Яркая, поросшая зеленой травой площадка была полна
гуляющих студентов. Квин со своим другом-дебилом все еще гоняли
мяч. Они сновали туда-сюда, как ошпаренные кипятком тараканы.
-- Давай я тебе кое-что расскажу, Богти, -- сказал Гэриш,
-- Господь обозлился на Каина, потому что тому казалось, что
Бог -- вегетарианец. Его брат был осведомленнее. Бог сляпал мир
по образу и подобию своему, и если не ты жрешь мир, то мир жрет
тебя. И тогда Каин спросил своего брата: "Почему ты не сказал
мне?" А брат ответил: "Почему ты не слушал?" Каин сказал:
"0'кей, теперь-то я услышал". Он убил брата своего и сказал:
"Эй, Господи! Ты хочешь мяса? Тебе жаркого, или ребрышек, или
бифштекс из Авеля, или чего?" И Бог смазал ему пятки салом и
выгнал из Эдема. Вот так... И что ты по этому поводу думаешь?
Богти молчал. Гэриш поудобнее устроился у окна, опершись
локтями о подоконник, следя за тем, чтобы блеск ствола не был
заметен снаружи. Он посмотрел в прицел.
Напротив находились корпуса женского общежития Карлтока,
более известные как "сучарня". Гэриш перевел прицел на большой
сверкающий "Форд". Рядом с машиной студентка, блондиночка в
джинсах и голубой майкетоп мило беседовала со своей мамой.
Папа, лысеющий краснорожий тип, запихивал сумки в багажник. В
дверь постучали. Гэриш подождал. Постучали опять.
-- Корт? Я принес тебе кое-что за твой плакат. Открывай
давай! Бейли.
Корт промолчал. Девчонка с мамой над чем-то весело
смеялись, не зная, что все они -- микробы, инфузории в луже,
суетящиеся без смысла и толка... Папа присоединился к ним, и
они стояли, смеясь, под ярким солнцем == семейный портрет на
перекрестье прицела.
-- А, ну тебя к драной матери, -- ругнулся Бейли. Босые
ноги зашлепали по холлу.
Гэриш нажал курок. Магнум толкнул его в плечо. Хороший
крепкий толчок, говорящий о том, что оружие расположено верно.
Шевелюра блондиночки отлетела вместе с половиной головы.
Мама продолжала по инерции улыбаться еще мгновение, затем,
зажав ладонью рот, пронзительно закричала. Гэриш выстрелил.
Ладонь и голова исчезли в кровавом месиве. Отец семейства,
бросив сумки, обратился в бегство. Корт поймал его на прицел и
выстрелил в спину.
Опустив пистолет, Гэриш смотрел в окно. Квин, сжимая в
руках мяч, таращился на девчонкины мозги, размазанные по
надписи "СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА" на асфальте. Он не шевелился. И все
вокруг стояли не двигаясь, словно вдруг окаменели. Кто-то
настойчиво постучал, затем дернул дверную ручку.
-- Корт? С тобой все в порядке, Корт? Мне кажется,
кто-то...
-- Ешь и пей досыта, Боже милостивый! Ешь!, ==
воскликнул Гэриш и выстрелил. Он промахнулся, и Квин
бросился бежать. Не беда: вторым выстрелом Гэриш
сразил его, и тело пролетело еще пару метров, прежде чем
упасть.
-- Корт Гэриш застрелился! -- заорал Бейли. -- Роллинс!
Роллинс, быстрей сюда!
Ноги зашлепали по холлу. Теперь все бросились бежать.
Гэриш слышал их крики. Слышал топот ног по ступеням. Он
взглянул на Богарта. Богти сжимал, свои пистолеты, глядя в
пустоту сквозь Корта. На полу поблескивало то, что прежде было
Мыслителем. Интересно, чем сейчас занимается Пигги? Спит,
смотрит телевизор или ест обильный вкусный ужин. Жри весь этот
мир, Пигги. Ты проглотишь его, не поморщившись.
-- Гэриш!, -- это Роллинс барабанил в дверь, -- Гэриш,
открой!
-- Там закрыто, -- кричал Бейли, -- он был не в себе, он
застрелился, я точно знаю!
Гэриш выставил ствол в окно. Парнишка в полосатой майке,
спрятавшись за кустом, напряженно вглядывался в окна общежития.
