своих, князей галицкого Ярослава и волынского Мстислава, и звал Святос-
лава к себе на помощь, но Святослав отказался. Тогда старший брат послал
ему такую угрозу: "Смотри, брат! Когда, бог даст, управлюсь в Галиче,
тогда уж не пеняй на меня, как поползешь ты из Чернигова обратно к Нов-
городу Северскому". На эту угрозу Святослав отвечал такими многознамена-
тельными словами: "Господи, ты видишь мое смирение, сколько я поступался
своим, не хотя лить крови христианской, губить своей отчины; взял я го-
род Чернигов с семью другими городами, да и то пустыми: живут в них пса-
ри да половцы". Значит, в этих городах остались княжеские дворовые люди
да мирные половцы, перешедшие на Русь. К нашему удивлению, в числе этих
семи запустелых городов Черниговской земли мы встречаем и один из самых
старинных и богатых городов Поднепровья-Любеч. Одновременно с признаками
отлива населения из Киевской Руси замечаем и следы упадка ее экономичес-
кого благосостояния: Русь, пустея, вместе с тем и беднела. Указание на
это находим в истории денежного обращения в XII в. Изучая Ру
сскую Правду, мы уже увидели, что вес менового знака, серебряной
гривны кун, при Ярославе и Мономахе содержавшей в себе около
ЛЕКЦИЯ XVI
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
полуфунта серебра, с половины XII в. стал быстро падать-знак, что на-
чали засариваться каналы, которыми притекали на Русь драгоценные метал-
лы, т.е. пути внешней торговли, и серебро дорожало. Во второй половине
XII в. вес гривны кун упал уже до 24 золотников, а в XIII в. он падает
еще ниже, так что в Новгороде около 1230 г. ходили гривны кун весом в
12-13 золотников. Летописец объясняет нам и причину этого вздорожания
серебра. Внешние торговые обороты Руси все более стеснялись торжество-
вавшими кочевниками; прямое указание на это находим в словах одного юж-
ного князя второй половины XII в. Знаменитый соперник Андрея Боголюбско-
го Мстислав Изяславич волынский в 1167 г. старался подвинуть свою братию
князей в поход на степных варваров '". Он указывал на бедственное поло-
жение Руси: "Пожалейте, - говорил он, - о Русской земле, о своей отчине:
каждое лето поганые уводят христиан в свои вежи, а вот уже и пути у нас
отнимают", - и тут же перечислил черноморские пути русской торговли, упо-
мянув между ними и греческий^". В продолжение XII в. чуть не каждый год
князья спускались из Киева с вооруженными отрядами, чтобы встретить и
проводить "гречников", русских купцов, шедших в Царь-град и другие гре-
ческие города или возвращающихся оттуда. Это вооруженное конвоирование
русских торговых караванов было важной правительственной заботой князей.
Очевидно, во второй половине XII столетия князья со своими дружинами уже
становятся бессильны в борьбе со степным напором и стараются, по крайней
мере, удержать в своих руках пролегавшие через степь речные пути русской
внешней торговли.
Вот ряд явлений, указывающих, какие неустройства скрывались в глубине
русского общества под видимой блестящей поверхностью киевской жизни и
какие бедствия приходили на него со стороны. Теперь предстоит решить
вопрос, куда девалось население пустевшей Киевской Руси, в какую сторону
отливали низшие рабочие классы, уступавшие свое место в Поднепров^е кня-
жеским дворовым людям и мирным половцам.
ОТЛИВ НАСЕЛЕНИЯ НА ЗАПАД. Отлив населения из Поднепровья шел в двух
направлениях, двумя противоположными струями. Одна струя направлялась на
запад, на Западный Буг, в область верхнего Днестра и верхней Вислы, в
глубь Галиции и Польши. Так южно-русское население из Приднепровья возв-
ращалось на давно забытые места, покинутые его
предками еще в VII в. Следы отлива в эту сторону обнаруживаются в
судьбе двух окрайных княжеств, Галиц-кого и Волынского. По"* положению
своему в политической иерархии русских областей эти княжества принадле-
жали к числу младших. Галицкое княжество, одно из выделенных, сиротских
по генеалогическому положению своих князей, принадлежавших к одной из
младших линий Ярославова рода, уже во второй половине XII в. делается
одним из самых сильных и влиятельных на юго-западе: князь его отворяет
ворота Киеву, как говорит Слово о полку Игореве про Ярослава Осмомысла.
