нцев предали смерти путем утопления. Некоторые женщины, не стерпев позо-
ра, приняли добровольную смерть. Нравы этих мест все же заметно улучши-
лись. В других округах и областях в назидание людям были опубликованы
указы, в коих женщинам запрещалось ходить в храмы для воскурения благо-
воний. К таким строгим запретам власти прибегают и поныне, причиной чего
является рассказанная история. Впоследствии правитель уезда Ван Дань
стал очень известным человеком и по высочайшему распоряжению получил
должность столичного прокурора.
А в заключение послушайте стихи:
Коль вам от природы детей не дано, значит, вас постигла беда.
Однако нельзя из-за этого в храме блудить, не зная стыда.
Раскрытый секрет дурмана любовного запомнится вам навсегда.
Так знайте, что воды Вэйшуй и Цзиншуй /15/ не смешиваются никогда.
ПРИМЕЧАНИЯ
"Сожжение храма Драгоценного Лотоса" - повесть, имеющая полное назва-
ние "Правитель Ван сжигает храм Драгоценного Лотоса". - Фэн Мэнлун.
Син-ши хэн-янь. Повесть N 39.
1. Деревянный сосуд с дщицами применялся в гадательной практике. В
этот цилиндрический сосуд помещали тонкие дощечки, на которые наносились
иероглифы или цифры. Сосуд полагалось трясти, пока из него не выпадет
дощечка. Номер и знак на ней соответствовали определенному заклинанию в
гадательной книге. Подобный способ гадания широко распространен и сейчас
среди некоторых групп населения Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.
2. "Лотосовая сутра" - "Фахуа цзин", или "Мяофа ляньхуа цзин", - одна
из священных книг буддистов, содержащая буддийские заповеди и обеты.
3. У китайских буддистов Западное Небо обычно связывалось с понятием
инобытия. В народных верованиях Запад ассоциировался с потусторонним ми-
ром.
4. Горные Врата (или Врата Пустоты) - образное название буддийского
храма.
5. Государыня Люй-жена Лю Бана, основателя династии Хань.
6. Ушедший из мира (букв. "ушедший из семьи") - одно из названий буд-
дийского монаха.
7. Корни и ветви - обозначение основного и второстепенного в природе
и обществе, одно из важных понятий социально-экономического учения в
старом Китае.
8. Алохань (санскр. архат) - сподвижник Будды, достигший высокой сту-
пени святости, но еще не ставший бодхисатвой. Обычно речь идет о восем-
надцати алоханях - ближайших учениках Будды.
9. Хуанлянь - растение, корневище которого используется в народной
медицине.
10. В провинции Фуцзянь, о которой здесь идет речь, проживали не
только собственно китайцы (ханьцы), но и многие некитайские племена.
11. С понятием "Чистая Земля" связано буддийское представление о крае
радости и блаженства. Так же называется одна из распространенных буд-
дийских сект, существовавших в средневековье.
12. Цянь - десятая доля ляна (т.е. около 4 г). В разные эпохи величи-
на этой меры веса была различной.
13. Боломи - плод тропического индийского дерева, желтоватый, по фор-
ме напоминающий тыкву или дыню, кисловатый на вкус и ароматный, он нем-
ного походит на ананас. У буддистов плод боломи часто связывали со
счастливыми явлениями.
14. Согласно буддийским летописям, бодхисатва Дицзан дал обет освобо-
дить души грешников из ада. Нередко Дицзана называли Наставником (Гла-
вою) Темного мира (Юмин Цзяочжу).
15. Реки Вэйшуй и Цзиншуй, текущие в провинциях Ганьсу и Шэньси, име-
ют разный цвет воды. В реке Цзин вода чистая, в реке Вэймутная.
Перевод и примечания Д. Н. Воскресенского.
ФЭН МЭНЛУН ДВЕ МОНАХИНИ И БЛУДОДЕЙ
Женщина любая - знаем сами,
В сущности, всего лишь тюк с костями.
Но посредством нежности и пыла
Нас она всегда с ума сводила.
И герои попадались в эти
Так хитро расставленные сети.
Годы незаметно проходили,
Люди становились горстью пыли.
