представителей; значит, Стилсон вот-вот свернет себе шею. Да, забавно,
не будь это так дико.
А в общем, зря он сюда приехал.
Незадолго до трех воздух разорвало буханье большого барабана, которое
ноги ощутили раньше, чем уши. Постепенно присоединились и другие инстру-
менты, и вот уже духовой оркестр грянул марш Сузы. Почему бы в хороший
летний день заштатному городку не пустить пыль в глаза по случаю предс-
тоящих выборов?
Люди стали опять приподниматься на цыпочках и вытягивать шеи в ту
сторону, откуда доносилась музыка. Вскоре показался оркестр - впереди
девочка-тамбурмажор в короткой юбке, высоко вскидывающая ножки в белых
шевровых башмаках с помпонами, за ней две мажоретки, за ними два прыща-
вых подростка несли с мрачным видом полотнище, которое возвещало, что
это ОРКЕСТР ТРИМБУЛЛСКОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ, а то не дай бог, кто-нибудь не
знает. Далее шествовали сами оркестранты, обливающиеся потом в своих ос-
лепительно белоснежных мундирчиках с медными пуговицами.
Толпа расступилась, давая им дорогу, и провожала аплодисментами. За
оркестром ехал белый "форд"-фургон, на крыше которого стоял, широко
расставив ноги, кандидат собственной персоной - загорелый, улыбающийся
во весь рот, в сдвинутой на затылок каске. Он поднес ко рту мощный рупор
и проорал, не щадя своей луженой глотки: САЛЮТ, РЕБЯТА!
- Салют, Грег! - моментально отозвалась толпа.
ГРЕГ, подумал Джонни, начиная паниковать: МЫ С НИМ ЗАПРОСТО.
Стилсон соскочил на землю с видимой легкостью. Одет он был так же,
как тогда в теленовостях: джинсы и рубашка цвета хаки. По пути к
помосту он уже обрабатывал толпу - улыбался, кивал, пожимал руки, не
забывая и тех, кто тянулся к нему через головы стоявших в первых рядах.
Толпу бросало, единым порывом заносило в его сторону, и Джонни
почувствовал, что его тоже заносит.
Я НЕ ПРИКОСНУСЬ К НЕМУ. НИ ЗА ЧТО.
Но вдруг толпа перед ним слегка раздалась, и, невольно шагнув в обра-
зовавшийся просвет, он очутился в переднем ряду возле мальчика из трим-
буллского оркестра; при желании он мог протянуть руку и постучать кос-
тяшками пальцев по раструбу тубы.
Стилсон быстро проскочил сквозь ряды оркестрантов, чтобы пожать руки
людям с противоположной стороны, и теперь Джонни видел только его мель-
кающую желтую каску. Он почувствовал облегчение. Вот и хорошо. От греха
подальше. Подобно фарисею из известной притчи, он обойдет стороной. И
прекрасно. И замечательно. А когда Стилсон поднимется на помост, Джонни
соберет свои пожитки и потихоньку ускользнет. Посмотрел - и будет.
Мотоциклисты просочились сквозь толпу и стали по обе стороны перехо-
да, не давая толпе поглотить кандидата. Палки по-прежнему были в задних
карманах, однако лица их владельцев стали жесткими, настороженными.
Джонни не знал, почему они так насторожились, глядишь, кто-нибудь швыр-
нет в лицо кандидату глазированное пирожное, - но, во всяком случае,
впервые их лица выразили живой интерес.
И тут что-то в самом деле произошло - Джонни так и не понял до конца,
что именно. Женская рука потянулась к мелькающей в толпе желтой каске -
по-видимому, просто чтобы коснуться ее "на счастье", - и в ту же секунду
один из стилсоновских парней рванулся туда. Послышался вскрик, и женская
рука исчезла. Все это случилось в отдалении, разглядеть было трудно
из-за оркестра.
Шум стоял неслыханный, и Джонни вновь вспомнил концерты рок-музыки,
на которых ему доводилось бывать. То же самое творилось бы с толпой, ес-
ли бы Пол Маккартни или Элвис Пресли начали пожимать всем руки.
Они выкрикивали, они скандировали его имя: ГРЕГ... ГРЕГ... ГРЕГ...
Молодой человек, стоявший еще недавно со своей семьей бок о бок с
Джонни, посадил сынишку к себе на плечи, чтобы тому было лучше видно.
Юноша с обожженной щекой размахивал плакатом с надписью: МОЖНО И КОНЦЫ
ОТДАТЬ, ЛИШЬ БЫ ГРЕГА УВИДАТЬ! Сказочно красивая девица лет восемнадцати
потрясала ломтем арбуза, и розовый сок стекал по ее загорелой руке. Это
был массовый психоз. По толпе будто пропустили ток высокого напряжения.
