Васильевна?
Тэн улыбнулась.
-- Весь объем нашей продукции, Алексей Иванович, уходит на
сторону. Куда -- вы это сейчас видели. Зато в районы, в наш и в
соседние, мы не отгружаем совсем. Только в райцентры. Девятьсот
килограммов на шестьдесят тысяч населения. У нас. -- она быстро
простучала на калькуляторе.-- Пятнадцать граммов на человека в
сутки.
-- На днях я прочел, что ваш мясокомбинат из месяца в
месяц срывает госпоставки. В апреле, если не ошибаюсь,
недоотгружено до сорока процентов продукции. Хотя, Светлана
Васильевна, с планами переработки мясокомбинат как будто
справляется, не так ли?
-- Даже перевыполняем.
-- Тогда в чем дело?
-- В пятнадцати граммах в сутки на человека.
-- То есть, расхищают? До сорока процентов?
-- Да.
Алексей подумал, пожал плечами.
-- Мне, впрочем, все равно. Я сюда по другому делу.
-- Я знаю.
-- Вот как! Это каким образам?
-- С помошью телефона. Позвонила в прокуратуру Хлыбову. Он
сказал, что вас с проверкой на мясокомбинат никто не
уполномочивал. Вы проявляете самодеятельность, скорее всего
попутно. Но предупредил, что вы способны на неожиданные
поступки, поэтому с вами лучше не лгать, а побеседовать
предельно откровенно.
-- Что вы и делаете? -- Алексей был уязвлен до глубины
души, и вопрос прозвучал достаточно грубо.
-- В любам случае это лучше, чем ложь.
-- Разумеется. Но у меня в связи с этим появилась одна
нескромная мысль. В вашем городе, похоже, я единственный
честный человек.
Тэн пожала плечами.
-- Я тоже.
Алексей промолчал и сразу почувствовал -- его молчание
истолковано как сомнение. Румянец на щеках обозначился ярче,
глаза сверкнули почти сердито, и он убедился окончательно, что
задел за больное. Однако продолжал молчать с некоторой даже
иронией.
-- Вы можете мне не верить, если угодно,-- она явно
оправдывалась! -- С точки зрения закона, наверно, так и есть.
Соучастие, недоносительство... Сокрытие? Я не знаю всех
юридических формулировок в этом плане. Но моя совесть чиста,
своим служебным положением я никогда не пользуюсь.
-- Вам хватает пятнадцати граммов в сутки?
-- Мне и этого много.
-- Вы что же не употребляете мясного?
-- Не употребляю. Зато у экспедитора Терехиной шестеро
внуков. Она бабушка. И сотни три родственников, все с
неотоваренными талонами на руках. И все к ней обращаются.
-- Выходит, там на весах я вел себя как последний негодяй?
Тэн улыбнулась. С сомнением пожала плечами.
-- Не знаю.
-- Весы, надо думать, не единственный канал хищений?
-- Не единственный. Хлыбов, например, пользуется другими
каналами.
Алексей хмыкнул.
-- Не слишком ли вы откровенны со мной?
-- В следующий раз, если захотите кого-то ударить, вы
можете сделать это у себя в прокуратуре. А не добираться в
такую даль на мясокомбинат.
Алексей расхохотался.
-- Все, сдаюсь! Вы выиграли бой чистым нокаутам, ха-ха-ха!
Она неожиданно взяла его за руку.
-- Хотите, я вам обработаю?
Алексей только сейчас увидел, что костяшки пальцев на
тыльной стороне руки сбиты в кровь, и рука перемазана.
Ухмыльнулся.
-- Если это не взятка.
Глядя, как мягкими, точными движениями она обрабатывает
ссадины, Алексей подумал, что уходить ему отсюда совсем не
хочется. Проворчал:
-- Мне кажется, муж не слишком вас любит.
-- Почему? -- она взглянула на него с любопытством.
-- Красивые женщины устраиваются как-то иначе. Здесь не
очень подходящее для вас место.
-- Вы просто не знаете настоящую цену моего места.
-- Я знаю, что своим служебным положением вы не
пользуетесь. Стало быть, вашему месту грош цена.
Тэн отрицательно качнула головой.
-- Я буду пользоваться, как только выйду замуж.
Алексей даже растерялся.
-- Так вы... незамужем, хотите сказать?
-- Нет.
