силой, что Роланд называл ка-тетом.
В душу к мальчику закралось странное беспокойство. Сперва он решил,
что за ним следят, но тут же понял: дело вовсе не в этом. или не толь-
ко в этом. Ему почудилось, что он уже бывал здесь раньше; что наяву
переживает давнишний, почти забытый сон. Он подождал, чтобы тревога
прошла, но она не проходила. Она усиливалась, и вот уже к ней примеша-
лось иное чувство, в котором Джейк неохотно признал ужас.
Впереди, в двух шагах от Джейка, на углу Пятидесятой и Сорок третьей,
негр в панаме пристраивал тележку с содовой и претцелями.
"Это он закричит Ах ты, Господи, насмерть!",- подумал Джейк.
Со стороны Сорок четвертой улицы к ним приближалась дебелая дама с
блумингдэйловским пакетом в руке.
"Она выронит пакет. Выронит пакет, зажмет рот руками и завизжит. Пакет
разорвется. В пакете кукла. Она завернута в красное полотенце. Я увижу
это с мостовой. С проезжей части. Я буду лежать посреди улицы в намо-
кающих от крови штанах, в растекающейся кровавой луже".
За толстухой шел высокий мужчина в сером шерстяном костюме с тусклым
серебристым отливом. Он нес дипломат.
"А вот дядька, которого стошнит прямо на ботинки. Он уронит дипломат,
и его вывернет прямо на ботинки. Да что это со мной?"
Тем не менее ноги сами несли Джейка вперед, к перекрестку, туда, где
через улицу двигался оживленный, неиссякающий людской поток. Где-то
позади был священник-убийца, он приближался. Джейк это знал; он знал,
что в следующий миг руки священника будут простерты вперед для толчка.
знал, но оглянуться не мог. Словно пребывал в плену кошмара, где прос-
то не дано влиять на ход событий.
Пятьдесят три секунды. Впереди лоточник отодвигал заслонку в боку те-
лежки.
"Сейчас он достанет бутылку "Ю-Ху",- подумал Джейк.- Именно бутылку, а
не банку. Встряхнет ее и залпом выпьет".
Лоточник вынул бутылку "Ю-Ху", энергично встряхнул и отвинтил крышеч-
ку.
Сорок секунд.
"Сейчас сменится свет".
Белое "ИДИТЕ" погасло. Быстро замигало красное "СТОЙТЕ", и где-то,
меньше чем за полквартала от перекрестка, к пересечению Пятидесятой с
Сорок третьей уже катил большой синий кадиллак. Джейк знал это, знал,
что за рулем "Кадиллака" - толстяк в синей шляпе почти того же оттен-
ка, что и машина.
"Сейчас я умру!"
Он хотел громко крикнуть это беззаботным прохожим, равнодушно обтекаю-
щей его толпе, но челюсти не разжимались, их словно свело. Ноги безмя-
тежно несли Джейка к перекрестку. Веское предостережение "СТОЙТЕ" пе-
рестало мигать и засветилось ровно. Лоточник кинул пустую бутылку от
"Ю-Ху" в белую урну на углу. На другом углу, через улицу от Джейка,
стояла толстуха с хозяйственной сумкой, прямо за ней - мужчина в се-
ребристо-сером костюме.
Восемнадцать секунд.
"Пора проехать фургону с игрушками",- подумал Джейк.
Перед самым его носом, подпрыгивая на выбоинах, через перекресток про-
несся грузовичок с радостным паяцем и надписью "ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ ИГ-
РУШКАМИ ТУКЕРА" на боку. Где-то позади (знал Джейк) человек в черном
прибавил шагу, сокращая разрыв, и уже тянул длинные руки. Но оглянуть-
ся было невозможно, как невозможно оглянуться во сне, когда тебя дого-
няет что-то невыносимо ужасное.
"Беги! А не можешь бежать, так сядь на землю и вцепись в знак "парков-
ки нет"! Сделай что-нибудь, не стой, сложа руки!"
Однако Джейк был не властен остановить развитие событий. Впереди, у
самой бровки тротуара, стояла молодая женщина в белом свитере и черной
юбке. Слева от нее ждал зеленого света парнишка-чикано со стереомагни-
тофоном. Из динамика неслись последние такты песни Донны Саммер. За
ней (знал Джейк) должна была зазвучать мелодия "Dr. Love" в исполнении
группы "Кисс".
"Сейчас они отойдут подальше друг от друга."
