тый смысл.
- Все, что вы говорите, - очень интересно! Как-нибудь на днях я спе-
циально приеду на богомолье, а сейчас хочу прогуляться по монастырю.
Ван Дань поднялся и в сопровождении настоятеля пошел осматривать мо-
настырь. Пройдя через главный зал, они вышли с его другой стороны и ока-
зались перед Чадодарственной Залой. Узнав начальника уезда, богомольцы,
мужчины и женщины, разбежались и попрятались по углам.
Чадодарственная Зала представляла собой величественное сооружение из
трех помещений. Куда ни посмотришь, повсюду резные балки и разукрашенные
столбы, расписные стропила и легкие, словно летящие ввысь, колонны. Яр-
кие краски и позолота слепили глаза. В центре Залы - возвышение в виде
очага. Возле него - изваяние богини, голова которой прикрыта шляпой с
жемчужными подвесками и украшениями из нефрита. На руках богини - младе-
нец. Подле нее - еще четыре или пять изваяний матушек-чадодарительниц.
Над очагом - расшитый полог из желтого шелка, сколотый серебряными пряж-
ками. На полу - множество ярких туфель, несколько сотен или больше. Зала
украшена разноцветными стягами и дорогими балдахинами, расставленными
строгими рядами. На особых подставках горят цветные свечи и мерцают лам-
пады. Курильницы источают дым благовоний, разливающийся по всему помеще-
нию. Слева от очага видно изображение небожителя Чжан Сяня, дарующего
младенцев, а справа - бога долголетия Шоусина.
Отвесив поклон перед божествами, правитель Ван прошелся по зале, а
потом попросил Фосяня проводить его к кельям, где женщины оставались на
ночь. Это были маленькие домики, отделенные один от другого небольшим
пространством. В них, как положено, были пол, потолок, а в центре - ло-
же, забранное пологом. По бокам - стол и стулья. Комнатки выглядели чис-
то и опрятно. Ван Дань внимательно осмотрел кельи, но ничего подозри-
тельного не заметил, ни единой щели, куда могли бы спрятаться не только
мышь, но и самая жалкая букашка или муравей.
Не обнаружив ничего такого, что раскрыло бы ему секрет, правитель
направился к главному залу, где стоял его паланкин. Монахи во главе с
настоятелем вышли его проводить и встали у ворот на колени. Правитель
уехал.
Всю дорогу Ван Дань находился в задумчивости. "Кажется, там нет ниче-
го подозрительного, - думал он. - Кельи действительно надежно закрыты со
всех сторон. Но тогда откуда все эти чудеса? Неужели их творят глиняные
и деревянные истуканы? А может быть, здесь замешан какой-то злой дух,
который морочит голову людям, прикрывшись именем бога?". Долго думал Ван
Дань, и наконец в его голове созрел план. Вернувшись в ямынь, он немед-
ленно вызвал чиновника для поручений.
- Найди мне двух певичек из заведения и вели им переодеться в знатных
дам. Пусть нынче же вечером они отправляются в храм Драгоценного Лотоса
и останутся там на ночь. Дай им два пузырька с тушью. Если ночью к ним
кто-нибудь заявится и станет развратничать, пусть они незаметно выкрасят
ему голову. Завтра утром я поеду туда и сам проверю. Только учти, чтобы
об этом не знала ни единая душа! Сделай все осторожно!
Чиновник нашел двух знакомых певичек по имени Чжан Мэйцзе и Ли Ваньэр
и рассказал им о поручении начальника. Женщины не посмели перечить. Под
вечер, переодевшись в дам из знатных семей, певички сели в паланкины,
возле которых выстроились слуги с постельными принадлежностями. Пузырьки
с жидкой тушью были спрятаны в шкатулке среди прочих мелочей. Процессия
вошла в монастырь. Порученец, выбрав две подходящие комнатки, оставил
возле дверей слуг, а сам отправился доложить начальнику уезда о выполне-
нии приказа.
Через некоторое время появились монахи с послушниками, которые несли
фонари и чай. В этот вечер в кельях было свыше десяти женщин, пришедших
молить богов о потомстве. Среди них находились и две певички, но они
вовсе не собирались молиться и даже возжигать благовонные свечи в Чадо-
дарственной Зале. Загудел монастырский колокол, забили барабаны, возве-
щая наступление первой стражи. Женщины приготовились отойти ко сну, в то
время как их слуги остались подле дверей. Монахи, заперев двери, удали-
лись.
