бояр; но много их еще разбежалось. Старшие и богатые младшие князья вы-
водили в поле по две и по три тысячи человек дружины. О многочисленности
этого класса можно судить еще и по тому, что каждый взрослый князь имел
особую, хотя иногда и небольшую, дружину, а во второй половине XII в.
таких князей действовало несколько десятков, если не целая сотня. Дружи-
на по-прежнему имела смешанный племенной состав. В Х-XI вв., как мы зна-
ем, в ней преобладали еще пришлые варяги. В XII в. в ее состав входят и
другие сторонние элементы: рядом с туземцами и обрусевшими потомками ва-
рягов видим в ней людей из инородцев восточных и западных, которые окру-
жали Русь, торков, берендеев, половцев, хозар, даже евреев, угров, ля-
хов, литву и чудь. Очередной порядок княжеского владения, заставляя кня-
зей постоянно передвигаться с места на место, делал столь же подвижною и
княжескую дружину. Когда князь по очереди переходил с худшего стола на
лучший, его боярам и слугам выгодно было следовать за ним, покидая преж-
нюю волость. Когда князь вопреки очереди покидал лучший стол для худшего
вследствие усобицы, дружине его выгоднее было покинуть князя и остаться
в прежней волости. Единство княжеского рода позволяло дружиннику перехо-
дить от князя к князю, а единство земли-из области в область, ни в том,
ни в другом случае не делаясь изменником. Так очередной порядок княжес-
кого владения приучал дружину менять волости, как их меняли князья, ме-
нять и князей, как они меняли волости. Притом благодаря этой подвижности
старшие дружинники, княжи мужи, бояре, занимавшие высшие правительствен-
ные должности, не могли занимать их долгое время в одних и тех же волос-
тях и чрез это приобретать прочное местное политическое значение в из-
вестной области, тем не менее могли превращать св@и должности в нас-
ледственные, как это было на феодальном Западе и в соседней Польше. Сос-
читали всех упоминаемых в летописи дружинников со смерти Яросла
ва до 1228 г. и насчитали до 150 имен. Из всего этого количества наш-
ли не более шести случаев, когда дружинник по смерти князя-отца, которо-
му он служил, оставался на службе у его сына, и не более шести же случа-
ев, когда дружинник при княжеской смене оставался в прежней волости;
только в двух случаях на важной должности тысяцкого, военного начальника
главного областного города, являлись преемственно члены одного и того же
боярского рода. Главным
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XII
образом благодаря этой подвижности у бояр туго развивалась и самая
крепкая привязь к месту - землевладение ^ В XI и XII вв. находим указа-
ния на земли бояр и младших дружинников ^. Но легко заметить, что боярс-
кое землевладение развивалось слабо, не составляло главного экономичес-
кого интереса для служилых людей. Дружинники предпочитали другие источ-
ники дохода, продолжали принимать деятельное участие в торговых оборотах
и получали от своих князей денежное жалованье. Мы даже знаем наиболее
обычный размер этого жалованья. Летописец XIII в., вспоминая, как живали
в старину, замечает, что прежде бояре не говорили князю: "Мало мне,
князь, 200 гривен" ". Эти 200 гривен кун (не менее 50 фунтов серебра),
очевидно, были в XII в. наиболее обычным окладом боярского жалованья.
Значит, большинство бояр, не приобретая в областях прочного прави-
тельственного положения, не имело и влиятельного местного значения эко-
номического. Так служилый человек не привязывался крепко ни к месту
службы, ни к лицу или семье князя, которому служил. Не привязанный креп-
ко ни к какому князю, ни к какому княжеству, боярин привыкал сознавать
себя слугою всего княжеского рода, "передним мужем" всей Русской земли.
У него не могли установиться ни прочные местные интересы в той или дру-
гой области, ни прочные династические связи с той или другой княжеской
линией. Вместе с другим высшим классом общества, духовенством, и, может
быть, еще в большей степени, чем это сословие, многочисленный дружинный
класс был подвижным носителем мысли о нераздельности Русской земли, о
земском единстве.
