сделал вид, будто содержание карточки чрезвычайно его заинтересовало, а
в это время мысли завертелись с удвоенной скоростью.
Конечно, если Джэксон отпадает или хотя бы окажется под вопросом,
можно предпринять новую попытку через неделю, когда то же самое Ьудет
происходить в Апсоне. Или через две недели, в Тримбулле. Или никогда.
Нет все должно решиться в эту неделю, точнее - завтра.
Он "сфотографировал" большую печь в углу и взглянул наверх. Там был
балкон. Даже не балкон, а галерея с перилами по пояс, сработанными из
широких, выкрашенных белой краской планок с прорезями в виде ромбов и
завитушек. Что ж, за такими перилами вполне можно укрыться и наблюдать
в прорезь. А в нужный момент встать и...
- Какая у вас камера?
Джонни обернулся в полной уверенности, что это полицейский. Сейчас он
попросит показать ему фотоаппарат... незаряженный... потом захочет пос-
мотреть его удостоверение личности... а потом с ним будут говорить в
другом месте.
Но это был не полицейский. Это был молодой человек, который только
что проходил тест на водительские нрава. Лет двадцати двух, длинноволо-
сый, с приятным открытым взглядом, в замшевом пиджаке и вытертых джин-
сах.
- "Никон", - сказал Джонни.
- Отличная штука. Фотокамеры - моя страсть. Давно работаете для "Ян-
ки"?
- Я... э-э... свободный художник, - сказал Джонни. Иногда делаю
кое-что для них, иногда для "Кантри джорнал", иногда для "Даун-ист".
- А выше рангом? "Пипл" или "Лайф"?
- Нет. Пока, во всяком случае.
- Какую вы поставили диафрагму?
ДИАФРАГМА! ЭТО ЧТО ЕЩЕ ЗА ШТУКОВИНА ТАКАЯ?
Джонни пожал плечами.
- Я, знаете, все больше на слух...
- На глаз, что ли? - улыбнулся молодой человек.
- Ну да, на глаз. СГИНЬ, БОГА РАДИ, СГИНЬ!
- Я тоже мечтаю быть свободным художником, - сказал молодой человек и
ухмыльнулся. - Моя голубая мечта - снять чтонибудь этакое, вроде водру-
жения флага на Иводзима.
- Я слышал, там все было срепетировано, - заметил Джонни.
- Возможно, возможно. Но это классика. Или, скажем, первый снимок по-
садки НЛО, а? Здорово было бы. Кстати, у меня тут с собой портфель фо-
тографий. Вам кто заказывает работу в "Янки"?
Джонни взмок.
- Вообще-то они только сейчас ко мне обратились, - сказал он. - Прос-
то я...
- Мистер Клоусон, подойдите, - послышался раздраженный голос поли-
цейского. - Посмотрим вместе ваши ответы.
- О, начальник зовет, - сказал Клоусон. - Я сейчас. - Он поспешил к
столу экзаменатора, и Джонни перевел дух. Надо было убираться, и немед-
ленно.
Он еще два-три раза "щелкнул", чтобы его уход не выглядел совсем уж
бегством, но едва ли видел что-либо в объектив. Затем он ушел.
Клоусону, молодому человеку в замшевом пиджаке, было не до Джонни.
Судя по всему, он не справился с письменным заданием и сейчас яростно
доказывал что-то полицейскому, но тот лишь качал головой.
Джонни ненадолго задержался в вестибюле. Налево был гардероб. Направо
- закрытая дверь. Он повернул ручку - дверь была не заперта. Узкая лест-
ница уходила наверх в темноту. Там, должно быть, служебные помещения. И
галерея.
Он снял номер в ночь на субботу в маленькой уютной гостинице "Джэксон
Хаус" на главной улице. Гостиницу основательно переоборудовали, и это
стоило, надо думать, немалых денег, но владельцы, по-видимому, считали,
что она себя окупит благодаря новому лыжному курорту. Увы, курорт прого-
рел, и теперь маленькая уютная гостиница едва сводила концы с концами. В
четыре часа утра Джонни вышел из номера с "дипломатом" в левой руке;
ночной портье клевал носом над чашкой кофе.
Джонни почти не спал, только после полуночи задремал ненадолго. Ему
приснился сон. 1970 год. Ярмарка. Они с Сарой стоят перед рулеткой, и
вновь то ощущение сумасшедшего, безграничного могущества. И запах плавя-
щейся резины.