Чжан Мэйцзе, проверив засовы, положила под подушку пузырек с тушью и
зажгла лампу поярче. Она разделась и легла в постель, но заснуть не мог-
ла. Ожидание необычного отгоняло от нее сон, и певичка то и дело погля-
дывала по сторонам. Прошло около двух часов. Стихли голоса людей, разда-
вавшиеся снаружи, и вдруг певичка услышала шорох, доносившийся откуда-то
из-под пола возле изголовья, будто скреб жук. Тут она заметила, что одна
из половиц тихо отодвинулась в сторону, и в отверстии показалась голова
человека. Выбравшись наружу, он встал возле ложа певички. "Монах! - тихо
прошептала перепуганная певичка. - Значит, все эти проделки - их рук де-
ло. Вот как они оскверняют женщин из добрых семей! Неудивительно, что у
начальника возникло подозрение и он придумал этот ловкий план!"
Тем временем монах бесшумно подобрался к светильнику и задул огонь.
После чего разделся, откинул полог и шмыгнул под одеяло. Чжан Мэйцзе
прикинулась спящей. Когда же монах попытался на нее взобраться, певичка
сделала вид, что проснулась.
- Кто это? - вскрикнула она, пытаясь отстраниться. - Кто здесь смеет
развратничать?
Монах, крепко обнимая женщину, прошептал:
- Я - златоглавый архат, пришел даровать тебе младенца.
Ученик Будды оказался очень опытным в любовном искусстве, и певичка,
казалось бы, сведущая в подобных делах, не могла за ним угнаться. Когда
страсть монаха дошла до предела, Чжан Мэйцзе незаметно помазала его бри-
тую голову краской. В любовном угаре монах ничего не заметил. Они дважды
сыграли в любовную игру, и только тогда монах встал с ложа.
- Вот здесь, - сказал он, протягивая женщине бумажный пакет, - ле-
карство, которое помогает работе детородных органов. Каждое утро прини-
май его по два цяня /12/, запивая горячей водой. Пить следует несколько
дней подряд, дабы окрепла утроба и роды прошли бы легко.
Монах исчез, а обессиленная певичка закрыла глаза и погрузилась в за-
бытье. Вдруг она почувствовала, что ее кто-то трясет. Монах, очевидно,
вошел во вкус.
- Уходи! - оттолкнула его певичка. - Я устала и хочу спать. Ты уже
приставал ко мне дважды. Ненасытный!
- Как ненасытный? Ты обозналась, голубка! Я пришел к тебе впервые и
еще не испробовал вкуса любви.
Певичка поняла, что перед ней другой человек. По всей видимости, мо-
нахи появлялись в келье чередой, один за другим. Женщину охватило беспо-
койство.
- Я не привыкла к таким делам и плохо себя чувствую. Не приставай ко
мне!
- Не тревожься! У меня есть редкое любовное снадобье под названием
"весенние пилюли". Прими их, и ты сможешь резвиться хоть целую ночь!
Монах достал из-за пазухи бумажный пакетик, который, однако, певичка
не взяла, побоявшись, что в нем какой-нибудь яд. Во время любовного сра-
жения ей удалось выкрасить и второго гостя. Под утро, когда пропели пе-
тухи, монах ушел, и доски на полу встали на место.
А теперь мы расскажем о Ли Ваньэр, которая, как и ее подруга, лежала
в своей келье и не смыкала глаз. Ее окружала темнота, поскольку свеча
недавно погасла от удара крыльев ночной бабочки. Прошло более двух ча-
сов, прежде чем певичка услышала шум позади ложа. Кто-то отодвинул по-
лог, лег на ложе и залез под одеяло. Женщина очутилась в крепких объяти-
ях мужчины и почувствовала прикосновение его губ. Певичка потянула руку
и наткнулась на круглую и гладкую, как тыква, голову.
- Ты, кажется, монах! - спросила Ли, ощупывая макушку. В ее руке уже
была кисть, смоченная краской.
Монах ничего не ответил. Надо сказать, что Ли была моложе подруги и
очень охочая до любовных утех. Ласки монаха пришлись ей по вкусу.
