воспроизводил только в меру этих потребностей и в духе этих основ. Вот
почему Правда не хочет знать поля. Потому же она молчит о преступлениях
политических, не входивших в компетенцию церковного суда, также об умыч-
ке, об оскорблении женщин и детей, об обидах словом: эти дела судились
церковным судом, но на
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XIII
основании не Русской Правды, а особых церковных законоположений, как
увидим. С другой стороны, до половины XI столетия княжескому судье едва
ли был и нужен писаный свод законов. Княжеский судья мог обходиться без
такого свода по многим причинам: 1) были еще крепки древние юридические
обычаи, которыми руководствовались в судебной практике князь и его
судьи; 2) тогда господствовал состязательный процесс, пря, и если бы
судья забыл или не захотел вспомнить юридический обычай, то ему настой-
чиво напомнили бы о нем сами тяжущиеся стороны, которые, собственно, и
вели дело и при которых судья присутствовал более безучастным зрителем
или пассивным председателем, чем руководителем дела; наконец, 3) князь
всегда мог в случае нужды своей законодательной властью восполнить юри-
дическую память или разрешить казуальное недоумение судьи.
Но если княжеские судьи до половины или до конца XI в. могли обхо-
диться без писаного свода законов, то такой свод был совершенно необхо-
дим церковным судьям. Со времени принятия христианства русской церкви
была предоставлена двоякая юрисдикция. Она, во-первых, судила всех хрис-
тиан, духовных и мирян, по некоторым делам духовно-нравственного харак-
тера, во-вторых, судила некоторых христиан, духовных и мирян, по всем
делам церковным и нецерковным, гражданским и уголовным. Эти некоторые
христиане, во всех делах подсудные церкви, образовали особое церковное
общество, состав которого скоро увидим. Церковный суд по духовным делам
над всеми христианами производился на основании Номоканона, принесенного
из Византии, и церковных уставов, изданных первыми христианскими
князьями Руси. Церковный суд по нецерковным уголовным и гражданским де-
лам, простиравшийся только на церковных людей, должен был производиться
по местному праву и вызывал потребность в письменном своде местных зако-
нов, каким и явилась Русская Правда. Необходимость такого свода обуслов-
ливалась двумя причинами: 1) первые церковные судьи на Руси, греки или
южные славяне, незнакомы были с русскими юридическими обычаями; 2) этим
судьям нужен был такой письменный свод туземных законов, в котором были
бы устранены или, по крайней мере, смягчены некоторые туземные обычаи,
особенно претившие нравственному и юридическому чувству христианских су-
дей, воспитанных на византийском церковном и гражданском праве. В ^ са-
мом языке Русской Правды можно найти некоторые указания на то, что она
вышла из среды, знакомой с терминологией
византийского и южнославянского права: так, встречаем чуждое русскому
языку слово братучадо в значении двоюродного брата, представляющее до-
вольно механический перевод термина византийских кодексов абеХ^оттса^,
также слово вражда в смысле пени за убийство или вообще судебного взыс-
кания, довольно употребительное в южнославянских юридических памятниках,
между прочим в Законнике Душана и в Законе Винодольском. Наконец, и
внешним видом своим Русская Правда указывает на свою связь с византийс-
ким законодательством. Это-небольшой синоптический кодекс вроде Эклоги и
Прохирона. Самая эта форма права, кодификация, была принесена нам цер-
ковными законоведами, которые одни понимали ее смысл и надобность.