Грег Стилсон снова продрался сквозь оркестр - туда, где стоял Джонни.
Он двигался не останавливаясь, но все же успел на ходу похлопать по спи-
не мальчика с тубой.
Позднее Джонни снова и снова прокручивал этот эпизод в голове и пы-
тался уверить себя, что у него не было ни времени, ни возможности ныр-
нуть обратно в толпу, что толпа практически бросила его в объятия Стил-
сона. Он пытался уверить себя, что Стилсон чуть не насильно схватил его
за руку. Все ложь. У него было время, потому что толстуха в идиотских
желтых брючках-дудочках кинулась Стилсону на шею и крепко поцеловала, а
тот тоже чмокнул ее и засмеялся: "Ну уж тебя-то, малышка, я надолго за-
помню". Толстуха визжала от восторга.
Знакомый холодок, предвестник транса, пробежал у Джонни по всему те-
лу. И одно желание: УЗHАТЬ, все остальное неважно. Он улыбнулся, но это
была не его улыбка. Он протянул руку, Стилсон схватил ее обеими руками и
начал трясти.
- Надеюсь, дружище, вы поддержите нас на...
Вдруг Стилсон осекся. Точно так же, как Эйлин Мэгоун. Как доктор
Джеймс Браун. Как Роджер Дюссо. Зрачки у него расширились, и в них
появился - страх? Нет. В зрачках Стилсона был у ж а с.
Это тянулось бесконечно. Реальное время уступило место другому, зас-
тывшему, как камея, а они все смотрели и смотрели друг другу в глаза.
Джонни как бы опять шел по коридору с хромированными стенами, только на
этот раз с ним был Стилсон, и все у них было... было...
(ОБЩИМ).
Впервые в жизни такая острота. Навалилось разом, налетело с воем, как
громадный черный товарняк, несущийся по узкому тоннелю, - мчащаяся с бе-
шеной скоростью махина с пылающим фонарем, и тот фонарь был ВСЕПОНИМАНИ-
ЕМ, и Джонни пронзило его светом, как жука булавкой. Бежать было некуда,
его прижало к земле этим абсолютным знанием истины и расплющило в тонкий
лист бумаги, а над головой все грохотал ночной поезд.
Ему хотелось закричать, но не было ни сил, ни голоса.
Отныне Джонни будет преследовать образ
(ТУТ СТАЛА НАПОЛЗАТЬ ГОЛУБОВАТАЯ ДЫМКА)
Грега Стилсона, принимающего присягу. Приводит его к присяге старый
человек с испуганными, затравленными глазами... полевой мыши, попавшей в
когти опытного, изуродованного в сражениях
(ТИГР)
деревенского кота. Одна рука Стилсона лежит на Библии, другая
поднята вверх. Это происходит много лет спустя, потому что волос у
Стилсона существенно поубавилось. Старик что-то говорит, Стилсон за ним
повторяет.
Он обещает
(ГОЛУБАЯ ДЫМКА СГУЩАЕТСЯ, ЗАВОЛАКИВАЯ ВСЕ ВОКРУГ, СКРАДЫВАЯ ДЕТАЛИ
ОДНУ ЗА ДРУГОЙ, БЛАГОСЛОВЕННАЯ ГОЛУБАЯ ДЫМКА, И ЛИЦО СТИЛСОНА УХОДИТ ЗА
ГОЛУБОЕ... И ЖЕЛТОЕ... ЖЕЛТОЕ, КАК ТИГРИНЫЕ ПОЛОСЫ)
все осуществить, и "да поможет ему бог". Лицо его торжественно-
спокойно, даже сумрачно, но горячая волна радости распирает его
изнутри, стучится в виски. Еще бы, ведь человек с испуганными глазами
полевой мыши не кто иной, как председатель Верхов- ного суда
Соединенных Штатов Америки, и
(О БОЖЕ ДЫМКА ДЫМКА ГОЛУБАЯ ДЫМКА ЖЕЛТЫЕ ПОЛОСЫ)
вот уже все постепенно исчезает в голубой дымке - только это никакая
не дымка, а что-то осязаемое. Это
(СОКРЫТО В БУДУЩЕМ, В МЕРТВОЙ ЗОНЕ)
нечто из будущего. Его? Стилсона? Он не знал.
Было ощущение полета - сквозь голубизну - над совершенно опустошенной
землей, неясно различимой. И в этот пейзаж врывался бесплотный голос
Грега Стилсона - голос не то уцененного Создателя, не то ожившего покой-
ника из комической оперы: "Я ИХ ВСЕХ ПРОТАРАНЮ В ЭТОЙ КАСКЕ! Я ПОЙДУ НА
НИХ ВОТ ТАК!"
- Тигр, - глухо пробормотал Джонни. - Тигр там, за голубым. За жел-
тым.
