выпустят, - в сердцах огрызнулся вновь прибывший.
- Работать, кому сказано!.. Труд освобождает.
"Мужики", недовольно перешептываясь и бросая на бригадира полные не-
нависти взгляды, разошлись по рабочим местам, а Саша, на всякий случай
оглянувшись по сторонам, пошел в небольшой коридорчик, заканчивающийся
тупичком.
Сердце стучало пойманной птицей - сейчас, сейчас это произойдет...
Да, тот столичный тип из "конторы" оказался прав: это ему подарок
судьбы, который нельзя не использовать. Сказочно повезло - наверное,
единственный раз в жизни.
Под ногами шуршала битая штукатурка, какой-то мусор, гремели, перека-
тывались осколки кирпича, тонким льдом хрустело стекло, глухо позвякива-
ли трубы, положенные вдоль коридора. Шаг, еще шаг, еще один, заколочен-
ная дверь, яркая лампочка в ржавом конусе, поворот в тесный закуток, и
тут же - обыкновенный канализационный люк: на городских улицах обычно не
обращаешь на них внимания, но сейчас это была дверь на желанную волю.
Дверь на волю, как и следовало ожидать, Оказалась приваренной, но тут
же кто-то неизвестный предусмотрительно оставил сварочный аппарат, мас-
ку, брезентовые рукавицы и даже небольшой ржавый ломик типа "фомки" - он
лежал между ржавыми трубами и вполне мог сойти за одну из них.
Мозг работал четко и уверенно, мысли не путались, не блуждали - Соло-
ник четко понимал, что и в какой последовательности надо делать.
Положил на половинку кирпича ржавую водопроводную трубу - так, словно
бы собирался ее резать. Теперь, если нечаянно появится начальство или
кто-то из сук (а отрядные стукачи, несмотря на глубокую законспирирован-
ность, всем хорошо известны), оправдание налицо.
Неторопливо подкрутил форсунку, поджег, мгновенно отрегулировал дав-
ление - пламя сделалось острым, жадным, как кошачий язычок, и пронзи-
тельно-голубым, словно майское небо. Надел маску и, склонившись, напра-
вил огненное сопло на металл. Спустя несколько секунд плотный огонь омы-
вал сварной шов.
Ему повезло: люк, вопреки специальной инструкции, был заварен не по
всему периметру, а лишь в двух местах, на ушках - чтобы невозможно было
открыть голыми руками. Ровно гудело пламя горелки, расплавленный металл
натекал в щель между люком и полом, беспорядочные искры сыпались во все
стороны, прожигали клифт, но Саша не обращал на это внимания - следовало
торопиться, счет шел на секунды: сюда могли войти в любой момент. Нако-
нец последнее движение, огонь с шипением гасится, срывается маска и сва-
рочный аппарат отодвигается в сторону. Поискав глазами, Солоник нашел
какую-то грязную лохань с водой - немного, но достаточно, чтобы плеснув,
остудить горячий металл.
Спустя несколько секунд беглец прилаживал в щель между люком и полом
тупой ломик. Все-таки он немного волновался - блестящее острие несколько
раз соскальзывало с края люка, и мерзкий металлический скрежет, каза-
лось, разносился по всей "промзоне". Наконец люк с трудом поддался, при-
поднимаясь; еще несколько секунд - и он лежал рядом с черной скважиной.
Саша наклонился - в лицо пахнуло сыростью и зловонием. Беглец не-
вольно поморщился, сплюнул: там, на глубине всего лишь нескольких мет-
ров, медленно переваливаясь безразмерной живой змеей, проходила главная
канализационная артерия "строгача".
Скинул с себя прожженный клифт, бросил рядом с люком - ватник навер-
няка будет обильно вбирать в себя влагу, сковывать движения. Пусть оста-
нется на память о бывшем бригадире.
Наконец, набрав в легкие побольше воздуха, Солоник принялся медленно
опускаться в подземное чрево, по шею погружаясь в дерьмо...
Темно-зеленый "уазик" с надписью "Рыбнадзор" на дверцах, описав пра-
вильный полукруг, остановился на берегу неширокого мутного ручейка. Пе-
редние дверцы открылись почти синхронно, и из машины вышли двое рослых в
темно-зеленой камуфляжной форме. Они были похожи друг на друга: атлети-
ческим сложением, настороженностью взглядов. Осмотрелись, подошли к кру-
тому берегу ручейка, прошли несколько десятков метров - из обрыва торча-
ла большая зарешеченная труба, из которой наружу текла зловонная каша.
