дело... хотя бы отчасти. А сейчас он своими глазами наблюдал, что
случается с человеком, который давно, возможно, много лет, не плакал, а
тут не мог сдержаться. Похоже на то, когда вода прорывает плотину.
- О, мой мальчик! - вскрикнул мистер Росс. - О, мой мальчик!
Он отпустил жену и привалился к стене между двух красных
пластмассовых стульев. Постоял немного, потом у него подломились колени.
Он сползал вниз, пока не сел на пол, с протянутыми к кровати руками,
мокрыми щеками, соплями, текущими из носа, вылезшей из брюк рубашкой и
сбившимися к коленям штанинами. Его жена опустилась рядом на колени,
обняла его. Так они и сидели, когда в палату вошли доктор и медсестра. А
Дэвид выскользнул за дверь, глотая слезы, стараясь не разрыдаться. В конце
концов, они находились в больнице, где хватало людей, которые
выздоравливали и которых не следовало расстраивать.
Его встретил отец, такой же бледный, как мать, когда она сообщала
Дэвиду о трагедии. Когда отец взял Дэвида за руку, его рука была холоднее,
чем у Брайена.
- Я очень сожалею, что тебе пришлось это увидеть. - Они стояли в
холле, дожидаясь самого медленного в мире лифта. Это единственное, что
смог сказать Ральф Карвер. По дороге домой отец дважды пытался заговорить,
но у него ничего не выходило. Он включил радио, выключил, повернувшись к
Дэвиду, спросил, не хочет ли тот мороженого или чего-нибудь еще. Дэвид
покачал головой, и его отец вновь включил музыку.
Дома Дэвид сказал отцу, что хочет побросать мяч в баскетбольное
кольцо на подъездной дорожке. Отец согласно кивнул и поспешил в дом. Стоя
у трещины в асфальте, которую он использовал в качестве контрольной
отметки, Дэйв слышал, как родители разговаривают на кухне. Их голоса
долетали до него через открытое окно. Мать хотела знать, что произошло в
больнице, как все это перенес Дэвид.
- Ну, сцена была та еще, - ответил отец, словно кома Брайена и
надвигающаяся на него смерть составляли часть какой-то пьесы.
Дэвид заставил себя не слушать. Ощущение необычности происходящего
вновь вернулось к нему, ощущение того, что он не просто отдельно взятый
человек, но часть чего-то большого, еще непостижимого для него. Внезапно
возникло острое желание отправиться в лес на Медвежьей улице, к небольшой
прогалине. К ней вела узкая тропа, по которой, однако, они могли ехать на
велосипеде один за другим. Именно там, на "вьетконговском наблюдательном
посту", мальчики годом раньше впервые попробовали сигарету Дебби Росс и
нашли ее отвратительной. Там они впервые просмотрели номер "Пентхауса"
(Брайен увидел его на крышке мусорного ящика около автобусной остановки),
там они подолгу болтали, мечтали... главным образом о том, что они будут
делать, перейдя в девятый класс и став королями средней школы Западного
Уэнтуорта. Там, на прогалине, к которой вела "тропа Хо Ши Мина", мальчики
особенно полно наслаждались своей дружбой. Туда Дэвида внезапно и
потянуло.
Он постукал об асфальт мячом, которым они с Брайеном играли миллион
раз, взял его в руки, согнул колени и бросил. В последний раз. Попал.
Когда мяч отскочил к Дэвиду, он откатил его на траву. Родители все еще
разговаривали на кухне, до него долетали их голоса, но у Дэвида и мысли не
возникло сунуться в открытое окно и сказать, куда он пошел. Они могли его
не пустить.
Не взял он и велосипед. Зашагал, опустив голову, с синим пропуском
"ОТПУЩЕН РАНЬШЕ" в нагрудном кармане, хотя школьные занятия уже
закончились. Большие желтые автобусы развозили детей. Стайки школьников из
младших классов пробегали мимо, размахивая портфелями и коробками с
ленчем. Дэвид не обращал на них внимания. Мыслями он был далеко. Это потом
преподобный Мартин расскажет ему о "тихом, спокойном голосе" Бога, и Дэвид
поймет, что же он слышал в тот день, но тогда он не мог сказать, то ли это
голос, то ли мысль, а может, и интуиция. Он знал: когда тебя мучает жажда,
когда все твое тело жаждет воды, ты ляжешь на землю и будешь пить из лужи,
если другого источника воды не будет. В сложившейся ситуации такой лужей
стал для него "вьетконговский наблюдательный пост".
