первой трещины...
- Ну что же ты, петушила? - физиономия третьего, маленького, черняво-
го, с низким лбом, расплылась в щербатой улыбке. - Тебя ведь предупреж-
дали. Надо было "копченую балдоху" подмыть, надо было мыло душистое да
полотенце пушистое приготовить...
Саша шагнул вперед, прищурился... Короткий, почти без замаха удар - и
амбал с рассеченной переносицей, словно мяч, отлетел на несколько мет-
ров. Блатные, явно не ожидавшие такой борзости от кандидата в "акроба-
ты", слегка опешили, но спустя мгновение, взорвавшись жутким матом, на-
кинулись на наглеца. Он был один, а их много - "синие" лезли вперед, ме-
шая друг другу, и это давало пусть маленькое, но преимущество.
Первый удар он пропустил - удар был нанесен подло, сбоку, и Саша тут
же почувствовал, как из глубоко рассеченной брови потекло густое, теплое
и липкое. Зато спустя секунду он, сориентировавшись, ответил обидчику -
тому самому щербатому, низколобому, только что обозвавшего его петуши-
лой. Удар локтем пришелся точно в рот - послышался отвратительный хруст
сломанных зубов, и противник завыл от боли.
Тем временем амбал - шестерка", поднявшись с цементного пола, сделал
какое-то незаметное движение - спустя мгновение в руках его оказалась
заточка. Солоник среагировал мгновенно - пригнулся, перехватил руку, вы-
вернул ее и тут же резко потянул наверх до упора - амбал низко завыл, и
заточенный прут с противным металлическим звуком свалился на пол. Сзади
набросился кто-то невидимый, но очень цепкий. Его грабки тянулись к гор-
лу, к кадыку - казалось, еще мгновение, и хрустнет под пальцами. Солони-
ка спас его маленький рост - он резко пригнулся, сбрасывая нападавшего,
и тот свалился ему под ноги. Удар ногой в промежность - и враг, ойкнув,
сразу обмяк.
- Еп-ти!.. - истошно закричал кто-то, - братва, "акробаты" наших
бьют!..
Еще один удар - на этот раз в кадык, и кричавший тут же захлебнулся.
Какой-то невысокий, белесый, с выцветшими бровями и красным слюнявым
ртом бросился на него в ударе, но после ответного выпада кулаком в ухо,
потеряв ориентацию в пространстве, головой вышиб дверь хозблока.
И тут удары посыпались на Сашу один за другим. Били всем - кулаками,
локтями, прохорями-говнодавами и еще чем-то тупым, тяжелым - чем именно,
он так и не сумел рассмотреть.
Тело делалось непривычно тяжелым, непослушным, каким-то чужим - он
уже не мог отвечать на беспорядочные удары. Страшные, наглые рожи скали-
лись перед ним, сливаясь в одну, и трехэтажный мат вперемежку с блатной
феней пузырился на грязных ртах с фиксами.
Но он отвечал - бил, бил, бил, ставил блоки, уворачивался, пригибался
и вновь бил - пока хватало сил.
Уже валялся на холодном цементе пола в луже темной, как деготь, крови
тот самый обладатель татуировки-паука; уже нелепо корчился у стены, вы-
тирая разбитый рот, тот самый низколобый, с щербатыми зубами; уже не по-
давал никаких признаков жизни амбал - шестерка", первым доставший острую
заточку...
Но и Саше приходилось несладко: удары становились все ощутимей и бо-
лезненней, реакция тормозилась, и он не в силах был отвечать на каждый
удар. Понимая, что солнце ему не светит, Солоник изменил тактику: выбрав
изо всей татуированной кодлы одного, самого мощного и агрессивного про-
тивника, метелил его, стараясь не обращать внимания на боль...
Но как можно не обращать внимания? Ему нанесли удар в голову чем-то
тяжелым - перед глазами поплыли огромные фиолетовые круги, и он словно
бы провалился в черную компостную яму...
Солоник не помнил, что было дальше, не помнил, сколько времени прошло
с того момента, когда он, получив страшной силы удар в темя, отключился:
час, два, сутки или целая вечность?!
