мне мои кольца, потому что как только это случится, я буду знать,
что Полуночный Гость Маленькой Нэл был порождением ее воображения
и ничем больше. Я ждала, когда ко мне явятся полицейские с парой
колец, но ничего такого не случилось. Наконец, незадолго до
операции на руке, я рассказала Брендону о том, что в ту ночь в
доме я, скорее всего, была не одна, что в темноте ко мне кто-то
приходил. Я сразу же признала, что то, что я видела, могло
оказаться плодом моего воображения, что такую возможность я
допускаю и даже надеюсь что так оно и было, вот только мои видения
имели очень реальный вид. Я почти ничего тогда не сказала о
кольцах, которые сняла со своего пальца, но рассказала об
отпечатке ботинка на полу спальни и о серьге с жемчугом. Хотя
вернее тут должно быть сказано, что об отпечатке ботинка и серьге
я едва слышно пролепетала, потому что и то и другое относилось к
разряду того, о чем я предпочла бы не только никогда не говорить,
но даже не вспоминать, даже в разговоре с Брендоном. Ты можешь это
понять, Руфь? Рассказывая ему обо всем, я то и дело употребляла
выражения вроде: "Мне показалось, что я увидела" или "Я была почти
уверена в этом". Но я должна была рассказать ему это, потому что
должна была открыться кому-то, ибо страх съедал меня изнутри
словно кислота, и все это время, в течение всего моего признания,
я тщательно следила за тем, чтобы Брендон ни на миг не усомнился в
том, что я могла перепутать реальность и игру воображения. А кроме
того, мне совсем не хотелось показать ему, до чего я по сию пору
напугана. И мне не хотелось, чтобы он принял меня за сумасшедшую.
Глядя на меня, он мог принять меня за истеричку, но как раз на это
мне было наплевать; я готова была заплатить эту маленькую цену за
rn, чтобы не оставаться больше наедине со своим маленьким
секретом, тайной о том, что сотворил со мной мой отец в далекий
день затмения и лишь одного мне хотелось отчаянно, это того чтобы
Брендон не принял меня за чокнутую. Мне не хотелось, чтобы такая
мысль даже закралась в его голову.
После того, как я наконец замолчала, Брендон взял мою
здоровую руку в свою и тихо поглаживая мою ладонь, сказал, что все
прекрасно понимает; она сказал, что принимая во внимание
обстоятельства, в которых я оказалось, скорее всего, это был
видение. После чего он сказал, что важно решить для себя то, что
видения мои были по сути не более реальными, чем душ, который мы
вместе с Джеральдом принимали, после того как всласть покатались
по кровати или удар головой об угол кровати и потеря сознания на
полу рядом с мужем. В нашем доме была полиция и если бы, паче
чаяния, там кто-нибудь был, они бы наверняка обнаружили
доказательства его присутствия. Факт того, что незадолго до нашего
с Джеральдом приезда в доме произошла генеральная осенняя уборка,
только облегчил бы копам работу.
"Но может быть, полиция все-таки что-то нашла?" _
предположила я. "Может быть какой-нибудь полицейский подобрал
кольца и сережку и просто положил их себе в карман?"
"В нашем мире полным полно нечистых на руку полицейских", _
ответил мне Брендон, - "но я глубоко сомневаюсь в том, что даже
самый глупый из них стал бы рисковать своей карьерой ради дешевой
сережки с жемчугом, из тех, что, как я понял, обычно дарят детям.
Я бы скорее поверил в то, что тот тип, о котором ты говоришь,
после твоего отбытия еще раз прошелся по комнатам и сам подобрал
свою серьгу".
"Да", - воскликнула я. "Ведь такое тоже возможно, верно?"
