ют два взгляда на происхождение Русской Правды. Одни видят в ней не офи-
циальный документ, не подлинный памятник законодательства, как он вышел
из рук законодателя, а приватный юридический сборник, составленный ка-
ким-то древнерусским законоведом или несколькими законоведами для своих
ЛЕКЦИЯ xiii
частных надобностей ^ Другие считают Русскую Правду официальным доку-
ментом, подлинным произведением русской законодательной власти, только
испорченным переписчиками, вследствие чего явилось множество разных
списков Правды, различающихся количеством, порядком и даже текстом ста-
тей^. Разберем Русскую Правду, чтобы проверить и оценить оба этих взгля-
да.
Читая Русскую Правду, вы прежде всего узнаете по заглавию над первой
статьей памятника в древнейших списках, что это "суд" или "устав" Ярос-
лава. В самом памятнике не раз встречается замечание, что так "судил"
или "уставил" Ярослав. Первое заключение, к которому приводят эти указа-
ния, то, что Русская Правда есть кодекс, составленный Ярославом и слу-
живший руководством для княжеских судей XI в. Ив нашей древней письмен-
ности сохранилась память о Ярославе как установителе правды, закона: ему
давалось иногда прозвание Правосуда*. Всматриваясь ближе в памятник, мы
соберем значительный запас наблюдений, разрушающих это первое заключе-
ние.
СЛЕДЫ ЯРОСЛАВИЧЕЙ И МОНОМАХА. 1. Встречаем в Правде несколько поста-
новлений, изданных преемниками Ярослава, его детьми и даже его внуком
Мономахом, которому принадлежит закон, направленный против ростовщичест-
ва и занесенный в Правду. Итак, Правда была плодом законодательной дея-
тельности не одного Ярослава.
ПАРАФРАЗЫ. II. Текст некоторых статей представляет не подлинные слова
законодателя, а их изложение, парафразу, принадлежащую кодификатору или
повествователю, рассказавшему о том, как закон был составлен. Такова,
например, вторая статья Правды по пространной редакции. Статья эта есть
добавка, точнее, поправка к первой статье о кровной мести и гласит:
"После Ярослава собрались сыновья его Изяслав, Святослав, Всеволод и му-
жи их и отменили месть за убийство, а установили денежный выкуп, все же
прочее, как судил Ярослав, как уставили и его сыновья". Вы видите, что
это не подлинный текст закона Ярославовых сыновей, даже не текст како-
го-либо закона, а протокол княжеского съезда или историческое изложение
закона словами кодификатора^.
ВЛИЯНИЕ ДУХОВЕНСТВА. III. В Русской Правде нет и следа одной важной
особенности древнерусского судебного процесса, одного из судеб-
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XIII
ных доказательств-судебного поединка, поля. Между тем сохранились в
древних источниках нашей истории следы, указывающие на то, что поле
практиковалось как до Русской Правды, так и долго после нее. Византийс-
кий писатель Х в. Лев Диакон в рассказе о болгарском походе Святослава
говорит что русские в его время имели обыкновение решать взаимные распри
"кровью и убийством". Под этим неопределенным выражением можно еще разу-
меть родовую кровную месть; но арабский писатель Ибн-Даста, писавший
несколько раньше Льва, рисует нам изобразительную картину судебного пое-
динка на Руси в первой половине Х в. ^ По его словам, если кто на Руси
имеет дело против другого, то зовет его на суд к князю, пред которым и
препираются обе стороны. Дело решается приговором князя. Если же обе
стороны недовольны этим приговором, окончательное решение предоставляет-
ся оружию: чей меч острее, тот и берет верх. При борьбе присутствуют ро-
дичи обеих сторон, вооруженные. Кто одолеет в бою, тот и выигрывает де-
ло. Итак, несомненно, что задолго до Русской Правды Ярослава в русском
судопроизводстве практиковалось поле, судебный поединок. С другой сторо-
ны, указания на практику поля появляются в памятниках русского права с
самого начала XIII в." Почему Правда не знает этого важного судебного
средства, к которому так любили прибегать в древних русских судах? Она
знает его, но игнорирует, не хочет признавать. Находим и объяснение это-
го непризнания. Духовенство наше настойчиво в продолжение веков восста-
вало против судебного поединка как языческого остатка, обращалось даже к
церковным наказаниям, чтобы вывести его из практики русских судов; но
долго, едва ли не до конца XVI в., ее усилия оставались безуспешными.
