размеру печки. Рядом стоял ящик со щепой, а по соседству валялась кипа
старых газет. Он присел и начал их перебирать. Руки быстро онемели, но
он продолжал листать и нашел то, что искал. Воскресную газету трехне-
дельной давности.
Он принес ее в дом, разложил на кухонном столе и начал просматривать.
Нашел интересовавшую его статью и присел, чтобы перечитать ее.
Статью сопровождало несколько фотографий: на одной была видна стару-
ха, запирающая дверь; на другой - полицейская машина на безлюдной улице;
еще на двух - почти пустые магазины. Заголовок гласил: ОХОТА ЗА ДУШИТЕ-
ЛЕМ ИЗ КАСЛРОКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ... И ПРОДОЛЖАЕТСЯ.
Пять лет назад, говорилось в статье, молодая женщина Альфа Фречет,
служившая в местном ресторане, возвращаясь с работы домой, была изнаси-
лована и задушена. Прокуратура штата и полиция Касл-Рока провели сов-
местное расследование. Результат - нулевой. На следующий год в маленькой
квартирке на третьем этаже дома по Карбайн-стрит в том же Касл-Роке была
найдена пожилая женщина - тоже изнасилованная и задушенная. Месяцем поз-
же убийца снова дал о себе знать: на сей раз жертвой стала ученица сред-
ней школы.
Новое, более тщательное расследование с привлечением ФБР также не да-
ло результатов. На следующих выборах шерифа Карла М. Келсо, главного
стража порядка в графстве чуть ли не со времен гражданской войны, прока-
тили и на его место избрали Джорджа Баннермана, он выплыл на гребне ак-
тивной кампании под лозунгом: "Поймать душителя из Касл-Рока".
Прошло два года. Преступника не поймали, но убийства прекратились. А
в январе двое мальчишек нашли тело семнадцатилетней Кэрол Данбаргер. Она
числилась пропавшей без вести с тех пор, как родители заявили о ее ис-
чезновении. В шкале с ней без конца что-то случалось - она опаздывала на
уроки, пропускала занятия, два раза была уличена в мелких магазинных
кражах, а однажды убежала из дома и добралась до самого Бостона. И Бан-
нерман, и полиция штата полагали, что Кэрол голосовала на шоссе и убийца
взялся ее подвезти. В середине зимы наступила оттепель, она и помогла
обнаружить тело девушки - его нашли двое мальчишек близ Стриммерской
протоки. Главный патологоанатом штата сказал, что смерть наступила при-
мерно двумя месяцами ранее.
Наконец, второго ноября произошло еще одно убийство. Жертвой стала
Этта Рингголд, учительница начальной школы Касл-Рока. В городе ее очень
любили. Всю жизнь она была прихожанкой местной методистской церкви, име-
ла ученую степень, пользовалась влиянием в благотворительных организаци-
ях и обожала Роберта Браунинга. Ее тело нашли в трубе, проложенной под
неасфальтированной, почти непроезжей дорогой. По всей северной части Но-
вой Англии пронеслась волна возмущения в связи с убийством мисс Ринг-
голд. Вспоминали Альберта де Сальво, бостонского душителя, однако эти
параллели никоим образом не могли утихомирить разбушевавшиеся страсти.
Масла в огонь подлила газета "Юнион лидер", издаваемая Уильямом Лейбом в
не таком уж далеком Манчестере, штат Нью-Гэмпшир; редакционная статья
была озаглавлена: "БЕЗДЕЛЬНИКИ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИЗ СОСЕДНЕГО ШТАТА".
В старой, почти шестинедельной давности газете, впитавшей запах сарая
и дров, приводились заявления двух местных психиатров, которые согласи-
лись прояснить ситуацию при условии, что их имена не будут названы. Один
из них упомянул особый вид сексуального извращения - стремление совер-
шать насильственное действие в момент оргазма. Прелестно, подумал Джон-
ни, поморщившись. Он душил свои жертвы, когда наступал оргазм.
Головная боль давала себя знать все сильнее.
Другой психиатр обратил внимание на тот факт, что все пять убийств
были совершены в конце осени либо в начале зимы. И хотя маниакально-деп-
рессивная личность не подпадает ни под какую твердую схему, перепады
настроения у маньяка, как правило, связаны со сменой времен года. У
преступника мог быть "спад" агрессивности с середины апреля примерно до
конца августа, а затем она начинала нарастать, достигая своего "пика" к
моменту совершения убийств.