Едва эта мысль пришла Джейку в голову, как женщина сделала шаг вправо,
парнишка-чикано - влево, и между ними образовалась брешь. Ноги-преда-
тели понесли Джейка прямо к ней.
Девять секунд.
В конце улицы под ярким майским солнцем засверкала отделка капота ка-
диллака. Джейк знал, что это "седан-де-вилль" семьдесят шестого года
выпуска.
Шесть секунд.
Кадиллак набирал скорость. Вот-вот должен был смениться свет; человек
за рулем "де-вилля", толстяк в синей шляпе с залихватским пером на
тулье, собирался успеть проскочить перекресток.
Три секунды.
Человек в черном бросился вперед, к Джейку. Магнитофон паренька-чикано
доиграл "Love To Love You, Baby", зазвучали первые аккорды "Dr. Love".
Две секунды.
Кадиллак-убийца (решетка его рычащего радиатора походила на оскал хищ-
ного зверя) перестроился на полосу, ближнюю к тротуару, где стоял
Джейк, и ринулся к перекрестку.
Одна.
У Джейка занялось дыхание.
Ноль.
Пуск.
- А! - вскрикнул Джейк, когда жесткие ладони с силой ударили его в
спину, выпихивая с тротуара на мостовую, выталкивая на проезжую часть,
выталкивая из жизни.
Но только у него в воображении.
Тем не менее Джейк накренился вперед, отчаянно размахивая руками, ис-
пуганно округлив разинутый рот. Паренек со стереомагнитофоном крепко
схватил Джейка повыше локтя и оттащил назад.
- Ты, орелик, давай не зевай,- сказал он.- Тут такое движение, что ах-
нуть не успеешь - расшибет в котлету.
"Кадиллак" проплыл мимо. Джейк мельком увидел за ветровым стеклом
толстяка в синей шляпе, и машина исчезла.
Вот тогда это и произошло; именно тогда Джейк словно бы раскололся по-
середке и стал двумя мальчиками. Один умирал на мостовой. Другой стоял
на углу, потрясенный, в немом изумлении глядя, как "СТОЙТЕ" снова ме-
няется на "ИДИТЕ" и толпа устремляется через дорогу как ни в чем не
бывало. впрочем, и в самом деле не бывало.
"Живой!" - возрадовалась половина Джейка, повизгивая от облегчения.
"Мертвый! - завопила в ответ другая половина.- Я мертвый лежу на мос-
товой! Все столпились вокруг, а человек в черном, который меня толк-
нул, говорит: Я священник. Позвольте пройти."
На Джейка, превращая мысли в парусящий парашютный шелк, волнами нака-
тывала дурнота. Мальчик заметил приближающуюся толстуху; когда она по-
равнялась с ним, он заглянул к ней в сумку. Оттуда, как он и ожидал,
поверх края красного полотенца на него взглянули ярко-синие кукольные
глаза. В следующую секунду перед Джейком уже никого не было. Женщина
ушла. Лоточник, вместо того чтобы голосить "Ах ты, Господи, нас-
мерть!", продолжал готовиться к рабочему дню, насвистывая песню Донны
Саммер, которую только что играл магнитофон паренька-чикано.
Джейк обернулся, лихорадочно отыскивая мнимого священника. Того нигде
не было.
Джейк застонал.
"Очнись! Ты чего?"
Он не знал. Он знал только, что в эту минуту должен лежать на мосто-
вой, прощаясь с жизнью под истошные вопли толстухи, пока мужчину в се-
ребристо-сером гарусном костюме рвет, а человек в черном проталкивает-
ся сквозь собирающуюся толпу.
Именно это, кажется, и происходило в одном из уголков его сознания.
Противная слабость вернулась. Джейк вдруг бросил мешочек с завтраком
наземь и что было силы хлестнул себя по лицу. Незнакомая женщина, спе-
шившая на службу, подозрительно всмотрелась в него. Джейк не обратил
на нее внимания. Бросив завтрак на тротуаре, он очертя голову кинулся
через улицу, безразличный ко вновь замигавшему алому "СТОЙТЕ". Отныне
это стало не важно. Смерть подступила к нему - и прошла мимо, даже не
глянув. Все должно было произойти иначе (подсказывало Джейку некое
глубинное чутье) - но не произошло.
Может быть, теперь он будет жить вечно.
От этой мысли Джейку опять захотелось ликующе захохотать.