Было заметно, что он хочет бежать, но ноги не слушаются...
"Жри, Господи!", -- пробормотал Гэриш и нажал курок.
Стивен Кинг.
Кратчайший путь для Миссис Тодд
OCRed by FtheL
-- Вон едет эта Тодд,-- сказал я.
Хомер Бакленд проводил взглядом небольшой "Ягуар" и кивнул. Женщина за
рулем помахала рукой в знак приветствия. Хомер еще раз кивнул ей в ответ
своей большой лохматой головой, но не поднял руки для выражения ответных
дружеских чувств. Семья Тоддов владела большим летним домом на озере Касл, и
Хомер уже давным-давно был ими нанят сторожем этого дома. Мне казалось, что
он невзлюбил вторую жену Уорта Тодда столь же сильно, как ему ранее
нравилась Фелия Тодд -- первая жена хозяина дома.
Это было как раз два года тому назад. Мы сидели на скамейке перед
магазином Белла, и я наслаждался апельсиновой шипучкой. У Хомера в руках был
стакан простой минеральной. Стоял октябрь -- самое мирное времечко для Касл
Рока. Отдыхающие по-прежнему приезжали на уикэнды на озеро, но их
становилось все меньше; и была просто благодать по сравнению с теми жаркими
летними деньками, когда пляжи ломились от тысяч и тысяч приезжих отовсюду,
вносивших в и без того накаленную атмосферу свои собственные и весьма
агрессивные нотки. А сейчас был тот благословенный месяц, когда летних
отдыхающих уже не было, а для выкладывающих большие денежки за свои причуды
пришельцев-охотников с их огромными ружьями и столь же огромными палаточными
лагерями еще не настали сроки прибытия в городок.
Урожай почти везде был уже снят. Ночи стояли прохладные, самые лучшие
для крепкого сна, а потому таким стариканам как мне было еще просто рано и
не на что особенно жаловаться. В октябре небо над озером заполнено облаками,
медленно проплывающими где-то вверху подобно огромным белым птицам. Меня
всегда удивляло, почему они кажутся столь плоскими внизу, у своего
основания, и почему они там выглядят чуть сероватыми, словно тень заката.
Мне это нравилось, так же как и то, что я могу просто любоваться отблесками
солнечных лучей на воде и не думать при этом о каких-то жалких и никому не
нужных минутах. Только в октябре и только здесь, на скамейке перед магазином
Белла, откуда открывается столь чудный вид на озеро, мне иногда даже
приходит в голову сожаление, что я не курильщик.
-- Она не водит столь быстро, как Фелия,--сказал Хомер.--Я всегда
удивлялся, как же это так здорово удавалось женщине с таким старомодным
именем.
Летние отдыхающие наподобие Тоддов никогда особо не интересовали
постоянных жителей небольших городков в Мэне, а уж тем более в той степени,
какую они самонадеянно себе приписывают. Старожилы-резиденты предпочитают
смаковать собственные любовные истории и ссоры, скандалы и слухи. Когда тот
предприниматель-текстильщик на Амсбери застрелился, Эстонии Корбридж
пришлось подождать добрую неделю, пока ее пригласили на ленч, чтобы
послушать, как же ей удалось наткнуться на несчастного самоубийцу, все еще
державшего револьвер в окостеневшей руке. Но зато о своем земляке Джо
Кэмбере, которого загрыз собственный пес, местные старожилы не переставали
судачить на все лады и до и после этого случая.
Ну да не в этом дело. Просто мы и они бежим по разным дорожкам. Летние
приезжие подобны вольным скакунам или иноходцам. В то время как все мы,
выполняющие годами изо дня в день, из недели в неделю свою работу здесь,
являемся тяжеловозами или другими рабочими лошадками. И все же исчезновение
в 1973 году Офелии Тодд вызвало немалый интерес среди местных жителей.
