объяснить.
- Но я же только что объяснил тебе, - ответил он.
- Ты имеешь в виду, что не одевал никакой одежды? - сказал я.
- Все, что я сделал, так это прицепил свое кольцо силы к твоему
собственному деланию, - сказал он. - ты сам сделал все остальное, так же,
как это сделали другие.
- Это невероятно! - воскликнул я.
- Всех нас обучили соглашаться насчет делания, - сказал он мягко. -
ты не имеешь ни малейшего представления о той силе, которую такое
соглашение несет с собой. Но, к счастью, неделание одинаково чудесно и
могущественно, как и та сила.
Я почувствовал неуправляемую судорогу в животе. Между моим
собственным опытом и его объяснением пролегала непроходимая бездна. Как
последнюю защиту, я, как делал это обычно, выдвинул с оттенком сомнения и
недоверия вопрос: "а что если дон Хуан был на самом деле в сговоре с этими
юношами, и сам все это подстроил?"
Я изменил тему и спросил его о четырех учениках.
- Ты сказал мне, что они были тенями? - спросил я.
- Правильно.
- Они были олли?
- Нет. Они были учениками человека, которого я знаю.
- Почему ты их назвал тенями?
- Потому что в тот момент они были тронуты силой неделания. А
поскольку они не так глупы, как ты, то они сместились в нечто совсем
отличное от того, что ты знаешь. По этой причине я не хотел, чтобы ты
смотрел на них, т.к. это только причинило бы тебе вред.
У меня не было больше вопросов. Голоден я тоже больше не был. Дон
Хуан ел за обе щеки и, казалось, был в отличном настроении. Я, однако,
чувствовал себя отверженным. Внезапно огромная усталость овладела мной. Я
сообразил, что путь дона Хуана был слишком трудным для меня. Я заметил,
что у меня нет данных, чтобы быть магом
- Возможно другая встреча с мескалито, поможет тебе, - сказал он.
Я заверил его, что об этом я думаю меньше всего и что не хочу даже
рассматривать подобной возможности.
- Сильные потрясения должны с тобой произойти для того, чтобы ты
позволил своему телу получать выгоду от того, чему ты научился, - сказал
он.
Я вставил свое мнение, что поскольку я не являюсь индейцем, то у меня
действительно нет данных, чтобы вести необычайную жизнь мага.
Возможно, если бы я смог развязаться со всеми затруднениями, то я бы
более успешно продвигался в твой мир, - Сказал я. - или если бы я пошел
жить с тобой в глуши. Но так как дело обстоит сейчас, тот факт, что я
одной ногой стою в одном мире, а другой - в другом, делает меня
бесполезным в любом из них.
Он долго смотрел на меня.
- Это твой мир, - сказал он, указывая на деловую улицу за окном. - ты
- человек этого мира. И именно там, в том мире, находятся твои угодья. Нет
способа убежать от делания нашего мира. Поэтому воин делает то, что
превращает свой мир в свои охотничьи угодья. Как охотник, воин знает, что
мир сделан для того, чтобы им пользоваться, поэтому он использует каждый
кусочек его. Воин подобен пирату, у которого нет запретов в том, чтобы
взять и использовать все, что он хочет. Разве что воин никогда не
заботится о таких вещах и не чувствует себя ими обиженным за то, что его
самого используют и берут.
17. СТОЯЩИЙ ПРОТИВНИК
Вторник, 11 декабря 1962 года.
Мои ловушки были совершенны. Установка их была правильной, я видел
кроликов, белок и других грызунов, куропаток и птиц, но в течение всего
дня я не мог поймать ничего.
Дон Хуан сказал мне, когда мы выходили из дома рано утром, что в этот
мне нужно ждать "дара силы", исключительного животного, которое может быть
заманено в мои ловушки, и все его мясо я могу высушить для "пищи,
обладающей силой".
Дон Хуан, казалось, был в задумчивом настроении. Он не сделал ни
одного замечания или предложения. К концу дня он, наконец, заявил:
- Кто-то вмешался в твою охоту, - сказал он.
- Кто? - спросил я, искренне удивленный.