КИЕВ. III. Очередной порядок княжеского владения поддерживал и усили-
вал общеземское значение политического средоточия Руси, города Киева.
Киев был центральным узлом княжеских отношений: туда направлялся княжес-
кий круговорот; оттуда он нормировался. Удобства жизни в Киеве, фа-
мильные предания, честь старшинства, названного отчества, церковное зна-
чение этого города делали его заветной мечтой для каждого князя. Молодой
княжич, кружась по отдаленным областям, не спускал с него глаз, спал и
видел его. Превосходное поэтическое выражение этой тоски по Киеву, одо-
левавшей молодого князя, находим в Слове о полку Игореве. В 1068 г. ки-
евляне восстали на великого князя Изяслава и прогнали его, а на великок-
няжеский стол возвели посаженного старшими князьями в тюрьму Всесла-ва
полоцкого. Только семь месяцев посидел Всеслав на
киевском столе, лишь дотронулся копьем до него и должен был бежать в
Полоцк. Но он уже всю жизнь не мог забыть Киева. Бывало, рано утром заз-
вонят к заутрени у св. Софии в Полоцке, а князю все еще слышится знако-
мый звон у св. Софии киевской ^. Доля этих княжеских чувств к Киеву со-
общалась и населению русских областей, даже самых отдаленных. Оно также
все более и все чаще приучалось думать о Киеве, где сидел старший князь
Русской земли, откуда выходили все добрые княжеские походы в степь на
поганых, где жил высший пастырь русской церкви, митрополит всея Руси, и
сосредоточивались наиболее чтимые святыни Русской земли. Выражение этого
народного отношения к Киеву мы встречаем в известном духовном стихе о
Голубиной книге. Отвечая на вопрос, какой город всем городам мать, он
иногда, забывая про Иерусалим, поет: "А Киев град всем городам мати".
КУЛЬТУРНОЕ ВЛИЯНИЕ КНЯЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ. IV. Усиливая земское значение
главного города Русской земли, очередной порядок княжеского владения со-
действовал успехам общежития и гражданственности в самых отдаленных уг-
лах Руси. Чем больше становилось князей, тем мельче дробилась Русская
земля. Каждый взрослый князь обыкновенно получал от старших родичей осо-
бую волость. Благодаря этому отдаленные захолустья постепенно превраща-
лись в особые княжества. В каждом из этих княжеств являлся свой стольный
город, куда наезжал князь со своей дружиной, своими боярами. Город
обстраивался, князья украшали его храмами, монастырями; среди прос-
теньких обывательских домов появлялись большие хоромы и дворы княжеские
и боярские, и все устроялось по-киевски. Таким образом в разные углы Ру-
си вносились - обстановка и формы жизни, снятые с одного образца. Таким
образом и руководителем местной жизни служил Киев, источник права, бо-
гатства, знания и искусства для всей тогдашней Руси. Благодаря распрост-
ранению князей по Русской земле совершалось известное обобщение житейс-
ких отношений, нивелировка местной жизни: во всех частях земли устанав-
ливались одинаковые бытовые формы, одинаковые общественные вкусы и поня-
тия. Перелетные птицы Русской земли, князья со своими дружинами, всюду
разносили семена культуры, какая росла и расцветала в средоточии земли,
в Киеве.