"А ну-ка, - раздался у него за спиной тихий голос. - Хотел бы я пос-
мотреть, как вздрючат этого типа". Он обернулся и увидел Фрэнка Долда в
черном прорезиненном плаще, с широченнымво всю шею, от уха до уха - раз-
резом вроде кровавого оскала, с жутковатым блеском в остекленевших гла-
зах. Он испуганно отвернулся к рулетке, но теперь за крупье был Грег
Стилсон в своей желтой каске, лихо сдвинутой на затылок, с многозначи-
тельной улыбочкой, адресованной Джонни. "Эй-эй-эй, - пропел Стилсон, и
голос его звучал утробно, гулко, зловеще. - Ставьте куда хотите. Что
скажешь, дружище? Играем по-крупному?"
Джонни был не прочь сыграть по-крупному. Стилсон запустил рулетку, и
вдруг внешнее поле стало на глазах зеленым. Каждая цифра превратилась в
двойное зеро. Куда ни поставь - выигрывал хозяин.
Он вздрогнул и проснулся. И до четырех сидел, тупо глядя в темноту
сквозь заиндевелые стекла. Головная боль, терзавшая его с момента приез-
да в Джэксон, отпустила, он чувствовал слабость, но зато пришло спокойс-
твие. Он сидел, сложив руки на коленях. Он не думал о Греге Стилсоне, он
думал о прошлом. Вспоминал, как мать заклеивала ему пластырем ссадину на
колене; как собака порвала сзади смешное летнее платье бабушки Нелли и
как он хохотал, пока Вера не дала ему затрещину, оцарапав лоб обручаль-
ным кольцом с камешком; как отец учил его наживлять крючок, приговари-
вая: ЧЕРВЯМ НЕ БОЛЬНО, ДЖОННИ... ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ. Он
вспоминал, как отец подарил ему, семилетнему, перочинный нож на рождест-
во и очень серьезно сказал: Я ТЕБЕ ДОВЕРЯЮ, ДЖОННИ. Все эти воспоминания
нахлынули разом.
...Он шагнул в пробирающий до костей утренний холод, и его ботинки
заскрипели по дорожке, проложенной в глубоком снегу. Изо рта вырывался
пар. Луна зашла, зато звезд на черном небе было пропасть сколько. Гос-
подни сокровища, называла их Вера. Перед тобой, Джонни, господни сокро-
вища.
Он прошел несколько кварталов по главной улице и, остановившись перед
крошечной почтой, выудил письма из кармана пальто. Письма отцу, Саре,
Сэму Вейзаку, Баннерману. Зажав "дипломат" между ног, он открыл почтовый
ящик, стоявший перед аккуратным кирпичным строеньицем, и после недолгого
колебания бросил в щель письма. Он слышал, как они ударились о дно - без
сомнения, первое почтовое отправление города Джэксона, - и с этим звуком
возникло смутное чувство наступившей развязки. Письма отправлены, обрат-
ной дороги нет.
Он подхватил "дипломат" и двинулся дальше. Снег скрипел под ногами.
Большой термометр над входом в банк Гранитного штата показывал минус
три, в воздухе были разлиты тишина и покой, какие бывают только в такие
вот морозные утра в НьюГэмпшире. Ничто не шелохнется. Дорога пустынна.
Ветровые стекла припаркованных автомашин незрячи из-за снежной катарак-
ты. Темные окна, закрытые ставни. Все казалось Джонни каким-то зловещим
и в то же время святым. Он отогнал эту мысль. Не на святое дело шел он.
Он пересек Джаспер-стрит, и перед ним выросло здание общественного
центра, белое и изящное в своей строгости среди сугробов посверкивающего
снега.
ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, УМНИК, ЕСЛИ ДВЕРЬ ЗАПЕРТА?
Ничего, найдет способ преодолеть этот барьер. Джонни огляделся по
сторонам - вокруг ни души. Да, если бы сегодня перед жителями города
держал речь президент, все было бы, разумеется, иначе. Здание было бы
оцеплено еще с вечера и охранялось изнутри. Но ждали всего лишь
конгрессмена, одного из четырех сотен, невелика шишка.
Джонни поднялся по ступенькам и нажал на ручку. Она легко поверну-
лась. Джонни шагнул в холодный вестибюль и плотно прикрыл за собой
дверь. Головная боль возвращалась, пульсируя в такт ровным гулким ударам
сердца. Он поставил "дипломат" на пол и стал массировать виски пальцами
в перчатках.
Вдруг раздался басовитый скрип. Дверь гардероба медленно отворилась,
и что-то белое начало выпадать из тьмы прямо на него.
Джонни едва ни вскрикнул. На мгновение ему показалось, что из чулана
вываливается труп, как в фильме ужасов. Но это была всего лишь табличка
с надписью: НЕ ЗАБУДЬТЕ ДОКУМЕНТЫ.
Он положил табличку на место и направился к двери, ведущей на лестни-
цу.
