со стаканом в руке и стал смотреть, как луна, поднимаясь все выше, из
оранжевой постепенно превращалась в таинственную серебряную.
23 июня 1977 года Чак прощался со школой. Джонни, надевший по этому
случаю парадный костюм, сидел в душном зале вместе с Роджером и Шелли
Чатсворт и смотрел, как ему, сорок третьему по счету, вручали аттестат.
Шелли прослезилась.
А потом был банкет на лужайке перед домом Чатсвортов. День выдался
жаркий и влажный. Грозные тучи с багровым брюхом скапливались на западе;
они медленно ползли вдоль горизонта и, судя по всему, не собирались
приближаться. Чак, раскрасневшийся после трех коктейлей, подошел со сво-
ей подружкой Патти Стрэн к Джонни и показал ему подарок родителей по
случаю окончания школы - часы "пульсар" последней модели.
- Вообще-то я просил робота, но старики не потянули, - сказал Чак.
Джонни засмеялся. Они еще немного поговорили, и тут Чак рубанул: - Я вам
очень благодарен, Джонни. Если б не вы, я бы сегодня не получил аттес-
тат.
- Не преувеличивай, дружище, - сказал Джонни. Его обеспокоили дрожа-
щие нотки в голосе Чака. - Порода есть порода.
- Я ему то же самое все время внушаю, - сказала подружка Чака. Очки
до поры скрывали ее холодную изысканную красоту.
- Допустим, - сказал Чак. - Допустим. И все же я знаю, кому обязан
своим аттестатом. Огромное вам спасибо. - Он обнял Джонни и слегка при-
тянул к себе.
И вдруг - вспышкой - резкая, яркая картина, заставившая Джонни отпря-
нуть и схватиться за голову, как будто Чак не обнял его, а ударил. Кар-
тина отпечалась в мозгу, точно с клише.
- Нет, - сказал он. - Н е т в ы х о д а. Не ходите туда, ни ты, ни
она.
Чак опасливо попятился. Он почувствовал ЧТО-ТО. Что-то холодное, тем-
ное, непостижимое. Ему вдруг расхотелось прикасаться к Джонни; в эту ми-
нуту у него было одно желание - никогда больше не дотрагиваться до Джон-
ни. Он словно узнал, что чувствуешь, когда тебя живьем заколачивают в
гробу.
- Джонни, - сказал он, и голос его дрогнул. - Что... что это?..
Роджер, подходивший к ним с бокалами, в растерянности остановился.
Джонни смотрел мимо Чака на далекие грозовые тучи. Глаза у него были от-
сутствующие и затуманенные.
- Вам туда нельзя. Там нет громоотводов, - сказал он.
- Джонни... - Чак в страхе повернулся к отцу. - По-моему, у него...
обморок, что ли.
- Молния, - возвестил Джонни во весь голос. Люди стали оборачиваться.
Он простирал к ним руки. - Пожар. Пробита изоляция. Двери заперты. Горя-
щие люди... запах жареной свинины.
- О чем это он? - вскрикнула подружка Чака. Разговоры прекратились.
Все смотрели на Джонни, застыв с тарелками и бокалами в руках.
- Джон! Джонни! Что случилось? Очнитесь. - Роджер шагнул к нему и
щелкнул пальцами перед невидящими глазами Джонни. На западе забурчал
гром - словно где-то там великаны ссорятся за картами. - Что случилось?
Голос Джонни звучал отчетливо и громко, его слышали все пятьдесят с
лишним человек - бизнесмены, учителя, их жены, выпускники даремской
средней школы.
- Сегодня вечером Чак должен сидеть дома, не то он сгорит вместе с
остальными. Будет пожар, страшный пожар. Не пускайте его в "Кэти". Уда-
рит молния, и когда приедут пожарники, все уже сгорит дотла. Загорится
проводка. У выходов найдут обугленные тела. Опознать их можно будет
только по пломбам в зубах. Там... там...
Патти Стрэн закричала и уронила пластиковый стакан - кубики льда рас-
сыпались по траве, сверкая, как огромные алмазы. Еще секунду она стояла,
пошатываясь, а затем упала без чувств - в своем воздушном, пастельных
тонов, вечернем платье, - и ее мать метнулась на помощь, бросив Джонни
на ходу:
- Да что с вами? Что, я вас спрашиваю?
Чак, белый как мел, смотрел на Джонни расширенными зрачками.
Глаза у Джонни начали проясняться. Он озирался, встречая устремленные
на него взгляды.
- Простите, - пробормотал он.
