в междуречье Оки-Волги, и географические, в которых сказалось действие
природы края, где произошла эта встреча. Так в образовании великорусско-
го племени совместно действовали два фактора: племенная смесь и природа
страны.
ИНОРОДЦЫ ОКСКО-ВОЛЖ-СКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ. Инородцы, с которыми встрети-
лись в междуречье русские переселенцы, были финские племена. Финны, по
нашей летописи, являются соседями восточных славян с тех самых пор, как
последние начали расселяться по нашей равнине. Финские племена водворя-
лись среди лесов и болот центральной и северной России еще в то время,
когда здесь не заметно никаких следов присутствия славян. Уже Иорнанд в
VI в. знал некоторые из этих племен: в его искаженных именах северных
народов, входивших в IV в. в состав готского королевства Германариха,
можно прочесть эстов, весь, мерю, мордву, может быть, черемис^. В облас-
ти Оки и верхней Волги в XI-XII вв. жили три финских племени: мурома,
меря и весь. Начальная киевская летопись довольно точно обозначает места
жительства этих племен: она знает мурому на нижней Оке, мерю по озерам
Переяславскому и Ростовскому, весь в области Белоозера. Ныне в цент-
ральной Великороссии нет уже живых остатков этих племен, но они оставили
по себе память в ее географической номенклатуре. На обширном прост-
ранстве от Оки до Белого моря мы встречаем тысячи нерусских названий го-
родов, сел, рек и урочищ. Прислушиваясь к этим названиям, легко заме-
тить, что они взяты из какого-то одного лексикона, что некогда
на всем этом пространстве звучал один язык, которому принадлежали эти
названия, и что он родня тем наречиям, на которых говорят туземное насе-
ление нынешней Финляндии и финские инородцы Среднего Поволжья, мордва,
черемисы. Так, и на этом пространстве, и в восточной полосе Европейской
России встречаем множество рек. названия которых оканчиваются на ва:
Протва, Москва, Смлва, Косва и т.д. У одной Камы можно насчитать до 20
притоков, названия которых имеют такое окончание. Va по-фински значит
вода. Название самой Оки финского происхождения: это-обрусевшая форма
финского joki, что значит река вообще. Даже племенные названия мери и
веси не исчезли бесследно в центральной Великороссии: здесь встречается
много сел и речек, которые носят их названия. Уездный город Тверской гу-
бернии Весьегонск получил свое название от обитавшей здесь веси Егонской
(на реке Егоне). Определяя по этим следам в географической номенклатуре
границы расселения мери и веси, найдем, что эти племена обитали некогда
от слияния Сухоны и Юга, от Онежского озера и реки Ояти до средней Оки,
захватывая северные части губерний Калужской, Тульской и Рязанской.
Итак, русские переселенцы, направлявшиеся в Ростовский край, встречались
с финскими туземцами в самом центре нынешней Великороссии.
ВСТРЕЧА РУСИ И ЧУДИ. Как они встретились и как одна сторона по-
действовала на другую? Вообще говоря, встреча эта имела мирный характер.
Ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях великороссов не уце-
лело воспоминаний об упорной и повсеместной борьбе пришельцев с туземца-
ми"*. Самый характер финнов содействовал такому мирному сближению обеих
сторон. Финны при первом своем появлении в европейской историографии от-
мечены были одной характеристической чертой-миролюбием, даже робостью,
забитостью. Тацит в своей Германии говорит о финнах, что это удивительно
дикое и бедное племя, не знающее ни домов, ни оружия^. Иорнанд называет
финнов самым кротким племенем из всех обитателей европейского Севера ^
То же впечатление мирного и уступчивого племени финны произвели и на
русских. Древняя Русь все мелкие финские племена объединяла под одним
общим названием чудь. Русские, встретившись с финскими обитателями нашей
равнины, кажется, сразу почувствовали свое превосходство над ними. На
это указывает ирония, которая звучит в русских словах, производных от
коренного чудь, -
КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XVII
"скотья бога" христианства местная
чудить, чудно, чудак и т.п. Судьба финнов на европейской почве слу-
жит оправданием этого впечатления. Некогда финские племена были расп-
ространены далеко южнее линии рек Москвы и Оки-там, где не находим их
следов впоследствии. Но народные потоки, проносившиеся по южной Руси,
отбрасывали это племя все далее к северу; оно все более отступало и,
отступая, постепенно исчезало, сливаясь с более сильными соседями. Про-
цесс этого исчезновения продолжается и до сих пор. И^ сами колонисты не
вызывали туземцев на борьбу. Они принадлежали в большинстве к мирному
сельскому населению, уходившему из юго-западной Руси от тамошних невзгод
и искавшему среди лесов Севера не добычи, а безопасных мест для хлебопа-
шества и промыслов. Происходило заселение, а не завоевание края, не по-
рабощение или вытеснение туземцев. Могли случаться соседские ссоры и
драки; но памятники не помнят ни завоевательных нашествий, ни оборони-
тельных восстаний^. Указание на такой ход и характер русской колонизации
можно видеть в одной особенности той же географической номенклатуры Ве-
лико-россии. Финские и русские названия сел и рек идут не сплошными по-
лосами, а вперемежку, чередуясь одни с другими. Значит, русские пересе-
ленцы не вторгались в край финнов крупными массами, а, как бы сказать,
просачивались тонкими струями, занимая обширные промежутки, какие оста-
вались между разбросанными среди болот и лесов финскими поселками. Такой
порядок размещения колонистов был бы невозможен при усиленной борьбе их
с туземцами. Правда, в преданиях Великороссии уцелели некоторые смутные
воспоминания о борьбе, завязывавшейся по местам, но эти воспоминания го-
ворят о борьбе не двух племен, а двух религий. Столкновения вызывались
не самою встречей пришельцев с туземцами, а попытками распространить
христианство среди последних. Следы этой религиозной борьбы встречаются
в двух старинных житиях древних ростовских святых, подвизавшихся во вто-
рой половине XI в., епископа Леонтия и архимандрита Авра-амия: по житию
первого ростовцы упорно сопротивлялись христианству, прогнали двух пер-
вых
епископов, Феодора и Иллариона, и умертвили третьего, Леонтия; из жития Авраамия, подвизавшегося вскоре после Леонтия, видно, что в Ростове был один конец, называвшийся Чудским, - знак, что большинство населения этого города было русское. Этот Чудской конец и после Леонтия оставался в язычестве, поклонялся идолу славянского Белеса. Значит, еще до введения
меря начала уже перенимать языческие верования русских славян. По жи-
тию Леонтия, все ростовские язычники упорно боролись против христианских
проповедников, т.е. вместе с чудью принимала участие в этой борьбе и
ростовская русь. Сохранилось даже предание, записанное в XVII в., что
часть языческого, очевидно, мерянского населения Ростовской земли, убе-
гая "от русского крещения", выселилась в пределы Болгарского царства на
Волгу к родственным мери черемисам. Значит, кой-где и кой-когда завязы-
валась борьба, но не племенная, а религиозная: боролись христиане с
язычниками, а не пришельцы с туземцами, не русь с чудью.
ФИНСКИЕ ЧЕРТЫ. Вопрос о взаимодействии руси и чуди, о том, как оба
племени, встретившись, подействовали друг на друга, что одно племя за-
имствовало у другого и что передало другому, принадлежит к числу любо-
пытных и трудных вопросов нашей истории. Но так как этот процесс окон-
чился поглощением одного из встретившихся племен другим, именно поглоще-
нием чуди русью, то для нас важна лишь одна сторона этого взаимо-
действия, т.е. влияние финнов на пришлую русь. В этом влиянии этногра-
фический узел вопроса о происхождении великорусского племени, образовав-
шегося из смеси элементов славянского и финского с преобладанием перво-
го. Это влияние проникало в русскую среду двумя путями: 1) пришлая русь,
селясь среди туземной чуди, неизбежно должна была путем общения, со-
седства кое-что заимствовать из ее быта; 2) чудь, постепенно русея, всею
своею массою, со всеми своими антропологическими и этнографическими осо-
бенностями, со своим обличьем, языком, обычаями и верованиями входила в
состав русской народности. Тем и другим путем в русскую среду проникло
немало физических и нравственных особенностей, унаследованных от раство-
рившихся в ней финнов.