С конца XII в., при князьях Романе Мстиславовиче, присоединившем Га-
ли-цию к своей Волыни, и его сыне Даниле, соединенное княжество заметно
растет, густо заселяется, князья его быстро богатеют, несмотря на внут-
ренние смуты, распоряжаются делами юго-западной Руси и самим Киевом; Ро-
мана летопись величает "самодержцем всей Русской земли"". Этим наплывом
русских переселенцев, может быть, объясняются известия XIII и XIV вв. о
православных церквах в Краковской области и в других местностях юго-вос-
точной Польши" *.
МАЛОРОССИЙСКОЕ ПЛЕМЯ. В связи с этим отливом населения на запад
объясняется одно важное явление в русской этнографии, именно образование
малороссийского племени. Запустение днепровской Руси, начавшееся в XII
в., было завершено в XIII в. татарским погромом 1229-1240 гг. С той поры
старинные области этой Руси, некогда столь густо заселенные, надолго
превратились в пустыню со скудным остатком прежнего населения. Еще важ-
нее было то, что разрушился политический и народнохозяйственный строй
всего края. Вскоре после татарского погрома, в 1246 г., проезжал из
Польши через Киев на Волгу к татарам папский миссионер Плано-Карпини. В
своих записках он замечает, что на пути из Владимира Волынского к Киеву
он ехал в постоянном страхе от литвы, которая часто делает нападение на
эти края Руси, но что от Руси он был вполне безопасен, Руси здесь оста-
лось очень мало: большая часть ее либо перебита, либо уведена в плен та-
тарами. На всем пройденном им пространстве южной Руси в Киевской и Пере-
яславской земле Плано-Карпини встречал по пути лишь бесчисленное мно-
жество человеческих костей и черепов, разбросанных по полям". В самом
Киеве, прежде столь обширном и многолюдном городе, едва насчитывали при
нем 200 домов, обыватели которых терпели страшное угнетение". С тех
ЛЕКЦИЯ XVI
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
пор в продолжение двух-трех веков Киев испытал много превратностей,
несколько раз падал и поднимался. Так, едва оправившись от разгрома 1240
г., он в 1299 г. опять разбежался от насилий татарских. По опустевшим
степным границам Киевской Руси бродили остатки ее старинных соседей, пе-
ченегов, половцев, торков и других инородцев. В таком запустении остава-
лись южные области Киевская, Переяславская и частью Черниговская едва ли
не до половины XV столетия. После того как юго-западная Русь с Галицией
в XIV в. была захвачена Польшей и Литвой. днепровские пустыни стали
юго-восточной окраиной соединенного Польско-Литовского государства. В
документах XIV в. для юго-западной Руси появляется название Малая Рос-
сия"*. С XV в. становится заметно вторичное заселение среднего Приднеп-
ровья, облегченное двумя обстоятельствами: 1) южная степная окраина Руси
стала безопаснее вследствие распадения Орды и усиления Московской Руси;
2) в пределах Польского государства прежнее оброчное крестьянское хо-
зяйство в XV в. стало заменяться барщиной, и крепостное право получило
ускоренное развитие, усилив в порабощаемом сельском населении стремление
уходить от панского ярма на более привольные места. Совместным действием
этих двух обстоятельств и был вызван усиленный отлив крестьянского насе-
ления из Галиции и из внутренних областей Польши на юго-восточную прид-
непровскую окраину Польского государства. Руководителями этой колониза-
ции явились богатые польские вельможи, приобретавшие себе обширные вот-
чины на этой Украине. Благодаря тому стали быстро заселяться пустевшие
дотоле области старой Киевской Руси". Конецпольские, Потоцкие, Вишневс-
кие на своих обширных степных вотчинах в короткое время выводили десятки
и сотни городов и местечек с тысячами хуторов и селений. Польские публи-
цисты XVI в. жалуются, указывая на два одновременных явления: на неверо-
ятно быстрое заселение пустынных земель по Днепру, Восточному Бугу и
Днестру и на запустение многолюдных прежде местечек и сел в центральных