Затем картины, образы, слова поглотил нарастающий, убаюкивающий рокот
забытья. Джонни почудилось, что он вдыхает сладковатый едкий запах, как
от горящих автомобильных покрышек. На какой-то миг внутреннее око, каза-
лось, еще больше открылось; голубое и желтое, все собой заслонившее, на-
чало точно бы застывать... и откуда-то изнутри донесся женский крик, да-
лекий и исступленный: "Отдай мне его, негодяй!"
Сколько же мы так стояли, спрашивал себя впоследствии Джонни. Кажет-
ся, секунд пять. Потом Стилсон начал высвобождать руку, вырывать ее, та-
ращась на Джонни, при этом челюсть у него отвисла и лицо побледнело,
несмотря на сильный загар, приобретенный за время летней кампании. Джон-
ни видел во рту у кандидата пломбы в коренных зубах.
Взгляд Стилсона выражал нескрываемый ужас.
НУ! хотелось выкрикнуть Джонни. НУ ЖЕ! РАЗВАЛИСЬ НА КУСКИ! СГИНЬ!
РУХНИ! ВЗОРВИСЬ! РАССЫПЬСЯ! СДЕЛАЙ МИРУ ТАКОЕ ОДОЛЖЕНИЕ!
Двое молодчиков Стилсона, выхватив из карманов обрубки бильярдных ки-
ев, рванулись к ним, и Джонни оцепенел: сейчас они ударят его, ударят по
голове своими штуковинами, и все поверят, что его голова - это всего
лишь восьмой шар, который они с треском вгонят в боковую лузу, вгонят
обратно во мрак комы, и на этот раз он уже из нее не выберется, и, зна-
чит, никогда не расскажет о том, что увидел, и не сумеет ничего изме-
нить.
Полное ощущение краха - господи, это же был КОНЕЦ ВСЕГО!
Он попытался шагнуть назад. Люди расступались, снова напирали,
кричали от испуга или от возбуждения? К Стилсону понемногу возвращалась
уверенность, он осаживал телохранителей, умерял знаками их пыл.
Джонни не видел, что произошло дальше. Он зашатался, голова его бес-
сильно упала, и веки начали смыкаться, как после недельного запоя. Затем
убаюкивающий, нарастающий рокот забытья стал накрывать его, и Джонни с
готовностью отдался этому забытью. Он потерял сознание.
- Нет, - сказал шеф тримбуллской полиции Бейсс, - вы ни в чем не об-
виняетесь. Вы не под арестом. И не обязаны отвечать на вопросы. Но мы
были бы очень признательны, если бы вы ответили.
- ОЧЕHЬ признательны, - эхом отозвался мужчина в строгом костюме. Его
звали Эдгар Ланкте. Он служил в бостонском отделении Федерального бюро
расследований. Джонни Смит производил на него впечатление тяжелобольно-
го. Над левой бровью у Джонни была припухлость, которая краснела на гла-
зах. Падая, Джонни сильно ударился то ли о туфлю кого-то из оркестран-
тов, то ли о тупоносый ботинок мотоциклиста. Мысленно Ланкте склонялся
ко второму. Не исключал он также и того, что в момент удара ботинок был
на встречном движении.
Смит сидел белый как мел; он принял от Бейсса бумажный стаканчик с
водой и трясущимися руками поднес его ко рту. Одно веко подергивалось.
Ни дать ни взять законченный убийца, хотя самым смертоносным оружием у
него в машине были кусачки. И все же Ланкте отметил про себя - профессия
есть профессия.
- Что я могу вам сказать? - спросил Джонни. Он очнулся на койке в не-
запертой камере. Голова раскалывалась. Сейчас боль начинала отпускать,
оставляя ощущение странной пустоты. Будто из головы все вынули, а пусто-
ту заполнили ватой. В ушах звучала какая-то высокая нота - не звон, ско-
рее монотонное жужжание. Девять часов вечера. Стилсон со своей свитой
давно покинул город. Все сосиски съедены.
- Можете рассказать, что там у вас произошло, - сказал Бейсс.
- Это связано с какой-нибудь болезнью? - как бы между прочим спросил
Ланкте.
Джонни посмотрел ему прямо в глаза.
- Только не надо играть со мной в прятки, мистер Ланкте. Если вы зна-
ете, кто я, так и скажите.
- Знаю, - произнес Ланкте, - говорят, вы экстрасенс.
- Тут и не экстрасенс догадался бы, что агент ФБР играет в прятки, -
сказал Джонни.
- Вы житель штата Мэн, Джонни. Там вы родились и выросли. Что житель
Мэна делает в Нью-Гэмпшире?
- Преподает.
- Сыну Чатсворта?
- Повторяю: если знаете - зачем спрашивать? Или вы подозреваете меня
в чем-то?
- Богатая семья. - Ланкте закурил.