ТИП. 1. Надобно допустить некоторое участие финского племени в обра-
зовании антропологического типа великоросса. Наша великорусская физионо-
мия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты. Другие славяне,
признавая в ней эти черты, однако замечают и некоторую стороннюю при-
месь: именно скулистость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и
волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком ос-
новании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния.
ЛЕКЦИЯ XVII
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ГОВОР^ II. То же влияние,
кажется, было небезучастно и в изменении древнерусского говора. В го-
воре древней Киевской Руси заметны три особенности: 1) она говорила на
о, окала; 2) звуки ц и и мешались, замещали друг друга; 3) в сочетании
гласных и согласных соблюдалась известная фонетическая гармония: звуки
согласные гортанные г, к и х сочетались с твердыми гласными а, о, ы, у,
э и с полугласным ь, а зубные, или свистящие, з, с и ц и небные, или ши-
пящие, ж, и и ш-с мягкими гласными я, е, и, ю и с полугласным ь; сюда же
можно отнести и мягкое окончание глаголов в 3-м лице обоих чисел (пи-
шет", имуть). Следы этих особенностей находим в остатках древней
письменности XII и XIII вв. В иностранных словах при переходе их в русс-
кий язык неударяемые звуки а и е заменялись звуком о: Торвард - Трувор,
Елена-Олена. Киевская Русь сочетала гортанное к с твердым ы, а зубное ц
или небное ч-с мягким и или ь: она говорила Киев, а не Киев, как говорим
мы вопреки правилам древней русской фонетики, требовавшей, чтобы к при
встрече с и перезвуковывалось в ц или ч: отсюда форма в одной южнорусс-
кой рукописи XII в. "Лучино евангелие" (от Луки). Эта древняя фонетика
сохранилась отчасти в наречии малороссов, которые говорят: на полянци,
козачс. Мы, великороссы, напротив, не сочетаем ц и шипящие ж и ш с мяг-
кими гласными, говорим: кольцо, шыре, жызнь, и не сумеем так тонко выго-
ворить соединенных с этими согласными мягких гласных, как выговаривает
малоросс: отьця, горобъця. Далее, в древнем южном говоре заметно смеше-
ние или взаимное заместительство звуков ц и ч: в Слове о полку Игореве
веци и веча, галиккый. Те же особенности имел в XII в. и частью сохранил
доселе говор новгородский: в поучении архиепископа Илии-Иоанна духо-
венству гыбять (гибнуть), простьца и простьчи, лга (льзя), или в догово-
ре 1195 г. с немцами немечьскьш и немецкий, послухы и послуси. Признаки
той же фонетики замечаем и в говоре на верхнем Днепре: в смоленском до-
говоре 1229 г. немечкый, вереца (церковнославянское врещи-тащить), гоч-
кого (готского). Значит, некогда по всему греко-варяжскому пути звучал о
дин говор, некоторые особенности коего до сих пор уцелели в говоре
новгородском. Если вы теперь со средней Волги, например от Самары, про-
ведете по Великороссии несколько изогнутую диагональную черту на севе-
ро-запад так, чтобы Москва, Тверь, Вышний Волочек и Псков остались нем-
ного левее, а Корчева и Порхов правее, вы разделите всю Великороссию на
две полосы, северо-восточную и ЮГО-
западную: в первой характерный звук говора есть о, во второй-а, т.е.
звуки о и с без ударения переходят в а и я (второй, сямой). Владимирцы,
нижегородцы, ярославцы, костромичи, новгородцы окают, говорят из глубины
гортани и при этом строят губы кувшином, по выражению русского диалекто-
лога и лексикографа Даля". Рязанцы, калужане, смольняне, тамбовцы, ор-
ловцы, частью москвичи и тверичи акают, раскрывают рот настежь, за что
владимирцы и ярославцы зовут их "полоротыми". Усиливаясь^ постепенно на
запад от Москвы, акающий говор переходит в белорусское наречие, которое