Он взглянул на меня, улыбнулся и покачал головой с жестом недоверия.
- Ты действуешь так, как будто ты не знаешь, кто, - сказал он, -
тогда как ты весь день знал, кто это.
Я собирался запротестовать, но не видел в этом смысла. Я знал, что он
собирается сказать "ля Каталина", и если это было то знание, о котором он
говорит, то он был прав. Я знал, кто это.
- Мы или пойдем сейчас домой, - продолжал он, - или подождем до
темноты и используем сумерки, чтобы поймать ее.
Казалось, он ждал моего решения. Я хотел уходить. Я уже начал
собирать бечевки, которыми пользовался, но прежде, чем я успел произнести
свое желание, он остановил меня прямой командой.
- Сядь, - сказал он. - уйти прямо сейчас было бы более простым и
более трезвым решением, но это особый случай, и я думаю, что мы должны
остаться. Это представление как раз для тебя.
- Что ты имеешь в виду?
- Кто-то вмешивается в твои дела, в частности поэтому все это
становится твоим представлением. Я знаю, кто это, и ты тоже знаешь, кто.
- Ты пугаешь меня, - сказал я.
- Не я, - ответил он, смеясь, - пугает тебя та женщина, которая
находится тут поблизости.
Он остановился, как бы ожидая эффекта своих слов. Я вынужден был
признать, что перепуган.
Более, чем месяц назад у меня была ужасающая встреча с колдуньей,
называемой "ля Каталина". Я встретился с ней, рискуя своей жизнью, потому
что дон Хуан убедил меня в том, что она покушается на его жизнь и что он
не может отразить ее нападок. После того, как я вошел с ней в контакт, дон
Хуан открыл мне, что в действительности она никогда не представляла для
него опасности, и что все это дело было трюком, не в смысле жестокой
шалости, а в смысле того, чтобы уловить меня и заставить действовать. Я
был в ярости на него, до такой степени его метод казался мне неэтичным.
Прослушав мой сердитый выпад, дон Хуан стал напевать мексиканские
мелодии. Он имитировал популярных певцов, и его подражание было настолько
комичным, что я кончил тем, что смеялся, как ребенок. Он развлекал меня
очень долго. Я никогда не подозревал, что у него такой большой репертуар
идиотских песен.
- Позволь мне сказать тебе кое-что, - сказал он, наконец, в тот раз.
- если нас не обдуривать, то мы никогда не научимся. Подобная же вещь
случалась со мной, и она будет случаться со всяким. Искусство бенефактора
состоит в том, чтобы вывести нас на край. Бенефактор может только указать
путь и применить трюк. Я применил трюк к тебе раньше. Помнишь, каким
образом я возродил твой охотничий дух, а? Ты сам мне рассказывал, что
охота заставила тебя забыть о растениях. Ты был готов делать массу вещей
для того, чтобы стать охотником. Вещей, которые ты бы не стал делать,
чтобы узнать что-либо о растениях. Теперь ты должен делать намного больше,
чтобы выжить.
Он посмотрел на меня и расхохотался.
- Но это все безумие, - сказал я. - мы же разумные существа.
- Ты - разумное, - ответил он. - я - нет.
- Ну конечно же, и ты, - настаивал я. - ты один из самых разумных
людей, каких я когда-либо встречал.
- Хорошо! - воскликнул он. - давай не будем спорить. Я - разумный,
что из этого?
Я втянул его в спор относительно того, было ли необходимым для двух
разумных существ действовать таким безумным образом, как мы действовали с
этой леди-ведьмой.
- Ты - разумен, хорошо, - сказал он яростно. - а это означает, что ты
веришь в то, что ты знаешь очень многое о мире. Но так ли это?
Действительно ли ты знаешь? Ты видел только поступки людей. Твой опыт
ограничен только тем, что делают люди по отношению к тебе и другим. Ты
ничего не знаешь об этом волшебном неизвестном мире.
Он дал мне знак следовать за ним к своей машине, и мы поехали в
небольшой мексиканский городок поблизости.
