Криминал - Валерий Карышев

Александр Солоник 1-2

   Карышев Валерий
   Александр Солоник 1-2

   Александр Солоник - киллер мафии
   АЛЕКСАНДР СОЛОНИК - КИЛЛЕР НА ЭКСПОРТ

   Изд. "Эксм-Пресс", 1998 г.
   OCR Палек & Alligator, 1998 г.


   Александр Солоник - киллер мафии


   Сведения, содержащиеся в книге, по мнению автора, не могут  быть  ис-
пользованы в материалах следствия и суда.

   ЗАПИСКИ АДВОКАТА
   Предисловие автора

   Я никогда не собирался писать подобное  художественное  произведение.
Но волею судеб мне пришлось выступить в качестве защитника по делу Алек-
сандра Солоника, одного из самых знаменитых и загадочных российских кил-
леров, обвиняемого в ряде заказных убийств криминальных  авторитетов,  а
также работников милиции.
   Попав после ареста в специальный корпус следственного изолятора "Мат-
росская тишина", А. Солоник не чувствовал себя  в  полной  безопасности.
Над ним "висело" - ни много ни мало - три смертных приговора:  первый  -
судебный, второй - работников милиции за смерть своих коллег и третий  -
воров в законе за убийства криминальных авторитетов.
   Реально оценивая ситуацию, Солоник разработал собственную систему бе-
зопасности, одним из элементов которой было ежедневное посещение его ад-
вокатом.
   Одни называют Солоника преступником и убийцей (хотя суда над  ним  не
было), другие - Робин Гудом, выжигающим "криминальные язвы" общества. Но
так или иначе Солоник - личность, способная на Поступки. Три его  побега
из мест заключения, включая последний из  "Матросской  тишины",  сделали
его легендой криминального мира.
   Солонику посвящены многочисленные статьи в газетах и журналах,  главы
документальных книг, фильмы. Но кто может знать его лучше, чем его адво-
кат, единственный человек с воли, которому он  доверил  свою  судьбу,  а
также завещал в случае смерти и свои воспоминания, записанные на  аудио-
кассеты. Их мне передали в Греции, где при весьма загадочных обстоятель-
ствах погиб Солоник.
   Идея подобной книги впервые пришла Солонику во время следствия.
   Вечером, накануне моего очередного посещения, по телевидению  показы-
вали какой-то остросюжетный детектив. И тут он,  пренебрежительно  отоз-
вавшись о фильме, заметил, что если бы, мол, про него написали, то полу-
чился бы суперостросюжетный роман. Тогда я в шутку ответил  -  кто  тебе
мешает, сам и напиши... А он, помолчав, покачал головой - нет, это можно
сделать только после моей смерти, и уточнил: иначе прольется море крови,
да и мне самому не жить.
   Прошло время, события приняли стремительный оборот.
   Понимая, что может не дожить до  суда,  Солоник  совершает  побег  из
"Матросской тишины" и почти полтора года прячется за границей.
   Моего напарника по этому делу, адвоката Алексея Завгороднего,  вскоре
после побега Солоника жестоко избивают у подъезда.
   За мной начинается тотальная слежка. Мне устраивают  два  официальных
допроса. Правоохранительные органы проводят обыск на моей  квартире.  От
оперативников я получаю советы "беречь свое здоровье".
   Зато в криминальном мире мой "авторитет" растет,  круг  моих  "крутых
клиентов" резко расширяется. После ряда публикаций в периодике  за  мной
чуть ли не закрепляется кличка "адвокат киллеров", "адвокат  мафии".  Но
жизнь продолжается. И каждый из нас, причастных к этому делу, живет сво-
ей жизнью.
   Затем происходят новые непредсказуемые события: в конце  января  1997
года мне неожиданно звонит Солоник и просит в случае его смерти  опубли-
ковать то, что записано им на пленку. Затем приходит известие о его  ги-
бели. Вскоре я еду в Грецию и знакомлюсь с этими записями.
   Я до мелочей запомнил тот день, когда  закрылся  в  номере  греческой
гостиницы и несколько дней в шоковом состоянии слушал исповедь Солоника.
   Да, он был прав на сто процентов - прольется море крови,  снова  нач-
нутся мафиозные разборки...
   С другой стороны, мне, доверенному лицу Солоника, следовало выполнить
его последнюю волю.
   Поэтому я решился написать роман, изменив ряд имен и  событий  (чтобы
не было больше крови).
   Наверное, многие узнают иных персонажей этой книги, встретят знакомые
эпизоды и события. Есть здесь и фрагменты моей биографии, отсюда  подза-
головок: "Записки адвоката". И тем не менее я прошу  считать  эту  книгу
художественным произведением, ее содержание не может  быть  использовано
на следствии или в суде.
   Я благодарен экспертам, помогавшим  мне  работать  над  этой  книгой,
представителям правоохранительных  органов,  четко  осуществлявшим  свои
должностные обязанности, братве, которая все "оценила с  пониманием",  и
тем, кто помог "не до конца", так как оказался в сизо и на зоне.
   Отдельная благодарность - съемочной группе  Центрального  телевидения
во главе с Олегом Вакуловским, автором документального фильма "Красавица
и чудовище", снятого при моем участии в Греции.
   "Солоник - киллер мафии" - первая книга из задуманного цикла. Написа-
на и готовится к изданию вторая под названием "Киллер на экспорт".
   Хочется верить, что эти книги найдут своего читателя.


   ПРОЛОГ

   Любой человек, впервые попавший на московскую улицу со странным  наз-
ванием Матросская Тишина, что в районе  Сокольников,  наверняка  обратит
внимание на комплекс мрачных сооружений, громоздящихся слева от набереж-
ной Яузы. Это - столичный следственный изолятор номер  один,  более  из-
вестный под тем же названием, что и сама улица.
   Знаменитый сизо "Матросская тишина"... Толстые кирпичные стены,  гео-
метрически правильные проемы окон, забранные массивными решетками, высо-
кий забор с глухими металлическими воротами.  Проникнуть  за  эти  стены
можно лишь в качестве родственника, следователя или  адвоката  тех,  кто
содержится в следственном изоляторе. Ну и, конечно, в качестве задержан-
ного. Их привозят в милицейском "воронке", почему-то именуемым на жарго-
не обитателей тюрьмы "блондинкой".
   В сизо несколько корпусов, но наиболее серьезным  считается  внутрен-
ний, девятый. До начала девяностых он относился к компетенции КГБ, и по-
тому порядки в нем по-прежнему много жестче, чем в остальных.
   Длинный, уходящий вдаль коридор, подвесные металлические перильца  по
бокам, потолок в металлической сетке, телевизионные мониторы  и  десятки
дверей в камеры, или, как чаще именуют их здесь, - "хаты". Такую картину
видит всякий, проходящий по этажам, будь то коридорный, начальник корпу-
са и, конечно же, вызванный на допрос подследственный.
   Именно такую картину и наблюдал второго июня 1995 года невысокий  жи-
листый мужчина лет тридцати, с аккуратно подстриженной шкиперской бород-
кой. Его вели по галерее два сержанта внутренней службы. Первый шел впе-
реди, второй - рядом с обладателем бородки, запястья их рук были  соеди-
нены наручниками.
   Длинные переходы, бесчисленные переборки, решетки, металлические две-
ри камер, мерцающие обманчивой синевой экраны мониторов - на  них  видны
все главные артерии следственного изолятора.
   Переход, лестница, еще одна лестница,  снова  переход,  коридор  и  -
пришли.
   Тот сержант, что двигался первым, приоткрыл дверь, заглянул в кабинет
и, окинув взглядом напарника, привычно скомандовал:
   - Веди!
   Дверной проем был узок, и подследственного пришлось  пропустить  впе-
ред. Следом за ним двинулся сопровождающий.
   Лязг снимаемых наручников - впрочем, спустя несколько секунд их осво-
божденная от руки сержанта половинка пристегнута к  столу,  чтобы  подс-
ледственный не мог вырваться. Еще минута - и "рексы" (так обычно именуют
тут конвоиров) покинули кабинет.
   Подследственный остался один на один с посетителем. Невысокий, интел-
лигентного вида, с аккуратно подстриженными усиками, с быстрыми, но точ-
ными движениями, он смотрел на него, как лечащий врач смотрит на  безна-
дежного пациента, которому уже не помогут  ни  лекарства,  ни  операция.
Столь печально и понимающе не может смотреть ни  ближайший  родственник,
ни "реке", ни тем более следователь. Такой взгляд бывает лишь у опытного
адвоката, понимающего всю безысходность ситуации...
   Так оно и было на самом деле: посетитель  сизо,  сидящий  за  столом,
действительно был защитником,  единственным  человеком,  способным  хоть
чем-то помочь попавшему в эту тюрьму. А прикованный наручниками к  столу
невысокий жилистый мужчина со  шкиперской  бородкой  соответственно  был
подследственным, но очень даже непростым подследственным...
   Его имя наперебой склоняли газеты, оно почти ежедневно звучало с  эк-
ранов телевизоров, на планерках РУОПа и МУРа, в камерах сизо и в фешене-
бельных апартаментах "новых русских". Число убийств, приписываемых этому
человеку, множилось с каждым днем.
   Имя его - Александр Солоник. Оно внушало ужас многим: от седых,  сос-
тарившихся на службе следователей прокуратуры до заматерелых на зонах  и
пересылках воров в законе; от не в меру борзых авторитетов новой  форма-
ции, именуемых чаще "отморозками", до респектабельных, уверенных в  себе
и своей охране банкиров и бизнесменов. "Киллер номер один",  "безжалост-
ный наемный убийца мафии", "самая загадочная фигура  современной  крими-
нальной истории России", наконец, "Александр Македонский" - так именова-
ли сидевшего теперь перед Адвокатом человека, пристегнутого к столу  на-
ручниками...
   Первым начал Адвокат. Кашлянул, зашелестел пачкой сигарет и, закурив,
произнес:
   - Понимаешь, Саша, экспертиза установила, что во время перестрелки на
Петровско-Разумовском рынке все пули были выпущены из твоего  пистолета.
Одних только милицейских трупов - три. Сам понимаешь, против  очевидного
не пойдешь. Конечно, можно обратиться  к  прокурору,  ходатайствовать  о
повторной экспертизе, но это наверняка будет расценено как затяжка  вре-
мени.
   Подследственный поморщился - он берег здоровье, не курил, и  сигарет-
ный дым всегда раздражал его. Удивительно, но слова об экспертизе, похо-
же, особо не взволновали Солоника. Взглянув на Адвоката, он ответил:
   - Расстреливают у нас не более десяти процентов.  А  до  расстрела...
еще дожить надо.
   Странно было слышать эти слова от подследственного, на которого пове-
сили больше десятка убийств; последнее  же  замечание  о  том,  что  "до
расстрела дожить надо", и вовсе заставило Адвоката вздрогнуть.
   - Пойми, - он стряхнул сигаретный пепел, - мне ведь тебя  защищать...
Необходимо выработать тактику, стратегию, мне нужно знать - что  призна-
вать, а что ставить под сомнение.
   Солоник вздохнул:
   - Да ладно... Какое это теперь имеет значение?!
   Они говорили, как и  обычно,  часа  полтора.  Удивительно,  но  подс-
ледственный, которому, несомненно, грозила высшая  мера,  выглядел  куда
более спокойным и уверенным, нежели  защитник.  Он  улыбался,  переводил
разговор на какие-то пустяки - мол, хорошо бы снять фильм  или  написать
книгу о его жизни.
   Глядя на него, Адвокат невольно думал: так может вести себя  человек,
наверняка уверенный в своем будущем, или тот, кто уже со всем  смирился,
или, в конце концов, просто сумасшедший. На второго и третьего его  кли-
ент никак не походил...
   А последние слова Александра Македонского прозвучали и вовсе странно.
Перед тем как в кабинете появились конвойные, он, рассеянно улыбнувшись,
произнес:
   - Ну, до встречи... Впрочем, как знать: свидимся ли мы еще?
   Сидя за рулем своей "БМВ", Адвокат неторопливо катил  по  запруженным
автомобилями улицам вечерней Москвы.
   По соседним рядам Ленинского проспекта проносились автомобили и  сиг-
налили, толкались перед перекрестками, суетливо перестраиваясь из ряда в
ряд; по грязным, мокрым тротуарам спешили озабоченные прохожие.
   Настроение Адвоката было сумрачным и печальным: воскрешались  события
минувших месяцев, и ничего радостного для себя он в них не находил.
   Наверное, правы те, кто утверждает: любое, даже мимолетное  соприкос-
новение одного человека с другим налагает незримый отпечаток на обоих.
   Со сколькими людьми, со сколькими судьбами приходилось  соприкасаться
ему, Адвокату?
   Он не считал. Он просто делал свою работу - мотался по тюрьмам,  изу-
чал дела, ловил следствие на проколах и подлогах, выступал на судах...
   Но клиентов, подобных этому, в его практике еще не было.
   Кто же он на самом деле, Александр Македонский? Наемный убийца  орга-
низованной преступности? Рыцарь плаща и кинжала? Тайный  агент  какой-то
законспирированной структуры?
   Почти неслышно урчал двигатель, и этот  звук  навевал  ощущение  спо-
койствия и безопасности. "БМВ" аккуратно перестраивалась из ряда в  ряд,
плавно останавливалась на светофорах, пропускала вперед других: у  води-
теля не было ни сил, ни желания прибавить скорость.
   А мысли по-прежнему вращались в привычном, накатанном русле.
   Меньше чем полгода назад они впервые соприкоснулись. И теперь он, за-
щитник самой загадочной в российской криминальной истории фигуры,  обла-
дает определенной информацией - не всей, конечно, но все-таки...
   И рано или поздно информация эта выплеснется наружу - нет ничего тай-
ного, что не стало бы явным. Адвокат знал это слишком хорошо...
   Незаметно кончался еще один день в "Матросской тишине" -  пятое  июня
1995 года. В неволе дни почти неотличимо похожи один на другой:  подъем,
баландер с завтраком, допросы, беседы с защитником, ну и  еще  прогулки,
телевизор и газеты - единственная отдушина...
   За полгода пребывания в следственном изоляторе  таких  дней  у  подс-
ледственного Александра Солоника набралось много, очень много. Но  один,
тот, что впереди, наверняка должен был стать последним. И он даже  знал,
какой именно...
   Пусть в газетах о нем пишут полную ахинею, пусть тележурналисты в не-
лепых домыслах и предположениях противоречат сами себе, пусть следовате-
ли прокуратуры вешают на него все киллерские  отстрелы,  произошедшие  в
Москве за последние годы! Он один знает, кто он такой и какую работу вы-
полняет; знает это точно и наверняка - так же, как и то,  что  последний
день его пребывания в этих стенах - сегодняшний.
   И, словно в подтверждение этих мыслей, дверь его "хаты"  открылась  -
на пороге стоял коридорный, его человек...
   - К прогулке готов? - несколько тише, чем обычно, спросил тот.
   Обитатель камеры молча вскочил со шконки - он лежал в кроссовках и  в
спортивном костюме. Солоник знал: то, о чем он мечтал, к чему стремился,
должно произойти через несколько минут...
   Какая прогулка в половине первого ночи! Осторожно подошел к  дверному
проему - "реке" чуть посторонился, пропуская его вперед.
   - Обожди... - коридорный сунул руку в карман,  протянул  заключенному
какой-то темный предмет; в руку узника сизо привычно легла тяжелая руко-
ять пистолета.
   Он вопросительно взглянул на коридорного.
   - Браунинг, - пояснил тот. - На крайний случай...
   Сунув пистолет за пояс, Солоник наконец выглянул наружу. Коридор  был
пуст. Удивительно, но даже телевизионные мониторы не выдавали привычного
мерцания. Первый пост, второй, третий...
   Никого. Минуты, прошедшие с момента выхода из камеры, казались  часа-
ми. Коридоры, которым, как кажется, никогда не будет конца, посты,  про-
леты, лестницы, зловещие звуки шагов...
   Вскоре оба остановились перед огромной бронированной  дверью.  Порыв-
шись в карманах, "реке" извлек набор отмычек. Амбарный замок  в  тяжелых
ушках поддался без скрежета, так же, как и сама дверь  -  она  плавно  и
беззвучно отъехала. За ней оказалась площадка, жаркая и пыльная, и лест-
ница, уходящая наверх.
   Опрокинутый над столицей купол июньского неба, подкрашенный по  краям
неровным желтым заревом, выглядел ноздреватым и блеклым.  Мелкие  звезды
сливались с электрическими огнями, и от этого зрелища на  душе  делалось
тоскливо и тревожно.
   - Быстрей, быстрей, давай... - нервно торопил коридорный.
   Неожиданно он нырнул куда-то в сторону, в темноту, а  вынырнув  через
мгновение, поставил на крышу большую спортивную сумку.  Рванул  замок  -
молнию", извлек кусок брезента, бросил его на колючую проволоку.
   - Давай же... - в голосе коридорного звучал неподдельный страх.
   Первым полез Солоник, за ним - сопровождающий: сперва перекинул через
колючку сумку, затем перелез сам. Александр Македонский  взглянул  вниз:
ярко освещенная улица казалась совершенно пустынной...
   В руках "рекса" появилась скрученная альпинистская веревка. Он тороп-
ливо размотал бут, щелкнул карабинчиком, пристегивая его к какой-то  же-
лезяке рядом с собой. Пару раз дернул, проверяя  на  прочность.  Убедив-
шись, что все в порядке, бросил конец вниз.
   - Ну, с Богом!
   Взявшись за веревку, беглец встал на край крыши и принялся  медленно,
осторожно спускаться. Он даже не догадался вытянуть ноги,  и  уже  через
пару секунд сильно ушибся коленями о стену, но боли не почувствовал.
   Спускался долго: так, во всяком случае, показалось ему самому. Тонкая
веревка острой бритвой резала ладони, ноги нелепо болтались,  провалива-
ясь в зияющую пустоту, тело раскачивалось, как маятник...
   Пятый этаж, четвертый, третий... Справа - зарешеченные глазницы неос-
вещенных окон, над головой - сочащееся желтой сукровицей небо,  внизу  -
какие-то строения, медленно выплывающие из темноты.
   Второй  этаж  -  осталось  несколько  метров.  Сейчас,  сейчас,   еще
чуть-чуть - и можно прыгать вниз.
   Прыжок - двухскатная металлическая крыша будочки запела, завибрирова-
ла под ногами. Солоник, потеряв равновесие,  скатился  вниз,  но  удиви-
тельно четко зафиксировал тело на ногах.
   Неужели свершилось?! Подняв голову, беглец увидел, как "реке"  переб-
расывает свое тело через парапет крыши. Взялся за конец  веревки,  натя-
нул, чтобы тому было проще спускаться. Ожидание длилось целую вечность -
Солоник не считал, сколько времени прошло с того момента, когда он поки-
нул камеру.
   Да и кто бы на его месте вел отсчет времени? А внизу  их  уже  ждали:
темный мертвый контур припаркованной неподалеку иномарки внезапно  ожил,
на мгновение мигнув фарами, и беглецы поняли - это за ними.
   Спустя мгновение недавний узник спецкорпуса сизо и его  помощник  уже
сидели в теплом темном салоне, а еще через несколько секунд машина, тихо
заурчав двигателем, медленно покатила по ярко освещенной улице.
   Ехали минут двадцать, потом свернули в какой-то дворик.
   - Выходи и быстро в "скорую", - последовала короткая  и  бесстрастная
команда водителя, и по интонациям Солоник определил: команда  эта  отно-
сится исключительно к нему.
   Слева действительно стоял реанимобиль, борт его белел на расплывчатом
фоне серой стены, на матовых окнах виднелись кресты цвета сырого мяса.
   Он подошел к задней дверце - она тотчас же открылась, и из темноты  к
нему протянулись руки, втягивая в чрево реанимобиля.
   - Быстро раздеться, лечь на носилки...
   Беглец медлил, но невидимые спасители подгоняли его. Судя по  интона-
циям, они нервничали не меньше его самого.
   Шорох срываемой одежды, прикосновение простыни  к  обнаженному  телу,
сладковатая вонь кислородной маски, напяленной на лицо...
   Над головой взвыла сирена, и вскоре реанимобиль,  отбрасывая  на  ас-
фальт и стены домов тревожные синие проблески, растворился в ночи...
   Машина с красным крестом, продолжая разбрасывать вокруг себя  пронзи-
тельные всполохи, мчалась по московским улицам. На крыше то и дело завы-
вала сирена, а в голове беглеца ржавым гвоздем засели привычные мысли.
   Лишь один он, таинственный суперкиллер, знает, кем был все это  время
на самом деле и какую работу выполнял; лишь один он знает, кто стоит  за
ним; лишь один он знает, почему ему устроили этот побег... В конце  кон-
цов, он - один из немногих, понимающих конечную цель появления  на  свет
себя самого, но в новом облике - Александра Македонского.
   Перед мысленным взором пронеслась длинная череда  суматошных  дней  и
событий безвозвратно минувшего прошлого: что-то он,  Александр  Солоник,
знал наверняка, о чем-то лишь догадывался, а о чем-то приходилось только
предполагать.
   Впрочем, за достоверность предположений никто  не  мог  поручиться  в
точности, даже он сам...


   ГЛАВА ПЕРВАЯ

   15 мая 1988 года в 17 часов 34 минуты по московскому времени у  офиса
влиятельного коммерческого банка в самом центре Москвы остановился  рос-
кошный темно-синий "Мерседес" с тонированными антрацитно-черными стекла-
ми. Вне сомнения, владелец машины был человеком серьезным, влиятельным и
далеко не бедным - а значит, по теперешним неспокойным временам имел все
основания опасаться за свою жизнь. Именно потому "Мерседес" внешне  выг-
лядел тяжеловато, что вообще характерно для бронированных машин.  Позади
вызывающе шикарного автомобиля катила скромная, неприметная в московской
автомобильной сутолоке молочная "девятка" с вооруженной охраной.
   Дверца автомобиля медленно открылась, и из него вышел тщательно  при-
чесанный вальяжный господин: клубный пиджак с золотыми пуговицами, доро-
гой "роллекс" на запястье, отливающая тусклым золотом заколка  стодолла-
рового галстука, самодовольное лицо, подчеркнутая уверенность движений -
все это свидетельствовало о том, что посетитель банка человек явно  пре-
успевающий.
   Обладатель клубного пиджака сделал водителю и охране  привычный  знак
рукой: ждите тут, я ненадолго. Остановился, брезгливо поморщился, вдыхая
пахнущий бензином и гудроном воздух и, толкнув стеклянную  дверь  офиса,
вошел внутрь.
   Охране и водителю действительно не пришлось скучать: хозяин пробыл  в
банке совсем недолго - в 17 часов 52 минуты он уже возвратился.  Выходил
господин из офиса не  один  -  рядом,  подчеркнуто  демонстрируя  почти-
тельность, семенил невысокий верткий молодой  человек,  по  виду  мелкий
клерк. Он что-то доказывал визитеру, но тот, казалось, его не слушал, но
механически кивал головой, поддакивал, а мыслями, видимо, был где-то да-
леко.
   Не доходя нескольких метров до "Мерседеса",  они  остановились.  Лицо
молодого приобрело жалкое и просительное выражение -  дескать,  обождите
хоть минуточку, я еще не все сказал.
   Хозяин "Мерседеса" повернул к спутнику холеное лицо, но в этот момент
нечто совершенно неожиданное заставило его резко обернуться в сторону...
   Пронзительно скрипнули тормоза, и на  противоположной  стороне  тихой
улочки остановилась потрепанная зеленая "копейка" с номерным знаком, об-
лепленным жидкой грязью. Стекло задней дверцы быстро опустилось, и отту-
да мгновенно высунулся тупой ствол "Калашникова" с пламегасителем. И тут
же гулкая очередь пропорола обманчивую тишину спокойной московской  ули-
цы. Мужчина в клубном пиджаке нелепо взмахнул руками, словно хватаясь за
воздух, но отброшенный пулями свалился на бетонные плиты. Несколько оди-
ночных выстрелов - и молодой спутник  уже  лежал  под  передним  колесом
"Мерседеса" с простреленной головой.
   Все произошло молниеносно. Охрана, не сориентировавшись в обстановке,
так и не успела что-либо предпринять. Спустя несколько секунд со стороны
зеленой "копейки" что-то протяжно ухнуло - с таким звуком обычно стреля-
ет армейский гранатомет. В белую "девятку" охранников ударил плотный ог-
ненный смерч, и машина сопровождения,  перевернувшись  набок,  мгновенно
загорелась.
   Расправа заняла не более двадцати-тридцати секунд - в 17 часов 56 ми-
нут зеленая "копейка", взвизгнув по асфальту протекторами, набирая  ско-
рость, уже уносилась с места трагедии...
   Пожилой мужчина явно начальственного экстерьера, взяв  в  руки  пульт
дистанционного управления, щелкнул кнопкой "стоп-кадра" - картинка горя-
щей машины охраны застыла на огромном телеэкране.
   Удивительно, но расстрел преуспевающего банкира и взрыв машины сопро-
вождения, произошедшие вчера возле  известного  в  Москве  коммерческого
банка, удалось случайно записать на видеопленку: сразу несколько скрытых
камер наружного видеоконтроля бесстрастно  фиксировали  трагедию.  Кадры
эти и стали основными вещественными доказательствами.
   Пожилой мужчина вновь перемотал кассету, в который раз сосредоточенно
просматривая террористическую акцию. Нажимал на "стоп", фиксируя  малей-
шие детали. Вновь перематывал пленку назад, сверял цифры минут и секунд,
мерцающие в правом нижнем углу кадра. Казалось, он  хотел  найти  что-то
новое, то, что сразу не бросалось в глаза, но  тем  не  менее  способное
пролить свет на то, что произошло. Ему хотелось  рассмотреть  исполните-
лей, но - тщетно.
   Ничего нового: ничем не примечательная зеленая "копейка", ствол авто-
мата, выглядевший в кадре немного смазанным, окровавленные бетонные пли-
ты перед офисом, столб огня над молочной "девяткой"...
   Щелчок кнопки дистанционного пульта - изображение, стянувшись в  одну
микроскопическую точку, исчезло.
   - Явно профессионалы, - вздохнул пожилой мужчина и, повертев пульт  в
руках, положил его на телевизор. Затем неторопливо прошелся по кабинету,
задумчиво изучая узор ковровой дорожки, ведшей от огромного стола к две-
ри мореного дуба.
   Дойдя до книжного шкафа, он мельком взглянул на собственное отражение
в стекле. Хозяину кабинета обычно  нравился  собственный  интеллигентный
вид, более подходящий университетскому профессору нежели  ответственному
государственному лицу, - и хорошо отточенная мягкость движений, и тонкие
поджатые губы, и большие, хотя и глубоко посаженные глаза...  Но  теперь
он выглядел слишком усталым и потому остался недовольным собой.  Сердито
отвернулся от собственного отражения и, пытаясь сосредоточиться,  окинул
взглядом привычную обстановку кабинета.
   Над столом, покрытым зеленым сукном, с четырьмя телефонами и  дорогим
письменным прибором, висел огромный портрет  Дзержинского.  На  окнах  -
гофрированные белые занавески. Обстановку кабинета дополняли несгораемый
шкаф у двери в комнату отдыха, машинка для уничтожения бумаг в углу, па-
ра кресел, стулья... Неприязненно взглянув на "Железного Феликса", хозя-
ин всего этого казенного великолепия вновь вернулся к столу и погрузился
в чтение служебных бумаг...
   Сегодня у этого человека были все основания для скверного настроения.
Неделю назад ему, генерал-майору, заместителю  начальника  Главка  Цент-
рального аппарата КГБ СССР было поручено составить подробный  меморандум
по общей картине организованной преступности и криминогенной ситуации  и
вынести резюме. Вообще-то структура, именуемая в просторечии бессмыслен-
но-пугающим словом "органы", в прежние времена, как правило, не  занима-
лась ничем подобным:  для  борьбы  с  преступностью  существуют  младшие
братья из милиции. Но теперь самое высокое начальство пришло  к  выводу,
что отечественный криминалитет, именуемый в последнее время модным  заг-
раничным словечком "мафия", превратился в столь серьезную силу, что стал
угрожать самим основам государственности. Именно поэтому  стратегические
вопросы и были  переданы  в  введение  структуры,  отвечавшей  за  госу-
дарственную безопасность. Были, конечно, и другие причины: в прессе,  на
телевидении и в Верховном Совете советских чекистов не ругал только  ле-
нивый - от бывшего коллеги, генерала Олега Калугина, до  школьных  убор-
щиц. Ничего не поделаешь, веяние времени, - к подобному следовало  отно-
ситься как к стихийному бедствию. Правда, тут, на Лубянке, на здоровую и
нездоровую критику реагировали  весьма  болезненно;  накал  общественных
страстей мог спровоцировать соответствующие оргвыводы. И потому  необхо-
димо было во что бы то ни стало доказать общественную и  государственную
полезность "конторы" в ее  теперешнем  состоянии.  Руководство  Комитета
схватилось за оргпреступность железной хваткой: это  был  реальный  шанс
сохранить штаты, размеры финансирования, поддержать пошатнувшийся  авто-
ритет "органов". А еще - изменить невыгодный имидж  "душителей  демокра-
тии", "тайной полиции" и "опричников" на более привлекательный - "непод-
купных рыцарей по борьбе с мафией".
   Многоопытные чекистские аналитики однозначно просчитали наиболее  ве-
роятный сценарий дальнейших событий: еще несколько лет - и  лидеры  этой
самой отечественной мафии превратятся в одну из самых влиятельных сил  в
стране, которая неотвратимо катится в пучину бандитского беспредела.
   Генерал-майору КГБ, известному на Лубянке под оперативным псевдонимом
"Координатор", предстояло изучить предоставленные  референтурой  совсек-
ретные документы и видеозаписи (одну из которых он только что просматри-
вал) и составить подробный меморандум на имя председателя Комитета.
   Документы, видеозаписи и аналитические прогнозы изучались им долго  и
предельно тщательно. Чем подробней прояснялась общая картина, тем  мрач-
ней вырисовывалась ситуация. И не только будущая, но и  сиюминутная.  Не
зря вся документация имела грифы "совершенно секретно" и "особой важнос-
ти". Попади она в прессу - и вселенский скандал неминуем.
   Казалось, бандиты имеют все: совершенную спецтехнику, транспорт, ору-
жие, деньги, многочисленные связи среди коррумпированных сотрудников МВД
и Прокуратуры, наемных профессионалов, многие из которых, кстати говоря,
переметнулись в криминальные структуры из "компетентных органов"...
   Большинство серьезных преступлений, как правило, переходили в  разряд
"висяков" - явно заказные убийства,  дерзкие  "наезды"  на  бизнесменов,
умышленное уничтожение материальных ценностей...
   Но даже в редких случаях поимки бандитов, посадить их весьма  пробле-
матично. Свидетели, если таковые и есть, грамотно запугиваются,  вешдоки
исчезают, продажные милицейские следователи профессионально  разваливают
дела, нищие судьи и прокуроры покупаются на  корню,  как  и  руководство
Главного управления исправительно-трудовых учреждений. Зоны всех четырех
режимов (общий, строгий, специальный и тюремный) давно уже  превратились
в школы профессиональной преступности:  авторитеты  криминального  мира,
попадавшие в места лишения свободы из разных регионов страны,  во  время
отсидки делятся опытом "работы", авторитеты умудряются руководить проис-
ходящими на "вольняшке" процессами и изза колючей проволоки.
   Черновик меморандума был почти составлен: картина  получалась  доста-
точно устрашающей. Но главного - резюме, то есть действительно серьезно-
го рецепта борьбы Координатор выдать так и не смог.
   Ужесточить пенитенциарную систему? Такое уже было в начале шестидеся-
тых, когда Хрущев обещал раз и  навсегда  покончить  с  профессиональной
преступностью. Тогда неподалеку от Соликамска была организована экспери-
ментальная зона тюремного режима - и поныне  печально  известный  "Белый
Лебедь". Именно здесь  выработалась  практически  безошибочная  методика
борьбы с так называемой отрицаловкой.
   Блатные авторитеты из близлежащих лагерей свозились в несколько бара-
ков, отгороженных от остальных и от промзоны. Естественно, паханы  выби-
рали из своей среды самого грамотного и влиятельного. Едва только на зо-
не утверждалась власть пахана, как его тут же переводили в БУР, то  есть
в барак усиленного режима, а на его место тут же привозили другого паха-
на с другими "жуликами" и "торпедами" (так называется воровское  окруже-
ние). После утверждения власти, новоиспеченного главаря и его друзей по-
мещали вместе со старым паханом и,  соответственно,  его  друзьями.  Как
следствие начиналась борьба за  власть.  Попытки  массовых  бунтов  пос-
редством засылки "маляв" в другие зоны и на этапы искоренялись  беспово-
ротно и на корню. После жестокого кровопролития между старым и новым па-
ханом побеждал, по Дарвину, сильнейший, трупы хоронились на кладбище зо-
ны, а в нее по этапу тем временем уже направляли  очередного  пахана  со
своими "торпедами"...
   Координатор был совершенно уверен: то, что  при  социализме  казалось
стопроцентной панацеей, теперь, в начале девяностых годов, выглядело  бы
как минимум анахронизмом. Официальный курс Горбачева на "гуманизацию об-
щества" и связанные с ней послабления системы уголовных наказании, равно
как и период "дикого капитализма" с пресловутым  "первоначальным  этапом
накопления капитала", не способствовали возвращению к жестким  коммунис-
тическим нормам ГУЛАГа, а потому следовало изыскивать новые решения.
   Проведение закона о свободном ношении оружия "для необходимой  самоо-
бороны", как уже предлагалось в Верховном Совете?
   В условиях свинцовых мерзостей российской действительности подобное -
совершенная дикость: народ начнет стрелять друг друга в  очередях  и  на
коммунальных кухнях. К тому же новым законом, если бы он каким-то  чудом
был принят, воспользуются прежде всего далеко не  самые  законопослушные
граждане.
   Коренная реформа Уголовного кодекса, содержание осужденных по  амери-
канской системе?
   Тем более нереально: у государства нет столько денег, да и не предви-
дится в ближайшем будущем...
   Хозяин кабинета, отложив чистый лист бумаги, пружинисто  поднялся  со
своего места, подошел к окну, долго смотрел, как по стеклу беспорядочны-
ми траекториями сбегают дождевые капли.
   Над центром Москвы зависла низкая грозовая туча, по Лубянской  площа-
ди, пригибая головы от порывистого ветра, шли редкие прохожие. Им бы его
заботы...
   Повернувшись спиной к белым больничным занавескам на окнах, он  заку-
рил, задумался, покусывая сигаретный фильтр, и вновь его взгляд невольно
упал на портрет Дзержинского, висевший над столом.
   Да, тогда, в романтические времена кровавого противостояния "белых" и
"красных" все было просто: "Губдезертир",  расстреливающий  без  суда  и
следствия, ЧК, решающая любые  вопросы  с  революционной  непосредствен-
ностью, по законам военного времени, система заложников - "сто ваших  за
одного нашего"... Впрочем, считал Координатор, в те времена подобные ме-
тоды целиком и полностью оправдали себя: бандитизм, захлестнувший РСФСР,
был ликвидирован в несколько лет. Теперь же, чтобы посадить откровенного
бандита, надо исписать горы бумаги, опросить свидетелей, провести десят-
ки дорогостоящих экспертиз, разрушить хитроумные  препоны,  выставляемые
адвокатами... Но тот же бандит через несколько лет все равно  выйдет  на
свободу условно-досрочно или по амнистии, но уже куда более  обозленный,
опытный и коварный.
   Стряхивая с сигареты пепел, Координатор косился на казенный портрет и
невольно поймал себя на мысли: наверное, неплохо было бы и вернуть неко-
торые методы родного ведомства, по крайней мере, внутри страны. Ведь  ни
для кого не секрет, что тот же Первый Главупр, занимавшийся  преимущест-
венно внешней разведкой, действовал и действует по формуле "цель  оправ-
дывает средства". У голубоглазых мальчиков и за границей  длинные  руки:
внезапно наехавшей машиной по стенке размазать, током из неисправной ро-
зетки шарахнуть, отравленным зонтиком уколоть, в шахту лифта  столкнуть,
а то и авиакатастрофу организовать.
   Незаконно? Антиконституционно?
   А кто теперь может провести четкую грань между законом и беззаконием?
Да и в любом правиле есть исключения, примеров можно привести массу.
   Тот же лидер  французской  Четвертой  республики  Пуанкаре,  которого
трудно обвинить в нелюбви к высоким идеалам гуманизма и демократии,  од-
нажды распорядился собрать всех парижских уголовников, вывезти их за го-
род и запросто расстрелять.
   А драконовские законы, принятые в некоторых  латиноамериканских  рес-
публиках, - пресловутые "эскадроны смерти"?
   И относительно свежий пример - Южная Корея. Заместитель Координатора,
переведенный к нему из Первого Главупра, некоторое время под видом  тор-
гового атташе проработал в Сеуле, и одним из самых  сильных  впечатлений
была очистка столицы от уголовников. Все решилось  не  просто,  а  очень
просто: Президент Чон Ду Хван, раздраженный медлительностью органов пра-
вопорядка и разгулом преступности, отдал категорический  приказ:  в  три
дня очистить город от бандитов. Что и было сделано - всех более или  ме-
нее серьезных южнокорейских паханов развезли  по  полицейским  участкам,
после чего незамедлительно расстреляли. Резонанс был оглушительный;  эф-
фект получился не столько карательный, сколь  назидательный,  Во  всяком
случае, нынешний Сеул по криминогенности - одна из  самых  благополучных
мировых столиц.
   Расстрел без суда, а значит, нарушение презумпции невиновности,  про-
цессуальных формальностей и прочих конституционных прав?
   Но зато сколь блестящим оказался конечный результат!  Сколько  жизней
сберегла эта антигуманная акция, сколько проблем решила!
   Наверное, это как раз тот вариант, когда цель оправдывает средства.
   Координатор, резко затушив окурок, отошел от окна. Теперь капли,  по-
падающие на оцинкованный подоконник, не успокаивали, а  раздражали.  Ка-
жется, хозяин кабинета понял, что является единственно правильным  выхо-
дом. Мысли работали ясно и четко, нужные  формулировки  возникали  сразу
же, сами по себе - будто бы на автопилоте. Его охватило  такое  чувство,
которое, наверное, должен испытывать летчик в ту  самую  секунду,  когда
тяжелый боевой самолет отрывается от бетонной полосы, а пилот  чувствует
всем естеством - лечу, лечу, все нормально! Сейчас вот только развернусь
на цель, и...
   Расслабил узел галстука, налил себе из термоса кофе,  поставил  перед
собой чашечку и, рассеянно размешав серебряной ложечкой сахар, откинулся
на спинку кресла. Безусловно - иного резюме,  иного  рецепта  избавления
общества от метастаз преступности, кроме грубого  хирургического  вмеша-
тельства, нет и быть не может.
   Да, только физическое устранение всех этих воров, паханов и авторите-
тов - это, пожалуй, единственно правильный путь, единственно действенный
способ наведения порядка в стране. Следствия, суды, зоны не решают проб-
лему. Как когда-то сказал Максим Горький - "если враг  не  сдается,  его
уничтожают". А то, что враги сдаваться не собираются, более чем  очевид-
но.
   Расчистив стол от бумаг и отключив телефоны, Координатор принялся со-
чинять меморандум на высочайшее имя - документ сочинялся на  принятом  в
этих стенах канцелярском новоязе, но он был уверен, что его поймут  пра-
вильно.
   Заканчивая черновик, хозяин кабинета прошептывал каждое слово, каждое
выражение, и слова эти мелкими брызгами падали на финскую мелованную бу-
магу:
   "... оргпреступность серьезно тормозит экономические  реформы,  более
того - самим своим существованием выставляет силовые структуры, в  част-
ности, и государство в целом в крайне невыгодном свете, компрометируя их
в условиях гласности в глазах общественности..."
   "... в силу известных причин лучшие, опытные кадры КГБ не  задейство-
ваны или работают не в полную силу..."
   "... значительная коррумпированность высшего и среднего звена  МВД  и
большой части прокурорских работников не  дает  оснований  считать,  что
борьба с оргпреступностью лишь в формальном соответствии с буквой и  ду-
хом закона принесет весомые результаты..."
   "... в условиях резкого перехода экономики страны на рыночные  рельсы
использование старых методик не может быть оправдано..."
   "... учитывая стремительную криминализацию общества в целом и  эконо-
мики - в частности, принять незамедлительные меры..."
   "... общество оказалось неготовым к сложившейся ситуации..."
   И - самое главное:
   "Кардинально изменить ситуацию может только силовое решение проблемы.
Необходимо создать экспериментальную структуру для физической ликвидации
наиболее влиятельных лидеров отечественной оргпреступности".
   Дописал, несколько раз перечитал вполголоса  -  вроде  бы  достаточно
убедительно.
   Теперь оставалось  немногое  -  отдать  черновик  в  референтуру,  на
"оформление", после чего, перечитав еще раз  и  отредактировав  наиболее
скользкие места (те самые процессуальные формальности вроде  "презумпции
невиновности"), отдать Председателю КГБ...
   К концу рабочего дня все  было  готово  -  меморандум  отредактирован
окончательно и отдан в канцелярию Председателя,  на  прочтение.  Правда,
относительно непосредственных исполнителей возникла небольшая заминка  -
привлекать для этих целей офицеров  из  "силовых"  Седьмого  и  Девятого
Главков (соответственно - спецназы и охрана членов правительства  и  ЦК)
было более чем проблематично, но Координатор с присущей ему  дипломатич-
ностью вывернулся и тут, предложив привлечь проверенных ребят, прошедших
Афганистан, или же, используя противоречия в преступной среде, - лиц, по
тем или иным причинам отошедших от криминалитета, но в той или иной мере
"замазанных" перед законом. Второе представлялось более удобным - "зама-
занные" легко управляемы, потому что их удобно шантажировать.
   Когда за окнами стемнело и над подземным  входом  в  метро  "Лубянка"
зажглись кровавокрасные, как мясной филей на срезе,  буквы  "М",  хозяин
начальственного кабинета, преисполненный ощущением хорошо прожитого дня,
вызвал из гаража служебный автомобиль, накинул плащ, но в самый  послед-
ний момент вновь поставил в видеомагнитофон кассету - ту самую.
   Наверное, он помнил ее наизусть - включая цифирьки часов, минут и го-
да в правом нижнем углу.  Причаливший  к  тротуару  тяжелый  темно-синий
"Мерседес", потрепанная зеленая "копейка", автоматный ствол, окровавлен-
ные бетонные плиты перед офисом, столб огня над молочной "девяткой"...
   - Чем же тогда мы будем отличаться от них? - спросил он  себя  вслух.
Ответ самому себе прозвучал парадоксально: - Да ничем...
   Предложение Координатора было принято руководством с некоторыми  сом-
нениями - все-таки теперь не  1919  год  с  его  "красным  террором",  и
действовать подобными кавалерийскими методами как  минимум  сомнительно.
Да и нет ничего тайного, что не становится явным. Утечка информации рано
или поздно произойдет, и реакцию  общественного  мнения,  подогреваемого
ненавистной прессой и еще более  ненавистным  телевидением,  предугадать
нетрудно.
   Но все-таки руководство дало согласие - видимо, картина, описанная  в
меморандуме, действительно оправдывала самые худшие  опасения.  Так  при
Главке Координатора появилось отдельное силовое подразделение "С". Прав-
да, появилось пока лишь на бумаге - предстояло решить  множество  техни-
ческих проблем: финансирование, материальная база, кадры... Но,  как  бы
то ни было, к середине лета подразделение "С" уже существовало как  бое-
вая единица - правда, скорее экспериментальная.  Авторитетные  аналитики
из Пятого ("идеологического") Главупра, просчитывающие ситуацию, опытные
инструкторы из "семерки", экономисты -  подбор  кадров  давал  основания
считать, что конечная цель, поставленная перед этим "эскадроном смерти",
будет решаться оперативно и грамотно.  Координатор  занимался  детальным
подбором исполнителей - эта проблема, одна из  самых  скользких,  должна
была разрешиться до конца года.
   Но одно дело - решить проблему теоретически, умозрительно, то есть на
бумаге. Совсем другое - правильно подобрать кадры, изыскать финансы, ре-
шить массу технических моментов, которые при составлении меморандума  не
представляются серьезными. К тому  же  в  самый  разгар  создания  новой
структуры из-за планового сокращения  центрального  лубянского  аппарата
сам Координатор вышел в резерв по возрасту.
   Как ни странно, но изменение в статусе бывший генерал-майор спецслужб
пережил почти безболезненно. В отличие от многочисленных  коллег  он  не
впадал в запой, не пытался пустить себе пулю в лоб  и  не  вербовался  в
"горячие точки".
   Основания для спокойствия давали многие вещи - во-первых,  наработан-
ные за время службы связи, позволившие заняться  относительно  серьезным
бизнесом. Во-вторых, жизненный опыт: кто-кто,  а  Координатор  прекрасно
знал, что он рано или поздно пригодится родному ведомству (правда,  воз-
можно, в ином качестве). Ну а в-третьих - и это самое главное! - все ни-
ти структуры "С" по-прежнему оставались в его руках. Тайное  спецподраз-
деление было его и только его детищем; генерал-майор был уверен,  что  у
человека, занявшего его бывший кабинет, вряд ли хватит выдержки, опыта и
ума, чтобы вести правильную политику. Да и  не  поручит  ему  начальство
столь щекотливое задание.
   Впрочем, он прекрасно оценивал возможности родной конторы.  В  случае
активизации структуры "С" она рано или поздно попала бы  в  поле  зрения
бывших коллег - а потому следовало найти компромисс.
   Координатор, скрытый честолюбец и опытный интриган, не мог не  понять
очевидного: теперь, в начале девяностых принадлежность к органам уже  не
давала той безусловной власти, как несколько лет назад.  Причастность  к
высшим государственным интересам и идеология отошли на задний план;  те-
перь в Москве, да, пожалуй, и во всей России  все  решали  прежде  всего
деньги.
   Структура "С", выведенная с Лубянки, никоим образом не соотносилась с
государством и, естественно, никак не подкармливалась, а это значит, что
ей рано или поздно пришлось бы  функционировать  на  самофинансировании,
добывая для себя средства к существованию.
   Выход, который напрашивался сам собой, был найден быстро: Координатор
зарегистрировал (естественно, на подставное лицо)  охранную  фирму,  под
вывеску которой в короткий срок собрал бывших коллег.  Нынешние  коллеги
помогли с льготами по налогам. Это решало проблему существования "С", но
лишь частично, разве что в плане легализации.
   Взвесив "за" и "против", бывший руководитель спецслужб дошел до  оче-
видного: ликвидация всех этих паханов, воров и авторитетов  ради  самого
факта ликвидации, то есть акта неотвратимого, но справедливого возмездия
(как и было задумано первоначально), - предприятие как минимум глупое  и
наивное. Теперь, в эпоху "дикого" капитализма, ликвидация оправдана лишь
в том случае, если деньги криминалитета переходят к законной власти.
   А какая власть в нынешней России законная, об этом Координатору можно
было и не говорить: сам ее более двадцати пяти лет утверждал и  защищал.
Уж наверняка не та, которая красуется по телевизору. Умные люди  никогда
не светятся - утверждение настолько очевидное, что  не  требует  доказа-
тельств.
   С такими мыслями он отправился на родную Лубянку, записался на  прием
к высокому начальству - аудиенция была дана, и резервный генерал беседо-
вал с действующим часа четыре.
   Координатор вышел из высокого кабинета усталый, но довольный и улыба-
ющийся - хозяин проводил его до дверей, улыбаясь в ответ - по этим улыб-
кам можно было догадаться, что они обо всем договорились.
   Или почти обо всем. Отослав за какой-то  надобностью  секретаря,  лу-
бянский начальник спросил хитро:
   - А вы не боитесь, что идея имеет свою изнанку?
   - Какую именно? - спросил посетитель, примерно понимая, какой  вопрос
теперь последует; он уже был внутренне готов к нему.
   - Эта структура, которую вы задумали еще в свою бытность тут...  про-
тивозаконна и антиконституционна. Вы ведь сами понимаете.
   Собеседник кивнул:
   - Естественно.
   - Но противозаконность действий порождает  естественную  вседозволен-
ность руководства и исполнителей. Сокрытие информации ведет к тотальному
государственному беспределу - последнее куда хуже беспредела  бандитско-
го, - наконец сформулировал хозяин. - Чем же тогда вы будете  отличаться
от какойнибудь люберецкой или, скажем, солнцевской преступной группиров-
ки?
   - Ничем, или - почти ничем. Цель оправдывает средства, а из двух зол,
как известно, выбирают меньшее. А потом деньги ведь не пахнут, - резерв-
ный генерал спецслужб был убежден, что афоризмы, особенно если они  свя-
заны логически, всегда действуют убедительно.
   Пожалуй, последний афоризм прозвучал наиболее веско - Координатор уже
знал, что теперь, в начале девяностых он актуален не только для  коммер-
ческих, но и для лубянских структур...