Дэвид пришел на Медвежью улицу и свернул на "тропу Хо Ши Мина".
Шагал он медленно, наклонив голову, напоминая ученого, обдумывающего
серьезную научную проблему. "Тропа Хо Ши Мина" не принадлежала ему и
Брайену, многие школьники пробегали по ней по дороге в школу и обратно, но
в тот теплый осенний день она пустовала, словно ее очистили специально для
него. На полпути он заметил обертку от шоколадного батончика "Три
мушкетера" и поднял ее с травы. Брайен ел только такие батончики, он
называл их "Три мушкера", и Дэвид не сомневался, что обертку бросил именно
Брайен за день или два до происшествия. Не то чтобы Брайен бросал обертки
там, где ел батончики. Обычно он засовывал их в карман. Но...
_Может_, _его_ _заставило_ _бросить_ _обертку_ _нечто_, _знающее_,
_что_ _я_ _приду_ _сюда_ _после_ _того_, _как_ _Брайена_ _собьет_ _машина_
_и_ _он_ _размозжит_ _голову_ _об_ _кирпичную_ _стену_, _нечто_,
_знающее_, _что_ _я_ _найду_ _обертку_ _и_ _вспомню_ _о_ _нем_.
Дэвид убеждал себя, что это безумие, он сошел с ума, если так
думает, но при этом он отнюдь не считал себя безумцем. Возможно, будучи
озвученными, эти мысли и показались бы безумными, но, оставаясь в его
голове, они представлялись Дэвиду более чем логичными.
Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Дэвид засунул в рот
красно-серебристую обертку и высосал остатки сладкого шоколада. Проделал
он все это с закрытыми глазами, а по его щекам стекали слезы. Когда же
шоколад вместе со слюной перекочевал в желудок, а во рту не осталось
ничего, кроме мокрой бумаги, Дэвид выплюнул обертку и двинулся дальше.
В восточном углу прогалины рос дуб с двумя мощными ветвями, в
двадцати футах от земли расходящимися буквой V. Мальчики не решились
построить домик на развилке: кто-нибудь мог увидеть его и сломать. Но год
- ' $ летним днем они принесли доски, гвозди, молотки и сколотили на дубе
платформу. Дэвид и Брайен знали, что ее используют старшеклассники (время
от _времени_ на потемневших от дождей досках они находили окурки и пустые
банки из-под пива, а однажды нашли даже колготки), и это им льстило.
Малыши же туда не лазили: слишком высоко.
Дэвид поднялся на платформу, с влажными щеками, опухшими глазами, со
вкусом шоколада и мокрой бумаги во рту и аханьем белых мехов в ушах. Он
чувствовал, что найдет на платформе следы присутствия Брайена, может, те
же обертки от "Трех мушкетеров", но ничего не обнаружил, кроме прибитой к
дереву таблички с надписью: "ВЬЕТКОНГОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ", которую
они повесили через две недели после сооружения платформы. Вдохновил их
(так же, как и на название для тропы) старый фильм с Арнольдом
Шварценеггером, но какой именно, Дэвид не помнил. Он ожидал, что в один
прекрасный день, поднявшись на платформу, они обнаружат, что
старшеклассники оторвали табличку или написали на ней что-нибудь вроде: "А
КО-КО - НЕ ХО-ХО", но ее никто не трогал. Дэвид догадался, что название им
понравилось.
Заморосил легкий дождь, охлаждая разгоряченную кожу. Совсем недавно
они с Брайеном сидели на платформе под таким же дождем. Болтали ногами,
разговаривали, смеялись.
_Зачем_ _я_ _здесь_?
Нет ответа.
_Почему_ _я_ _пришел_? _Что_ _заставило_ _меня_ _прийти_?
Нет ответа.
_Если_ _тут_ _есть_ _кто_-_нибудь_, _пожалуйста_, _отзовись_.
Долгое время крик его души оставался без ответа... а потом ответ
пришел, причем у Дэвида не возникло ощущения, что он говорит сам с собой,
обманывает себя, чтобы хоть немного успокоиться. Как и в тот раз, когда он
стоял в больнице рядом с Брайеном, сигнал поступил извне.
_Да_, послышался голос у него в голове. _Я_ _здесь_.