Саша с трудом разлепил набухшие кровью веки. Белый потолок в причуд-
ливой паутине тонких трещин, зарешеченные окна с занавесочками, ровные
ряды кроватей с серыми казенными одеялами, под которыми угадывались кон-
туры человеческих тел, капельница на штативе, какое-то худое незнакомое
лицо, склонившееся над ним...
- Очнулся-таки...
Голос принадлежал этому самому незнакомцу, но доносился глухо, словно
из-под земли или сквозь толщу воды.
Сквозь распухшие губы, Саша прохрипел что-то невнятное.
- Другой бы на твоем месте после такого в ящик сыграл, а ты, смотрю,
- выжил. Живучий, - в голосе говорившего звучало скрытое восхищение. -
Ничего, теперь будешь жить.
- Т-ты... к-к-к... - шевеля непослушными губами спросил больной.
- Врач я твой, "лепила". Такой же арестант, как и ты, только не на
общих работах, а тут срок мотаю, - Солоник пытался еще что-то спросить,
но слова выходили невнятными, и опытный "лепила", угадав смысл вопроса
лишь по едва заметному движению губ, продолжил: - Семнадцать швов тебе
на голову наложили. Плюс сотрясение мозга и обширные гематомы. Другой бы
загнулся на хрен, а ты...
Несомненно, зоновский врач был донельзя поражен произошедшим.
Саша не смог ничего ответить - что-то тяжелое и теплое мягко, но не-
отвратимо придавило его сверху, и он, расслабившись и забыв обо всем на
свете, погрузился в спасительный сон...
Пациент "креста" по-настоящему пришел в себя лишь через неделю. Голо-
ва по-прежнему болела, тело ломило от ссадин, ушибов и подживающих гема-
том, расшатанные зубы не позволяли есть ничего, кроме жидкой каши.
Он знал: блатные не оставят его и тут. Уж если "синие" держат на зоне
масть, то они сумеют достать его и на "больничке", и никто - ни режим,
ни охрана, ни сам министр МВД не сможет им в этом помешать.
Саша готовился к худшему: он понимал, что теперь, после всего случив-
шегося, его не будут пытаться опускать. Скорее всего просто прирежут,
вероятно, ночью, когда все спят.
Однако этого почему-то не произошло: чтото у них разладилось. И спус-
тя несколько дней выяснил - что именно.
Один из недавних врагов, лежавший после драки в хозблоке тут же,
"стремящийся" (мужик в авторитете, не блатной, но желающий таковым
стать), почувствовав к недавнему противнику невольное уважение, расска-
зал: уже после того как он, Солоник, окровавленный, потерял сознание,
блатные не посмели к нему подойти - думали, он прикидывается, и первый,
кто занесет над ним заточку, немедленно поплатится жизнью. А потом, как
водится, с запозданием, прибежали контролеры, кум, начальник отряда. Де-
ло, естественно, дошло и до "хозяина", и до блатного синклита, который в
свое время и определил Корзубого "смотрящим".
И если со стороны начальника отряда санкций против зачинщиков инци-
дента не последовало, то блатной мир проявил несомненную принципи-
альность: на первом же сходняке Корзубого со "смотрящих" убрали.
- Офоршмачился Корзубый, - глядя на этого невысокого жилистого чело-
века, едва не отправившего его на тот свет, продолжал "стремящийся". -
Получается, что вся кодла одного зяблика не то что завалить - отпетушить
не смогла. Они - "синие", зону держат, а ты - мусор, хотя и бывший... Да
еще по "мохнатке" сюда залетел. Получилось, что не они тебя опустили, а
ты - их. Так что лечись спокойно - пока паханы нового "смотрящего" не
определят, тебя трогать не будут.
Было очевидно - из этой истории он вышел победителем. Впрочем, радо-
ваться было рано: блатные, которые держат почти на всех зонах масть, ра-
но или поздно завалят его - вопрос лишь во времени. Это был как раз тот
случай, когда победитель не получает ничего...