Итак, замечается некоторая солидарность между Русской Правдой и юриди-
ческими понятиями древнерусского духовенства.
РУССКАЯ ПРАВДА-ЧАСТЬ ЦЕРКОВНОГО СВОДА. IV. По разным спискам Русская
Правда является в двух основных редакциях, в краткой и пространной^. В
письменности раньше становится известна последняя: пространную Правду мы
встречаем уже в новгородской Кормчей конца XIII столетия, тогда как
древнейший список краткой редакции находим в списке новгородской летопи-
си конца XV в. Эта пространная Правда является всегда в одинаковом, так
сказать, окружении, в одном литературном обществе Краткая редакция
Правды обыкновенно попадается в памятниках чисто литературного
свойства, не имевших практического судебного употребления, чаще в спис-
ках новгородской летописи древнейшей редакции^. Правду пространную
встречаем большею частью в Кормчих, древнерусских сводах церковных зако-
нов, иногда в сборниках канонического содержания, носящих название Мери-
ла праведного. Таким образом, Русская Правда жила и действовала в цер-
ковно-юридическом обществе: ее встречаем среди юридических памятников
церковного или византийского происхождения, принесенных на Русь духо-
венством и имевших практическое значение в церковных судах. Перечислю
членов этого церковно-юридического общества Правды. Вам известно, что
древняя русская Кормчая (Пт)8(х\ьоу) есть перевод византийского Номока-
нона. Номоканон есть свод церковных правил (Kavoves) и касающихся церкви
законов (VO^OL) византийских императоров. Этим сводом и руководилась,
частью руководится и доселе русская церковь в своем управлении и особен-
но в суде по духовным делам '". Византийский Номоканон, наша Кормчая,
является в нашей письменности с целым рядом дополнительных статей,
внесенных во вторую часть ее, в отдел императорских законов. Главные из
них таковы: 1) извлечение из законов Моисеевых; 2) Эклога ('ExXoyr) TUV
vo^wv, выборка законов)-свод, составленный при иконоборческих императо-
рах-соправителях первой половины VIII в. Льве Исавре и его сыне Констан-
тине Копрониме; этот свод содержит преимущественно постановления семей-
ного и гражданского права, но в нем есть отдел и о наказаниях за уголов-
ные преступления"; 3) Закон Судный людем, или Судебник царя Константина:
это-славянская переделка той же Эклоги, преимущественно ее статей о на-
казаниях'^; переделка эта является в славянской письменности даже раньше
перевода самой Эклоги и, кажется, сделана для болгар вскоре после приня-
тия ими христианства, т.е. в IX в; 4) Прохирон ('О TTpo^eLpos vo^oq.
Закон градский-jus civile), законодательный свод императора Василия Ма-
кедонянина IX же века ^; 5) целиком или отрывками церковные уставы наших
первых христ
ианских князей Владимира и Ярослава. Среди этих-то дополнительных
статей Кормчей обыкновенно и встречаем мы нашу пространную Правду. Так,
она является не самостоятельным памятником древнерусского законода-
тельства, а одной из дополнительных статей к своду церковных законов.
