- Все в порядке, Мэгги. Но неужели я просидела здесь уже?..
Она взглянула на свои наручные часики и убедилась в том, что
это правда. Потом она взглянула на счетчик открытых документов в
верхней колонке дисплея и обнаружила, что текущая страница пятая,
открытая ею с того момента, как она впервые присела за Мак сразу
после завтрака. Теперь наверняка уже было время ленча и самое
странное, что состояние ее руки действительно не соответствовало
spnbm~ поднятия левой брови Мэгги - ее правая лапка почти совсем
не болела. Если нужно, она сможет посидеть за дисплеем еще час. И
безо всяких пилюль.
И тем не менее она послушно взяла таблетку с подносика и
запила ее молоком. Приканчивая молоко в стакане, она прочитала на
дисплее последние строки из того, что только что напечатала на
клавиатуре.
В тут ночь никто меня не нашел; я очнулась сама по себе на
рассвете следующего дня. Двигатель в конце концов заглох, но в
машине все еще было тепло. В лесу пели птицы и между деревьями я
заметила озеро, ровное словно зеркало, от воды которого медленно
поднимался туман. Зрелище было очень красивое, но в тот самый миг
мне оно было ненавистно от всей души и с тех пор я не могу о нем
вспоминать без дрожи. Можешь ты понять мое ощущение, Руфь? Я сама
не могу до сих пор во всем разобраться, будь оно все проклято.
Мою руку жгло словно адским огнем - все, что осталось во мне
от принятого аспирина, давно улетучилось - но несмотря на боль, я
чувствовала невероятное умиротворение и благодать. Хотя и тут не
все было в порядке. Что-то продолжало грызть меня изнутри. Что-то
такое, о чем я успела позабыть. И моему мозгу, казалось,
совершенно не хотелось об этом вспоминать. Но потом все разом
воскресло в моей памяти. Я все вспомнила. Оно было на заднем
сидении. Оно наклонилось надо мной и шептало мне на ухо имена всех
моих внутренних голосов. Я подняла голову и посмотрела в зеркало
заднего вида на заднее сидение - оно было пусто. Моя паника
немного улеглась и потом я...
Курсор остановился на недописанной фразе и теперь пульсировал
и мигал ожидающе. Казалось, что курсор манит ее, настойчиво
приглашает двигаться вперед и внезапно Джесси вспомнилось
стихотворение из чудесной маленькой книжки Кеннет Патчен. Книжка
называлась _Пусть так_, а в стихотворении были следующие строчки:
"Идем же с нами, о дитя, мы не причиним тебе вреда, иначе зачем мы
скрываемся за деревьями у тропинок в самых темных уголках леса?"
Отличный вопрос, подумала Джесси и ее взгляд переместился с
мерцающего дисплея на лицо Мэгги Лэндис. Энергичная ирландка очень
нравилась Джесси, вызывая у нее осознанную симпатию - черт, она и
без того была чертовски в долгу перед ней - но одного она не
смогла бы простить даже Мэгги: если бы она заметила, что ирландка
читает слова на экране Мака, то уже довольно скоро шагала бы вниз
по Форест-авеню, с расчетом в кармане и премиальными и это
случилось бы прежде, чем она успела сказать: Дорогая Руфь, наверно
ты удивлена тем, что я решила написать тебе после всех этих лет.
Но Мэгги не думала подглядывать напечатанное на экране Мака;
она рассматривала плавно склоняющуюся к западу равнину Восточного
Прома и Каско Бэй, прямо в окне за компьютером. Солнце продолжало
сиять, снег по-прежнему валил, хотя было ясно, что окончания
снегопада недолго осталось ждать.
- Дьявол колотит свою жену, - заметила Мэгги.
- В каком смысле? - с улыбкой переспросила Джесси.
- Так говорила моя мать, когда солнце начинало светить
раньше, чем прекращался снег.
Мэгги взглянул на нее немного смущенно и протянула руку за
пустым стаканом. - Что на самом деле это значит, я не могу
сказать.