Мать Патти стояла на коленях, приподняв голову дочери, и легонько
похлопывала ее по щекам. Девушка зашевелилась и застонала.
- Джонни... - прошептал Чак и, не дожидаясь ответа, бросился к своей
подружке.
Безмолвие воцарилось на лужайке Чатсвортов. Все смотрели на Джонни.
Опять с ним это случилось, и опять все глазеют на него. Как глазели
сестры в больнице. И репортеры. Они смахивают на ворон, усевшихся в ряд
на проводах. Стоят - в руках бокалы и тарелки с картофельным салатом - и
таращатся так, будто у него расстегнуты брюки.
Ему захотелось убежать, забиться в угол. Подступила тошнота.
- Джонни, - Роджер обнял его, - пойдемте в дом. Нельзя вам здесь...
- Что такое "Кэти"? - оборвал Джонни, пытаясь высвободиться из рук
Роджера. - Это не частный дом, потому что там таблички с надписью "вы-
ход". Что это? Где?
- Уведите же его отсюда! - закричала мать Патти. - Он опять ее напу-
гает!
- Пошли, Джонни...
- Но...
- Пошли!
Он позволил увести себя. Их шаги по гравиевой дорожке к домику, где
жил Джонни, отдавались особенно гулко. Больше ни звука. Они поравнялись
с бассейном, и тут до них донесся гул приглушенных голосов.
- "Кэти" - где это? - снова спросил Джонни.
- Странно, что вы не знаете, - сказал Роджер. - Я думал, вы все знае-
те. Бедняжка Патти Стрэн хлопнулась из-за вас в обморок.
- Не вижу. Это в мертвой зоне. Что это такое?
- Давайте войдем в дом.
- Да что вы со мной как с больным!
- Вы перенапряглись, - сказал Роджер. Он говорил с ним мягко, успока-
ивающе, как говорят с душевнобольными. От этого тона у Джонни пробежал
холодок по спине, и начала наваливаться головная боль. Он попытался ос-
тановить ее напряжением воли. Они поднялись по лестнице в дом.
- Вам лучше? - спросил Роджер.
- "Кэти" - что это?
- Шикарный ресторан в Сомерсуэте. Неизвестно почему, но вечеринки вы-
пускников в "Кэти" стали традицией. А все-таки примите аспирин.
- Нет. Не пускайте его, Роджер. В ресторан ударит молния. Он сгорит
дотла.
- Джонни, - начал Чатсворт медленно и очень ласково, вы не можете
этого знать.
Джонни отпил немного ледяной воды и поставил стакан на место: рука
его дрожала.
- Вы говорили, что интересовались моим прошлым. А значит...
- Да, интересовался. Но вы делаете отсюда неправильный вывод. Я знал,
что вас считают экстрасенсом или вроде этого, но мне не нужен был экс-
трасенс. Мне нужен был репетитор. И вы оказались прекрасным репетитором.
Лично я полагаю, что нет никакой разницы между хорошими экстрасенсами и
плохими, поскольку я не верю, в эти штуки. Все очень просто. Я не верю в
это.
- Иными словами, я вру.
- Ну почему, - сказал Роджер тем же ласковым, тихим голосом. - У меня
на фабрике в Сассексе есть мастер, который ни за что не прикурит третьим
от одной спички, но это еще не значит, что он плохой мастер. У меня есть
набожные друзья, и хотя сам я в церковь не хожу, мы продолжаем оставать-
ся друзьями. Я искал репетитора, и мне было безразлично, что вы там ду-
маете о своей способности к прозрениям или телепатии. Нет... не совсем
так. Мне с т а л о безразлично, когда я решил, что это не помешает
вашим занятиям с Чаком. Так оно и вышло. Но пожар в "Кэти" сегодня
вечером для меня то же самое, что луна из рокфора.
- Ну да, я не вру, просто я свихнулся. - Глупо до смешного. Дюссо и
многие из тех, от кого Джонни получал письма, обвиняли его в шарлатанс-
тве. Чатсворт первый приписал ему комплекс Жанны д'Арк.
- Тоже нет, - сказал Роджер. - В свое время вы попали в страшную ава-
рию и со страшным трудом выкарабкались; вы заплатили слишком большую це-
ну за то, чтобы жить. Я не сторонник трепа на такие темы, ну а если
кто-нибудь из гостей, не исключая матери Патти, намерен делать далеко
идущие выводы, им вежливо объяснят, чтоб они помалкивали о том, чего не
понимают.
- "Кэти", - сказал Джонни. - Откуда тогда мне стало известно это наз-
вание? Каким образом я узнал, что это не чей-то дом?