Брендон покачал головой, потом пожал плечами. "На этом свете
нет ничего невозможного, в том числе и нечистых на руку и
нерадивых полицейских в отделе сбора вещественных доказательств,
однако..." Он замолчал, снова взял мою левую руку и взглянул на
меня тем взглядом, который я потом стала называть "взгляд дядюшки
Брендона". "Большая часть твоих подозрений основана на том, что
полиция осмотрела твой дом, не обнаружила в нем ничего
примечательного и отразила это в своем отчете. Все это не есть
прецедент для серьезных подозрений, а тем более не основание для
открытия дополнительного расследования. Если бы в доме побывал кто-
то неизвестный, которого ты заметила, полиция наверняка бы нашла
какие-то следы, оставленные им в комнатах или около дома.
Насколько мне известно, ничего подобного полицией не было
обнаружено. В противном случае это стало бы мне известно".
"Почему?" - спросила я.
"Потому что в подобной ситуации многое могло очень резко и
очень существенно измениться - копы перестали бы разыгрывать из
себя джентльменов и немедленно зачитали бы тебе твои права,
предупредив о даче ложных показаний".
"Не понимаю, о чем ты?" - удивилась я, но истина уже начала
пробиваться в темном царстве моего разума, Руфь; не совсем же я
была дура. Джеральд был помешан на страховках и к тому времени я
была уведомлена тремя различными страховыми компаниями, что период
моего пребывания на излечении в больнице и дальнейшие несколько
лет, я проведу в весьма комфортных условиях.
"Джон Гаррилсон из Огасты произвел очень тщательную,
всестороннюю аутопсию тела твоего мужа", - сообщил мне Брендон. "В
соответствии с отчетом Джона, Джеральд скончался от того, что
врачи называют чистым сердечным приступом, фоном к которому не
явились какие-либо пищевые отравления, переутомление или сильные
thghweqjhe травмы". Брендон вошел в состояние "Брендон-учитель" и
намеревался продолжать свое повествование до самого его конца, но
вдруг заметил нечто в моем лице, что заставило его остановиться.
"Джесси? Что с тобой?"
"Все в порядке", - ответила я.
"Нет, ты выглядишь так странно - снова судорога?"
В конце концов мне удалось убедить Джеральда, что со мной все
в порядке, и к тому времени я действительно взяла себя в руки. Я
представила себе то, о чем уже писала в этом письме: то, как я
пнула ногами Джеральда, когда он отказался выполнить то, о чем я
его просила, и не дал мне подняться с кровати. Одной ногой я
ударила его в живот, а другой - прямо по фамильным драгоценностям.
Я подумала, что удачно выбрала историю с настоящим постельным
сражением - это объясняло синяки на его промежности. Теперь я
понимаю, что синяки были едва заметны, потому что сердце Джеральда
отказало сразу же после удара и кровь перестала приливать к
синякам едва они начали обозначаться.
Из чего возникал сразу же другой вопрос - явились ли мои
удары настоящей причиной сердечного приступа Джеральда? Ни в одном
из медицинских справочников, куда я заглядывала, я не нашла
определенного ответа, но одно было ясно - я точно ему помогла. Но
и теперь я не хочу брать на себя всю вину, поскольку у Джеральда
был излишний вес, он слишком много пил и курил как паровоз. Его
инфаркт был на подходе; не в тот день, так через неделю или через
месяц все случилось бы точно так же. Судьба грязно надо мной
подшутила, только и всего, Руфь, и это так и есть. Дьявол лишь
немного ускорил события. Я уверена в этом. Если ты считаешь по-
другому, еще раз последовательно представь себе мою жизнь после
того, как солнце перестало светить в небе. Потому что, я уверена,
что имею право верить в то, чему нет доказательств, но что кажется
мне верным. Особенно, в плане того, что случилось со мной и
Джеральдом. Особенно в плане этого.
"Если у меня немного вытянулось лицо", - сказала я Брендону,
_ "то это от того, что кто-то мог подумать, что я специально убила
Джеральда, чтобы получить его страховку".