Джесси кивнула. Смущение на лице Мэгги, казалось, было
отражением какого-то другого чувства, более глубинного - по мнению
Джесси, это была тревога. Некоторое время она не могла взять в
толк, от чего Мэгги переживает такие сложные эмоции, но потом она
поняла - причем ответ был настолько прост и лежал почти открыто на
onbepumnqrh, отчего его можно было проглядеть. Причиной была,
конечно же, улыбка хозяйки. Мэгги не привыкла видеть улыбку на
губах Джесси. Ей захотелось уверить ирландку, что все в порядке,
что ее улыбка совсем не означает то, что она вот-вот собирается
выпрыгнуть из кресла, броситься на Мэгги и разорвать ей горло.
Вместо того, она сказала ей так:
- Моя мать говорила так: "Солнце не светит каждый день на
одну и ту же собаку". Я тоже так и не поняла, что это значит.
Экономка больше не смотрела в сторону Мака, но теперь в ее
взгляде виднелось ясное выражение приказания кончать работу: Пора
вам оставить на время свою игрушку, миссус - вот что читалось в ее
взгляде.
- Если вы теперь не съедите чего-нибудь, от таблеток вас
начнет клонить в сон - эту медицину обязательно нужно чем-то
покрыть сверху. Я приготовлю вам сэндвич, а на плите у меня как
раз поспел горячий суп.
Суп и сэндвич - детская еда, обед, который дает вам мама,
после того как вы пробегаете все утро по улице в день, когда школу
отменили по причине норд-иста; вы хлебаете суп и мороз еще горит
красными пятнами на ваших щеках. Перспективы самые радужные, и тем
не менее...
- Я как раз хотела вздремнуть, Мэг.
Брови у Мэгги нахмурились и углы ее рта опустились вниз. Это
самое выражение лица Джесси часто видела в самые первые дни
знакомства с Мэгги, когда ей хотелось съесть целую горсть
обезболивающих таблеток, так у нее болела рука. Болела так, что
она не могла сдержать слезы. Ни разу Мэгги не дала ей лекарства
сверх дозы, предписанной врачом, сколько бы Джесси не лила слез.
Потом Джесси поняла, что правильно сделала, что наняла именно эту
маленькую ирландку - с первого же взгляда она угадала, что Мэгги
упрямая и не пойдет на поводу просто так. Что касается ее самой,
то она тоже умела показать себя крепким орешком, но Мэгги смогла
тут дать ей сто очков вперед.
- Вам нужно поесть, Джесс. Вы и так похожи на ворону - глаза
ввалились, щеки запали.
Взгляд экономки переместился на переполненную пепельницу,
испускающую табачный смрад.
- И вам нужно меньше дымить. А лучше бы и вообще бросить
курить.
Я заставлю тебя отказаться от них, моя гордая красавица,
прозвучал в ее голове голос Джеральда и Джесси передернула
плечами.
- Джесси? С вами все в порядке? У вас кружится голова?
- Нет, просто гусь прошел по моей могиле, только и всего.
Она слабо улыбнулась ирландке.
- Мы с вами пара ворчуний, так? Песок сыплется...
- Вам не следует так утомляться. Пока вы еще не
поправились...
Протянув правую, затянутую в перчатку руку, Джесси легонько
прикоснулась ею к левой руке Мэгги.
- Моя рука уже почти совсем в порядке, точно вам говорю.
- Отлично. И если бы вы не мучили так себя и свою руку
печатанием на машинке, не торчали бы здесь по три часа кряду, вы
не просили бы таблеток каждый раз, когда я сую сюда свой нос и
выздоровели бы даже скорее, чем говорит доктор Маглиори. Все от
того...
- Я чувствую себя гораздо лучше... мне лучше, понятно?
- Конечно, вам и должно становиться лучше, - экономка
взглянула на Джесси, словно на помешанную.
- Так вот, теперь я хочу наладить и все остальное. И для
этого мне необходимо кое-что написать - я пишу письмо одной моей
старой подруге. Я пообещала себе - в прошлый октябрь, в самое
трудное мое время - что если я выберусь из этой передряги, я
обязательно напишу Руфи. И теперь я должна сдержать свое обещание.
И вот я, наконец, засела за письмо и собираюсь его закончить. Я
перестану себя уважать, если теперь брошу все на полпути.
- Но таблетки...