"Я давно слышала, что монахи знают толк в любовных делах, только не
верила. Сейчас убедилась сама!" - подумала она, вступая в любовную бит-
ву. Но вот сражение подошло к концу, и, как говорится, дождь кончился, а
тучи рассеялись. И вдруг у ложа появилась еще одна фигура.
- Повеселились, и хватит! - сказал мужчина сиплым голосом. - Дайте и
мне позабавиться, доставьте удовольствие!
Первый монах, хихикнув, удалился, а его место занял второй. Он стал
гладить и щупать певичку, а потом полез с поцелуями. Ли Ваньэр сделала
вид, что его приставания ей не по душе.
- Мой приятель, как видно, тебя вконец заморил! - проговорил новый
гость. - Не горюй! У меня с собой "весенние пилюли", от которых сразу
взыграет кровь!
От снадобья исходил тонкий аромат. Проглотив любовное зелье, певичка
почувствовала, что ее тело стало удивительно мягким и податливым, От
ласк она испытала настоящее блаженство. Однако даже в пылу любовной бит-
вы она не забыла о приказе начальника уезда. Гладя монаха по его бритой
голове, она шептала:
- Какая круглая, какая гладкая! - А сама мазала голову краской.
- Голубушка моя! - сказал монах. - Я большой мастер в любовных делах,
не то что мои приятели - все это грубияны и невежды. Если я тебе пришел-
ся по нраву, приходи сюда почаще.
Певичка сделала вид, что предложение монаха пришлось ей по вкусу. Но
вот заголосили петухи. Монах поднялся и протянул женщине снадобье, помо-
гающее зачатию, а потом, пожелав ей здоровья, исчез. Можно при этом ска-
зать:
Монах и певичка ночь провели в утехах любовных без сна.
А кто сосчитает, сколько ночей любятся муж и жена?
Здесь мы оставим наших певичек и вернемся к начальнику уезда Ван Да-
ню. Получив необходимые сведения от подчиненного, он на следующее утро -
только-только ударили пятую стражу - покинул ямынь и в сопровождении
сотни стражников и ополченцев, снаряженных пыточным инструментом и ве-
ревками, направился в монастырь. К этому времени уже совсем рассвело,
однако ворота храма были закрыты. Оставив большую часть людей в засаде с
двух сторон обители, Ван Дань приказал всем ждать сигнала, а сам с дюжи-
ной слуг приблизился к воротам и велел подчиненным стучать. Узнав о при-
езде начальства, настоятель фосянь привел в порядок одежду и поспешил
навстречу высокому гостю в сопровождении десяти мальчиков-послушников.
Паланкин уездного начальника остановился возле главного зала, куда, од-
нако, Ван Дань не зашел, а направился в комнату настоятеля. Усевшись в
кресло, он потребовал списки всех монахов. Фосянь, поклонившись, отдал
приказание бить в колокол. Перепуганные иноки, толком не пробудившиеся
от сладкого сна, выскочили из своих келий. Узнав, что начальник уезда
собирается делать перекличку, они всполошились еще больше. Когда вся
братия собралась во дворе, начальник приказал всем снять колпаки. Недоу-
мевая, монахи выполнили приказ. Тут-то и выяснилось, что у двух монахов
голова выкрашена в красный цвет, а у двух - в черный. Начальник уезда
приказал стражникам надеть на четырех монахов колодки и подвести к нему.
- Почему у вас головы в краске? Отвечайте!
Монахи молчали, испуганно переглядываясь. Остальные стояли, ошалев от
страха и удивления. Ван Дань повторил свой вопрос несколько раз, и тогда
один из них ответил, что, наверное, это шутка кого-то из братии.
- Сейчас я позову этих шутников! - усмехнулся начальник уезда и велел
порученцу привести певичек. В это время обе певички еще сладко спали,
измученные ночными играми с монахами, и их не могли поднять с постели ни
оглушительный стук в дверь, ни громкие крики. Разбудить их удалось лишь
с большим трудом.
- Отвечайте! Что вы видели нынешней ночью? - спросил Ван Дань у певи-
чек, которые стояли перед ним на коленях, - творите правду!
Женщины принялись подробно рассказывать, как они блудили с монахами,
которые дали им возбуждающее средство, как вымазали их головы краской.
Рассказывая о событиях ночи, одна из певичек вынула из рукава пакетик с
любовным зельем. Монахи, поняв, что их проделки раскрылись, застыли от