   ГЛАВА ВТОРАЯ

   Небольшой город Курган - неприметная точка на огромной  желто-зеленой
евразийской карте России, в  черно-синем  переплетении  артерий  автомо-
бильных и железных дорог, - почти ничем  не  примечателен.  Грязно-синяя
вена реки Тобол, темные трубы отравляющих воздух  заводов,  геометричес-
ки-правильные железобетонные коробки пролетарских микрорайонов по окраи-
нам, редкие автобусные остановки, как мухами, облепленные по утрам  спе-
шащим на родные заводы похмельным рабочим классом.
   Не город - областной центр, административная единица. Подобных в Рос-
сии десятки, и все, как один, неуловимо похожи друг на друга.
   И уж если, не дай Бог, доведется тут родиться и жить, то вряд ли мож-
но рассчитывать в дальнейшем на что-то путное. В таком городе, как  пра-
вило, не живут - существуют.
   В тоске забранного в бетон пространства жизненный сценарий  предопре-
делен на много лет вперед: школа, ПТУ, заарканивание дешевых,  вульгарно
накрашенных телок на дискотеках, армия, женитьба, завод по  производству
чего-то важного для страны, но по большому счету ненужного, праздники  -
баньки по субботам, бытовые пьянки с приятелями и  соседями  по  воскре-
сеньям, как-то незаметно перерастающие в бытовые драки с  жестоким  кро-
вопролитием...
   Тут, в провинциальных областных центрах,  люди  живут  не  мыслями  и
чувствами, а инстинктами, по большей части темными  и  непредсказуемыми.
И, наверное, именно потому в таких городках милиция лютует,  как  нигде.
Может быть, и справедливо: если бы не подсознательный страх перед мента-
ми, если бы не угроза наказания, вся эта дикая орава вечно пьяных бывших
пэтэушников, полных нереализованной силы молодых пролетариев, как саран-
ча, разбрелась бы из своих малосемеек, общаг и времянок, насилуя,  грабя
и сжигая все, что ни попадется, на своем пути.
   Короче - снедаемое темными  и  непредсказуемыми  страстями  огромное,
трудно управляемое человеческое стадо, которое надо  держать  в  жесткой
узде, не боясь перебрать. И потому именно  правоохранительные  органы  в
лице ментовки и прокуратуры - поводыри, пастухи и  воспитатели  одновре-
менно, руководящая, направляющая и карающая сила; само богатство опреде-
лений говорит о серьезности проблемы.
   Наверное, именно о карающей функции правоохранительных органов и  ду-
мала погожим весенним утром  женщина-следователь  городской  прокуратуры
Кургана, допрашивая невысокого молодого человека.
   Она была подчеркнуто деловита, грубовата и показательно строга -  ка-
чества, вполне подходящие для человека этой совсем неженской  должности.
Профессиональный цинизм и план  по  раскрываемости  преступности  быстро
приучают плевать на человеческие судьбы. На ней была синяя юбка,  чем-то
неуловимо напоминающая униформу, строгая белая блузка. На столе  -  слу-
жебные бумаги, телефон черного эбонита, папка с тесемками. Выражение ли-
ца - бездушное и безучастное - как нельзя более  подходило  к  казенному
слову "прокуратура". Наверняка это на вид бесполое существо и  внешность
свою получило из казны вместе с папкой, телефоном и этим маленьким каби-
нетом.
   А вот допрашиваемый, наоборот, выглядел спокойным, держался вежливо и
рассудительно: так может смотреться человек, уверенный в  себе.  Немного
оттопыренные уши, короткая стрижка темных волос, рельефные мускулы  кач-
ка, хорошо угадываемые под курткой, - классический курганский типаж.  Он
почти не высказывал волнения, и лишь глаза иногда беспокойно бегали,  не
в силах задержаться на чем-то одном.
   - Итак, с заявлением потерпевшей вы  уже  ознакомлены,  -  произнесла
следователь, глядя на допрашиваемого так, словно бы он  был  мелкой  де-
талью интерьера. - Вы признаете факт изнасилования?
   Подследственный передернул плечами.
   - Нет.
   - Но ведь факт интимной близости - признаете?
   - Естественно, - спокойно согласился молодой человек. И тут же  доба-
вил поспешно: - Но это было давно... Чуть меньше года назад и по  обоюд-
ному согласию. Я уже и забыл...
   - Но в заявлении потерпевшей указано, что в отношении ее было  приме-
нено насилие. - Несомненно, следователь прокуратуры не  верила  молодому
человеку - то ли исходя из женской солидарности с потерпевшей, то ли  из
профессиональных соображений. - А год назад  или  вчера...  Давности  по
данной статье не существует.
   - Товарищ следователь, я ведь сам в милиции служил, - казалось, моло-
дого человека было трудно смутить. - Это  явная  подставка.  Где  свиде-
тельские показания? Где данные медицинского освидетельствования?  Почему
я узнаю обо всем этом только теперь?
   - Значит, факта изнасилования вы не признаете. - Не принимая контрар-
гументы, следователь взглянула на часы, она явно куда-то  торопилась.  -
Хорошо. А как вы объясните, что кроме этого на вас поступило еще три за-
явления, и по той же статье?
   - Разрешите взглянуть, - молодой человек недоверчиво поджал губы.
   Лицо хозяйки кабинета приобрело сонное выражение.
   - Прошу.
   Серая бумага, катящиеся круглые буквы - по всему видно, под  диктовку
писалось.
   "...познакомились с ним в парке,  спустя  полчаса  он  предложил  мне
вступить в интимную близость. Когда я отказала, ко  мне  было  применено
грубое насилие... Половая близость в извращенной форме..."
   Подследственный категорично отодвинул бумаги.
   - Вранье. Таких не знаю.
   - Да только они вас откуда-то знают, - бумаги профессионально  быстро
исчезли в папке с веревочными тесемками. - Значит, вы отказываетесь?
   - Да.
   - А как же со свидетельскими показаниями? Кстати, вот и они.
   Впрочем, свидетельские показания, явно сфабрикованные так же,  как  и
заявления "потерпевших", можно было и не читать. Стало очевидно  -  если
уж его, пока еще подследственного, хотят посадить по одиозной 117-й ста-
тье, то посадят наверняка.
   И надо же - целых четыре изнасилования... Хорошо еще, что не всех од-
новременно.
   Хозяйка кабинета вновь посмотрела на часы, заерзала и, раскрыв папку,
произнесла:
   - Следствию необходимо еще раз уточнить анкетные данные.
   - Хорошо, - молодой человек взглянул на нее с явной ненавистью.
   - Фамилия?
   - Солоник.
   - Имя-отчество?
   - Александр Сергеевич.
   Дешевая ученическая авторучка следователя что-то пометила в папке.
   - Значит, после окончания школы  поступили  в  техникум,  призвались,
проходили службу в Группе Советских войск в Германии, потом перевелись в
техникуме на заочное отделение, работали в милиции, получили направление
в Горьковскую высшую школу милиции, откуда вас отчислили  за  аморальное
поведение... Затем - автоколонна,  служба  во  вневедомственной  охране,
после увольнения, работа на спецкомбинате. Все правильно?  -  говорившая
взглянула не на собеседника, а поверх его головы.
   - Да, - анкетные данные уточнялись в который уже раз.
   - Вот и хорошо. Гражданин Солоник, - следователь поднялась более пос-
пешно, чем требовалось, - вопросов к вам больше нет, вы свободны.
   - Простите, а как же очная ставка? Как же медицинское освидетельство-
вание? Откуда вообще эти три взялись? - забеспокоился тот,  кого  только
что назвали гражданином Солоником. - Я ведь сам в милиции служил,  знаю,
что такое закон.
   - Не учите прокуратуру вести следствие, - отрезала хозяйка  кабинета.
- А то, что вы служили в органах внутренних дел, мы учли. По такому  об-
винению вас вполне могли поместить  в  изолятор  временного  содержания,
взамен взята подписка о невыезде. Все, свободны. На суд явитесь  по  по-
вестке, в противном случае будете подвергнуты насильственному приводу.
   И равнодушно отвернулась, давая понять, что беседа завершена.
   Подследственный вздохнул, пробормотал нечто невнятное и вышел из  ка-
бинета.
   Он двинулся по устланному потертой ковровой дорожкой  коридору,  мимо
дверей служебных кабинетов с картонными  табличками,  вдоль  облупленных
стен, в густом запахе слежавшихся бумаг, пыли, плесени,  сырости  и  еще
чего-то нежилого, какой обычно бывает лишь в присутственных местах...
   Вышел из подъезда, с удовольствием вдыхая  свежий  воздух,  осмотрел-
ся...
   - А-а-а, Солоник? - неожиданно услышал он над самым ухом.
   Молодой человек обернулся - прямо на него шел невысокий чернявый муж-
чина. Выбритые до синевы щеки, короткая прическа, маленькие, глубоко по-
саженные глазки... Несмотря на штатскую одежду, можно было с полной уве-
ренностью сказать: это - ментовский оперативник.
   Опер смотрел на молодого человека  снисходительно,  с  явным  превос-
ходством.
   - Ну как дела? - спросил он, закуривая.
   Резкий дым дешевой "Примы" ударил в ноздри, и посетитель  прокуратуры
брезгливо поморщился.
   - А тебе какое дело?
   - Мог бы помочь... Может быть, договоримся?
   - А пошел ты в жопу, пидар дешевый, - душевно посоветовал молодой че-
ловек.
   Наверняка за свою многотрудную  службу  мусорскому  оперу  доводилось
выслушивать в свой адрес и не такие пожелания, даже не единожды на  дню,
и потому он не обиделся: видимо, привык за годы службы.
   А потому, выдохнув в лицо молодого человека табачный дым, он лишь ух-
мыльнулся.
   - Зря ты так... Ничего, когда тебя на зоне блатные  в  очко  трахнут,
вспомнишь, как меня в эту самую жопу посылал...
   Нет ничего печальней, чем несоответствие возможностей и желаний, осо-
бенно, если желания берут верх.
   Устремления, цели, смелые планы на будущее - что может  быть  естест-
венней, если тебе чуть больше двадцати, а ты только что дембельнулся  из
армии и уверен в себе, если у тебя есть на то все основания?
   Горизонты кажутся безграничными, небо над  головой  -  безоблачным  и
чистым. Рисуешь мысленные перспективы все смелей и смелей и видишь  себя
где-то далеко отсюда, с карманами, полными коричневых хрустящих  сторуб-
левок, разъезжающим по столичным бульварам на приличной тачке в  окруже-
нии доступных и красивых женщин, сильным и всемогущим...
   А о чем еще мечтать в Кургане? Впрочем, жизнь  в  затхлой  провинции,
где распитие "Портвейна-72", культпоходы в "стекляшку" с непременно  по-
бедной дракой кажутся пределом возможного, не способствует иному понима-
нию ценностей бытия.
   И, естественно, Саша Солоник - плоть от плоти курганский -  не  являл
собой исключение.
   Единственный ребенок в семье железнодорожника и медсестры,  казалось,
ничем не выделялся среди сверстников. Обыкновенная,  без  всяких  "укло-
нов", средняя школа, армейская служба в братской ГДР, техникум, где Саша
учился без особого рвения и энтузиазма, служба в милиции...
   В ментовку он попал скорей по инерции, нежели по осознанному желанию:
купился на дешевую  романтику  в  духе  популярного  советского  сериала
"Следствие ведут знатоки": служение законности и порядку, эдакое  мушке-
терское братство, где один за всех, а все за одного... Впрочем, романти-
ки в нелегкой милицейской службе не удалось бы найти и саперу с  миноис-
кателем и собакой, разве что создателям заказанных щелоковским МВД теле-
сериалов: это новый сотрудник понял меньше, чем через  месяц.  Свободное
время короталось в пьянках, за игрой в подкидного дурачка, перемежающей-
ся рассказами о постельных победах над местными девицами  -  по  большей
части мнимых. В  ментовке  царил  грубый  мат,  чинопочитание,  подозри-
тельность, тихое стукачество друг на  друга,  исподволь  поощряемое  на-
чальством, и до обидного не наблюдалось какого-либо благородства, подви-
гов и хитроумных расследований в духе майора Томина и капитана  Знаменс-
кого.
   Мусора ненавидят народ, и народ справедливо платит им тем же: человек
в погонах так или иначе вступает в сделку с собственной совестью, и  это
очевидно для всех. И слышать за собственной спиной шипение - вон  пидар,
мусор вонючий - нелегкий, но справедливый крест.
   Но человек - существо приспособляемое, даже если он в ментовской фор-
ме. И если естественная энергия не может быть  направлена  в  нормальное
русло (карьера, обогащение, власть), то она находит иные выходы. Как го-
ворится - "вода дырочку найдет". Нашел  такую  отдушину  и  сержант  МВД
Александр Солоник: бабы. Впрочем, в его возрасте выход более чем естест-
венный.
   Баб у него было много - счет шел на десятки, если не на  сотни.  Кур-
ганские телки, молодые и красивые, в  основном  непритязательны  и,  как
следствие, не в пример московским - сравнительно дешевы.  Аксиома:  если
женщина не ценит себя, ее всегда можно купить, главное - угадать  с  це-
ной. А цена в условиях развитого социализма  в  русской  провинции  была
стандартной: накрыть "поляну", выставить бухло позабористей, чего-нибудь
наплести о любви, женской красоте и чувствах, намекнуть, что эта встреча
с "поляной" и бухлом не последняя, после чего со спокойной совестью  со-
вокуплять собственные органы с органами означенной телки до полного  из-
неможения.
   Покупались, как правило, все или почти все - наверное, с тех пор Саша
и относился к ним как к глупым продажным животным, которых жестоко  пре-
зирал, но без которых тем не менее обойтись не мог.
   Жизнь текла своим чередом: дежурства в родной ментовке сменялись  вы-
ходными, одни телки - другими, составлялись рапорты,  выносились  благо-
дарности и порицания начальства...
   Женился, родился сын, затем, как водится, развод, вновь женитьба, еще
один ребенок...
   Да, жизнь шла по накатанной колее, и молодой сотрудник  МВД,  конечно
же, не знал, какие тучи сгущаются над его головой.
   Все началось с поступления в Горьковскую высшую школу милиции. Не  то
чтобы Саша рвался стать офицером - просто осточертела однообразная жизнь
в затхлой провинции. А Горький хотя и не столица, но все-таки большой  и
относительно культурный город, в котором, кроме всего прочего, можно бы-
ло всецело предаться единственной страсти - женщинам; благо,  поблизости
ни начальства, ни семьи.
   Нижегородки выглядели куда более свежо и незатраханно,  чем  порядком
поднадоевшие курганки, к тому же были куда менее закомплексованны. Коро-
че говоря, едва прибыв на новое место, молодой курсант с головой окунул-
ся в омут непритязательных плотских удовольствий. Постель еще не успева-
ла остыть от предыдущей б... и, а в прихожей уже раздевалась  следующая.
Телки менялись с регулярностью выходящих с завода ГАЗ новеньких двадцать
четвертых "Волг", и все это не могло не стать достоянием начальства.
   Был вызов в высокий кабинет, состоялся неизбежно тяжелый разговор.
   "Тут слухи пошли, что ты женщин без меры  трахаешь",  -  неприязненно
глядя на курганца, молвил пожилой начальник, который в силу  возраста  и
темперамента наверняка не мог похвастаться ничем подобным.
   "А что мне - онанизмом заниматься или мужиков трахать? - реакция  мо-
лодого курсанта была естественной и легко предсказуемой.  -  Я  здоровый
мужчина, и с половой ориентацией у меня все в порядке..."
   Безусловно, Солоник был по-своему прав, но прав оказался и  начальник
специфического учебного заведения: все-таки будущий офицер советской ми-
лиции должен блюсти моральный облик.
   "Вот и хорошо, - сказал он, - если так нравится, трахайся  у  себя  в
Кургане".
   Пришлось возвращаться на родину.  Естественно,  моральный  разложенец
вынужден был уйти из милиции - тем более что курганское начальство в от-
вет на "свинью" отправило в Горький рапорт: такой-то в органах  внутрен-
них дел больше не работает.
   Но крест на милицейской службе тем не менее поставлен не  был.  После
недолгой работы в автоколонне Солонику вновь предложили  надеть  погоны,
на этот раз во вневедомственной охране.
   Служил он в этой структуре, которую наряду с ГАИ не любят сами менты,
недолго: вновь залет, и вновь из-за телок.
   Так уж получилось, что он с двумя сослуживцами после дежурства привез
на хату второпях прихваченную барышню, молоденькую продавщицу из универ-
мага. Поставленная "поляна" и количество уже выпитого бухла, по их  мне-
нию, должны были склонить непритязательную работницу прилавка к  группо-
вым утехам. Однако то ли барышня попалась  слишком  щепетильной,  то  ли
опыта у нее недоставало, то ли бухла в нее влили недостаточно  -  короче
говоря, она заявила, что даст, конечно же, всем, но лишь по очереди, по-
тому как очень застенчивая.
   Менты и сам Солоник, на квартире которого и планировалась  незамысло-
ватая оргия, попытались было успокоить девушку, но  телка  попалась  ка-
кая-то нестандартная - закатила истерику со слезами и соплями,  швырнула
в окно тяжелую хрустальную вазу. Вышло очень некрасиво: скандал, соседи,
всеобщее внимание. Продавщицу пришлось отпустить с миром. Но неблагодар-
ная барышня, забыв и о поставленном бухле, и о накрытом в подсобке  сто-
ле, накатала на Солоника грамотную "свинью" начальству - как на  органи-
затора и вдохновителя сексуальных домогательств, равно и хозяина кварти-
ры (притона). Сашу с треском погнали из органов - теперь уж навсегда.
   Так Солоник очутился на городском кладбище - могильщиком. Наверное, в
такой перемене был скрытый смысл, непостижимая пока ирония: человек, ко-
торый по долгу службы должен был защищать жизнь сограждан, теперь закон-
но наживался на их смерти.
   Давно прошли те времена, когда покосившиеся кресты,  печальные  надг-
робья  да  остроконечные  ограды,  когда  все  эти  ритуальные  веночки,
виньеточки, розочки, клумбочки и эпитафии "Помним, любим,  скорбим"  ус-
лужливо вызывали в памяти проникновенно  печальные  поэтические  строки,
или кладбищенские элегии. Ассоциация с принцем Гамлетом, держащим в руке
человеческий череп, равно и похоронная атрибутика наводили на  философс-
кие мысли о бренности человека и суете сует. Современное кладбище в  ус-
ловиях развитого социализма стало одним  из  немногих  относительно  ле-
гальных способов обогащения. И потому российский пролетарий, рывший  мо-
гилы, был далек от классического шекспировского могильщика,  всем  своим
видом напоминающего, что ему обязательно следует дать  на  водку.  Эпоха
научно-технической революции скорректировала образ работника кирки и ло-
паты: рабочий "Спецкомбината" или "Бюро ритуальных услуг" еще в середине
восьмидесятых был человеком небедным. Разъезжал по городу на  престижной
модели "Жигулей" и каждое лето отдыхал в Болгарии или  Чехословакии.  Он
хорошо знал, сколько стоит рытье могилы зимой, сколько можно  содрать  с
родственников за срочность, сколько заломить за престижный участок. И  с
ним не принято было торговаться.
   Ну а глубокую скорбь, которая должна непременно присутствовать в этом
печальном ритуальном действе, с избытком поставляли клиенты.
   Перемена статуса радовала: незаметно появились деньги, купил машину -
пусть подержанная, но все-таки своя. Телки, как известно, клюют на  муж-
чину с автотранспортом: наверняка именно этот фактор оказался  решающим.
Казалось, теперешним положением надо  дорожить,  не  допуская  очередных
скандалов. Но человеческая природа, стремящаяся к  удовольствиям,  несо-
вершенна, а непредусмотрительность, помноженная на молодость, под  стать
ей; относительно легкие деньги кружили голову...
   Новый рабочий "Спецкомбината" никогда не замечал за собой  склонности
к философским абстракциям и обобщениям, но на курганском кладбище неожи-
данно для себя вывел две вещи - простых, как кирка, и  непритязательных,
как самый дешевый гроб: во-первых, смерть, какая бы она ни  была,  стоит
денег. Странно, но часто куда больших, чем сама жизнь. А во вторых  -  и
это самое главное! - Солоник всем своим естеством понял:  все,  что  его
окружает, делится лишь на "них" и на него самого. "Они" -  это  все  ос-
тальные, а "он" - это он. А коль жизнь дается один  раз,  то  для  того,
чтобы прожить ее, не стыдясь за бесцельно прожитые годы, надо  использо-
вать любого и каждого в интересах собственной  выгоды,  но  только  так,
чтобы они этого по возможности не замечали.
   А под "собственной выгодой" Саша понимал лишь одно: то, что  приносит
ему удовольствия.
   По-прежнему удовольствие приносили телки. Тогда он еще не  знал,  что
умение внушать страх, например, или полная, безграничная власть над  че-
ловеком способны также доставить ни с чем не сравнимое удовольствие.
   Солоник подсознательно стремился к равновесию - между возможностями и
желаниями. Правда, равновесие это оказалось шатким и хрупким...
   Бабы менялись чаще, чем катафалки на кладбище, хотя и катафалков тоже
было немало. Жизнь  казалась  спокойной,  лишенной  опасностей,  но  это
только казалось.
   Первый звонок прозвенел через несколько месяцев - но Солоник не  при-
дал ему никакого значения.
   Несостоявшийся офицер милиции аккуратно по два раза  в  неделю  ходил
тренироваться в зал местного спортобщества: выпивал он редко, никогда не
курил, постоянно следил за собой. Однажды после тренировки к нему  подо-
шел невысокий черноволосый мужчинка с круглой женской задницей и невыра-
зительными, словно булыжники, глазами и отвел в забитую старым  инвента-
рем подсобку. Он представился милицейским  опером,  старшим  лейтенантом
Владимиром Ивановичем Пантелеевым. После чего развязно  предложил  стать
внештатным сотрудником милиции, иначе говоря - стукачом.
   - Для тебя, бывшего сотрудника МВД, это большое доверие, - морщась от
острого запаха пота, исходившего от бывшего коллеги, произнес  мусор  и,
даже не дождавшись согласия, продолжил: - к нам в ГОВД поступил сигнал о
нарушениях финансовой дисциплины на вашем "Спецкомбинате". Так вот, твоя
задача...
   - А пошел ты в жопу, говнюк, - лаконично порекомендовал Солоник. -  С
ментовкой я давно уже завязал, так что ты, пидар, сам в дерьме  копайся,
если нравится...
   Названный пидаром мусор Пантелеев подумал было впасть в амбицию,  но,
скользнув взглядом по рельефным бицепсам собеседника, решил этого не де-
лать; во всяком случае - здесь и пока.
   - Ну как хочешь, - с нехорошей улыбкой, кривившей нижнюю половину его
рта, ответил мент, - смотри, чтобы у тебя неприятностей не было...
   Правильно говорят - если неприятности должны произойти, то они  прои-
зойдут обязательно; тем более если их сулит милицейский опер.
   Так оно и случилось... Как-то с  приятелем  они  отправились  в  парк
культуры и отдыха - общепризнанное место съема  телок.  Ждать  долго  не
пришлось - прихватили двух первых подвернувшихся, недорогих, но душевных
и, что главное, - вызывающе сексапильных. Телки были согласны на все,  и
в первый же вечер. Бывший мент и его компаньон,  профессионально  оценив
их свежесть и дешевизну, усадили девчонок в "жигуль" и повезли  в  одно-
комнатную квартиру богатого могилокопателя.
   В соответствии с местными канонами холостяцкого  гостеприимства  была
выставлена "поляна", девушки были грамотно напоены и полюбовно  разделе-
ны. Приятель уединился с той, что назвалась Таней, Саше досталась Катя.
   То ли Катя чем-то понравилась ему, то ли  девушка,  кроме  банального
траханья, хотела чего-то иного, романтически возвышенного,  но  так  или
иначе исподволь приворожила к себе молодого человека. На этот раз  Соло-
ник изменил собственным принципам -  Катя  превратилась  в  стационарную
спермовыжималку, эдакую "скорую помощь": вариант, вполне подходящий  при
переизбытке в организме органического белка.
   Естественно, она не была у него единственной -  по  мнению  Солоника,
ничто так не губит современного мужчину, как пошлое постоянство.
   Ну а потом прозвучали сакраментальные слова:  "Я  тебя  люблю,  давай
жить вместе..." Слова эти были произнесены Катей, что вполне естественно
для девушки, осознавшей необходимость замужества по перезрелости.
   Саша, разомлев до полной потери бдительности, сперва вроде бы и  сог-
ласился "жить вместе", но  потом,  осознав  бесперспективность  третьего
брака, справедливо послал наглую б...ь куда подальше. Она обиделась,  но
перечить не стала. Впрочем, девушка Катя недолго скучала в одиночестве -
высокий, статный участковый милиционер, из тех, о которых провинциальные
девушки уважительно говорят "положительный мужчина", грамотно снятый  ею
в том же парке, составил Кате достойную пару.
   Искренне пожелав молодым тихого супружеского счастья, совета да  люб-
ви, Саша со вздохом принялся за ее подругу Таню - ту самую, которую  они
под сняли вместе с Катей и которую трахал его приятель.
   Таня оказалась полной дурой - что, впрочем, неудивительно для  девуш-
ки, регулярно выходящей по вечерам на промысел в парк культуры и отдыха.
После первого же сеанса она сообщила о произошедшем лучшей подруге,  за-
одно поинтересовавшись ее ощущениями, чтобы сравнить с собственными. Ка-
тя растерянно сопела в трубку, и Таня, приняв ее молчание за  одобрение,
похвасталась, что под этим невысоким пацаном она кончает по  десять  раз
на день и что он удовлетворяет ее полностью - не то что  Катин  муж.  Ко
всему прочему она, вдохновляясь собственным враньем, естественно, присо-
вокупила, что уже подала с  Сашей  заявление  в  загс  и  приглашает  на
свадьбу.
   В Кате закипела дикая слепящая ярость -  желание  отомстить  мужчине,
который нагло ее бросил, не женившись, оказалось сильней репутации  "по-
рядочной замужней женщины": нет ничего страшней,  чем  советская  б...ь,
которой предпочли ее лучшую подругу.
   Спустя несколько дней в городскую прокуратуру было  подано  заявление
об изнасиловании, и ничего не подозревавший Солоник с удивлением получил
повестку явиться для дачи показаний "в качестве обвиняемого".
   И вот теперь, погожим весенним днем, этот самый  опер  вновь  как  бы
невзначай встретился с несостоявшимся стукачом: по ехидно-торжествующему
выражению глаз было очевидно, кто стоял за этой повесткой.
   "Когда тебя на зоне блатные в очко трахнут, вспомнишь, как меня в эту
самую жопу посылал", - безусловно, профессионал Пантелеев знал, что  го-
ворил.
   Несомненно, и те три заявления от "изнасилованных", и  "свидетельские
показания" представляли собой профессионально  организованную  мусорскую
подставу. А Катя послужила лишь катализатором...
   Ржавый механизм советского правосудия со скрежетом провернулся,  валы
медленно завращались, колесики застучали, и теперь, казалось,  ничто  не
могло этот механизм остановить...
   Суд над Александром Солоником скорее напоминал работу заводского кон-
вейера, нежели акт торжества правосудия. Саша явился по повестке,  пере-
говорил с адвокатом, сел на вытертую до зеркального блеска скамью,  выс-
лушал все пункты обвинения. В полупустом зале - несколько близких  прия-
телей, бывшая жена, вторая по счету, старики-родители -  слушают  судью,
прокурора и защиту, вертят головами, ничего не понимая...
   Судья - толстая, дебелая баба с маленькими сонными глазками,  острыми
зубками и круглыми щеками, чем-то неуловимо похожая на хомячка, - задает
вопросы, один другого глупей.
   Хочешь - отвечай, хочешь - не отвечай, все равно вина твоя  для  всех
уже доказана. Алиби у него не было - какое алиби год спустя? Да разве он
и припомнит, что делал вечером в конкретное время конкретного дня?
   Классическая подстава... Зато у следователя прокуратуры непоколебимая
убежденность в его вине, а главный козырь - свидетельница Катя с ее  не-
лепыми показаниями; злопамятная б...ь надолго затаила обиду на  несосто-
явшегося мужа.
   И пусть адвокат настаивает на возвращении дела на доследование, пусть
ссылается на грубое нарушение процессуальных норм, общую размытость  об-
винения и явную сфабрикованность всех свидетельских  показаний  -  ввиду
"внутреннего убеждения" доводы защиты кажутся судье несущественными.
   Когда наконец все формальности были соблюдены, судья, поправив  то  и
дело сползавшие с переносицы очки в грубой металлической оправе, дежурно
спросила:
   - Подсудимый Александр Сергеевич Солоник, вы признаете себя виновным?
   - Нет, - твердо ответил тот.
   Больше его расспрашивать не стали: а чего спрашивать, и так  все  яс-
но...
   Судьи, посовещавшись для приличия минут пятнадцать, вернулись в  зал,
уселись, переглянулись и "именем Российской Советской Федеративный Соци-
алистической Республики" приговорили Солоника  Александра  Сергеевича  к
восьми годам лишения свободы с отбыванием срока наказания в колонии уси-
ленного режима.
   - С изменением меры пресечения... Взятие под стражу в  зале  суда,  -
закончила тетка-судья, заодно напомнив о возможном обжаловании.
   Сперва он даже не поверил: неужто это о нем? Ему - восемь лет? Его  -
под стражу?
   - За что? - в зале  завис  естественный  вопрос,  но  судья  даже  не
вздрогнула - теперь перед ней был уже не  свободный  гражданин,  хотя  и
подследственный, а зек - то есть и не человек вовсе.
   - Сука ты... - сдавленно прошипел осужденный в адрес судьи,  медленно
осознавая услышанное, - я и тебя, гадина, трахнул бы во все  дыры,  будь
ты помоложе, посвежей и не такой уродливой...
   - Прошу занести это в протокол как угрозу -  мгновенно  отреагировала
судья и, казалось, тут же забыла о человеке, которого она только что об-
рекла на восемь лет за колючей проволокой.
   Да, все было бесполезно - без пяти минут зек Александр Солоник отчет-
ливо понял это, едва взглянул на конвой. Вот  сейчас  на  его  запястьях
щелкнут стальные наручники, выведут его в коридор, затем  -  во  дворик,
где наверняка ждет машина-автозак, именуемая в просторечии "блондинкой".
А затем - городской следственный изолятор, где его, бывшего мента, осуж-
денного к тому же по такой нехорошей статье, ничего хорошего не ожидает.
   А от желанной свободы его, молодого и  уверенного  в  себе,  отделяют
всего только несколько шагов.
   Мысли работали на удивление четко, и единственно  правильное  решение
пришло мгновенно: бежать! Прямо отсюда, из зала горсуда...
   Безразлично-усталый конвой уже приближался к нему. Вот, сейчас...
   - Простите, я могу попрощаться с женой? - прошептал осужденный, сооб-
ражая, что делать дальше.
   - Чего уж, прощайся, только быстро, - передернул плечами бывший  кол-
лега-мусор и посмотрел на осужденного не без сожаления.
   Поцеловал все еще ничего не понимающую бывшую жену, скосил взгляд  на
сержанта - "реке - конвоир выглядел спокойным и безмятежным.
   - Ну все, хватит, давай на коридор, - Солоник ощутил на  своем  плече
руку мента и понял - пора!
   Сашу, как он и предполагал, вывели в коридор -  осужденный  сразу  же
подметил, что народу там немного. Это хорошо - вряд ли найдется  энтузи-
аст из публики, который попытается его задержать.
   Сейчас, еще один шаг, еще... Потом он много раз пытался  восстановить
тот побег в  деталях,  но  не  получалось.  Мысли  путались,  последова-
тельность событий мешалась.  Запомнились  лишь  фрагменты:  будто  яркие
вспышки света выхватывали из черных провалов памяти то один, то другой.
   В коридоре нарочито-рассеянно оценил ситуацию,  присел  на  корточки,
сделав вид, что хочет завязать шнурок ботинка. "Рексы" даже не  насторо-
жились.
   Резкий удар в солнечное сплетение ближайшему -  тот  согнулся,  точно
дешевый перочинный ножик. Следующий удар пришелся точно в кадык - второй
конвойный отключился мгновенно.
   А дальше - резкий рывок к дверному проему,  сухой  треск  открываемой
двери, задние дворы, какие-то закоулки частного сектора, гаражи, заборы,
безлюдные улочки... Спустя каких-то десять минут  осужденный  на  восемь
лет лишения свободы был уже далеко от здания городского суда...


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Правильно говорят: "имеем - не ценим, потеряем - плачем".
   Всего лишь несколько дней назад он, Александр Солоник, имел все,  что
следовало ценить: собственную квартиру, машину, деньги, хорошо оплачива-
емую работу, а главное - возможность соотнести возможности и  потребнос-
ти.
   Теперь ничего этого нет. Он - никто, он - осужденный на  восемь  лет,
находящийся к тому же во всесоюзном розыске. Прошлая жизнь  перечеркнута
начисто, настоящее тревожно, будущее туманно, и никто не может  сказать,
что будет с ним, беглецом, завтра или даже сегодня...
   Человек, находящийся в розыске,  разительно  отличается  от  человека
свободного. Вроде бы и он пока еще свободен, но  тень  тюремной  решетки
незримо лежит на его лице. Такой человек старается не попадаться на гла-
за ментам, избегает людных мест, где проверяют документы и где его могут
невзначай опознать, такой человек не может предаваться маленьким  радос-
тям жизни. В конце концов,  такой  человек  вынужден  тщательно  "шифро-
ваться",  соблюдая  основы  конспирации,  -  забыть  собственные   фами-
лию-имя-отчество, телефоны друзей и родных, вынужден изменить привычки и
наклонности. Улыбка становится напряженной, движения  -  осторожными,  а
взгляд - жестким, цепким и подозрительным.
   Психика расшатывается быстро, и начинаешь подозревать всех, кто рядом
и кого рядом нет. Волей-неволей закрадываются в  голову  мысли:  а  ведь
нельзя же скрываться так всю жизнь, рано или  поздно  мусора  закроют...
Банальная фраза "сколь веревочке ни виться, а конец все равно будет" тем
не менее справедлива: немало есть случаев, когда находящийся  в  розыске
добровольно сдавался - мол, вяжите, менты поганые, сил нет  больше  пря-
таться.
   Человек, находящийся в розыске, быстро начинает понимать жизнь  и  ее
ценности, главная из которых - личная свобода.
   Тогда, после дерзкого побега из здания городского суда, без пяти  ми-
нут зек Солоник понял: теперь у него начнется совершенно другая жизнь.
   И она, естественно, началась... Местное ГОВД буквально встало на уши:
подобного Курган еще не знал за всю свою историю. Начальник  охраны  был
строго наказан, но легче от этого не стало - поймать беглеца по  горячим
следам не получилось.
   Поиски велись по всем правилам  специально  разработанной  для  таких
случаев операции "Перехват" - вооруженные  засады  у  родных  и  друзей,
санкционированное прокуратурой прослушивание  их  телефонов,  патрули  в
штатском на людных улицах, железнодорожном вокзале и в аэропорту, кордо-
ны на въездах-выездах из города, ориентировки на стендах "Их разыскивает
милиция".
   Но все было тщетно: беглец нигде не объявлялся  -  как  сквозь  землю
провалился. Начальник местного управления МВД лютовал, сулил  немыслимые
кары старшим офицерам; те в свою очередь срывали злость на  подчиненных,
но результаты по-прежнему не утешали. Задержали, правда, нескольких  по-
дозрительных, по приметам отдаленно напоминавших беглеца, но их, к сожа-
лению, пришлось отпустить, хотя начальники курганских РОВД клятвенно за-
веряли генерала, начальника  Управления,  что  спустя  час  после  соот-
ветствующей обработки каждый из них с готовностью признавался в том, что
он и есть тот самый Александр Солоник...
   Иссиня-черное майское небо с крупными мохнатыми звездами низко навис-
ло над пустынной трассой. Где-то совсем низко, над самой головой сверка-
ли огненно-голубые предгрозовые зарницы, и отсветы их причудливыми теня-
ми ложились на унылое, ровное шоссе.
   Машин почти не было: лишь  изредка  где-то  далеко  слышался  низкий,
расплывчатый шум автомобильного двигателя, гулко разносившийся по  доро-
ге, и только спустя некоторое время на трассу из непроницаемо-чернильной
темноты выплывал тяжелый "КамАЗ" с крытой фурой, унося  с  собой  крова-
во-красные огоньки габаритных огней.
   Невысокий, коротко стриженный мужчина упорно шел вдоль ночного  шоссе
Курган - Тюмень. Едва заслышав позади шум мотора, он всякий раз  быстро,
но без суеты сворачивал в сторону, чтобы не привлекать внимания:  одино-
кий путник, бредущий далеко за полночь в пятидесяти километрах от  горо-
да, не может не вызвать подозрений.
   Мелькнул полустертый дорожный указатель "Памятное - 14 км", и путник,
заметив впереди тусклый свет фар большегрузных автомобилей, стоявших  на
обочине, остановился. Чтобы не быть замеченным, отошел в сторону, напря-
женно вглядываясь вперед.
   Пока все шло по плану - так, как Саша Солоник и рассчитывал.
   А план был прост - после побега из здания суда  следовало  как  можно
быстрей исчезнуть из города, ставшего для него  мышеловкой.  Ловушка  не
успела захлопнуться - ему удалосьтаки в последний  момент  выбраться  из
Кургана пешком. Уже за городом дождался захода солнца в  полуразрушенном
станционном домике, далее двинулся налегке: голосовать, просить подвезти
означало бы подвергать себя ненужной опасности.
   Нервы  взвинчены  до  последнего  -  прежде  всего  из-за   осознания
собственной беспомощности. Зверь, уходящий от егерей, и то был бы куда в
более выгодном положении. У зверя - зубы, клыки, когти, а  у  него  даже
перочинного ножика с собой нет. Кто же знал тогда, перед судом, что  все
сложится так жутко и неправдоподобно...
   Беглец взглянул на часы - фосфоресцирующие стрелки "Командирских" по-
казывали десять минут третьего. Идти до Тюмени пешком более ста  пятиде-
сяти километров - чистое безумие.
   Надо искать выход. Саша прищурился - метрах в  пятидесяти,  съехав  с
шоссе, стояли несколько "КрАЗов", "КамАЗов" и "МАЗов" с огромными  фура-
ми, разукрашенными надписями "Совтрансавто". Водители, расставив на  ог-
ромных передних бамперах бутылки и стаканы, разложив на коленях пакеты с
дешевой колбасой, воблой, тушенкой, заслуженно закусывали. Между машина-
ми тлели угли костра - в темноте они выглядели неестественно яркими.
   Иногда непроницаемую тьму ночи падучей огненно-алой звездочкой проре-
зал сигаретный окурок, и едкий табачный дым  доносился  до  обостренного
обоняния Солоника, неприятно щекоча ноздри.
   Человек, попав в затруднительное положение, всегда подсознательно тя-
нется к людям. Наверное, именно потому беглец решил подойти к дальнобой-
щикам, тем более что ментов среди них в столь  позднее  время  не  могло
быть наверняка.
   Прячась в редколесье, осторожно приблизился - теперь он мог  рассмот-
реть водителей  вблизи.  Спокойная,  дружественная  обстановка,  обстоя-
тельные профессиональные разговоры о дешевых "плечевых" телках,  снимаю-
щихся на трассе, о левом грузе, алчных гаишниках, о достоинствах  и  не-
достатках машин - короче, классика жанра: водители на привале. Да и сами
машины не вызывали подозрения. Номера в основном  тюменские,  свердловс-
кие, омские. Какие уж тут менты, откуда им взяться?
   Стараясь казаться невозмутимым и чуть беспечным, Саша вышел  к  маши-
нам.
   - Добрый вечер, мужики, - простецким голосом поздоровался он. - Можно
к вам?
   Мужчинам, заслуженно отдыхающим и закусывающим, да еще ночью, да  еще
под открытым небом, всегда свойственны сдержанное благодушие и гостепри-
имство. И эти водители не были исключением.  Да  и  неудобно  как-то  не
пригласить запоздалого путника к импровизированному столу, к огоньку, не
угостить тушенкой и воблой, не расспросить, кто он таков и что заставило
его в столь позднее время оказаться на пустынной трассе...
   Спустя минуту-другую Солоник, не показывая виду, что страшно проголо-
дался, неторопливо ужинал и рассказывал только что придуманную  историю.
Мол, работает он вахтовым методом в геологоразведочной  партии,  отдыхал
после очередной смены дома, в поселке, тут неподалеку, а в  Тюмени  жена
на сносях. И надо же такому случиться: только что получил  телеграмму  -
она родила мальчика! Вот он и сорвался на ночь глядя. Думал, на рейсовый
автобус успеет, но не вышло... Ничего, ради такого случая можно и пешком
пройтись.
   История выглядела весьма правдоподобно, объясняя и ночной поход вдоль
трассы, и взволнованность. Сентиментальность ситуации полностью  снимала
возможные подозрения, а кроме того, вызывала подсознательное уважение  и
сочувствие: настоящий мужик, дождался наследника и теперь, ночью, пешком
топает к жене и новорожденному.
   Водилы,  расчувствовавшись,  даже  предложили  выпить  неразведенного
спирта, но счастливый отец отказался наотрез: как же в таком виде в род-
дом он явится?!
   Огромный темно-зеленый "МАЗ" с омским  номером  должен  отправляться,
как сказал его водитель, через час. Уважение дальнобойщика  простиралось
так далеко, что он предложил подкинуть ночного путника до самой  Тюмени.
Саша, с трудом сдерживая радость, естественно, согласился.
   Главным теперь было добраться до границы Тюменской  области.  Розыск,
если он и объявлен, действует пока только на территории  Курганской  об-
ласти. Местное милицейское начальство не стало выставлять себя на посме-
шище: утратили бдительность, осужденные у них прямо из зала  суда  бега-
ют?! А не доезжая небольшого поселка Салобаево,  начинается  власть  тю-
менских ментов, которым, как наверняка знал бывший сержант МВД,  глубоко
наплевать на соседнюю курганскую милицию и ее начальство.
   Спустя несколько минут Солоник, морщась от  острых  запахов  солярки,
махорки, сухой пряной колбасы, прогорклого сала и свежеразлитого кероси-
на, которые наполняли кабину "МАЗа", ехал по направлению к Тюмени.
   - Слышь, мужик, а ты не знаешь, что это за бандит такой сбежал? - не-
ожиданно спросил водитель, невысокий, щуплый молодой человек,  вглядыва-
ясь в темную расплывчатую перспективу ночной трассы.
   - Откуда сбежал? - стараясь казаться невозмутимым, поджал губы ночной
пассажир.
   - Да не знаю откуда, из тюрьмы, наверное, - дальнобой  чиркнул  зажи-
галкой, и тусклый огонек сигареты осветил его лицо. - Я  когда  засветло
из Кургана выезжал, мусора два раза тормозили - мол, нет ли чего  подоз-
рительного? Ничего не слыхал?
   Саша передернул плечами.
   - Откуда? Мне теперь еще о беглых бандитах думать. Другие проблемы...
   - Понимаю...
   Некоторое время ехали молча. Солоник, пристально вглядываясь в темно-
ту, прикидывал, будет ли ментовский кордон на границе областей или  нет,
и что следует предпринять, если мусора все-таки там торчат.
   А водитель продолжал взволновавшую его тему:
   - Я сейчас с мужиками об этом уголовнике базарил - те говорят,  будто
бы он двоих конвоиров убил и автомат с патронами прихватил.
   - Все может быть, - равнодушно пожал плечами Саша. - Времена такие...
   - Все равно поймают, - дальнобойщик, стряхнув пепел с окурка себе под
ноги, бросил внимательный взгляд на спутника. - Как ты думаешь?
   - Думаю, что нет, - неожиданно для самого себя ответил Солоник.
   - Почему?
   - Если с автоматом - хрен там поймают. Штук пять мусоров  положит,  а
последнюю пулю - себе. Живым не дастся. Я б на его месте так и сделал, -
совершенно искренне закончил он.
   Тяжелый "МАЗ", освещая пустынное пространство перед собой мощными га-
логенными фарами, катил неторопливо - не быстрей пятидесяти километров в
час, но до границы с Тюменской областью оставалось все меньше и меньше.
   А если там действительно менты?
   - Ребенок у тебя первый?
   - Что? - не понял спутник, всецело поглощенный собственными размышле-
ниями.
   - Я говорю - первенец, или как?
   - Ага, - Саша, натянуто улыбнувшись, обернулся к водителю.
   - Ну щас небось месяц бухать будешь с радости, - в  голосе  сидевшего
за рулем послышалась неприкрытая зависть. -  Помню,  когда  у  меня  мой
Ванька родился, так мы с мужиками в  автоколонне  не  просыхали.  Водяра
кончилась - самогон бухали, первач вышел - два аккумулятора на  спиртяру
поменяли!
   Нехитрый разговор о неизбежной в таких случаях законной пьянке неожи-
данно натолкнул на спасительную мысль.
   - Слышь, приятель, у меня братан двоюродный служит в  ГАИ  сержантом.
Хороший мужик, только пьет сильно, - со скрытой горечью за братана, изб-
равшего неправильный жизненный путь, сказал Саша. - Наверняка сейчас тут
дежурит. Может, и нас тормознет.
   - Ну так что? - руки водителя лежали на потрескавшемся руле уверенно,
и уверенность дальнобоя почему-то передалась и Солонику.
   - Может быть, родичи уже и ему позвонили. Заставит  выйти,  бухать  с
ним надо будет дня три... Сам понимаешь - просто так не отстанет.
   - Ну так бухай, - водитель был невозмутим.
   - А мне перед женой неудобно - она, должно быть, медсестру специально
гоняла телеграмму мне отбить, а я на полпути на несколько дней зависну.
   - Ну так не бухай.
   - Слышь, если тебя менты тормознут, скажи, что один, никого, мол,  не
везешь, - осторожно, пытаясь по выражению лица  собеседника  предугадать
его реакцию, попросил Солоник. - А я назад полезу, на спальное  место...
В Тюмени разбудишь. Хорошо?
   Дальнобойщик пожал плечами - чего уж там, полезай, разбужу.
   Спустя минуту Солоник лежал на пропахшем соляркой спальнике, тревожно
вглядываясь через лобовое стекло в темноту, разрываемую светом фар.
   И точно - минут через двадцать показался милицейский пост: патрульный
"уазик", гаишники в белых портупеях, габаритные огни какой-то легковушки
на обочине. Саша рассмотрел ее номер - курганский, наверняка частник.
   Взмах полосатого жезла, и "МАЗ", скрипнув гидравликой, тяжело  съехал
вправо и остановился.
   Солоник вжался в спальник, притаился - наверное, теперь, как никогда,
ему хотелось раствориться, стать невидимым...
   Продаст водила или нет?
   - Старший сержант милиции Кириленко, ваши документы, -  донеслось  до
его слуха.
   Водитель открыл дверцу, спрыгнул на дорогу.
   - Пожалуйста...
   Спустя минуту старший сержант ГАИ усталым голосом поинтересовался:
   - Ничего подозрительного не заметили?..
   - Нет...
   - Никого не подвозили?..
   Беглец взглянул на приборную доску - ключи в замке зажигания, впереди
- пустынная трасса. Если этот дальнобойщик его сдаст, или не в меру бди-
тельный мент решит обследовать салон, выход только один - выбросить сер-
жанта на дорогу, вскочить за руль и, протаранив "уазик",  гнать,  гнать,
гнать... Оторваться, бросить машину и уходить пешком. В любом случае те-
рять ему теперь нечего.
   - Никого, - послышался уверенный голос водителя "МАЗа", и  Саша  мыс-
ленно поблагодарил его за верность данному слову.
   - Счастливого пути...
   Тяжелая фура медленно выползла на шоссе и покатила в сторону Тюмени.
   - Никогда тут прежде ментов не было. Наверняка бандита того  разыски-
вают, - уверенно произнес водитель, закуривая, и протянул пачку  спутни-
ку. - Дымишь, что ли?
   - Спасибо, не курю, - сдерживая волнение, ответил Солоник.
   - Интересно - поймают его или нет? - размышлял дальнобойщик вслух.
   В представлении водителя "МАЗа" беглый уголовник, убивший двоих  мен-
тов и захвативший автомат, должен был быть под два метра ростом, с  кро-
вожадным взглядом и физическими кондициями Ильи Муромца, русский  народ-
ный персонаж Яшка - Красная рубашка.
   А этот - невысокий, худощавый, с незапоминающейся внешностью, на  от-
петого уголовника никак не тянул. Семьянин, любящий муж, даже пить отка-
зывается - разве такой способен на побег?
   - Так твой это братан был или нет? - поинтересовался водитель.
   - Все люди - братья, - философски заметил Саша. - А  сколько  еще  до
Тюмени?..
   Наверное, во всей Западной Сибири нет города более странного, чем Тю-
мень. Комсомольско-молодежная стройка, возникшая в годы развитого социа-
лизма, была знаменита как минимум тремя вещами: во-первых - нефтяными  и
газовыми месторождениями, горящие  факела  которых  привлекали  внимание
гостей за несколько десятков километров от города; во-вторых -  периоди-
ческой сменой населения (приезжих - вахтовиков, геологов, монтажников  -
тут было куда больше, чем коренных  жителей),  а  в-третьих  -  исключи-
тельной даже для этого края криминогенностью.
   Саша не зря выбрал Тюмень в качестве временного убежища - он прекрас-
но понимал, что в этом городе легко затеряться.
   Сперва Солоник, сведя дружбу с аборигенами, поселился в рабочем обще-
житии на окраине. Впрочем, место, где ему  пришлось  ночевать  несколько
раз, вряд ли можно было назвать  даже  общежитием  -  так,  обыкновенный
грязный бомжатник. Контингент проживающих - вахтовики, изыскатели, рабо-
чие геолого-разведочных партий да бывшие зеки, которые, как мухи на мед,
слетались в эти небедные места в поисках заработка. Вахтера  не  было  в
помине, двери не закрывались даже на ночь, и, как  следствие,  повальное
пьянство и безбожное воровство вошли тут в норму.
   Естественно, жить в таких условиях не представлялось возможным -  тем
более, что иногда среди ночи происходили милицейские  облавы.  А  потому
Саша понял, что единственно правильный путь - снять стационарную девку с
собственной хатой.
   Таковая отыскалась довольно быстро. Анжела -  черноволосая,  сдобная,
ухоженная телка двадцати пяти лет (как она, во всяком случае, утверждала
сама), разведенная, но без ребенка, жила в самом центре города. Квартира
- пусть и не шикарная, однокомнатная, зато своя. К  тому  же  -  относи-
тельно интеллигентная для этих краев профессия: "мастеркосметолог",  как
представилась она молодому человеку. Саша  снял  ее  прямо  на  улице  -
стрельнул номер телефончика, улыбнулся,  одарил  каким-то  двусмысленным
комплиментом. Конечно же, можно было найти и  получше,  но  выбирать  не
приходилось. Ночлеги в бомжатнике-общаге подорвали нервы и психику Соло-
ника - первые несколько дней он отсыпался, осматривался, почти не выходя
на улицу.
   Для Анжелы была заготовлена красивая романтическая легенда: мол, зас-
тал жену с любовником, который ко всему  прочему  оказался  ментом,  как
следствие - сурово искалечил негодяя, и теперь вот, к сожалению,  прихо-
дится скрываться от правосудия. Да и жена оказалась курвой из курв: выс-
тавила бывшего мужа без вещей, денег и даже документов.
   Косметолог Анжела проглотила эту историю, как привычную  противозача-
точную таблетку - с полной уверенностью, что так оно  и  было,  пожалела
несчастного, накормила, напоила и создала ему на короткое время ощущение
полного комфорта.
   Несомненно, женщина, да еще двадцатипятилетняя, да  еще  разведенная,
преследовала исключительно меркантильные цели, далекие от  бескорыстного
участия. Чего уж тут, в Тюмени, ловить: мужчины, все как один - или про-
пахшие сырой нефтью и дымом костров  горькие  пьяницы,  или  "синие",  в
сплошных татуировках, изъясняющиеся хоть и по-русски, но больно уж непо-
нятно. Такой, если и клюнет на нее, то только из-за квартиры да  зарпла-
ты. А у этого, невзрачного на вид, обделенного судьбой, обстоятельствами
и курвой-женой, и выбора-то нет: ни денег, ни крыши над головой...
   Короче говоря, очень даже перспективный вариант второго замужества.
   Увы, Саша отплатил ей черной неблагодарностью, не  оправдав  доверия:
неуемная страсть к плотским удовольствиям звала беглеца  на  сексуальные
подвиги даже в новых условиях.
   Уже через несколько дней, нежно поцеловав Анжелу и пожелав  успешного
рабочего дня в салоне красоты, он  снял  ее  соседку,  свежую  и  непос-
редственную десятиклассницу, отодрав во все дыры прямо на кухне. Затем -
ее подругу, а еще - какую-то девчонку у подъезда, имени которой  он  так
никогда и не узнал...
   Нет ничего тайного, что не стало бы явным, к тому  же  непосредствен-
ность подруг, которых успел оприходовать новый хахаль Анжелы,  не  имела
границ.
   Когда тайное стало явным, жертва мужского непостоянства решила отпла-
тить - но чисто женским коварством...
   Саша ничего не замечал - по-прежнему был вежлив,  сдержан  и  показа-
тельно спокоен. Лишних вопросов не задавал, от опасных вопросов  уходил,
не раздражался, в ее дела не лез. Конечно, он производил впечатление че-
ловека замкнутого. Анжела часто заставала нового любовника в ванной, пе-
ред зеркальцем, изучавшим свое отражение непонятно зачем. На  естествен-
ный вопрос - для чего? - последовал естественный ответ:  чтобы  изменить
то, что ему в себе не нравится.
   Услышав столь обтекаемое объяснение,  Анжела  поняла  его  по-своему:
мол, хочет покрасивше выглядеть, чтобы побольше телок наснимать.
   - Давай я тебе помогу, - пряча  змеиную  улыбку,  предложила  хозяйка
квартиры, - я ведь все-таки косметолог... Что ты хочешь  -  эту  родинку
удалить?.. Два-три сеанса, проще простого. Приходи завтра к мне на рабо-
ту, чего там тянуть...
   Косметический кабинет располагался в самом центре  города.  Маленькие
кабинки, в каждой из которых - трельяж, дробящий отражение, пожилые  мо-
лодящиеся дамы, полулежащие в креслах с масками на лицах (что делало  их
еще более уродливыми), какие-то ванночки на специальном столике,  специ-
фические запахи кремов, пудры, специальных снадобий, масса инструментов,
напоминающих хирургические, предназначение которых непосвященному понять
не дано.
   Анжела была ровна и приветлива - обнажила в улыбке ровные белые зубы,
указывая рукой на кресло перед столиком.
   - Садись.
   Щурясь от яркого света, отраженного зеркалом, Саша опустился в кресло
и, едва взглянув на любовницу, подметил, что тоненькая голубоватая жилка
на ее виске заметно вибрирует. Правда, он не придал этому значения - ма-
ло ли может быть причин для волнений у одинокой и не  такой  уж  молодой
женщины?
   - Ну, сразу приступим? - деловитым тоном поинтересовался Солоник.
   Анжелу явно что-то тяготило - она производила  впечатление  человека,
принявшего какое-то решение, но не уверенного в его правильности: движе-
ния потеряли былую размеренность, взгляд блуждал, руки потели - она то и
дело комкала носовой платок.
   - Да ладно, давай немного попозже, у меня на сегодня больше никого, -
сдавленным голосом произнесла она и тут же, без всякой связи, но с чисто
женской логикой продолжила: - А все-таки ты жестокий человек, Саша.
   - Почему? - Солоник даже не обернулся в ее  сторону,  рассматривая  в
зеркале родинку, которую и предстояло удалить.
   - Ты не хочешь сказать, что любишь меня, - выдохнула из себя Анжела.
   - Вам, женщинам, надо только одного: услышать слова любви,  -  помор-
щился он. - Все вы одинаковы...
   - Женщина любит ушами.
   - А мужчина? - тут Солоник с любопытством взглянул на нее.
   Анжела улыбнулась, морща лоб, - глаза ее заметно увлажнились.
   - Не знаю... Наверное, руками и...
   - И чем еще?
   - Ну не будем об этом говорить. - Анжела неторопливо подошла к двери,
защелкнула ее, выразительно взглянув на Солоника.
   Они остались вдвоем. В кабинете было прохладно и тихо  -  лишь  ветер
шевелил занавесочку, надувая ее пузырем.
   - Я тебя чем-то обидел? - Он явно не ожидал подобного поворота  собы-
тий.
   - Да нет... ничем. Саша, я хотела бы попросить, чтобы ты сейчас  взял
меня... Понимаешь? Может быть, в последний раз.
   Странны и туманны были ее слова - "в последний раз", странным поведе-
ние, но молодой человек не придал всему этому должного  значения.  Грубо
привлек Анжелу к себе, поднялся с кресла, приобнял, расстегивая по  ходу
юбку - она неслышно упала на линолеум. Неторопливо, одну за другой расс-
тегнул маленькие пуговички ее блузки, и хозяйка кабинета, нервно  поведя
плечами, сбросила ее на пол. Затем она сама сняла через голову, не расс-
тегивая, бюстгальтер, сделала вид что застеснялась, будто бы  впервые  в
жизни была с ним, прикрыла грудь руками.
   Саша взял ее за мизинцы и медленно развел руки в стороны. Она  так  и
осталась стоять - нагая, с огромными грудями, темные соски которых напо-
минали два круглых глаза. А Солоник неторопливо раздевался - так,  будто
бы и не очень хотел ее, а лишь делал одолжение, и это не  могло  не  ук-
рыться от девушки. На лице ее вновь заиграла нехорошая улыбка.
   - Ну, давай, иди сюда...
   Анжела прильнула к нему, и он уже не мог видеть ее, а только ощущал в
своих объятиях. Ее дрожащие руки коснулись обнаженной мужской плоти, она
неожиданно для себя покраснела.
   Но когда Саша дотронулся до ее теплой груди,  Анжеле  стало  уже  все
равно, светло в комнате или нет. Она отдалась желанию, вся без  остатка,
будто бы действительно была с ним в последний раз.
   Солоник, как и всегда, показал себя умелым любовником. Он в любой мо-
мент чувствовал, что именно сейчас нужно женщине, и, доведя ее почти  до
самой крайней точки возбуждения, останавливался, давая ощутить  сладость
не до конца удовлетворенной страсти.
   Его не могли обмануть слова, которые в запальчивости шептала девушка,
- "любимый - быстрее!.. сильнее!.. ", его не нужно было о чемнибудь про-
сить; он, как всегда, понимал все без слов, по взгляду, по жесту...
   Они кончили почти одновременно, и Анжела, тихо  застонав,  опустилась
на корточки, прижалась к сильному телу любовника и уткнулась носом ему в
колено.
   - Ты что - плачешь? - спросил Саша и, проведя пальцем по ее щеке, ос-
торожно растер слезинки.
   - Нет, ничего, не обращай внимания, -  отвернувшись,  бросила  она  и
принялась одеваться, стараясь не встречаться с ним взглядом.
   Спустя несколько минут оделся и он - скользнул  по  девушке  уже  от-
сутствующим взглядом и совершенно другим голосом,  будто  бы  ничего  не
случилось, спросил:
   - Так родинку будем сводить?
   - Да, иди руки вымой, так  надо,  -  недовольно  произнесла  девушка,
по-прежнему пряча взгляд.
   Саша открыл дверь, прошел в туалет и, взглянув на отраженное зеркалом
раскрасневшееся лицо, усмехнулся.
   - Вот баба попалась, - прошептал он. - Живо-отное...
   Открыл кран, подставляя пальцы под холодную струю воды.
   И тут...
   Неожиданно открылась дверь - рывком, с треском, и в маленькую комнат-
ку ввалились сразу двое амбалов в штатском. Солонику бросились  в  глаза
их короткие стрижки и какое-то одинаково казенное выражение лиц.
   Один профессионально обхватил его сзади, прижал локти  к  корпусу,  а
другой сделал какоето незаметное, неуловимое движение - спустя мгновение
на руках его защелкнулись наручники.
   - Ну что, добегался? - дыша в лицо скверным табаком, произнес первый.
   - Давай наружу, только без фокусов. В случае сопротивления имеем пра-
во применить табельное оружие, - предупредил второй.
   Сопротивляться не было возможностей, да и сил. И стоило ли их  теперь
тратить?
   Действительно, добегался... Что и говорить:  человек,  находящийся  в
розыске, разительно отличается от человека свободного. Он вынужден  при-
бегать к массе ухищрений, чтобы не быть узнанным, вынужден  забыть  дру-
зей, родных и близких, вынужден менять привычки и пристрастия,  вынужден
"шифроваться" - но прокол все равно произойдет рано или поздно, и  тогда
все ухищрения, вся конспирация идут насмарку.
   Теперь Александру Солонику оставалось  лишь  искать  утешения  в  ба-
нальной и пошлой фразе "сколь веревочке ни виться, а конец все равно бу-
дет" да размышлять о женских непредсказуемости и коварстве - что,  впро-
чем, не менее пошло и банально...