Один из приехавших в "УАЗе", скользя резиновыми сапогами по мокрой
глине обрыва, поморщился и, подняв голову, прокомментировал:
- Воняет-то как...
- Все правильно, один из выходов канализационного коллектора. А ты
что хочешь - чтобы говно майской розой пахло? - Бросивший эту реплику,
видимо, был старшим. - Давай, времени мало, спускайся...
Его напарник извлек из глубокого накладного кармана плоскогубцы,
мгновенно перекусил ржавую проволоку, которой решетка была прикреплена к
краю трубы и, брезгливо осмотрев руки, вытер их о траву.
- Долго будем ждать?
Старший взглянул на часы.
- Из зоны он вышел минут пять или десять назад - если ничего не поме-
шало. Расчетное время - сорок пять минут плюс-минус минут десять. Глав-
ное, чтобы направление не перепутал, иначе в другом месте выйдет. Ждем
два часа, дальше нет смысла.
- Думаю, не перепутает. - Напарник старшего аккуратно вытер плоско-
губцы и, осмотревшись, принялся осторожно подниматься наверх.
В это самое время где-то совсем рядом гулко застрекотал мотороллер, и
приехавшие на "уазе" встревоженно обернулись на резкий звук. Прямо на
них катил, сжимая перевязанный синей изолентой руль, какой-то ветхий де-
док - обширные залысины, просвечивающиеся между клочковатыми седыми во-
лосами, казались словно нарисованными на голове; воспаленные красные
глазки подозрительно буравили незнакомцев. Мотороллер был грузовым, из
багажника торчали сухие сучья: видимо, дедушка приехал за валежником.
Остановившись и заглушив двигатель, старичок спешился и, с подозрени-
ем взглянув на молодых людей, спросил:
- Вы откуда тут такие?
- Езжай, старик, не твоего ума дела, - посоветовал старший.
- Эта машина ваша? Что вы тут делаете? А документики у вас есть? - с
неожиданной бдительностью спросил водитель мотороллера.
- Старик, иди на хрен, я же сказал, - последовал уверенный ответ.
- Да вы знаете, кто я... Я в милиции двадцать лет проработал, я и
сейчас в добровольной народной дружине! - Казалось, еще минута, и дедок
изойдет слюной от праведного возмущения.
- Из "Рыбнадзора" мы, из Ульяновска. - Младший, поняв, что скандал
теперь неуместен, извлек из кармана документы. - Браконьеров тут ловим,
вот мое служебное удостоверение.
Дедок проработал документ до последнего штампика, взвесил его на руке
и, вздохнув, вернул владельцу.
- Ну извините, коли так. И все-таки надо бы повежливей...
- Дедушка, езжай своей дорогой, а то сейчас ненароком найдем и у тебя
запрещенную снасть, тогда и твоя ДНД не поможет, - примирительно произ-
нес обладатель удостоверения.
Старик, бросая на инспекторов "Рыбнадзора" сердитые взгляды, долго
заводил мотороллер, кашлял, что-то горестно шептал...
- Попали, - задумчиво сказал старший, провожая его взглядом. -
Все-таки, что ни говори, - лишний свидетель...
- Ладно, он сюда больше не сунется. Сколько там времени прошло?..
Казалось, зловоние пронизывает каждый орган, каждую клеточку беглеца.
Нестерпимая вонь фекалиев густо набивалась в легкие, до слез резала гла-
за; омерзительная густая масса залепливала уши, сочилась в сапоги и за
воротник, но Саша, плывя по шею в дерьме, упорно, метр за метром, прод-
вигался вперед. Мокрая одежда сковывала движения, каждый шаг давался с
неимоверным трудом.
Он передвигался в кромешной темноте - вокруг булькала вязкая жижа, и
казалось, зловонные газы роятся перед самым лицом. Чтобы не пропустить
выход наружу, надо было то и дело щупать шершавую, покрытую мягкими на-
ростами трубу.
Солоник знал - ему надо пропустить четыре поворота, и лишь на пятый
свернуть влево. Иначе он просто заблудится в этом огромном омерзительном
лабиринте, сгинуть в котором куда проще, чем в него попасть.