Брендон снова покачал головой, на этот раз уже почти совсем
чистосердечно. "Никто ничего такого не думает. Гаррилсон считает,
что инфаркт Джеральда подстегнул его сексуальный аппетит и полиция
штата согласна с ним, потому что Джон Гаррилсон в своем деле
лучший эксперт. За исключением, разве что, нескольких циников,
которые про себя считают, что ты, возможно, разыграла из себя
Саломею и дала Джеральду умереть".
"А как ты считаешь?" - спросила я Брендона.
Может быть я намеревалась смутить его таким прямым вопросом,
при том что часть моего сознания сомневалась в том, что на свете
существует нечто, подвластное человеческому разуму, что может
смутить такого типа как Брендон, но на самом деле причина моего
вопроса была несколько другой. Мне просто нужно было узнать, что
он обо всем этом думает. Брендон улыбнулся мне в ответ. "Допуская,
что у тебя хватит воображения для того, чтобы срежессировать
ситуацию, в которой ты сможешь безнаказанно остановить моторчик
Джеральда, я глубоко сомневаюсь в том, что ты не заметила бы в
своем сценарии изъян, вследствие которого ты мучительно умираешь
прикованная наручниками к кровати. Нет, Джесси. Как бы там ни
было, но я уверен в том, что все между тобой и Джеральдом
произошло именно так, как ты это рассказала мне. Я могу быть с
тобой откровенным?"
"Только этого я все время и добиваюсь", - ответила я ему.
"Отлично. Я работал с Джеральдом, мы были приятелями, но было
b фирме и много таких, кто его едва знал. Я знал о том, что полная
власть над ситуацией - это любимый конек Джеральда. И меня ничуть
не удивляет, что от вида женщины, прикованной наручниками к
кровати у него вполне могли зашкалить все стрелки.
Когда он сказал это, я быстро взглянула на него. Был вечер, в
палате горел только ночник в голове моей кровати, Брендон сидел
спиной к свету, но я была уверена в том, что мой знакомый адвокат
Брендон Милерон, Самая Молодая и Хищная Акула в Законническом
Бизнесе в Нашем Городе, покраснел.
"Если я обидел тебя, извини", - проговорил он и голос его
прозвучал неожиданно неловко.
Я готова была расхохотаться, потому что мой знакомый друг
Брендон внезапно показался мне похожим на восемнадцатилетнего
мальчика, только что окончившего школу.
"Ты ничем не обидел меня, Брендон", - сказала я.
"Вот и хорошо. Мне сразу стало легче. И тем не менее дело еще
не закрыто и задачей полиции по сию пору является нарыть тут как
можно больше улик, чтобы списать на тебя все смертные грехи - в
частности то, что ты, как будто бы всегда планировала на шаг
дальше и сердечный приступ твоего мужа, не просто несчастный
случай".
"Но я понятия не имела о том, что у Джеральда больное
сердце!" - воскликнула я. "То же самое можно сказать и о страховых
фирмах, потому что, если бы они имели представление о состоянии
сердца Джеральда, то ни за что не выдали бы такие полисы, верно?"
"Страховые компании страхуют любого, кто способен заплатить
достаточный страховой взнос", - ответил мне Брендон, - "а что
касается страхового агента Джеральда, то тот ни разу не видел
своего клиента прикуривающим одну сигарету от другой или льющим
виски за воротник. В отличие от страховщика, ты все это видела. И
откровенно говоря, нельзя было не догадаться, что у такого
человека что-нибудь, да окажется не в порядке. И скорее всего не в
порядке окажется сердце. И копы это тоже знают. Вот что они
говорят по этому поводу: "Предположим, что эта дама пригласила в
свой дом на озере приятеля и ничего не сказала мужу - может такое
случиться? Предположим далее, что этот приятель спрятался в шкафу
и выскочил оттуда с диким криком, в самый подходящий, точнее
сказать самый неподходящий для мужа момент". Если копам удастся
добыть этому хотя бы малейшие доказательства, то твое дело сразу
станет дрянь, Джесси. Потому что при некоторых обстоятельствах
выскочить с криком из шкафа и испугать человека равносильно