В период маниакального, или "пикового", состояния этот человек,
по-видимому, сексуально крайне возбудим, активен, склонен к риску и уве-
рен в своей безнаказанности. "Он, вероятно, убежден, что полиция его не
поймает", - заключил анонимный психиатр. Статья заканчивалась словами:
"И пока убийца не ошибся в своих расчетах".
Джонни положил газету и взглянул на часы. Отец вернется домой с мину-
ты на минуту, если только не застрянет из-за снега. Джонни подошел к
печке и сунул газету в огонь.
НЕ МОЕ ДЕЛО. ВСЕ РАВНО, ЧЕРТ БЫ ПОБРАЛ СЭМА ВЕЙЗАКА.
НЕ ПРЯЧЬСЯ В ПЕЩЕРЕ, ДЖОННИ.
Он не прятался, совсем нет. Просто так уж случилось, что с ним до-
вольно жестоко обошлись. Потерять целый кусок жизни - разве это не дает
право самому стать жестким?
АХ, ТАК ТЫ СЕБЯ ЖАЛЕЕШЬ?
- К чертовой матери, - пробормотал Джонни. Он подошел к окну и выгля-
нул на улицу. За сплошной пеленой снега ничего не было видно. Джонни на-
деялся, что с отцом будет все в порядке, а еще он надеялся, что Герберт
вскоре появится и положит конец этому бессмысленному самокопанию. Джонни
снова подошел к телефону и постоял в нерешительности.
Жалел себя Джонни или нет, а все-таки он потерял немалую часть жизни.
Можно сказать, лучшую часть. Он многое сделал, чтобы снова обрести себя.
Разве он не заслужил самого обыкновенного уединения? Разве он не имеет
права на то, о чем мечтал несколько минут назад, - на обыкновенную
жизнь?
ЕЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, МОЙ ДОРОГОЙ.
Может, и так, зато существует необыкновенная жизнь. Перебирать вещи
людей и внезапно узнавать про их мелкие страхи, ничтожные тайны, незна-
чительные победы - поистине необыкновенная жизнь. Это уже не талант, а
проклятие.
Предположим, он встретится с шерифом. Но ведь нет никакой гарантии,
что он сможет ему помочь. Даже, предположим, он сможет. Предположим, он
подаст ему убийцу на тарелочке с голубой каемочкой. Повторится больнич-
ная пресс-конференция - тот же цирк, только возведенный в чудовищную
степень.
Сквозь головную боль начала пробиваться навязчивая песенка, скорее
какие-то ее звонкие обрывки. Эту песенку пели в воскресной школе в ран-
нем детстве: "Огонек в моей груди... ты свети, всегда свети... огонек в
моей груди... ты свети, всегда свети... ты свети, свети, свети..."
Он поднял трубку и набрал служебный номер Вейзака. Сейчас, после пя-
ти, это почти безопасно. Вейзак уже ушел с работы, а свой домашний номер
знаменитые неврологи в справочники не дают. После шести или семи длинных
гудков Джонни собирался уже положить трубку, но тут Сэм ответил:
- Да? Алло?
- Сэм?
- Джон Смит? - В голосе Сэма, несомненно, звучало удовольствие, но в
то же время и какое-то беспокойство.
- Да, это я.
- Как вам нравится эта погодка? - спросил Вейзак, пожалуй, чересчур
уж бодро. - У вас идет снег?
- Да.
- Здесь он начался всего час назад. Говорят... Джон? Вы звоните из-за
шерифа? Вы расстроены?
- Да, я разговаривал с шерифом, - сказал Джонни, - и хочу знать, что,
собственно произошло. Почему вы дали ему мой телефон? Почему не обрати-
лись ко мне и не сказали, что вам нужно... почему вообще не связались
сначала со мной и не спросили моего согласия?
Вейзак вздохнул.
- Джонни, я бы мог вам соврать, но не буду. Я не обратился к вам, по-
тому что боялся, что вы откажетесь. И не позвонил вам после разговора с
шерифом, потому что он поднял меня на смех. Если человек смеется над мо-
им предложением, я заключаю, что оно отвергнуто.
Джонни потер свободной рукой висок и закрыл глаза.
- Но почему, Сэм? Вы же знаете, как я к этому отношусь. Вы сами гово-
рили, чтобы я не высовывался, пока не утихнут слухи. Это ваши слова.
- Все дело в газетной заметке, - признался Сэм. - Я сказал себе:
Джонни живет в тех краях. И еще я сказал себе: пять убитых женщин. Пять.