Несколько раз беглецу казалось, что он пропустил нужное ответвление,
не заметив его, - приходилось возвращаться, убеждаясь, что все в поряд-
ке, что он еще не достиг нужного поворота. В рот, в нос, в глотку то и
дело набивалось дерьмо, и беглец, отфыркиваясь и отплевываясь, с трудом
подавлял в себе рвотные спазмы.
Сколько времени прошло с тех пор, как он спустился в этот жуткий под-
земный лабиринт? Он не помнил, а рассчитывать ход времени, полагаясь
лишь на собственную интуицию, не приходилось - в замкнутом пространстве
минуты и часы всегда текут иначе, чем под открытым небом. А уж тем более
- в таком пространстве...
Идти становилось все трудней - фекальные массы препятствовали движе-
нию, и, казалось, мерзкая жижа никогда не выпустит его из этой жуткой
трубы.
Вот и последний, четвертый поворот. Еще метров сто - сто пятьдесят -
до чего же трудно они даются! Он принялся считать шаги; всего триста-че-
тыреста шагов отделяют его от свободы!
Один, два, три... десять, пятнадцать, двадцать... сто, сто один, сто
два...
Саша то и дело проводил правой рукой по рыхлой, скользкой внутренней
стенке трубы - неожиданно она провалилась. И этот провал был пятым, пос-
ледним, которого он так ждал...
Свернул, сделал еще несколько шагов, и внезапно глаза, привыкшие к
темноте, остро резанул ослепительно-белый свет.
Он уже знал, что это и есть та самая воля - но сил почти не остава-
лось. Голова гудела, словно церковный колокол, во рту появился солонова-
тый привкус - несомненно, собственной крови.
Тем временем мерцавшее белесым светом пятно увеличивалось в размерах,
приближаясь, манило вперед. Он с трудом поднял голову и увидел, что это
- небо.
Перечеркнутое рельефными линиями ивовых ветвей, напомнивших колючую
проволоку "локалок", небо, звало вперед - небо свободы. Неизвестно отку-
да появились силы, и Солоник, стараясь дышать ртом и, чтобы не стошнило,
задерживая дыхание, двинулся на этот призывно белевший свет.
Вверху - там, где наверняка конец зловонию, обозначилось некое движе-
ние. Саше почудились приглушенные мерные шаги. Или это кровь стучала в
ушах?
- Эй, это ты?
Беглец прохрипел что-то невнятное, но тем не менее был услышан, -
спустя минуту на фоне светлого пятна выросла темная мужская фигура.
- Лови веревку. Привязывайся, мы тебя сейчас вытащим...
Он судорожно схватил липкий, выскальзывающий конец, обматывая его
вокруг кисти правой руки. Веревка натянулась, неслышно завибрировав, и
Солоника поволокли наружу.
Вытаскивали его долго - минут пятнадцать. Мокрая одежда упрямо тянула
его вниз, тяжелая набрякшая роба зацепилась карманом за острый край ре-
шетки, и ее пришлось долго высвобождать. Бывший зек не помнил, как очу-
тился на берегу, не помнил лиц и первых слов своих спасителей. Лежа на
спине, Саша, словно вытащенная на лед рыба, судорожно хватал ртом влаж-
ный, пахнущий травой и землей воздух свободы.
- Ну что, отдохнул? - послышался над самым ухом все тот же голос. -
Давай быстро переодеваться, времени у нас нет...
Беглеца хватились лишь через несколько часов: на вечерней проверке
выяснилось, что бригадир Солоник почему-то отсутствует.
Сперва, естественно, решили, что залетевший по "мохнатке" бывший
мент, оказавшийся к тому же таким строптивцем, пал от заточки злопамят-
ных блатных, державших тут масть, - у них имелись все основания отпра-
вить его на тот свет. Это, наверное, было лучшим исходом для всех: любую
смерть зека на промзоне проще простого списать на производственный трав-
матизм и несоблюдение техники безопасности.
Однако эти светлые надежды не оправдались - вскоре на "промзоне" был
найден старый бушлат, который, судя по пришитому лоскуту с выведенной
фамилией, несомненно, принадлежал Александру Солонику. Сварочный аппа-
рат, маска и, что самое жуткое - грамотно вырезанный открытый люк кана-