ЛЕКЦИЯ XIII
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЧЕРТЫ ЦЕРКОВНО-ВИЗАН-ТИИСКОГО ПРАВА. V. Разбирая дополнительные
статьи церковно-византийского происхождения, замечаем некоторую внутрен-
нюю связь между ними и нашей Правдой: некоторые постановления последней
как будто составлены при содействии первых. Например, в извлечении из
Моисеевых законов читаем статью о ночном воровстве. Эта статья, за-
имствованная из книги Исход, в нашей печатной Библии читается так:
"... аще в подкопании обрящется тать и язвен умрет, несть ему убийство;
аще же взыдет солнце над ним, повинен есть, умрет за него" '\ Смысл этой
статьи таков: если ночью захватят татя на месте преступления и убьют, не
считать этого за убийство; если же его убьют по восходе солнца, то убий-
ца виновен, должен сам подвергнуться смертной казни. В нашей Правде чи-
тается такая статья о ночной татьбе: "Кого застанут ночью у клети или на
каком воровстве, могут убить, как собаку; если же продержат пойманного
вора до рассвета, то должны вести его на княжий двор, в суд; если же вор
окажется убитым, а сторонние люди видели его уже связанным, то платить
за убийство пеню в 12 гривен". Вы чувствуете внутреннюю связь этой
статьи с приведенным местом Моисеева закона, но видите также, как Моисе-
еве постановление обрусело в Правде, приноровлено к местному обществу и
приняло своеобразные туземные формы выражения. Другой пример. В числе
статей упомянутых Эклоги и Прохирона мы встречаем краткое постановление:
"... раб не послушеству-ет" (не допускается на суде как свидетель) ^. У
нас на Руси кроме рабов был еще класс полусвободных людей, называвшихся
закупами. В Русской Правде читаем такую статью о свидетельстве в суде, о
послушестве: "свидетелем холоп быть не может (а послушества на холопа не
складают); если не будет свидетеля из свободных людей, то по нужде можно
призвать в свидетели боярского тиуна (приказчика), но не других (прос-
тых) холопов; только в малом иске и то по нужде можно сослаться и на
свидетельство закупа" ". Опять мысль Эклоги развита в Правде примени-
тельно к составу русского общества, выразилась в чисто русской форме.
Или в числе статей упомянутого Закона Судного людем мы встречаем пос-
тановление о том, как наказывать человека, который без спроса сядет на
чужую лошадь: "... аще кто без повеления на чужем коне ездит, да ся тепет
по три краты", т.е. наказывается тремя ударами ^. В нашей Правде есть
постановление на тот же случай, которое читается так: "Кто сядет на чу-
жого коня без спросу, три гривны за это" ^. Русь времен Правды не любила
телесных
наказаний, и византийские удары плетью переведены в Правде на обычный
у нас денежный штраф, на гривны^. Последний^ пример. В Законе Судном
есть взятая из Эклоги или Прохирона статья о рабе, совершившем кражу на
стороне, не у своего господина: если господин такого раба-вора захочет
удержать его за собою, обязан вознаградить потерпевшего, в противном
случае должен отдать его в полное владение потерпевшему. В нашей Правде
есть статья, по которой господин холопа, обокравшего кого-либо, должен
выкупать вора, платить все причиненные им убытки и пени или же выдать
его потерпевшему; но в нашей статье к этому прибавлено постановление,
как поступать с семьей холопа-вора и со свободными людьми, участвовавши-
ми в краже ^. Так мы замечаем, что составитель Русской Правды, ничего не
заимствуя дословно из памятников церковного и византийского права, одна-
ко, руководился этими памятниками. Они указывали ему случаи, требовавшие
определения, ставили законодательные вопросы, ответов на которые он ис-
кал в туземном праве.
ВЫВОДЫ. Изложенные наблюдения проливают некоторый свет на происхожде-
ние Русской Правды. Мы замечаем, что Русская Правда - закон не одного
Ярослава, еще составлялась и в XII в., долго после Ярославовой смерти,
что она представляет не везде подлинный текст закона, а часто только его
повествовательное изложение, что Русская Правда игнорирует судебные пое-
динки, несомненно практиковавшиеся в русском судопроизводстве XI и XII
вв., но противные церкви, что Русская Правда является не как особый са-
мостоятельный судебник, а только как одна из дополнительных статей к
Кормчей, и что эта Правда составлялась не без влияния памятников церков-
но-византийского права, среди которых она вращалась. К чему приводит со-
вокупность этих наблюдений? Думаю, к тому, что читаемый нами текст Русс-
кой Правды сложился в сфере не княжеского, а церковного суда, в среде
церковной юрисдикции, нуждами и целями которой и руководился составитель
Правды в своей работе. Церковный кодификатор воспроизводил действовавшее
на Руси право, имея в виду потребности и основы церковной юрисдикции, и