Я не спрашивал о том, что мы собираемся делать. Он велел мне
поставить машину у ресторана, а затем мы обошли автобусную станцию и
универмаг. Дон Хуан шел справа, ведя меня. Внезапно я осознал, что кто-то
еще идет рядом со мной слева. Но прежде, чем я успел повернуться, чтобы
посмотреть, дон Хуан сделал быстрое внезапное движение. Он наклонился
вперед, как если бы хотел что-то поднять с земли, а затем схватил меня за
запястье, когда я чуть не упал через него. Он потащил меня к моей машине и
не отпускал руку даже для того, чтобы позволить мне отпереть дверь.
Секунду я возился с ключами. Он мягко втолкнул меня в машину, а затем сел
сам.
- Поезжай медленно, и остановись перед универмагом, - сказал он.
Когда я остановился, дон Хуан кивком головы сделал мне знак смотреть.
"Ля Каталина" стояла на том месте, где дон Хуан схватил меня. Я невольно
отшатнулся. Женщина сделала пару шагов в направлении к машине и
остановилась угрожающе в каких-нибудь трех метрах от нас. Мы посмотрели
друг на друга. В этот момент я не чувствовал ничего грозного в ней. Я
улыбнулся и помахал ей. Она хихикнула, как маленькая застенчивая девочка,
и прикрыла рот. Каким-то образом я почувствовал удовольствие. Я повернулся
к дону Хуану, чтобы прокомментировать ее внешний вид и поведение, но он
испугал меня чуть не до смерти криком:
- Не поворачивайся к этой женщине спиной, черт возьми!
Я быстро повернулся, чтобы взглянуть на женщину. Она сделала еще пару
шагов к машине и стояла в каких-нибудь полутора метрах от дверцы. Она
улыбалась. Зубы у нее были большие, белые и очень чистые. Однако, в ее
улыбке было что-то колдовское. Улыбка не была дружественной. Это была
надетая маска. Только ее рот улыбался. Глаза ее были черные, холодные и
пристально смотрели на меня.
У меня дрожь прошла по телу. Дон Хуан стал смеяться ритмическим
покашливанием. После секундного ожидания женщина медленно попятилась и
исчезла среди толпы.
Мы поехали прочь, и дон Хуан стал говорить о том, что если я не
подтяну свою жизнь и не стану учиться, то она наступит не меня, как на
беззащитного жука.
- Она тот стоящий оппонент, которого я нашел для тебя, как говорил, -
сказал он.
Дон Хуан сказал, что нам следует подождать знака, прежде чем мы будем
знать, что делать с женщиной, которая вмешивается в мою охоту.
Если мы увидим или услышим ворону, то мы наверняка будем знать, что
мы можем ждать. И мы будем знать также, где ждать, - добавил он. Он
медленно повернулся, сделав круг, осматривая окрестности.
- Это не место для ожидания, - сказал он шепотом.
Мы пошли к востоку. Было уже довольно темно. Внезапно две вороны
вылетели из-за каких-то высоких кустов и исчезли за холмом. Дон Хуан
сказал, что этот холм и является тем, что нам нужно.
Как только мы прибыли туда, он обошел его и выбрал место, открытое с
юго-востока, у подножия холма. Он очистил сухие ветки, листья и прочий
мусор с круглого пятна пяти-шести футов в диаметре. Я попытался помочь
ему, но он отказал мне сильным движением руки. Приложив палец к губам, он
сделал знак молчания. Когда мы окончили, он подтолкнул меня к центру круга
и заставил обратиться лицом к югу в сторону от холма, прошептав мне на
ухо, что я должен подражать его движениям. Он начал своего рода танец,
делая ритмичные потоптывания правой ногой. Они состояли из семи
равномерных ударов, перемежающихся набором трех быстрых ударов.
Я попытался приспособиться к его ритму, и после нескольких неудачных
попыток стал более или менее способен воспроизводить такое же топанье.
- Для чего это? - прошептал я ему на ухо.
Он сказал мне тоже шепотом, что я топаю, как кролик, и что раньше или
позже преследователь будет привлечен звуком и покажется, чтобы посмотреть,