Эти стихи сложены в стародавние времена монахом по прозвищу "Малое
дитя". Он хотел предостеречь людей от опасностей, которые идут следом за
распутством и любовной страстью. Впрочем, если уже зашла об этом речь,
оговоримся, что распутство и любовь - не одно и то же. Возьмите, к при-
меру, древнее стихотворение, которое гласит:
От одной ее улыбки
Городские рухнут стены,
А от двух погибнет царство,
Трон обрушится нетленный.
Поглядите же скорее:
Как улыбка та прелестна!
Нелегко красу такую
Дважды встретить в Поднебесной.
Здесь изображается истинная любовь. А если кто просто-напросто охо-
тится за женщинами, заботясь лишь о числе любовниц, а не о любовном
чувстве, то выходит в точности по пословице: "Мешок с известью везде
следы оставляет". Разве это любовь? Распутство, и ничего больше!
Любовная страсть бывает различна. Например, Чжан Чан подрисовывал же-
не брови, а Сыма Сянжу даже во время болезни жаждал любви своей супруги
/2/. Некоторые ученые насмехаются и над тем, и над другим, но они забы-
вают, что ласка - основа супружеской жизни. А стало быть, супружескую
связь, подобную тем, какие мы только что назвали, можно именовать лю-
бовью истинной. Бывает и любовь, которую следует называть "сторонней".
Это любовь к изящным наложницам и соблазнительным служанкам. О тех, кто
в ее власти, говорят, что они припадают к зеленому нефриту и пунцовому
румянцу, что их окружает частокол золотых шпилек /3/. Такой человек спо-
собен воздвигнуть парчовый навес длиною в пятьдесят ли /4/. Он проводит
дни в песнях и танцах, среди ив и вишен. Жизнь его течет под бирюзовой
луной и лиловыми облаками и наполнена безмятежным весельем. Этот скакун,
как гласит пословица, покрыт не одним седлом. Однако ж разве не бывает
на одном стебельке несколько листьев!
Еще один вид любви - это когда расточают улыбки в домах веселья и
ищут наслаждений среди "цветов". Здесь сходятся и расходятся подобно об-
лакам на ветру, а чувства вспыхивают и гаснут так же быстро, как сохнет
под солнцем роса. Лицо расцвело в улыбке - и уже не жалеют для нее доро-
гого платка. На придорожных станциях во время долгого пути мы стараемся
рассеять уныние и тоску любовными объятиями меж цветов, озаренных сияни-
ем луны. Да, веселые дома не знают нужды в беспутных гостях, но правед-
ный человек постыдится упомянуть о девичьих комнатах. Такую любовь сле-
дует называть не иначе как беспутной.
Сеть любовной страсти опасна для любого возраста, и кто запутался в
ней, уподобляется дикому зверю. Он готов залезть на стенку, проползти в
самую узкую щелку, он отдает свою душу демону. Ради мимолетного наслаж-
дения он становится злодеем и преступником. В нашем мире он идет на
казнь, а в загробном царстве его ждет жестокая кара. Такую любовь следу-
ет называть злодейской.
Истинная любовь - не то что "сторонняя", и тем более несравнима со
злодейской или беспутной. Но и она способна заманить в ловушку и забрыз-
гать грязью чистое имя. Человек, охваченный любовью, напоминает кумира,
с которого соскребли позолоту, а иной раз доходит до такого ослепления,
до такого злодейства, что не остановится и перед кощунством. Наш мир
полнится молвой о его страшных и позорных поступках, а в подземном
царстве растет список его преступлений. Вот почему мы хотим предупредить
всех и каждого: проявляйте величайшую осторожность! Поистине верно гла-
сят стихи: Не бери пример с монахов, Чистым будь пред ликом Будды: Доб-
родетельную душу Не пятнай позором блуда.
Рассказывают, что в нынешнюю династию, в годы Сюань-дэ жил в
Синьганьском уезде, что входит в область Линьцзян провинции Цзянси, один
цзяньшэн по имени Хэ Инсян, или Хэ Дацин. Он был хорош собою, но нравом
отличался крайне легкомысленным и беспутным. В целом свете для него не
существовало ничего иного, кроме музыки и женщин. Он был завсегдатаем
повсюду, где люди развлекались и веселились, и чувствовал себя, как до-
ма, "на цветочных улицах и в ивовых переулках". Очень скоро четверть, а
не то и треть его богатого состояния была пущена на ветер и утекла между
пальцев. Его жена, госпожа Лу, видя такое мотовство, пыталась образумить
мужа и не раз горько его укоряла. Но Хэ Дацин считал ее глупой и назой-
ливой и постоянно с нею бранился. В конце концов все эти раздоры опроти-
вели госпоже Ли, и она дала клятву не вмешиваться в жизнь мужа. Запер-
шись с трехлетним сыном Сизром в своей комнате, она читала священные
сутры и постилась, а о муже почти не вспоминала, предоставив ему делать
все, что бы он ни надумал.