   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Нет ничего хуже несоответствия потребностей и  возможностей,  умозри-
тельного и реального, желаемого и действительного, и теперь Саше Солони-
ку пришлось осознать это в полной мере.
   Где-то совсем рядом была воля, с которой он так нелепо  расстался.  В
мечтах он по-прежнему был там, но рассудок говорил: в ту, прежнюю  жизнь
он больше никогда не вернется.
   Под усиленным конвоем  он  был  доставлен  в  тесную  затхлую  "хату"
следственного изолятора. А там - "рекс -  коридорный,  тупое  ментовское
животное, вонючая баланда из рыбных консервов и бесконечные ночные  доп-
росы. Состоялся суд, и судья - низенький подагрический старик с мозаикой
ветеранских планок и серым землистым лицом, свидетельствующим  о  безна-
дежном раке, то и дело кашляя в кулак, задавал никчемные вопросы  -  до-
тошно выпытывал, выстраивал версии следствия, теперь никому уже не  нуж-
ные. Странно было все это видеть и слышать: обреченный на смерть обрекал
на мучения его, молодого и полного сил...
   Защита ничего не могла поделать - вина подследственного была  слишком
очевидной, да и прокурор с судьей были настроены решительно.
   Потому и приговор впечатлял: двенадцать лет лишения  свободы.  Старая
статья, 117-я, плюс побег.
   Теперь на протяжении всего этого огромного срока папку с личным делом
осужденного Солоника А. С. перечеркивала кроваво-алая полоса, что  озна-
чало - "склонен к побегам". Обладателей такого личного дела, как  прави-
ло, этапируют с повышенными мерами предосторожности. А в лагере его зап-
рещено гонять в промзону в ночное время,  его  ненавидит  зоновское  на-
чальство как источник возможных проблем, а прапорщики - вертухаи" шмона-
ют его с предельным тщанием.
   Нового зека отправили отбывать срок в Пермскую область, славную  исп-
равительными лагерями не меньше, чем Тюмень - нефтью и газом или Крым  -
санаториями и домами отдыха. Было очевидно - ему, бывшему менту, к  тому
же осужденному по гадкой и постыдной статье, на "строгаче" придется нес-
ладко.
   Так оно и случилось.
   Все зоны России, словно кровеносными сосудами,  связаны  между  собой
этапами и пересылками - одни осужденные отбывают, другие приходят: через
них и переправляются "малявы", то есть письма для внутризековского поль-
зования. Из "маляв" о прибывших арестантах на местах становится известно
практически все: пидар ли, сука или честный фраер, кем был на  "вольняш-
ке", как вел себя на следствии, какой масти, если блатной.
   Соврать, скрыть о себе что-либо решительно невозможно: данные о  зеке
старательно фиксируются следователями в личном деле, а  менты,  как  из-
вестно, активно прикармливаются из "общака". И уж если обман  раскроется
- лгуну не сносить головы.
   Зоновский телеграф - покруче любой правительственной "вертушки", и за
точность информации почти всегда можно ручаться.
   Еще в карантине к Саше наведался местный кум - так  называют  офицера
внутренней службы, ответственного за оперативно-следственную работу. Не-
высокий, вертлявый, с беспокойно бегающими глазками, этот сотрудник  ИТУ
сразу же  произвел  на  Солоника  предельно  отталкивающее  впечатление.
Расспросил, что и как, поинтересовался, как новый зек дальше  собирается
жить и что делать. И, даже не дождавшись ответа, предложил  стать  внеш-
татным осведомителем, то есть сукой.
   Естественно, кум был послан куда подальше - Саша объявил, что с  мен-
тами он больше никогда никаких дел иметь не будет. Зоновский оперативник
даже не обиделся - наверняка посылали его не впервой, но уходя,  покачал
головой: пожалеешь, мол. Ты ведь бывший мент, к тому же статья у тебя не
очень хорошая, и сидеть тебе слишком долго. И обращаться в  случае  чего
не к кому - таких, как ты, тут не любят. Смотри, осужденный Солоник, бу-
дут у тебя неприятности, тогда припомнишь этот разговорчик...
   Неприятности начались через несколько дней после выхода из карантина:
по возвращении с "промки", то есть промзоны, Саша был вызван к  "смотря-
щему" - полномочному представителю блатных. Тот отвечал  перед  татуиро-
ванным синклитом за "правильность" порядков, и отнюдь  не  с  ментовской
точки зрения.
   Смотрящий, как и положено человеку его ранга, числился  на  непыльной
должности каптерщика - на разводы и "промку" не ходил, из  общего  котла
не ел, а целыми днями сидел  себе  в  каморке,  играл  с  татуированными
друзьями в "стиры", то есть в карты. Высокий, самоуверенный, с  крупными
чертами чуть побитого оспой лица, с ровными сизыми металлическими  зуба-
ми, он производил впечатление настоящего хозяина "строгача" - во  всяком
случае, не меньшего, чем "хозяин", то есть начальник ИТУ. Распятье,  вы-
татуированное на груди, и аббревиатура БОГ говорили, что блатной осужден
за грабеж. Множество синих церковных куполов, просвечивавшихся на  спине
сквозь майку, густые гусарские эполеты так называемого "блатного  лейте-
нанта", восьмиугольные звезды на ключицах, перстни на пальцах, "тигровый
оскал" ниже основания шеи и изображение кошачьей морды - все это  свиде-
тельствовало, что он уже сполна прошел все тюремные университеты.  Высо-
кий статус "смотрящего" подтверждала буква "G", наколотая на предплечье.
   Рядом, на пустых ящиках из-под какого-то  оборудования,  сидели  двое
амбалов.
   Отложив карты, зоновский  авторитет  молча  уставился  на  вошедшего.
Взгляд его был тяжел и угрюм - казалось, он словно рентгеном просвечива-
ет новичка.
   - Ну что скажешь? - спросил он, продолжая изучать Сашу.
   - А что я должен сказать? - стараясь казаться независимым, спросил  в
свою очередь Солоник.
   - Ну как звать, величать? Масти какой? Чем на "вольняшке"  занимался?
- принялся неторопливо перечислять "синий". - Как жить  дальше  думаешь?
Лавье от кентов не крысил? Ментам на корешей не стучал? В попку часом не
балуешься? На флейтах кожаных не играешь? И вообще - какие за тобой "ко-
сячки" водятся?
   - Звать меня Александром, - спокойно ответил допрашиваемый, -  а  кем
на воле был... Много кем. В школе учился, затем - в армии  служил,  вер-
нулся, в милицию устроился, выгнали, потом опять в  ментовке,  потом  на
кладбище... Много где работал.
   При упоминании о службе в милиции глаза ближнего к Солонику  "шестер-
ки" - огромного звероподобного атлета с рассеченной переносицей и цепки-
ми мосластыми пальцами - налились кровью.
   - Да, все правильно, сходится, - "смотрящий" поджал губы. - Пургу  не
гонит. Так в  милиции,  говоришь,  служил?  В  нашей  родной,  рабоче  -
крестьянской?
   - Да. - Саша уже прикидывал - прямо сейчас начнется  драка  или  чуть
попозже, а если сейчас - как он будет защищаться в этом маленьком, заби-
том разным хламом помещении.
   - Значит, в мусарне... А теперь вот променял мышиный макинтош на  ла-
герный клифт, - ухмыльнулся татуированный авторитет. - Жизнь - она  баба
стервозная, никогда не знаешь, где поднимешься, а где опустишься. Ты  по
какой статье тут чалишься?
   - Сто семнадцатая, - невозмутимо ответил Солоник, но на всякий случай
добавил: - засудили меня. Подставили.
   - И кто же тебя подставил, мил человек? - спокойно, с плохо  скрывае-
мой иронией уточнил авторитет. - Менты небось?
   - Менты, - честно признался Саша.
   - Значит, мента менты подставили... Получается, что ты среди этой па-
дали самым гнусным был, коли даже псарня от тебя отказалась?
   Саша промолчал.
   - Да, редкое сочетание: мусор - и спец по "мохнатым сейфам", - "смот-
рящий" нехорошо сверкнул глазами. - Сладкое любишь, и чтобы задарма. Ну,
а тут как жить собираешься?
   Независимо передернув плечами, новый зек произнес спокойно:
   - Как раньше жил, так и тут буду.
   - Ты чо, Корзубый, с этим гондоном травишь? - не выдержал "шестерка".
- В "петушатник" его, паучину, гребень ему лепить!
   Тот, кого татуированный атлет назвал Корзубым, лишь метнул  на  гово-
рившего неодобрительный взгляд - мол, тебе слова не давали! - и "шестер-
ка" мгновенно затих.
   - Значит, как раньше?..
   - Да.
   - Это как в ментовке, что ли? - повесил набок голову Корзубый, и  при
этом глаза его сразу же сощурились, превратившись в узкие щелки. -  Это,
значит, и тут "мохнатки" ломать? Тут, мил  человек,  бабских  "мохнаток"
нет, тут все больше "духовки"... Да, мусорок, попал ты, и сильно  попал.
Говоришь, ментом был, а главного в жизни для себя не  уяснил.  Знаешь  -
там, на "вольняшке", закон мусорской, а тут, за решками, за  заборами  -
воровской. Ты свой закон нарушил - теперь придется по нашим жить.
   - Законы ваши - вы по ним и живите. Мне они не подходят, - Саша  отс-
тупил на несколько шагов назад,  чтобы  в  случае  внезапного  нападения
иметь оперативное пространство для маневра.
   Он понял: тактика разговора избрана правильная. Показать  собственную
независимость, продемонстрировать, что он, хотя и загнан жизнью и обсто-
ятельствами в угол, но все равно не боится этих  страшных  людей,  давно
определивших его судьбу, - а что еще оставалось? Во всяком случае,  хуже
не будет...
   - Ты что, б...ь, еще не понял, кто мы такие?! - неожиданно  взорвался
"смотрящий". - Ты не на ментовских политзанятиях! Надо было на "вольняш-
ке" себя правильно вести. - Он нервно зашелестел сигаретной пачкой,  за-
курил, перемалывая фильтр "Кэмела" сизыми металлическими зубами. -  Мало
того, что мусор, мало того, что по пидарскои статье, так еще и вины сво-
ей не видишь, перед нами крыльями машешь... Ну маши, маши. Значит,  Саша
тебя зовут? - врастяжку спросил татуированный авторитет и, не дождавшись
ответа, продолжил: - Хорошее имя, красивое. И мужик, и баба такое носить
могут. Вот и будешь...
   "Шестерка" коротко, но очень выразительно взглянул на "смотрящего"  -
мол, сейчас паучине гребень лепить или...
   - Если ты, мил человек, любишь чужой "мохнатый сейф"  взламывать,  то
люби и собственное фуфло  подставлять,  -  блатной  немного  успокоился,
вспомнив, что степенность и рассудительность более присущи  его  положе-
нию. - Во всем должна быть справедливость. Во всем должен быть  порядок.
За все в жизни надо ответ держать.  Я  сказал,  все  слышали.  Иди,  го-
товься...
   Саша, не прощаясь, вышел, аккуратно затворив за собой дверь каптерки.
Это был приговор, который, как известно, не подлежит ни обжалованию,  ни
кассации, ни защите адвокатурой...
   Неделя прошла в томительном ожидании: каждый  день  Солоник  опасался
подвоха. На разводах, даже на "промке" он, как ни странно, отдыхал, чуть
расслабляясь: неприятности могли начаться или после работы, или, что ве-
роятней, после отбоя.
   Однако все эти дни его почему-то не трогали. То ли блатные решили от-
тянуть удовольствие (а грубое насилие всегда приносит им радость), чтобы
сполна насладиться зрелищем  "опарафинивания"  негодяя  и  "распаивания"
ментовской "духовки", то ли будущую жертву временно  оставили  в  покое,
чтобы усыпить ее бдительность.
   Начальник оперативно-следственной части, естественно, не мог не знать
о приговоре татуированного суда. На то он и кум - должен  быть  в  курсе
настроения контингента, должен в целом и в частности принижать авторитет
"отрицаловки" и поднимать репутацию тех, кто решил выйти "на  свободу  с
чистой совестью". Наверняка за эти дни кум уже  прознал  о  кандидате  в
проткнутые пидары через своих сук. Наверное, он бы мог и  спасти  строп-
тивца, поместив на какое-то время в помещение камерного  типа,  в  барак
усиленного режима, в конце концов - "на  крест",  то  есть  в  зоновскую
больницу, но по понятным причинам решил этого не делать.
   Не захотел сучиться - получай садильник в пердильник. Одним  "акроба-
том" на зоне больше, одним меньше... От гомосексуальных актов за "колюч-
кой" никто из осужденных еще не забеременел.
   Спустя дней восемь Саша понял: приговор исполнится сегодня.  Об  этом
говорили и подчеркнуто-равнодушные взгляды блатных, и тот холодок отчуж-
денности, который незримо лег между ним и остальными зеками. Блатные уже
знали, что это произойдет сегодня и до отбоя. И  остальные  -  "мужики",
"черти" и даже "король всех мастей", главпидар зоны с  издевательски-ве-
личественным "погонялом" Император, - тоже знали.  И  он,  осужденный  к
двенадцати годам "строгача" арестант Александр Солоник, тоже знал -  так
же, как и то, что решение "смотрящего" не может быть изменено и что  те-
перь ему никто уже не поможет...
   Надеяться, как и всегда, приходилось на себя одного.
   Они встретили его в хозблоке. Прапорщиков - рексов" не было - так же,
как и офицеров. Блатных пришло даже слишком много,  человек  пятнадцать.
Несмотря на разницу в возрасте, облике,  блатной  масти  и  степени  де-
бильности, всех их роднило одно: кричащие  наглость,  самоуверенность  и
сознание собственной правоты.
   Предводительствовал тот самый амбал с рассеченной переносицей и  мос-
ластыми пальцами - "шестерка" "смотрящего".
   - Ну красавчик-мусорок - сам штаны снимешь или помочь? - с  усмешкой,
придававшей его лицу зверское выражение, спросил он,  неторопливо,  уве-
ренно подходя ближе: - Сперва твой вонючий садильник вскроем,  потом  на
клык вялого дадим. Хряпнешь, "скрипочка"...
   Стиснув зубы, Саша промолчал.
   - Давай, давай к нам, моя хорошая, давай, моя цыпа-рыба,  давай,  мой
батончик, приласкаем тебя, понежим, приголубим, - коротко хохотнул  сто-
явший за его  спиной  -  невысокий,  пожилой,  с  вытатуированным  между
пальцами пауком в паутинке - он демонстративно расстегнул  пуговицу  ши-
ринки, - трубы тебе прочистим, целяк фуфлыжный сломаем. Девственность  -
она ведь тоже излечима. А я на тебя давно глаз положил! Не бойся, это не
больно, тебе понравится!
   Еще со школьных курганских времен, когда в бестолковой кровавой свал-
ке сходились класс на класс, район на район, Солоник мог  один  выстоять
против целой кодлы. Главное - заставить противников хоть чуть-чуть расс-
лабиться, утратить бдительность, а уж потом, выбрав пахана,  постараться
в короткое время отключить его. Кодла на то и кодла, как и стадо  живот-
ных, сильна прежде всего своим единством - до первого оступившегося,  до
первой трещины...
   - Ну что же ты, петушила? - физиономия третьего, маленького, черняво-
го, с низким лбом, расплылась в щербатой улыбке. - Тебя ведь  предупреж-
дали. Надо было "копченую балдоху" подмыть, надо было мыло  душистое  да
полотенце пушистое приготовить...
   Саша шагнул вперед, прищурился... Короткий, почти без замаха удар - и
амбал с рассеченной переносицей, словно мяч, отлетел на  несколько  мет-
ров. Блатные, явно не ожидавшие такой борзости от кандидата  в  "акроба-
ты", слегка опешили, но спустя мгновение, взорвавшись жутким матом,  на-
кинулись на наглеца. Он был один, а их много - "синие" лезли вперед, ме-
шая друг другу, и это давало пусть маленькое, но преимущество.
   Первый удар он пропустил - удар был нанесен подло, сбоку, и Саша  тут
же почувствовал, как из глубоко рассеченной брови потекло густое, теплое
и липкое. Зато спустя секунду он, сориентировавшись, ответил обидчику  -
тому самому щербатому, низколобому, только что обозвавшего  его  петуши-
лой. Удар локтем пришелся точно в рот - послышался отвратительный  хруст
сломанных зубов, и противник завыл от боли.
   Тем временем амбал - шестерка", поднявшись с цементного пола,  сделал
какое-то незаметное движение - спустя мгновение в  руках  его  оказалась
заточка. Солоник среагировал мгновенно - пригнулся, перехватил руку, вы-
вернул ее и тут же резко потянул наверх до упора - амбал низко завыл,  и
заточенный прут с противным металлическим звуком свалился на пол.  Сзади
набросился кто-то невидимый, но очень цепкий. Его грабки тянулись к гор-
лу, к кадыку - казалось, еще мгновение, и хрустнет под пальцами. Солони-
ка спас его маленький рост - он резко пригнулся, сбрасывая  нападавшего,
и тот свалился ему под ноги. Удар ногой в промежность - и враг,  ойкнув,
сразу обмяк.
   - Еп-ти!.. - истошно закричал  кто-то,  -  братва,  "акробаты"  наших
бьют!..
   Еще один удар - на этот раз в кадык, и кричавший тут же захлебнулся.
   Какой-то невысокий, белесый, с выцветшими бровями и красным  слюнявым
ртом бросился на него в ударе, но после ответного выпада кулаком в  ухо,
потеряв ориентацию в пространстве, головой вышиб дверь хозблока.
   И тут удары посыпались на Сашу один за другим. Били всем -  кулаками,
локтями, прохорями-говнодавами и еще чем-то тупым, тяжелым - чем именно,
он так и не сумел рассмотреть.
   Тело делалось непривычно тяжелым, непослушным, каким-то  чужим  -  он
уже не мог отвечать на беспорядочные удары. Страшные, наглые рожи скали-
лись перед ним, сливаясь в одну, и трехэтажный мат вперемежку с  блатной
феней пузырился на грязных ртах с фиксами.
   Но он отвечал - бил, бил, бил, ставил блоки, уворачивался, пригибался
и вновь бил - пока хватало сил.
   Уже валялся на холодном цементе пола в луже темной, как деготь, крови
тот самый обладатель татуировки-паука; уже нелепо корчился у стены,  вы-
тирая разбитый рот, тот самый низколобый, с щербатыми зубами; уже не по-
давал никаких признаков жизни амбал - шестерка", первым доставший острую
заточку...
   Но и Саше приходилось несладко: удары становились все ощутимей и  бо-
лезненней, реакция тормозилась, и он не в силах был отвечать  на  каждый
удар. Понимая, что солнце ему не светит, Солоник изменил тактику: выбрав
изо всей татуированной кодлы одного, самого мощного и агрессивного  про-
тивника, метелил его, стараясь не обращать внимания на боль...
   Но как можно не обращать внимания? Ему нанесли удар в  голову  чем-то
тяжелым - перед глазами поплыли огромные фиолетовые круги, и  он  словно
бы провалился в черную компостную яму...
   Солоник не помнил, что было дальше, не помнил, сколько времени прошло
с того момента, когда он, получив страшной силы удар в темя, отключился:
час, два, сутки или целая вечность?!
   Саша с трудом разлепил набухшие кровью веки. Белый потолок в  причуд-
ливой паутине тонких трещин, зарешеченные окна с  занавесочками,  ровные
ряды кроватей с серыми казенными одеялами, под которыми угадывались кон-
туры человеческих тел, капельница на штативе, какое-то худое  незнакомое
лицо, склонившееся над ним...
   - Очнулся-таки...
   Голос принадлежал этому самому незнакомцу, но доносился глухо, словно
из-под земли или сквозь толщу воды.
   Сквозь распухшие губы, Саша прохрипел что-то невнятное.
   - Другой бы на твоем месте после такого в ящик сыграл, а ты,  смотрю,
- выжил. Живучий, - в голосе говорившего звучало скрытое  восхищение.  -
Ничего, теперь будешь жить.
   - Т-ты... к-к-к... - шевеля непослушными губами спросил больной.
   - Врач я твой, "лепила". Такой же арестант, как и ты,  только  не  на
общих работах, а тут срок мотаю, - Солоник пытался еще что-то  спросить,
но слова выходили невнятными, и опытный "лепила", угадав  смысл  вопроса
лишь по едва заметному движению губ, продолжил: - Семнадцать  швов  тебе
на голову наложили. Плюс сотрясение мозга и обширные гематомы. Другой бы
загнулся на хрен, а ты...
   Несомненно, зоновский врач был донельзя поражен произошедшим.
   Саша не смог ничего ответить - что-то тяжелое и теплое мягко, но  не-
отвратимо придавило его сверху, и он, расслабившись и забыв обо всем  на
свете, погрузился в спасительный сон...
   Пациент "креста" по-настоящему пришел в себя лишь через неделю. Голо-
ва по-прежнему болела, тело ломило от ссадин, ушибов и подживающих гема-
том, расшатанные зубы не позволяли есть ничего, кроме жидкой каши.
   Он знал: блатные не оставят его и тут. Уж если "синие" держат на зоне
масть, то они сумеют достать его и на "больничке", и никто -  ни  режим,
ни охрана, ни сам министр МВД не сможет им в этом помешать.
   Саша готовился к худшему: он понимал, что теперь, после всего случив-
шегося, его не будут пытаться опускать. Скорее  всего  просто  прирежут,
вероятно, ночью, когда все спят.
   Однако этого почему-то не произошло: чтото у них разладилось. И спус-
тя несколько дней выяснил - что именно.
   Один из недавних врагов, лежавший после  драки  в  хозблоке  тут  же,
"стремящийся" (мужик в  авторитете,  не  блатной,  но  желающий  таковым
стать), почувствовав к недавнему противнику невольное уважение,  расска-
зал: уже после того как он, Солоник,  окровавленный,  потерял  сознание,
блатные не посмели к нему подойти - думали, он прикидывается, и  первый,
кто занесет над ним заточку, немедленно поплатится жизнью. А потом,  как
водится, с запозданием, прибежали контролеры, кум, начальник отряда. Де-
ло, естественно, дошло и до "хозяина", и до блатного синклита, который в
свое время и определил Корзубого "смотрящим".
   И если со стороны начальника отряда санкций против  зачинщиков  инци-
дента не последовало,  то  блатной  мир  проявил  несомненную  принципи-
альность: на первом же сходняке Корзубого со "смотрящих" убрали.
   - Офоршмачился Корзубый, - глядя на этого невысокого жилистого  чело-
века, едва не отправившего его на тот свет, продолжал  "стремящийся".  -
Получается, что вся кодла одного зяблика не то что завалить - отпетушить
не смогла. Они - "синие", зону держат, а ты - мусор, хотя и бывший... Да
еще по "мохнатке" сюда залетел. Получилось, что не они тебя опустили,  а
ты - их. Так что лечись спокойно - пока паханы  нового  "смотрящего"  не
определят, тебя трогать не будут.
   Было очевидно - из этой истории он вышел победителем. Впрочем,  радо-
ваться было рано: блатные, которые держат почти на всех зонах масть, ра-
но или поздно завалят его - вопрос лишь во времени. Это был как раз  тот
случай, когда победитель не получает ничего...
   Спустя два месяца, когда Солоник, окончательно оклемавшись, выписался
в отряд и вошел в зону, он понял, что не ошибся: местное начальство  ре-
шило перевести его в другое ИТУ, в Ульяновскую "восьмерку".  Несомненно,
это было выгодно и "хозяину", который не хотел грядущих неприятностей на
вверенном ему исправительно-трудовом учреждении и, как следствие,  высо-
ких проверяющих комиссий из ГУИТУ, и новому "смотрящему", который совер-
шенно не желал офоршмачиться так же, как и  его  предшественник.  Редкий
случай, но интересы непримиримых врагов - мусоров и блатных -  полностью
совпали.
   Впрочем, приговоренному от этого было не легче. Скорей - наоборот.


   ГЛАВА ПЯТАЯ

   Небольшой старинный особняк в самом центре  Москвы  внушал  невольное
уважение к его хозяевам. Свежевымытые тонированные окна, отражающие баг-
ровое закатное солнце, мощенный булыжником дворик, декоративные  решетки
чугунного литья, параболическая антенна, несколько роскошных иномарок  у
подъезда, неподалеку от которых застыло несколько молодых людей  атлети-
ческого сложения в темно-зеленом камуфляже... На карнизах  свежепобелен-
ного фасада висело несколько не слишком приметных  видеокамер  наружного
наблюдения. Блестящая латунная табличка у двери извещала, что тут  нахо-
дится охранное агентство, чем вполне объяснялось присутствие и камер на-
ружного наблюдения, и охранников в камуфляже.
   Внутреннее убранство особняка по  богатству,  солидности  и  комфорту
конкурировало с внешним видом: удобная и  стильная  итальянская  мебель,
ковровые дорожки неярких, спокойных тонов, мягкостью ворса, заставляющая
вспомнить о лесном мхе, множество компьютеров, принтеров, серверов, ска-
неров, плоттеров и прочей хитрой оргтехник и, позволяющей хранить, обра-
батывать и размножать любую информацию.
   В одном из кабинетов, склонившись над дорогим  столом  с  несколькими
телефонами, и  заваленном  бумагами,  сидел  пожилой  мужчина  явно  на-
чальственного  экстерьера:  размеренные  движения,  уверенный  взгляд  и
вальяжные жесты красноречиво свидетельствовали, что он привык только ко-
мандовать; манера читать и военная выправка свидетельствовали о том, что
хозяин кабинета немало лет жизни посвятил службе государству.
   Так оно было. Хозяин этого кабинета, да и всего  особняка  не  любил,
когда его называли по имени-отчеству: за  время,  отданное  Лубянке,  он
слишком привык к своему оперативному псевдониму Координатор, и даже  те-
перь, уйдя в резерв, предпочитал именоваться именно так.
   Чем старше становится человек, тем консервативней его взгляды, и  тем
ограниченней он. Конечно же, приобретенный опыт несомненен, но, приобре-
тая одно, всегда теряешь другое - а именно, нетрадиционность  подхода  к
жизни и широту взглядов.
   Хозяин этого офиса понимал справедливость  утверждения  лучше  многих
других - наверное, еще с тех пор, когда  был  не  припопсованным  "новым
русским", а генералом Комитета Государственной Безопасности  при  Совете
Министров СССР. Жизненный опыт неизбежно  приводит  к  консерватизму  во
взглядах. Но консерватизм приземляет, опускает вниз и, по законам физики
и оптики, заслоняет новые горизонты, и это неизбежно.
   Впрочем, Координатор был убежден: жаловаться на сужение жизненных го-
ризонтов пока преждевременно. Право на подобное  утверждение  давали  те
самые изменения, которые произошли в его жизни за последнее  время:  ох-
ранная фирма, возглавляемая резервным генералом  спецслужб,  в  действи-
тельности была чистой воды фикцией. На самом деле в старинном,  московс-
ком особняке находилась типичная лубянская структура, правда, очень  хо-
рошо законспирированная.
   В последнее время на Москве многое изменилось. Удивительно, но  изме-
нения эти коснулись российских спецслужб, как, наверное, никого другого.
В результате глобальной реорганизации и чистки аппарата, которой чекисты
не знали со времен 1953-1956 годов, целые  подразделения  оказались  вне
"органов". Часть ушла к бизнесменам да банкирам, как, например,  пламен-
ный борец с советскими диссидентами заместитель Председателя КГБ  Филипп
Бобков,  возглавивший  ныне  службу  безопасности  межбанковской  группы
"Мост", часть - в криминальные структуры, часть завербовалась в "горячие
точки"...
   Охранная фирма, возглавляемая Координатором, собрала под свои знамена
бывших комитетчиков и гэрэушников, опытных сыскарей из Московского угро-
зыска, аналитиков, специалистов спецсвязи, шифровальщиков...
   Но не эти кадры, ценные сами по себе, стали козырной картой Координа-
тора.
   Секретное подразделение "С-4", созданное и  законсервированное  неза-
долго до его ухода в резерв, по-прежнему существовало, хотя теперь и бы-
ло выведено из-под государственного контроля, что, впрочем,  вполне  ес-
тественно - вряд ли кто-нибудь утвердит финансирование откровенно  анти-
конституционной структуры. Фирма добывала средства  совершенно  законно:
охрана коммерсантов, поиск должников и выбивание долгов,  сбор  заказной
конфиденциальной информации - промыслы, считавшиеся  исключительно  бан-
дитскими, были узаконены официально. Денег хватало и на хлеб с маслом, и
на поддержание той же "С-4", которая пока нигде не была засвечена. Впро-
чем, на родной Лубянке об истинном  лице  охранной  фирмы  и  о  наличии
"С-4", структурно в нее вошедшую, естественно, помнили и  не  торопились
списывать ее руководителя со счетов. Отношения с бывшими коллегами, при-
том самого высшего звена, складывались у хозяина офиса превосходно. Фир-
ма резервного чекиста была удобна чекистам действующим - то, что  невоз-
можно было исполнить законными средствами, в случае чего можно было  по-
весить на якобы частную охранную структуру...
   Несколько дней назад, во время последней беседы ныне действующий  ру-
ководитель спецслужб как бы между прочим напомнил  руководителю  бывшему
тот, давешний разговор, не забыв ввернуть афоризмы,  показавшиеся  тогда
Координатору наиболее убедительными - мол, цель оправдывает средства, из
двух зол обычно выбирают меньшее, а деньги - и это главное! - не пахнут.
   Координатор прекрасно понял намек: во всяком случае, идея  физической
ликвидации лидеров криминалитета в условиях разгула  преступности  нашла
полное понимание. Да и не только эта идея.
   После зондажа начальственного мнения экс-генерал понял - период  тео-
ретических разработок закончился, и меморандум, блестяще составленный им
в начале девяностых, ждал практического осуществления; пора было перехо-
дить от слов к делу. Склонившись над столом, он листал личные  дела  по-
тенциальных кандидатов на роли ликвидаторов.
   Странными выглядели эти дела с грифом МВД, и фотографии будущих  бор-
цов с отечественной мафиед смотрелись как минимум диковато: угрюмые  ли-
ца, настороженные взгляды - безусловно, все они видели  в  жизни  больше
печалей, чем радостей. Фотографии анфас, в профиль - нормальный  человек
никогда не станет сниматься так по собственной воле.
   Ничего удивительного в этом не было: документы, лежавшие на  огромном
столе, свидетельствовали, что будущие борцы с оргпреступностью сами  от-
бывали или еще отбывают срока лишения свободы.
   Впрочем, Координатора это нимало не смущало - он листал  личные  дела
предельно внимательно, деловито, вчитываясь в скупые,  казенные  строки:
"осужден к лишению свободы на семь лет с  отбыванием  срока  в  исправи-
тельной колонии строгого режима"; "действия отличаются особой  дерзостью
и цинизмом"; "отрицательно относится к администрации и режиму"; "склонен
к немотивированной жестокости"...
   Неожиданно на столе зазуммерил телефон - читавший  отложил  очередное
дело, взял трубку.
   - Алло... - произнес он, недовольный тем, что его оторвали от работы.
   Звонила секретарша - напомнила, что заместитель, которому была назна-
чена встреча, уже дожидается в приемной.
   - Просите.
   Спустя минуту заместитель, немолодой невысокий мужчина с круглым  ли-
цом и черными усиками, делавшими его похожим на  кота,  сидел  напротив.
Это был один из двух замов  Координатора.  Бывший  полковник  столичного
уголовного розыска, он отлично знал криминальный расклад в стране и  был
одним из немногих даже тут, в фирме, посвященный в существование "С-4".
   Предстоящий разговор касался именно этой структуры  и  потому  обещал
быть серьезным.
   - Я внимательно просмотрел личные дела кандидатов, представленные ва-
ми, - начал Координатор, сделав паузу.
   - Вы сами заказали мне контингент, так или иначе замазанный перед за-
коном, - напомнил бывший сыскарь. - Такими людьми проще  управлять:  они
запуганы, с искалеченной психикой и прекрасно понимают,  чем  им  грозит
ослушание.
   - Так-то оно так, - согласился Координатор, придвигая к себе  ближай-
шую папку. - Но все-таки уголовники... Сомневаюсь. Я с такими  не  рабо-
тал.
   - Вас это смущает? Ничего страшного. С теми, кто побывал за решеткой,
вполне можно договориться. - Достав пачку сигарет, заместитель закурил -
курение в начальственном кабинете было привилегией немногих в этом  офи-
се. - Может быть, договориться с ними даже проще, чем с обычными законо-
послушными налогоплательщиками. К тому же у каждого  из  них  есть  свои
симпатии и антипатии, положительный и отрицательный опыт...  По  крайней
мере, большинство из этих, - заместитель бросил короткий взгляд в сторо-
ну папок с личными делами, - к криминалитету настроены негативно.
   - Вполне возможно, - кивнул хозяин кабинета.
   Глубоко затянувшись сигаретой, недавний полковник милиции внимательно
взглянул на собеседника.
   - Простите, я понимаю удобства использования такого материала, но  не
могу понять лишь одного. С нашими связями, с нашими  кадрами  мы  вполне
могли бы подобрать профессионала. Скажем, какого-нибудь бывшего  спецна-
зовца из "Вымпела" или "Альфы". Зачем брать людей со стороны, вкладывать
в них деньги, учить, инструктировать? Это же прямая потеря времени.
   - Я думал об этом, - Координатор пододвинул гостю пепельницу, - и ре-
шил, что профессионалы - не то. Люди, попадавшие в силовые структуры,  а
тем более - спецназовские, как правило, кристально чисты перед  законом,
а значит, ими невозможно манипулировать... Будем  называть  вещи  своими
именами. Вряд ли кто из них согласится действовать... в нарушение  зако-
на. Ну и наконец, как вы сами понимаете, нужен человек нестандартный,  с
болезненным честолюбием. Среди этих, - он взглянул на личное дело, пере-
черкнутое по диагонали красной полосой, - таких куда больше.
   - Почему обязательно нестандартный? И вообще, какая разница, кто  бу-
дет ликвидатором? - пожал плечами заместитель. - Главное, на мой взгляд,
конечный результат...
   - Разница есть. Рано или поздно информация об "С-4" просочится  нару-
жу. Стало быть, наши оппоненты рано или поздно  отреагируют,  и  реакцию
предугадать нетрудно. "Тайная организация", "государственный беспредел в
ответ на беспредел бандитский", вся эта романтическая  мишура  в  газет-
но-бульварном стиле выглядит пошловато. В такую структуру  трудно  пове-
рить, но уж если в нее действительно поверят, при весьма вероятной  про-
верке скрыть следы "С-4" практически невозможно. Конечный результат - не
только физическая ликвидация... Извините, вы когда-нибудь читали  Гофма-
на? - Координатор частенько склонялся к силлогизмам и отвлеченным  лите-
ратурным параллелям, и вопрос, заданный как бы некстати, нимало не  уди-
вил его заместителя.
   - Имеете в виду одного из идеологов неонацизма? - уточнил он.
   - Нет, был такой немецкий писатель-классик. У него есть замечательный
образ - "Крошка Цахес". Нам надо создать нечто подобное - эдакий  рыцарь
плаща и кинжала без страха и упрека. Идейный борец  с  оргпреступностью.
Карающая десница. Человек-легенда. Определений можно  подобрать  великое
множество, и это говорит о богатстве идеи. А идея проста: страх.
   Собеседник Координатора затушил окурок и тут же потянулся за  следую-
щей сигаретой - беседа принимала несколько неожиданный оборот, и он выг-
лядел взволнованным.
   А Координатор продолжал:
   -  Страх  всегда  персонифицирован  -  он  не  может  быть  размытым,
абстрактным. Боятся всегда конкретно кого-то или чего-то. То, что  имеет
имя. Нужен один-единственный человек, реальный,  именем  которого  можно
будет пугать. - Взглянув на бывшего сыскаря, хозяин кабинета по  выраже-
нию его лица отметил - мысль понята правильно. - На такого человека  бу-
дет работать вся "С-4": разведчики, аналитики, другие ликвидаторы. У не-
го будет свой, хорошо узнаваемый почерк, который, при желании, можно бу-
дет легко подделать. Еще раз подчеркиваю:  работа  целого  подразделения
будет фокусироваться именно на нем одном. С другой стороны, такой  чело-
век идеален как ширма, как прикрытие. Представьте, что за короткое время
происходит пять... десять... пятнадцать ликвидации лидеров  криминалите-
та. Но вешаются они на него одного. Купленные журналисты раздувают  вок-
руг него истерию, народ трепещет, бандиты одновременно и  понимают,  кто
он, и не понимают, кто за ним стоит и почему ему все удается. А вдруг  -
действительно "тайная организация", подконтрольная ФСБ? Улавливаете  мою
мысль?
   Заместитель позволил себе улыбнуться.
   - А вы не боитесь, что он выйдет из-под контроля?
   - Вы сами сказали, что с таким контингентом можно договориться, - на-
помнил хозяин офиса.
   - Остановка за малым - подобрать такого человека. - Бывший  полковник
МВД уже понял, что эта задача скорее всего будет возложена на него.
   И не ошибся.
   - Вот вы этим и займетесь. Фактуру и особенности контингента, в отли-
чие от меня, знаете, материалом, как говорится, владеете. -  Координатор
пододвинул к себе все ту же копию личного дела, перечеркнутую диагональ-
ной красной полосой. - Вот рекомендую, например,  этого:  Солоник  Алек-
сандр Сергеевич, бывший работник МВД, осужден по сто пятнадцатой статье.
Даже по этим материалам видно, что его следственное дело грубо сфабрико-
вано. Бывший сотрудник милиции, осужденный по такой статье - на зоне ему
прямая дорога в опущенные. Пытались - не получилось. В одиночку  успешно
противостоял кодле блатных. В контакты с  администрацией  ИТУ  принципи-
ально не вступает. Не пьет, не курит, старается поддерживать  спортивную
форму. Заключенные его не любят, но относятся с опаской. Но главное - не
это: обостренные комплексы, неудовлетворенные амбиции, невысокий общеоб-
разовательный уровень, провинциальные запросы, отсутствие четко выражен-
ной жизненной установки. Короче, осознанное несоответствие  реального  и
умозрительного. Теперь он деморализован, загнан в угол, надеяться ему не
на что. И он это прекрасно понимает. Сейчас в ИТУ в Ульяновской области.
   Собеседник с сомнением пролистал личное дело.
   - Ну, допустим, я с ним побеседую, предложу продать  нам  свою  душу.
Допустим, он даже согласится, потому как надеяться ему действительно  не
на кого и не на что. Но как мы его из зоны-то выдернем? На  условно-дос-
рочное он не подходит юридически, амнистия для таких, как он, не предус-
мотрена. Пересмотреть дело в порядке прокурорского надзора  и  назначить
пересуд? Тоже незаконно - он же бежал, и это доказанный факт.
   Координатор улыбнулся - несколько высокомерней, чем требовалось.
   - Не забывайте, кто мы и для чего созданы. И кто за нами стоит. Да мы
сами, если начистоту, незаконны. И "С-4" незаконна.  Но  полномочия  нам
даны самые широкие. Вы ведь в милиции служили и  прекрасно  знаете,  что
даже из самых страшных зон можно убежать. Особенно, если есть  помощь  с
воли. - Поднявшись из-за стола, хозяин дал понять, что беседа закончена.
Когда заместитель стоял уже в дверях, хозяин кабинета как  бы  невзначай
добавил: - Получится из него что-нибудь, не получится - ничего  страшно-
го. Время терпит, а выбирать у нас есть из кого...
   Свет заходящего солнца, пробиваясь через забранное  толстой  решеткой
пыльное оргстекло, ровными прямоугольниками ложился на письменный  стол,
стоявший у самого окна, и эти прямоугольники казались  нарисованными  на
его поверхности. Так хотелось смахнуть, стереть их, чтобы геометрическое
перекрестье не напоминало о неволе! Пахло пылью, лежалыми бумагами,  мы-
шами, плесенью, хлоркой и сгоревшей проводкой - последний запах был осо-
бенно сильным.
   Сидевший за столом пожилой мужчина с круглым лицом и небольшими  чер-
ными усиками внимательно изучал невысокого  зека,  одетого  в  зоновский
бушлат, именуемый тут обычно "клифтом". Смотрел долго, не  мигая  -  так
биолог рассматривает в микроскоп какое-то мелкое насекомое.
   Осужденный выглядел предельно настороженным. Старался не  встречаться
взглядом с человеком за столом. По всему было видно, ему очень  хотелось
побыстрей отсюда уйти. Но в то же время сделать это он не мог: для любо-
го осужденного всякий "вольняшка", то есть неосужденный, - начальник.  А
тем более - такой: с пристальным, откровенно изучающим взглядом,  вкрад-
чивыми манерами, многозначительным молчанием...
   Что-что, а начальственный вид тут, на "строгаче", сразу  бросается  в
глаза.
   - Ну, присаживайся, - наконец получил предложение зек.
   Тот присел на хромоногий табурет.
   - Курить не предлагаю, потому что знаю - не  куришь,  -  сидевший  за
столом чиркнул зажигалкой, закурил, на  мгновение  окутываясь  сероватым
дымом. - А лихой ты, однако... Саша.
   Названный Сашей поднял на говорившего взгляд, в котором явственно чи-
талось: ну чего тебе от меня надо? Зачем с "промки"  выдернул?  Если  ты
опер - то пустая затея: не буду стучать. Если какая-то проверка из Глав-
ного Управления Исправительно-Трудовых Учреждений - не по адресу. Я  тут
кто - "бугор", то есть бригадир, и начальства надо мной - выше крыши...
   - А я к тебе, Саша Солоник, по делу. Специально  из  Москвы.  Кстати,
вот мои документы, - говоривший привычным жестом развернул корочку алого
сафьяна, явно не ментовскую.
   - Что надо, гражданин начальник? - нарочито грубо спросил Солоник.
   - Да ничего не надо, - пожал плечами визитер.
   - Если стукачом хотите предложить - не пойду, - голос зека  прозвучал
на редкость категорично.
   - И правильно, - лучезарно улыбнулся москвич. - Ты на себя посмотри -
какой из тебя стукач? Слишком заметен, слишком на виду, к тому же еще  -
"бугор" и мусор, пусть даже и бывший. От ментов ты отбился,  ни  к  чему
другому не прибился. Потому что не возьмут. Доверия к тебе и  так  ни  у
кого нет, запалишься враз, - несомненно, этот человек неплохо  знал  ла-
герную фактуру. - К тому же проблем у тебя из-за милицейского прошлого и
нехорошей статьи было немало. А будет еще больше.
   - Вы спецом из самой Москвы прибыли, чтобы о моих проблемах говорить?
- перебил зек с едва заметной издевкой.
   - Не только о них, - обладатель ксивы из алого сафьяна нимало не оби-
делся, хотя по интонации и понял вызов. - О тебе, о  планах  твоих...  О
том, как дальше жить собираешься.
   Наверняка в этот момент Саша подумал - такое нехитрое начало  беседы,
такой простенький с виду вопрос "как дальше жить собираешься?" - все это
сильно смахивает на  тот,  памятный  разговор  с  лагерным  авторитетом,
"смотрящим" Корзубым. А потому ответ прозвучал почти  такой  же,  как  и
тогда, в каптерке:
   - Как раньше жил, так и буду.
   - Ну, как раньше, жить у тебя больше не получится,  -  гражданин  на-
чальник небрежно струсил в пепельницу сигаретный пепел.  -  Но  об  этом
позже. Давай лучше о тебе поговорим. - Не дождавшись ответа, он  продол-
жил: - Биография самая обыкновенная - точней, ее  начало.  Замечательный
областной центр, золотое детство, пионерские горны, техникум, повестка в
военкомат. После дембеля в милицию пошел. И чего ты там забыл?
   - Был маленький и глупый. Думал, с преступностью бороться, - признал-
ся Саша, соображая, какой же в этом вопросе подвох.
   - И что?
   - Да сами они беспредельщики. Те же бандиты, только в форме, и  ноше-
ние оружия у них узаконено, - для человека, попавшего на зону из-за  не-
желания сучиться, ответ был предельно искренним.
   - Вот-вот, - согласился собеседник. - Гниды они. Мусора - одно слово.
Та-а-ак. Там, значит, у тебя не заладилось, выгнали, затем вновь  взяли,
после выгнали окончательно. Накрутили статью по "мохнатке"  из-за  "реш-
ки", за колючки. Ну и что теперь делать собираешься?
   - Срок тянуть, - кивнул Солоник, не понимая, к чему вообще разыгрыва-
ется этот спектакль.
   - А на себе, значит, крест поставил?
   - Крест мне на могиле поставят.
   - Вот-вот. Недалек тот день... И похоронят тут же, на зоновском клад-
бище. Как ты знаешь, трупы родственникам не выдаются.
   - Спасибо за информацию, - Саша метнул в москвича взгляд, полный отк-
ровенной неприязни.
   - Рано благодаришь. А я приехал сюда, чтобы дело тебе предложить...
   - И какое? - насторожился заключенный, поняв, что  беседа  подошла  к
кульминации.
   - ...и изменить твою жизнь, - закончил гражданин начальник.
   - Мою жизнь теперь только Верховный Суд может изменить.
   - Ну зачем так? Судьба любого человека в его руках.  На  свободу  хо-
чешь?
   Зек вопросительно взглянул на человека, сделавшего  ему  столь  дикое
предложение.
   - Кто тут не хочет...
   - Я тебя спрашиваю - хочешь?
   - Ну, хочу. А за что? Не за просто же так!
   - Эта догадка делает честь твоему уму. Бесплатно только птички  поют.
Я тебе дело говорю... А теперь - слушай.
   Они говорили долго - точней, говорил в основном приезжий, а зек  слу-
шал, стараясь найти в предложении выгоду - впрочем, она была,  несомнен-
но, на поверхности.
   Предложение гражданина начальника сводилось к следующему.  Он,  Алек-
сандр Солоник, будет топтать "строгую" зону долго, очень  долго.  Бывший
мент, осужденный по  паскудной  статье,  рано  или  поздно  найдет  себе
смерть: или на "промке" головой кирпич поймает, или оголенный  электроп-
ровод зубами прикусит, или с верхнего яруса шконок головой вниз  упадет.
В лучшем случае - актировка и инвалидность, жизнь в серости  и  безвест-
ности, неизбежное воровство, естественно, неудачное, и вновь  зона,  где
он сгинет окончательно. В худшем - скорое  "опущение",  кровавая  драка,
заточка в печень и - участок два на три на зоновском кладбище.
   Блатные все равно завалят его: тут, на зоне есть сотни способов изба-
виться от человека - медсанчасть по приказу "хозяина" оформит  как  нес-
частный случаи на производстве. Обеспечить его  безопасность  органы  не
могут - не поселишь же в бараке охрану! Надеяться на  УДО,  условно-дос-
рочное или амнистию не приходится по понятным причинам. Короче говоря  -
хреновые дела у осужденного бывшего мента Солоника, и солнце ему не све-
тит.
   Гражданин начальник повествовал так, как может говорить лишь человек,
уже уверенный в ответе собеседника. Категоричность тона, веские  интона-
ции, подкрепленные напряженным прищуром и скупой, но выразительной  жес-
тикуляцией.
   - Единственное, что тебе может помочь, - побег, - закончил он.
   - Отсюда? Со "строгача"? Невозможно, - зек поджал губы.
   - А что - уже думал?
   - А кто бы не думал!
   Следующий вопрос прозвучал в устах обладателя сафьяновой ксивы  столь
же неожиданно, сколь и неправдоподобно.
   - А если мы тебе поможем?..
   Солоник подумал, что он ослышался.
   - Поможем, говорю... Я серьезно. Да не смотри ты на меня так!
   Мысли Саши работали напряженно - в предложении бежать было столько же
плюсов, сколько и минусов. Точней, плюс был только один - та  самая  же-
ланная свобода, о которой, как поется в известной еще со  времен  ГУЛАГа
песне, "так много говорят в лагерях".
   А с другой... Побег, даже удачный (что маловероятно), неминуемо  пос-
тавит его в зависимость от "конторы", потому  как  Солоник  окончательно
ставит себя вне закона. И неизвестно, какую роль уготовят ему после  по-
бега. Известно одно: он становится невольной марионеткой в руках  струк-
туры, которая при малейшем проколе от него откажется.
   - Даю тебе ровно сутки на размышление, - москвич говорил веско, слов-
но вбивал в сырую доску толстые гвозди. - Только размышлять тебе нечего.
Это - твой единственный шанс, подарок судьбы. Другого не будет.  Свобода
плюс удовлетворение твоих амбиций.
   - Я не могу ответить сразу, мне надо все взвесить. Я подумаю, -  дро-
жащим от напряжения голосом произнес осужденный.
   - Думай, думай... Ну все. О нашем разговоре, естественно, никто знать
не должен, прежде всего из администрации. Запомни то, что они уже знают:
я - следователь военной прокуратуры, занимаюсь делом  твоего  армейского
командира. Протоколы уже составлены... На,  подпиши,  что  отказываешься
давать показания, - он пододвинул бланк. - Ну, до завтра, осужденный Со-
лоник. На размышления у тебя ровно сутки, - гражданин начальник взглянул
на часы. - Время пошло...


   ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Блеклое поволжское солнце, медленно поднимавшееся из-за кромки темно-
го, почти что синего хвойного леса, рельефно  высвечивало  геометрически
правильный силуэт вышки с охранником. Солнце било в  глаза,  слепило,  и
осужденный Александр Солоник, отвернувшись в сторону, невольно прищурил-
ся. Унылая картина, виденная им на утренних разводах сотни раз: перечер-
кивающая волю колючая проволока, чернеющие клифтами ряды  сумрачных  зе-
ков, ватная спина бушлата переминающегося с ноги на ногу "мужика" из его
бригады...
   Даст Бог - видит он это сегодня, холодным утром, в последний  раз,  и
никогда больше не увидит.
   Развод начался минут на десять позже положенного - стоило только уви-
деть помятую физиономию начальника отряда, чтобы  определить:  вчера  он
вновь нажрался, как последняя свинья. Рожа у мента - ну будто бы на  ав-
томобильном протекторе заснул, взгляд - мутный, мертвый. И не до развода
ему теперь - пива бы холодненького, компресс на лоб и - спать. Да, тако-
ва вот тяжелая и опасная ментовская служба...
   - Отряд для развода на работы построен, - произнес старшина.
   Спустя несколько минут осужденные, а вместе с ними и Солоник,  двину-
лись на "промзону". Глядя в ватную спину, маячившую впереди, Саша  вновь
и вновь воскрешал подробности последнего разговора с хитрожопым  москви-
чом, спрашивая себя - правильно ли он сделал, что согласился? - и не мог
ответить на этот вопрос однозначно.
   С одной стороны, воля, конечно же, дорогого стоит, тем  более  в  его
незавидном положении.
   А с другой - не попадет ли он в кабалу худшую, нежели теперешняя?!
   Но он уже все решил. Это должно произойти сегодня.
   Уже назначено и рассчитано время, и он знает, как именно это произой-
дет. На "промке" кем-то неизвестным подготовлен сварочный аппарат, кото-
рым надлежит вырезать крышку канализационного люка, чтобы  спуститься  в
него, пройти по коллектору и выйти за пределы зоны. Ничего форс-мажорно-
го произойти не может - вроде бы тот гражданин начальник из столицы пре-
дусмотрел все. Или почти все...
   Глухое топанье "прохарей", густые  ряды  колючей  проволоки,  унылые,
постные лица конвоиров - и ворота промышленной зоны.
   Перед началом работы "бугор" Солоник, собрав "мужиков" своей бригады,
объявил:
   - То, что вы напортачили вчера, я не принимаю. Если такое повторится,
буду засчитывать за отказ или невыходы на работу.
   Тут, в "восьмерке", в ИТУ N 8 Ульяновской области, к нему  относились
совершенно иначе, чем под Пермью. Давешняя драка с кодлой жутких и  без-
жалостных блатных уже была занесена в неписаные зоновские анналы, обрас-
тая все новыми и новыми подробностями. В глазах "мужиков", то  есть  ос-
новной массы осужденных, Саша  приобретал  черты  воистину  легендарные:
кровь татуированных врагов лилась ручьями и реками, руки-ноги  ломались,
как спички, головы под его ударами разлетались, как гнилые арбузы, а по-
бежденные исчислялись десятками.
   Именно поэтому никто спорить не стал - не с  руки.  Таких,  как  этот
"бугор", не уважают, но боятся. И только один из зеков, недавно  прибыв-
ший, бросил недовольно:
   - Мало того, что "кумовья" с "хозяином" да начотряда гнут, так  и  ты
еще...
   - Молчать, - бригадир едва повысил голос. - С меня тоже три шкуры де-
рут.
   Солоник вовсе не хотел ругаться с этими серыми людьми, многие из  ко-
торых, как и он, попали за "решки" в результате ментовской подставы. Это
был верный тактический ход - пусть разойдутся по своим местам,  чтобы  к
нему в ближайшее время не подходили...
   - Зря перед "хозяином" жопу рвешь! Все равно на "химию" и УДО тебя не
выпустят, - в сердцах огрызнулся вновь прибывший.
   - Работать, кому сказано!.. Труд освобождает.
   "Мужики", недовольно перешептываясь и бросая на бригадира полные  не-
нависти взгляды, разошлись по рабочим местам, а Саша, на  всякий  случай
оглянувшись по сторонам, пошел в небольшой  коридорчик,  заканчивающийся
тупичком.
   Сердце стучало пойманной птицей - сейчас,  сейчас  это  произойдет...
Да, тот столичный тип  из  "конторы"  оказался  прав:  это  ему  подарок
судьбы, который нельзя не использовать.  Сказочно  повезло  -  наверное,
единственный раз в жизни.
   Под ногами шуршала битая штукатурка, какой-то мусор, гремели, перека-
тывались осколки кирпича, тонким льдом хрустело стекло, глухо позвякива-
ли трубы, положенные вдоль коридора. Шаг, еще шаг, еще один,  заколочен-
ная дверь, яркая лампочка в ржавом конусе, поворот в тесный  закуток,  и
тут же - обыкновенный канализационный люк: на городских улицах обычно не
обращаешь на них внимания, но сейчас это была дверь на желанную волю.
   Дверь на волю, как и следовало ожидать, Оказалась приваренной, но тут
же кто-то неизвестный предусмотрительно оставил сварочный аппарат,  мас-
ку, брезентовые рукавицы и даже небольшой ржавый ломик типа "фомки" - он
лежал между ржавыми трубами и вполне мог сойти за одну из них.
   Мозг работал четко и уверенно, мысли не путались, не блуждали - Соло-
ник четко понимал, что и в какой последовательности надо делать.
   Положил на половинку кирпича ржавую водопроводную трубу - так, словно
бы собирался ее резать. Теперь, если нечаянно  появится  начальство  или
кто-то из сук (а отрядные стукачи, несмотря на глубокую законспирирован-
ность, всем хорошо известны), оправдание налицо.
   Неторопливо подкрутил форсунку, поджег, мгновенно отрегулировал  дав-
ление - пламя сделалось острым, жадным, как кошачий  язычок,  и  пронзи-
тельно-голубым, словно майское небо. Надел маску и, склонившись,  напра-
вил огненное сопло на металл. Спустя несколько секунд плотный огонь омы-
вал сварной шов.
   Ему повезло: люк, вопреки специальной инструкции, был заварен  не  по
всему периметру, а лишь в двух местах, на ушках - чтобы невозможно  было
открыть голыми руками. Ровно гудело пламя горелки, расплавленный  металл
натекал в щель между люком и полом, беспорядочные искры сыпались во  все
стороны, прожигали клифт, но Саша не обращал на это внимания - следовало
торопиться, счет шел на секунды: сюда могли войти в любой момент.  Нако-
нец последнее движение, огонь с шипением гасится, срывается маска и сва-
рочный аппарат отодвигается в сторону. Поискав  глазами,  Солоник  нашел
какую-то грязную лохань с водой - немного, но достаточно, чтобы плеснув,
остудить горячий металл.
   Спустя несколько секунд беглец прилаживал в щель между люком и  полом
тупой ломик. Все-таки он немного волновался - блестящее острие несколько
раз соскальзывало с края люка, и мерзкий  металлический  скрежет,  каза-
лось, разносился по всей "промзоне". Наконец люк с трудом поддался, при-
поднимаясь; еще несколько секунд - и он лежал рядом с черной скважиной.
   Саша наклонился - в лицо пахнуло сыростью  и  зловонием.  Беглец  не-
вольно поморщился, сплюнул: там, на глубине всего лишь  нескольких  мет-
ров, медленно переваливаясь безразмерной живой змеей, проходила  главная
канализационная артерия "строгача".
   Скинул с себя прожженный клифт, бросил рядом с люком - ватник  навер-
няка будет обильно вбирать в себя влагу, сковывать движения. Пусть оста-
нется на память о бывшем бригадире.
   Наконец, набрав в легкие побольше воздуха, Солоник принялся  медленно
опускаться в подземное чрево, по шею погружаясь в дерьмо...
   Темно-зеленый "уазик" с надписью "Рыбнадзор" на дверцах, описав  пра-
вильный полукруг, остановился на берегу неширокого мутного ручейка.  Пе-
редние дверцы открылись почти синхронно, и из машины вышли двое рослых в
темно-зеленой камуфляжной форме. Они были похожи друг на друга:  атлети-
ческим сложением, настороженностью взглядов. Осмотрелись, подошли к кру-
тому берегу ручейка, прошли несколько десятков метров - из обрыва торча-
ла большая зарешеченная труба, из которой наружу текла зловонная каша.
   Один из приехавших в "УАЗе", скользя резиновыми  сапогами  по  мокрой
глине обрыва, поморщился и, подняв голову, прокомментировал:
   - Воняет-то как...
   - Все правильно, один из выходов канализационного  коллектора.  А  ты
что хочешь - чтобы говно майской розой пахло? - Бросивший  эту  реплику,
видимо, был старшим. - Давай, времени мало, спускайся...
   Его напарник извлек  из  глубокого  накладного  кармана  плоскогубцы,
мгновенно перекусил ржавую проволоку, которой решетка была прикреплена к
краю трубы и, брезгливо осмотрев руки, вытер их о траву.
   - Долго будем ждать?
   Старший взглянул на часы.
   - Из зоны он вышел минут пять или десять назад - если ничего не поме-
шало. Расчетное время - сорок пять минут плюс-минус минут десять.  Глав-
ное, чтобы направление не перепутал, иначе в другом месте  выйдет.  Ждем
два часа, дальше нет смысла.
   - Думаю, не перепутает. - Напарник старшего аккуратно  вытер  плоско-
губцы и, осмотревшись, принялся осторожно подниматься наверх.
   В это самое время где-то совсем рядом гулко застрекотал мотороллер, и
приехавшие на "уазе" встревоженно обернулись на резкий  звук.  Прямо  на
них катил, сжимая перевязанный синей изолентой руль, какой-то ветхий де-
док - обширные залысины, просвечивающиеся между клочковатыми седыми  во-
лосами, казались словно нарисованными  на  голове;  воспаленные  красные
глазки подозрительно буравили незнакомцев. Мотороллер был  грузовым,  из
багажника торчали сухие сучья: видимо, дедушка приехал за валежником.
   Остановившись и заглушив двигатель, старичок спешился и, с подозрени-
ем взглянув на молодых людей, спросил:
   - Вы откуда тут такие?
   - Езжай, старик, не твоего ума дела, - посоветовал старший.
   - Эта машина ваша? Что вы тут делаете? А документики у вас есть? -  с
неожиданной бдительностью спросил водитель мотороллера.
   - Старик, иди на хрен, я же сказал, - последовал уверенный ответ.
   - Да вы знаете, кто я... Я в милиции двадцать  лет  проработал,  я  и
сейчас в добровольной народной дружине! - Казалось, еще минута, и  дедок
изойдет слюной от праведного возмущения.
   - Из "Рыбнадзора" мы, из Ульяновска. - Младший,  поняв,  что  скандал
теперь неуместен, извлек из кармана документы. - Браконьеров тут  ловим,
вот мое служебное удостоверение.
   Дедок проработал документ до последнего штампика, взвесил его на руке
и, вздохнув, вернул владельцу.
   - Ну извините, коли так. И все-таки надо бы повежливей...
   - Дедушка, езжай своей дорогой, а то сейчас ненароком найдем и у тебя
запрещенную снасть, тогда и твоя ДНД не поможет, - примирительно  произ-
нес обладатель удостоверения.
   Старик, бросая на инспекторов "Рыбнадзора"  сердитые  взгляды,  долго
заводил мотороллер, кашлял, что-то горестно шептал...
   - Попали, -  задумчиво  сказал  старший,  провожая  его  взглядом.  -
Все-таки, что ни говори, - лишний свидетель...
   - Ладно, он сюда больше не сунется. Сколько там времени прошло?..
   Казалось, зловоние пронизывает каждый орган, каждую клеточку беглеца.
Нестерпимая вонь фекалиев густо набивалась в легкие, до слез резала гла-
за; омерзительная густая масса залепливала уши, сочилась в сапоги  и  за
воротник, но Саша, плывя по шею в дерьме, упорно, метр за метром,  прод-
вигался вперед. Мокрая одежда сковывала движения, каждый шаг  давался  с
неимоверным трудом.
   Он передвигался в кромешной темноте - вокруг булькала вязкая жижа,  и
казалось, зловонные газы роятся перед самым лицом. Чтобы  не  пропустить
выход наружу, надо было то и дело щупать шершавую, покрытую мягкими  на-
ростами трубу.
   Солоник знал - ему надо пропустить четыре поворота, и лишь  на  пятый
свернуть влево. Иначе он просто заблудится в этом огромном омерзительном
лабиринте, сгинуть в котором куда проще, чем в него попасть.
   Несколько раз беглецу казалось, что он пропустил нужное  ответвление,
не заметив его, - приходилось возвращаться, убеждаясь, что все в  поряд-
ке, что он еще не достиг нужного поворота. В рот, в нос, в глотку  то  и
дело набивалось дерьмо, и беглец, отфыркиваясь и отплевываясь, с  трудом
подавлял в себе рвотные спазмы.
   Сколько времени прошло с тех пор, как он спустился в этот жуткий под-
земный лабиринт? Он не помнил, а  рассчитывать  ход  времени,  полагаясь
лишь на собственную интуицию, не приходилось - в замкнутом  пространстве
минуты и часы всегда текут иначе, чем под открытым небом. А уж тем более
- в таком пространстве...
   Идти становилось все трудней - фекальные массы препятствовали  движе-
нию, и, казалось, мерзкая жижа никогда не выпустит его  из  этой  жуткой
трубы.
   Вот и последний, четвертый поворот. Еще метров сто - сто пятьдесят  -
до чего же трудно они даются! Он принялся считать шаги; всего триста-че-
тыреста шагов отделяют его от свободы!
   Один, два, три... десять, пятнадцать, двадцать... сто, сто один,  сто
два...
   Саша то и дело проводил правой рукой по рыхлой, скользкой  внутренней
стенке трубы - неожиданно она провалилась. И этот провал был пятым, пос-
ледним, которого он так ждал...
   Свернул, сделал еще несколько шагов, и внезапно  глаза,  привыкшие  к
темноте, остро резанул ослепительно-белый свет.
   Он уже знал, что это и есть та самая воля - но сил почти  не  остава-
лось. Голова гудела, словно церковный колокол, во рту появился солонова-
тый привкус - несомненно, собственной крови.
   Тем временем мерцавшее белесым светом пятно увеличивалось в размерах,
приближаясь, манило вперед. Он с трудом поднял голову и увидел, что  это
- небо.
   Перечеркнутое рельефными линиями ивовых ветвей,  напомнивших  колючую
проволоку "локалок", небо, звало вперед - небо свободы. Неизвестно отку-
да появились силы, и Солоник, стараясь дышать ртом и, чтобы не стошнило,
задерживая дыхание, двинулся на этот призывно белевший свет.
   Вверху - там, где наверняка конец зловонию, обозначилось некое движе-
ние. Саше почудились приглушенные мерные шаги. Или это кровь  стучала  в
ушах?
   - Эй, это ты?
   Беглец прохрипел что-то невнятное, но тем не  менее  был  услышан,  -
спустя минуту на фоне светлого пятна выросла темная мужская фигура.
   - Лови веревку. Привязывайся, мы тебя сейчас вытащим...
   Он судорожно схватил липкий,  выскальзывающий  конец,  обматывая  его
вокруг кисти правой руки. Веревка натянулась, неслышно  завибрировав,  и
Солоника поволокли наружу.
   Вытаскивали его долго - минут пятнадцать. Мокрая одежда упрямо тянула
его вниз, тяжелая набрякшая роба зацепилась карманом за острый край  ре-
шетки, и ее пришлось долго высвобождать. Бывший зек не помнил, как  очу-
тился на берегу, не помнил лиц и первых слов своих спасителей.  Лежа  на
спине, Саша, словно вытащенная на лед рыба, судорожно хватал ртом  влаж-
ный, пахнущий травой и землей воздух свободы.
   - Ну что, отдохнул? - послышался над самым ухом все тот же  голос.  -
Давай быстро переодеваться, времени у нас нет...
   Беглеца хватились лишь через несколько часов:  на  вечерней  проверке
выяснилось, что бригадир Солоник почему-то отсутствует.
   Сперва, естественно, решили,  что  залетевший  по  "мохнатке"  бывший
мент, оказавшийся к тому же таким строптивцем, пал от заточки  злопамят-
ных блатных, державших тут масть, - у них имелись все  основания  отпра-
вить его на тот свет. Это, наверное, было лучшим исходом для всех: любую
смерть зека на промзоне проще простого списать на производственный трав-
матизм и несоблюдение техники безопасности.
   Однако эти светлые надежды не оправдались - вскоре на "промзоне"  был
найден старый бушлат, который, судя по пришитому  лоскуту  с  выведенной
фамилией, несомненно, принадлежал Александру Солонику.  Сварочный  аппа-
рат, маска и, что самое жуткое - грамотно вырезанный открытый люк  кана-
лизационного коллектора, - оправдали самые худшие опасения.
   "Хозяин", "кум", начальник отряда и, естественно, режимник встали  на
уши. Были вызваны кинологи с розыскными собаками, но  псы,  естественно,
следа не взяли. У края зловонной прорвы служебная овчарка  лишь  жалобно
поскуливала.
   Такого Ульяновская "восьмерка" еще не знала: побег - несомненное  ЧП.
А уж если он не раскрыт по горячим следам, на успех вряд ли придется на-
деяться. Побег несмываемым пятном ложится на погоны начальства: неизбеж-
ны проверки из ГУИТУ, объявление о неполном служебном соответствии,  по-
нижение в должности и звании...
   Найти беглеца собственными силами не получалось; пришлось  сигнализи-
ровать в областное Управление МВД. И разразился скандал, чреватый  круп-
ными неприятностями и серьезными  оргвыводами.  Ввиду  грядущего  визита
ульяновского начальства был усилен режим,  проведен  тотальный  шмон  во
всех бараках, и даже блатных выгнали на "биржу", то есть на общие  рабо-
ты. "Хозяин" распорядился заварить по новой все люки, да что толку?
   Поиски тем временем продолжались с удвоенной силой, география их, ес-
тественно, расширилась. Операция "Перехват" была объявлена по  всей  об-
ласти. Руководство выслало усиленные наряды ко всем выходам  канализаци-
онного коллектора, были опрошены все возможные  свидетели,  но  реальных
результатов это не дало.
   "Мужики" из бригады беглеца в один голос утверждали, что в  тот  день
ничего подозрительного не заметили - наверняка они тихо радовались тому,
что ставший борзым "бугром" бывший мент больше не будет их гнуть.  Прав-
да, следак из Ульяновска сперва обратил внимание  на  показания  бывшего
старшины патрульнопостовой службы, сигнализировавшего  о  подозрительном
"уазе" с надписью "Рыбнадзор", но проверка установила, что такая  машина
действительно выезжала к небольшому безымянному ручью в нескольких кило-
метрах от зоны...


   ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Выцветшее, словно солдатская гимнастерка, небо над головой, выжженная
сухая каменистая земля, вязкий, густой, почти неподвижный воздух,  мелко
хрустящий песок на зубах - вот что такое Средняя Азия в  середине  лета.
Зной изнуряет, изматывает, и кажется, что от него нет спасения даже  под
крышами домов.
   Впрочем, здесь, под отливавшими серебром низкими оцинкованными крыша-
ми, бескрайнюю казахскую степь нельзя было видеть во всей ее  первоздан-
ности. С четырех сторон обзор ограничивался высоким унылым забором, и из
окна приземистого кирпичного сооружения казарменно-административного ти-
па виднелась лишь узкая желтая полоска, отливавшая меднокрасным  цветом.
Снизу эта полоса жирно подчеркивалась сплошной бетонной линией  огражде-
ния.
   Во внутреннем периметре глухого бетонного забора не было ни  хитроум-
ных видеокамер наружного наблюдения, ни атлетически сложенных охранников
у ворот, ни белоснежных тарелок параболических антенн, ни тем более  вы-
зывающе-роскошных иномарок. Типовая черно-серая  табличка  у  стеклянной
будочки КПП извещала, что за серым бетоном  находилась  воинская  часть.
Правда, человек сведущий по первым цифрам номера в/ч мог понять, что от-
носится она к пограничным войскам,  которые,  как  известно,  структурно
входят в Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР.
Этим информация и исчерпывалась. Да и вряд ли тут, в степной глуши,  мог
появиться кто-нибудь посторонний - единственная дорога, ведущая от ворот
КПП в сторону трассы, почти все время оставалась пустынной.
   Именно такую картину наблюдал Координатор, приехав в специальный тре-
нировочный лагерь в окрестностях Алма-Аты.
   Солнце в зените палило безжалостно. Не  спасал  и  огромный  японский
вентилятор с мощными лопастями. Капельки пота выступали на  высоком  лбу
бывшего генерала КГБ, и носовой платок, лежавший на  столе,  стал  скоро
влажным.
   Несмотря на изнурительную жару, Координатор прибыл из столицы в  кон-
сервативного покроя костюме - из тех, что обычно надевал на  официальные
встречи. Дорогое серое сукно совершенно не  гармонировало  с  пятнистыми
майками и пляжными шортами инструкторов и курсантов, но московский гость
терпел: сказывалась давняя привычка выглядеть подчеркнуто-официально.
   Он выглядел уставшим - то ли от долгого перелета, то ли от  жары,  то
ли от обилия дел, то ли от всего вместе. Поглядывая на хозяина кабинета,
невысокого подтянутого мужчину с подчеркнуто военной выправкой,  которую
еще больше подчеркивал пятнистый камуфляж, гость  вытирал  руки  носовым
платком.
   Странно выглядела эта встреча, да и вся ситуация смотрелась неестест-
венно: действующий полковник "органов"  докладывал,  по  сути,  частному
штатскому лицу о вещах, которые в "конторе" знали лишь единицы. Доклады-
вал подробно, обстоятельно, не торопясь, соблюдая субординацию -  штатс-
кое частное лицо начальственно кивало, уточняло, задавало вопросы...
   - Так, достаточно, с этим все ясно. Как новый  контингент?  -  бывший
кагэбэшный генерал пододвинулся ближе к вентилятору, с тоской взглянув в
окно на безоблачное синее небо.
   - По физическим кондициям кто-то хуже, кто-то лучше.  Вряд  ли  можно
найти тут чудобогатыря, - хозяин кабинета был сух, деловит и  корректен.
- Здоровье у большинства подорвано в местах лишения  свободы,  несколько
человек - отъявленные наркоманы, чего, впрочем, и не скрывают. Наши спе-
циалисты проводят специальную терапию. С первыми контрольными норматива-
ми по физподготовке не справился почти никто. Кроме одного...
   Брови Координатора удивленно поползли вверх - он-то  прекрасно  знал,
какого рода "контингент" тут собран.
   - Кто он?
   - Александр Сергеевич Солоник, шестидесятого года рождения, из Курга-
на, бывший сержант милиции, осужденный по статье сто семнадцатой плюс за
побег. Для бывшего милиционера, к тому же побывавшего в  местах  лишения
свободы, довольно интересен: не пьет, не курит, не говоря уже о наркоти-
ках и всем остальном. Психологические тесты свидетельствуют о  безуслов-
ной конкретности мышления, но жизненные  установки  определены  довольно
размыто. Честолюбив, тщеславен,  скрытен,  расчетлив.  Налицо  лидерские
устремления, которые он, впрочем, явно не  демонстрирует.  С  курсантами
подчеркнуто ровен, но приятельских отношений ни с кем не поддерживает. А
вообще - очень любопытная биография. - Полковник вежливо пододвинул  ему
папку с личным делом.
   В этот момент недавний лубянский начальник почему-то поймал  себя  на
мысли, что эти имя и фамилия - Александир Солоник - ему уже встречались.
Он даже командировал своего заместителя по охранной фирме, бывшего мили-
цейского сыскаря, к нему на собеседование. Вот только в какой связи  это
запало в память?
   Хозяин кабинета продолжал, но уже более сдержанно:
   - Конечно, сейчас говорить что-нибудь однозначное трудно, но все-таки
из всего прибывшего отребья этот заметно выделяется.
   Для приличия полистав растрепанное личное дело, Координатор, то и де-
ло теребя носовой платок, ответил размыто и неопределенно:
   - Безусловно, сейчас просчитать что-то однозначно тяжело.  Физические
кондиции и тестирование ни о чем не говорят: первое - наживное, второе -
изменчиво. Неизвестно, как он поведет себя в экстремальной  ситуации.  К
тому же мы предвидим естественный отсев - процентов  тридцать,  если  не
половина. А потом, как вы сами понимаете...
   Сказал - и запнулся на полуслове. Рельефно играющие желваки,  взгляд,
устремленный поверх головы собеседника, плотно сжатые  губы  -  все  это
свидетельствовало, что московский гость о чем-то серьезно  и  напряженно
размышляет. Естественно, хозяин кабинета был достаточно тактичен,  чтобы
не прерывать работу мысли, - тихонько придвинул к себе папки личных дел,
сделав вид, что читает одну из них.
   Первым нарушил молчание гость.
   - Как вы сказали - Солоник? - Из глубин памяти Координатора  неотвра-
тимо выплывала давешняя картинка - московский офис, похожий на кота  за-
меститель, состоявшийся с ним разговор.
   - Так точно, Александр Солоник, - подтвердил собеседник.
   Давешняя картинка сразу же ассоциировалась с идеей того разговора - о
том, что борец с российским криминалом должен быть одинодинешенек, и да-
же определения такого человека: "Крошка Цахес", рыцарь плаща  и  кинжала
без страха и упрека, идейный борец с оргпреступностью. Карающая десница.
Короче - человек-легенда.
   Да, тогда, в беседе с заместителем, экс-генерал очень точно определил
формулировку - настолько точно, что запомнил ее  почти  слово  в  слово:
"Страх всегда персонифицирован - он не может быть размытым, абстрактным.
Боятся всегда кого-то или чего-то. То, что можно назвать по имени. Нужен
один-единственный человек, конкретный, реальный, именем  которого  можно
будет пугать. На такого человека будет работать вся  "С-4":  разведчики,
аналитики, другие ликвидаторы. У него будет свой, хорошо узнаваемый  по-
черк, который, при желании, можно будет легко подделать. Еще раз подчер-
киваю: работа целого подразделения будет фокусироваться  именно  на  нем
одном. С другой стороны, такой человек идеален как  ширма,  как  прикры-
тие..."
   - Я могу встретиться и переговорить  с  этим...  -  Чтобы  не  выдать
собственную заинтересованность, гость нарочито-внимательно  взглянул  на
титул личного дела. - Солоником Александром?
   - Он сейчас на занятиях по физподготовке,  -  несколько  извинительно
ответил начальник центра подготовки и, взглянув на часы, добавил: -  Они
закончатся минут через десять. Не хотелось бы отрывать, чтобы  не  выде-
лять его из всей массы контингента, обращая на него внимание.  Обождете,
товарищ генерал?!
   - ...Раз-два, раз-два, сохранять дыхание, не отставать,  распределять
силы, - доносилась из мегафона ставшая уже привычной команда. - Предпос-
ледний круг можете пройти пешком...
   Саша, так же, как и несколько десятков курсантов, бежал  кросс  -  до
финиша оставалось не более километра. Солоник был вторым, и впереди мая-
чила спина высокого светловолосого парня - мокрое пятно между  лопатками
расплывалось в глазах Солоника.
   - Не укладываетесь,  бездельники.  Работать  надо,  работать,  -  на-
чальственно гремел мегафон. - Раз-два, раз-два...
   До слуха Саши доносилось тяжелое дыхание бежавшего впереди.  Кажется,
его звали Андреем, а фамилия его была вроде бы Шаповалов, и был  он  как
будто из Питера. Но - и это несомненно! - биография этого курсанта в ос-
новном повторяла биографию самого Солоника, впрочем, как и  подавляющего
большинства остального "контингента".
   Оставалось еще два круга по стадиону - две трети  километра.  Питерец
явно сдавал. Казалось, еще несколько шагов - и он  свалится  на  гаревую
дорожку. Дыхание сделалось прерывистым, шумным, колени подгибались, руки
безжизненными плетьми болтались вдоль туловища. По всему  было  заметно,
он не сумел правильно рассчитать свои силы, и потому на повороте  трени-
рованный Солоник легко обошел недавнего лидера.
   Поворот, еще один поворот - и последний  круг,  триста  тридцать  три
метра. Вновь поворот, которого больше не будет, и  еще  один,  и  еще...
Все-е-е-е...
   Пройдя финиш, Саша обессиленно свалился в тенек под навес. Он  пришел
первым, как и всегда приходил, но выложился весь без остатка.  Наверное,
если бы к его виску приставили ствол и сказали:  если  ты  не  пробежишь
один круг, тебя застрелят, он бы только прошептал пересохшими  губами  -
стреляйте, делайте что со мной хотите, но больше не побегу.
   - Раз-два, раз-два, не отставать, держите дыхание, - неслось из мега-
фона инструктора, подгонявшего остальных, - быстрей, быстрей, не уклады-
ваетесь...
   Солоник взглянул на часы - половина первого. Сейчас душ, потом  обед,
два часа отдыха, и новые занятия. Четыре часа теории, затем  двухчасовой
спецкурс вождения автомобиля, потом два часа стрельб в тире. И так  каж-
дый день, каждую неделю, кроме воскресенья. В воскресенье занятий не бы-
ло, не считая стрельб: тренер убеждал, что настоящий стрелок должен тре-
нироваться постоянно без перерыва.
   Наверное, никогда еще Саше не приходилось вкалывать так, как  теперь.
Откуда только силы взялись у бывшего узника ИТУ?
   Подъем в четыре утра, легкий завтрак, относительно  легкий  трехкило-
метровый кросс, второй завтрак, поплотней. Затем спортивный зал, где од-
ни инструктора учили приемам рукопашного боя, другие проводили курс  ат-
летизма, третьи отрабатывали реакцию, четвертые учили группироваться при
падении с высоты...
   Затем еще один кросс, как сейчас, на десять километров (иногда вместо
него - полоса препятствий), потом отдых и теоретические занятия в  ауди-
ториях, так называемый спецкурс.
   Спецкурсу наверняка позавидовали бы агенты "Моссада", ЦРУ, АНБ и МИ-6
вместе взятые. Слушателей учили акциям по физической ликвидации, которые
никогда не будут раскрыты, производству взрывчатых веществ из,  казалось
бы, совершенно безобидных вещей, вроде тех,  что  продаются  в  магазине
"Бытовая химия", изготовлению одноразовых глушителей из подручных  мате-
риалов, от картона до капустной  кочерыжки,  методике  установки  и  ис-
пользования подслушивающих устройств, основам слежки и конспирации,  те-
атральному гриму, прикладной медицине, воздействию на  организм  медика-
ментов, наркотиков, лекарственных трав, радиоактивных и отравляющих  ве-
ществ. Большинство занятий  сопровождалось  учебными  фильмами,  отлично
срежиссированными и прекрасно снятыми.
   Правда, наука давалась далеко не всем, особенно на практических заня-
тиях. "Контингент" быстро сдыхал на кроссах, курсанты  кулями  падали  в
спортзале, заходясь в затяжном  болезненном  кашле.  Впрочем,  это  было
вполне объяснимо: прошлое у большинства отнюдь  не  свидетельствовало  о
законопослушании; у некоторых курсантов было немало татуировок, говорив-
ших о бурной молодости, некоторые имели по три-четыре ходки, и притом не
только на "общак", общий режим, и не только по бытовым статьям... Недав-
ний узник "строгача" неплохо разбирался в наколках, и мог с уверенностью
сказать: не менее половины курсантов в  свое  время  имели  отношение  к
блатному миру. Сложные композиции из "решек", то есть тюремных  решеток,
шприцев, православных крестов, игральных карт,  обнаженных  женщин,  гу-
сарских эполет и на первый взгляд неразборчивых аббревиатур  говорили  о
многом, - но, естественно, не о том, как и почему их  обладатели  очути-
лись тут.
   Несомненно было одно: все эти люди так или иначе сотрудничали с "кон-
торой". Кто-то начал раньше, кто-то позже. Все они были "замазаны" перед
законом, а это означало, что при случае ими достаточно легко можно мани-
пулировать.
   С момента бегства из Ульяновской "восьмерки" прошло более трех  меся-
цев и все это время Солоник, так же как и остальные, набирал форму. Дни,
как и там, за "решками", за "колючками" не отличались разнообразием,  но
наполнены были совсем иным - кросс, спортзал, кросс,  аудитории,  кросс,
тир... За бетонный забор никого не выпускали; по сути, это  была  та  же
тюрьма, только совсем с иным режимом.
   Иногда курсантов по одиночке выдергивали в небольшую комнатку на тес-
тирование. Очень вежливый сухонький старичок в тускло поблескивающих оч-
ках, в безукоризненно отутюженном белом халате (глядя на него, Саша  по-
чемуто вспоминал отмирающее выражение  "старорежимный")  раскладывал  на
столе бесчисленные странички с вопросами, на которые надо было  отвечать
не думая. Ответы тщательно фиксировались. Вопросы  выглядели  совершенно
идиотскими: "Кем бы вы хотели быть: лесником или  драматургом?  ";  "Что
лучше: быть богатым и больным или бедным, но  здоровым?  ";  "Всегда  ли
дурной поступок будет наказан?" После вопросов перед курсантом расклады-
вались другие листочки - цветные пятна, буковки, циферки, что-то наподо-
бие шарад из детских журналов, и старичок каждый раз  вежливо  интересо-
вался: что вы себе представляете?
   Затем наступал черед полной пожилой женщины. Она молча прикрепляла  к
телу какие-то микроскопические датчики с разноцветными проводками,  про-
пускала то через один, то через другой слабый электрический ток и, глядя
на экран осциллографа, что-то старательно  записывала.  Назначение  этих
процедур оставалось для курсантов полной загадкой.
   А через два месяца их распределили по учебным группам. Как понял  Са-
ша, разделение произошло по региональному признаку. Среднеазиаты  попали
в одну группу, выходцы с Кавказа -  в  другую,  прибалты,  которых  было
меньше всего, - в третью. Славяне - самые многочисленные в центре подго-
товки - составили сразу несколько групп.  Каждая  группа  готовилась  по
своей программе, с учетом особенностей дальнейшей деятельности.
   Какой именно? Этот вопрос задавал себе не один Солоник. Уж  наверняка
люди "конторы" организовали ему побег не для того, чтобы он набирал  тут
форму. И за побег, и за многое другое ему предстоит рассчитаться...
   Глядя в безоблачное небо, Саша, лежавший на спине, ощущал, как впива-
ются в поясницу и лопатки мелкие камешки, но  для  того  чтобы  перевер-
нуться, лечь в другое место, не оставалось сил. Дыхание понемногу  восс-
тановилось, по телу разлилась приятная истома, но двигаться все равно не
хотелось. Так и лежал бы, раскинув руки, дремал бы в тенечке, если бы  в
голову не лезли тревожные мысли, нагнетая напряжение...
   - Курсант Солоник, - обращение прозвучало резко, как удар бича, и Са-
ша открыл глаза: перед ним возвышался инструктор по физподготовке.
   Он поднялся, поднял взгляд.
   - Я, - по-уставному ответил он.
   - Иди в административный корпус, тебя начальство хочет видеть.
   Уже подходя к дверям, Солоник почему-то подумал: наверняка сейчас  он
и получит ответы на вопросы, которые его так тяготят. Если  не  на  все,
то, во всяком случае, на большинство...


   ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Кабинет начальника  подготовительного  центра,  небольшая  квадратная
комнатка на третьем этаже, выгодно отличалась от унылой казармы, в кото-
рой жил Солоник и остальной "контингент". Стеллажи книг с  растрепанными
корешками, огромный телевизор, видеомагнитофон, по-домашнему урчащий хо-
лодильник и, что особенно приятно, огромный вентилятор. Большой  настен-
ный календарь с пушистыми кошечками навевал ощущение чего-то  домашнего,
уютного, но ощущение это было обманчивым...
   В кабинете сидели двое: знакомый  Саше  хозяин,  моложавый  начальник
центра подготовки, как всегда, вежливый, подтянутый, в  отглаженном  ка-
муфляже, и пожилой, дородный, с крупными и резкими чертами лица, на  ко-
тором особенно выделялись большие серые глаза. Казалось, они просвечива-
ли вошедшего насквозь.
   Строгий костюм дорогого серого сукна, ухоженные белые руки, наверняка
не знавшие тяжелого физического труда,  массивный  подбородок,  надменно
поджатые губы...
   Безусловно, этот, второй, был большим начальником, и из  самых  высо-
ких, заоблачных сфер. И звание его наверняка было серьезней, чем у мест-
ного. Чтобы определить характерные признаки  руководящей  популяции,  не
надо было обращать внимания ни на выражение лица, ни  на  костюм:  глаза
говорили о многом, если не обо всем.
   Распрямив плечи, вошедший привычной скороговоркой произнес:
   - Курсант Солоник по вашему приказанию прибыл...
   - Вольно, курсант. Прошу садиться, - начальник центра указал на стул,
и Саша невольно отметил, что там, где он был еще недавно, на слово  "са-
дись" было наложено негласное табу - за колючей проволокой  и  без  того
все сидели.
   Штатский пристально, не мигая, долго смотрел на недавнего  зека.  Как
ни странно, тот выдержал взгляд. Наконец, поняв, что  молчание  чересчур
затянулось, хозяин кабинета произнес, глядя почему-то не на Солоника,  а
на гостя:
   - Тут с вами один товарищ из Москвы хочет переговорить.
   Поднявшись, быстро вышел, закрыв за собой дверь.
   Товарищ из Москвы сразу же начал с  главного  -  без  дипломатических
прелюдий:
   - Итак: Солоник Александр Сергеевич, тысяча  девятьсот  шестидесятого
года рождения, уроженец города Кургана, бывший сотрудник  органов  внут-
ренних дел, осужденный к двенадцати годам лишения свободы...
   Саша смотрел на него исподлобья. Неужели он специально его  выдернул,
чтобы биографию рассказывать? Он ее и без тебя знает...
   Тем не менее гость  не  без  очевидного  удовольствия  перечислил  не
только этапные факты биографии курсанта, но и все, что касалось  ближай-
ших родственников. Перечислял скрупулезно, со вкусом, с мельчайшими  де-
талями, и это не могло не настораживать.
   - ...больше трех месяцев вы находитесь тут, в секретном центре специ-
альной подготовки Комитета Государственной Безопасности. Вы  -  один  из
немногих, хорошо зарекомендовавших себя в новом  качестве.  Командование
вами довольно. И потому, - штатский закурил и тяжело откинулся на спинку
стула, прищурился на собеседника, - мне интересно было бы узнать, что вы
вообще думаете о своем теперешнем статусе?
   - В каком смысле? - осторожно поинтересовался Солоник.
   - В самом прямом. Для чего мы пошли на явное нарушение закона,  орга-
низовав вам побег, для чего тратим на вас силы, деньги и время...
   Впрочем, он мог и не продолжать: недавний узник ИГУ  прекрасно  пони-
мал, что побег с зоны ему организовали не  для  душеспасительных  бесед,
которые так любил зоновский "кум", чтобы -  "на  свободу  с  чистой  со-
вестью". Правда, конечная цель спецподготовки по-прежнему  была  тайной,
но он уже о многом догадывался...
   - Видимо, для участия в каких-то силовых акциях, - ответил курсант.
   - М-да, - штатский поджал губы. -  Стрельба  из  всех  видов  оружия,
спецкурсы по ликвидации, пиротехника, прикладная медицина, гримировка  и
конспирация, вождение автомобиля,  физическая  подготовка,  выживание  в
экстремальных ситуациях... Участие в силовых акциях? - Он невольно восп-
роизвел интонацию собеседника. - Что ж, эта догадка делает честь  вашему
уму. Ну и в каких именно акциях? На чьей стороне? Против кого?  С  какой
целью?
   - Вам видней, коли вы в меня вкладываете силы, деньги и время, - Саша
был предельно уклончив; при беседах с подобными  людьми  такая  уклончи-
вость более чем оправданна.
   - Хорошо, давайте по порядку. Для ликвидации, для физического  устра-
нения... Правильно?
   - Ну да...
   - То есть вы ликвидируете того, на кого я или кто-нибудь из наших лю-
дей пальцем укажут?
   - Наверное...
   - А если я ошибусь, если лично вас чем-то не устроит кандидатура  бу-
дущей жертвы? - вопрос был явно провокационным, и потому  курсант  дели-
катно промолчал.
   - Зря отмалчиваетесь. - Московский  начальник  затушил  окурок,  снял
пиджак, аккуратно повесив его на спинку стула, и,  облегченно  вздохнув,
продолжил: - Впрочем, ваше право. Знаете, в чем ваша главная ошибка?  Вы
хотели получить от жизни максимум удовольствий при минимуме  затрат.  Вы
были чересчур самостоятельны, свободны - от всего, от всех сразу. А  так
не бывает. Свобода, как учил классик, есть осознанная  необходимость.  И
вот теперь, чтобы действительно стать свободным, вам следует эту необхо-
димость осознать. Итак, что вы имеете на сегодняшний день? Малопочтенная
служба в милиции - раз. Срок лишения свободы - два, - говоривший принял-
ся загибать пальцы, - побег из зала суда - три. Второй  срок  -  четыре.
Еще один побег - пять. Короче говоря, одни минусы, плюсов -  никаких.  А
главное - вы не удовлетворены своим теперешним  положением.  Мечтали  об
одном, получилось совсем другое...
   - Ваш человек сам предложил, - напомнил Саша, взглянув не на собесед-
ника, а на висевший за его спиной календарь.  Глаза  Солоника  сузились,
зрачки превратились в крошечные точки; ему было очень неприятно выслуши-
вать последние замечания, но, увы, они показались достаточно  справедли-
выми.
   - У вас был выбор, и вы его сделали сами, - резонно заметил его собе-
седник. - Пожалуйста, хоть сейчас можем устроить вам  явку  с  повинной.
Ваша драма даже не в том, что вы хотели стать свободным и от всего  сра-
зу. Вы - бывший милиционер, мент... Бывший. От своих отбились, к  другим
- не прибились. И никогда уже не прибьетесь. А мы вас подобрали. И  даем
вам шанс. Единственный в своем роде... Александр Сергеевич, скажите, вам
нравится, когда вас боятся? - неожиданно спросил он; настолько неожидан-
но, что Саша невольно вздрогнул. - Ну вспомните - может быть,  в  школе,
может быть, в армии или потом, в милиции... Или в Ульяновской ИТУ.  Ваше
имя внушает страх - пусть не сильный, но все-таки страх. Вас сторонятся,
с вами не хотят встречаться взглядом, и прежде чем что-нибудь  вам  ска-
зать, люди долго думают... Вам это приятно?
   Саша пожал плечами.
   - Наверное... Я как-то не думал...
   - Но все-таки, положа руку на сердце.
   Их беседа напоминала разговор опытного врача с несговорчивым  пациен-
том: доктор просит рассказать больного о симптомах, которые, может быть,
больной не хочет открыть, стесняется, но врач настаивает - из чисто  ме-
дицинских соображений, для его же пользы...
   - Ну?
   - Ну, наверное, да, - угрюмо ответил Солоник, почему-то вспомнив, как
изменилось к нему отношение в зоне после драки с кодлой блатных.
   - И почему? - не отставал собеседник.
   - Не знаю...
   - А я знаю. Появляется ощущение собственной значимости, чувство неза-
висимости - скорей даже не чувство, а иллюзия. Вокруг вас образуется не-
видимая оболочка, вы сильно возвышаетесь в глазах окружающих... Вы  ведь
человек тщеславный, не правда ли?
   Саша промолчал. Следующий вопрос удивил его еще больше:
   - Скажите, а как вы относитесь к блатным? К  лидерам  так  называемой
организованной преступности? Ко всем этим паханам, авторитетам, ворам  в
законе, жуликам и тому подобным, кто живет по этим своим...  пресловутым
понятиям?
   - Терпеть их не могу. - Конечно же, курсант был несколько удивлен не-
ожиданным поворотом беседы, но виду не подал.
   - Почему?
   - Потому что для таких человечество делится на блатных и на всех  ос-
тальных - "фраеров",  "карасей",  "бобров",  "терпил".  Блатной,  в  его
собственном понимании, - человек, а "фраер", кем бы он ни был, - его за-
конная добыча, которая создана лишь для того, чтобы ее  дербанить  почем
зря. Это и есть их главный закон, но мне такие законы не нравятся.
   - А как вы думаете, почему огромный аппарат  милиции,  прокуратуры  и
прочих органов не может раз и навсегда покончить с преступностью? -  Го-
лос москвича сделался вроде бы нейтральным, словно у телевизионного дик-
тора, сообщающего об атмосферных осадках. - В конце концов, кто сильней:
государство или какие-то уголовники?  Возможностей  у  государства  куда
больше: следственный аппарат, оперативные работники, суды,  пенитенциар-
ная система... Да и, по логике, государство должно само  себя  охранять.
Почему не охраняет?
   - Потому что все менты куплены, - в сердцах ответил Солоник.
   - Так... - столичный начальник взглянул на курсанта доброжелательно -
впервые за всю беседу. - Уже ближе. Уже веселей. А еще почему?
   - Потому что законы не позволяют. Потому что их слишком легко обойти,
эти законы. Потому что судьи выносят такие приговоры, которые нужны тем,
кто их судьями сделал. Потому что у них там - круговая  порука,  -  лицо
Саши исказила болезненная гримаса - он вспомнил курганскую бабу-следова-
теля и свой первый срок...
   - Тоже верно. - Московский начальник  поднялся,  подошел  к  окну  и,
взглянув на полосу препятствий, продолжал: - Значит, законными средства-
ми с криминалом покончить не удается. Остается второй вариант - незакон-
ный. В сложившихся условиях бороться с мафией можно и должно  только  ее
же методом - черного террористического беспредела. Государственный бесп-
редел против бандитского... Понимаете? Для того мы вас тут и готовим.  А
теперь главное, - приезжий гость  резко,  словно  рапирист  при  выпаде,
обернулся в сторону курсанта. - Ликвидировать будете  тех,  на  кого  мы
укажем. И делать вам придется то, что вам скажут. Никакой рефлексии, ни-
какой самодеятельности. В противном случае... -  говоривший  сделал  не-
большую, но значительную паузу. - Вы ведь понимаете, что мы не  какая-то
там милиция. Мы-то вас всегда найдем,  из-под  земли  достанем,  со  дна
морского, и тогда "Белый Лебедь" для вас раем покажется. За второй побег
вам еще лет пять навесят, а уж мы постараемся, чтобы из зоны вы  никогда
не вышли.
   Сказал - и внимательно взглянул на Солоника, ожидая его реакции.
   - Я понял, - тихо сказал тот, припоминая давнюю беседу  со  столичным
гражданином начальником, напомнившим ему кота.
   - Это хорошо. Мы уже знаем, что вы понятливы. Мы вообще много  о  вас
знаем - наверное, больше, чем вы сами о себе. Да, вот еще что, - тон вы-
сокопоставленного собеседника сделался нарочито-небрежным. - Ваша работа
будет оплачена. Хорошо оплачена. Думаю, что мы останемся друг другом до-
вольны. А пока - тренируйтесь, - добавил он на  прощание.  -  Для  того,
чтобы стать тем, кого мы хотим из вас сделать, времени у вас в избытке.
   Уже закрыв за собой дверь, Саша почему-то еще раз  вспомнил  висевший
за спиной гражданина начальника календарь с котиками, и число  сегодняш-
ней беседы, выделенное передвижным пластмассовым окошечком,  кстати  или
некстати засело в памяти: двадцатое июля...
   После ухода Солоника в Координаторе окончательно  созрело  чувство  -
этот человек, как никто другой, подходит на уже придуманную и написанную
роль.
   С одной стороны, считать так давала скрытая канва недавней беседы: по
всему было видно, что этот человек честолюбив, тщеславен, донельзя обоз-
лен на жизнь, к тому же он прекрасно понимает, что замазан  перед  зако-
ном, и у него нет и не может быть иного выхода, кроме того, который  ему
укажут.
   А с другой... За время службы в органах  экс-генерал  повидал  немало
людей и, естественно, научился в них разбираться. Работа  на  Лубянке  у
него была отнюдь не бумажная, а с людьми. Уже в начале беседы  Координа-
тор отлично понял: перед ним - цельная, сильная и волевая  натура.  Этот
человек прекрасно знал, чего хочет от жизни, и для достижения  желаемого
он пойдет на все. Он слишком заземленный, слишком предсказуемый, к  тому
же - ярко выраженный прагматик. Такие долго, скрупулезно взвешивают плю-
сы и минусы, и действуют в зависимости от полученной арифметической сум-
мы. Равнозначные "плюсы" и "минусы", по законам арифметики,  взаимоунич-
тожаются, но в жизни, супротив этих законов, что-то остается.
   Координатор щелкнул  кнопкой  портативного  магнитофона,  разумеется,
включенного во время беседы на запись, перемотал  пленку,  нашел  нужный
фрагмент беседы:
   "Александр Сергеевич, скажите, вам нравится, когда вас боятся?"
   "Ну, наверное, да..."
   Бывший генерал жестко улыбнулся.
   - Ничего не скажешь: рыцарь без страха и упрека, - произнес он вслух.
- Ликвидатор. Карающая десница. Бич Божий. Человек-легенда. "Крошка  Ца-
хес". - Недавнее литературное сравнение постоянно вертелось на языке.  -
Ничего, мы тебя научим Родину любить... А не научим - так сам полюбишь.
   Как ни странно, но Саша забыл об этой беседе уже к  вечеру.  Конечно,
не совсем забыл, но старался не думать о ней. Будут его  использовать  в
качестве внештатного убийцы КГБ против блатных или для чего-то другого -
какая разница?! Разумеется, этот гражданин начальничек в чем-то  прав  -
особенно в том, что касается острого несоответствия между желаемым и ре-
альным. А если его будущая деятельность даст возможность приблизить вто-
рое к первому? Пока есть преступники, должен быть и палач, и кто сказал,
что палачом быть хуже, чем вором?
   Как бы то ни было, но уже в тире Солоник практически не думал  о  не-
давней беседе. Искусство стрельбы - слишком серьезное дело,  чтобы  зах-
ламлять голову.
   Огромные наушники закрывали почти  полголовы  курсанта  и  напоминали
шлемы инопланетян из фантастических фильмов. Мишень - ломкий черный  си-
луэт на молочном фоне, - появлялась лишь на пять секунд, и за это  время
следовало поразить ее максимальное количество раз.
   Выстрел! - и пистолет пляшет в руке  неопытного  новичка.  Еще  один!
Еще!
   И, видимо, мимо...
   - Стоп-стоп-стоп... - к Саше подошел инструктор,  коротко  стриженный
плечистый коротышка, и курсант, как и положено  по  инструкции,  опустил
оружие. - Очень плохо: суетливо, судорожно. И не надо так сильно сжимать
рукоять. Ты что ее - раздавить хочешь? Больше уверенности,  больше  спо-
койствия, больше плавности. И почему вновь не регулируешь дыхание, как я
тебя учу? Так, еще раз... Дай пистолет.
   Солоник протянул ему "Макаров" - по правилам хорошего тона,  рукоятью
вперед.
   - А теперь дай руку. Ну, не бойся, распрями пальцы. Так, возьми  ору-
жие, ощути его вес, ощупай... Тебе должно быть приятно держать его в ру-
ках. Ты должен испытывать от этого физическое  удовольствие  -  ну,  как
красивую телку за сиську держишь. Не бойся, не взорвется.  Так,  хорошо.
Теперь взгляни вперед - туда, где должна появиться мишень. Вот так, пра-
вильно. Представь ее. А теперь быстро, но  без  суеты  поднимай  руку...
Быстро - это еще не значит судорожно. Опусти ствол. Еще раз,  еще.  Так,
лучше. Еще разок. А теперь потренируй дыхание - оно должно быть  спокой-
ным, очень ровным. Когда ты поднимаешь ствол, то уже в этот момент  дол-
жен быть уверен на все сто процентов, что попадешь в цель. Ты  и  оружие
должны составлять одно целое. Ствол надо воспринимать, как  естественное
продолжение руки. Понял?
   Саша кивнул утвердительно.
   - А теперь еще разок...
   В тот вечер он стрелял до  изнеможения,  до  мозоля  на  указательном
пальце - у "конторы" явно не было лимита на патроны. Начал с "Макарова",
затем перешел на "ТТ", потом - на старую, но проверенную винтовку "СВД".
Несмотря на оптический прицел, стрелять из нее оказалось делом нелегким.
Стрелять приходилось из разных положений: с упора, с колена, стоя, лежа,
даже в броске...
   То ли успехи Солоника действительно обнадеживали,  то  ли  инструктор
был докой в своем деле, но уже после занятий тот, аккуратно сложив  ору-
жие в сейф, принялся пояснять:
   - Оружие надо любить нежно и трепетно, как женщину. Правда, в отличие
от бабы, оно тебя никогда не обманет, никогда не продаст - если,  конеч-
но, будешь за ним ухаживать и правильно  выберешь.  А  выбирать  надо  с
умом, в зависимости от предстоящей акции. Из чего тебе больше всего нра-
вится стрелять?
   - Из "Макарова", - ответил Саша, с интересом глядя на инструктора.
   - Ну и дурак. Нет еще у тебя вкуса к настоящим  стволам.  "ПМ"  хорош
для ближнего боя. Старый "ТТ" - если, конечно, не  венгерский,  польский
или китайский, а наш - куда лучше. По сути - знаменитый "браунинг" номер
два, образца 1903 года. Сделан под ходовой  патрон  7,62.  В  бутылочной
гильзе мощный заряд пороха обеспечивает такую скорость удлиненной  пули,
что ее не держит ни один бронежилет. Чешская "шкода"  неплоха,  немецкий
"зауэр", "магнум" тоже ничего... А лучше всего, конечно, - "маузер". Не-
мецкая модель едва ли не начала века - любимое оружие чекистов и  комис-
саров. Кстати говоря, по скорости полета пули, дальности и точности рав-
ных "маузеру" нет. Правда, громоздкий, в карман не спрячешь. Для  таких,
как ты, лучше всего старый добрый "наган". Убойная сила, стартовая  ско-
рость пули - больше не надо. Зато гильзы не придется собирать - в  бара-
бане остаются, ни одна ментовская гильзотека для тебя  не  страшна.  Вот
так-то, оружейник Просперо... Давай, иди в казарму и до завтра. Тренируй
дыхание, без этого настоящим стрелком не станешь.  А  ведь  это  -  твой
хлеб...
   Может быть, инструктору и не стоило произносить последнюю фразу - она
вновь напомнила курсанту о дневном разговоре с московским  начальничком,
и от этого напоминания на лбу Солоника пролегла глубокая морщина...
   За мутными, пыльными стеклами окон казармы шумел ветер,  трепал  вер-
хушки чахлых деревьев, гонял по голому унылому  плацу  бурые  скрюченные
листья. Лето кончилось, до зимы остались считанные недели. Тут, в центре
спецподготовки, зима наверняка будет тоскливой - первая  свободная  зима
Саши после побега.
   По распорядку дня у курсантов было "свободное время".  Впрочем,  если
разобраться, ничего хорошего: всем друг о друге давно все известно - би-
ографии, привычки, пристрастия, даже излюбленные словечки и жесты.  Оби-
татели казармы почти не обращали друг на друга  внимания:  люди,  долгое
время ограниченные замкнутым пространством - будь то подводная лодка или
тюремная камера, перестают интересовать друг друга.
   Кто-то читал, кто-то играл с соседом в шахматы, кто-то молча  смотрел
в окно на серый плац...
   Правда, сегодняшний день обещал быть немного необычным: группа, в ко-
торой занимался Солоник, начинала совершенно новый  спецкурс,  названный
руководством достаточно туманно  и  размыто:  "Психологическая  устойчи-
вость". О том, что это такое и какого рода  занятия  ожидают  курсантов,
известно не было ничего - за исключением того, что занятия будут  прово-
диться индивидуально.
   Первым вызвали Сашиного соседа и, пожалуй, одного из немногих  ребят,
кому он тут симпатизировал, - Андрея  Шаповалова.  Питерец  отсутствовал
недолго, где-то с час, а когда вернулся, его нельзя было узнать:  остек-
леневшие глаза,  заостренные  черты  лица,  какая-то  общая  заторможен-
ность... Он напоминал заводную куклу, в которой что-то испортилось.
   Затем пришел черед следующего и еще одного: те  тоже  возвратились  в
казарму одинаково бледными и опустошенными. Не отвечая на вопросы, вали-
лись на койки и молчали...
   Наконец пришла очередь Солоника. Он ожидал  увидеть  и  услышать  что
угодно, но начало "спецкурса" повергло его в недоумение.
   Курсанта посадили в  глубокое  кресло  наподобие  стоматологического.
Напротив кресла стоял огромный японский телевизор  с  видеомагнитофоном.
Саша даже не успел подумать, при чем тут телевизор, как к его телу прик-
репили какие-то проводки с датчиками. Затем ему сделали какой-то укол  -
и по телу сразу разлилось тепло, потом на мгновение затошнило,  закружи-
лась голова. К креслу подошел невысокий мужчина в штатском. Саша никогда
прежде не видел его.
   Он задал какие-то вопросы - какие именно, Солоник, сколько ни вспоми-
нал, не мог воскресить в памяти. И свои ответы на них тоже.
   А потом ему показывали странные фильмы, один страшней другого. Разво-
роченные взрывами человеческие тела, сожженные  автомобили,  отрубленные
конечности, отпиленные ножовками головы... Фильмы сопровождались голосом
незнакомца: он долго, детально и красочно рассказывал, какие люди сдела-
лись жертвами трагедий, сколько семей остались без  кормильцев,  сколько
детей - сиротами, и кто именно их убил: какие бандиты.
   Кулаки Солоника невольно сжимались,  тошнота  тугим  резиновым  комом
подкатывала к горлу, а незнакомец все пояснял, пояснял, сыпал фактами, и
кадры на телеэкране менялись с ужасающим однообразием...
   Наконец фильмы кончились, и Саша как-то незаметно погрузился в глубо-
кий сон, точнее сказать, в забытье, потому что голос незнакомца  продол-
жал преследовать его - что-то внушал, убеждал, увещевал. Иногда в голосе
слышались доброжелательные интонации, но чаще - угрозы.
   Курсант очнулся, словно от толчка, - проводков с датчиками на его те-
ле уже не было. Поднялся с кресла и, чувствуя слабость и гудящую тяжесть
в голове, сделал несколько шагов вперед. Незнакомец исчез, а в комнатке,
закинув ногу за ногу, сидел начальник центра подготовки,  как  всегда  -
моложавый, выбритый, благоухающий хорошим одеколоном,  подчеркнуто  кор-
ректный.
   - Извините, что это было?.. - Саша провел рукой по липкому от испари-
ны лбу.
   - Спецкурс, направленный на выработку у вас психологической  устойчи-
вости, - вполне дружелюбно ответил начальник.
   Сознание Солоника работало ясно, но чтото в нем изменилось - он и сам
не мог сказать, что именно. Словно какой-то инородный  предмет  засел  в
мозгу, и извлечь его оттуда не было никакой возможности. Да еще неприят-
ное, гадливое чувство, которое должен испытывать  человек,  после  того,
как его использовали в качестве подопытного кролика.
   - В вашей дальнейшей деятельности не исключены самые неожиданные  си-
туации, в том числе - и внештатные, - продолжил начальник. -  Поэтому  в
программу вашей подготовки входит принудительная психокоррекция. Вы что,
неважно себя чувствуете?
   - Не в своей тарелке, - признался Саша.
   - Ничего страшного, - начальник центра позволил себе сдержанную улыб-
ку. - То, чему вы тут учитесь, - своего рода искусство, а искусство, как
известно, требует жертв...
   Конечно же, тогда, серым ноябрьским днем, начальник центра подготовки
был прав, но банальная фраза о том, что искусство требует  жертв,  имеет
свой перевертыш: жертвы тоже требуют искусства.
   Человека можно убить множеством способов: сжечь на костре, утопить  в
реке, сварить в подсолнечном масле, выбросить с  крыши  высотного  дома,
положить на рельсы перед мчащимся поездом, расстрелять,  зарыть  живьем,
повесить или отрубить голову, растворить в серной кислоте.
   Человечество всю свою сознательную историю изыскивает способы все бо-
лее совершенного уничтожения самого себя,  и  весьма  преуспело  в  этих
изысканиях. Людей, умеющих убить искусно,  называют  по-разному:  палач,
снайпер, по новой моде - киллер. Но суть от названия не меняется.
   Итак, жертва требует искусства - Саша Солоник понял это за время уче-
бы. Из него планомерно делали убийцу и добились своего. Теперь он знал и
умел все, что касалось искусства умерщвления. Или почти все.
   Это был его последний день в центре. Казарма опустела -  "контингент"
разъехался по тем регионам, где ему предстояло работать, и  на  террито-
рию, огороженную трехметровым серым бетонным забором опустилась непривы-
чная тишина; видимо, до прибытия следующей  партии  кандидатов  в  госу-
дарственные палачи.
   Саша, стоя в ванной, критически рассматривал собственное отражение  в
зеркале. Он старался найти в себе те черты, которые хорошо помнил по ар-
мии, Кургану, пермской и ульяновской зоне, и - почти не находил их.
   От былого Саши Солоника - провинциального паренька не осталось и сле-
да. На выпускника секретного центра подготовки смотрело его  собственное
отражение: невысокий, словно вылитый из упругого материала, без  единого
грамма ненужного жира, с холодным взглядом глубоко посаженных глаз...
   Настоящая машина смерти. Ему оставалось лишь гадать, как он будет ис-
пользован.
   Да и останется ли он - живой человек со своими желаниями, амбициями и
постоянной неудовлетворенностью жизнью - бездушной машиной, бездумно вы-
полняющей чужие приказы?!


   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   - ...руки прошу держать на столе. Записывать мои слова строго  запре-
щается, а потому слушайте внимательно и запоминайте. Значит,  так:  Ржа-
вый, он же Титенков Иван Иванович, тысяча  девятьсот  пятьдесят  второго
года рождения, относится к лидерам тюменской организованной  преступнос-
ти. Имеет две судимости, по двести восемнадцатой  и  сто  сорок  седьмой
статьям, в местах лишения свободы в общей сложности  провел  шесть  лет.
Строго придерживается так называемых воровских понятий, среди криминали-
тета пользуется большим уважением и  влиянием.  Авторитет  регионального
масштаба. Под началом - пятнадцать-двадцать человек,  в  основном  ранее
сидевшие. Люди Ржавого занимаются рэкетом, выбиванием долгов, составляют
так называемую "крышу", то есть платное прикрытие бизнесменам.  В  сфере
интересов - предприятия нефтедобывающей промышленности. Привлечь гражда-
нина Титенкова к уголовной ответственности  не  получается,  потому  что
многие ответственные чины милиции и прокуратуры, по  сути,  находятся  у
него на содержании, да и инкриминировать  ему  совершенные  преступления
крайне тяжело...
   Солоник, тяжело вздохнув, потянулся к остывшей чашечке кофе. Вот  уже
полчаса он сидел на конспиративной  гэбэшной  квартире  в  самом  центре
Свердловска, выслушивая своего куратора.
   Комитетчик был доброжелателен, подчеркнуто корректен и вежлив. Навер-
няка, кроме своей "вышки", Высшей школы КГБ, он закончил еще  и  гумани-
тарный вуз, возможно, филологический факультет - у  него  была  интелли-
гентная речь, выверенные  жесты...  Правда,  внешность  невзрачная,  се-
ренькая, без запоминающихся деталей; встретишь  такого  на  улице  и  не
вспомнишь его лица. Голос лишен какихлибо характерных  интонаций,  прямо
автоответчик. Ровно и буднично, словно повествуя о каких-то рутинных ве-
щах, куратор инструктировал Сашу перед поездкой в Тюмень. Слушать прихо-
дилось внимательно: информация дорогого стоила. И не только о количестве
судимостей и потенциальной силе окружения клиента, но и о  его  мельчай-
ших, казалось бы, незначительных, никчемных привычках.
   Гэбэшник пригубил кофе из своей чашки и продолжал:
   - Свободное время Титенков обычно проводит в ресторане "Красный мак".
Это - одно из мест сбора тюменских бандитов. Бывает  там,  как  правило,
каждую субботу, после семи вечера. Вот его фотографии...
   Перед; Сашей легли несколько фотоснимков - анфас, в профиль, явно  из
ментовского досье. Грубые черты лица, тупой жирный подбородок,  надбров-
ные дуги, невольно воскрешающие в памяти энциклопедические статьи о  не-
андертальцах да питекантропах...
   Еще одна фотография - Ржавый в обнимку с двумя телками: даже на сним-
ках видно, что это типичные ресторанные б... и.
   Еще одна - на фоне капота новенькой белой "девятки":  видимо,  только
что купил и решил сфотографироваться на память.
   - Так, теперь следующий. Гаврилов Геннадий  Евгеньевич,  в  уголовном
мире известен как Гаврила. Тысяча девятьсот пятьдесят шестого года  рож-
дения. Судимостей и даже приводов в милицию не имеет.  Лидер  бандитской
группировки, по мнению многих, в последнее время превратился в  неуправ-
ляемого "отморозка". Не признает никаких авторитетов. Под началом - око-
ло трех десятков бывших спортсменов, в основном  силовиков:  штангистов,
борцов, боксеров. В его "бригаде" около двух десятков  стволов,  включая
автоматы "Калашникова". Жесток, коварен, изворотлив, тщеславен.  Поддер-
живает тесные связи с коррумпированным руководством тюменского  Управле-
ния МВД, прокурорскими чинами. Любит показуху, красивую жизнь, ни в  чем
себе не отказывает. Свободное время проводит или на своей  даче,  или  в
казино. С Ржавым отношения натянуты до предела - никак не  могут  разде-
лить сферы влияния. Пахнет большой войной.
   На последних словах куратор сделал едва  заметное  ударение  -  голос
стал тверже, и Саша сразу же понял, почему:  безусловно,  смерть  одного
неминуемо спишут на другого. Как следствие -  среди  тюменских  начнется
вендетта, но кровь, помноженная на кровь, будет лишь  на  руку  его  на-
чальству. Какая разница, кто ликвидирует бандитов: МВД, КГБ или они друг
друга сами?
   Важен конечный результат...
   - Просмотрите еще раз личные дела. Фотографии я вам с собой не  отдам
- у вас, судя по характеристикам, отличная зрительная  память,  -  голос
гэбэшника вновь стал будничным. - Обратите внимание на описание татуиро-
вок, на некоторые черты биографии... Вот отсюда, - тонкий  ломкий  палец
куратора уперся в последний абзац: - Титенков Иван Иванович крайне недо-
верчив, постоянно ездит с охраной из одного-двух человек. Понятно?
   - Поня-ятно, - протянул Саша, уже прикидывая будущие действия. - Спо-
соб ликвидации?
   - Сообразно ситуации, выбирайте сами, - поморщился гэбэшник, как  мо-
жет морщиться человек, чем-то явно брезгующий. - Максимум  осторожности.
Будете жить там на трех квартирах - Одна - основная, две другие - запас-
ные варианты. В случае форс-мажора немедленно переходите с одной на дру-
гую. Квартиры уже сняты на подставных лиц. Помните, вас постоянно  будут
подстраховывать и... - он выразительно взглянул  на  недавнего  курсанта
спеццентра, - и контролировать. Легенду вы знаете. В случае, если о  вас
наведут справки, все совпадет. Ну, желаю удачи...
   Спустя полчаса, когда гэбэшник покинул  конспиративную  квартиру,  на
столе перед ликвидатором лежали билеты до Тюмени, деньги - довольно при-
личная сумма, ключи от квартир и чистый паспорт  на  фамилию  гражданина
Максимова, но с его, Сашиной фотографией.
   - Сообразно ситуации, - процедил Солоник сквозь зубы, вспоминая  гла-
денького, аккуратненького гэбэшника, как тот  брезгливо  поморщился  при
вопросе о способе ликвидации. - Только и можете, что чужими  руками  жар
загребать. Коз-злы...
   Ресторан "Красный мак" пользовался в Тюмени репутацией достаточно не-
завидной. И не потому, что обслуга вела себя по-хамски, а  повара  -  из
рук вон плохи, метрдотель неприступен и официанты немилосердно  обсчиты-
вали. Не потому даже, что вечером в ресторан было  трудно  попасть.  Как
раз наоборот: кухня "Красного мака" отличалась даже  некоторой  изыскан-
ностью, сервировка - как в лучших домах, официанты вежливы до приторнос-
ти, а гардеробщик, едва заметив уважаемого завсегдатая, сразу же выбегал
из-за стойки гардероба, профессионально  подставлял  руки  под  небрежно
сброшенное пальто, и походя сообщал, какие проститутки сегодня за столи-
ками и как они соскучились по дорогому гостю.
   Тем не менее даже состоятельные по местным понятиям граждане  предпо-
читали не ходить в "Красный мак", особенно в выходные  дни  по  вечерам,
потому что в городе всем, от мала до  велика,  было  известно:  "Красный
мак" - типично бандитский кабак.
   Есть заведения, где собираются преимущественно нефтяники да  геологи,
есть рестораны, любимые фарцовщиками, недорогие вечерние кафе, где коро-
тает время безденежное студенчество... Почему бы не  быть  своеобразного
клуба для бандитов? Как ни крути - тоже профессия,  трудная,  нервная  и
куда более опасная, чем у геологов, нефтяников и фарцовщиков, не  говоря
уже о студентах...
   В тот погожий вечер "Красный мак" был заполнен меньше чем  наполовину
- видимо, часть постоянных посетителей отдыхала в других местах или  за-
нималась профессиональной деятельностью. Приятная полутьма, кабацкие ла-
бухи, настраивающие свои инструменты на подиуме, хрустящие  накрахмален-
ные скатерти, вышколенные официанты в белоснежных рубашках и бабочках...
   Саша сидел у окна лицом к выходу. Он проводил в  "Красном  маке"  уже
второй вечер - вчера сидел тут же.  Позиция  была  выбрана  на  редкость
удачно: в полутьме никто не мог рассмотреть его лица,  зато  он  сам  не
пропускал ни одного входящего и выходящего. Солоник уже внимательно  ос-
мотрел зал - какая-то компания подвыпивших мужичков, попавших сюда  явно
по ошибке, несколько коротко стриженных  мужчин  атлетического  сложения
ничего не выражающими лицами, пара молоденьких телок, неумеренная косме-
тика и вызывающие мини-юбки которых не оставляли  сомнений  относительно
их ремесла...
   Никого, похожего на Ржавого, не было ни вчера, ни  сегодня  -  равно,
как и людей, которые, согласно словам куратора, должны  его  прикрыть  в
случае форс-мажора.
   Подошел официант. Саша, для приличия полистав  меню,  заказал  салат,
бифштекс и минералку.
   - Что пить будем? - развязно спросил "халдей".
   - Я же сказал - боржоми.
   Официант едва заметно улыбнулся - в его понимании слово "пить"  имело
однозначный смысл, без всяких разночтении.
   Тем временем лабухи настроили инструменты, и негромкий гул зала  про-
резал надтреснутый голос вокалиста, многократно усиленный динамиками:
   - А теперь для нашего дорогого гостя  Вити,  недавно  вернувшегося  в
родные края, прозвучит его любимая песня...
   Зафонил микрофон, душещипательно всхлипнула электрогитара, и кабацкий
менестрель, сжимая шейку микрофона, трагически зашептал:
   Это было давно, это было весной, Шел этап, окруженный штыками.
   На разъезде одном я увидел ее. Полных слез голубыми глазами.
   И, увидев этап, к нам она подошла, Подарила платочек шелковый.
   И на этом платке было несколько слов. Плакал фраер - то было не ново.
   Вскоре вернулся официант, молча поставил заказанное и удалился.
   Саша взглянул на часы - половина восьмого. Кабак закрывается в  один-
надцать, значит, придется бесцельно сидеть тут до самого закрытия.
   Бесцельно ли? От него сие не зависит. Правильно говорят: хуже всего -
ждать и догонять.
   Покончив с ужином, Солоник откинулся на спинку кресла,  бросив  осто-
рожный взгляд в сторону выхода: новые клиенты не появлялись, и  из  зала
никто не выходил.
   А лабух на подиуме продолжал надрываться под лязг тарелок  и  слезные
рыдания электрогитары:
   И писал ей тогда: "Здравствуй, Валя моя, Здравствуй, Валя  моя  доро-
гая!
   Я разбойник и вор. Срок большой у меня, Ждет меня уж могила сырая!"
   Неожиданно Сашу словно что-то кольнуло. Такое ощущение может  быть  у
человека, осознавшего, что за ним осторожно, скрыто следят.
   Отключившись от песни, он осторожно обернулся  направо:  из  полутьмы
зала на него уставились чьи-то глаза, но рассмотреть, кто именно за  ним
наблюдает, было невозможно из-за царившей в зале полутьмы.
   Неожиданно над самым ухом послышался хрипловатый, словно простуженный
голос:
   - Привет, братан...
   Саша поднял голову - перед ним стоял высокий атлет лет двадцати пяти:
квадратные кулаки, коротко стриженная шишковатая голова, кожаная куртка,
спортивные штаны с красными лампасами. Короче,  типичный  "бык"  из  ка-
кой-нибудь местной бригады.
   - Добрый вечер, - поздоровался Солоник, жестом приглашая "быка"  при-
сесть.
   - А я за тобой уже второй день наблюдаю, - сообщил тот.
   - И чего высмотрел?
   - Да ничего... Странный ты мужик. Сидишь один, водяру не пьешь, телок
не снимаешь... На командировочного не похож, да и не бывают они тут. На-
верное, тебе что-то надо. Не минералку же сюда пить пришел?
   - А если и надо? - Солоник невозмутимо подлил себе боржоми.
   - А если надо, то говори, - не отставал "бык". - Ты хоть знаешь,  что
это за кабак?
   - Знаю. Братва тюменская тут собирается. - Казалось, Сашу было трудно
чем-то смутить.
   - А откуда?
   - В Кургане рассказывали... Оттуда и приехал.
   - А кто ты такой будешь? Бизнесмен? Пацан? - допытывался "бык".
   - Для тебя что, все люди на бизнесменов и пацанов делятся?
   "Бык" насупился, засопел.
   - Вот что: давай-ка ты поляну накрой, да перетрем, чо  тебе  тут  на-
до...
   Саша подозвал официанта и, достав из внутреннего кармана пресс  круп-
ных купюр, предложил новому знакомому - давай, заказывай.
   Когда на столе появились коньяк, мясо и фрукты, "бык"  явно  приобод-
рился. Недавняя настороженность сменилась покровительственной  снисходи-
тельностью, но Саша продолжал вести разговор вокруг да  около,  пока  не
говорил о цели своего визита и, цедя минералку, наблюдал за  соседом  по
столу.
   Тот жадно, по-свински чавкал, скреб ложкой по тарелке с нелепой  над-
писью "общепит", с неприятным тянущим звуком лакал армянский  коньяк.  В
Саше росло непреодолимое отвращение.
   Наконец, довольно икнув, "бык" спросил в лоб:
   - Так чо тебе в Тюмени надо?
   Саша начал издалека. Назвался своим настоящим  именем,  сообщив  все,
как его учили: да, нечего скрывать, он бывший мент. Подставили  -  бежал
из зала суда, поймали и на пермскую зону.
   - И как тебя там не опустили? - искренне удивился "бык".
   - Пробовали. Не получилось. Там "смотрящим" Корзубый был, а когда  не
вышло на меня наехать, убрали его со "смотрящих". Ты справки наведи, по-
интересуйся, какой там хипеж был, - посоветовал Солоник.
   - Наведу, - пообещал собеседник. А Саша продолжал гнуть свою линию.
   После того хипежа его перевели в ульяновскую "восьмерку". Бежал, шиф-
ровался, уходил от мусоров - скентовался с курганской братвой. Те приня-
ли его, простив ментовское прошлое. Пацаны серьезные, боевые, но  выхода
ни на кого из авторитетов не имеют. Нет таких в  Кургане.  В  общак  чей
лавье сливать, чьим именем крыться, если что? Вот его и послали  сюда  в
качестве полномочного представителя... Если уважаемый собеседник желает,
пусть передаст местной братве, чтобы те ему, Саше Солонику, стрелку  ки-
нули - перетереть.
   - Только я хочу вести базар с авторитетными людьми, - закончил курга-
нец.
   - А о ком ты слышал? - атлет изучающе взглянул на Сашу.
   - Знаю, что тут такой Ваня Титенков есть. Ржавый его  погоняло.  Если
можешь ему сказать - скажи. Слышал я еще и о таком Гавриле,  Геной,  ка-
жется, зовут, но о делах его ничего не знаю.
   - Ладно. - Тюменец грузно поднялся из-за стола, и  Солоник  сразу  же
обратил внимание, что был он как стеклышко трезвым. - Давай так:  завтра
вечером тут, в "Маке", за этим же столиком...
   Ответ Ржавого разочаровал: у меня и так все ништяк, ни с кем из  Кур-
гана я базаров вести не буду - к тому же, с бывшим мусором.
   Все это, как и было оговорено, сообщил Саше тот самый "бык", с  кото-
рым он имел беседу накануне.
   - Он мне велел еще такие слова передать: что это за хрен с бугра  тут
нарисовался? - бандит выглядел развязным и подчеркнуто высокомерным,  не
в пример вчерашнему. - Курганские в Тюмени не нужны, тут  своих  пацанов
выше крыши. Если они там хотят делами заниматься, пусть занимаются, а мы
тут ни при чем. А к Гавриле вообще не суйся - у нас с ним свои  дела,  а
какие - не твоего ума дело. Так что, ментяра, не путайся под ногами, ко-
ли жизнь дорога. Тебя сюда не звали, так что езжай из нашего  города  по
вечерней прохладе. А мы проследим обязательно. А коли так уж на  стрелку
набиваешься - давай, устроит тебе Ржавый  стрелку  со  своими  пацанами.
Только после нее ты уже никуда не поедешь.
   Саша выслушал эти слова совершенно спокойно, даже бровью не повел: на
нет и суда нет. Повел плечами и, рассчитавшись с официантом,  вышел,  не
попрощавшись.
   Взял такси, попросил повозить его по  городу,  затем  вышел,  проехал
несколько остановок на троллейбусе, а следующая  тачка  отвезла  его  на
квартиру, что по проспекту Ленина.
   Закрыл дверь на все замки,  извлек  из-под  кровати  небольшой  атта-
ше-кейс, щелкнул никелированными замочками... Там лежал блокнот с зашиф-
рованными координатами Титенкова и Гаврилова и два пистолета "ТТ" с  за-
годя подготовленными самодельными глушителями, оба ствола польского про-
изводства. Оружие малоценное, как учил его когда-то инструктор,  однора-
зовое.
   Впрочем, это не означает, что неэффективное, и в Тюмени в этом  скоро
убедятся...
   Вечерело. На центральных улицах города зажглись первые фонари, в  ок-
нах домов замелькал неверный голубоватый свет: тюменцы, вернувшись с ра-
боты домой, сидели у телевизоров.
   Молочная "девятка", грубо подрезав дряхлый "Москвич", резко  свернула
направо, в сторону старого кирпичного дома. Стоявший на углу сержант-га-
ишник даже бровью не повел: наверняка он отлично знал и машину,  и  вла-
дельца, нарушившего правила, человека влиятельного и авторитетного, свя-
зываться с ним не хотелось.
   Рядом с водителем сидел невысокий кряжистый мужчина с крупными черта-
ми лица, массивным подбородком. Колючий взгляд маленьких  глазок  из-под
рельефных надбровных дуг, густо татуированные пальцы, а главное -  подс-
пудная внутренняя агрессия, исходившая от него, невольно внушали  безот-
четный страх любому.
   Это и был владелец "Жигуля" - тюменский авторитет Иван  Иванович  Ти-
тенков, более известный тут, в газонефтяном крае, как Ржавый.
   Сидевший за рулем водитель, несомненно выполнявший и функции телохра-
нителя, был под стать боссу: квадратные плечи, рельефные бицепсы,  выпи-
равшие из-под ветровки, коротко стриженная голова...
   - Приехали, Ржавый. - Водитель-телохранитель заглушил мотор.
   - Вижу, - ответил хозяин, но из машины почему-то не выходил - видимо,
пребывал в задумчивости и не хотел нарушать ход мысли.
   - Выходить будешь?
   - Совсем у козлов шифер с крыши сыплется, - прошептал Титенков, озву-
чивая свои мысли.
   - У кого? - поинтересовался водила.
   - Тут один хер с бугра, залетный,  в  нашем  городе  нарисовался.  На
стрелку набивался - я из Кургана, там братва крутая, хочет со мной  дела
иметь.
   - И что он такое? - в голосе бандита звучал профессиональный интерес.
   - В натуре козел голимый, "перхоть", фраер гнилой. Бывший мент к тому
же. Сидел - я навел справки. Вроде бы сумел себя так на зоне  поставить,
что его не трогали. Из-за него, суки паскудной,  Корзубого  на  Пермской
сходняк со "смотрящих" убрал. А потом этот мусор на вольняшку  вышел.  В
бегах нынче.
   - Так я не понял, мы ему зачем? - водитель повертел коротко  стрижен-
ной головой - так, словно воротник ветровки натирал ему шею.
   - Я ж говорю - дела якобы с нами вертеть. Я сегодня с Москвой связал-
ся, думал, может быть, из ихних паханов кто нас на вшивость решил прове-
рить.
   - И чо в Москве?
   - Чо, чо... Ничо. Офоршмачился я. Там говорят - не знаем, не слыхали.
   - Так чего это он так?
   - Может, подстава ментовская, может, на понт решил взять. Он же в бе-
гах, мозги кипят, плавятся... А может - и нет, - авторитет поджал  губы.
- Не исключено, расчет у него хитрый. Чтобы мы его под себя подписали...
Въезжаешь, Кубик?
   - Въезжаю, - вяло ответил водитель по кличке "Кубик", хотя  на  самом
деле наверняка не понял глубины мыслей босса.
   - Вот что, - Титенков приоткрыл дверцу, - я домой иду, а ты рви к Ни-
ките, он с ним вчера в "Маке" тер, сказал ему, чтобы валил из  города...
Проследите, чтобы действительно свалил. И не забудь  -  завтра  стрелка,
передай пацанам, которых увидишь. Надо с гавриловскими перетереть. А ес-
ли нет - придется на понятия ставить. Все, хватит беспредел тут терпеть.
Ну, пока, завтра увидимся...
   Дом, в котором обитал Титенков, находился в престижном районе, но тем
не менее никогда не отличался чистотой и комфортом. В подъездах, сидя на
подоконниках, постоянно бренчали на  гитарах  сексуальные  юноши,  щупая
прыщавых девиц за интимные места; алкоголики из окрестных домов периоди-
чески заходили сюда остограммиться, тем более что магазин с винно-водоч-
ным ассортиментом был как раз напротив. Некоторые из них, приняв русскую
дозу водяры и не рассчитав сил, случалось, падали, засыпали прямо на за-
гаженном, заплеванном полу; кодовые устройства на подъездных дверях мало
помогали.
   Вот и на этот раз, поднявшись на один пролет лестницы, Ржавый заметил
лежащего на холодном цементе очередного отдыхающего - невысокого и,  как
показалось ему, мелкого и тщедушного. Трехдневная небритость, заношенная
одежда, обувь со следами подсохшей грязи, под боком бутылка из-под  бор-
мотухи...
   Словом, типичный бомж. Авторитет брезгливо поморщился и, ткнув носком
ботинка в безжизненное тело, приказал:
   - Вставай, чертила, и вали отсюда на хер!
   Тот приподнялся, недоуменно посмотрел на подошедшего и, промычав неч-
то нечленораздельное, вновь свалился ему под ноги.
   - Извини, мужик, я отдыхаю, - пробормотал алкаш. - Щас  просплю  -  и
домой пойду.
   Ржавый побагровел. По всему было видно, что он не привык, когда с ним
разговаривают подобным тоном.
   - Слышь, козлина, вали на хрен отсюда, - ласково посоветовал он.
   Однако алкаш совершенно неожиданно ответил:
   - Да сам ты катись... Ты чо - мент, чтобы меня учить?
   Выглядело странно, что человек, принявший прилично "на грудь",  нашел
в себе силы подняться, впрочем, не без помощи стеночки.
   Татуированный оппонент отступил на несколько шагов  назад  -  видимо,
опасаясь, что этот урод своими грязными ручищами испачкает  его  дорогой
костюм.
   В этот момент их взгляды случайно встретились, и Титенков поймал себя
на мысли, что этот маленький помойный бомж совсем  не  пьян:  в  Ржавого
вонзился острый, совершенно трезвый, осмысленный и напряженный взгляд.
   Последнее, что рассмотрел Иван Иванович Титенков в полутьме подъезда,
- продолговатый предмет, неожиданно блеснувший тусклым серебром. Раздал-
ся негромкий хлопок - с таким звуком обычно  лопается  детский  надувной
шарик на первомайской демонстрации, и  спустя  мгновение  невидимая,  но
мощная сила отбросила Ржавого к стене: на его белоснежной сорочке  расп-
лылось огромное алое пятно, которое быстро увеличивалось в  размерах,  и
авторитет тихо, как в замедленной киносъемке, осел на лестничную площад-
ку.
   Ржавому, так и не дошедшему до дверей своей квартиры, не суждено было
видеть, как странный алкаш, подойдя к нему, пощупал у него пульс и быст-
ро стянул с себя грязную одежду, под которой оказался новенький спортив-
ный костюм. Он швырнул на нее пистолет с самодельным картонным  глушите-
лем.
   Бросив на мертвое тело быстрый взгляд, киллер, осторожно  оглянувшись
по сторонам, вышел из подъезда, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Отойдя метров десять, невысокий мужчина оглянулся по сторонам, стара-
ясь найти дублеров, которые в случае чего должны были его страховать. Но
улица была совершенно пустынна.
   Солоник взглянул на часы - ликвидация заняла полторы минуты, ожидание
не в счет.
   Все оказалось не так страшно, как  представлялось  вначале.  Никакого
волнения, никаких переживаний. Легко - до страшного легко...
   Немного замедлив шаг, Саша улыбнулся, но  улыбка  получилась  слишком
жесткой...
   Наверное, не было в жизни Гены Гаврилова дня более удачного и радост-
ного, чем тот, когда он узнал о смерти Ржавого.
   Гаврила - стодвадцатикилограммовая туша, втиснутая в  дорогой  адида-
совский спортивный костюм, - сидел в единственном городском казино, гля-
дя на посетителей. Ходить в такие заведения в спортивном костюме никогда
не считалось в Тюмени чем-то зазорным, а уж тем более  предосудительным;
если ты авторитет, если тебя знают, хоть в  семейных  трусах  приходи  -
нормально, коли тебя действительно боятся и уважают. Пусть козлы-бизнес-
нюги приходят сюда в клубных пиджаках с золотыми пуговицами!  Нормальный
человек никогда не наденет такие "кишки". Спортивный костюм с  лампасами
- своего рода визитная карточка, говорящая о его владельце многое.
   Гена не играл, потому что выпил, а рулетка и карты, как известно,  не
любят пьяных. Авторитет просто не хотел портить себе настроение неизбеж-
ным проигрышем.
   А радоваться было чему: получалось, что после смерти Ржавого Гаврилов
становился полновластным хозяином всей Тюмени. Бизнесмены, которым паца-
ны Ржавого ставили "крышу", фирмы, с которых он имел постоянный доход, -
все это неизбежно переходило под юрисдикцию Гены. Он уже представлял не-
хитрую, но проверенную методику: наезд с последующим вопросом "кому пла-
тить будете? ", предложение платить ему, Гене, разборки с особо непонят-
ливыми, вложение и дальнейшая прокрутка денег...  Правда,  люди  Ржавого
наверняка решат, что убийство авторитета - дело его  рук.  Могут  начать
мстить, может пролиться кровь...
   Да уж ничего: денег и "пехоты" у него много. Менты и  прокуратура  из
его рук кормятся, да и стволы наверняка тоже найдутся.
   Конечно, непонятно, кто завалил Титенкова. Может быть, кто из своих -
говорят, по своей второй ходке Ржавый напорол "косяков", притом  серьез-
ных. Может быть, со свердловскими что не поделили - пацаны с Урала давно
невзлюбили строптивого тюменца, к тому же - у них свой интерес к газовым
и нефтяным делам.
   Впрочем, теперь это уже неважно... Гаврила, щурясь на мягкий  матовый
свет огромного абажура, висевшего над столом  зеленого  сукна,  улыбался
своим мыслям. Неслышно шелестели карты, несколько раз,  как  показалось,
над самым ухом звонил колокольчик, извещая о выигрыше.
   Видимо, решив, что сыграть все-таки стоит и что даже небольшой проиг-
рыш не испортит радужного настроения, Гена, взяв горсть разноцветных фи-
шек, двинулся за свободный столик.
   И тут же к нему  подошла  миловидная  девушка  лет  двадцати  пяти  -
крупье.
   - В "Блэк Джек", - отрывисто бросил Гаврила, оценивая барышню  взгля-
дом пресыщенного удава.
   Крупье кивнула, храня на лице вежливую и несколько вымученную улыбку.
Профессиональными, отточенными движениями она принялась раскладывать пе-
ред единственным игроком атласные карты.
   Удивительно, но Гавриле повезло сразу же - в тот день Фортуна  улыба-
лась щедро, как никогда: на один из квадратиков, напротив ставки игрока,
легли три семерки. Крупье объявила:
   - Блэк Джек.
   В этот момент в полутемном проеме входной двери показалась  невысокая
фигура неброско одетого молодого парня, который явно искал кого-то  гла-
зами. Наконец, заметив того, кто ему был нужен, он неторопливо направил-
ся в сторону стола, на ходу выхватывая из-за  пояса  брюк  продолговатый
сверток...
   Три выстрела слились в один, гулким эхом  прокатившись  под  высокими
сводами лепного потолка, и все три пули одна за другой попали  в  голову
удачливого игрока. Спустя мгновение он с  простреленной  головой  ничком
лежал под столом с зеленым сукном...
   Убийство было совершено столь молниеносно, что присутствующие в  зале
посетители и персонал казино даже не успели рассмотреть лицо  стрелявше-
го. Когда прошел первый шок, молодой человек уже исчез.
   Лишь на мягком ковре валялся пистолет "ТТ" с самодельным  глушителем,
из ствола которого еще вился едва заметный дымок пороховых газов...
   Сидя на заднем сиденье частного такси, отъезжавшего от стоянки спустя
десять минут после убийства Гаврилова, Саша воскрешал  в  памяти  детали
недавней ликвидации.
   Да, второе убийство ему понравилось больше, чем первое. Оно выглядело
дерзко, вызывающе и нагло. Людное место, полно народа, охрана,  и  он  -
один. Никто его даже не задерживал: вышел из двери, пробежал дворами  и,
попетляв, уселся в такси.
   И на этот раз он не чувствовал в себе страха. Никакого волнения,  ни-
каких переживаний. Спокойно, деловито, как в тире: пришел, увидел  цель,
представил, как пуля прошивает жертву насквозь.
   Он видел довольную улыбку жертвы. Наверное, выиграл и думал о  планах
на вечер, на завтра. Может быть, и на месяц вперед.
   А планы эти нарушил он, Саша Солоник. Стало  быть,  не  какие-то  там
Гаврила или Ржавый - хозяева своей жизни, и авторитет их, опирающийся на
силу и деньги, эфемерен.
   А эфемерен он потому, что теперь у всех этих воров, авторитетов,  па-
ханов появился новый вершитель судеб, имя ему - Александр Солоник.
   Внезапно - кстати или некстати - вспомнилась беседа с московским  на-
чальником, который там, в центре подготовки, выдернул его для беседы.
   "Александр Сергеевич, скажите, вам нравится, когда вас боятся?"
   "Ну, наверное, да..."
   - А прав ведь, - прошептал киллер и подумал, что нет, наверное,  соб-
лазна большего, чем стать полновластным хозяином чужих судеб...