Сейчас она была заперта.
Он нагнулся, чтобы получше рассмотреть замок в тусклом, молочном све-
те уличного фонаря, просачивавшемся в окно. Это был обыкновенный пружин-
ный замок, и Джонни подумал, что его, наверное, можно открыть крючком от
вешалки. Он принес вешалку из гардероба и просунул крючок в зазор между
дверью и косяком. Он подвел к замку крюк и поводил им. Отчаянно стучало
в висках. Наконец ему удалось прижать язычок, замок щелкнул, и дверь
открылась. Он взял "дипломат" и вошел, держа вешалку в руке. Закрыл за
собой дверь и услышал, как замок защелкнулся. Он стал подниматься по уз-
кой лестнице, которая под ним скрипела и стонала.
Наверху обнаружился короткий коридор с дверями по обе стороны. Он ми-
новал ПРЕДСЕДАТЕЛЯ и ЧЛЕНОВ ГОРОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, НАЛОГОВОГО ИНСПЕКТОРА
и МУЖСКОЙ ТУАЛЕТ, ПОПЕЧИТЕЛЯ БЕДНЫХ и ДАМСКИЙ ТУАЛЕТ.
В конце коридора была дверь без таблички. Дверь была не заперта, и он
вышел на галерею; под ним лежал зал в диковинной сетке теней. Он затво-
рил за собой дверь и вздрогнул, услышав, как прокатилось эхо в пустом
зале. Он взял вправо, затем влево: каждый его шаг отзывался таким гулким
эхом. Он прошел вдоль правой стены галереи, на высоте примерно двадцати
пяти футов, и остановился над печкой, как раз против сцены, на которую
часов через пять взойдет Стилсон.
Он сел на пол по-турецки и перевел дух. Несколько раз глубоко вздох-
нул, чтобы успокоить головную боль. Печка не топилась, и он чувствовал,
как холод обволакивает его, пробирает насквозь. Предвестие гробовых пе-
лен.
Когда немного отпустило, он нажал на замочки "дипломата". Двойной
щелчок отозвался эхом, как ранее отозвались шаги; сейчас это напоминало
звук взводимых курков.
ПРАВОСУДИЕ ПО-АМЕРИКАНСКИ, подумал он ни с того ни с сего. Так гово-
рил прокурор, когда присяжные признали виновной Клодину Лонге, застре-
лившую своего любовника. ТЕПЕРЬ ОНА ПОНЯЛА, ЧТО ЗНАЧИТ ПРАВОСУДИЕ
ПО-АМЕРИКАНСКИ.
Джонни заглянул в "дипломат" и в растерянности заморгал - у него ста-
ло двоиться в глазах. Затем это прошло. И вдруг перед его мысленным взо-
ром возникла картина. Картина очень далекого прошлого; похоже на старую
фотографию, сделанную сепией. На галерее толпятся мужчины, курят сигары,
рассказывают анекдоты в ожидании начала собрания. Какой это год? 1920-й?
1902-й? Во всем этом было что-то жутковатое, и ему стало не по себе.
Один из мужчин говорит о ценах на виски и ковыряет в носу серебряной зу-
бочисткой,
(А ДВА ГОДА НАЗАД ОН ОТРАВИЛ СВОЮ ЖЕНУ)
Джонни поежился. Картина, впрочем, не стоит особого внимания. Мужчина
давно уже мертв.
Из "дипломата" поблескивал ствол винтовки.
НА ВОЙНЕ ЗА ЭТО ПРЕДСТАВЛЯЮТ К НАГРАДЕ, пронеслось в голове. Он
начал собирать винтовку. Каждому щелчку вторило эхо, коротко и
внушительно, напоминая все тот же звук взводимого курка.
Он зарядил "ремингтон" пятью патронами.
Положил винтовку на колени.
И стал ждать.
Медленно рассветало. Джонни ненадолго забылся, но было слишком холод-
но, чтобы заснуть по-настоящему. Он видел какието короткие, обрывистые
сны.
Окончательно он очнулся, когда часы показывали начало восьмого. Дверь
внизу с шумом отворилась, и он чуть было не вскрикнул: КТО ТАМ?
Это был сторож. Джонни приник глазом к ромбовидной прорези в балюст-
раде и видел крупного мужчину в бушлате. Он шея по центральному проходу
с вязанкой дров, мурлыча "Долину Красной реки". С грохотом вывалив дрова
в деревянный ящик, он исчез из поля зрения. Секундой позже Джонни услы-
шал высокий дребезжащий звук открываемой печной заслонки.
Вдруг Джонни подумал о том, что при каждом выдохе из рта у него выры-
ваются облачка пара. А если сторож подымет голову? Заметит он что-ни-