Как-то раз, во время праздника Цинмин, Хэ Дацин оделся понаряднее и
отправился за город, чтобы, как говорится, притоптать зеленую травку и
развлечься. Сунский поэт Чжан Юн написал однажды:
Прекраснейшие юноши весной
Идут за город шумною гурьбой.
Втроем, вдвоем расходятся они,
В беспечности они проводят дни.
Среди цветов под городской стеной
Прекрасною любуются весной.
Хэ Дацин выбрал место, где было много женщин, и принялся разгуливать
взад-вперед, небрежно покачиваясь на ходу. Своим изысканным и небрежным
видом он рассчитывал привлечь внимание какой-нибудь красотки, а потом
познакомиться с нею поближе. Но никто не обращал на него ни малейшего
внимания, и мало-помалу радостное возбуждение его угасло. Понуро поплел-
ся он в ближнюю харчевню выпить вина. Он поднялся на второй этаж и выб-
рал место у окна, выходившего на улицу. Слуга принес вина и закусок, Да-
цин облокотился на подоконник и стал потягивать питье, бросая взгляды на
прохожих. После двух или трех чарок он захмелел. Спустившись вниз, он
расплатился и пошел куда глаза глядят.
Дело было в середине дня. Винные пары улетучивались, а от долгой
ходьбы пересохло во рту. Хэ Дацину захотелось чаю, но ни харчевни, ни
чайной лавки поблизости не было. Вдруг сквозь листву деревьев Хэ увидел
развевающиеся флажки и услыхал размеренные удары цина /5/. Он понял, что
перед ним буддийский храм, обрадовался и поспешил вперед. Раздвигая вет-
ви, он прошел сквозь лесок, и перед его взором предстали просторные
строения, обнесенные белой стеной. Стена прерывалась обращенными к югу
воротами, перед которыми росло с десяток плакучих ив. Над воротами -
доска с золотою надписью: "Обитель Отрешения от мирской суеты".
- Давно я слышу, что в этом монастыре прелестные монахини, но до сих
пор не было случая взглянуть на них собственными глазами. Вот уж никак
не думал, что случай представится именно сегодня, - промолвил Дацин, об-
ращаясь к самому себе.
Он отряхнул платье, поправил на голове шляпу и вошел в ворота. К вос-
току тянулась дорожка, вымощенная камешками величиною с голубиное яйцо.
По обеим ее сторонам выстроились ивы и вязы, они сообщали этому дворику
таинственную прелесть. Еще несколько шагов, и Хэ Дацин приблизился к
следующим воротам. За ними было здание, состоявшее из трех небольших за-
лов. В среднем зале высилось изваяние божества Вэйто /6/. Перед зданием
росли высокие, чуть ли не до самого неба сосны и кипарисы, меж их ветвя-
ми щебетали птицы. Позади изваяния была дверь, а за дверью уходила в
сторону дорожка. Дацин пошел по дорожке и оказался перед высоким строе-
нием. Створки дверей, украшенных диковинной резьбой, были плотно затво-
рены. Дацин тихонько постучал. Двери со скрипом приоткрылись, и на поро-
ге появилась девочка-послушница с косичками, опрятно одетая, в черном
халате, подпоясанная шелковым шнуром. Послушница поздоровалась с Даци-
ном, и тот, ответив на приветствие, переступил порог. Он находился в
разгороженной на три зала молельне, не слишком большой, но достаточно
высокой. Посредине сверкали позолотою величественные изображения трех
будд. Хэ Дацин склонился перед богами, а потом сказал:
- Передай настоятельнице, что пришел гость.
- Присядьте, господин, я сейчас доложу, - ответила послушница и выш-
ла.
Скоро в зале появилась молодая, не старше лет двадцати, монахиня с
белым, точно светлая яшма, лицом, очень красивая и изящная. Она поклони-