   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Гэбэшный куратор был явно доволен подопечным: об этом  свидетельство-
вал и стеклянный блеск глаз, и одобрительная полуулыбка,  которая  то  и
дело появлялась во время обстоятельного рассказа Солоника, и нетерпение,
читаемые во всем его облике...
   - Так, с этого момента подробней, пожалуйста, - прервал Солоника  ку-
ратор. - Каким образом вы отслеживали Титенкова и Гаврилова?
   Саша ответил не сразу - он видел, что гэбист искренне заинтересован в
нем, понимал, что тот ждет ответа -  наверняка,  чтобы  в  отчете  руко-
водству не преминуть в подтексте похвалить и себя самого - за  проделан-
ную работу. А это значило, что не следует торопиться. Вот и пусть подож-
дет, хоть ему и невтерпеж... Таких как  этот  -  улыбчивых,  гладеньких,
прилизанных сволочей в строгих серых костюмах и неброских галстуках при-
ятно подчинять своей воле - пусть незаметно, по мелочам.  Они  подчинили
его своей воле, написали для него жизненный сценарий...
   Киллер неторопливо подошел к окну, хозяйским жестом отдернул занавес-
ку, с треском распахнул форточку, взглянул вниз...
   За высокими окнами конспиративной квартиры в центре Свердловска повис
белесый туман. Далекий дворик внизу, контуры соседних  домов  с  ровными
рядами припаркованных машин, детская площадка, трансформаторная будка  -
все это угадывалось лишь в контурах, неверно и размыто,  словно  нарисо-
ванное акварелью на плотном ватмане. Саша чувствовал на себе взгляд  ку-
ратора, и то, что теперь в этом  взгляде  сквозила  скрытая  насторожен-
ность, тоже чувствовал. Ничего, пусть обождет, ему полезно.
   - Слушаю вас, Александр Сергеевич, - напомнил куратор.
   Солоник обернулся к окну спиной.
   - Все было довольно просто, без интриг  и  детективных  подробностей.
Содержание разговора с пацаном из "бригады" Ржавого, Никитой, вы знаете.
От имени Ржавого мне было предложено незамедлительно свалить из  Тюмени.
Я предполагал слежку, а потому, сразу же собрав чемоданчик, повертелся с
ним около дома, взял такси и поехал на вокзал. Купил билет  до  Кургана,
но сошел на первой же станции. Следили за мной или нет, не знаю, но  ни-
чего подозрительного не заметил...
   Ветерок из открытой форточки холодил затылок, и Саша поймал  себя  на
мысли, что именно теперь, в течение этого разговора он, как ни  странно,
отдыхает. Никаких отрицательных всплесков, никакого напряжения...
   Правда, было неясным: подстраховывали его дублеры или нет,  и  теперь
это предстояло прощупать.
   - Так, - куратор закурил, одобрительно взглянув на собеседника,  -  а
дальше?
   - Тоже довольно просто - с этой станции добрался до  Тюмени,  просле-
дил, что делается в моей основной квартире, после чего перешел на запас-
ную, по улице Космонавтов. Ориентировки на Ржавого и  Гаврилу  я  помнил
наизусть, и на следующий же день принялся отслеживать Титенкова. Пример-
ный распорядок дня, маршруты передвижения по городу, марки  автомобилей,
охрана, степень защищенности, возможный форс-мажор. Обычно Ржавого охра-
нял "бык" из его бригады, погоняло по кличке "Кубик". Он же сидел за ру-
лем. Через два дня я выяснил, что Кубик никогда не  провожает  Титенкова
до двери квартиры - как правило, высаживает из "девятки" у подъезда. Со-
седи, насколько я знал, до вечера на работе, так что случайных  свидете-
лей быть не могло. Ну а остальное вам известно.
   Гэбэшник благосклонно склонил голову - больше вопросов по этому пунк-
ту не имею. И перешел к следующему:
   - А Гаврила?
   Саша мельком взглянул на собеседника и понял: выяснить,  подстраховы-
вали его или нет, следует попытаться сейчас. Например, допустить в расс-
казе какую-то неточность, незначительную, мелкую, и попробовать по выра-
жению лица определить реакцию...
   - Что касается Гаврилова, - после  непродолжительной  паузы  произнес
Солоник, - тут все было просчитано. Криминальный расклад в Тюмени я  бо-
лее или менее знал. Да вы и сами рассказывали о натянутых  взаимоотноше-
ниях Гаврилова и Титенкова. Несомненно, смерть Ржавого  однозначно  была
воспринята как дело рук Гаврилы - его единственного оппонента в  тюменс-
ком преступном мире. Разумеется, осиротевшие титенковские пацаны могли и
должны были отомстить беспредельщику. Лишив их пахана, пацанов вроде  бы
"опустили" на глазах всего города. Месть должна была стать показательной
- убийство в людном месте, при множестве свидетелей. Иной способ  ликви-
дации, с точки зрения титенковских, не был бы наглядным. Казнь беспреде-
лыцика должна выглядеть наглядной - иначе какой в ней смысл? Гаврила лю-
бил коротать вечера в казино "Корона" - единственном в городе. Схема ка-
зино у меня уже была... Все оказалось несложным: зашел, увидел,  и...  -
киллер сделал характерное движение указательным пальцем.  Прищурился  и,
глядя в лицо куратора, добавил осторожно: - Гаврила даже не заметил  ме-
ня; перед смертью он общался с какой-то барышней, кажется, с крупье.
   - Все правильно, - ответил гэбэшник весело, выслушав его  рассказ.  -
Правда, вы, Александр Сергеевич, в полутьме зала немного не рассмотрели,
чем занимался перед смертью Геннадий Евгеньевич. -  Удивительно,  но  он
почему-то назвал вторую жертву Солоника по имени-отчеству. -  Перед  тем
как все три пули попали ему в голову, он играл в карты.  И  знаете,  ему
повезло. Гаврилову выпал Блэк Джек, три семерки...
   Куратор смотрел на подопечного с мягкой улыбкой, что означало:  прек-
расно понимаю, почему ты допустил неточность в рассказе.  Хочешь  заста-
вить меня обождать твоего ответа? Ну хорошо, могу уделить тебе несколько
лишних минут, я не гордый. Кроме того, мне за это еще и деньги платят. А
вот проверять нас не надо, не надо...
   Туман за окном сгущался. Саша в последний раз взглянул в окно и усел-
ся за стол. Выражение лица Солоника, такое спокойное  в  начале  беседы,
сделалось напряженным и чуть-чуть неуверенным. Да, тогда, в центре  под-
готовки под Алма-Атой тот высокий гэбэшный начальник не обманул его. Его
действительно вели, действительно подстраховывали. Наверняка при возмож-
ной неудачи его бы и прикрыли, отмазали, спасли...
   - Ну, можно сказать, что первый экзамен вы выдержали на "пятерку",  -
резюмировал куратор, придавливая в пепельнице сигаретный окурок. - А те-
перь давайте поговорим о другом. Вы уже отдохнули и, думаю, вас  следует
отправить в другое место.
   - Это куда?
   - В Москву, - последовал ответ.  -  А  теперь  слушайте  меня  внима-
тельно...
   Маленькие полустанки, серо-зеленая полоса лесонасаждений у железнодо-
рожной насыпи, автомобильные очереди у железнодорожных шлагбаумов, дере-
веньки, пролетающие за окнами...
   Сидя у окна вагона СВ, Саша задумчиво смотрел в окно. Там,  на  беск-
райних российских равнинах, текла другая жизнь - та, из которой он  ког-
да-то ушел и в которую, как Солоник знал наверняка, возврата  нет  и  не
будет. Где-то там, за окном вагона, люди любили,  страдали,  радовались,
волновались за близких...
   Все это ему теперь недоступно. Любить некого - не телок  же,  которых
он снимает на одну ночь, чтобы с утра послать подальше.  Страдать  можно
разве что от физической боли, радоваться - удачному исполнению заказа на
убийство... А волноваться за близких... Близких у него теперь как  бы  и
не было.
   Он - один, он - пес на службе  государства,  на  тайной  и  постыдной
службе...
   Мастера-таксидермисты из КГБ вскрыли его черепную  коробку,  извлекли
мозг, а вместо него вмонтировали хитрый механизм. Но вместе с мозгом Са-
ша лишился и души, во всяком случае, в последнее время он постоянно ощу-
щал в себе какую-то гнетущую пустоту.
   Тем временем поезд остановился на небольшой станции, и в  купе  вошел
невысокий мужчина. Вальяжные жесты, уверенный баритон, дорогая,  правда,
очень безвкусная одежда. Судя по всему - мелкий бизнесмен,  косящий  под
"крутого": катит в Москву по делам, закупать на оптовом рынке для  своей
фирмы какую-то дребедень, которую потом будет продавать в своем райцент-
ре.
   Попутчик задавал какие-то вопросы, Солоник отвечал вяло,  всем  своим
видом демонстрируя, что разговор ему неприятен. Но в то же время  внима-
тельно его рассматривал...
   Толстая шея, мягкий животик, выпирающий из-под ремешка брюк, начесан-
ные залысины, коротко подстриженные усики. На вид  лет  сорок,  судя  по
всему, стандартный для такого возраста и такой профессии набор  недугов:
одышка, бессонница, атеросклероз, повышенная или пониженная  кислотность
желудочного сока, может быть, и язва...
   Интересно, а если бы он, Солоник, получил заказ на его "исполнение" -
как следовало бы действовать?
   Стрелять в подъезде, как Титенкова? Топить в ванной?
   Сбивать тяжелым автомобилем на вечерней малолюдной улице?
   В Сашиных глазах мелькнуло неподдельное любопытство. Нет, стрелять не
стоит: идти на такого даже с польским "ТТ" - все равно что бить муху  из
гранатомета. Тем более топить или давить машиной...
   Такому мужичку,  как  этот,  проще  всего  сымитировать  естественную
смерть. Острый сердечный приступ или инсульт. Или банальная драка: возв-
ращался домой вечером по улице, подвергся нападению неизвестного хулига-
на, получил по голове обрезком водопроводной трубы.
   Солоник внимательно взглянул в лицо соседа - видимо, взгляд был  нас-
только красноречив, что тот даже отпрянул.
   - Ты чо это... - стараясь скрыть испуг, пробормотал он.
   - Да ничего, - киллер уже явственно видел на его  теле  точки,  после
удара в которые этот мужик сразу же вырубится.
   За окнами сгущались фиолетовые сумерки, проводница пронесла по вагону
чай, и вскоре свет в вагоне погас - лишь под потолком светился небольшой
матовый плафон.
   Саша уже лежал, пробегая взглядом купленную газету, особенно не  вни-
кая в смысл прочитанного. Наконец, отложив ее, тяжело вздохнул:  он  по-
нял, что теперь люди перестали для него быть просто людьми. В каждом  из
них он видел потенциальную жертву, и уже невольно, автоматически  предс-
тавлял, как именно ее можно "исполнить"...
   Солоник и раньше бывал в Москве, но не больше нескольких дней подряд,
проездом.
   Но одно дело - приезжать в столицу на краткий срок, совсем  другое  -
жить тут, с мыслью, что это надолго.
   С первого взгляда столица показалась ему кошмарным сном: толпы людей,
чернеющие на автобусных остановках в "час пик", все куда-то спешат,  то-
ропятся, все злобные, как черти. Конечно, и в Кургане, и в Тюмени люди -
тоже не подарок, но даже такая злоба там в диковинку. Ну а если и  мате-
рят, то не со зла, а больше по привычке, даже где-то добродушно.
   Наверное, разница проистекала из-за слишком наглядного контраста меж-
ду очень бедными и очень богатыми. На Кутузовском, Тверской,  Ленинском,
Новом Арбате - масса забугорных навороченных тачек, сияющих лаком и хро-
мом "Мерседесов", "БМВ", "Линкольнов" и "Кадиллаков", а вдоль обочин, на
перекрестках, остановках, в очередях - занюханные граждане, рядовые  на-
логоплательщики, у которых не то что на "мере" - на жетончик в метро  не
всегда денег хватает.
   А денег в Москве много. Может быть, даже слишком много для одного го-
рода. И все беды российской столицы, как уже потом понял Солоник, проис-
текали именно из-за них.
   Теперь, после опереточного путча, провал  которого  расчистил  дорогу
"дикому" капитализму, баксовых миллионеров в Москве было,  наверное,  не
меньше, чем в любой европейской столице. Сотни банков, трастовых  компа-
ний, десятки тысяч торгово-закупочных, посреднических и иных фирм,  бро-
керских контор, совместных  предприятий,  иностранных  представительств.
Тут вертелись невероятные, баснословные деньги со всей страны: от  рыба-
ков Приморья и шахтеров Воркуты, металлургов Урала и Норильска, нефтяни-
ков Западной Сибири, и моряков Мурманска...
   И, разумеется, при тайном или явном нарушении законов. Да и  о  каких
законах можно говорить в эпоху первоначального накопления капитала?
   Уже на следующий день после того, как Саша определился на снятую  для
него квартиру, ему устроили экскурсию по городу. Удивительно, но  следом
за Солоником в Москву прибыл тот самый серенький гэбэшник с  неприметной
внешностью. Наверное, если бы киллера командировали на Луну, его бы отп-
равили вслед за ним.
   Сперва Сашу долго возили по улицам, показывая столичные достопримеча-
тельности: вот эту бензозаправочную станцию держат пацаны из  "долгопы",
то есть долгопрудненской преступной группировки, небольшой рынок у стан-
ции метро Находится под контролем люберецких, казино в самом центре  ма-
зуткинские отбили у "Чичиков", то есть чеченцев. А вот, вот, видишь? Это
знаменитые Лужники, огромная инфраструктура плюс рынок - исконная вотчи-
на солнцевских.
   Записывать, естественно, запрещалось. Как и прежде приходилось  расс-
читывать исключительно на память.
   Затем началась теория: куратор зачитывал выдержки из ментовских досье
на криминальных лидеров, комментируя. Кто с кем в  каких  отношениях,  у
кого какие запросы, амбиции, пристрастия и вкусы, вплоть до названий лю-
бимых напитков и марок сигарет. Прокручивались видеокассеты  оперативной
съемки, демонстрировались фотографии. Особое внимание уделялось  ставшим
уже традиционными связям с купленными ментами и прокурорскими чинами - в
Москве начала девяностых куплены они были почти все. Куратор так и гово-
рил: вот этот следователь по особо важным делам из Генпрокуратуры состо-
ит на содержании баумановской группировки, вот этот "кум" из  очень  из-
вестного своей строгостью сизо второй  год  кормится  от  подольских,  а
этот... да, тот самый, которого ты по телевизору почти каждую неделю ви-
дишь! - практически состоит на жаловании у ореховских.
   Картина открывалась довольно мрачная, чтобы не сказать жуткая. Столи-
ца являла собой огромную теневую структуру "крыш", "бригад" и "общаков".
Одни "крыши" в большинстве случаев перекрывали другие, напоминая китайс-
кую пагоду с деталями выгнутой кровли, уложенными одна на другую. "Обща-
ки" - как вольные, так и зоновские - незримо связывались между собой  на
манер сообщающихся сосудов, а авторитеты, стоящие во главе "бригад", как
могли, регулировали этот процесс. На самом верху  этой  пирамиды  стояли
воры в законе - элита российского криминалитета. Впрочем, среди нее тоже
начались серьезные трения: законники старой, так  называемой  нэпманской
или босяцкой формации люто ненавидели "апельсинов", то  есть  воров-ско-
роспелок, купивших коронацию за деньги или за какую-нибудь услугу.  Сла-
вяне, среди которых преобладали нэпманские, стремились потеснить кавказ-
цев. В начале девяностых воров-грузин только  в  Бутырском  следственном
изоляторе было больше, чем, наверное, во всем Тбилиси.
   Бизнесмены через невозвратные кредиты и липовые финансовые  документы
вовсю доили банкиров, банкиры через торговлю кредитами и субкредитами  -
друг друга, пирамиды типа "МММ" - рядовых налогоплательщиков. А всех  их
лихо дербанили бандиты - пожалуй, кроме Сергея Мавроди, "крышу"  которо-
му, как известно, ставила "контора"...
   Да, кроме традиционных "бригад" на Москве появилась  еще  одна  сила:
КГБ, сменивший вывеску на ФСК, в условиях новой  экономической  политики
выступал не только оппонентом, но и конкурентом криминалитета.  До  чет-
верти московских банков - а всего их было около полутора тысяч! -  имели
"контору" в качестве прикрытия.
   Была еще одна сила, самая, пожалуй, непредсказуемая - чеченцы. "Чичи-
ки", или "чехи", как их еще называли, славились наглостью и беспределом.
Авторитетов для них практически не существовало (не считая, естественно,
старейшин родовых тейпов).
   Все это неуловимо напоминало Чикаго начала тридцатых. Огромный  бога-
тый город и пещерные законы "дикого" капитализма, обтекаемость законов и
тотальная продажность всех, кто только может  продаться.  При  всем  при
этом полная импотенция  власти.  Огромная  концентрация  денег,  большая
часть которых крутилась в частично и откровенно криминальных структурах,
делала ситуацию предельно взрывоопасной...
   - Александр Сергеевич - может быть, вам кажется, что ситуация слишком
запутанная? - спросил куратор, закончив ознакомительный курс.
   Солоник неопределенно повел плечами, наморщил лоб...
   - Не знаю... Очень много информации, я еще ее не переварил.
   Гэбэшник покровительственно улыбнулся.
   - Ничего страшного. Тут все друг друга ненавидят. В случае смерти од-
ного авторитета на его место и территорию будут претендовать сразу  нес-
колько. А это значит, что такую смерть всегда легко списать на конкурен-
тов... Как это было в Тюмени, в связке Ржавый - Гаврила. Вы  улавливаете
мою мысль?
   Конечно же, Саша прекрасно понимал куратора. И даже много  больше:  в
городе, на котором завязаны такие большие деньги, не может быть не завя-
зана большая кровь...


   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Яркий солнечный луч пробивался сквозь замерзшее окно типовой двухком-
натной квартиры в Черемушках.  Осветив  причудливый  узор  обоев,  лучик
сдвинулся чуть вниз,  остановившись  на  огромной  двуспальной  кровати,
застланной стеганым одеялом. Под ним угадывался силуэт человеческого те-
ла. Подушек было две, а еще одно одеяло лежало рядом, из чего можно было
догадаться, что женщина, проведшая на этой кровати ночь, уже поднялась.
   На огромном двуспальном сексодроме спал Саша  Солоник.  Вчера  поздно
вечером он снял молодую длинноногую блондинку, то ли манекенщицу, то  ли
фотомодель; так она, во всяком случае,  представилась  сама.  Ночь  была
бурной, и теперь хозяину  кровати,  да  и  всей  квартиры,  естественно,
больше всего на свете хотелось спать. А потому он перевернулся на другой
бок и попытался спрятать лицо в подушках от слепящего утреннего света.
   Громко-громко прозвенел будильник.  Хозяин  с  явным  неудовольствием
приподнялся на локте и взглянул на циферблат - половина девятого. У него
сегодня намечалось очень много дел. Сладко зевнув, Саша вынырнул  из-под
одеяла, быстро заправил постель и пошел в  ванную  -  оттуда  доносились
звуки льющейся воды.
   - Наташа, ты еще долго? -  Солоник  нетерпеливо  постучал  костяшками
пальцев в дверь.
   - Сейчас, сейчас...
   Скоро дверь открылась, и оттуда выпорхнула молоденькая девица, на хо-
ду вытирая влажное лицо широким махровым полотенцем. Растрепанные волосы
при отсутствии вчерашней косметики в соединении с испуганным взглядом  и
темными кругами под глазами - все это делало  ее  куда  менее  привлека-
тельной, нежели вчера вечером.
   Пропустив в ванную Сашу, она спросила:
   - Можно я кофе сварю?
   - Вари, - равнодушно произнес тот, закрывая за собой дверь.
   Шумела вода из крана, на кухне  позвякивали  чашки,  а  струйки  душа
дробно, весело стучали по лицу, груди, плечам и спине.  Ласково  стегали
кожу, гладили, навевая воспоминания о теплом майском дождике. А на дворе
был январь, и вода пахла отнюдь не майским дождичком, а хлоркой.
   Покончив с утренним туалетом, Саша прошел на кухню. Наташа уже  ждала
его с кофе.
   Солонику всегда было неприятно смотреть по утрам на телок, с которыми
он проводил ночь, особенно, если знал  наверняка:  вариант  одноразовый.
Подснял, трахнул, не понравилась - пинка под зад: давай, милая,  свобод-
на. Но не все телки, глупые животные, это понимали; некоторые набивались
на следующую встречу, иные рыдали. А кое-кого приходилось даже  выталки-
вать из квартиры силой...
   Наташа вела себя так, будто бы хозяин был ей что-нибудь должен, и  от
этого Саше сделалось вдвойне неприятно. К тому же она курила, и Солоник,
поддерживавший спортивную форму, недовольно морщился.
   - Олег, - произнесла блондинка (Солоник никогда не представлялся нас-
тоящим именем), - а ты меня домой отвезешь?
   - Я тебе на такси дам, - отрывисто бросил Саша, стараясь скрыть  рас-
тущую неприязнь. Допил кофе и двинулся в спальню одеваться.
   - Ты же вчера обещал.
   - Извини, нет времени.
   - А мы еще встретимся? Можно, я твой телефончик запишу? - не отстава-
ла блондинка.
   - Исключено, - хозяин был категоричен. -  Я  же  тебе  вчера  сказал:
квартира не моя, друг уехал и мне ключи оставил.
   - А свой телефон?
   - Своего у меня нет.
   - Ну, тогда я тебе свой оставлю...
   - Оставляй, если так хочется, - донеслось из соседней комнаты.
   Наташа, получив обещанные деньги на такси, была выпровожена, а  Соло-
ник, закрыв за ней дверь, уселся у телевизора в глубоком кожаном кресле,
вытянув ноги, пытаясь воскресить подробности вчерашнего вечера.
   Да какие там подробности... Катил из центра города  на  новой  тачке,
алого цвета спортивной "Альфа-Ромео". Заметил одиноко мерзнущую на оста-
новке девицу, остановился, пригласил в машину...
   Сперва подумал - обыкновенная уличная проститутка, вроде тех, что  по
вечерам в изобилии водятся на Тверской у Центрального телеграфа, но  по-
том по манере разговора определил, что она - обыкновенная провинциальная
студентка, еще неотшлифованная столицей. Видимо, первокурсница.  Естест-
венно, приехавшая из какого-нибудь Коврова, Талдома или Юхнова,  неумело
косила под "крутую" - потому и назвалась манекенщицей-фотомоделью.
   Дорогая тачка, галантность манер ее хозяина  и  перспектива  провести
вечер в кабаке сделали свое дело: девица впорхнула в машину. Правда, мо-
лодой человек наотрез отказался везти ее в кабак, пригласив домой.  "Ма-
некенщица-фотомодель" поморщилась, но приглашение приняла...
   Вчера вечером Саше было все равно, кем она назовется, хоть  продавщи-
цей. Привез, угостил шампанским (для таких случаев шипучий напиток всег-
да стоял в холодильнике), загнал в ванную...
   Трахалась Наташа грубовато, жадно и безвкусно, что  свидетельствовало
о ненасытности, а когда кончала, принималась истошно орать  от  счастья,
будто бы ее резали бритвой по горлу. Солоник легонько зажимал  раскрытый
рот подушкой, но бесполезно. Наверное, если бы он трахал  ее  до  самого
рассвета, разбуженные соседи принялись бы стучать в стенку...
   Он прошел на кухню, взял клочок бумаги с номером телефона и, даже  не
взглянув на него, порвал и выбросил в мусорное ведро.
   Саша жил в Москве уже четыре месяца. С куратором встречался раз в не-
делю на конспиративной квартире на Ленинском проспекте. Занятия шли пол-
ным ходом: изучение криминальной структуры Москвы, личных  дел  тех,  на
кого может последовать отмашка, взаимоотношений конкурирующих  "бригад",
банков, компаний и фирм, которые они контролировали...
   Ему давали возможность обжиться, осмотреться, пообтереться в столице,
набрать форму, а главное - почувствовать себя столичным жителем. Два ра-
за в неделю Саша ходил в спорткомплекс: атлетизм, плавание, учебные  ру-
копашные схватки с опытным инструктором. Каждое  нечетное  число  месяца
бегал кроссы по три километра. Даже вчера, несмотря на двадцатиградусный
мороз, он не нарушил заведенного распорядка.
   Раз в неделю занимался стрельбой в загородном тире. Стрелял в  основ-
ном из пистолетов: "ТТ", "ПМ", "зауэр", "таурус",  "глок".  Последний  -
отличный семнадцатизарядный ствол, состоящий  на  вооружении  полиции  и
спецназов некоторых западных стран, особенно ему понравился.  Настолько,
что Солоник даже попытался стрелять с обеих рук.
   Инструктор - несомненно, с гэбэшным прошлым - следил за новым посети-
телем тира во все глаза: видимо, до него тут так никто не стрелял. И да-
же не преминул заметить: мол, такая манера называется "стрельбой  по-ма-
кедонски". В хите середины семидесятых, фильме "В августе сорок  четвер-
того", был положительный герой, капитан, любивший стрелять именно так.
   "Александр Македонский", - сострил тогда инструктор, знавший постоян-
ного посетителя по имени, и это  словосочетание,  воскрешавшее  школьный
учебник истории и полководца, никогда не знавшего поражений, очень  пон-
равилось Солонику, навсегда отложившись в памяти...
   Время, остававшееся от спортзала и тира, посвящалось  развлечениям  -
мимолетным и непритязательным. Телки - вроде этой одноразовой  Наташи  -
стояли в программе на первом месте. Их было много,  очень  много.  Саша,
обученный в учебном центре пунктуальности, даже завел специальный  днев-
ник, в который заносил подробности: порядковый номер, дату,  особенности
поведения и оценку по десятибалльной системе. Он, как в том анекдоте,  -
трахал все, что движется, не обходя вниманием даже таких телок,  которых
бы в курганские времена и не удостоил взгляда. Когда через  месяц  коли-
чество телок перевалило за сорок, пришлось бросить записи - все-таки за-
ниматься сексом куда приятней, чем его описывать.
   Бывшего узника "строгача",  бывшего  курсанта  специального  учебного
центра можно было понять - изголодавшийся, он наверстывал упущенное.
   Правда, иногда, откинувшись после четвертой или пятой палки на тонкую
простыню, Саша, глядя на очередную красавицу, как и тогда, в вагоне  по-
езда Свердловск-Москва, ловил себя на мысли: а если бы ему заказали "ис-
полнить" ее, эту сытую самку? Что бы он делал -  стрелял,  душил,  колол
или просто убил бы одним выверенным ударом в кадык или висок?
   В такие мгновения взгляд его делался каким-то оловянным, нечеловечес-
ким, глаза блестели, как слюда в лунном свете, и те  из  самок,  которые
замечали этот странный блеск, невольно отодвигались от Саши...
   Поднявшись с кресла, хозяин резким движением раздвинул тяжелые гарди-
ны - по-зимнему яркий, но холодный солнечный свет щедро заливал комнату.
Солоник мельком взглянул на часы - до поездки в спортзал оставалось  еще
минут пятнадцать, а потому можно было не спешить.
   Телеведущий вещал с экрана хорошо поставленным голосом  об  очередных
проблемах, охвативших Россию. На этот раз  главной  была  организованная
преступность. Слова произносились общие, обтекаемые, звучали с телеэкра-
на не один десяток раз:
   - Как сообщили на недавней совместной пресс-конференции представители
пресс-центров МВД и ФСК, борьба с организованной преступностью стала на-
шей первостепенной задачей, и в этой борьбе органы правопорядка  обязаны
мобилизовать все свои силы и возможности,  чтобы  не  допустить  разгула
криминальных элементов и связанного с этим бандитского беспредела, - со-
общил диктор. - Теперь по распоряжению Президента  милиция  будет  зани-
маться проблемами организованной преступности в тесном контакте с други-
ми силовыми ведомствами...
   Солоник  только  саркастически  ухмыльнулся.  Борись  с  этой   самой
оргпреступностью не борись - обычные средства бесполезны. Ктокто, а  он,
владевший всей полнотой информации, понимал это прекрасно. Именно потому
и учили его незаконным средствам, именно потому и привезли его, киллера,
сюда, в Москву.
   То, что он киллер, Саша усвоил уже твердо.  Он  -  палач,  профессио-
нальный убийца, он профессионально делает kill, и в условиях бандитского
беспредела это занятие ничем не хуже остальных.
   Нормальный бизнес, нормальный предприниматель.  Кто  нефтью  торгует,
кто автомобилями, кто фруктами, кто акциями, кто эфирным временем, а  он
со своим kill - и торговец, и производитель в одном  лице.  Народ  любит
бензин, тачки, авокадо и акции "МММ"? Пусть любит. Кому что.
   Нехитрая задачка из учебника, арифметика для четвертого класса:  кри-
минальный авторитет X. подмял под себя три банка, пять торговых домов  и
двадцать торгово-закупочных фирм. Криминальный авторитет Х кажется  неу-
язвимым - телохранители, купленные менты, стволы и банки.  Его  извечный
оппонент, силовая структура Y, после тщетных попыток посадить Х  послало
к нему киллера S. Кто победит в этой честной конкурентной борьбе?
   Ведомство, подготовившее его, не отличалось жлобством, и денег у него
было более чем достаточно: и на эту квартиру, и на новую спортивную тач-
ку, и на дорогие развлечения, и на телок.
   Что ж, еще в средние века ремесло палача  оплачивалось  щедро:  из-за
дьявольской печати, которую оно несет на себе, из-за опасности.
   Саша уже оделся, когда в комнате пронзительно зазвонил телефон.
   - Алло...
   По голосу он узнал гэбэшного куратора. Это было более  чем  странным,
потому что они условились: звонить ему может только Солоник, и только из
уличного таксофона по определенным дням и в определенные часы.
   Стало быть, что-то срочное, серьезное и внеплановое...
   Заказ на "исполнение"? Несомненно - а то что же еще?!
   - Надо встретиться, - сообщил гэбэшник. -  Сегодня  в  шесть  вечера,
точка номер три.
   - Хорошо.
   Уже сидя в автомобиле и прогревая двигатель, Солоник вспомнил  утрен-
нюю программу новостей.
   Наверное,  "другие  силовые  ведомства",  как  сообщил   телеведущий,
действительно перешли в наступление на организованную преступность.
   И одну из ключевых ролей в этом наступлении, судя по  всему,  отведут
ему, Александру Македонскому, с его искусством kill...


   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Небольшой старинный особняк в самом центре Москвы в это ясное  мороз-
ное январское утро смотрелся сказочным домиком. Бордовая черепичная кры-
ша, чуть припорошенная снегом, причудливые чугунные  узоры  декоративных
решеток, рельефно чернеющие на фоне сугробов, стекла, по-домашнему  отс-
вечивающие предполуденное солнце,  аккуратные  темно-зеленые  елочки  во
дворе...
   В старых, слышанных в детстве сказках в таких вот домиках  живет  или
добрая фея, или хороший волшебник, которых можно попросить о чем угодно,
вплоть до исполнения любого, самого сокровенного желания.
   Но это впечатление было обманчивым: если здесь, в этом  по-сказочному
уютном московском особняке и обитали волшебники, то уж  отнюдь  не  доб-
ренькие, и они не умели исполнять чужих желаний - скорее заставляли дру-
гих исполнять собственные.
   За столом специальной комнаты для совещаний, нашпигованной хитроумной
антиподслушивающей и антиподглядывающей техникой, сидели  трое.  Пожилой
мужчина в сером костюме консервативного  покроя  председательствовал,  и
судя по тому, как уважительно смотрели на него двое других,  можно  было
не сомневаться - он здесь главный.
   Его сосед, тот самый - похожий на кота,  энергично  растирал  красные
руки, он пришел прямо с улицы, а сегодня  термометр  показывал  двадцать
градусов мороза.
   Сидевший справа, со стертым лицом, никаких особых примет не имел.
   Говорил в основном Координатор, а его заместитель и офицер спецслужб,
командированный в "охранную фирму" с Лубянки, помалкивали. Фирма бывшего
генерала КГБ продолжала успешно функционировать. На Лубянке ее  рассмат-
ривали не иначе, как собственное структурное  подразделение,  выведенное
из штата лишь формально, но выполнявшее те же задачи, что и  чекисты.  И
серенький невзрачный офицер, вне сомнения, находился в оперативном  под-
чинении у своего бывшего коллеги...
   - Не буду утопать в подробностях, последние события всем  нам  хорошо
известны. Ситуация в столице выходит из-под контроля, - голос  Координа-
тора звучал немного простуженно, но  с  начальственными  интонациями.  -
Экономические реформы, успешно начатые правительством, имеют свою изнан-
ку: Москву, да и всю Россию захлестывает волна бандитизма. Высокое руко-
водство крайне раздражено сложившейся ситуацией. Не за горами президент-
ские и парламентские выборы, и криминогенная  ситуация  может  быть  ис-
пользована в качестве одного из главных козырей оппозиции. Вы, как и  я,
прекрасно понимаете: сбить эту волну обычными методами, действуя  исклю-
чительно в рамках закона, невозможно. Милиция, прокуратура начисто  кор-
румпированы. Подразделение "С",  выведенное  из  компетенции  "органов",
долгое время оставалось практически незадействованным.  На  наш  взгляд,
только оно способно кардинально изменить ситуацию. Мы уже много раз  го-
ворили об этом. Вы знаете, кого я конкретно имею в виду. Кстати, - Коор-
динатор обернулся к офицеру спецслужб, - как он поживает?
   - В отличной форме, тренируется, упражняется в тире, - казалось,  тот
только и ждал этого вопроса, - так же как и дублеры.
   - Кстати, о дублерах, - хозяин кабинета с треском выдвинул ящик стола
и достал из него несколько папок. Положил перед  собой  лист  принтерной
распечатки, пробежал глазами и, чему-то улыбнувшись, продолжил: - По мо-
ему замыслу, не всех намеченных к ликвидации лидеров криминалитета  дол-
жен "исполнить" именно ваш, этот самый... Солоник, кажется? -  поинтере-
совался он таким тоном, будто бы и впрямь забыл фамилию ключевого испол-
нителя.
   - Солоник Александр Сергеевич, - с понятливой улыбкой подтвердил  ку-
ратор.
   - А вот дублеры как раз и будут заниматься остальными. Только мы сде-
лаем так, что висеть они будут на нашем герое. Убийства, как вы сами по-
нимаете, будут иметь сильнейший резонанс. Рано или поздно подоплека вый-
дет наружу, и подоплека будет именно такой, какой мы ее представим.  Те-
перь - о кандидатурах...
   "Точкой номер три", о котором сообщил в телефонном разговоре куратор,
была небольшая автомобильная стоянка на окраине города.
   Справа - изуродованный глубокими котлованами пустырь отлично просмат-
ривался. Слева - неширокая асфальтовая дорога, обычно пустынная. А  вок-
руг - унылые коробки новостроек, отгороженные от пустыря серым  бетонным
забором.
   Куратор прибыл на встречу на темно-зеленой "копейке" - донельзя доби-
тый вид "жигуленка" наводил на мысль, что этой машине уже давно пора  на
свалку металлолома. Впрочем, внешний вид, как и положено для оперативной
машины, был обманчив: в "копейке" стоял форсированный двигатель, который
бы наверняка дал фору даже движку солониковской "АльфыРомео".
   Заметив машину со знакомым силуэтом на  водительском  месте,  Солоник
вышел из "АльфыРомео" и перебрался в салон "копейки".
   - Ну что, Александр Сергеевич, есть для вас работа, - после  сдержан-
ного приветствия сообщил куратор, перекладывая на колени соседа папочку.
   Саша раскрыл папку, зашелестел  бумагами...  Безусловно,  кандидатура
человека, которого  ему  надлежало  "исполнить",  выглядела  куда  более
серьезно, нежели Ржавый и Гаврила вместе взятые.
   Валерий Длугач, более известный в криминальных  кругах,  как  Глобус,
считался в Москве человеком влиятельным. Саша уже  обратил  внимание  на
этого авторитета во время теоретических занятий. Согласно  своеобразному
рейтингу, составленному опытными оперативниками МУРа,  Глобус  входил  в
пятерку наиболее опасных и могущественных мафиози столицы.
   Несмотря на множество судимостей по серьезнейшим статьям -  разбойные
нападения, грабежи и как следствие - "командировки" за колючую проволоку
в зоны различных режимов, Длугач никогда не отличался пиететом в отноше-
нии воровских понятий. В Москве за ним закрепилась слава жестокого бесп-
редельщика. "Свой" Наро-Фоминский район он держал в страхе и  покорности
- так же, как и некоторые подконтрольные ему крупные торговые и финансо-
вые точки центра города. Задержки платежей карались безжалостно.  Длугач
мог запросто наехать на "чужого" коммерсанта, переадресовывая  плату  за
"охранную деятельность" на себя. В случае сопротивления посылал пацанов,
которые сразу же  открывали  огонь  из  "Калашниковых"  или  забрасывали
объект гранатами. Если бы у Глобуса было не так много денег  и  стволов,
на него, конечно же, давно наехали бы коллеги, и авторитет, пусть даже в
воровском звании, был бы мгновенно поставлен на понятия. Но наехать  ни-
как не получалось - кроме огневой мощи мобильной "бригады" и  баснослов-
ных денег, на которые беспредельщик содержал нужных людей в ментовке,  у
Длугача имелся еще один серьезный козырь: он был безусловным  ставленни-
ком "лаврушников", то есть "законников" с  Кавказа,  которые,  исподволь
поддерживая русского беспредельщика, незримо укрепляли  свои  позиции  в
столице...
   Саша изучал личное дело нового клиента долго - минут пятнадцать-двад-
цать. Чекистский куратор терпеливо ждал, стараясь по выражению лица  по-
допечного предугадать его реакцию.
   - Для деловых встреч со "звеньевыми" и  "бригадирами"  Длугач  обычно
использует кафе "Меркурий", что в поселке Селятино, - едва заметно шеве-
ля губами, читал Солоник. - Рядом находится платная охраняемая  стоянка,
организованная охранным кооперативом "Стоик", являющийся, по сути,  бан-
дитской фирмой и используется Глобусом в качестве  официального  прикры-
тия...
   - Я бы не советовал вам "исполнять" его именно там. - Гэбэшник  заку-
рил. - Селятино - сравнительно небольшой поселок, там каждый новый чело-
век на виду. Кроме того, вы должны будете подумать о безопасном  отходе.
Вас накроют через минуту после "исполнения". "Быки - телохранители у не-
го свирепые, ни перед чем не остановятся.
   Саша молча протянул папку собеседнику.
   - Можете пока оставить себе, до следующей встречи, -  разрешил  кура-
тор. - В пятницу, как обычно...
   - А где гарантии, что меня не накроют в другом месте? - киллер  поло-
жил папку себе на колени.
   Чекист тонко улыбнулся:
   - Прекрасно понимаю вашу обеспокоенность, она целиком оправдана.  Ко-
нечно же, убийцу будут искать - и притом бандиты  куда  энергичней,  чем
менты. В МУРе будут потирать руки и тихо радоваться, что  одним  беспре-
дельщиком стало меньше и у них убавится головной боли. А смерть  Длугача
попросту спишут на естественные издержки профессии убитого. А вот банди-
ты...
   Неожиданно лицо куратора приобрело жесткое выражение - во всяком слу-
чае, Солоник еще никогда не видел его таким.
   - Что - бандиты?
   - Понимаете, Александр  Сергеевич,  -  тоном  профессора  математики,
объясняющего школьнику таблицу умножения, продолжал собеседник, - мы все
очень точно просчитали. Вы ведь отдаете себе отчет, что у  Глобуса  есть
враги, и врагов этих немало?
   Солоник скосил взгляд на папочку.
   - Конечно. Вон, что тут написано: на "стрелку"  с  "пиковыми"  привез
каких-то блядей - правда, за это тут же по ушам получил. На  "общаковые"
деньги нанимал себе в Париже минетчиц, чтобы у него прямо в вертолете да
на катере отсасывали!
   Чекист болезненно поморщился и, оставив последнее сообщение без оцен-
ки, продолжил:
   - Враги его - люди тоже небедные и влиятельные.
   - Естественно.
   - А люди, которые сейчас окружают Глобуса и которые от  него  кормят-
ся... На кого они в первую очередь будут думать? - Не дождавшись ответа,
он продолжил: - Да на кого угодно: на влиятельных русских воров в  зако-
не, которые Длугача недолюбливают и не раз призывали развенчать, на  ор-
тодоксов, которые никогда не простят ему неуважения к паханам, на  авто-
ритетов, у которых он отбил перспективные  фирмы  и  банки,  короче,  на
всех, кому он когда-либо перешел дорогу...
   Куратор неторопливо рассказывал, выстраивая аргументы - они выглядели
более чем убедительно. Саша молча слушал, глядя не на него, а в окно ма-
шины: по пустырю бродили бездомные собаки, одичавшие,  голодные...  Вне-
запно одна из них жалобно и тонко заскулила, и две другие тут же  набро-
сились на нее, мгновенно опрокинули на спину.  Послышалось  низкое  злое
рычание, звуки борьбы, но спустя несколько секунд жертва с визгом вырва-
лась и, увязая по брюхо в снегу, помчалась прочь.
   Так и этот мир, с которым он соприкоснулся, живет  по  диким  законам
животного мира. Одни обязательно  преследуют  других,  чтобы  разорвать,
убить, уничтожить; другим достается  незавидная  роль  жертвы.  Но  ведь
преследователь рано или поздно сам станет жертвой - как тот  же  Глобус,
уже приговоренный... Таков закон этого мира.
   - Ввиду серьезности исполняемого объекта у вас будет достаточно  вре-
мени для подготовки, - продолжал чекист, - четыре месяца. Длугача следу-
ет ликвидировать где-то до пятнадцатого апреля. Надеюсь, достаточно?
   Преследуемую собаку оставили в покое, за ней не погнались. Неожиданно
откуда-то из глубин подсознания нечаянно всплыла где-то  услышанная  или
прочитанная фраза: тот, кто становится палачом, рано или поздно сам ста-
нет жертвой.
   А ведь еще сегодня утром он прагматично просчитывал все выгоды своего
ремесла: он - киллер, торгует своим kill, и это ничем не хуже, чем  тор-
говать, скажем, фруктами или дорогими тачками. Пусть  занятие  палача  и
постыдное, но хорошо оплачиваемое...
   Из задумчивости его вывела последняя реплика,  произнесенная  курато-
ром:
   - Насчет денег. Как и прежде, ваша работа будет хорошо оплачена, - он
достал из внутреннего кармана куртки пачку стодолларовых купюр. - Это  -
на подготовку и на жизнь. И дважды по столько же  получите  за  исполне-
ние...
   Наглухо задернутые шторы, приглушенный зеленоватый свет, льющийся  из
бра, мягкая мебель создавали ощущение полного покоя, но покоем  здесь  и
не пахло...
   Солоник лежал на кровати, положив руки поверх одеяла и отрешенно гля-
дя в потолок. Лежал тихо, неподвижно, казалось, даже не дышал, но по его
лицу было понятно: он о чем-то думает, и мысли эти ему в тягость.
   - Может быть, я пойду?
   При звуке этого голоса Солоник вздрогнул, точно  от  резкого  окрика.
Обернулся, невидяще взглянул на девушку, примостившуюся с краю  кровати.
Она была свежа, румяна и, что самое приятное, молода: не  старше  восем-
надцати. Затуманенное восковой бледностью  лицо,  перечеркнутое  полосой
крашеных губ, закушенных во время недавнего акта; огромные глаза, в  ко-
торых можно было даже угадать проблеск мысли...
   Не проститутка, похоже, даже не б...ь.  Из  соседнего  дома.  Нередко
встречались, потом как-то незаметно начали здороваться.  Сегодня,  после
встречи с чекистом, случайно увидел ее в центре города,  предложил  под-
везти. По дороге разговорились...
   Сегодня вечером, сразу же после разговора  с  гэбэшником,  настроение
сделалось предельно мерзким. По тону, по виду,  даже  по  едва  заметным
движениям этой серенькой сволочи Саша понял: пусть он хоть семи пядей во
лбу, но относиться к нему все равно будут, как к проститутке. Его  нани-
мают, дают работу - постыдную работу! - и за нее платят деньги,  подчер-
кивая: "ваша работа будет хорошо оплачена". И вот сейчас, в десять вече-
ра, кстати или некстати вспомнились те  бродячие  собаки,  дравшиеся  на
пустыре, и собственные соображения на этот счет - о том, что  палач  сам
рано или поздно превращается в жертву, о том, что рано или поздно кто-то
более сильный и жестокий начнет преследовать тебя.
   Беседуя по дороге домой с этой девчонкой, он  понял,  что  не  сможет
провести сегодняшний вечер в одиночестве.
   Отправиться в ночной клуб, на дискотеку, в ресторан?
   А там что - все то же одиночество, только в огромной, чуждой для него
массе людей. И потому пригласил девушку домой.
   Удивительно, но она не отказывалась: посидели, она выпила  шампанско-
го, потом вспомнила о том, что позже одиннадцати задерживаться не может,
что у нее завтра тяжелый день на работе.
   Хозяин квартиры выглядел понуро и убито, и  девчонка  каким-то  чисто
женским чутьем угадала, что этого странного  человека  нельзя  оставлять
сегодня одного.
   Все произошло как-то само собой: разостлала постель, сходила  в  душ,
тихонько легла рядом...
   Но близость не принесла ему удовольствия, наверное, впервые в  жизни.
Он никак не мог расслабиться, отогнать навязчивые мысли...
   - Олег, так мне уйти? - повторила она после непродолжительной паузы.
   Он сделал отрицательный знак рукой.
   - Побудь еще немного...
   Но девушка принялась собираться. Быстро оделась и, держа во  рту  за-
колку для волос, взглянула на Сашу с явным состраданием.
   - Только давай договоримся. То, что  произошло  между  нами  сегодня,
случайность. Ты не будешь меня искать, добиваться со мной встречи. Прос-
то я увидела тебя и поняла, что сегодня тебе не хочется быть одному. Мне
тоже, - добавила она.
   Саша взглянул на девушку так, будто бы они только что познакомились -
какие еще проблемы?
   - На прошлой неделе застрелили  моего  родственника...  -  продолжала
она. - В центре города, среди бела дня, из машины. Он был бизнесмен, до-
вольно солидный, небедный. На него наехали, предложили платить якобы  за
охрану, он отказался, ему начали угрожать... В милиции и слушать не ста-
ли.
   - А кто застрелил? - поинтересовался Саша.
   - Бандиты, - вздохнула та и, отвернувшись,  добавила:  -  Ничего,  им
воздается. Никогда еще зло и пролитая кровь не оставались  безнаказанны-
ми. Их тоже кто-нибудь когда-нибудь... застрелит.
   Последние слова заставили Солоника вздрогнуть: они были созвучны  его
сегодняшним мыслям...