областях Польши. Когда таким образом стала заселяться днепровская
Украина, то оказалось, что масса пришедшего сюда населения чисто русского происхождения. Отсюда можно заключить, что большинство колонистов, приходивших сюда из глубины Польши, из Галиции и Литвы, были потомки той Руси, которая ушла с Днепра на запад в XII и XIII вв. и в продолжение двух-трех столетий, живя среди литвы и поляков, сохранила свою народность^. Эта Русь, возвращаясь теперь на свои старые
пепелища, встретилась с бродившими здесь остатками старинных кочевни-
ков торков, берендеев, печенегов и др. Я не утверждаю решительно, что
путем смешения возвращавшейся на свои древние днепровские жилища или ос-
тававшейся здесь Руси с этими восточными инородцами образовалось мало-
русское племя ", потому^ что и сам не имею и в исторической литературе
не нахожу достаточных оснований ни принимать, ни отвергать такое предпо-
ложение; равно не могу сказать, достаточно ли выяснено, когда и под ка-
кими влияниями образовались диалектические особенности, отличающие мало-
русское наречие как от древнего киевского, так и от великорусского. Я
говорю только, что в образовании малорусского племени как ветви русского
народа принимало участие обнаружившееся или усилившееся с XV в. обратное
движение к Днепру русского населения, отодвинувшегося оттуда на запад, к
Карпатам и Висле, в XII-XIII вв."
Другая струя колонизации из Приднепровья направлялась в противополож-
ный угол Русской земли, на северо-восток, за реку Угру, в междуречье Оки
и верхней Волги. Это движение слабо отмечено современными наблюдателями:
оно шло тихо и постепенно в низших классах общества, потому и не скоро
было замечено людьми, стоявшими на общественной вершине. Но сохранились
следы, указывающие на это движение.
ПРОЛОЖЕНИЕ ПРЯМОГО ПУТИ НА СЕВЕРО-ВОСТОК, В СУЗДАЛЬСКИЙ КРАЙ. 1. До
половины XII в. не заметно прямого сообщения Киевской Руси с отдаленным
Ростовско-Суздальским краем. Заселение этой северо-восточной окраины Ру-
си славянами началось задолго до XII в., и русская колонизация его пер-
воначально шла преимущественно с северо-запада, из Новгородской земли, к
которой принадлежал этот край при первых русских князьях. Здесь еще до
XII в. возникло несколько русских городов, каковы Ростов, Суздаль, Ярос-
лавль, Муром и др. В главных из них по временам появлялись русские
князья. Так, при Владимире в Ростове сидел его сын Борис, в Муроме на
Оке другой сын-Глеб. Любопытно, что, когда ростовскому или муромскому
князю приходилось ехать на юг в Киев, он ехал не прямой дорогой, а делал
длинный объезд в сторону. В 1015 г. Глеб муромский, узнавши о болезни
отца, поехал в Киев навестить его. Путь, которым он ехал, обозначен из-
вестием, что на Волге, при устье реки Тьмы, конь князя споткнулся и пов-
редил ногу всаднику: река Тьма-левый приток Волги
10 В. О. Ключевский, т. 1
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XVI
повыше Твери. Добравшись до Смоленска, Глеб хотел спуститься Днепром
к Киеву, но тут настигли его подосланные Святополком убийцы. Еще любо-
пытнее, что и народная богатырская былина запомнила время, когда не было
прямой дороги из Мурома к Киеву. Илья Муромец, приехав в Киев, рассказы-
вал богатырям за княжим столом, каким путем он ехал со своей родины:
А проехал я дорогой прямоезжею Из стольного города из Мурома, Из того
села Карачарова. Говорят тут могучие богатыри: А ласково солнце Владимир
князь! В очах детина завирается: А где ему проехать дорогу прямоезжую;
Залегла та дорога тридцать лет От того Соловья разбойника.
Около половины XII в. начинает понемногу прокладываться и прямоезжая
дорога из Киева на отдаленный суздальский Север. Владимир Мономах, неу-
томимый ездок, на своем веку изъездивший Русскую землю вдоль и поперек,
говорит в Поучении детям с некоторым оттенком похвальбы, что один раз он
проехал из Киева в Ростов "сквозь вятичей". Значит, нелегкое дело было