- Вейзак был явно смущен, он говорил медленно, с остановками. И от этого
Джонни стало не по себе. Он уже жалел, что позвонил ему. - Две девочки.
Молодая мать. Учительница младших классов, любившая Браунинга. Предельно
банальная история, правда? Настолько банальная, что из нее, пожалуй, да-
же нельзя состряпать фильма или передачи для телевидения. И тем не менее
все правда. Особенно мне жаль учительницу. Засунули в трубу, как мешок с
отходами...
- Ваши фантазии по этому поводу и угрызения совести меня не интересу-
ют. Вы не имеете права, черт возьми... - прохрипел Джонни.
- Вероятно, нет.
- Никаких "вероятно"!
- Джонни, как вы себя чувствуете? У вас такой голос...
- Хорошо! - выкрикнул Джон.
- Судя по голосу, не очень.
- У меня жутко болит голова, что тут удивительного. Ради Христа, ос-
тавьте меня в покое. Когда я сказал вам о матери, вы ведь не позвонили
ей. Вы сказали...
- Я сказал, что кое-что лучше потерять, чем найти. Но это не всегда
так, Джонни. У преступника, кто бы он ни был, чудовищно изломанная пси-
хика. Он способен покончить с собой. Вероятно, когда убийства на два го-
да прекратились, полиция так и решила. Но у маниакально-депрессивных
личностей иногда бывают длительные периоды затишья - так называемое
"плато нормальности", - после чего снова возобновляются перепады настро-
ений. Он мог покончить с собой после убийства учительницы в прошлом ме-
сяце. Но если он жив, что тогда? Он может убить еще женщину. Или двух.
Или четырех. Или...
- Хватит.
- Почему шериф Баннерман вам позвонил? - спросил Сэм Вейзак. - Что
заставило его изменить решение?
- Не знаю. Очевидно, его донимают избиратели.
- Джонни, я сожалею, что посоветовал ему обратиться к вам и причинил
вам столько боли. А еще больше сожалею, что не позвонил сам и не сказал
о своем разговоре с Баннерманом. Я виноват. Видит бог, вы заслужили спо-
койную жизнь.
Джонни не стало легче, когда он услышал отзвук собственных мыслей.
Наоборот, он почувствовал себя еще более несчастным и виноватым.
- Ладно, - проговорил он. - Все в порядке, Сэм.
- Я больше никому ничего не скажу. Это, конечно, все равно что сме-
нить замок в конюшне после того, как у тебя увели лошадь, но тем не ме-
нее. Я поступил глупо. Непозволительно глупо для врача.
- Ладно, - повторил Джонни. Он ощущал свою беспомощность, а от зами-
нок и смущения Сэма ему стало еще хуже.
- Мы скоро увидимся?
- Со следующего месяца я начну преподавать в Кливс Милс. Тогда и зае-
ду.
- Хорошо! Еще раз простите, Джон.
- Да хватит вам!
Они попрощались, и Джонни положил трубку, жалея, что вообще позвонил
Сэму. Быть может, ему не хотелось, чтобы Вейзак так быстро признал, что
был не прав. Быть может, на самом деле Джонни ожидал, что Сэм скажет:
КОНЕЧНО, Я ПОЗВОНИЛ ЕМУ. Я ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ВЫ ОТОРВАЛИ ЗАДНИЦУ ОТ СТУЛА И
СДЕЛАЛИ ЧТО-НИБУДЬ.
Джонни медленно подошел к окну и посмотрел в темную заметь. ЗАСУНУЛИ
В ТРУБУ, КАК МЕШОК С ОТХОДАМИ.
Боже, как болит голова.
Через полчаса пришел домой Герберт и, увидев побелевшее лицо Джонни,
спросил:
- Голова болит?
- Да.
- Сильно?
- Не очень.
- Надо бы посмотреть новости, - сказал Герберт. - Хорошо, что не
опоздал. Сегодня днем в Касл-Роке крутились телевизионщики из Эн-би-си.
Там была и эта репортерша, которая тебе нравится. Кэсси Маккин.
Встретив взгляд Джонни, он зажмурился. На миг ему показалось, что на
него с выражением почти нечеловеческой боли смотрят десятки глаз.
- Касл-Рок? Опять убийство?
- Да. Утром в городском парке нашли тело маленькой девочки. Ужасная
история, просто в голове не укладывается. Пошла в библиотеку, но обратно
уже не вернулась... Джонни, что с тобой? На тебе лица нет.
- Сколько ей было?
- Только-только исполнилось девять, - сказал Герберт. - Моя бы воля,