   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   Незаметно пролетела его первая московская зима, и  вместе  со  снегом
исчезли, словно растаяв под мартовскими лучами солнца, тяжелые тревожные
мысли. Как ни странно, но суматошная столичная жизнь создавала  ощущение
спокойствия и уверенности, а комфорт, которым Солоник старательно  окру-
жал себя, позволял забыть о возможных неприятностях. В Москве  его,  бе-
жавшего с зоны, судя по всему, никто не искал: то ли менты получили  со-
ответствующую отмашку от старших братьев с Лубянки, то ли теперешние Са-
шины документы, выправленные еще в союзном, в Шестнадцатом  Главупре  на
имя Максимова, выглядели убедительно...
   Он не раз вспоминал слова, которые как бы невзначай обронила  та  де-
вушка: никакая кровь и никакое зло не остаются безнаказанными. Но  разум
убеждал в другом: если эту кровь не прольешь ты,  то  прольют  другие...
Какая разница?
   Там, в Казахстане, не одного его такого грамотного готовили...
   Зло неотвратимо влечет за собой ответное зло - все правильно,  но  он
поставлен в такие условия, когда иного выбора нет.
   И ой этот выбор сделал, и путь назад ему заказан.
   А пока он тщательно готовился к своей  первой  серьезной  ликвидации:
еженедельно стрелял в тире, качался, плавал в  бассейне,  бегал  кроссы,
тщательно изучал возможные места появления клиента.
   Тот вечер в "Арлекино", когда Солоник впервые увидел Длугача, он  за-
помнил надолго. Одно дело - читать досье на потенциальную жертву,  прос-
матривать фотоснимки и видеозаписи, совсем другое - видеть,  как  жертва
движется, разговаривает. Тут и подмечаешь незаметные  для  обыкновенного
взгляда детали, отслеживаешь прикрытия, прикидываешь  наиболее  уязвимые
точки...
   Девятого апреля выдалось холодным, ветреным - такой обычно  бывает  в
столице середина весны. Ровно в половине десятого  вечера,  как  и  было
оговорено, позвонил куратор и буднично, словно бы речь шла о  поездке  в
магазин, предложил встретиться в двадцать три ноль-ноль  у  зоопарка  на
Красной Пресне.
   Ждать пришлось недолго: ровно в  назначенное  время  тридцать  первая
черная "Волга" остановилась у обочины, и Солоник, усевшись на заднее си-
денье, кивнул куратору:
   - Добрый вечер.
   - Добрый, - ответил тот, поглаживая лежавший у него на коленях  длин-
ный продолговатый футляр, вроде того, в котором музыканты носят фаготы.
   Но это был явно не музыкальный инструмент - наметанный  глаз  киллера
сразу же определил, что в  футляре  снайперский  карабин,  скорей  всего
"СКС", простое и надежное оружие.
   - Оружие заберете с собой, осмотрите, пристреляйте в  нашем  тире,  -
сказал куратор и сразу, без перехода, перешел к делу: - Мы считаем,  что
ликвидировать Длугача лучше всего в районе "Арлекино". Да  и  безопасней
для вас, чем ехать в Селятино. Теперь он бывает  в  ночном  клубе  почти
каждый вечер. Живая музыка, друзья, качественное спиртное, доступные де-
вочки - все это притупляет у жертвы чувство опасности,  расслабляет.  Вы
немного понаблюдаете за ним, проследите, как он  подъезжает,  как  ведет
себя, каково сопровождение, сколько машин, как отъезжает. На все  два  с
половиной часа. Думаю, достаточно. Потом я отвезу вас домой.
   Спустя полчаса они уже сидели за столиком. Популярная  эстрадная  пе-
вичка томно пела модные шлягеры, пресыщенная публика вяло  аплодировала,
невозмутимый бармен за стойкой с ловкостью циркового фокусника  разливал
разноцветные напитки.
   "Арлекино"  посещалось  специфической  публикой.  Этот  ночной  клуб,
весьма дорогой, открылся в Москве одним из первых,  и  наиболее  частыми
гостями тут были бандиты уровня  выше  среднего,  более-менее  серьезные
бизнесмены и, конечно же, проститутки, обслуживавшие и  тех,  и  других.
Короче, шикарная тусовка для всех. "Арлекино" служил  и  местом  деловых
встреч, но на разборки было наложено негласное табу. В один и тот же ве-
чер тут за столиками могли гулять пацаны из непримиримо враждующих груп-
пировок, но выяснение отношений, а тем более стрельба и  поножовщина  не
приветствовалось. За ослушание можно было получить по ушам  от  старших.
Между тем здесь же, в интимном полумраке, велись и чисто деловые беседы:
намечались фирмы для последующих наездов, просчитывались выгоды и  невы-
годы наезда на банки,  решалось,  кого  из  ментов  стоит  купить  и  за
сколько, оговаривались и куда более серьезные мероприятия...
   Впрочем, менты, чины из прокуратуры и ФСК и даже мелкие чиновники  со
Старой площади, Варварки и мэрии также были в "Арлекино" частыми  гостя-
ми. В отличие от бандитов, гнущих пальцы по поводу  и  без  повода,  эти
предпочитали не выдавать себя.
   Солоник нетерпеливо вертел головой, осваиваясь. Что-то ему нравилось,
что-то не очень, а что-то не нравилось  совсем.  Более  всего  -  внима-
тельные взгляды чекиста, которые киллер постоянно ощущал на себе.
   Тем временем певичка, полуприсев в кокетливом книксене, удалилась под
жиденькие аплодисменты, и в этот момент зазуммерил сотовый телефон кура-
тора. Сашин спутник взял трубку, выслушал краткое  сообщение  и,  что-то
ответив, спрятал черную коробочку с толстым отростком антенны  во  внут-
ренний карман пиджака.
   - Минут через двадцать он будет тут, - пояснил чекист, и Солоник  по-
нял: "наружка" наверняка ведет Длугача по московским улицам.
   В ожидании Глобуса Саша принялся изучать публику, начав, естественно,
с телок. Он сразу же разделил их про себя на  три  категории.  Вопервых,
дорогие проститутки, самые многочисленные в клубе; они сразу бросались в
глаза независимым видом, мини-юбками и боевой  раскраской.  Во-вторых  -
так называемые бизнесвумен, женщины-бизнесмены. Удивительно, но они наз-
начали деловые встречи в  дорогом  и  престижном  ночном  клубе.  Ну,  а
в-третьих, жены и любовницы бизнесменов, а также бандитов: этих, тихих и
подчеркнуто скромных, было меньше всего - в подобные  заведения  принято
ходить в мужской компании.
   Саша мельком взглянул на куратора - тот выглядел несколько  напряжен-
ным. Прищурившись, вглядывался в лица входящих и выходящих, и  по  этому
прищуру Солоник определил, что многих из завсегдатаев "Арлекино"  чекист
наверняка знает заочно, и уж наверняка не как законопослушных граждан...
   Вновь зазуммерил мобильный телефон.
   - Да? Сейчас? Хорошо, - отрывисто произнес он, нажал на отбой и,  по-
вернувшись к соседу по столу, сообщил: - Он будет тут через пять  минут,
уже на подъезде. И не один, с охраной. Я его вам только покажу, а дальше
ведите его сами. Посидите, мне надо выйти по делам. Поднялся и вышел.
   Саша остался один. За несколько часов ему надо было понять,  что  это
за объект, сжиться с ним, как актер вживается  в  образ,  в  исполняемую
роль, постичь ритм движения, манеру разговора и  поведения,  характерные
привычки, изучить окружение...
   Скоро в зал вошли человек семь. Коротко стриженные  головы,  наглость
бросаемых ими взглядов и развязность манер, дорогие, но безвкусные шмот-
ки, а главное - внутренняя агрессия, источаемая наружу, - все это  крас-
норечиво свидетельствовало об их принадлежности к миру российского  кри-
минала. Солоник понял: Глобус - один из них.
   Отыскав свободный столик и усевшись за него, вошедшие подозвали  офи-
циантку. Та мгновенно подошла. Саша безуспешно пытался  определить,  кто
именно из этих семи - Валерий Длугач, но это ему не удавалось: к  банди-
там то и дело подходили какие-то коротко стриженные, видимо, коллеги  по
преступному бизнесу. За их спинами сидящие за столом почти не просматри-
вались.
   Вновь появился куратор - уселся и, не глядя  в  сторону  сидевших  за
столиком, спросил шепотом:
   - Ну, может быть, сами определите, кто он?
   Саша повел плечами.
   - Определишь тут...
   - Смотрите: сейчас к ним наверняка подойдет вон та толстая женщина  -
сутенерша. Предложит девочек, и ваш объект сделает заказ.
   И точно: безобразная, дебелая тетка подошла и,  подобострастно  улыб-
нувшись, указала на столик со скучавшими проститутками. Один  из  сидев-
ших, невысокий мужчина лет сорока, в  темном  костюме,  сразу  оживился,
приподнялся, чтобы получше рассмотреть предложенных проституток.
   - Этот? - кивнул в его сторону Солоник.
   - Он самый, - подтвердил чекист. - Только не  смотрите  на  него  так
откровенно. Он очень осторожный и хитрый. Вы его запеленговали,  засекли
- теперь отслеживайте сами. Только предельно аккуратно. Можете даже  ос-
торожно выйти следом за ним, но дальше автомобильной стоянки идти не ре-
комендую. Все, желаю успеха, в два ночи жду в  своей  машине  у  станции
метро.
   Куратор быстро поднялся и направился к выходу.
   Киллер понял его слова по-своему: "исполнять" объект  следует  именно
здесь, рядом с  "Арлекино".  Видимо,  так  было  задумано  "конторой"  -
убийство, по мнению заказчиков, должно было вызвать резонанс, а для это-
го необходимо большое скопление народа...
   Тем временем Глобус и его компания  продолжали  развлекаться.  Длугач
быстро набирался спиртным, и чем больше пил, тем становился агрессивнее.
Он уже успел влепить прилюдно пощечину телохранителю, наорать на  друго-
го, поменять двух телок, чем-то не угодивших ему. Ситуация за бандитским
столиком накалялась. Саша поморщился: наблюдать чужую агрессию не  слиш-
ком приятно. Дальнейшие события отвлекли его от отслеживания объекта...
   - Скучаем, красавчик? - Приглушенный женский голос заставил  Солоника
поднять голову. Рядом с ним уселась молоденькая барышня.
   Это была типичная московская проститутка,  из  тех,  что  обслуживают
"крутых". Вызывающий макияж, мини-юбка, длинная сигарета, манерно  зажа-
тая между пальцами...
   - Развеселить меня пришла?  -  спросил  Солоник,  прикидывая  в  уме,
сколько она может стоить.
   Конечно, снимать ее на ночь не было резона - время не то, к  тому  же
он на работе. А вот если оперативно дать на клык... Правда, за  грамотно
исполненный минет "скрипочки" - так именуют профессиональных  вафлерш  -
берут дорого, но, если действительно классно отсасывает, почему бы и  не
заплатить?
   Искусство, в том числе и минета, требует материальных затрат.
   - Могу и развеселить, - улыбнулась  минетчица,  -  к  обоюдному  удо-
вольствию...
   Саша метнул быстрый взгляд в сторону столика Длугача  -  ему  показа-
лось, что кто-то из его окружения подозрительно долго  задержал  на  нем
взгляд.
   Что ж, можно и под снять эту девку. Во всяком случае, даже к лучшему.
Мужчина, одиноко сидящий в таком заведении, не может не вызвать подозре-
ния. А так - все естественно и более чем понятно: пришел скоротать вече-
рок, заодно и телку снял.
   - И во сколько же ты оцениваешь свое удовольствие? - Солоник  целиком
переключился на проститутку.
   - Смотря какое...
   - А какое можешь доставить? Что ты вообще умеешь делать?
   - Я умею абсолютно все! - не без затаенной гордости произнесла  прос-
титутка и тут же сообщила тарифные расценки: -  Если  на  ночь,  пятьсот
баксов, один трах - триста, минет - двести... Если что-то  экзотическое,
то цена, как говорится, договорная. А если больше нравится групповуха  -
сейчас подругу подгоню.
   - Что значит "экзотическое"? - поинтересовался Александр.
   - Был у меня один клиент, - проститутка облизала  розовым  и  острым,
как у кошки, языком губы. - Приезжала я к нему два раза в неделю. Так он
раздевался, надевал роликовые коньки и просил,  чтобы  я,  взяв  его  за
член, возила по всей квартире.
   Саша коротко хохотнул.
   - Ну это уже слишком. А как насчет минета?
   Девица вновь облизала губы.
   - Двести баксов - и с превеликим удовольствием. Есть тут одно  укром-
ное место. Давай, красавчик: моргнуть не успеешь, как кончишь!
   Соблазн был настолько велик, что Солоник на какое-то  мгновение  даже
забыл о том, кто он такой, что на свете  существуют  объекты,  серенький
куратор...
   Она завела его в какой-то закуток, по-видимому  в  комнатку  обслуги,
профессионально быстро спустила штаны вместе с бельем и, надорвав зубами
упаковку презерватива, с немыслимой ловкостью заглотила резинку.  Затем,
взяв в руку член, принялась ласкать его, тереть о  свои  губы,  теребить
мошонку. Она действительно умела все: Саша возбудился быстро, а  прости-
тутка уже отсасывала - методично и глубоко, помогая себе рукой.
   Спустя минут пять сеанс быстрого и непритязательного удовольствия был
завершен.
   - Ну ты прямо компрессор, - удивился Саша, протягивая девке деньги.
   - Понравилось? - "скрипочка" явно напрашивалась на комплимент.
   - Приятно иметь дело с профессионалом, - Солоник уже застегнул  штаны
и, кивнув на прощание, направился в зал.
   - Сдельная оплата стимулирует производительность труда,  потому  я  и
перешла на прогрессивную французскую технологию. - Путана явно  попалась
образованная.
   Вернувшись в зал, киллер к своему ужасу обнаружил, что объект  исчез.
За его столиком уже никого не было. Остались  лишь  рюмки  с  недопитыми
разноцветными напитками, грязные тарелки с объедками и воткнутыми в  них
окурками.
   - Зараза! - прошептал Солоник и, круто развернувшись, пошел в  гарде-
роб.
   Впрочем, Глобус не мог уйти далеко, Саша обнаружил его на  автостоян-
ке.
   Длугач был в ударе - стоял возле антрацитно-черного джипа  и  на  всю
площадку орал на какого-то пацана. Сырой апрельский ветер  разносил  об-
рывки фраз:
   - Уши свои будешь есть без соли и перца!..  Завтра  чьи-то  похороны:
или твои, или его...
   Делать в "Арлекино" было больше нечего: скоро  Солоник,  как  и  было
оговорено с куратором, сидел в кабине черной "Волги".
   - Ну, как понравился вам объект? - пряча улыбку, спросил чекист.
   Солоник поморщился.
   - Да чего там... Мания величия. Возомнил себя великим и  страшным,  а
на самом-то деле животное.
   Черная "Волга" мчалась по опустевшим московским улицам, и Саша, держа
на коленях черный футляр, задумчиво смотрел в запотевшее окно...
   Два последующих дня прошли в напряжении: надо было много успеть.
   С самого раннего утра Солоник закрывался в комнате, тренируясь в  хо-
лостой стрельбе и быстром сбросе карабина "СКС" (он не ошибся - в черном
футляре лежало именно это оружие). Перед обедом, когда "Арлекино" еще не
работал, изучал возможные точки, из  которых  будет  удобно  "исполнять"
Длугача, равно, как и пути отхода.
   Утром одиннадцатого апреля все было  подготовлено.  Куратор  сообщил,
что Глобус должен был появиться в "Арлекино" не позже девяти вечера. Ви-
димо, чекисты давно прослушивали объект...
   Наверное, никогда еще куратор не выглядел столь серьезным. Лишь руки,
сложенные замком на коленях, выдавали волнение. Очевидно, от благополуч-
ного, равно и неблагополучного исхода акции зависело  и  будущее  самого
чекиста.
   Они сидели в машине - Солоник внимательно наблюдал с помощью  прибора
ночного видения за ярко освещенной автостоянкой. То и дело звонил лежав-
ший на приборной панели мобильный телефон: "наружка" докладывала  о  пе-
редвижении объекта.
   - Все, выходите, - голос куратора едва заметно дрогнул. - Ни пуха...
   - К черту, - бросил Саша.
   Открывая дверцу и спиной чувствуя взгляд куратора, растворился в чер-
нильной темноте ночи.
   Сознание работало на удивление четко: во всяком случае,  волнения  он
не испытывал никакого. Быстро добрался до нужной точки, осмотрелся - ни-
кого. Расчехлил карабин, подстелил загодя  принесенный  клетчатый  плед,
прикинул направление и скорость ветра.  Подложил  загодя  приготовленные
кирпичи: удобная подставка для стрельбы лежа. Вновь взглянул на ярко ос-
вещенную автостоянку: темные силуэты машин, редкие фигурки людей, черне-
ющий прямоугольник угла дома наискосок...
   Глобуса он узнал сразу: авторитет, слегка пошатываясь, шел в обществе
человек восьми. Сзади плелись девицы, подснятые на остаток ночи.  Длугач
выглядел вальяжным, шел не торопясь, перебрасывался с охраной  какими-то
фразами.
   Неожиданно от длинного лимузина отделилась одинокая фигура - вне сом-
нения, этот человек двигался наперерез Длугачу. Тот, заметив его,  оста-
новился, протянул руку - видимо, это был его знакомый. Короткое  рукопо-
жатие - спустя несколько секунд Глобус кивнул охране - идите по  тачкам,
сейчас перетру и догоню...
   Это был уникальный случай пустить  глобусовских  "быков"  по  ложному
следу - Солоник понял это тут же. Быстро расчехлил оптику, послал патрон
в патронник, прицелился. До клиента не более сорока метров.  Ветер  сла-
бый, видимость, несмотря на темное время суток,  приличная.  Саша  знал,
что не промахнется, "исполнит" Глобуса с первого же выстрела.
   А объект уже прощался со случайно подвернувшимся знакомым, похлопывая
по плечу. Чтото сказал, тот слушал, кивал...
   Едва различимый щелчок выстрела, ослабленного  глушителем,  и  резкая
отдача приклада в плечо. Длугач, словно наткнувшись  на  невидимое  пре-
пятствие, упал на асфальт. И тотчас же со  стороны  стоянки  послышались
встревоженные возгласы, женский визг. Почему-то заголосила сирена проти-
воугонки, включившись в какой-то машине. Удивительно, но  где-то  совер-
шенно в другой стороне послышался явственный стон -  так  может  стонать
лишь раненый.
   Впрочем, Солоник уже не видел и не слышал всего этого. Аккуратно  за-
вернув карабин в плед - так, словно он мог понадобиться еще  раз,  -  он
быстро двинулся туда, где его ожидала машина...
   Наверное, только теперь, после  первого  громкого  убийства,  куратор
по-своему зауважал подопечного. Смотрел на него с плохо скрываемым любо-
пытством, будто бы не верил, что этот невысокий, жилистый, ничем,  каза-
лось бы, не примечательный молодой человек способен с первого же выстре-
ла ликвидировать вора, числившегося в первой пятерке самых опасных мафи-
ози столицы.
   - Все грамотно, даже слишком, Александр Македонский, -  произнес  он,
присаживаясь, и тут же обратился к хозяину по  имени-отчеству.  -  Алек-
сандр Сергеевич, сделайте кофе...
   Пока Солоник ставил на плиту чайник, чекист  детально  рассказывал  о
подробностях вчерашнего убийства.
   - Да, все грамотно, - повторил чекист, прикуривая, - но  не  обошлось
без случайных жертв.
   - Вот как? - Солоник вспомнил тот стон откуда-то со стороны, так уди-
вивший его.
   - Кроме Глобуса, пострадали еще двое. Помните того мужчину, что подо-
шел к нему на стоянке?
   - Конечно!
   - Некто Орхелашвили, известный кидала, мошенник, или, как  говорят  в
криминальных кругах, "фармазон", уголовная кличка Итальянец. После ваше-
го выстрела он, испугавшись, бросился в свою машину. Но  "быки"  Длугача
почему-то решили, что пахана  убил  именно  он.  Вытащили  из  машины  -
Итальянец начал было сопротивляться, оправдываться - это только разозли-
ло телохранителей. Он умер на месте, получив два удара тесаком в грудь.
   - А кто же вторая жертва? - Саша размешивал в чашке растворимый кофе.
- Вам сколько сахара?
   - Спасибо, не люблю сладкий. Кроме Итальянца, пострадал еще один  че-
ловек: пуля, прошив Глобуса насквозь и срикошетив об асфальт,  попала  в
ногу старшины-пэпээсника. Ничего страшного, сейчас он в больнице.  Очень
опечален. Его, конечно, можно понять:  площадка  у  "Арлекино"  -  место
хлебное, доходное - масса нетрезвых водителей. Сколько он  имел  там  за
месяц, ему в другом и за год не заработать. А вы,  Александр  Сергеевич,
молодец. - Видимо, это была наивысшая похвала, которой обычно сдержанный
куратор мог удостоить подопечного. - Как себя чувствуете?
   - Ничего, спасибо, - ответил Солоник. И подумал, что за этим вопросом
вполне могло последовать новое предложение.
   Он не ошибся...
   - Насколько мы понимаем, вы теперь в отличной форме. Так что  давайте
используем это обстоятельство к обоюдному удовольствию. А теперь слушай-
те... - куратор поставил на колени черный атташе-кейс, щелкнул никелиро-
ванными замочками, извлек растрепанную папочку.
   Саша отвернулся: невзначай брошенная фраза "к обоюдному удовольствию"
почему-то воскресила в памяти давешний разговор со "скрипочкой".  Он  ее
нанял для ремесла столь же постыдного, сколь и прибыльного, и они  оста-
лись довольны друг другом. Он получил удовольствие, она - деньги...
   Чем, спрашивается, ремесло палача, киллера, лучше ремесла той  накра-
шенной лярвы?
   - Да, чуть не забыл. Вот вам новые документы и деньги. - На стол  лег
небольшой сверток. - Кстати, после исполнения следующего объекта вам  не
мешало бы сменить квартиру...
   Следующий объект, известный московский вор в законе, разительно отли-
чался от первого. В отличие от Глобуса, он  никогда  не  был  склонен  к
беспределу, к жестокости и патологическому желанию всех построить. Этому
"законнику" не было еще и сорока. Он принадлежал к ворам так  называемой
"нэпманской", "босяцкой" формации и являл собой настоящего фанатика  во-
ровской идеи. Кроме шлейфа судимостей и безукоризненного владения феней,
"законник" обожал во время какого-нибудь застолья  взять  гитару,  чтобы
напеть братве собственные песни, навеянные тюремной музой.
   Саша внимательно изучал его досье и никак не понимал, почему  "конто-
ра" решила ликвидировать именно этого человека?
   Но вскоре понял, почему: уголовный авторитет вторгся в святая  святых
- банковский бизнес. Он был одним из тех, кто в тени скандала,  получив-
шего название "чеченские авизо", вместе с грозненскими мафиози и куплен-
ными работниками Центробанка "обул" государство на несколько  миллиардов
рублей.
   Удивительно, но этот авторитет почти не заботился о собственной безо-
пасности, хотя денег у него было достаточно, чтобы поставить по автомат-
чику в бронежилете у каждого фонарного столба вдоль Ленинского  проспек-
та, где жил. Лавье тратилось большей частью на благотворительные  нужды:
"грев" братве, отбывающей сроки в ИТУ, дорогие подарки друзьям и прияте-
лям (одному щедрый вор подарил шестисотый "Мерседес", другому -  коттедж
на Кипре, третьему - золотую цепь, толщиной едва ли не с руку)...
   Куратор предупреждал: этот "законник" теперь враждует с  азербайджан-
цами. В случае удачного "исполнения" подозрение падет на них.
   - Ну а "исполнить" его предлагаю на ваш выбор. -  Несомненно,  теперь
чекист был совершенно уверен в выдающихся способностях подопечного.
   После убийства Длугача исполнение этого  объекта  выглядело  донельзя
примитивным, чтобы не сказать - вульгарным.
   Солоник уже знал, что "наружка" ведет вора. Тот, как правило, ездил в
сопровождении лишь одной машины с пацанами, и те лишь в  редких  случаях
сопровождали пахана до дверей квартиры. Получив информацию по мобильному
телефону о приближении жертвы, Саша, загодя слегка загримированный, что-
бы не запомнила лифтерша, зашел в  подъезд.  Поднялся  на  один  пролет,
взглянул в окно лестничной площадки -  как  раз  в  этот  момент  "мере"
объекта плавно причалил к бордюру. Сунул руку в карман плаща, где  лежал
парабеллум с загодя навинченным глушителем.
   Резкий хлопок открываемой подъездной  двери,  звук  шагов,  негромкие
мужские голоса:
   - Ну, пока, Коля... Всего хорошего.
   - И тебе удачи, Витек...
   Пряча руку в кармане, где лежал пистолет, Солоник принялся неторопли-
во спускаться по лестнице и, поровнявшись с  объектом,  быстро  выхватил
оружие и выстрелил...
   Он лишь на мгновение увидел его лицо - оно было искажено  смертельной
мукой... Но мука эта была короткой: спустя мгновение законник  лежал  на
полу, и его светло-серый плащ набухал темной, почти черной кровью...
   Вечерело. Матовое бра, висевшая над  огромной  двуспальной  кроватью,
отбрасывала на потолок, на стены и пол причудливую ярко-красную  тень  -
точно из страшной сказки. Такая же тень липким пятном ложилась  на  лицо
Саши. Сидя перед телевизором, хозяин квартиры смотрел оперативные видео-
записи очередного объекта. На коленях киллера лежала растрепанная папоч-
ка. Он листал ее, шелестел страницами, и алый свет бра  окрашивал  их  в
кровавый цвет...


   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Жизнь Солоника шла по  накатанной  колее:  тренировки,  "исполнения",
телки, отдых. В последнее время он полюбил отдыхать за границей. Загран-
паспорт на чужое имя, но с его фотографией "контора" выправила без  тру-
да. Правда, куратор, вручая документы вместе с очередной  суммой  денег,
как бы невзначай дал понять: если надумаешь свалить, мы тебя  все  равно
разыщем. Только рвать тебя будут не наши люди:  достаточно  дать  понять
окружению твоих недавних жертв, кто "исполнил" их паханов - те тебя  под
любыми документами хоть из-под земли достанут!
   Впрочем, киллер прекрасно понимал это и без чекистского куратора.
   Да и куда ему было бежать? За границу?
   И чем там заниматься? Куратор беспокоился совершенно напрасно:  подо-
печный окончательно вжился в ту роль, которую ему уготовили. И больше не
думал ни о моральной стороне заказных  убийств,  ни  о  неизбежных  пос-
ледствиях. Точней, старался об этом не думать.
   Конец осени встретил Москву плачущим небом, тусклым солнцем, отражаю-
щимся в раскисших лужах, витринах магазинов и  окнах  домов,  в  стеклах
мчавшихся по Ленинградскому проспекту  автомобилей.  Тревожно  шелестели
буро-желтые листья, навевая безотчетную тоску и тревогу.  Все  вокруг  -
прохожие, машины, дома, аллеи - казалось каким-то серым, унылым, в  мок-
рых потеках.
   Мутный солнечный диск лишь изредка показывался над огромным  городом,
робко пробиваясь сквозь рваные тучи. С самого утра  в  воздухе  копилась
мерзкая взвешенная влага; она казалась липкой, вязкой, мокрой ватой  на-
бивалась в легкие, в глаза, в рот, и казалось, будто бы с  концом  осени
огромный город, подобно легендарной Атлантиде погружался на дно океана.
   По широкому грязному проспекту в  сторону  центра  неторопливо  катят
скромные "Москвичи", начальственные "Волги", вальяжные иномарки; перест-
раивались перед перекрестками, сигналили, норовя протиснуться  вперед  и
стартовать первым, хотя до следующего светофора не более ста метров.
   Сидя в недорогом кафе, скорей даже забегаловке, Солоник уныло смотрел
в запотевшее окно. В последнее время ему все чаще хотелось побыть в оди-
ночестве, но возможностей для этого было  все  меньше.  Телки,  куратор,
изучение очередных объектов, спортзал, тир, подготовка  к  акциям...  Он
вновь терял с таким трудом обретенное душевное равновесие, и  единствен-
ным лекарством было одиночество.
   В таких случаях Саша шел в это самое кафе, брал чашечку  кофе  и,  не
глядя ни на кого, размышлял...
   А размышлять было о чем. После удачной ликвидации Длугача в его  соз-
нание змеей заползла скользкая мысль - столь же жуткая, сколь и  правдо-
подобная: рано или поздно он понадобится своим хозяевам в другом качест-
ве - мертвым. Да, у него получилось, да, он оправдывает надежды. Но  он,
Саша Солоник, уже известный в "конторе" как Александр Македонский, слиш-
ком много знает. "Знайку на веревочке ведут, а незнайка на печи  сидит",
- эта старая мудрость, хорошо усвоенная им еще в зоне, имела несомненный
практический смысл. Слишком часто и совершенно  непроизвольно  вспомина-
лись слова случайно снятой девчонки - зло порождает зло,  никакая  кровь
не может оставаться безнаказанной. Ржавый, Гаврила, Длугач, многие  дру-
гие из тех, кого он ликвидировал, творили зло и проливали кровь - им  за
это воздалось его  руками,  Александра  Македонского,  наемного  киллера
"конторы". Они-то там, в своих кабинетах - чистенькие, в  красивых  кос-
тюмчиках, поставили его в такие условия, когда он  вынужден  платить  по
счетам других.
   Но рано или поздно кто-то другой предъявит ему свой счет!
   Все чаще Солоник ловил себя на мысли: надо менять хозяев. Он  -  кил-
лер, наемник, а стало быть, не может действовать сам по  себе.  Над  ним
всегда будет кто-то выше, сильней, умней и  изворотливей.  Будет  давать
наводки, прикрывать, указывать пальцем: этого убрать, этого тоже убрать,
а с этим повременить...
   - Мухомор?! - неожиданно услышал он  чей-то  голос,  Саша  вздрогнул:
"Мухомором" его называли в центре подготовки под  АлмаАтой,  и  об  этой
кличке знали лишь инструктора да начальник центра подготовки. Ну и  кур-
санты его группы, конечно же.
   Сашина рука непроизвольно поползла во внутренний  карман,  где  лежал
любимый им семнадцатизарядный пистолет "глок". Но предосторожность  ока-
залась напрасной...
   Подняв взгляд, Солоник увидел знакомое лицо. Оно расплывалось в  доб-
рожелательной улыбке: так тепло, по-дружески, ему почти никогда никто не
улыбался. Перед ним стоял молодой мужчина: высокий, стройный, со светлы-
ми, зачесанными назад волосами, с фиолетовыми татуировками-перстнями  на
фалангах пальцев. Саша облегченно вздохнул, вспомнив его, - это был Анд-
рей Шаповалов, питерец. Они занимались в одной группе, их кровати стояли
рядом. Андрей был единственным человеком, с которым Саша тогда  вошел  в
болееменее приятельские отношения.
   - Привет! - Андрей, как ни в чем не бывало, уселся за  столик  напро-
тив.
   - Здравствуй, - несколько настороженно ответил Саша.
   Впрочем, спустя несколько минут от этой настороженности не осталось и
следа. Шаповалов, как человек искренний, не мог  и  не  умел  изображать
расположение или нерасположение к кому бы то ни было. Он всегда был  та-
ким - открытый и прямой.
   - Ну, может быть, винца или водяры за встречу выпить? - татуированная
рука полезла во внутренний карман. - Так давно не виделись...  Я  сейчас
богатый. Пахан сказал, гуляй, рванина! - пошутил Андрей.
   - Я не пью, - улыбнулся Солоник. - Возьми себе чего, если хочешь...
   - А ты?
   - А я сока выпью за компанию.
   Скоро Андрей уже наливал в свою стопочку "Абсолют" - удивительно,  но
в этом гадюшнике был неплохой выбор спиртного.
   - Ну, рассказывай...
   Саша пригубил сока.
   - Чего?
   - Как ты, что, чем занимаешься?
   - Тем же, чем и ты...
   - Твое здоровье! - взвесив в огромной руке стопарик, Андрей выпил его
залпом. - А откуда ты знаешь, чем я занимаюсь?
   Солоник поморщился.
   - Я знаю, чем ты занимаешься, ты - чем я. Андрей, мы же  с  тобой  не
малые дети.
   - И не говори... - Видимо, в Шаповалове боролись два чувства: с одной
стороны, он опасался случайно выболтать то, о  чем  никто,  кроме  него,
знать не должен, а с другой - хотел поделиться с симпатичным ему челове-
ком самым сокровенным, наболевшим, может быть, даже  и  попросить  сове-
та...
   - Ты вообще где сейчас? - спросил Солоник.
   - В родном Питере. Так сказать,  на  исторической  родине,  -  Андрей
вновь подлил себе водки. - А ты тут?
   - Пока, - неопределенно ответил Саша.
   Водка подействовала на Шаповалова расслабляюще, он стал более  откро-
венным - но, естественно, не до конца.
   После окончания занятий в центре подготовки его  направили  в  Нижний
Новгород - так сказать, для обкатки. Задача была довольно проста -  "ис-
полнить" полковника МВД, продавшегося бандитам, причем так, чтобы  менты
решили, что кровь коллеги - на совести криминалитета, и развернули  про-
тив местных авторитетов полномасштабное наступление. Люди,  стоявшие  за
Андреем, таким образом убивали двух зайцев: давали повод для войны, без-
жалостной и беспощадной, и одновременно ликвидировали  перерожденца,  на
которого не хватало достаточно материалов, чтобы его посадить.
   - Видимо, того мусора долго копали, но под суд отправить не могли,  -
заключил Шаповалов.
   Задание было не из сложных. Мент, как правило, ездил  по  городу  без
охраны. Двух гранат, брошенных одна за другой в его  личный  автомобиль,
было вполне достаточно. Убийство вызвало  сильный  резонанс  и  донельзя
обозлило местную милицию. Начались жестокие репрессии.
   Видимо, после этого задания руководство посчитало Шаповалова перспек-
тивным и направило в Питер.
   Он имел длинный шлейф судимостей по "хорошим", уважаемым в мире блат-
ных статьям, на зоне обладал немалым авторитетом, безукоризненно  владел
фактурой - теми самыми пресловутыми "понятиями", и потому быстро вошел в
контакт с серьезными питерскими бандитами. "Исполнил"  одного,  второго,
третьего...
   - Они, суки, хитрожопые, - резюмировал Андрей, имея в  виду,  конечно
же, хозяев, - так ситуацию просчитали, чтобы меня всякий раз из-под уда-
ра выводить. Все это, мол, конкуренты по беспределу друг  дружку  валят.
Один вроде бы "косяков" на "крытке" напорол, откинулся, и его  якобы  по
приказу тюремного пахана вальнули, другой с третьим банкира не  поделил,
четвертый  вора  оскорбил...   После   каждого   исполнения   начинается
гангстерская война.
   Чем больше пил Шаповалов, тем сильнее развязывался у него язык, и Со-
лоник уже подумал, что завтра, когда этот человек протрезвеет, наверняка
будет сожалеть о том, что проболтался.
   - Знаешь, кто мы? - спросил разгоряченный выпивкой Андрей, и  тут  же
сам ответил на свой вопрос: - Цепные псы. А они, кого мы "исполняем",  -
шакалы. Психология у нас собачья. Сказал хозяин: фас, рви этому глотку -
мы и рады стараться. Мы ведь не знаем тех, кого валим... Ну, вор  он,  и
что с того?
   После этих слов Солоник почему-то вспомнил застреленного им в подъез-
де, но тут же постарался отогнать от себя навязчивое воспоминание.
   - ...а нам за это кости кидают, - рука Шаповалова потянулась во внут-
ренний карман, извлекая толстую пачку долларов. - Только вот что я  тебе
скажу, Саша: псы стареют, зубы у них выпадают, клыки  ломаются.  Знаешь,
что с такими бывает? Камень на шею и в воду. Как Герасим - Муму...
   - Ну а в Москве ты зачем? - спросил осторожно Солоник, он  почувство-
вал, что перед ним приоткрывается некая завеса, и этот  разговор  вообще
может стать ключевым.
   Питерец, с презрительной миной, сунул деньги во внутренний карман.
   - Есть тут, в Москве, один объект. По телевизору с проповедями высту-
пает, разумное, доброе, вечное пропагандирует.  Лицо  кавказской  нацио-
нальности. Крутой деятель, агитатор и пропагандист. Те,  кто  мне  кости
кидает, считают - крутой он слишком стал, высоко залетел. Вот  и  посла-
ли... А что потом со мной будет, не знаю. Шеф мой на  меня  в  последнее
время косится. Считает, ценность теряю, как специалист... Как та собака.
Наверное, уже присмотрел для меня, гнида,  камень,  веревку  и  глубокий
пруд. - Сделав непродолжительную паузу, Шаповалов подытожил в сердцах: -
Я бы тебе всего этого не говорил, если бы мысли дурные меня  не  душили.
Кто-кто, а ты, Мухомор, должен меня понимать.
   И Андрей положил на плечо Солоника свою огромную руку.
   Его слова лишь на мгновение, словно вспышка фотографа, высветили  пе-
ред Сашей жуткую картину. Он и сам не мог до конца понять, что она озна-
чает, видел лишь общий контур, но от одного этого ему стало не по себе.
   Он - пес, у него есть хозяин. Пес не может служить вечно -  рано  или
поздно на смену ему приведут других, может быть, не  таких  опытных,  но
злых и агрессивных; старый пес, слишком много знающий о  хозяевах,  ока-
жется ненужным, и тогда, как метко подметил Андрей, нацепят ему  на  шею
камень и утопят в грязном пруду.
   - Знаешь, - продолжал питерец, - я уже жалею, что тогда на эту  туфту
купился. Ты ведь мою историю знаешь. Сидел на "строгаче", был в  автори-
тете. Меня один гондон при людях оскорбил, я его и подрезал -  иначе  бы
сам в такого превратился. Ты ведь знаешь: зона - не вольняшка, там  дру-
гие законы. Простил оскорбление, не ответил обидчику - и все,  козел  ты
лунявый. Там, как в джунглях: выживает тот, кто сильней. - Андрей нервно
чиркнул зажигалкой, закуривая. - Ну, подрезал я того зяблика: не мог  не
подрезать. Прокурорский следователь дело шьет, "хозяин" меня в БУР  заг-
нал - я на зоне. И тут этот  комитетчик  приехал,  выдернул  на  беседу.
"Контора" тогда и предложила: или мы сделаем так, что этот  труп  спишут
на несчастный случай на производстве, но ты наш навсегда, или отдаем те-
бя на раздербан следаку, а тот по полной  катушке  еще  две  пятилеточки
"крытки" наболтает. Отправят тогда тебя, Андрюша, на "Белый  Лебедь",  а
оттуда ты уже наверняка не вернешься. А то  и  лоб  зеленкой  намажут  -
злостный рецидивист, убийство...  Лучше  бы  под  Соликамск  шел  или  в
расстрельной "хате" сидел, но с чистой совестью, чем в такую парашу впу-
тываться...
   Саша тяжко вздохнул - его ситуация была еще хуже.
   - Понимаю... Вот что, - решительно отставив  водку,  он  поднялся  со
своего места. - Давай я тебя до такси отведу.
   - Да посиди еще! Мухомор, ты что? В които веки свиделись...
   - Нет, Андрюха, извини, посидел бы с тобой, может быть, и сто граммов
бы даже выпил. Но - нельзя. Мы ведь с тобой псы, а псов не должны видеть
вместе...
   Спустя несколько недель после этой беседы Солоник отправился в  Испа-
нию, в Коста-Брава - излюбленное место как "новых русских", так и банди-
тов. Впрочем, теперь их непросто отличить друг от друга!
   В Москве, как он наверняка знал, шел дождь, а тут было тепло  и  сол-
нечно: пальмы, море, музыка, отличная кухня, атмосфера вечного  праздни-
ка...
   Недорогие, но такие душевные и темпераментные телки - одна краше дру-
гой!
   Саша старался отдыхать по полной  программе,  веселился  и  набирался
сил, мысленно стараясь не возвращаться к тому разговору  в  забегаловке,
но это никак не получалось. Соображения Шаповалова, высказанные  спьяну,
были так созвучны его собственным!
   Да, все правильно: он - пес,  у  пса  есть  хозяин,  который  говорит
"фас". Пес рвет жертву, хозяин кормит,  треплет  по  загривку,  покрови-
тельственно улыбается. Но уже наверняка готовит камень и веревку.
   Стало быть, надо подумать о других хозяевах. Но каких?!


   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Адвокат был вежлив, улыбчив,  корректен  и  обходителен.  Внимательно
слушал, никогда не прерывая, а если ненароком перебивал его, тут же  за-
молкал на полуслове, терпеливо подбадривая собеседника - что бы  тот  ни
говорил. Любому куда приятней рассказывать о  себе  самом,  чем  слушать
других - для профессионала, проработавшего  с  людьми  десятилетия,  это
прописная истина. Что поделать, в силу специфики работы  ему  приходится
едва ли не ежедневно сталкиваться с множеством людей, самых различных: в
малиновых пиджаках с золотыми пуговицами и в потертых кожаных куртках, в
серых двубортных костюмах кремлевского покроя и в  заношенных  свитерах.
Приходится пожимать множество рук: сплошь покрытых фиолетовыми татуиров-
ками-перстнями и украшенных перстнями не  выколотыми,  а  настоящими,  с
бриллиантами. Натруженных тяжелой физической работой и никогда такой ра-
боты не знавших. Доводится беседовать с финансистами, министрами,  вора-
ми, журналистами, проститутками,  милиционерами,  сутенерами,  универси-
тетскими профессорами, бомжами, актерами кино, букмекерами и  профессио-
нальными нищими... Короче говоря, масса людей, с каждым из которых надо,
мгновенно сориентировавшись, сразу избрать единственно правильную  линию
поведения, в зависимости от личности собеседника, его  уровня  образова-
ния, блатной масти или отсутствия таковой, а также - рода занятий,  воз-
раста, национальности, амбиций, степени дебильности (случается и такое).
   Его рабочий день забит с раннего утра и до позднего вечера. Мобильный
телефон пищит, не переставая, пейджер выдает на экранчике  законспириро-
ванные сообщения, вроде "Лепеню кинули плетку, явная подстава", и  Адво-
кат должен, мгновенно сориентировавшись и  вспомнив,  кому  давал  номер
пейджера, сообразить, что его не слишком  законопослушному  клиенту  при
профилактическом обыске подбросили огнестрельное оружие. Теперь  следует
напрячься, чтобы оградить клиента от еще более крупных неприятностей.
   Вот Адвокат и мотается: садится утром в черный  "бимер"  и  ездит  по
Москве: с Петровки, 38, - в следственный изолятор "Лефортово", оттуда  -
на Шаболовку, 3, в штаб-квартиру РУОПа, оттуда - в "Бутырку", потом -  в
прокуратуру, в суд, наконец - в собственную юрконсультацию...
   В России у законопослушного народонаселения к адвокатской  профессии,
как правило, отношение двойственное: когда они не нужны - их хают за то,
что преступников спасают от  справедливого  возмездия,  сроки  уркам  да
маньякам скашивают. А всех этих сволочей стрелять надо, заодно и их  за-
щитничков. Короче, дали бы автомат - рука не дрогнула. Но если такой за-
конопослушный гражданин ненароком попадает в  какую-нибудь  неприятность
(чаще всего - не по своей вине), то  вспоминает  прежде  всего  о  своих
гражданских правах и, конечно же, о гарантированном  Конституцией  праве
на юридическую защиту. Адвокатская профессия чем-то  сродни  зубоврачеб-
ной: ругаешь этих мучителей, но уж если разболится зуб и не помогает ни-
какой анальгин, все равно помчишься к стоматологу, потому как, кроме не-
го, никто больше не поможет.
   Адвокат, по сути, всегда одиночка. За его спиной подследственный, для
которого защита последняя, а часто и единственная надежда. Перед ним ог-
ромный, хорошо отлаженный, смазанный кровью  и  слезами  механизм  госу-
дарственной машины: милиция, прокуратура, суды, следственные  изоляторы,
зоны четырех режимов. У следователей - план по раскрытию преступности, у
судей - пресловутое "внутреннее убеждение", у прокуроров - общие фразы о
том, что "государство и так слишком гуманно к преступникам".  Хотя  наз-
вать подследственного преступником, пока вина его не доказана, никто  не
имеет права: презумпция невиновности. Дело обвинения доказать, что сидя-
щий на скамье подсудимых - преступник, а подследственный  будет  доказы-
вать, что он чист перед законом.
   Возраст и опыт означают многое, и прежде всего - здоровый  профессио-
нальный цинизм. Адвокат, как никто другой, понимает, что это такое.  Ему
приходилось защищать криминальных авторитетов и явно невиновных,  попав-
ших в сизо по сфабрикованным делам, матерых убийц и тех, на кого  вешали
чужие убийства, профессиональных кидальщиков банков и "валенков",  брав-
ших на себя чужие кидки. На процессах с его участием свидетели обвинения
нередко перебирались на  скамью  подсудимых,  а  подсудимых  освобождали
из-под стражи прямо в зале суда.
   Вот и теперь, сидя в небольшом уютном кабинете юридической консульта-
ции, Адвокат выслушивал немолодого уже мужчину. Нос с горбинкой,  черные
вьющиеся волосы, характерный акцент выдавали в клиенте уроженца Кавказа.
Посетитель выглядел взволнованным и потому говорил путанно, сбивчиво, но
Адвокат, ободряюще улыбаясь в усы, лишь кивал:
   - Да, и что?
   Собственно говоря, кавказец не был клиентом, а его доверенным  лицом.
Достаточно было взглянуть на его татуированные  пальцы,  на  характерные
разболтанные движения кистей рук, достаточно было услышать манеру разго-
вора, чтобы понять - подследственный, поручивший этому  человеку  первую
беседу с защитником, также, несомненно, не совсем в ладах с законом.
   Так оно и было. Посетитель, назвавшийся Гурамом,  сразу  же  прояснил
ситуацию. Тенгиз - так звали его товарища -  натуральный,  патентованный
вор в законе. Не "апельсин", а из старых,  "нэпманских",  "босяцких",  и
коронацию свою заслужил не ссыпанными в общак башлями, не  сомнительными
услугами, а многочисленными ходками на зону, "правильным" поведением  за
"решками", справедливостью и несомненным авторитетом в своем кругу.
   Государство также, как и татуированный  синклит,  отметило  авторитет
Тенгиза, но посвоему, присвоив ему почетное звание OOP,  то  есть  особо
опасный рецидивист.
   А дело было так: муровские сыскари, которые по понятным причинам дав-
но невзлюбили законника, решили в очередной раз отправить его  на  зону.
Ментам было выгодно: после ухода авторитетного вора с "вольняшки" баланс
во внутрикриминальном раскладе российской столицы нарушится, что  давало
хоть призрачную, но все-таки какую-то возможность повлиять на  некоторые
происходящие в Москве процессы. "Закрыть" законника было решено способом
столь же действенным, сколь и топорным: подбросить ему ствол, что и было
сделано несколько дней назад.
   - Понимаешь, дорогой, - Гурам нервно разминал сигарету, - он же  вор,
а у воров свои понятия... Может быть, ты чего не знаешь, так я тебе сей-
час объясню...
   Конечно же, Адвокат знал и о методике подобных посадок, и  о  топорно
подброшенных "вещдоках", и о путанице в протоколах изъятия,  и,  конечно
же, о пресловутых "понятиях", по которым  законному  вору  нельзя  иметь
оружие, но тем не менее терпеливо слушал собеседника.
   - Изъяли при понятых "волыну", Тенгиза в "блондинку",  -  несомненно,
жулик имел в виду автозак, - и на "хату". О, щени дэда мовтхэн, -  выру-
гался он в адрес ментов поганых по-грузински. - А ему никак нельзя  сей-
час за "решками" быть, понимаешь? Мамой клянусь, нельзя! Сделай хоть  ты
что-нибудь!
   Адвокат уже выстроил в голове  приблизительную  схему:  если  Тенгизу
подбросили пистолет, стало быть, его должны  были  где-то  взять.  Проще
всего у своих же, оперов... Выходит, кто-то из мусоров пожертвовал своим
"пээмом". И это дает неплохие шансы вызволить Тенгиза: достаточно прове-
рить ствол по картотекам, чтобы выяснить его истинное происхождение.
   - Попробую добиться его освобождения под подписку, - устало  вздохнул
Адвокат и закурил. - Завтра съезжу в суд с ходатайством об изменении ме-
ры пресечения. Может быть, под подписку выпустят до суда,  под  денежный
залог.
   - Зачем подписка? - оживился грузин. - Скажи, сколько тебе денег  на-
до?
   - Не мне и не наличными, - вздохнул защитник. - Думаешь, я  с  мешком
денег к судье пойду. Надо банк или фирму  подыскать,  чтобы  согласились
деньги перечислить...
   - Есть у нас такой банк! - загорелся Гурам и, потянувшись к мобильно-
му телефону, вежливо спросил: - Ты позволишь?
   Приземистая спортивная "Мазаратти", урча прожорливым  мотором,  нето-
ропливо катила по одной из тихих улиц вечерней Москвы.  Удивительно,  но
улица эта, обычно такая спокойная  днем,  вечером  и  ночью  становилась
опасной для езды. Сверкающие лаком и хромом "Линкольны", солидные предс-
тавительские "Мерседесы", прилизанные "Порше" и вальяжные  джипы,  каза-
лось, соревнуются в крутизне: обгоняют, подрезают друг  друга,  выезжают
на встречную полосу... Наверняка человек неосведомленный, попади он  сю-
да, вполне мог подумать, что где-то неподалеку выставка-распродажа доро-
гих машин.
   Впрочем, человек осведомленный отлично знал  причину  такого  автомо-
бильного великолепия: на тихой столичной улице находился не автосалон, а
дорогой валютный супермаркет, открытый круглосуточно. Владельцы  роскош-
ных автомобилей спешили туда затариться перед предстоящей ночью.
   "Мазаратти", взяв чуть вправо, плавно причалила к стоянке, словно ка-
тер к молу. Дверца дивной итальянской машины медленно  открылась,  и  на
подметенный тротуар ступила нога, обутая в дорогой ботинок ручной  рабо-
ты. Хлопок двери, характерный звук закрываемого замка, и хозяин спортив-
ной тачки, перекинув сумку через  плечо,  двинулся  к  ярко  освещенному
подъезду валютного супермаркета.
   Это был Александр Солоник. По возвращении из Испании он поменял  все,
что только можно: квартиру, машину, одежду, всех бывших до этого в упот-
реблении телок. Может быть, ему и не стоило  приобретать  "Мазаратти"  -
все-таки слишком дорогая и заметная тачка, но киллер, любивший  престиж-
ные спортивные автомобили почти так же, как красивых холеных  телок,  не
мог отказать себе в таком удовольствии.
   Что толку в деньгах? Кто может с точностью сказать, что будет с  ним,
цепным псом государства, завтра или даже сегодня?
   Деньги, которые ему платят, эти кости, бросаемые хозяевами,  -  пыль,
тлен, шелуха. Так не лучше ли  использовать  их  для  собственного  удо-
вольствия? Жизнь киллера непредсказуема, на тот свет деньги не заберешь.
   Саша пробыл в супермаркете недолго. А когда вышел, сразу  же  заметил
четырех молодых людей, стоявших неподалеку от его "Мазаратти".  Короткие
стрижки, короткие кожаные куртки, накачанные плечи атлетов,  характерный
прищур глаз...
   Сомнений быть не могло: это - бандиты, причем наверняка низового зве-
на: обыкновенные исполнители, так называемые "быки".
   Засунув руки в карманы, бандиты внимательно смотрели в сторону супер-
маркета - явно поджидая хозяина машины.
   Первая мысль была столь же естественной, сколь и неприятной: наверня-
ка это люди из окружения кого-нибудь из тех, кого он "исполнил".  Высле-
дили, вынюхали и теперь ждут. Однако поразмыслив, Солоник  отбросил  эту
версию. Если бы его решили брать сейчас, то "быки" не стояли  бы  у  его
тачки столь демонстративно, вызывающе - наверняка бы спрятались. К  тому
же могли бы для такого случая и мусора купить: для надежности. Да и  ав-
томобильная стоянка рядом с людным в такое время супермаркетом - не луч-
шее место, чтобы его повязать.
   Наверняка дело в машине. Облегченно вздохнув, Солоник  спокойно  дви-
нулся по направлению к своей "Мазаратти". Не обращая  внимания  на  "бы-
ков", порылся в карманах, извлек ключ, поставил сумку с продуктами рядом
с колесом...
   Неожиданно кто-то невидимый грубо перехватил руку с ключом.
   - Слышь, земляк, - простуженно пробасил атлет в кожанке,  высокий,  с
неестественнобледным лицом, - давай с тобой тачками махнемся!
   Солоник нахмурился.
   - Не понял...
   Кивнув в сторону помятой "девятки" со следами ржавчины, "бык" продол-
жил:
   - Все очень просто: мы тебе "жигуль", а ты нам свою.  На  хрена  тебе
такая крутая? Все равно ее у тебя угонят или по частям раздербанят.
   - А у вас? - безмятежно поинтересовался Солоник, щурясь.
   - У нас... Да не посмеют! - убежденно объявил бандит. - У нас она бу-
дет в целости и сохранности.
   Саша понял одно: придется постоять за себя. Правда, их четверо, а  он
один. Помощи ждать, естественно, неоткуда. Но эти четверо наверняка уве-
рены в собственном превосходстве и, естественно, в конечной  победе.  На
этом следует сыграть - как тогда, на зоне под Пермью во  время  драки  с
кодлой блатных.
   Кроме того, у него еще был один козырь, о котором  бандиты  наверняка
не знали.
   - Что ж, если так нравится - забирайте, - стараясь казаться равнодуш-
ным, ответил Солоник. - Только я из бардачка кое-что заберу.
   Бандит расплылся в улыбке. Обернулся к остальным - класс, вчистую ки-
нули лоха!
   Но он явно ошибался... В бардачке Саша никогда не возил оружия,  пос-
кольку прекрасно знал, что во время ночных рейдов ГАИ и ОМОН первым  де-
лом проверяют именно там. Так же, как под сиденьями, под ковриками  и  в
багажнике. Для перевозки стволов бывший курсант центра  подготовки  КГБ,
обученный многим премудростям, предусмотрительно смонтировал специальный
тайник: пистолеты обычно провозились в звуковых колонках, глубоко  утоп-
ленных в дверях. Его  любимый  семнадцатизарядный  "глок"  сейчас  лежал
именно там...
   Времени для перелома ситуации в свою пользу было в обрез,  и  Солоник
принял единственно правильное решение.
   - На, возьми сам, там у меня в бардачке кожаная визитка с  паспортом.
- Он спокойно протянул ключи бледному "быку", наверняка "бригадиру".
   Не ожидая никакого подвоха, бандит, открыв дверцу, полез в салон...
   Того, что произошло  несколькими  секундами  позже,  ни  он,  ни  его
друзья, естественно, не предвидели: сперва владелец "Мазаратти" с  силой
впихнул любителя чужих спортивных машин поглубже в салон, а спустя мгно-
вение резко рванул на себя кожух акустической колонки,  извлек  какой-то
темный предмет...
   Братва попыталась было  дернуться,  но  сразу  поняла:  сопротивление
бессмысленно. Прямо на них смотрело дуло пистолета.
   - Стоять! - скомандовал он, медленно переводя пистолет  с  одного  на
другого.
   Те явно растерялись.
   - Ты что? - пробормотал один, попытавшись сделать шаг вперед.
   - Стоять! - недавний "бобер", то есть сладкий лох, казавшийся им  та-
ким беззащитным, мгновенно дернул стволом в сторону  попытавшегося  дер-
нуться. - Или сквозняк в чердаке сделать?!
   Общеизвестно: ничто так не уважается  российскими  уголовниками,  как
грубая физическая сила и умение грамотно дать отпор обидчику. На  такое,
по мнению бандитов, способны лишь их коллеги, и потому в последующем по-
вороте сюжета не было ничего удивительного.
   - Во бля, делов... - только и мог произнести один из "быков".
   - Ты из какой "бригады"? - спросил другой.
   - Я сам по себе, - отрезал Солоник.
   - Опусти волыну, - миролюбиво предложил третий. - Слышь,  братан,  ты
нас того... извини... Ошиблись мы. Думали, что ты  обычный  лох,  кинуть
хотели, а ты, оказывается, свой.
   Саша понял: инцидент на этом наверняка исчерпан. А  потому,  стремясь
продемонстрировать миролюбие, выпустил из салона машины старшого.
   - Ну, ни ждали, не ждали. - Тот взглянул на несостоявшуюся  жертву  с
неподдельным уважением. - Так ты чо - в натуре один?! Так не бывает!
   - Наверное, гастролер, залетный, - предположил его коллега. -  Откуда
прибыл, братан?
   - Из Кургана...
   - Ни хера себе! А как тебя зовут?
   - Саша.
   - А "погоняло"?
   - Александр Македонский, - ответил киллер.
   - Так мы про тебя знаем! - обрадовался старшой. - Почти  земляки,  из
тех же краев... Мы - шадринские. Слышал про такую бригаду?
   Про шадринских Солоник, естественно, слышал, и немало. В  столице  их
считали классическими "отморозками - беспредельщиками. Типичные  провин-
циальные ребята, приехавшие покорять столицу, - тут и московские автори-
теты, и милицейские сыскари  были  единодушны  в  оценках.  Криминальная
Москва встретила их настороженно. Залетных пытались  было  поставить  на
место, но выяснилось странное, на первый взгляд, обстоятельство: по слу-
хам, правда непроверенным, шадринских крыл не кто иной, как Сергей  Ива-
нович Тимофеев, более известный всей столице как  Сильвестр  или  Сережа
Новгородский.
   Эти пацаны не считались ни с какими авторитетами, им было все  равно,
кто перед ними: вор в законе, крупный бизнесмен,  или  банкир,  имеющий:
прикрытие в Кремле, или простой "звеньевой" какой-нибудь сухофруктенской
бригады... Автомат Калашникова, противопехотная граната,  взрывное  уст-
ройство уравняли шансы. С новыми реалиями приходилось считаться даже во-
рам старой формации, и вскоре шадринские заняли прочное место в преступ-
ной инфраструктуре Москвы.
   С самого начала пришлые подписывались на самую грязную работу: воору-
женные разборки, "наезды" со стрельбой и убийствами, похищения бизнесме-
нов с целью последующего выкупа. Работали нагло и дерзко, и скоро с ними
стали считаться. Шадринские умело маскировались, стараясь не  светиться,
и потому "бригада" долго не попадала в поле зрения МУРа и  недавно  соз-
данного РУОПа. Но нет ничего тайного,  что  бы  не  стало  явным:  после
серьезных конфликтов с очень авторитетной группировкой из центра столицы
пацаны почувствовали неусыпное внимание силовых структур -  и  не  одних
только мусоров.
   Шадринских пытались умело скомпрометировать. Целенаправленно муссиро-
вался слух, что эта "бригада" якобы создана "конторой" в качестве проти-
вовеса уже существующим. Точно так же в конце восьмидесятых силовые  ве-
домства сквозь пальцы смотрели на взлет чеченцев, видя в них  противовес
славянским ворам. Кто стоял за внедрением шадринских в столицу, как  так
получилось, что провинциальные пацаны твердо стали тут на ноги,  Солоник
не знал. Но он хорошо понимал - этот разговор таит  в  себе  несомненную
практическую выгоду - для него, Александра Македонского...
   - Так слыхал про шадринских? - в голосе "бригадира" слышалась затаен-
ная гордость.
   - Слухами земля полнится, - неопределенно  ответил  киллер,  спокойно
ставя сумку с продуктами в багажник "Мазаратти".
   - Так да или нет?
   - Ну слыхал...
   - Так, может быть, стрелку кинем? - осторожно предложил старшой.
   - Зачем?
   - Ну перетрем о наших делах... Ты вроде пацан нормальный. Да и мы ни-
чего.
   - Ну и что?
   - Может, дела какие общие будем делать, - предложил "бык"  с  бледным
лицом. - Так чего - встречаемся?
   - Можно и встретиться, - спокойно согласился Саша, всем  своим  видом
давая понять, что ему безразлично: будет он работать с  шадринскими  или
не будет...
   - В "Арлекино", в десять вечера, завтра. - "Бригадир" взглянул на ча-
сы. - Идет?
   На следующий день Солоник назначил встречу куратору. Он понимал:  лю-
бые несанкционированные контакты рано или поздно попадут в  поле  зрения
"конторы", и тогда с него строго спросится.
   Да и неизвестно - чего этим шадринским  от  него  надо.  Может  быть,
действительно дело какое хотят предложить... А может быть, это  -  хитро
задуманная подстава. Кто знает?
   Он добросовестно выполняет заказы "конторы", та ему  платит  и  кроет
его. Лишняя предосторожность не помешает.
   Встреча состоялась на самой далекой точке, "номер семь", -  непримет-
ном автомобильном отстойнике на Рублевском шоссе сразу за кольцевой  ав-
тодорогой. Помятая оперативная "копейка" на фоне роскошного  "Мазаратти"
выглядела жалко и нелепо, но Саша тем не менее, как и обычно, перешел  в
салон "жигуля".
   Куратор выслушал его рассказ предельно внимательно, ни разу не  пере-
бив. Лишь в конце, нахмурившись, уточнил:
   - А точно - шадринские?
   - Они сами сказали, - ответил Саша.
   Куратор достал пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, прикурил.
   - Ну и что вы намерены делать?
   - Что скажете, то и сделаю. Для того и попросил вас подъехать. Я ведь
под вами работаю, - удачно вывернулся Солоник, взглянув в глаза собесед-
ника с подкупающей честностью.
   - Все правильно... - куратор глубоко затянулся, на мгновение  окутав-
шись сигаретным дымом. - Думаю, вам действительно стоит  с  ними  встре-
титься. Обождите минуточку...
   Чекист вышел из машины, на ходу доставая черную коробочку  мобильного
телефона, и Саша понял: сейчас он будет советоваться с  начальством.  Не
хочет говорить при нем, значит - не доверяет... Впрочем,  его  право.  А
может быть, у него какие-то собственные соображения на этот счет.
   Чужая душа - потемки, а уж если это чекистская душа!
   Куратор вернулся в машину и уселся за руль.
   - Вам где и когда назначили встречу?
   - В "Арлекино", - ответил Солоник. - В десять вечера.
   - Можете, отправляться. Побеседуйте, аккуратно прощупайте, что им  от
вас надо. За возможные последствия можете  не  волноваться  -  вас,  как
всегда, будут прикрывать...
   Низкая, приземистая "Мазаратти", плавно взяв влево, заняла  место  на
ярко освещенной вечерней стоянке перед ночным клубом. Выйдя  из  машины,
Солоник внимательно осмотрелся по сторонам - ничего подозрительного.
   Перед поездкой он немного колебался, каким образом ехать на  стрелку:
на своей тачке или на такси, но, поразмыслив, решил все-таки отправиться
на собственной. Пусть шадринские видят, что он никого и ничего не  боит-
ся. Впрочем, вчера у них уже была возможность убедиться в этом...
   Автомобильная стоянка, залитая мертвенным электрическим светом,  была
почти пустынна. Лишь несколько человек курили у  выхода;  точки  тлеющих
сигарет казались в полутьме неестественно яркими.  Солоник  огляделся  и
невольно вспомнил, как сравнительно недавно ловил  в  оптический  прицел
карабина "СКС" Глобуса: Вот здесь Длугач нашел  свою  смерть.  Саша  не-
вольно взглянул под ноги, напряг зрение - ему  почему-то  казалось,  что
следы крови и щербинка от пули на асфальте должны были сохраниться.
   В десять вечера в "Арлекино" было достаточно многолюдно.
   Известная эстрадная дива, заангажированная на этот вечер, пела что-то
медленное и тягучее. Несколько пар танцевали.
   Публика ничем не отличалась от той, что в вечер убийства Длугача.  Те
же бизнесмены в красных пиджаках с  воротниками,  обсыпанными  перхотью,
атлеты с выразительными лицами, буквально источавшими агрессивность, пу-
таны в мини-юбках и вызывающей боевой раскраске...
   Встав возле входа, Солоник профессионально  оценил  зал.  Он  пытался
найти людей, которые, в случае чего, могли бы его подстраховать, но  та-
ковых не обнаружил. Впрочем, "контора" - на то она и "контора": подстра-
ховывать его мог и вон тот, прыщеватый малый лет двадцати пяти,  одиноко
скучавший у стойки бара, и те двое молодых мужчин явно бандитского анту-
ража, увлеченно рассматривающие какое-то сообщение на экранчике  пейдже-
ра, и даже та немолодая одинокая женщина, нервно мнущая кожаный  ремешок
редикюля. Чекисты всегда славились изощренной конспирацией.
   А вот шадринских он заметил сразу. Пацан с неестественно бледным  ли-
цом, руководивший отъемом машины, сидел за столиком в окружении  братвы,
внимательно изучая всех входивших. Сашу он заметил  сразу  и  приветливо
помахал рукой - давай сюда, ждем.
   Солоник подошел, поздоровался - сдержанно, как и полагается человеку,
знающему себе цену.
   - Привет, пацан, давай, присаживайся к нам! - радостно ощерился блед-
ный. - А мы уже думали, что ты не придешь...
   - Мы на десять договаривались, - напомнил Саша. - А сейчас еще девять
пятьдесят пять.
   - Все правильно...
   Бледный "бригадир" сделал какое-то едва уловимое движение,  и  пацаны
из его окружения тут же, как по команде, поднялись, оставив собеседников
вдвоем. По этой детали Солоник понял: разговор предстоит серьезный.
   - Ну что мы будем пить? - поинтересовался старшой.
   - Сок, только сок, - ответил  Солоник  и,  перехватив  вопросительный
взгляд, пояснил: - Спиртного не употребляю и не курю.
   Шадринский взглянул на собеседника с явным пониманием и не стал  нас-
таивать на выпивке.
   - Форму бережешь. Уважаю. Смотрю я на тебя, - он подлил себе в  бокал
какого-то цветного напитка, по-видимому, ликера, - и  не  верю,  что  ты
один нас так построил...
   Саша никак не прокомментировал это замечание - хочешь верь, хочешь не
верь. Ты там был и все видел, а теперь можешь считать как угодно.
   - А мы тут про тебя кое-что пробили, - "бригадир" пригубил  ликер.  -
Значит, сам ты из Кургана, раньше работал в мусарне... Извини, друг,  но
сам понимаешь: из песни слов не выкинешь. Потом тебя почему-то свои же и
сдали, судя по всему, подставили. По "мохнатке" на зону отправили, потом
с блатными сильно подрался... Перевели куда-то в Поволжье, а  оттуда  ты
по приказу "зеленого прокурора" в апреле и откинулся. И вот уже  столько
времени в бегах. Все правильно?
   Осведомленность, высказанная малознакомым  собеседником,  впечатляла.
Оспаривать информацию было бесполезно, да и незачем.
   - Все, - Саша наклонил голову. - Только о своих подвигах я и без  вас
знаю. Или вы меня для того и пригласили?
   "Бригадир" расплылся в улыбке.
   - Да не менжуйся ты, Саша. Стучать в мусарню на тебя никто не собира-
ется. Мы с тобой по другому поводу перетереть хотели.
   - И по какому именно? - с едва различимым напряжением в голосе  спро-
сил Солоник.
   - Во-первых, еще раз извини, что мы на тебя у магазина наехали, такой
вот "рамс" вышел. А чтобы ты о нас плохо не думал, мы даже  готовы  воз-
местить, так сказать, моральный ущерб. Как и  положено.  Есть  для  тебя
один подарок...
   - А может быть, лучше о делах поговорим? - осторожно перебил киллер.
   - Можно и о делах... - говоривший наморщил лоб. - Мы тут  подумали  и
решили: ты нам вполне подходишь. Правда, пацаны сперва немного  кипешну-
лись: все-таки бывший мент...
   - Если вас не устраивают какие-то факты  моей  биографии,  закругляем
базар и разойдемся краями, - Солоник выглядел на редкость независимо, но
это только придало ему авторитета.
   - Да выслушай сначала! - обиделся "бригадир". - Я о другом... Ты  нас
вполне устраиваешь, и мы хотим тебе предложить вместе работать.
   - А чем вы занимаетесь? - Сашин вопрос прозвучал более чем естествен-
но.
   Бледный отодвинул от себя бокал.
   - Ну, как тебе сказать... В зависимости от ситуации. Когда чем. В ос-
новном налог с барыг собираем, долги выбиваем, если какой карась бесхоз-
ный рисуется на горизонте - дербаним, как и положено.
   - И какую роль вы хотите предложить в этом деле мне?
   - Хорошую роль. "Звеньевым" пойдешь?
   Саша отрицательно покачал головой.
   - Почему? - "Бригадир" слегка удивился. - А кем же тогда?
   - Ты у своих пацанов главный?
   - Ну, вроде как я...
   - Если я и соглашусь с вами работать, то только на равных с тобой ус-
ловиях... И в равных паях, - спокойно ответил Солоник.
   - Высоко метишь. - "Бригадир" явно не ожидал такого ответа. -  Ладно,
мы подумаем. Давай так: через неделю в это же время и на этом же  месте.
Идет? А пока - подарок.
   Сашин собеседник щелкнул пальцами, и к столику подвели молодую, хоро-
шенькую блондинку, напоминавшую Мэрилин Монро.
   - Нравится? - коротко хохотнул шадринский, поглаживая ее ниже спины.
   - Класс, - оценил Солоник. Он не кривил душой  -  "подарок"  действи-
тельно был хорош.
   - Делает абсолютно все, - прокомментировал "бригадир". - Во все дыры,
куда хочешь и по сколько хочешь раз, - заметив удивление собеседника, он
поспешно добавил: - А самое главное то, что при ней можно о  чем  угодно
базарить. Глухая...
   В Москве, этом огромном, богатом и  пресыщенном  городе  есть  немало
мест, где можно заняться любовью в любое время суток. Москва может пред-
ложить что угодно: от вонючей дворницкой за бутылку бормотухи и до изыс-
канных апартаментов бывшей номенклатурной гостиницы,  от  подсобки  вин-
но-водочного магазина до дачи, когда-то принадлежавшей члену Политбюро.
   Саша выбрал место столь же изысканное, сколь и экзотическое: на Моск-
ве-реке. Неподалеку от "Ударника" стояла старая баржа, переоборудованная
под плавучий ресторан с корейской кухней. Впрочем, кроме ресторана,  тут
в носовой части было несколько с  вкусом  обставленных  комнаток-каюток,
любую из которых можно было снять за двести баксов. В каютках гарантиро-
вался не только комфорт, но, что немаловажно, и конфиденциальность.
   Солоник завел блондинку в комнатку и,  едва  закрыв  дверь,  принялся
раздевать. Та приветливо улыбалась, будто бы всю жизнь ждала этой встре-
чи.
   Несколько судорожных движений, шорох срываемой одежды, и спустя мгно-
вение обнаженная девушка лежала на кровати поверх покрывала.
   У нее были небольшие острые груди и  созвездие  родинок  между  ними.
Разгоряченная страстью, она наваливалась ими на Сашу,  скользила  руками
по телу, ласкала, гладила... Он хотел приподнять ее, упираясь  руками  в
гладкий плоский живот, но руки словно подламывались...
   Они любили друг друга яростно, щедро и беспамятно до самого рассвета.
Заказали завтрак в каюту и, едва утолив голод,  вновь  упали  в  объятия
друг другу.
   Лишь в десять утра приземистая "Мазаратти" плавно отчалила со  стоян-
ки...
   Саша выглядел так, будто бы всю ночь разгружал вагоны с углем: заост-
рившийся нос, фиолетовые круги под глазами, ввалившиеся щеки.  Он  долго
не мог попасть ключом в замок зажигания, а  когда  завел-таки  машину  и
отъехал, обернулся и произнес негромко:
   - Я тебя хочу еще...
   И она поняла его. Наверное, по движениям губ,  и  потянулась  к  нему
всем телом.
   Наверное, это была одна из немногих ночей, когда он мог действительно
расслабиться, не думая ни о грядущих "исполнениях", ни о досье  на  оче-
редных клиентов, ни о собственном будущем...