_Кто_ _ты_?
_Кто_ _я_, ответил голос, после чего наступила тишина, словно она
все и объясняла.
Дэвид уселся по-турецки посередине платформы и закрыл глаза. Он
обхватил колени ладонями и как мог распахнул свой разум. Что еще можно
сделать в такой ситуации, он не знал. В этой позе он просидел долго, слыша
далекие голоса детей, возвращающихся домой, различая черные и красные
полосы, движущиеся по его векам: ветер качал ветки, и солнечные лучи,
проникая сквозь листву, освещали лицо мальчика.
_Скажи_ _мне_, _чего_ _ты_ _хочешь_, спросил он голос.
Нет ответа. Голос, похоже, ничего не хотел.
_Тогда_ _скажи_ _мне_, _что_ _делать_.
Нет ответа.
Издалека, с пожарной каланчи на Колумбус-Броуд, донесся гудок. Пять
часов. Дэвид просидел на платформе с закрытыми глазами около двух часов.
Отец и мать, должно быть, уже заметили его отсутствие, увидели лежащий на
траве мяч, начали волноваться. Дэвид любил родителей и не хотел доставлять
им лишних забот, он понимал, что смерть Брайена потрясла бы их не меньше,
чем его самого, но домой идти не мог. Потому что не довел дела до конца.
_Ты_ _хочешь_, _чтобы_ _я_ _помолился_? - спросил он голос. - _Я_
_попытаюсь_, _если_ _ты_ _этого_ _хочешь_, _по_ _я_ _не_ _знаю_, _как_...
_мы_ _не_ _в_ _церкви_ _и_...
Голос перебил его, в нем не слышалось ни злости, ни удивления, ни
нетерпения, эмоции отсутствовали.
_Ты_ _уже_ _молишься_.
_О_ _чем_ _же_ _я_ _молюсь_?
_Черт_, _Мамми_ _идет_ _за_ _нами_, ответил голос.
_Давай_ _прибавим_ _шагу_. _Я_ _не_ _знаю_, _что_ _это_ _означает_.
_Знаешь_.
_Нет_, _не_ _знаю_!
- Да, знаю, - простонал Дэвид. - Но это значит, что я хочу просить
тебя о том, о чем не решались попросить другие, вымолить то, чего не
решались вымолить другие. Это так?
Ответа он не получил.
Дэвид открыл глаза. Ноябрьский день подходил к концу. Солнце
окрасило лес в золото и багрянец. Ноги мальчика затекли, он словно очнулся
от глубокого сна.
Красота окружающей природы поразила его, он почувствовал себя частью
огромного целого, клеточкой живой кожи мира. Дэвид воздел руки к небу.
- Излечи его. Господи, излечи его. Если Ты это сделаешь, я что-
нибудь сделаю для Тебя. Я услышу, что Ты мне скажешь, а потом все в
точности исполню. Обещаю.
Глаза он закрывать не стал, но напряг слух, ожидая, что скажет
голос. Поначалу голос ничего не сказал. Дэвид опустил руки, начал
подниматься, прилипшие к брюкам иголки посыпались ему на ноги, и он даже
хохотнул. А когда взялся рукой за ветку, чтобы сохранить равновесие, голос
послышался вновь.
Дэвид слушал внимательно, наклонив голову, держась за ветку,
чувствуя покалывание в затекших мышцах. Потом кивнул. Табличку с надписью:
"ВЬЕТКОНГОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ" они прибили тремя гвоздями. Кора под
ними выкрошилась, ржавые шляпки торчали наружу. Дэвид вытащил из кармана
синий пропуск и насадил его на одну из шляпок. Потом начал переминаться с
ноги на ногу, чтобы полностью восстановить кровообращение, и наконец
спустился вниз.
Едва Дэвид появился на подъездной дорожке у своего дома" как его
родители выскочили из кухонной двери. Эллен Карвер осталась стоять на
крыльце, приложив ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило ее, а Ральф
сбежал со ступенек и обнял сына за плечи.
- Где ты был? Где тебя носило, Дэвид?
- Пошел прогуляться. В лес на Медвежьей улице. Я думал о Брайене.
- Ты ужасно нас напугал, - вырвалось у Эллен. Кирстен тоже вышла на
крыльцо, с миской клубничного мусса в руках и любимой куклой, Мелиссой
Дорогушей, под мышкой. - Даже Кирсти и та волновалась.