Спустя два месяца, когда Солоник, окончательно оклемавшись, выписался
в отряд и вошел в зону, он понял, что не ошибся: местное начальство ре-
шило перевести его в другое ИТУ, в Ульяновскую "восьмерку". Несомненно,
это было выгодно и "хозяину", который не хотел грядущих неприятностей на
вверенном ему исправительно-трудовом учреждении и, как следствие, высо-
ких проверяющих комиссий из ГУИТУ, и новому "смотрящему", который совер-
шенно не желал офоршмачиться так же, как и его предшественник. Редкий
случай, но интересы непримиримых врагов - мусоров и блатных - полностью
совпали.
Впрочем, приговоренному от этого было не легче. Скорей - наоборот.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Небольшой старинный особняк в самом центре Москвы внушал невольное
уважение к его хозяевам. Свежевымытые тонированные окна, отражающие баг-
ровое закатное солнце, мощенный булыжником дворик, декоративные решетки
чугунного литья, параболическая антенна, несколько роскошных иномарок у
подъезда, неподалеку от которых застыло несколько молодых людей атлети-
ческого сложения в темно-зеленом камуфляже... На карнизах свежепобелен-
ного фасада висело несколько не слишком приметных видеокамер наружного
наблюдения. Блестящая латунная табличка у двери извещала, что тут нахо-
дится охранное агентство, чем вполне объяснялось присутствие и камер на-
ружного наблюдения, и охранников в камуфляже.
Внутреннее убранство особняка по богатству, солидности и комфорту
конкурировало с внешним видом: удобная и стильная итальянская мебель,
ковровые дорожки неярких, спокойных тонов, мягкостью ворса, заставляющая
вспомнить о лесном мхе, множество компьютеров, принтеров, серверов, ска-
неров, плоттеров и прочей хитрой оргтехник и, позволяющей хранить, обра-
батывать и размножать любую информацию.
В одном из кабинетов, склонившись над дорогим столом с несколькими
телефонами, и заваленном бумагами, сидел пожилой мужчина явно на-
чальственного экстерьера: размеренные движения, уверенный взгляд и
вальяжные жесты красноречиво свидетельствовали, что он привык только ко-
мандовать; манера читать и военная выправка свидетельствовали о том, что
хозяин кабинета немало лет жизни посвятил службе государству.
Так оно было. Хозяин этого кабинета, да и всего особняка не любил,
когда его называли по имени-отчеству: за время, отданное Лубянке, он
слишком привык к своему оперативному псевдониму Координатор, и даже те-
перь, уйдя в резерв, предпочитал именоваться именно так.
Чем старше становится человек, тем консервативней его взгляды, и тем
ограниченней он. Конечно же, приобретенный опыт несомненен, но, приобре-
тая одно, всегда теряешь другое - а именно, нетрадиционность подхода к
жизни и широту взглядов.
Хозяин этого офиса понимал справедливость утверждения лучше многих
других - наверное, еще с тех пор, когда был не припопсованным "новым
русским", а генералом Комитета Государственной Безопасности при Совете
Министров СССР. Жизненный опыт неизбежно приводит к консерватизму во
взглядах. Но консерватизм приземляет, опускает вниз и, по законам физики
и оптики, заслоняет новые горизонты, и это неизбежно.
Впрочем, Координатор был убежден: жаловаться на сужение жизненных го-
ризонтов пока преждевременно. Право на подобное утверждение давали те
самые изменения, которые произошли в его жизни за последнее время: ох-
ранная фирма, возглавляемая резервным генералом спецслужб, в действи-
тельности была чистой воды фикцией. На самом деле в старинном, московс-
ком особняке находилась типичная лубянская структура, правда, очень хо-
рошо законспирированная.
В последнее время на Москве многое изменилось. Удивительно, но изме-
нения эти коснулись российских спецслужб, как, наверное, никого другого.
В результате глобальной реорганизации и чистки аппарата, которой чекисты
не знали со времен 1953-1956 годов, целые подразделения оказались вне
"органов". Часть ушла к бизнесменам да банкирам, как, например, пламен-
ный борец с советскими диссидентами заместитель Председателя КГБ Филипп
Бобков, возглавивший ныне службу безопасности межбанковской группы
"Мост", часть - в криминальные структуры, часть завербовалась в "горячие
точки"...
Охранная фирма, возглавляемая Координатором, собрала под свои знамена
бывших комитетчиков и гэрэушников, опытных сыскарей из Московского угро-