КНЯЗЬЯ И ЗЕМЛЯ. Изученные нами два противоположных ряда последствий,
вышедших из борьбы очередного порядка с условиями, его
. к^пичйвскии
разрушавшими, дают нам возможность определить политический строй тог-
дашней Русской земли, обозначить форму ее политического быта привычной
нам терминологией. Что такое была Русская земля в XII в. как политичес-
кий состав? Было ли это единое, цельное государство с единой верховной
властью, носительницей политического единства страны? На Руси была тогда
единая верховная власть, только не единоличная. Она" имела довольно ус-
ловное, стесненное значение. Князья были не полновластные государи зем-
ли, а только военно-полицейские ее правители. Их признавали носителями
верховной власти, насколько они обороняли землю извне и поддерживали в
ней существовавший порядок; только в этих пределах они и могли законода-
тельствовать. Но не их дело было созидать новый земский порядок: такого
полномочия верховной власти еще не было ни в действовавшем праве, ни в
правовом сознании земли. Князья внесли немало нового в земские отношения
Руси, но не в силу своей власти, а по естественному ходу дел: эти новос-
ти рождались не только из действия княжеского порядка владения, но и из
противодействия ему, например из вмешательства волостных городов. К чис-
лу этих новостей относится и то, что княжеский род стал элементом
единства Русской земли. Естественное преемство поколений сообщило по-
томству Владимира Святого вид династии, платным сторожам Руси дало моно-
полию наследственного правления землей. Это был простой факт, никогда не
закрепленный признанием земли, у которой не было и органа для такого
признания: при замещении столов волостные города договаривались с от-
дельными князьями, а не с целым княжеским родом. Порядок совместного
княжеского владения и стал одним из средств объединения земли; но он был
не актом их учредительной власти, а следствием их неуменья разделиться,
как разделились потом суздальские потомки Всеволода III. Так две общест-
венные силы стали друг против друга, князья со своим родовым единством и
земля, разделенная на области ". При первом взгляде Русская земля предс-
тавляется земской федерацией, союзом самостоятельных областей, земел
ь. Однако ^ их объединял политически только княжеский род, помимо ко-
торого между ними не было другой политической связи. Но и единство кня-
жеского рода было не государственным установлением, а бытовым обычаем, к
которому была равнодушна земля и которому подчас противодействовала. В
этом заключались существенные отличия Руси XII в. как земского союза от
федерации в привычном смысле этого слова ^. Основание ^
ЛЕКЦИЯ ХП
федерации-постоянный политический договор, момент юридический; в ос-
нове княжеского совместного владения лежал факт происхождения, момент
генеалогический, из которого выходили постоянно изменявшиеся личные сог-
лашения. Этот факт навязывал князьям солидарность действий, не давая им
постоянных норм, не указывая определенного порядка отношений. Далее, в
федерации должны быть союзные учреждения, простирающие свое действие на
всю союзную территорию ^. Правда, и на Руси XII в. было два таких учреж-
дения: власть великого князя киевского и княжеские съезды. Но власть ве-
ликого князя киевского, вытекая из генеалогического факта, а не из пос-
тоянного договора, не была точно определена и прочно обеспечена, не име-
ла достаточных средств для действия и постепенно превратилась в почетное
отличие, получила очень условное значение. Какие сколько-нибудь опре-
деленные, обязательные политические отношения могли выйти из такого не-
политического источника, как звание названого отца? Это генеалогическая
фикция, а не реальная политическая власть. Каждый младший родич, област-
ной князь, считал себя вправе противиться великому князю киевскому, если
находил его действия неправильными, неотеческими. С другой стороны, по
призыву великого князя нередко устраивались княжеские съезды для обсуж-
дения общих дел. Такими общими делами были обыкновенно вопросы законода-
тельства, чаще вопросы о взаимных отношениях князей и о средствах защиты
Русской земли от внешних врагов. Но эти съезды никогда не соединяли всех
наличных князей и никогда не было точно определено значение их постанов-
лений. Князья, не присутствовавшие на съезде, едва ли считали для себя
обязательными их решения; даже князья, участвовавшие в съезде, считали
себя вправе действовать вопреки его решению, по личному усмотрению. На
съезде в Витичеве в 1100 г. старшие двоюродные братья Святополк, Моно-
мах, Давид и Олег (Святославичи), приговоривши наказать Давида Игоревича
волынского за ослепление Василька, постановили отнять и у этого послед-
него его Теребоьльскую волость как у неспособного править ею.