-- Бог ты мой! Какая удача. В таком случае, я делаю вам
предложение.
Она изумленно посмотрела на него и рассмеялась.
-- Хлыбов предупреждал, что вы способны на неожиданные
поступки. Кажется, он был прав.
-- Нет, кроме шуток. В городе всего два честных человека.
почему мы с вами должны друг друга избегать?
-- Не знаю,-- подумав, ответила Тэн.
Алексей записал номер своего телефона на перекидном
календаре. Шутя пригрозил:
-- Если вы, Светлана Васильевна, в течение двух дней не
позвоните по этому номеру... хотя бы для того, чтобы сказать
"нет", я снова нагряну сюда с проверкой.
Направляясь в прокуратуру, он еще и еще раз мысленно
прокрутил отдельные эпизоды, связанные с хищением
мясопродуктов, и меру возможного участия в них Суходеева.
"Мелкий несун, не более того,-- решил он.-- Вся цепочка налицо:
экспедитор, водитель, грузчик. Что успели стянуть с весов, цдет
на стол и, видимо, родственникам. Мокрухой тут, пожалуй, не
пахнет".
Он вспомнил улепетывающего водителя в надвинутой на глаза
кепке и усмехнулся. Терехина, экспедитор, тоже не в счет.
Карташов в то время еще не работал. Словом, очередная пустышка.
Для очистки совести он допросит всех троих, и можно ставить на
мясокомбинате точку...
рядом с ним, взвизгнув тормозами, остановился прокурорский
"уазик". В окно высунулась улыбающаяся физиономия Махнева.
-- Валяев, душа! Полезай в карету.
Алексей подошел. В салоне на заднем сидении расположился с
чемоданом эксперт-криминалист Дьяконов, полнощекий, с толстыми
красными губами и сочным, густым голосом. Поздоровались.
-- Нам по пути? -- засомневался Алексей.
-- По пути, по пути. Садись. На тот свет всем по пути.
"Уазик" рванул с места и, рывками набирая скорость,
запрыгал по ямам.
-- Водила хренов,-- проворчал эксперт-криминалист
вздрагивающим от езды голосом. Его полные щеки тряслись на
ухабах, и даже губы заметно пришлепывали.
-- Помнишь, я тебе рассказывал про младенца? В мусорном
баке нашли, угол Парижской Коммуны? в коробке с розовым эдаким
бантикам, ха-ха! -- Махнев был радостно возбужден, хотя предмет
как будто к веселью не располагал.
-- Помню, еще бы.
-- Так вот. Убийца нашелся. И даже понес наказание. Высшая
мера. Через повешение, ха-ха! Есть справедливость на земле.
Есть! И, между прочим, уже третий случай подряд. Сегодня,
скажем, мы обнаруживаем труп убиенного младенца, а через
день... максимум, два-три -- труп убийцы. Как правило,
родителя. Даже дрожь берет, словно это возмездие. Свыше! Ха-ха!
-- Как это случилось?
-- Вот сейчас приедем, и сам все увидишь,-- подмигнул
махнев. -- Не пожалеешь, обещаю.
Но Махнев не выдержал и полминуты. Начал выкладывать
историю.
-- Представляешь, баба потеряла своего мужика! Вышел ночью
в сортир, с постели поднялся и -- нет его. Поворочалась она с
боку на бок, и опять спит. Дескать, покурит, придет сам. А не
придет, так и леший с ним. Утром бабе на работу надо бежать, а
в постели рядом пусто. Нет мужика, не пришел. Во двор сунулась,
покричала, по улице туда-сюда... Нету. Вышла на огороды, а он,
глянь -- возле плетня стоит, на коленках. Да как-то странно
стоит... голову на бок повесил. А на голове ворона, глаз ему
долбит. Подошла баба ближе, а мужик у ней мертвый, на колу
висит. Воротником рубахи за кол зацепился, когда через плетень
пьяный перелезал, и сорвался, видать. Как петлей шею
перехватило. Высшая мера, ха-ха!
-- Почему ты решил, что это убийца?
-- Баба опять же! Живого боялась досмерти, а как увидела,
что сдох, палку из плетня выломала и давай лупить его куда
попало. С воем. Соседи понабежали, оттаскивают, а она, как
чумная. Он, кричт, гадина, ребеночка моего зашиб. В коробку
затолкал. А ей отнести велел и в мусорку бросить. Куда отнесла
ребеночка, говори, баба? На парижскую коммуну? Эта коробка?