- От Чака. Последнюю неделю он часто говорил о вечеринке.
- Только не мне.
Роджер пожал плечами.
- Возможно, вы услышали, как он говорил об этом Шелли или мне. Это
отложилось в вашем подсознании, и в какой-то момент...
- Ну конечно, - с горечью сказал Джонни. - Все, чего мы не понимаем,
все, что не укладывается в привычную схему, мы помечаем грифом "П", то
бишь подсознательное. Идол двадцатого века. Сколько раз это бывало с ва-
ми, Роджер, когда что-то шло вразрез с вашим прагматическим взглядом на
мир?
В глазах Роджера мелькнул огонек - или Джонни просто показалось?
- Надвигалась гроза, отсюда ассоциация с молнией, - сказал он. - Неу-
жели не ясно? Это ведь так просто...
- Послушайте, - перебил Джонни. - Я объясняю вам как ребенку. В зда-
ние ударит молния. Оно сгорит. У д е р ж и т е Ч а к а д о м а.
О господи, эта мигрень доконает его. Крадется как тигр. Он потер лоб
ладонью.
- Джонни, вас заклинило.
- Удержите его дома, - повторил Джонни.
- Пусть сам решает, я не могу давить на него. В конце концов, он сво-
бодный белый человек восемнадцати лет от роду.
В дверь постучали.
- Можно, Джонни?
- Входи, - сказал Джонни, и в комнату вошел Чак.
- Ну как вы? - взволнованно спросил он.
- Нормально, - сказал Джонни. - Голова болит, а так ничего. Чак...
пожалуйста, не езди туда сегодня. Прошу тебя как друг. Одного ты мнения
с отцом или нет - неважно. Не езди.
- Разумеется, дружище, - бодро сказал Чак и, плюхнулся на диван, под-
дел ногой подушечку. - Патти теперь туда на аркане не затянешь. Здорово
вы ее напугали.
- Мне очень жаль, что так получилось, - сказал Джонни. Вместе с об-
легчением пришли слабость и легкий озноб. - Мне очень жаль, но я рад.
- У вас было озарение, да? - Чак перевел взгляд с Джонни на отца, по-
том снова на Джонни. - Я почувствовал. Ощущение не из приятных.
- Иногда это передается окружающим. Я им не завидую.
- Да уж, не хотел бы пережить такое еще раз, - сказал Чак. - Но пос-
лушайте... неужели ресторан и вправду сгорит?
- Да, - сказал Джонни. - Лучше держаться подальше.
- Но ведь... - Чак растерянно посмотрел на отца. - Старшие классы от-
купили весь ресторан. Школа не против. Лучше так, чем надираться неболь-
шими компаниями где-нибудь на природе. Там будет... - Чак умолк на се-
кунду и испуганно закончил: - Там будет двести пар. Папа, ты...
- Боюсь, он в это не верит, - сказал Джонни.
Роджер с улыбкой поднялся.
- Вот что, давайте съездим в Сомерсуэт и поговорим с владельцем рес-
торана, - сказал он. - Банкет у нас явно разладился. Если же после поез-
дки вы оба проголосуете против "Кэти", мы можем принять всех у себя. -
Он обратился к Джонни: - При одном условии - вы, дружище, не пьете и по-
можете ублажать гостей.
- С удовольствием, - сказал Джонни. - Но зачем все это, если вы не
верите?
- Чтобы вас успокоить, - сказал Роджер, - вас и Чака. И чтобы потом,
когда ничего не произойдет, я мог напомнить вам свои слова и вдоволь
посмеяться.
- Что ж, и на том спасибо. - Сейчас, когда стало полегче, его вдруг
затрясло, но головная боль притупилась.
- Однако скажу вам прямо, Джонни, - продолжал Роджер, - по-моему, вы
скорее достанете снега в аду, чем добьетесь, чтобы хозяин поверил вам на
слово и отменил банкет. Надо думать, эти ежегодные банкеты приносят ему
большие деньги.
- Придумаем что-нибудь на месте... - сказал Чак.
- Например?
- Скажем ему, что... в общем, сообразим что-нибудь...
- То есть наврем? Нет, Чак, на это я не согласен. Исключено.
- Ладно, - кивнул тот.
- Тогда нечего рассиживаться, - деловито сказал Роджер. - Уже без
четверти пять. Едем в Сомерсуэт.
Без двадцати шесть они входили в ресторан. Джонни прочитал объявле-
ние: "СЕГОДНЯ С 19.00 В РЕСТОРАНЕ БАНКЕТ. ЖДЕМ ВАС ЗАВТРА". У него упало