   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   Огромный стильный коттедж на Рублевском шоссе  невольно  привлекал  к
себе внимание всех, кто хоть  краем  глаза  скользил  по  многочисленным
застройкам в этом престижном месте ближнего Подмосковья:  небольшие  ба-
шенки по углам, делавшие коттедж чем-то похожим на  сказочно-романтичес-
кий замок, виднелись еще с дороги. Темно-красная черепица невольно воск-
решала в памяти парижские пейзажи Мориса Утрилло, а развесистые  деревья
во дворе почти целиком скрывали северную сторону фасада.
   Уютные аллейки, аккуратно посыпанные мелким желтым песком, по которым
так приятно прогуливаться вдвоем, уходили в  глубину  старого  тенистого
сада. Там, за кленами и ольхами, мелодично журчал небольшой фонтан.
   Внутренняя обстановка коттеджа выглядела под стать внешней.
   Со вкусом подобранная мебель карельской  березы  эпохи  Александра  I
ласкала взгляд приятной округлостью линий. На  полу  -  текинский  ковер
благородных расцветок, шелковистый, с мягким ворсом. Стены в антикварных
гобеленах, выполненных по мотивам миниатюр Ватто, стоили никак не меньше
чем ковер, а огромная хрустальная люстра, мелодично дребезжащая при каж-
дом шаге, вполне бы могла украсить один из залов Зимнего дворца...
   Со всем этим великолепием отнюдь не гармонировала японская техника  -
телевизоры, видики, камеры скрытого и явного наблюдения,  которыми  кот-
тедж на Рублевке был буквально нашпигован изнутри и снаружи. Облик само-
го хозяина также не слишком вписывался в интерьер. Этому пожилому,  сте-
пенному мужчине с властно поджатыми губами, куда больше подошел  высокий
начальственный кабинет, с правительственными "вертушками" на столе,  бе-
лоснежными занавесочками на окнах и портретом  государственного  деятеля
над столом.
   Впрочем, за долгую жизнь хозяин этого роскошного особняка имел и  ка-
бинет с белыми занавесками и специальной правительственной связью. А  уж
портретов, висевших в свое время над его рабочим столом, поменялось  как
минимум несколько. Он помнил и "лучшего  друга  советских  чекистов",  и
Лаврентия Павловича Берию,  и  Юрия  Владимировича  Андропова,  который,
впрочем, в конце служебной карьеры владельца  коттеджа  был  заменен  на
"Железного Феликса"...
   Координатор, - а владельцем этого великолепия был, конечно же, он,  -
ни разу не жалел о том, что сменил аскетичный лубянский кабинет на  рос-
кошь и комфорт подмосковного обиталища. Наоборот, бывший генерал был со-
вершенно уверен, что если бы его не выперли в резерв, если бы он остался
на службе, не достиг бы и сотой доли того, что имел сейчас.
   А ведь кроме этого дома, у него была еще и огромная квартира  на  Ко-
тельнической набережной, и вторая, поменьше - на Кутузовском  проспекте,
третья - в районе Земляного вала. "Московская недвижимость всегда в  це-
не!" - с этой популярной рекламой бывший генерал ФСК был целиком  согла-
сен.
   Сидя  в  своем  кабинете  за  мерцающим  монитором  суперсовременного
компьютера, Координатор просматривал квартальные отчеты, детально анали-
зируя деятельность собственной охранной фирмы. В последние  месяцы  дела
шли великолепно.
   Лубянская коммерческая структура преуспевала. Сфера "охранных" и иных
услуг ширилась, росло и число постоянных клиентов.  Но,  наверное,  лишь
несколько человек знали истинную подоплеку подобного положения дел...
   После физической ликвидации столичных криминальных авторитетов  влия-
тельные банки, совместные предприятия, трастовые компании и фирмы, досе-
ле контролировавшиеся ими, как правило, Переходили под "крышу" Координа-
тора. Методика перехода банка или фирмы, ранее бывших под  Длугачем  или
Никифоровым, была отработана до виртуозного блеска. Сперва  на  "бесхоз-
ных" бизнесменов имитировался наезд, исполняемый одним  из  звеньев  лу-
бянской структуры или подконтрольными бандитами (были и такие), затем  -
разборки и героическое предотвращение наезда. После этого люди экс-гене-
рала недвусмысленно давали понять, что они готовы посодействовать  безо-
пасности бизнесменов, притом за куда меньшие деньги, чем те платили  до-
селе своим "крышникам". Подобная идея была не нова: имитацию "наезда"  с
последующей ликвидацией беспредельщиков отлично  освоили  на  Юго-Западе
еще в начале девяностых годов...
   Москва коммерческая была давно и прочно поделена Москвой  бандитской.
В российской столице не оставалось ни единой более-менее серьезной  ком-
мерческой структуры, которая бы не  контролировалась  какой-либо  крими-
нальной группировкой. Коммерсанты - люди, как правило, очень неглупые, и
большинство из них прекрасно понимало: уж лучше отстегивать неизменяемый
процент прибыли серьезной легальной конторе со связями на Лубянской пло-
щади (чего, собственно, бывший генерал КГБ и не скрывал), чем системати-
чески подвергаться неприятностям.
   Само собой на Лубянке обо всем этом прекрасно знали  -  не  могли  не
знать. Но ничего противозаконного в  подобной  деятельности  не  видели.
Фирма бывшего коллеги оказывала весьма конфиденциальные услуги,  кстати,
записанные в уставе, бизнесмены, как и положено, отстегивали за  "охран-
ную деятельность"...
   Какой же тут криминал? Впрочем, если бы подобным занимались иные  лю-
ди, а не Координатор, реакция, безусловно, была бы другой: фирму бы  на-
верняка замучали аудиторскими проверками, ревизиями и  ментовскими  при-
дирками. Экс-генерала КГБ никто не трогал...
   Естественно, тому тоже были свои причины, главной из которых, конечно
же, стала "С-4", которая по понятным причинам не  могла  финансироваться
государством и структурно вошла в охранную контору бывшего замначальника
Главупра КГБ. Кроме формальной, зафиксированной в уставе  задачи,  фирма
Координатора имела еще одну, о которой на Лубянке знали  единицы:  физи-
ческое устранение лидеров преступного мира. Ему была  дана  своеобразная
лицензия на отстрел, и это, как ни странно, сразу же стало выгодно всем.
ФСК, вновь созданному РУОПу и милиции - в стане врагов воцарилась паника
и недоверие друг к другу. А лично для Координатора, а  также  для  руко-
водства "конторы" эта деятельность вела к несомненному обогащению.  Быв-
ший коллега не жадничал, негласно делясь с ним частью доходов...  Вдоба-
вок "контора" оставалась чистенькой - отстрелы никак  не  связывались  с
ней.
   Ну а что касается бизнесменов, которым приходилось": делиться дохода-
ми за "охрану", так ведь "С-4" тоже надо на что-то существовать:  транс-
порт, конспирация, оружие, традиционный подкуп милиции  (куда  от  этого
денешься?)...
   "Грабь награбленное!" - кто сказал, что этот революционный лозунг ус-
тарел?!
   Конечно, у хозяина роскошного особняка на Рублевке возникали и  опре-
деленные сложности. В последнее время лидеры криминалитета  поумнели,  и
деятельность их стала более изощренной. Теперь, в 1994 году, облик  бан-
дита совершенно не соответствовал выработанному за предыдущие  десятиле-
тия типажу - коричневые от чифиря зубы, татуировки-спецсимволы,  блатная
феня и строгий свод "понятий". Сегодняшние лидеры  криминалитета  стара-
лись выглядеть сообразно популярному слову "истеблишмент": носили  изыс-
канные костюмы-тройки, выражались уверенно и грамотно,  без  излюбленных
словечек: "рамс" и "качалово", при случае вворачивали какую-нибудь умную
цитату. Некоторые посещали театры, кинофестивали и концерты классической
музыки. И не потому, что действительно тянуло их туда, - просто так было
модно. Многие водили дружбу с представителями власти - от муниципального
уровня до тех, кого едва ли не каждый день показывали в программе  "Вре-
мя". И подобраться к таким было куда сложней, чем к обычным паханам.
   Сидя за монитором компьютера, Координатор невольно ловил себя на мыс-
ли: бороться с ними можно лишь нетрадиционным способом.
   А способ этот был столь же незамысловат, сколь и действенен: физичес-
кая ликвидация.
   Хозяин особняка несколько раз нажал на мышку,  вызывая  нужный  файл.
Спустя несколько секунд на экране появился портрет лысыватого  круглоли-
цего мужчины: изогнутые брови, маленькие, хитрые глазки, огромный нос  с
характерной горбинкой - все это выдавало в нем уроженца Кавказа. Большие
приплюснутые уши свидетельствовали, что в свое время этот человек навер-
няка профессионально занимался борьбой.
   Координатор вызвал текст и погрузился в чтение досье.
   Отари Витальевич Квантришвили, 1948  г.  р.,  уроженец  г.  Зестафони
(Грузинская ССР). Мастер спорта международного  класса  по  классической
борьбе. В 1966 г. Московским городским судом осужден по  статье  117  УК
РСФСР (изнасилование). В 1970 г. направлен  в  психиатрическую  больницу
общего режима в Люблино с диагнозом "вялотекущая шизофрения"...
   Координатор читал текст предельно внимательно, Когда дошел до  "вяло-
текущей шизофрении", лишь поморщился. Кто-кто, а он прекрасно знал,  что
подобный диагноз не принят нигде в мире. В семидесятые годы  Пятый  Гла-
вупр КГБ небезуспешно вешал его на диссидентов (для подобного у  "конто-
ры" была даже специальная клиника в подмосковной Сычевке). Но  последую-
щая информация не могла не заинтересовать...
   Согласно досье, Отари Квантришвили никогда не входил в элиту преступ-
ного мира Москвы, но выступал в качестве так называемого "толкача". Мно-
гие криминальные проекты получили путевку в жизнь исключительно благода-
ря его связям и энергии. Известная "Ассоциация XXI век",  организованная
вместе с Отари и Анзором Какилашвили, фонд  имени  Льва  Яшина,  имеющий
президентское освобождение от уплаты экспортно-импортной таможенной пош-
лины, политическая партия "Спортсмены России", на создание  которой  уже
были потрачены немалые деньги и предполагалось потратить еще большие...
   Кроме того, Отари успешно занимался бизнесом, и нельзя было с уверен-
ностью сказать, что бизнес этот  целиком  легальный.  Вывоз  за  границу
стратегического сырья - нефти, цемента, редкоземельных металлов приносил
фантастические прибыли, а ввоз дешевой немецкой водки еще  и  удесятерял
их. Согласно оперативным источникам, Квантришвили  контролировал  казино
"Ройал", расположенное на Центральном ипподроме, имел долю в отелях "Ин-
турист", "Ленинградская" и "Университетская", подвизался в качестве  уч-
редителя в серьезных банках.
   Он мог с одинаковым успехом общаться и с руководителями МВД, и  с  их
оппонентами, ворами в законе (среди которых в досье  значились  Япончик,
Рафик Сво и Песо), пользуясь одинаковым уважением и тех, и других.
   Отарик, как панибратски называли его в Москве многие, был для лидеров
российского криминалитета чем-то вроде прикрытия:  человек  с  деньгами,
связями и фантастическими возможностями. Аналитики "С-4" уже просчитали:
в случае ликвидации Квантришвили в криминальном мире Москвы может насту-
пить своего рода коллапс...
   Решиться на "исполнение" такой серьезной фигуры предстояло  Координа-
тору.
   Он долго вчитывался в досье, стараясь почерпнуть из него  и  то,  что
написано между строк. Но язык документа был строг и официален, не остав-
ляя возможностей для двусмысленных интерпретаций:
   Зафиксированы контакты  Отари  Квантришвили  с  генералитетом  МВД  и
спецслужб. В числе близких приятелей - известные эстрадные артисты,  вы-
сокопоставленные  правительственные  чиновники,  популярные  спортсмены,
видные промышленники и финансисты...
   Координатор несколько раз нажал на мышку и, введя  пароль  на  досье,
выключил компьютер. Вызвал из подземного гаража  машину  и  распорядился
отвезти его на Лубянку.
   За окном медленно проплывали километровые  столбы,  деревья,  тянущие
свои голые ветви в белесое  мартовское  небо,  многочисленные  особняки,
один богаче другого. Личный водитель, он же телохранитель (свой человек,
бывший спецназовец из "Альфы"), зная, что хозяин не любит быстрой  езды,
ехал неторопливо.
   Бывший генерал спецслужб молча смотрел в окно,  мысленно  готовясь  к
тяжелому разговору с бывшим начальством. Выстраивал линию беседы,  отта-
чивал наиболее убедительные аргументы, пытался смоделировать  контраргу-
менты собеседника...
   До боли привычная площадь с пустым постаментом, на котором еще недав-
но возвышалась фигура "Железного Феликса", водоворот машин, черный людс-
кой поток, стремящийся в метро, знакомый подъезд...
   Выходя из автомобиля, Координатор загадал: если на вахте у входа  бу-
дет сидеть тот самый прапорщик, которого он помнил еще по своей  службе,
все получится, как он планирует.
   Открыл тяжелую дверь, шагнул с мартовской изморози  в  тепло  подъез-
да...
   - Здравия желаю, товарищ генерал! - послышался знакомый голос, и  Ко-
ординатор, холодно кивнув, улыбнулся: теперь  он  был  уверен  в  успехе
предстоящей беседы.
   Огромный японский телевизор бросал скупой отсвет на  стильную  мебель
орехового дерева, одежду, разбросанную на полу, на двуспальную кровать с
дорогим шелковым бельем. Под одеялом угадывались два тела, лежащие  друг
на друге. Девушка, что была снизу, тоненько стонала - судя по всему,  ей
было очень хорошо. Мужчина, бывший, естественно, сверху,  также  был  на
полпути к блаженству - тяжело сопел, работая бедрами, как шахтер  отбой-
ным молотком.
   - Олег, сейчас, сейчас кончу... Сильней, сильней! - стонала девушка.
   В это самое время на мерцающем телеэкране появилось изображение  дик-
тора - лицо его было сосредоточенно и серьезно.
   - Печально, но нашу программу мы вынуждены закончить трагическим  из-
вестием. Только что стало известно, что в Москве,  в  районе  Столярного
переулка тремя выстрелами был тяжело ранен известный российский  бизнес-
мен, президент фонда имени Льва Яшина, Отари Квантришвили...
   Солоник - а хозяином квартиры с  огромной  двуспальной  кроватью  был
именно он, - тут же поднялся и, накинув на бедра  одеяло,  уставился  на
экран.
   - Олег, куда же ты?! - в голосе девушки, так и не достигшей  оргазма,
послышалась нескрываемая обида.
   - Да обожди, обожди!..
   - Пострадавший был доставлен в больницу имени Боткина, где  от  полу-
ченных ранений в височную область головы, шею и грудь скончался. Выстрел
был произведен с чердака дома - судя по всему, стрелял  профессионал.  К
сожалению, - голос диктора выражал благородное негодование, - киллерские
отстрелы стали печальной традицией в российской  столице.  Напомню,  что
только за последнее время в Москве убиты несколько  известных  бизнесме-
нов, общественных, политических и религиозных деятелей. Ни одно преступ-
ление до сих пор не раскрыто...
   - Одеваться, и быстро, - скомандовал Саша, не отрываясь от экрана.
   - Чего это так? - возмутилась девушка, обиженная до глубины души.
   - Я сказал - одеваться, - с ледяной невозмутимостью повторил  хозяин,
но поняв, что взял слишком круто, смягчил тон: - Катя,  извини...  Мы  с
тобой потом встретимся.
   - Про твоего знакомого, что ли по телеку сказали? -  Девушка,  поняв,
что больше не нужна, принялась натягивать белье.
   Солоник вздохнул.
   - Почти...
   - Тоже мне - нашел из-за кого расстраиваться! По мне, пусть  бы  всех
этих бизнесменов перестреляли! Послушай, куда я свои клипсы швырнула?  -
наманикюреная рука принялась шарить по полу.
   - Потом найдешь... Катя, прости, но мне надо побыть одному.
   Девушка, метнув на хозяина квартиры уничтожающий взгляд, ушла, не за-
быв, впрочем, взять деньги на такси, как и обещал "Олег", снявший ее ве-
чером у входа в сомнительный кабак.
   А Саша, даже не попрощавшись, быстро оделся, прошел на  кухню,  опус-
тился на табурет и долго-долго смотрел в какую-то одному  ему  известную
пространственную точку, пытаясь собраться с мыслями.
   Впрочем, это ему никак не удавалось: мысли путались, блуждали,  и  он
никак не мог ухватить главное.
   Накинул куртку и, нащупав в кармане ключи, вышел на свежий мартовский
воздух. И лишь спустя минут двадцать он наконец понял, что так  тяготило
его.
   Вне сомнения, убийство Квантришвили совершено настоящим  профессиона-
лом. Ему, Саше Солонику, тоже могли заказать  его  "исполнение".  Убийца
наверняка прошел специальную подготовку.
   Но где? Гадать не приходилось. Как и о том, почему "почерк"  убийства
был разительно схожим с его собственным.
   А это означало следующее: теперь многие из тех, с кем он занимался  в
тренировочном центре под Алма-Атой, будут работать "под  Солоника".  На-
верняка убийство этого самого Квантришвили рано или поздно припишут ему.
На него будут вешать и все последующие  убийства,  исполненные  подобным
образом, к которым он не имеет никакого отношения.
   И когда-нибудь (видимо, очень скоро) пройдет по Москве слух: есть та-
кой Александр Македонский, стреляющий без промаха, есть Бич Божий,  бес-
пощадно карающий воров и бандитов, невзирая на имена и авторитеты...
   Неожиданно - отчетливо и выпукло, словно строка в типографском  шриф-
те, всплыл фрагмент памятного разговора с московским начальничком в  ка-
бинете учебного центра:
   "Александр Сергеевич, скажите, вам нравится, когда вас боятся?.."
   Тогда он ответил что-то вроде того - ну, да, наверное...
   Да, прав, тысячу раз был тот комитетчик, когда ответил за него, поче-
му именно нравится:
   "Это дает ощущение собственной значимости,  чувство  независимости  -
скорее даже не чувство, а иллюзию. Это защищает, создает невидимую  обо-
лочку. И в свою очередь сильно возвышает в глазах окружающих..."
   Но московский начальничек не сказал одного: страх имеет свою изнанку,
за него рано или поздно придется платить, притом по самому большому сче-
ту...
   Убийство Отари Квантришвили имело в столице небывалый резонанс -  на-
верное, как никакое из многочисленных  убийств,  совершенных  до  этого.
Спустя несколько дней после выстрелов у  Краснопресненских  бань  крими-
нальный мир Москвы, до сих пор пребывавший в шоке,  провожал  президента
Фонда имени Льва Яшина в последний путь.
   Хоронили его на престижном Ваганькове, в дорогом, за сорок тысяч дол-
ларов гробу. Могила в одной ограде со старшим братом Амираном,  расстре-
лянным в офисе МП "Водолей" несколькими месяцами раньше.
   За несколько часов до похорон приглашенные собирались группами у вхо-
да на кладбище. Курили, перекидываясь короткими фразами. Одна за  другой
ко входу подъезжали иномарки, из них выходили мужчины в  строгих  черных
плащах в сопровождении широкоплечих амбалов в коротких кожаных  куртках.
Дюжие охранники профессиональными  взглядами  окидывали  собравшихся  на
кладбище, окружали своих боссов плотным кольцом и неторопливо  двигались
вперед. Одна за другой подъезжали черные "Мерседесы" и "Волги"  с  крем-
левскими номерами. Их пассажиров, правда,  охраняли  не  "быки",  а  се-
ренькие мужички с явно незапоминающимися лицами.
   У входа появились несколько личностей с фотоаппаратами, но стоило па-
ре охранников двинуться им навстречу, фотоаппараты исчезли, а фоторепор-
теры мгновенно растворились в толпе.
   На безопасном удалении от главного входа  на  Ваганьковское  кладбище
остановился микроавтобус с надписью "НТВ". Телевизионщики, уже наученные
горьким опытом, предусмотрительно ожидали в машине.
   После отпевания гроб с телом Квантришвили медленно проплыл из  церкви
к свежевырытой могиле. В голых ветках деревьев пронзительно кричали  во-
роны. Вскоре закапал дождик, и могильщики,  ошарашенные  таким  наплывом
публики, долго не решались опускать гроб в могилу.
   После похорон состоялись поминки, и за столом не раз возникал естест-
венный вопрос: "Кто посмел?!"
   И, наверное, многие из тех, кто  сегодня  прощались  с  Квантришвили,
мысленно спрашивали себя: кто будет следующим?
   Было очевидно: воры в законе Глобус, Калина, Гиви Резаный, Пипия, ав-
торитеты ВитяЖид и Федя Бешеный, те же братья Квантришвили - не  послед-
ние жертвы киллерских отстрелов.
   Список будет продолжен - это понимали все.
   Но кого убьют следующим после Отарика? Кто заказывает убийства?
   И почему так случилось, что от пуль киллеров не спасают  ни  свирепые
"быки - телохранители, ни огневая мощь бригад, ни  огромные  деньги,  ни
даже громкое имя и звание вора в законе?!
   Вопросов было много, но никто из присутствовавших на поминках не  мог
дать на них ответа...


   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   А жизнь продолжалась. И, кроме страшного подпольного мира  -  с  кил-
лерскими отстрелами, воровскими сходками, ментовскими задержаниями, "ки-
даловым", "рамсами", "терками" и "разборками", был еще и другой.  В  том
мире растили детей, писали стихи  и  романы,  выращивали  хлеб,  плавили
сталь, честно зарабатывали деньги. В конце  концов,  защищали  тех,  кто
принадлежал к страшному миру, да и не только их...
   За неполную неделю Адвокат сделал для грузинского законника все,  что
только от него зависело: настоящий профессионал,  он  отлично  знал  все
тонкости ответных действий.
   Встретился со следователем, поговорил с подследственным,  внимательно
перечитал все протоколы, побеседовал с понятыми, по своим каналам  попы-
тался выяснить, что за ствол ему подбросили, и пробил, кто за всем  этим
стоит и какова конечная цель.
   Через несколько дней судья - злобная, похожая на высушенную змею тет-
ка, хищно сверкая очками с бифокальными линзами, сообщила, что суд  счи-
тает возможным изменить меру пресечения  на  освобождение  под  залог  в
двадцать тысяч долларов, которые следует внести на расчетный счет суда в
рублях в соответствии с теперешним курсом Московской  межбанковской  ва-
лютной биржи.
   А еще через несколько часов Тенгиз, Гурам, Адвокат  и  самые  близкие
законнику люди сидели в небольшом, уютном подмосковном ресторанчике. Вор
в законе принимал поздравления, кивая на удачливого  защитника,  а  тот,
ловя на себе благодарные взгляды, скромно молчал.
   Выпитое подействовало на публику расслабляюще. Когда за окнами повис-
ла ночная тьма и предупредительные официанты зажгли бра, темы разговоров
были уже далеко от судебного заседания.
   Говорили о новых моделях машин, модных курортах,  рокировках  в  бан-
ковских кругах, передавали последние столичные сплетни... Гурам,  сидев-
ший слева от Адвоката, рассказывал знакомому о волне киллерских  отстре-
лов, прокатившихся по Москве в последние месяцы.
   - За этим наверняка стоит кто-то один, - убеждал кавказский жулик.  -
Те, кто отстрелы заказывает, как бы убивает двух зайцев: с одной стороны
- физически ликвидирует неугодных, с другой - стравливает друзей  покой-
ных авторитетов. Как ты думаешь? - обернулся он к Адвокату.  -  Кто  это
может быть?
   Тот индифферентно пожал плечами.
   - Не знаю.
   - Тут журналисты о какой-то тайной организации писали,  -  с  нервным
смешком вставил Тенгиз, следивший за всем, что происходило во время зас-
толья. - То ли "Белая стрела", то ли "Бумеранг", то ли еще какая-то. Го-
сударственным беспределом против "отморозков". А ты, дорогой, как счита-
ешь?
   - Слишком уж романтично, - улыбнулся юрист.
   - Говорят еще, будто бы на Москве такой киллер есть - Александр Маке-
донский его "погоняло", - перехватил нить беседы Гурам. - Стрелок от Бо-
га или от дьявола. Ни менты его накрыть не могут, ни пацаны... Круче лю-
бого Джеймса Бонда.
   Сказал - и вопросительно взглянул на Адвоката: а ты что скажешь?
   Тот дипломатично улыбнулся. Разумеется, он уже неоднократно слышал  о
чем-то подобном, но имел на этот счет собственное мнение. И даже выстро-
ил для себя несколько вероятных схем событий, просчитывая возможную  по-
доплеку...
   Но, конечно же, тогда, в уюте подмосковного ресторанчика  он  даже  в
самых смелых прогнозах не мог  представить,  что  вскоре  ему  уготована
встреча с этим загадочным киллером, Александром Македонским,  и  встреча
эта серьезно изменит его жизнь...
   В отличие от многих, Александр Солоник прекрасно знал ответы на  мно-
гие вопросы, казавшиеся неразрешимыми, но в последнее время старался  не
думать о печальном. Гораздо больше поразила его другая  смерть,  которая
на фоне остальных в столице наверняка осталась незамеченной.
   Спустя несколько дней после скандального убийства Отари  Квантришвили
киллер, включив телевизор, случайно услышал следующее сообщение:
   "Шестого апреля этого года в районе Битцевского парка  был  обнаружен
труп неизвестного мужчины с многочисленными следами ножевых ранений.  На
вид лет тридцати - тридцати пяти, рост сто восемьдесят пять сантиметров,
телосложения крупного, имеет татуировки... - далее шло  подробное  пере-
числение всех наколок Погибшего. - Погибший был одет в джинсы,  кроссов-
ки, серый свитер и черную куртку. Документов и денег при нем не  обнару-
жено. Всем, кому что-нибудь известно об этом человеке, просьба  сообщить
по телефонам..."
   Увидев на экране фотографию погибшего, Саша едва  не  вскрикнул:  это
был питерец Андрей Шаповалов, тот самый...
   Несомненно, его ликвидировали. Точно так же, как в свое время  многих
ликвидировал он.
   Кто? Зачем?
   Почему? С трудом дотянувшись до пульта дистанционного управления, Со-
лоник нажал на кнопку - изображение, собравшись в ярку  точку  в  центре
телеэкрана, исчезло.
   Кто ликвидировал Андрея, было понятно: "контора". Точно так  же,  как
было понятно, зачем и почему его ликвидировали.  Неожиданно  вспомнилась
прошлогодняя осень, кафе-забегаловка на Ленинградском проспекте, мутное,
в струях дождя стекло, собственные невеселые размышления и радостный ок-
рик: "Саша!.."
   У Солоника не было друзей, да и какие друзья могут быть у палача, ве-
дущего двойную, тройную жизнь? Но, как и всякий живой человек,  к  одним
людям он испытывал большую симпатию, чем к другим. И одним из таких  по-
чему-то стал Андрей еще тогда, в специальном центре  подготовки.  Бывает
ведь и так: встречаются два совершенно разных  человека,  и  почувствуют
друг к другу необъяснимую тягу.
   Саша, неплохо разбиравшийся в людях, чувствовал, что Андрей, по нату-
ре человек такой же одинокий, симпатизирует ему. Иначе зачем ему понадо-
билось открыться в тот злополучный осенний день?
   Тогда, в кафе, Андрей, выпив немного лишнего,  разоткровенничался  по
поводу своего внезапного приезда в столицу,  Солоник  и  теперь  отлично
помнил его слова:
   "Есть тут, в Москве, один объект... По телевизору с проповедями  выс-
тупает, разумое, доброе, вечное пропагандирует. Лицо  кавказской  нацио-
нальности... Те, кто мне кости кидает, считают -  крутой  слишком  стал,
высоко залетел. Вот и послали меня..."
   Лицо кавказской национальности... Тогда Саша не придал значения  этим
словам. Правда, месяц назад куратор возил его на правительственные  дачи
в Успенское, показывая, где живут очередные "объекты". Тогда, увидев фо-
тографии будущих жертв, он побледнел: ему предстояло ликвидировать Отари
Квантришвили и его друга, певца и бизнесмена, хозяина  фирмы  "Московит"
Иосифа Давидовича Кобз она...
   Но затем куратор почему-то дал отбой - отдыхай, пока от  тебя  ничего
не требуется. Саша облегченно вздохнул, но тут же понял: у "конторы" на-
верняка есть для такого случая запасной человек.
   Несомненно одно - Квантришвили "исполнил" этот запасной, Андрей Шапо-
валов. Убийство получилось громким, а исполнитель,  с  лихвой  отработав
вложенные в него деньги, сделался ненужным, после чего его ликвидировали
хозяева.
   Уже тогда, в кафе, смерть стояла за спиной Андрея,  и  он  чувствовал
это.
   Наверное, такова участь всех палачей: рано или поздно они  становятся
ненужными, и хозяева от них избавляются.
   Саша подошел к окну, открыл форточку, с жадностью вдыхая  свежий  ве-
сенний воздух.
   Да, тогда, полгода назад, размышляя о своем будущем, он был совершен-
но прав: киллер не может существовать один, у киллера всегда будет хозя-
ин, который и даст отмашку: фас. Этого "исполни", этого тоже  "исполни",
а вот с этим обожди. А уж если он не испугался твоего имени, тогда...
   Имя у него уже есть: слова "Александр Македонский" звучали  устрашаю-
ще. По кабакам, саунам, загородным коттеджам - то есть местам, где оття-
гивалась "братва", уже ходили смутные, зловещие и противоречивые  слухи:
есть такой человек, стрелок от Бога или дьявола, кто его  знает?  Безжа-
лостный и беспощадный.
   Холодный ветер шевелил волосы на  голове  Солоника,  приятно  холодил
разгоряченное лицо. Ответ напрашивался сам собой: если у него есть  имя,
стало быть, его можно продать другим хозяевам.
   А кто сказал, что пес должен все время служить одним и тем же  хозяе-
вам?!
   Роскошный черный "Мерседес" плавно  двигался  в  мареве  Кутузовского
проспекта, отбрасывая на тротуар тонированными стеклами и хромом  радиа-
тора озорные солнечные зайчики. Из динамиков лилась  негромкая  мелодия,
популярный исполнитель что-то пел о неразделенной любви, но  водитель  и
единственный пассажир не слушали музыку, они были заняты беседой.
   - Ну так что - точно не передумал? - "мере" притормозил, подъезжая  к
перекрестку, и водитель, крепкий молодой атлет с  неестественно  бледным
лицом, обернулся к сидевшему справа пассажиру.
   - Нет. Мы же еще тогда, в "Арлекино", обо всем договорились, - напом-
нил тот.
   - Что тебе для этого надо, Саша?
   В роскошном "мерее" беседовали Солоник и "бригадир" шадринских - пос-
ледний и сидел за рулем лимузина. И разговор касался физической ликвида-
ции человека, который шадринским очень мешал...
   Да, "контора" в лице куратора сделала неожиданный ход - настолько не-
ожиданный, что Саша даже не знал, как на него  отреагировать.  Во  время
последней встречи серенький гэбист предложил - во что  бы  то  ни  стало
внедриться к шадринским. По мнению чекиста, это  следовало  сделать  как
минимум по двум причинам.
   Во-первых, принадлежность Александра Македонского к "бригаде",  кото-
рая славилась по Москве свирепостью и неуважением к традиционному крими-
налитету, в известной степени объясняла волну киллерских отстрелов.  По-
лучалось, что шадринские в натуре беспредельничают, вот  и  валят  почем
зря уважаемых авторитетных людей.
   Во-вторых, таким образом Солоник удачно маскировался под наймита  ли-
деров новой генерации оргпреступности. Идет нормальная война  гангстерс-
ких кланов, "отморозки" стреляют своих татуированных оппонентов, что тут
удивительного? И дальше будут валить - да так, что кандидатуры очередных
жертв можно будет списать на шадринских.
   Поразмыслив, киллер решил, что это предложение можно будет  использо-
вать с выгодой для себя, если он и впрямь надумал сменить хозяев...  По-
чему бы таковыми не стать тем, в чьи ряды он внедрен?
   После памятной беседы в ночном клубе контакты с пришлой братвой носи-
ли больше эпизодический характер. Встречались, обсуждали какие-то  дела,
проводили вместе свободное время. Конкретных  предложений  о  совместной
работе не поступало - видимо, братва выжидала. А может быть, не находила
интересных вариантов совместной деятельности. И вот теперь  такой  вари-
ант, судя по всему, подворачивался...
   Светофор несколько раз мигнул зеленым, и "Мерседес" остановился.
   - Ну, так что тебе для этого надо? - повторил вопрос "бригадир".
   Солоник улыбнулся.
   - Ну, мне много что надо... Во-первых - деньги...
   - Сколько? - быстро уточнил бледный.
   - Пятьдесят штук баксов, только наликом, - Саша настороженно взглянул
на водителя - тот лишь пожал плечами.
   - Сделаем. А во-вторых?
   - Полную информацию о клиенте. Адрес, охрана,  состав  семьи,  модель
автомобиля, привычки, примерный распорядок дня, места отдыха, фирмы, ко-
торые он контролирует...
   - Через неделю будет. - Сидевший за рулем поджал губы. - Еще что?
   - Возможно, несколько ваших пацанов. Остальное я беру на себя...
   Загорелся зеленый, и "мере", неожиданно лихо обогнув заглохший "Моск-
вич", первым рванул с перекрестка.
   - Деньги можем найти хоть сейчас, - как бы между прочим сообщил "бри-
гадир" шадринских и, сделав выжидательную паузу, внимательно взглянул на
собеседника. - Давай позвоню пацанам, соберут, заберешь... Если  хочешь,
дадим часть авансом. Тебе пригодится.
   Солоник понял - это первое его серьезное дело, и вопрос явно провока-
ционный: как ответишь? Другими словами проверка на вшивость. Кто-кто,  а
он, Саша, прекрасно знал цену подобным предложениям.
   - Спасибо, не надо. Я никогда не беру авансы и не работаю в кредит, -
ответил он спокойно и, улыбнувшись, добавил: - И тебе не советую...  По-
купки в кредит, как правило, обходятся намного дороже. И для продавца, и
для покупателя... Ну, когда встречаемся в следующий раз?..