ФОРМА КОДИФИКАЦИИ. Есть две основные формы права: юридический обычай
и закон. Юридический обычай-первоначальная, естественная форма права: на
первых ступенях общежития все право заключено в юридическом обычае. Он
слагается постепенно путем продолжительного применения к одинаковым слу-
чаям или отношениям известного правила, выработанного юридическим созна-
нием народа под влиянием исторических условий его жизни. Согласие с юри-
дическими и религиозными воззрениями народа и продолжительность действия
сообщают этому правилу физиологически-принудительную силу привычки, пре-
дания. Закон есть правило, установленное верховной государственной
властью для удовлетворения текущих нужд государства и под их давлением
тотчас получает обязательную силу, поддерживаемую всеми средствами госу-
дарственной власти. Закон является позднее юридического обычая и перво-
начально только дополняет или поправляет его, а потом вытесняет и заме-
няет новым правом. Кодификация является еще позднее и обыкновенно совме-
щает в себе обе предшествующие формы права. По общепринятому ее понима-
нию, она не дает новых юридических норм, а только приводит в порядок
правила, установленные юридическим обычаем и законодательством, или при-
меняет их к изменяющимся нравам и юридическим воззрениям народа или пот-
ребностям государства. Но самое это упорядочение и применение действую-
щих норм нечувствительно изменяет их и подготовляет новое право. В Ви-
зантии по традиции, шедшей от римской юриспруденции, усердно обрабатыва-
лась особая форма кодификации, которую можно назвать кодификацией синоп-
тической. Образец ее дан был Институциями
ЛЕКЦИЯ XIII
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
Юстиниана, а дальнейшими образчиками являются соседи Русской Правды
по Кормчей книге Эклога и Прохирон. Это-краткие систематические изложе-
ния права, скорее произведения законоведения, чем законодательства, не
столько уложения, сколько юридические учебники, приспособленные к лег-
чайшему познанию законов. Главы или параграфы титулов, на которые разде-
лены эти кодексы, похожи на тезисы конспекта лекций из курса гражданско-
го права. Кроме руководств такого рода, исходивших от законодательной
власти, составлялись по их типу перерабатывавшие или пополнявшие их
частные своды, известные под названиями "Эклога приватная", "Эпанагога,
сведенная с Прохироном", "Эклога, переработанная по Прохирону", и т.п.
Эти приватные руководства были в ходу у греков в те же XI и XII вв.,
когда и у нас производилась по византийским образцам подобная кодифика-
ционная работа. Нужды местной церковной юрисдикции привели к этой рабо-
те, а византийская синоптическая кодификация дала ей готовую форму и
приемы^. При таких пособиях изложенными потребностями и вызвана была в
церковной среде попытка составить кодекс, который воспроизводил бы
действовавшие на Руси юридические обычаи применительно к принесенным
церковью или измененным под ее влиянием понятиям и отношениям. Плодом
этой попытки и была Русская Правда. Итак, повторяю. Русская Правда роди-
лась в сфере церковной юрисдикции.
СУДЬБА ПАМЯТНИКА. Изложенный разбор Русской Правды дает нам возмож-
ность ответить на вопрос, поставленный при самом начале ее изучения: был
ли это документ официальный, дело княжеской законодательной власти, или
частный юридический сборник, не имевший ни официального происхождения,
ни обязательного действия? Ни то ни другое: Русская Правда не была про-
изведением княжеской законодательной власти; но она не осталась и част-
ным юридическим сборником, получила обязательное действие как законода-
тельный свод в одной части русского общества; именно в той, на которую
простиралась церковная юрисдикция по нецерковным делам, и в таком обяза-
тельном значении признаваема была самой княжеской властью. Впрочем, мож-
но думать, что действие Русской Правды с течением времени перешло за
пределы церковной юрисдикции. До половины XI в. еще крепкий древний обы-
чай давал княжеским судам возможность обходиться без письменного свода
законов. Но различные обстоятельства, успехи гражданственности, осо-
бенно появление христианской церкви с чуждым для Руси церковным и ви-
зантийским правом, с новыми для нее юридическими понятиями и отношения-
ми-все это должно было поколебать древний туземный юридический обычай и
помутить юридическую память судьи. Теперь судебная практика на каждом
шагу задавала судье вопросы, на которые он не находил ответа в древнем
туземном обычае или ответ на которые можно было извлечь из этого обычая
лишь путем его напряженного толкования. Это должно было вызвать и среди
княжеских судей потребность в письменном изложении действовавшего судеб-
ного порядка, приноровленном к изменившемуся положению дел. Русская
Правда устраняла часть этих судебных затруднений: она давала ответы на
многие из этих новых вопросов, старалась примениться к новым понятиям и
отношениям. Я думаю, что с течением времени Русская Правда, имевшая обя-
зательное действие только в сфере церковной юрисдикции, стала служить
руководством и для княжеских судей, но едва ли обязательным, скорее,
имевшим значение юридического пособия, как бы сказать, справочного тол-
кования действовавшего права. Итак, Русская Правда есть памятник
собственно древнерусской кодификации, а не древнерусского законода-
тельства. В^ этом надобно искать объяснения той видимой странности, что
памятники не только государственного, но и церковного права дальнейшего
времени, воспроизводя нормы Правды, нигде, сколько помнится, на нее не
ссылаются.