- Думаю, что у меня еще достаточно времени, чтобы закончить
письмо и сунуть его в конверт до тех пор, пока глаза мои начнут
слипаться. Тогда я пойду прилягу, а потом, когда встану, вы мне
устроите ранний ужин.
Она снова тронула левую руку Мэгги своей правой рукой, жестом
ободрения, одновременно неловким и исполненным симпатии.
- Я хочу большой и вкусный ужин.
Мэгги продолжала хмуриться.
- Вредно пропускать время обеда, Джесси, и вы сами это
знаете.
- Есть вещи, - как можно мягче ответила Джесси, - гораздо
важнее еды. И вы тоже это знаете, как и я.
Мэгги снова бросила взгляд на экран дисплея, потом вздохнула
и кивнула. Когда она потом заговорила, ее тон был тоном женщины,
согласившейся на нежеланный компромисс, в который она сама не
верит.
- Ладно, может вы и правы. Чтобы я тут ни говорила, вы _
босс.
Джесси кивнула, впервые осознав, что для того, чтобы
совместно принять что-либо удобное для объяснения происходящего,
они впервые отвергли всякую выдумку.
- Вот это верно. Я - босс.
Бровки Мэгги снова поднялись вверх на половину дюйма.
- Как вы смотрите на то, если я принесу сэндвич сюда и
оставлю тарелку на краю стола?
Джесси улыбнулась:
- Договорились.
На этот раз Мэгги ответила на ее улыбку. Когда, три минуты
спустя, она принесла Джесси сэндвич, та уже снова сидела перед
зеленовато-светящимся дисплеем, в сиянии которого кожа ее лица
принимала нездоровый комиксно-зеленоватый оттенок, полностью
поглощенная работой над своим письмом, буквы которого она споро
набирала на клавиатуре. Маленькая экономка-ирландка даже не
старалась быть тихой - она была из тех женщин, кто не пойдет на
цыпочках, даже если от этого будет зависеть ее жизнь - но Джесси
даже ухом не повела на ее шаги. Она ничего не слышала. Бросив
печатать, она взяла со своего компьютера пачку газетных вырезок и
несколько секунд торопливо в них копалась. В большей части вырезок
содержались фотографии, на которых был снят человек, мужчина со
странно-узким лицом, суживающимся к подбородку и совершенно
пустым, с глазами, при взгляде на которые, в голову Джесси всякий
раз приходила Донди, звезда комического стриптиза и Чарльз Мэнсон.
Пухлые губы, похожие на ломтики перезревших фруктов, нависали под
тонким и острым, словно лезвие, носом мужчины.
Несколько секунд Мэгги постояла за плечом Джесси, ожидая хотя
бы какой-то реакции, потом негромко произнесла: "Гм!" и вышла из
комнаты. Только пятьдесят минут спустя Джесси поглядела налево и
заметила тост с сыром на краю стола. Сэндвич уже давно остыл, но
она все равно жадно проглотила его, в пять быстрых волчьих укусов.
Потом повернулась обратно к Маку. Курсор продолжал перед ней свой
неугомонный танец, медленно, но верно уводя ее все глубже в дебри.
Глава тридцать шестая
Я немножко успокоилась, но потом подумала: он просто лег на
пол позади моего сидения и поэтому я не вижу его в зеркало. Для
того, чтобы убедиться, что это не так, я поднялась, перегнулась
через спинку и посмотрела назад, во что было трудно поверить, так
я была слаба. От самого легкого движения и тем более удара или
прикосновения, мне начинало казаться, что мою руку не просто
сжигает огнем, а кто-то протыкает ее насквозь раскаленными
гвоздями. Позади моего сидения никого, конечно же, не было, и в
том, что в последний раз, я вообще видела его, оно было соткано из
лунных теней, я сильно сомневалась... но тени в моей голове
оказались сильнее.
Я просто не могла поверить в то, где теперь нахожусь - и это
во время светлого дня, когда солнце палит нещадно, когда на руках
у меня нет наручников, когда я выбралась из дома и сижу взаперти в
безопасности в моей собственной машине. Мне начало казаться, что
если оно не прячется на полу позади меня, то наверняка забралось в