Офелия была не просто обворожительно прекрасной женщиной, но и тем
человеком, который сделал немало хорошего для нашего городка. Она выбивала
деньги для библиотеки Слоэна, помогала восстановить памятник погибшим в
войнах и участвовала во многих подобного рода делах. Но ведь все летние
отдыхающие любят саму идею "выбивать деньги". Вы только упомяните о ней -- и
их глаза загорятся ярким блеском, а руки начнут искать, за что бы
зацепиться. Они тут же создадут комитет и выберут секретаря, чтобы не забыть
повестку дня. Они это страшно любят. Но как только вы скажете "время"
(где-нибудь на шумном людном сборище, являющемся каким-то диковинным
гибридом вечеринки с коктейлями и собрания комитета),-- вы тут же лишитесь
удачи. Время -- это то, чего никак не могут и не должны терять приезжающие
на лето. Они лелеют его, и если бы они смогли запечатать его в какие-нибудь
банки-склянки, то наверняка бы попытались законсервировать эту самую большую
ценность в своей жизни. Но Фелии Тодд, видимо, нравилось тратить
время,-- работая за стойкой библиотеки столь же рьяно и прилежно, как и при
выбивании денег для нее. Когда нужно было перебрать фундамент и смазать
машинным маслом все внутренние металлические конструкции памятника погибшим,
Фелия была в самой гуще, среди женщин, потерявших сыновей в трех
кровопролитных последних войнах, такая же, как и все, с запрятанными под
косынку волосами и в рабочем комбинезоне. А когда местных ребятишек нужно
было доставить к месту летних заплывов, караван машин с детьми вниз по
Лэндинг-роуд неизменно возглавлял сверкающий пикап Уорта Тодда, за рулем
которого восседала Фелия. Хорошая женщина. Хотя и не местная, но хорошая
женщина. И когда она вдруг исчезла, это вызвало внимание. Не печаль,
конечно, поскольку чье-то исчезновение -- это еще не чья-то смерть. Это не
похоже на то, что вы вдруг что-то ненароком отрубили ножом для разделки
мяса. Куда больше оно походило на то, словно вы тормозите столь медленно,
что еще долго не уверены, что наконец остановились.
-- Она водила "Мерседес",-- ответил Хомер на тот вопрос, который я и не
собирался задавать.-- Двухместная спортивная модель. Тодд купил ее жене в
шестьдесят четвертом или пятом, по-моему. Ты помнишь, как она возила ребят
все эти годы на игры лягушек и головастиков.
-- Н-да.
-- Она везла детей заботливо, со скоростью не более сорока миль, потому
в ее пикапе их всегда было полным-полно. Но это ей так нравилось. У этой
женщины и котелок варил, и ноги летали, как на крыльях.
Такие вещи Хомер никогда не говорил о своих летних нанимателях. Но
тогда умерла его жена. Пять лет тому назад. Она пахала склон для
виноградника, а трактор опрокинулся на нее, и Хомер очень сильно все это
переживал. Он тосковал никак не меньше двух лет и только потом, казалось,
чуть отошел от своего горя. Но он уже не был прежним. Казалось, он чего-то
ожидает, словно продолжения уже случившегося. Вы идете мимо его маленького
домика в сумерках -- и видите Хомера на веранде, покуривающего свою трубку,
а стакан с минеральной стоит на перилах веранды, и в его глазах отражается
солнечный закат, и дымок от трубки вьется вокруг его головы.-- Тут вам
непременно приходит в голову, по крайней мере, мне: "Хомер ожидает
следующего события". Это затрагивало мое сознание и воображение в
намного большей степени, чем бы мне хотелось, и, наконец, я решил, что все
это потому, что будь я на его месте, я бы не ждал следующего события. Это
ожидание слишком напоминает поведение жениха, который уже напялил на себя
утренний костюм и затянул галстук, а теперь просто сидит на кровати в
спальне наверху в своем доме и то таращится на себя в зеркало, то смотрит на
каминные часы, ожидая одиннадцати часов, чтобы наконец начать свадебный
обряд. Если бы я был на месте Хомера, я бы не стал ждать никаких следующих
событий и происшествий, я бы только ожидал конца, когда тот приблизится ко
мне.
Но в тот период своего ожидания неизвестно чего и кого -- который
завершился поездкой Хомера в Вермонт годом позже -- он иногда беседовал на
эту тему с некоторыми людьми. Со мной и еще кое с кем.
-- Она никогда не ездила быстро со своим мужем в машине, насколько мне
известно. Но когда она ехала со мной, этот "Мерседес" мог просто разлететься
на части.
Какой-то парень подъехал к бензоколонке и начал заливать бак. Машина