ВРЕМЯ СОСТАВЛЕНИЯ. Когда происходила эта кодификационная работа? От-
вет на этот вопрос-необходимое дополнение сказанного о происхождении
Русской Правды. В древней новгородской летописи читаем, что в 1016 г.
Ярослав, отпуская домой помогавших ему в борьбе со Святополком новгород-
цев, будто бы дал им "правду и устав списал", сказав им: "... по сей гра-
моте ходите, якоже списах вам, такоже держите". Вслед за этими словами
приведена краткая редакция Русской Правды с дополнительными постановле-
ниями сыновей Ярослава. Это известие или предание возникло, очевидно,
вследствие желания объяснить, почему в летописи под 1016 г. помещался
этот памятник. Мы уже знаем, что в пространную редакцию Правды внесено
постановление великого князя Владимира Мономаха; следовательно, она про-
должала составляться и в первой половине XII в. В краткой редакции еще
нет этого постановления: можно думать, что она составилась раньше вели-
кокняжения Мономаха, не позднее
ЛЕКЦИЯ XIII
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
самого начала XII в. Но окончательный состав, в каком является Правда
по пространной редакции, она получила позднее половины XII в. Указание
на это находим в денежном счете, какого держится Правда. Это довольно
запутанный вопрос в истории памятника. Познакомлю вас с ним, не вводя в
излишние подробности.
ДЕНЕЖНЫЙ СЧЕТ ПРАВДЫ.
Главным видом возмездия не только за гражданские, но и за уголовные
правонарушения, как увидим, служат в Русской Правде денежные взыскания.
Они высчитываются на гривны кун и их части. Гривна значит фунт до появ-
ления на нашем языке этого немецкого слова, в свою очередь происшедшего
от латинского pondus; гривна серебра - фунт серебра. Куны-деньги; наше
нынешнее слово деньги татарского происхождения, означает звонкую монету
и вошло в наш язык не раньше XIII в. Гривной кун, т.е. денежным фунтом,
назывался слиток серебра различной формы, обыкновенно продолговатый,
служивший самым крупным серебряным меновым знаком на древнерусском рынке
до XIV в. или несколько раньше, когда его заменил рубль. Гривна кун под-
разделялась на 20 ногат, на 25 кун, на 50 резан; резана подразделялась
на векши, на сколько именно-это не установлено точно. В памятниках нет
прямых указаний, какие именно меха назывались ногатами, кунами, резана-
ми, но мы знаем, что это были меховые денежные единицы, как и слово куны
в смысле денег вообще означало собственно меха, ходившие на рынке как
деньги. В известных уже вам древних слогах на святую четыредесятницу
проповедник осуждает богатство, которое скрывают в землю, между прочим,
"куны и порты (платье) на изъядение моли": это выражение не идет к ме-
таллическим деньгам. Но рано появились в русском обороте и металлические
деньги. Я уже говорил, что в пределах Европейской России находили и на-
ходят очень много кладов с диргемами, арабскими монетами VIII-Х вв. Дир-