Эта, эта! -- кричит.-- Туда отнесла.
"УАЗ", не разбирая дороги, вихрем промчался по
одноэтажным, окраинным улочкам и, вильнув, юзом, тормознул
возле открытых настежь ворот и кучки зевак.
На огороде возле плетня тоже было людно. Двое милиционеров
сдерживали граждан на приличном расстоянии. Граждане в свою
очередь удерживали простоволосую, худую женщину с испитым
лицом. Она грязно бранилась и все норовила доплюнуть до
мертвеца. Но иногда поворачивалась и, вставая на цыпочки, из-за
голов грозила длинной, мослатой рукой в соседские окна рядом.
-- Не угомонилась еще, Мариша? -- мимоходом спросил
Махнев.
-- ...Я ее, суку, выведу на чистую воду! Дрянь мокродырая.
Вижу тебя, вижу, не спрячешься. Выглядывает гадима с за
занавески-то... Ох ты, бесстыжая! -- вопила Мариша, не обращая
внимания на следователя.-- А то не знаю, куда он, паразит,
ходил с бутылкой-то ночью. К тебе, мокрощелка долбана! То-то
носа не кажешь, стыдно на люди показаться... Чужих мужиков
сманывать, паразитка косорылая!
Махнев брезгливо махнул рукой.
-- Уведите ее в дом. В ушах звенит.
Алексей остановился перед трупом. Все было так, как
рассказывал Махнев. Дородный мужик лет около пятидесяти стоял
на коленях возле плетня. Вернее, висел на воротнике с
подогнутыми ногами. Трудно было представить, как это могло
произойти в действительности, но воротник прочно зацепился за
кол. У мертвого было типичное лицо удавленника, налитое кровью,
распухшее, с вывалившимся желтым языком. На нем были надеты
одни кальсоны, и те съехали, обнажив волосатый пах. Видимо,
потерпевший некоторое время еше дергался, но уже в конвульсиях.
Подошел Махнев.
-- Помнишь, у младенчика в области шеи были обнаружены
царапины и ушибы непонятного происхождения? Это он... этот
подонок. Как только младенчик начинал плакать, он хватал его из
кроватки, спеленутого, и -- за дверь, на гвоздь, подвесит, а
сам спать. Теперь вот -- висит голубчик. Точь-в-точь. Разве что
не плачет. Слушай, сержант? -- Махнев обернулся к
милиционеру.-- А где бутылка? Я же не велел ее трогать.
Сержант смущенно развел руками.
-- Виноват, не доглядел.
-- Что значит, не доглядел?! Это же вещдок. Следы!
-- Стащили эти,-- сержант кивнул в сторону зевак.-- Только
отвернулся, уже нет.
Махнев вытаращил на него глаза.
-- Как? У мертвого из рук? Бутылку? О, господи, терпение
твое бесконечно! -- он с самым свирепым видом двинулся к
зевакам. -- А ну, прочь отсюда... Мрразь-!
Обратно он шел держась от смеха за живот.
-- Великолепно, а?! Этот подонок сдох в петле, но бутылку
из руки не выпустил. А соседи так называемые, стоило сержанту
отвернуться, тут же ее увели.. И распили, наверняка. Грамм
двести было, не больше, ха-ха-ха! Замечательный у нас народ,
душевный! С таким народом реки вспять поворачивать. Ха-ха-ха!
Ой, не могу больше. Уморили сволочи.
Он похлопал удавленника по гладкой, полированной лысине.
-- Ну. хватит, голубчик, повисел, и ладно, снимайте его.
Из двора, шагая прямо по грядам, подходили санитары с
носилками, из числа указников.
12
В прокуратуре перед дверью Алексея дожидался один из
"олигофренов", кадыкастый парень с крашеными, пегими волосами.
Молча протянул повестку.
-- Заходи, приятель, я сейчас,-- Алексей усадил свидетеля
у себя в кабинете, сам заглянул в приемную.-- День добрый.
Людмила Васильевна, для меня что-нибудь есть?
-- Да. Пожалуйста.
Алексей пробежал глазами по исписанному листу бумаги.
@EP=В следственный отдел прокуратуры
@CE=РАПОРТ
По вашему поручению произвел проверку двух уцелевших