К тому времени, как он добрался до школы, в голове у него немного про-
яснилось и за работу взялся рассудок. Трезвое начало старалось убедить
Джейка, что причин для беспокойства нет - ей-же-ей, никаких. Возможно,
действительно имело место нечто немного необычное, этакое психическое
озарение, и Джейк на миг заглянул в будущее, в один из его возможных
вариантов. Ну и что? Что особенного? Собственно, идея была вполне сов-
ременной, даже модной, в духе тех странных газет, какие продаются в
универсамах, излюбленного чтива Греты Шоу, за которое она бралась,
лишь убедившись, что матери Джейка поблизости нет,- газет вроде "Нэшнл
Инквайарер" и "Инсайд Вью". Только, конечно, в газетных публикациях
психические озарения всегда играли роль упреждающих ядерных ударов:
женщина увидела во сне авиакатастрофу - и перезаказала билеты; парню
приснилось, будто его брата держат пленником на китайской фабрике, вы-
пускающей "печенье-гаданье" - и оказалось, что это правда. Так стоило
ли обращать внимание на психическое озарение, суть которого - знать,
что по радио сейчас зазвучит песня в исполнении "Кисс", в сумке у
толстой тетки лежит кукла, завернутая в красное полотенце, а лоточник,
торгующий претцелями, выпьет "Ю-Ху" из бутылки, не из банки?
"Забудь,- посоветовал себе Джейк.- Проехали".
Отличная мысль, но к третьему уроку он понял: нет, не проехали - все
только начинается. Шел урок алгебры; глядя, как мистер Кнопф решает на
доске простые уравнения, Джейк с разгорающимся ужасом понял, что в его
сознании звено за звеном поднимается к поверхности совершенно новая
цепочка воспоминаний. Словно на глазах у мальчика со дна мутного озера
медленно всплывали неведомые диковинные предметы.
"Я в каком-то незнакомом месте,- подумал он.- То есть, пока незнако-
мом. а если бы кадиллак меня сбил, оно уже было бы мне знакомо. Это
постоялый двор. но та часть меня, которая попала сюда, еще не знает
этого. Она знает только, что она где-то в пустыне и что здесь нет ни
души. Я плакал, потому что боюсь. Боюсь, что это может быть ад".
К трем часам, явившись в кегельбан "Подземелье", Джейк уже знал, что
нашел в конюшне колонку и напился. Вода была очень холодной, с сильным
минеральным привкусом. Вскоре он зайдет в дом и в комнате, которая
когда-то служила кухней, найдет скромный запас сушеной говядины. Джейк
знал это так же твердо, как то, что лоточник выберет "Ю-Ху" в бутылке
и что у куклы, выглядывающей из фирменного пакета универмага "Блуминг-
дэйл", синие глаза.
Будто обрел способность вспоминать будущее.
В "Подземелье" он сбил только два ряда; первый - 96, второй - 87. Ког-
да Джейк возвращал шары, Тимми за стойкой заглянул в его листок и по-
качал головой.
- Что-то ты сегодня не в лучшей форме, чемпион,- заметил он.
- Не то слово,- ответил Джейк.
Тимми пригляделся повнимательнее.
- С тобой все в порядке? Больно ты бледный.
- По-моему, я приболел. Видно, подхватил грипп.- Это было очень похоже
на правду: какая-то болезнь, безусловно, настигла Джейка.
- Иди домой, ложись в кровать,- посоветовал Тимми.- И пей, пей, пей.
Неразбавленное. Джин, водку и тому подобное.
Джейк покорно улыбнулся.
- Пожалуй, я так и сделаю.
Он медленно шел домой. Вокруг расстилался Нью-Йорк - Нью-Йорк, донель-
зя соблазнительный в этот ранний вечерний час: серенада улиц, где на
каждом углу - по музыканту; деревья в цвету; приветливые веселые лица.
Все это Джейк видел, но за привычным городским пейзажем его глазам
открывался второй план: вот он, Джейк Чэмберс, испуганно прячется в
полутемной кухне, покуда человек в черном, ощерившись, как пес, пьет
из колонки на конюшне; вот он всхлипывает от облегчения, ибо этот че-
ловек (или существо) ушел, не обнаружив его; вот засыпает крепким сном
под неприятно-лиловым закатным небом пустыни с проступающей на нем ле-
дяной крошкой звезд.
Открыв своим ключом дверь в занимающую два этажа квартиру, Джейк по
привычке (есть ему не хотелось) пошел на кухню взять чего-нибудь поже-
вать. По пути к холодильнику ему на глаза случайно попалась дверь кла-
довки, и он остановился. Он вдруг понял, что постоялый двор (и весь
чужой и странный мир, частью которого он теперь был) находится за этой