   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

   Удивительно, но кандидатура следующего "объекта" совпала как с  точки
зрения "конторы", так и шадринских, к  которым  по  заданию  этой  самой
"конторы" и был внедрен Солоник. Клиент стал одинаково неудобным  и  для
бандитов, и для их оппонентов. Впрочем, что тут  удивительного:  сколько
существует оргпреступность, столько же будут существовать внутриклановые
разногласия...
   Владислав Абрекович Выгорбин, он же Бобон, он же  Ваннер,  признанный
авторитет бауманской "бригады",  был  правой  рукой  покойного  Глобуса.
Процветающий бизнесмен, соучредитель "Тринити Моторз" и совладелец  рес-
торана "Фидан", этот человек, имевший, кстати говоря, три судимости, за-
нимал серьезное место в крапленой колоде криминальной  Москвы  -  где-то
между козырной десяткой и валетом. Бауманская "бригада" славилась в сто-
лице как огневой мощью, так и количеством бизнесменов, под нее подписан-
ных. После убийства Длугача, часть подконтрольных вору  фирм  и  банков,
естественно, перешла под Бобона.
   Ваннер, как и его покойный  босс,  ориентировался  на  "лаврушников",
кавказских воров, многих из которых в Москве считали  "апельсинами",  то
есть ворами-скороспелками, и потому не любили. Выгорбин, ориентированный
на кавказцев, автоматически выступал оппонентом традиционному российско-
му криминалитету. Назревал конфликт, который неизбежно  должен  был  вы-
литься в стрельбу и кровь...
   В 1993 году, после расстрела Глобуса, памятуя, что свято место  пусто
не бывает, московские паханы прочили на место покойного братьев Браунов,
людей, с точки зрения воров, авторитетных и правильных, несомненных  ли-
деров архангельской братвы. Брауны были спешно вызваны с  Севера,  чтобы
принимать дела. Ваннера-Бобона, который  сам  рассчитывал  занять  место
убитого босса, такое положение дел, естественно, не устраивало, и вскоре
его "быки", грамотно отследив братишек на  Мосфильмовской  улице,  среди
бела дня расстреляли их из "Калашниковых" при выходе из кабины лифта.
   Возмущение тех, кто прикрывал Браунов,  было  неописуемым.  Убийства,
справедливо расцененные как беспредельные, и решили  судьбу  Бобона:  он
был приговорен. В качестве исполнителей было решено использовать шадрин-
ских, тем более что покойные братья Брауны находились с ними в дружеских
отношениях.
   Но эта была лишь видимая часть айсберга. Информация, полученная о Бо-
боне-Ваннере и межклановых разборках от "бригадира" бандитов, почти пол-
ностью совпадала с оперативными данными,  которые  предоставил  Солонику
чекистский куратор.
   "Он подмял под себя несколько банков и фирм покойного Длугача", - как
бы между делом сообщил тот, и по этой фразе наемный киллер спецслужб по-
нял многое, если не все.
   Солоник уже догадывался: те, кто стоит за киллерскими отстрелами, те,
кто через куратора дает ему отмашки на "исполнения" лидеров  преступного
мира, наверняка, кроме благородной борьбы с оргпреступностью, преследуют
и иные цели. Не надо быть семи  пядей  во  лбу,  чтобы  догадаться,  что
деньги, которые он регулярно получает  от  куратора,  безусловно,  имеют
весьма специфическое происхождение. И уж, наверное, кто-то, наложив руку
на доходы убитых авторитетов, имеет куда больше, чем он...
   - Шадринские поверили в вас, - с сухим смешком продолжал тогда  кура-
тор. - Теперь у вас отличная "крыша", а  Бобон  им  тоже  поперек  горла
встал... К тому же его приговорили очень серьезные люди. Думаю, в смерти
Выгорбина заинтересованы все.
   Упоминание о "серьезных людях",  приговоривших  лидера  "бауманских",
могло быть понято двояко. То ли речь шла о "конторе", заказавшей "испол-
нить" Бобона, то ли о криминальных авторитетах, также приговоривших его.
Солоник хотел было спросить, чем же вы сами от шадринских отличаетесь? -
но, лишь взглянув на лицо чекиста, моментально ставшее серьезным и  зна-
чительным, прикусил язык...
   Крыша металлического гаража пружинила под ногами, вибрировала, мелкие
камешки и куски смолы летели вниз, и Саша, сгруппировавшись, распластал-
ся на огромном металлическом листе. Взглянул на лежавший  рядом  автомат
Калашникова, отодвинул в сторону футляр для теннисных ракеток (в котором
"АКСУ" и был принесен сюда среди бела дня), перевел взгляд вниз, на  до-
рогу...
   Вот уже полчаса он лежал тут, в засаде, рядом с тиром на  Волоколамс-
ком шоссе, ожидая появления машины Бобона. Рядом, за серым бетонным  за-
бором, притаилось несколько шадринских. Пацаны также были вооружены "Ка-
лашниковыми". Может быть, они владели этим мощным оружием не столь  вир-
туозно, как Александр Македонский, но для роли, которая им была  отведе-
на, вполне профессионально.
   Роли в будущем кровавом спектакле были расписаны загодя, и роль Соло-
ника, конечно же, была главной...
   Бобона искали долго и упорно - шадринские выставили  засады  во  всех
местах, где только мог появиться авторитет "бауманских": у казино  "Чер-
ри", рядом с подъездом его квартиры, у офиса фирмы "Тремо". Но Выгорбин,
прекрасно понимавший, что ему грозит, умело обходил расставленные силки.
   И лишь сегодня утром стало доподлинно известно: "бауманский"  автори-
тет должен непременно появиться в стрелковом тире. Стало известно и дру-
гое - за рулем "Форда" наверняка окажется Глодин, один из  немногих  лю-
дей, которым Ваннер-Бобон действительно доверяет. И у Глодина, и  у  Вы-
горбина есть стволы с официальным разрешением, и тот  И  другой  ожидают
возможного нападения, оба понимают, что терять им уже нечего,  и  потому
будут защищаться до последнего...
   А стало быть, эти минусы можно и должно перевести в плюсы.
   Они ожидают стрельбы? Стрельба будет, и любой человек, окажись на  их
месте, начнет стрелять в ответ по тем, кто эту стрельбу откроет. Но тут,
по замыслу Солоника, и должно прозвучать его веское слово...
   Неожиданно со стороны бетонного забора, за которым прятались  пацаны,
послышался тихий свист, что означало: "готовься". Саша привычно  взвесил
в руке автомат, снял предохранитель и осторожно взглянул вниз.  Огромный
серебристый "Форд", урча двигателем, показался на узкой дороге со сторо-
ны шоссе. Сейчас он минует пустырь, проедет метров  двадцать  и  свернет
направо, в сторону неприметного одноэтажного строения - тира.
   Саша свистнул в ответ - спустя несколько секунд в  отверстии,  загодя
выдолбленном в бетонном заборе, показался тупой ствол "Калашникова"  Еще
мгновение - и он выплюнул в сторону "Форда" сгусток ярко-оранжевого пла-
мени. Машина Ваннера резко остановилась, словно наехав на невидимое пре-
пятствие, и спустя секунду со стороны "Форда" раздались ответные одиноч-
ные выстрелы.
   Расчет Солоника оказался блестящим: шадринские,  которые  вели  огонь
из-за бетонного забора, лишь отвлекали на себя внимание пассажиров "Фор-
да", создавая шумовой эффект. Прицельно стрелял один он, Саша.  Впрочем,
тут, стоя на крыше гаража и стреляя с бедра из  автомата  вниз,  мудрено
было промахнуться. Он выпустил в крышу "Форда" весь рожок, тридцать  три
патрона - машина была буквально изрешечена пулями.
   Вся операция заняла не больше минуты. Швырнув ставший ненужным  авто-
мат, киллер пружинисто спрыгнул с крыши и бросился в сторону от  гаражей
- туда, где, как он знал наверняка, его  поджидала  молочная  "девятка",
загодя угнанная на этот случай. Ржавые коробки гаражей, длинный бетонный
забор, унылый пустырь, мертвое пространство, забранное в жесть и  бетон,
отделяющее его от спасительной дороги. А вот  и  дверца  машины,  загодя
приоткрытая...
   - Давай! - плюхнувшись на сиденье, Солоник кивнул водителю  -  все  в
порядке, поехали.
   Через несколько секунд "девятка", описав полукруг,  уже  выезжала  на
Волоколамское шоссе...
   "Бригадир" шадринских смотрел на Сашу с неподдельным уважением,  как,
наверное, смотрел бы  перворазрядник-штангист  на  заслуженного  мастера
спорта, только что установившего мировой рекорд.
   - Ну, бля, класс... - присвистнул он, шурша пачкой сигарет. - Даже не
думал, что все так получится.
   Встреча проходила в небольшом уютном кафе на окраине  столицы.  Нена-
вязчиво играл джаз, настольные лампы отбрасывали на потолок и стены пас-
тельные нежно-розовые тона. Удивительно, но от этого неяркого света лицо
шадринского "бригадира" казалось еще бледней.
   Атмосфера спокойствия и комфорта расслабляла. Казалось,  что  в  мире
нет ни крови, ни войны, ни жертв, а то, что обсуждается теперь  за  этим
столиком, нечто далекое и нереальное, не более, чем  воспоминания  како-
го-то старого боевика...
   - Наши пацаны уже выяснили подробности, - продолжал шадринский  дело-
вито, - три трупа. Сам Бобон - раз, - он  принялся  загибать  пальцы,  -
Глодин, сидевший за рулем, - два. Собака, без которой Ваннер в последнее
время никуда не выезжал, - итого три. Слушай, а как ты узнал, что  Бобон
с собой дочку возьмет?
   - Какую дочку? - не понял киллер.
   - Он решил в тир девчонку взять, показать ей, как папа стреляет. Ког-
да вся стрельба началась, она умней всех оказалась - свалилась в  салоне
между сиденьями, пули ее и не задели.
   Саша задумчиво постучал пальцами по столу. С одной стороны, ему  было
неприятно, что от его выстрелов мог пострадать ребенок, но с другой...
   Чего волноваться? Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается!
   - Ваннеровские пацаны теперь на ушах стоят, - бледное лицо  "бригади-
ра" перекосила злая усмешка, - понимают, что теперь их крыть некому.
   - Нас ищут?
   - Конкретно нас - нет, - шадринский отрицательно покачал  головой.  -
Ищут тех, кто, с их точки зрения, мог Выгорбина "исполнить". А врагов  у
него было выше крыши. Ничего, пусть поищут... Хрен найдут.
   Они посидели еще минут двадцать. "Бригадир" предложил поехать в сауну
к девчонкам, но Саша был вынужден отказать себе в любимом  удовольствии:
сегодня вечером предстояла встреча с чекистским куратором, не менее важ-
ная, чем теперешняя.
   - Извини, давай в другой раз, - не без сожаления вздохнул Солоник.  -
Мне выспаться надо.
   - Ну как знаешь, - "бригадир", подозвал официанта  и  стал  рассчиты-
ваться, - Убери деньги, Саша, обижаешь! Мы ведь еще  тебе  должны.  Пом-
нишь, тогда, в "Арлекино" договаривались? Ты сказал - я слышал. В равной
доле работаем...
   Массовые киллерские отстрелы криминальных авторитетов вызвали небыва-
лое брожение умов, и не только в милицейских и журналистских кругах. Бы-
ло совершенно очевидном: все эти громкие  заказные  убийства  невозможно
списать исключительно на "внутриклановые разборки" Где-то тут, в Москве,
наверняка существовал целый список, в котором значились  не  только  уже
убитые, но и ныне живущие лидеры преступного мира, да  и  не  только!  А
стало быть, этот список умело составляла и редактировала чья-то  опытная
рука, и эта самая рука каждый раз давала отмашку киллеру.
   Кто эти люди, что им надо, можно ли с ними договориться?  Вопросы  не
находили ответов, а ничто, как известно, не порождает страх так, как от-
сутствие информации.
   Бульварные газеты строили предположения, одно  другого  фантастичней.
Издания более серьезные анализировали ситуацию, и прогнозы выглядели не-
утешительными.
   Бизнесмены, которых бандиты дербанили нещадно  и  безжалостно,  робко
подняли головы, немного воспрянув духом: а вдруг ненасытным  "крышникам"
теперь будет не до них? МВД было взбудоражено не меньше бандитов  -  не-
сомненно, теперь в среде криминалитета происходили какие-то  новые  про-
цессы, мир организованной преступности менялся качественно - но как, ка-
ким образом менялся, было непонятно.
   И, наверное, лишь верхушка оргпреступности -  старые,  проницательные
воры в законе, проведшие "за решками, за заборами" большую часть  жизни,
сохраняли присутствие духа. А может быть, делали вид, что сохраняли.
   ...Поленья, горящие в камине, отбрасывали багровые сполохи, подчерки-
вая мрачное выражение лиц собравшихся. За небольшим, но богато  сервиро-
ванным столиком сидели четверо. Тот, что расположился  поближе  к  огню,
пожилой мужчина с подчеркнуто властным выражением лица, явно главенство-
вал. Это угадывалось и по рельефным морщинам, прорезавшим его лоб, и  по
прищуру глаз, и по тому, как внимательно  слушали  его  остальные:  двое
кавказцев и третий - немолодой, с массивной золотой цепью и  крестом  на
шее, видневшимся в раскрытом вороте сорочки, с залысинами  и  набрякшими
мешками под глубоко посаженными глазами.
   Пальцы собравшихся украшали  татуировкиперстни,  свидетельствующие  о
несомненном авторитете в уголовной среде. В беседе то и дело проскакива-
ли чисто блатные выражения: "завал", "косяки", "рамсы", "гнулово"...
   Наверняка все сыскари Российской Федерации  много  бы  отдали,  чтобы
хоть краем глаза взглянуть на это сборище, чтобы хоть  краем  уха  услы-
шать, о чем идет беседа. Тут, на подмосковной даче, проходил так называ-
емый "малый сходняк". Все четверо имели высокий статус воров в законе, а
стало быть, обладали исключительным правом судить о процессах,  происхо-
дящих в российском криминальном мире, и не только судить, но и координи-
ровать их. Пожилой председательствующий имел, может быть,  чуть  больший
авторитет, чем остальные, базировался он не  только  на  безукоризненной
репутации, безупречном знании "понятий" и многочисленных "ходках" в  зо-
ны, не только на связях в высших эшелонах  теневой  и  реальной  власти.
Лишь очень немногие знали, что хозяин коттеджа является  хранителем  во-
ровского общака - статус, говорящий о многом...
   - Ну, то что Глобуса вальнули, так туда ему и дорога, - мужчина с за-
лысинами пошевелил татуированными пальцами.  -  Где  это  видано,  чтобы
"правильный" вор по беспределу заряжал? "Бригаду"  себе  завел,  пацанов
своих подставлял, на чужих коммерсантов наезжал... -  Несомненно,  гово-
ривший был по-своему прав: в понимании уголовников "старой" формации за-
конник не имеет права стоять во главе "бригады". Другое дело  -  служить
третейским судьей, разводить "рамсы" краями и держать братву собственным
авторитетом, а не самолично заниматься "наездами". - "Косяков"  напорол,
врагов себе нажил... Сам и виноват.
   Он тяжело вздохнул.
   - Да не в Глобусе тут дело, - возразил худой пахан с изможденным  ли-
цом. - Если бы он один такой был. А Калина, земля ему пухом, что,  тоже,
по-твоему, "косяков" напорол? Не было у Калины врагов - кому этот  чело-
век мог мешать? Помнишь его похороны? Сколько  людей  с  ним  проститься
пришли? Он умел даже "Чичиков", кровников между собой мирить. На кладби-
ще чеченцев вдвое, втрое больше было, чем русских.  -  Пахан  неожиданно
зашелся в сухом кашле - туберкулез он заработал во время последней "ход-
ки", которую от звонка до звонка провел в Коми АССР. - Ну а Отарик  кому
мог помешать? - послышалось сквозь лающий кашель.
   - Завалили, значит, было кому мешать, - подал голос один  из  кавказ-
цев. - А вообще на подставу похоже... Тут, получается, менты нас с  вами
хотят разделить и стравить. Дескать, кавказские воры - это одно, русские
- совсем другое. Будто мы с вами обязательно враждовать должны.
   - Да знаю я про такое... Не в этом суть, - старый вор, взяв  кочергу,
принялся ворошить поленья в камине. - Дело в том, что за всеми этими за-
валами явно кто-то стоит. Руководящая и направляющая сила  есть,  единый
почерк угадывается, вот что. Как вы сами считаете - кто это может быть?
   Присутствующие передернули плечами. Может быть, они  и  догадывались,
кто может стоять за планомерными  киллерскими  отстрелами,  но  высказы-
ваться не торопились, и по вполне понятным причинам. Во-первых, из сооб-
ражений своеобразной этики, во-вторых, памятуя о том, что любое молчание
- золото... В последнее время холодок отчуждения чувствовался даже в от-
ношениях воров.
   - Знаете, сколько фирм да банков под Длугачем было? -  спросил  пожи-
лой, усаживаясь вполоборота к камину. На фоне огня  лицо  его  приобрело
необычайно хищное выражение. - Много, очень много. Я  по  своим  каналам
пробил, что с этими фирмами потом сделалось. Часть, естественно, под Бо-
бона ушла - он у Глобуса на подхвате был. А остальные... - вор  выдержал
непродолжительную паузу, обводя присутствовавших тяжелым взглядом.  -  А
остальные подписались под одну странную охранную фирму. Отстегивают  ей,
как и положено, вроде довольны, и никто на них не наезжает.
   - И что за фирма? - спросил обладатель золотой цепи.
   - Неизвестно. Посылал я туда своих пацанов - глухо, ничего не выясни-
ли. Попытались на тех, кто под нее перешел, осторожно наехать  -  пацаны
говорят, что через пять минут камуфлированные какие-то подъехали, что-то
вроде СОБРа, - насилу удрали. Хозяин той фирмы - божий  одуванчик,  явно
подставное лицо. Правда, удалось пробить одну вещь: вроде  бы  настоящий
шеф той конторы - бывший или теперешний комитетчик,  генерал  или  чтото
вроде того. Теперь понятно?
   Впрочем, пахан мог и не задавать этого вопроса.  Присутствующие  были
людьми неглупыми и потому догадывались о несомненной  причастности  рос-
сийских спецслужб к отстрелам своих коллег. И уж им, имевшим за  плечами
не одну "командировку", знавшим Уголовный и Уголовно-процессуальный  ко-
дексы не хуже самых опытных судей и прокуроров, было понятно,  что  осу-
ществлять отстрелы напрямую "контора" не в состоянии: время уже  не  то,
да и опасно, не дай Бог, просочится информация куда не надо...
   Но самое главное, чекисты никогда бы не осмелились впрямую  переадре-
совывать "налог на охранную деятельность" на себя. И эта самая  загадоч-
ная фирма, о которой только что рассказал хозяин дома, вне сомнения, бы-
ла своеобразным буфером...
   Говорили недолго и предельно лаконично. На подобных встречах,  каждое
произнесенное слово расценивалось на вес золота, и любая двусмысленность
могла быть истолкована против говорящего.
   Как и положено на сходняках, высказались все, кто был -  по  очереди,
сообразно неписаной "табели о рангах". Мнение было единодушным:  следует
во что бы то ни стало выйти на этого загадочного киллера,  -  только  от
него можно узнать, кто же дает отмашку на отстрелы.
   - Тут я слышал про такого Александра Македонского, - осторожно  вста-
вил в конце беседы один из, "пиковых", - не про полководца, в смысле,  а
про киллера... "Погоняло" у него такое. Вроде  бы  сейчас  с  шадринской
"бригадой" тусуется, но пробить его тяжело - шифруется сильно.
   - Мусоров подключайте, прокуратуру, - сквозь зубы цедил старый вор. -
За что мы им, гнидам, лавье ссыпаем? Пусть своих следаков, оперов напря-
гают, пусть отслеживают... Делото серьезное. Не сегодня-завтра...
   Председательствующий не закончил фразы, но тем не менее был прекрасно
понят - Никто из участников малого сходняка не мог дать гарантии, что не
сегодня-завтра неизвестный киллер будет смотреть на  него  через  перек-
рестье оптического прицела...


   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   Memento more - помни о смерти.
   Это латинское изречение, часто встречающееся у блатных в виде  татуи-
ровок, как нельзя лучше отражало состояние наемного убийцы.
   Он живет с чужой смертью - стало быть, по всем законам,  должен  пом-
нить и о том, что смертей сам; может быть, куда в большей  степени,  чем
другие живущие на земле люди. Наемный убийца не может знать,  когда  ум-
рет, не может сказать, какую именно смерть примет: от ножа, пули,  удав-
ки, гранаты. Будет ли он сбит большегрузным автомобилем, сброшен в шахту
лифта, расчленен ножовкой, отравлен газом или закопан живьем в каком-ни-
будь подмосковном лесу...
   Выпускник специального центра подготовки прекрасно знал: жертвы  тре-
буют искусства, и искусство это обоюдоострое, оно всегда может быть нап-
равлено и против него.
   Смерть может таиться везде - ее может принести и почтальон,  которого
он видит чуть ли не каждый день в подъезде, и  бомж,  одиноко  мерзнущий
около мусорки, и водопроводчик из жэка, и сержант-гаишник,  остановивший
его машину за какое-то нарушение...
   Memento more - помни о смерти.
   А если так, то хочется поскорей насладиться жизнью, испытать все удо-
вольствия, которые она только может предоставить; хочется  многого,  не-
медленно и самого лучшего.
   Если машина - то самая престижная и скоростная; если квартира, то ши-
карная, если женщина, то самая нежная, ласковая и красивая...
   За свою относительно короткую жизнь Александр Солоник имел  множество
женщин, но все они, глупые животные, были тупы, невежественны и  корыст-
ны: привычно расставляли ноги, привычно двигали бедрами и, после оконча-
ния великого таинства любви и венца ее, отвернувшись к стене,  засыпали.
А наутро он выгонял их без всякого сожаления, забывая о каждой уже через
минуту.
   Ни к кому из них - даже к двум предыдущим женам - он не прикипел  ду-
шой. Никому не хотелось сказать что-то ласковое, участливое, ни с кем не
хотелось просто лежать под одеялом, ощущая тепло родного тела, ни о  ком
не хотелось заботиться, никого из них не хотелось целовать по утрам...
   А ведь он так мечтал встретить в жизни такую женщину - не глупую, ко-
рыстливую б...ь, а человека, с которым можно было бы посоветоваться, ко-
торому хотелось бы верить, который бы, как точно бы он знал,  никогда  и
ни при каких обстоятельствах не предаст и не забудет его, несмотря  даже
на то, что он, профессиональный киллер,  должен  постоянно,  ежесекундно
помнить о смерти...
   С Аленой он познакомился случайно. Впрочем, случайно  происходят  все
или почти все важные знакомства в жизни.
   Произошло это в спорткомплексе. Саша часто ходил в бассейн,  располо-
женный неподалеку от французского посольства. Тренажеры, солярий,  сауна
- все это стоило немалых денег (годовой членский билет в клубе  равнялся
стоимости средней иномарки), и, естественно, контингент  тут  был  соот-
ветствующий: правительственные чиновники, банкиры,  бизнесмены,  бандиты
уровня выше среднего, а также их жены и любовницы. Странно,  но  женщин,
желающих поддерживать форму, приходило сюда, как  правило,  в  несколько
раз больше, чем мужчин.
   Солоник хорошо запомнил тот день - седьмого марта, накануне  Междуна-
родного женского праздника. Оставил машину на стоянке, через, промозглую
весеннюю оттепель прошел в тренажерный зал, привычно потягал  железо,  а
затем, желая расслабиться, двинулся в бассейн. Тело наливалось  приятной
усталостью, но Саша знал: расслабляться нельзя, потому  что  сегодня  по
плану были еще и гантели, и штанга, и контрольный  заплыв  на  километр.
Набрал полные легкие воздуха, оттолкнулся от стартовой тумбочки - трени-
рованное тело пропороло гладь бассейна.
   Когда, отфыркиваясь, он вынырнул, то сразу забыл и о тренажерах, и  о
железе, и о многом другом...
   В нескольких метрах от него, в воде, рядом с бортиком бассейна,  пла-
вали две девушки. Подплыв к бортику, они обернулись и Саша едва не  наг-
лотался воды.
   Та, что была ближе,  выглядела  настоящей  красавицей:  по-восточному
миндалевидный разрез черных глаз, строгие и правильные, как у статуи ан-
тичной богини, черты лица. Она была не просто красива  -  Солоник  видел
много женщин, не менее привлекательных внешне. В незнакомке  было  нечто
такое, чего не было ни в одной из всех виденных им женщин -  что-то  до-
машнее, уютное и вместе с тем трогательное, беззащитное...
   Саша понял: это она - та самая, которая ему снилась, которую  он  всю
жизнь ждал и которая непременно должна быть рядом.
   Наверняка эта девушка была завсегдатаем спорткомплекса -  слишком  уж
непринужденно она себя тут вела.
   Конечно, с ней можно было познакомиться и в другой раз...
   - Нет: здесь и сейчас, - сказал себе Солоник, что было вполне  в  его
характере.
   Зачем ждать? Кто может сказать, что случится с ним  завтра  или  даже
сегодня?
   Memento more...
   А неизвестная красавица о чем-то щебетала с подругой, не  обращая  на
пловца никакого внимания. Спустя несколько минут они вышли  из  воды  и,
продолжая беседовать, двинулись в сауну. Увидев ее фигуру, Саша,  словно
движимый магнитом, вышел из бассейна, направляясь следом.
   В сауне полыхал хлебный жар. Горячий ветер шибал в лицо, обжигал кожу
до озноба. Клубы белого пара делали фигуры почти незаметными, и Саша  не
сразу нашел глазами девушек. Сидя на нижней полке и прикрывшись  клубным
полотенцем - одним на двоих - они продолжали начатый в  бассейне  разго-
вор. Осторожно подсев рядом, Солоник отвернулся, напустив на себя скуча-
ющий вид, но тем не менее старался не пропустить ни одного слова из  то-
го, что говорила неизвестная красавица...
   О чем могут разговаривать две женщины, к  тому  же,  судя  по  всему,
близкие подруги?
   Естественно, о мужчинах. Красавица, которую звали  Алена,  с  горечью
делилась с приятельницей семейными неприятностями: она была замужем, но,
судя по рассказу, семейная жизнь не приносила ей радости - скорее наобо-
рот.
   Муж был злым, жестоким, глупым, а главное - ревнивым. Сцены,  устраи-
ваемые им чуть ли не ежедневно, доводили Алену до слез.
   - Он ревнует меня даже к незнакомым людям. Говорят:  "ревнует  значит
любит", но я этому не верю. Если бы он меня любил, то никогда не  поднял
бы на меня руку. Даже не знаю, что мне делать, - с  невыразимой  горечью
закончила девушка.
   - Простите... - Саша осторожно кашлянул и, взглянув красавице в  гла-
за, продолжил: - Извините за нескромность, но я случайно стал свидетелем
вашей беседы... Конечно же, подслушивать чужие  разговоры  нехорошо,  но
всетаки, если вы меня простите, я бы смог дать вам дельный совет...
   Алена вспыхнула.
   - Вы всегда приходите сюда, чтобы давать женщинам дельные советы?
   - Я хожу сюда, чтобы поддерживать форму, - улыбнулся Солоник, - а со-
вет, который я хотел бы вам дать, не для всех...
   Сказал и молча ждал, как она прореагирует? Реакция, как и  ожидалось,
последовала незамедлительно:
   - Извините, но мы хотели бы остаться одни, - в голосе Алены  сквозило
неприкрытое раздражение, но Сашу оно ничуть не смутило.
   - Очень жаль, - вздохнул он, - но в свое время у меня сложилась похо-
жая ситуация с бывшей женой. И тогда мне удалось решить  все  или  почти
все проблемы... Поймите, у мужчин один взгляд на жизнь,  а  у  женщин  -
другой. Думаю, если бы вы узнали точку зрения мужчины, у вас было бы ку-
да меньше проблем с вашим мужем.
   Взгляд Алены выразил откровенную заинтересованность. Любопытство, ко-
нечно, не порок, а чисто женское качество, и Саша, поднаторевший  в  по-
добных беседах, уже знал: продолжение разговора  последует  обязательно;
может быть, не сейчас, но последует.
   И он не ошибся...
   - Если хотите, я мог бы обождать вас в баре, - бросил он, поднимаясь.
   - Я хотела бы посетить солярий, - нерешительно произнесла красавица.
   - У меня есть время, и я с удовольствием обожду вас в вестибюле.
   Он знал, чувствовал: уже сегодня эта красавица будет его...
   Они встретились через минут сорок в баре. Наверняка Алене не надо бы-
ло так долго сидеть в солярии, но она, каким-то животным  чувством  уга-
дав, что этот странный мужчина все равно не уедет, пока не дождется  ее,
пробыла там чуть больше обычного.
   Тихая приятная музыка, ровный матовый свет, исходящий от низко подве-
шенных абажуров, ненавязчивая  предупредительность  бармена  -  все  это
настраивало на откровенность и доверие.
   Да, она действительно замужем и действительно  несчастлива  в  браке.
Муж - изверг и деспот, ревнует ее даже к собственным друзьям.
   - Что поделать, это - удел любого мужчины, которому досталась слишком
красивая жена, - понимающе улыбнулся Солоник и по ответному взгляду  по-
нял, что комплимент попал в цель.
   - А если бы я была вашей женой, вы бы тоже ревновали меня? - Она бук-
вально прожигала Сашу своими черными глазами.
   - Несомненно. Только бы виду не подавал.
   - Все мужчины одинаковы - тираны и деспоты, - констатировала  девушка
печально.
   - Вы слишком плохого мнения о мужчинах, - возразил Саша. - Разве мож-
но судить обо всех мужчинах лишь по своему мужу? Если бы  мы  продолжили
наш вечер, у вас вряд ли были основания так говорить...
   Он заказал для нее шампанского, скоро они уже были на "ты". И -  уди-
вительно! - чем больше беседовал с ней Саша, тем  больше  ему  казалось,
что с этой красивой, но такой несчастливой девушкой он знаком уже  целую
вечность...
   Словно угадав ход его мыслей, Алена произнесла задумчиво:
   - Странно. Мы знаем друг друга меньше часа, а у меня ощущение,  будто
бы я тебя уже видела, и откуда-то помню твой голос...
   - У меня тоже, - он осторожно взял ее руку. - А знаешь что?
   - Что?
   - Поедем ко мне.
   Удивительно, но она тут же согласилась:
   - Хорошо... А-а-а, теперь уже все равно. Только вот...
   - Что - только?
   - Мой муж, - Аленин голос дрогнул, - он обещал встретить меня у выхо-
да.
   При одной мысли, что кроме него  этой  женщиной  может  обладать  еще
кто-то, в Саше закипала ярость. Наверняка, будь этот мужчина  здесь,  он
затащил бы его в темный угол и бил, бил, бил...
   - Ничего страшного, -  Солоник  хищно  прищурился,  пытаясь  мысленно
представить мужа Алены, - что-нибудь, да придумаем...
   Из спорткомплекса они вышли вместе. Алена на  минуту  задержалась,  а
Саша, нащупывая в кармане ключи, двинулся к своей машине.
   Неожиданно со стороны подъезда послышался характерный звук  удара,  а
затем - сдавленный женский крик. Обернувшись, Солоник заметил  огромного
амбала с перекошенным от злобы лицом: левой рукой он  схватил  Алену  за
шею, а правой наотмашь бил по щекам.
   - Это ты так с подругами время проводишь, сучка?! - орал амбал на всю
улицу, продолжая наносить удары. - Я тебя отучу б..овать!
   Солоник не помнил, как очутился рядом с негодяем, как сбил его с ног,
не помнил даже, сколько ударов ему нанес. Уже потом, воскрешая в  памяти
ту сцену, он видел лишь лицо Алены,  в  одночасье  сделавшееся  каким-то
жалким, да окровавленную физиономию обидчика. Из ближайшей машины выско-
чили двое мужчин атлетического сложения - явно  дружки  Алениного  мужа.
Короткий резаный удар - и первый из нападавших без  чувств  свалился  на
асфальт. Второму повезло немного меньше -  после  грамотно  проведенного
броска он пробил головой лобовое стекло припаркованной  машины.  Истошно
завыла сигнализация, замигала аварийка... Саша, схватив девушку за руку,
потащил ее к своему автомобилю.
   - Тебя больше никто не обидит! - произнес он, выруливая со стоянки. -
Мы теперь всегда будем вместе... Ты слышишь?
   Тихо всхлипнув, Алена взглянула на своего спасителя с немой благодар-
ностью. За этот взгляд он отдал бы многое, если не все...
   За окнами царила глубокая ночь - в темном пространстве  спальни  нас-
тольная лампа обозначила красный круг света, и Саше  казалось,  что  над
головой Алены появился золотистый нимб.
   - Иди ко мне... - прошептал Солоник устало.
   Удивительно, откуда брались силы? Они занимались любовью страшно дол-
го, с перерывами на сон и еду, но снова, едва взглянув  на  Алену,  Саша
ощущал в себе прилив необузданного желания.
   Она подняла голову, улыбнулась - но улыбка вышла какой-то печальной.
   - Сейчас, любимый...
   Вот уже несколько месяцев они жили  вместе.  Удивительно,  но  тогда,
после первого же знакомства, Саша неожиданно для самого  себя  предложил
ей остаться навсегда.
   У него были деньги, и для новой жизни он купил  квартиру  на  окраине
столицы. Оформил ее на Алену, сделал евроремонт, подобрал  стильную  ме-
бель. Он делал ей дорогие подарки, возил в рестораны, но  уже  в  первые
недели знакомства видел по ее глазам: все это ей не надо, всем этим  она
давно уже пресыщена.
   Алене требовалось лишь одно: чувствовать, что Саша рядом, ловить  его
взгляд, предугадывать каждое желание, исполнять его...
   Любить и быть любимой - что может быть естественней для женщины?
   Она не догадывалась о его занятии, или делала вид, что  не  догадыва-
лась. Случайно увидев у Саши большой черный пистолет, спросила:
   - Газовый?
   Он не стал врать.
   - Нет, настоящий.
   И больше никаких вопросов не задавала; он был благодарен  ей  за  это
вдвойне...
   Свет над головой Алены почти незаметно вибрировал, и Саша поймал себя
на мысли, что, наверное, это и  есть  настоящее  счастье:  приятная  по-
лутьма, любимая женщина рядом, ощущение спокойствия  -  может  быть,  не
ощущение вовсе, а иллюзия...
   Он хотел этого, он стремился к такому подсознательно, но  только  те-
перь это понял.
   Гармония  между  умозрительным  и  реальным,  между  воображаемым   и
действительным - это, наверное, и есть счастье. Правда, счастье хрупкое,
потому что может исчезнуть в любой момент.
   Memento more...
   Неожиданно девушка тоненько всхлипнула. Солоник вздрогнул.
   - Что с тобой?
   - Ничего, не обращай внимания. - Она отвернулась, и Саша, поднявшись,
подошел к ней, положил руки на плечи.
   - Что-то произошло?
   - Да нет, все в порядке...
   Алену уже несколько дней явно что-то тяготило. Это угадывалось  и  по
растерянному виду, и по горестным складкам в уголках губ, и  по  слезам,
которые то и дело наворачивались на глаза и которые она незаметно  выти-
рала...
   - Что происходит? - Солоник внимательно взглянул на девушку.
   - Да так... ничего, не обращай внимания. Ложись, я сейчас приду.
   Он уговаривал ее долго - поделись, у тебя ведь нет никого ближе меня.
Я все для тебя сделаю, только не скрывай.
   - Может быть, у тебя проблемы с бывшим мужем?
   При упоминании о нем Алена некрасиво, по-бабьи, расплакалась, и  Саша
понял, что не ошибся.
   Да, дело в нем. Пару дней назад она звонила подруге -  той  самой,  с
которой была в спорткомплексе. Бывший муж замучил ее своими  звонками  -
где моя жена, что с ней, что это за мужик ее тогда снял?
   - Вот что, - в голосе Солоника  прозвучали  угрожающие  интонации,  -
дай-ка мне его адрес...
   - Саша, не надо, не встречайся с ним! - Алена судорожно схватила  его
за руку. - Это страшный человек. Он с бандитами связан, он тебе...
   - Тогда дай телефон, - продолжал настаивать Солоник.
   - Нет, не надо.
   Неожиданно Саша улыбнулся.
   - Ладно. Не хочешь, чтобы я с ним встречался, - не  надо.  Давай  ло-
жись, я сейчас схожу в ванную и приду к тебе. И больше ни о  чем  плохом
не думай - договорились?..
   В будке междугородного телефона-автомата Саша спокойно набирал номер,
сверяясь с листочком бумаги, который держал в руке.
   Выяснить телефон бывшего Алениного мужа  оказалось  совсем  нетрудно:
номер этот был записан в ее блокноте, который обычно хранился в  редикю-
ле.
   Длинные гудки, шуршание, щелчок...
   - Алло?
   Саша был сух и корректен. Представившись, осведомился, с тем ли чело-
веком он разговаривает.
   - Ну да, - зло подтвердила трубка. - А тебе чего надо?
   Голос бывшего муха Алены был ему неприятен, но Солоник, подавив в се-
бе негативные эмоции, представился, предложив встретиться.
   - А, это ты, гондон! - казалось, бывший Аленин муж даже  обрадовался.
- Ну, давай, забьем с тобой стрелу, козлина... Подваливай в Люберцы,  мы
тебя всей бригадой отпидарасим!
   - Не понял, - Саша переложил трубку в другую руку.
   - Чо не понял - я же тебе, зяблик, русским языком говорю - в  Люберцы
давай, в Люберцы... Знаешь такой город? Дешевка долбанная, хмырь  болот-
ный... - после этого трубка взорвалась непечатными ругательствами  -  на
зоне, где был Саша, за каждое из которых можно было заработать заточку в
печень.
   - Хватит гнилых базаров, забивай стрелку, приеду, - спокойно  прервал
его Солоник. - Где в Люберцах и во сколько?
   - В восемь вечера, за ДК, - немного подумав, ответил бывший муж  Але-
ны. - Давай, козлик, вазелин не забудь приготовить. Буду ждать.
   Саша отправился в Люберцы утром следующего дня. Беседа, судя по  все-
му, предстояла серьезная, и потому следовало предварительно изучить мес-
то будущей встречи.
   Дом культуры он нашел без труда. За ним пустырь, судя по всему, мало-
людный в любое время суток, - предполагаемое место  предстоящей  беседы.
Слева и справа лужи, впереди глухой забор. Несомненно бывший  муж  Алены
должен появиться на стрелке не один; по всей видимости, притащит с собой
качков, коими славятся Люберцы, как Тула - самоварами или Вологда - кру-
жевами. Что и говорить, место было выбрано удачно и грамотно:  в  случае
чего никаких свидетелей, и свалка недалеко, труп можно  спрятать  (если,
конечно, Аленин муж пойдет на крайние меры). Да и родные стены,  по  его
замыслу, должны помочь.
   Впрочем, у Саши тоже был несомненный козырь: из  рассказов  Алены  он
знал, что представляет собой ее бывший муж, но тот  в  свою  очередь  не
знал о нем абсолютно ничего.
   Вернувшись домой, Солоник принялся за  подготовку.  Почистил  любимый
ствол, семнадцатизарядный "глок", навинтил на него глушитель.  Еще  один
пистолет, "одноразовый" китайский "ТТ", привязал скотчем к ноге.  Из-под
штанины его не могли заметить. Рассовал по боковым карманам  пару  лимо-
нок, третью, на всякий случай, спрятал в широкий  рукав  куртки.  Легкий
бронежилет, надетый под куртку, почти не выделялся. С таким арсеналом он
мог противостоять хоть всем люберецким качкам.
   Предстояло решить еще один вопрос: транспорт. Отправляться в  Люберцы
на собственном автомобиле не стоило - во-первых, "Мазаратти" бросается в
глаза, во-вторых, трудно совмещать прицельную стрельбу (если  до  такого
дойдет) и вождение машины.
   Решение, единственно правильное, пришло само собой: добраться до  Лю-
берец на собственном автомобиле, а уж там, оставив  машину  на  стоянке,
подыскать какого-нибудь частника...
   Частник был обнаружен быстро - пожилой усатый водитель сразу же  сог-
ласился подвезти приезжего молодого  человека  от  автостоянки  до  Дома
культуры. Сто долларов, которые Саша предложил ему, сразу же расположили
водилу в пользу пассажира.
   - Только жди меня, пока  не  вернусь,  -  напомнил  Солоник,  с  удо-
вольствием отметив про себя, что в частном такси стекла тонированы. -  Я
тебе еще заплачу!
   - Не вопрос, - обрадовался водила, - так куда, говоришь? К ДК?
   На пустыре его уже ждали. Аленин муж, явно нетрезвый, стоял во  главе
группы молодых качков, вооруженных, кто чем: велосипедными  цепями,  за-
точками, дубинками и ножами. Вид качков не предвещал ничего  хорошего  -
они буквально исходили злобой и агрессивностью. Видимо, та первая встре-
ча у спорткомплекса не прошла даром: во всяком случае обманутый муж  по-
нял, что одному ему с обидчиком не справиться.
   - Останови тут, - коротко распорядился Саша, открывая дверь.
   Вышел, нащупал в кармане лимонку, крикнул:
   - Ну, давай, говори, что хотел!
   Тот извлек из внутреннего кармана тяжелый металлический прут и  огля-
нулся на качков.
   - Давай, Серега, не ссы, мы за тебя, - пробасил один из них  -  коре-
настый, крепко сбитый парень в необычайно широких брюках.
   Бывший Аленин муж сделал несколько шагов вперед. Взгляд его  был  уг-
рюм, движения, как у любого одержимого человека, размашистыми  и  нерас-
четливыми, от него сильно разило спиртным. Саша понял: с ним он справит-
ся быстро.
   - Ну что, паскуда, - прошептал Сергей, - мы тебя сейчас  научим,  как
надо себя вести. - Взглянув на машину с  непроницаемо-черными  стеклами,
он добавил: - Что, перетрухал, не один приехал? Дружков решил подогнать?
   Короткий замах - Солоник, грамотно перехватив руку  нападавшего,  вы-
вернул ее, и металлический прут с чавкающим  звуком  шлепнулся  в  лужу.
Следующий удар пришелся в солнечное сплетение, и бывший муж Алены,  сло-
жившись пополам, словно перочинный ножик, без звука свалился в грязь.
   Люберецкие качки, загодя уверенные в успехе, явно не ожидали подобно-
го поворота событий. Видя, что их предводитель  повержен,  они  медленно
двинулись вперед. Ощетинившись дубинками, заточками и ножами, качки выг-
лядели угрожающе.
   Саша понял: именно теперь следует дать понять, кто перед ними...
   Левая рука быстро, без суеты извлекла из кармана лимонку -  жест  был
достаточно угрожающим, чтобы любера остановились. Тем временем  Солоник,
выхватив из кармана "глок" с навинченным  глушителем,  выстрелил  качкам
под ноги, как бы обозначив границу между собой и ими.
   - Пацаны, кто из вас старший? - спросил он,  стараясь  держаться  как
можно спокойней.
   Качки замерли.
   - Кто из вас главный, я спрашиваю? - повторил вопрос Саша.
   Пауза затянулась - качки как завороженные уставились на лимонку.  На-
конец откуда-то сбоку раздался хриплый бас:
   - Колян, говори за всех...
   Вперед вышел тот самый невысокий, плотный пацан, который  несколькими
минутами ранее подбадривал Серегу.
   - Ну я...
   - Пацаны, - начал Солоник, стараясь вложить в  собственные  интонации
как можно больше примирительности, - я против вас ничего не имею. Вижу в
первый раз, и мне этого достаточно, чтобы понять: вас подставили. Если у
него со мной какие-то проблемы, - Саша небрежно пнул ногой лежавшее  пе-
ред ним безжизненное тело, - то это проблемы только его и мои. И  решать
их только нам вдвоем. Я не виноват, что меня полюбила его бывшая жена. Я
ее не отбивал, и ее право, кого из нас выбирать. Если же у него, - гово-
ривший снова бросил взгляд на, бывшего Алениного мужа, который начал по-
давать признаки жизни, - если у него есть ко мне какие-то вопросы, пусть
задает их сам, как и должен делать настоящий  мужчина,  а  не  впутывает
посторонних. Я ведь один на стрелку приехал... Или я что-то не так  ска-
зал?
   - А чо - все правильно говоришь, - качок, которого  назвали  Коляном,
явно смягчился. - Нам до его семейных базаров и дела нет. Жена у него  к
тебе ушла или еще чего там... Пусть сам свои дела распутывает. Просто он
нам денег дал - мол, надо одного фраера проучить,  чтобы  чужих  жен  не
трахал. Да и земляк вроде, вот мы и подписались. Да если  бы  мы  знали,
что ты такой крутой человек, мы бы этого говнюка сами умудохали.
   - Вот и добазарились, - улыбнулся Александр, пряча оружие. -  Значит,
все путем.
   - Да о чем речь! Нам самим стыдно... Правильно я говорю, пацаны?
   Пацаны согласно закивали.
   - Базаров нет!
   - Да, сразу видно, ты - человек авторитетный!
   - Извиняй, что так неловко вышло...
   - Забирай его с собой, если хочешь!
   Саша неплохо разбирался в людях, а потому знал: если сейчас  располо-
жить их в свою пользу, этому самому Сереге придется и вовсе плохо. А по-
тому, небрежно достав из кармана бумажник,  отсчитал  триста  баксов  и,
протянув их Коляну, произнес:
   - Вот и ладненько, пацаны. Накройте себе сегодня поляну и выпейте  за
то, чтобы всегда все путем заканчивалось, чтобы любой вопрос можно  было
утрясти мирно.
   Качок было заартачился:
   - Да ладно, зачем?! Мы и так перед тобой по кругу виноваты!
   - Ничего не хочу знать, - отрезал Солоник, - бери, бери... А то  оби-
дишь.
   - За кого хоть выпить, как тебя звать? - спросил любер, опасливо при-
нимая деньги.
   - За Александра Македонского, - ответил Саша, улыбнувшись.
   Когда качки, поблагодарив Солоника, ушли, Саша наклонился  к  бывшему
Алениному мужу и осторожно, словно боясь испачкаться, приподнял его.
   - Значит, тебя Сергеем зовут?
   Тот промычал что-то неопределенное.
   - Значит, Сергеем, - голос Саши сделался сух и деловит.  -  А  теперь
говорить буду я. Если не любит тебя женщина, отпусти ее с миром. Ну  что
тут поделать? Другую найдешь, с которой тебе будет хорошо.  Мы  с  тобой
уже второй раз встречаемся. Если, не дай Бог, попадешься ты мне  в  тре-
тий, то он наверняка станет для тебя последним... Усвоил мою мысль,  Се-
режа?
   Взгляд покинутого мужа был угрюм, а Саша подвел итог разборке:
   - Понял, Сергей... По глазам вижу - понял. Но смотри  -  в  последний
раз тебя предупреждаю!
   Едва Саша открыл дверь квартиры, Алена вся в слезах бросилась к  нему
на шею.
   - Ой, наконец-то! А я уже решила, что с тобой что-то случилось.
   - Почему это со мной должно что-то случиться? - удивился Солоник, вы-
тирая слезы на ее щеках.
   - Мне почему-то подумалось, что ты поехал  в  Люберцы  с  ним  разби-
раться, - она так и сказала - с "ним". Видимо, ей не  хотелось  называть
по имени человека, который доставил ей так много неприятностей. - У меня
предчувствия нехорошие...
   - Тебе просто показалось, - мягко улыбнулся Саша, стараясь вложить  в
эту улыбку как можно больше нежности и участия. - Но я действительно был
сегодня в Люберцах.
   - Ты! - ее голос дрогнул. - Видел его?
   - Мне даже удалось с ним побеседовать. Вполне приличный молодой чело-
век, и друзья у него замечательные - душевные и понятливые.
   - Что он тебе сказал?
   - Что больше никогда, ни при каких обстоятельствах  не  наберет  твой
номер телефона, не будет интересоваться где ты, с кем... И вообще, давай
больше не будем о нем вспоминать?
   Алена хотела было что-то сказать или возразить, но Саша,  не  дождав-
шись ответа, поволок ее в спальню на огромную кровать...


   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

   Нельзя сказать, что милиция, взбудораженная дерзкими отстрелами, без-
действовала. Поиски пока еще неизвестного, но такого меткого киллера шли
полным ходом.
   Были опрошены сотни свидетелей, имевших  хоть  какое-то  отношение  к
убитым, сняты десятки километров видеопленки,  проверены  все,  кто,  по
мнению МУРа и РУОПа, были способны на подобное, просчитаны  многочислен-
ные версии, исходя из того, "кому эти убийства выгодны? ". Опытные  ана-
литики, просеивая тонны порожней информативной руды, отбирали редкие зо-
лотые крупицы, и вскоре приблизительный портрет неизвестного был  готов:
на вид - между тридцатью и  сорока,  небольшого  роста,  имеющий  навыки
конспирации и театрального грима, проходивший воинскую службу,  по-види-
мому, в спецназе.
   Информация эта, конечно же, не была исчерпывающей, тем более что сыс-
кари не имели даже приблизительного портрета разыскиваемого,  но  вскоре
менты напали на след, который стоил многих других: по  оперативным  дан-
ным, этот человек в последнее время активно сотрудничал с шадринскими...
   Соответствующие структуры принялись методично  разрабатывать  группи-
ровку. Прослушка телефонных переговоров и пейджинговой связи  дала  мно-
гое, а еще больше - скрытая оперативная видеосъемка.  Менты  фиксировали
абсолютно все контакты более или менее значительных фигур среди шадринс-
ких, проверяя тех, кто с ними контактировал,  по  своим  каналам.  Самая
ценная информация, конечно же, была получена от так  называемых  "опера-
тивных источников" - то есть от криминальных элементов различного  уров-
ня, в разное время завербованных МУРом и РУОПом. Вся  эта  информация  в
совокупности и дала основания полагать, что сыскарями  обнаружен  именно
тот человек, которого ищут: им оказался некто Валерий  Максимов,  прожи-
вавший на окраине Москвы, по улице  Успенской  вместе  с  сожительницей,
фактически с женой, на которую квартира и была оформлена.
   Прослушивание телефонных разговоров объекта ничего  существенного  не
дало. Видимо, этот самый Максимов был человеком опытным и понимал, что о
серьезных вещах в наше время по телефону лучше не распространяться.
   За домом организовали оперативное наблюдение,  результаты  фиксирова-
лись видеокамерой, но ничего подозрительного вроде бы замечено не было.
   Во всяком случае - пока. Тяжелая, глухая тишина глубокой ночи повисла
над столицей. За окнами  непроглядная  мгла,  лишь  кое-где  разреженная
тусклыми огоньками уличных фонарей.
   Невысокий, чуть сгорбленный мужчина, подойдя к огромному  письменному
столу, включил настольную лампу, и ровный зеленоватый свет  залил  каби-
нет.
   Уселся, ключом открыл выдвижной ящик стола, достал картонную папку  с
тесемками, развязал их и, поправив абажур, погрузился в чтение.
   У хозяина этого кабинета были веские причины для бессонницы: предсто-
яло решить - брать этого загадочного Валерия Максимова, проживавшего  по
улице Успенской, или повременить.
   В том, что этот Максимов наверняка и  является  загадочным  киллером,
поставившим на уши всю Москву, у него сомнений не было - так же, как и в
том, что фамилия его наверняка не Максимов.
   Хозяин кабинета, генерал-майор милиции, занимал солидную должность  в
аппарате МВД и обладал богатейшим опытом. Более тридцати пяти лет  своей
жизни он посвятил розыску преступников, пройдя путь от  простого  оперу-
полномоченного до серьезного начальника.
   С одной стороны, брать Максимова  всетаки  следовало:  слишком  много
проблем он создавал, и никто не мог поручиться, что в ближайшем  будущем
не создаст еще больше.
   С другой - можно было и потянуть, подождать: а вдруг он ненароком вы-
ведет на какойнибудь иной, более важный след?
   Если он действительно киллер, стало быть, у него имеются заказчики...
   Кто они? Какие цели преследуют?
   Кто за ними стоит? Генерал раскрыл папку и погрузился в чтение  доку-
ментов, написанных сухим  казенным  языком.  Тем  не  менее  они  свиде-
тельствовали о многом: и о, несомненно, профессиональной подготовке кил-
лера, и о том, что отмашки на отстрел ему дают люди солидные и влиятель-
ные, и о том, что у людей этих наверняка есть список следующих жертв...
   Хозяин кабинета потянулся к пачке папирос. Человек старой закалки, он
признавал только "Беломор". Чиркнул спичкой, на мгновение окутавшись бе-
ловатым дымом, который в свете абажура сделался ядовито-зеленым...
   Была в этом деле еще одна сторона. За киллером, несомненно, охотились
и бандиты. Достаточно вспомнить, сколько пацанов было под началом Длуга-
ча или Бобона, сколько влиятельных людей стояло за покойным Виктором Ни-
кифоровым, более известным, как Калина, сколько отвязанных "отморозков",
готовых на что угодно, могла поставить в столицу та же Тюмень. Эти  бан-
диты уже выходили на генерала, уже следовали  недвусмысленные  предложе-
ния: как только его  закроете,  дайте  нам  знать,  а  мы,  мол,  с  ним
по-свойски разберемся.
   Генерал затянулся папиросой, встал, зашторил окно  -  папиросный  дым
тянулся сквозь щелочку между тяжелыми портьерами.
   Ситуация, что ни говори, непростая. С одной стороны,  гневные  окрики
сверху: сегодня он стреляет в авторитетов преступного мира, а что,  если
завтра надумает поймать в перекрестье оптического прицела авторитета ми-
ра политического? Поди, объясни им, что сам по себе никогда он не  наду-
мает...
   С другой - уголовные авторитеты сила не менее реальная,  чем  высокое
начальство: закрывай его, гражданин начальничек, потом нам скажешь, куда
его увезли, в "Матроску" или в "Бутырку". Мы в долгу не  останемся,  сам
понимаешь, не впервой. Ты - нам, мы - тебе.
   Ни с теми, ни с другими портить отношения не хотелось. Но  как  найти
баланс, равновесие, чтобы всех ублажить.
   А он уже не молод, еще год, два - и на пенсию. Чем тогда  заниматься,
на что жить? Картошку на своих шести сотках подмосковной  глины  выращи-
вать? В какую-нибудь паскудную фирму наняться начальником службы охраны?
   Неожиданно сонную тишину ночи пропорол резкий телефонный зуммер.  Хо-
зяин кабинета взглянул на черный эбонитовый телефон -  казалось,  корпус
его вибрирует от пронзительного звонка.
   - Алло...
   Звонил начальник опергруппы, которая отслеживала объект. У него  была
привилегия - в случае непредвиденных обстоятельств беспокоить генерала в
любое время. И теперешние обстоятельства, судя по всему, были именно та-
ковыми.
   Новость была достаточно неприятной: только что  стало  известно,  что
гражданин Валерий Максимов заказал для себя и для своей сожительницы би-
леты до Таиланда, куда намерен вылететь на днях. А это означало, что  он
мог и вовсе исчезнуть из поля зрения...
   Решение следовало принять безотлагательно, но товарищ генерал медлил:
еще пять минут назад он и сам не знал, как поступить.
   - Какие будут распоряжения? - спросил возбужденный опер.
   Хозяин кабинета откашлялся.
   - Берите под утро... Часов в семь. И сразу же сюда, ко мне. Я  с  ним
сам буду говорить.
   - Понял. Вызываем СОБР. Будем брать в семь утра. Извините за  поздний
звонок. Всего хорошего, товарищ генерал, спокойной ночи.
   Положив трубку, генерал некоторое время еще листал папку, пока  нако-
нец у него не созрело единственно правильное решение. Когда этого  зага-
дочного Максимова возьмут, он побеседует с ним  лично,  попытается  про-
бить, кто за ним стоит (в собственных способностях на  этот  счет  мили-
цейский начальник не сомневался), а уж потом...
   Потом видно будет. В конце концов, его опасная и трудная служба,  его
погоны, компетентность всегда дают  возможность  маневра  между  властью
официальной и властью теневой. Главное - не нарушать относительного рав-
новесия между этими противоборствующими сторонами,  сделать  так,  чтобы
все остались довольны.
   Новая жизнь шла своим чередом. Наверное,  никогда  Саша  не  был  так
счастлив, как теперь, с Аленой. Никогда еще он так  часто  не  улыбался,
никогда еще женщина не доставляла ему такой радости.
   Евроремонт, произведенный в квартире, дорогая стильная мебель, поезд-
ки по городу - теперь, когда рядом была любимая женщина, все это воспри-
нималось по-иному.
   Правда, он ни на минуту не забывал о своей профессии. Но, будучи нас-
тоящим мужчиной, сделал так, чтобы Алена ни о чем не подозревала.
   Спустя несколько дней после поездки в Люберцы Саша, сведя  знакомство
с соседкой по лестничной площадке, с ходу предложил ей  сдать  квартиру.
Та, естественно, заупрямилась, но названная внушительная сумма  склонила
ее в пользу предложения.
   Спустя неделю в квартире за стеной был оборудован настоящий  арсенал.
Ствольный гранатомет "ПГ", автомат Калашникова, вроде бы устаревшая,  но
надежная трехлинейка Мосина, несколько карабинов с оптическими прицелами
и стволы - от "одноразового" "ТТ" до экзотического бразильского  "тауру-
са". Все оружие, смазанное и почищенное, покоилось в стенных шкафах и на
антресолях.
   На всякий случай Солоник распорядился пробить дверь в квартиру, кото-
рую снял, чтобы в случае форс-мажора иметь возможность для бегства.
   Алена, естественно, все это видела и делала свои выводы - но не  спе-
шила делиться ими с Сашей. Лишь один раз спросила его:
   - Зачем тебе столько оружия?
   - Для самообороны, - улыбнувшись, ответил тот. - А вдруг тебя  кто-то
обидит? Или захочет тебя у меня отнять?
   - Главное, чтобы тебя никто не захотел у меня отнять, - вздохнула  та
и покосилась на кобуру под мышкой, из которой угрожающе торчала рукоятка
большого черного пистолета - того самого, который она  когда-то  приняла
за газовый.
   - Да кто меня отнимет? - отмахнулся Солоник. - Разве что против  моей
воли...
   - Может быть, и так, - согласилась девушка, даже не предполагая,  что
эти слова могут оказаться пророческими...
   Темно-вишневая "БМВ" с частным номером, принадлежащая МВД,  останови-
лась рядом с типовой двенадцатиэтажкой по улице  Успенской.  Все  четыре
дверцы машины синхронно раскрылись, и из салона вылезли пассажиры.
   Атлетические фигуры, темно-зеленый камуфляж, черные  вязаные  шапочки
"ночь" с прорезями для глаз - так могут выглядеть только бойцы милицейс-
кого спецназа, так называемого СОБРа.
   Спустя несколько минут точно такая же "БМВ", только белая,  останови-
лась впритык с первой, и из нее также вышли четверо спецназовцев.  Стар-
ший что-то скомандовал бойцам и подошел к невзрачному потрепанному  "жи-
гуленку", припаркованному к бордюру тротуара.
   - Сейчас брать будем? - спросил он у сидевшего в "Жигулях" шофера.
   - Да, - кивнул тот и, взглянув на часы, уточнил: - через  десять  ми-
нут, ровно в семь. Восьмой этаж, можете отправлять туда всю группу  зах-
вата. Ну, желаю успеха...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Огромный фосфоресцирующий  глаз  будильника  показывал  без  четверти
семь. Саша открыл глаза, приподнялся на локте и,  осторожно  взяв  часы,
отжал кнопку звонка. У него давно уже, несколько лет назад  выработалась
привычка: просыпаться на несколько минут раньше звонка. Рядом на подушке
разметались черные волосы Алены. Он решил, что не стоит ее будить.
   Поднялся, прошел в ванную, быстро принял душ. Одеваясь, подошел к ок-
ну, осторожно отдернул занавеску и зачем-то взглянул вниз.
   Пустынные детские площадки с песочницами, переполненные мусорные  ба-
ки, бесприютные машины под окнами, высокие деревья...
   У самого подъезда стояли два  совершенно  одинаковых  "бимера",  тем-
но-вишневый и белый. Саша успел изучить машины жильцов дома, и  невольно
поймал себя на мысли: к кому это, интересно, так рано приехали? Уж не  к
нему ли?
   Неожиданно все дверцы белой "БМВ", будто бы по команде, раскрылись, и
оттуда вышли четверо мужчин. Черные вязаные шапочки "ночь"  и  пятнистый
камуфляж не оставлял сомнения в их профессиональной принадлежности.
   Вскоре открылась дверка белой "БМВ", и вышедший оттуда пассажир  дви-
нулся в сторону потрепанного "Жигуля": Солоник отлично помнил,  что  эта
машина стояла тут еще с вечера. Пассажир белого "БМВ" склонился к  двер-
це, по-видимому что-то спрашивал - спустя несколько секунд, подняв голо-
ву, он указал рукой по направлению его окна.
   Саша понял все... Мгновенно оделся, сунул в кобуру под мышкой "глок",
спрятал документы.
   Будить Алену, не будить? Она проснулась сама. Казалось, Алена уже  не
спала, а лишь притворялась спящей.
   - Саша, что-то случилось?
   - Так, слушай внимательно. - Солоник торопливо накинул легкую куртку.
- Сейчас тут будут менты. Позвонят в дверь. Скажут, что  с  обыском.  Ты
как можно дольше не открывай. Придумай что-нибудь. Я попробую скрыться.
   - Как? - дрожащим от волнения голосом спросила девушка.
   Саша молча кивнул в сторону  шкафа,  за  которым  была  замаскирована
дверь в соседнюю квартиру, где хранился его арсенал.
   - А если они дверь начнут ломать?
   - Говори, что хочешь, кричи, что не веришь им, что это якобы бандиты,
только задержи их хотя бы минут на десять! - крикнул Саша и,  подойдя  к
шкафу, принялся отодвигать его в сторону.
   Спустя минуту долгая трель дверного звонка прорезала утреннюю  тишину
квартиры. Так нагло, настойчиво могут звонить лишь  сотрудники  милиции.
Можно было даже не подходить к двери, не смотреть в глазок,  не  спраши-
вать, кто там.
   Дождавшись, пока Саша наконец-то отодвинет шкаф, за  которым  находи-
лась потайная дверь, Алена все-таки  подошла  и  нарочитосонным  голосом
спросила:
   - Кто там?
   - Откройте, - донесся требовательный голос за дверью, - милиция.
   - Что вам надо?
   - Тут проживает гражданин Максимов Валерий?
   - Нет, проживаю только я. - Алена, помня наказ Саши, решила  потянуть
время.
   - У нас есть неопровержимые данные, что гражданин Максимов в  настоя-
щее время находится у вас. Немедленно откройте.
   - Не знаю я никакого Максимова, - Алена перевела взгляд на Сашу -  он
уже отпирал спасительную дверь.
   - Если вы не откроете, я прикажу дверь выломать. - Интонация, с кото-
рой были произнесены эти слова, не оставляла сомнений в том, что прибыв-
шие шутить не намерены.
   - А если вы бандиты?
   - Мы можем предъявить ордер.
   - Его можно подделать.
   - Откройте, я при вас наберу номер прокуратуры, и вы  убедитесь,  что
он настоящий! - мент за дверью явно из последних сил сдерживал себя.
   Неожиданно Солоник выбежал к Алене на цыпочках и, поцеловав ее в лоб,
прошептал:
   - Что бы они обо мне ни говорили - не верь им. Я не преступник, я  не
бандит... Не тот, кем меня будут представлять. Я потом когданибудь  тебе
все объясню. Аленочка, родная! Мы какое-то время не сможем видеться.  Не
ищи меня, я сам тебя найду!
   В дверь вновь принялись стучать кулаками. Алена жестом показала  Саше
- беги, беги!
   Он снова поцеловал ее.
   - Аленочка, никому не верь! Я тебе сам потом все объясню... -  тороп-
ливо шептал он. - И помни - я тебя очень люблю!
   Сказал - и бросился в соседнюю квартиру. Алена  внутренне  приготови-
лась к самому худшему...
   Тем временем удары в дверь становились все сильней. Правда, дверь бы-
ла бронированной, укрепленной, но кто мог дать гарантии,  что  менты  не
вырежут петли газовым резаком или не отопрут ее специальными отмычками?
   От них всего можно ожидать...
   - Обождите, не ломайте, ладно, я сама вам открою, - Алена уже видела,
как дверь в соседнюю квартиру закрылась изнутри, и  от  этого  ей  стало
немного легче. - Куда это я ключи подевала?  Обождите  минуточку,  никак
найти не могу!
   Однако собровцам пришлось ждать долго: хозяйка никак не  могла  найти
ключи. А найдя, вновь проявила непонятную подозрительность:
   - А если вы не милиционеры, а бандиты?!
   - Да мы тебе сейчас ордер на обыск покажем!  -  взорвались  менты.  -
Сейчас сама в прокуратуру позвонишь и справишься! Открывай, сучка, а  то
и тебя, как пособницу, арестуем!
   - Сейчас, обождите...
   - Немедленно открой! - ревели из-за двери.
   Поворот ключа, скрежет снимаемой цепочки, лязганье засовов...
   Четверо камуфлированных амбалов, вооруженных короткоствольными  авто-
матами, ворвались в квартиру. Один тотчас же побежал  на  кухню,  другой
рванулся проверять ванную и туалет, а остальные двое, оттеснив хозяйку к
стене, ринулись в комнаты.
   - С-с-сука! - ненавидяще прошептал один, глядя на  потайную  дверь  в
стене. - Ушел-таки... Ну, гаде-е-еныш!..
   Он рванул дверь, думая сорвать ее сразу же, но она не поддалась. Рва-
нул еще раз, еще...
   Дверь вышибли лишь спустя минут пять. Когда камуфлированные ворвались
в смежную квартиру, то сразу же заметили открытое настежь окно...
   Уже потом, много месяцев спустя Солоник неоднократно  вспоминал  этот
эпизод. Стараясь припомнить, что же он сделал не так, на чем прокололся,
в чем ошибся, где потерял драгоценные секунды...  И,  вспоминая,  всякий
раз поражался себе - он действовал так, словно неоднократно  репетировал
бегство из смежной квартиры.
   Когда принялись колотить во входную дверь, Саша, закрывшись изнутри в
соседней квартире, настежь растворил окно. В комнату, пузыря  занавеску,
ворвался холодный  воздух.  Привстал  на  подоконник,  взглянул  вниз...
Восьмой этаж, слишком высоко; спускаться без специального приспособления
невозможно.
   Но рядом рос высокий тополь, который Саша приметил еще раньше,  когда
только осматривал съемную хату - он и должен был выручить беглеца. Осто-
рожно глянув вниз, Солоник с удовлетворением заметил, что здесь, с  тор-
ца, оцепления не выставлено. Что же, стоит похвалить себя за  предусмот-
рительность, за столь удачно снятую квартиру - из-за угла со стороны фа-
сада невозможно рассмотреть ее окна.
   Да и кому в голову придет, что две квартиры могут сообщаться?!
   Встал на подоконник, в последний раз оглядел комнату...
   В стенном шкафу две винтовки, две отличные, пристрелянные  машинки  с
оптическими прицелами, уже бывавшие в деле. А на антресолях  -  "Трехли-
нейка" и коллекция пистолетов. Под кроватью - ствольный гранатомет "ПР".
   Жалко, конечно, ментам поганым оставлять, а потом, как ни крути, вещ-
доки... Да и Алену невольно подставляет.
   Но времени оставалось в обрез. Минутадругая  -  и  менты  ворвутся  в
квартиру к Алене, заметят отодвинутый шкаф, найдут потайную  дверь  -  и
все!
   Сгруппировавшись, Саша с силой оттолкнулся от подоконника, прыгнул  и
уцепился за голые ветви спасительного тополя. Исцарапанный, в  разорван-
ной одежде стал спускаться по стволу вниз.
   Забежал за противоположный дом, поднялся в  подъезд,  взглянул  через
стекло в сторону своей двенадцатиэтажки...
   Машин было уже не две, а четыре, возле них толпились менты. Даже  от-
сюда, с расстояния сорока-пятидесяти метров было заметно, что они чем-то
всерьез обеспокоены.
   Да, тут, в этом неприметном типовом доме на  Успенской  улице  прошли
самые счастливые дни его жизни. И кто бы еще вчера вечером мог  сказать,
что они окажутся такими скоротечными?!
   - Ну и что, по-вашему, мы должны теперь делать?
   Куратор был хмур, неразговорчив и подчеркнуто сух. На встречу,  кото-
рую Солоник назначил по пейджеру, он прибыл в неважном расположении  ду-
ха, и новости, поведанные подопечным, конечно же, не придали  ему  опти-
мизма.
   - Не знаю, - честно ответил Саша. Он смотрел, как по Можайскому шоссе
проносятся машины. Все куда-то спешат, торопятся, и никому нет  дела  до
этих двух мужчин, беседующих в потрепанной зеленой "копейке",  притулив-
шейся на обочине.
   - Вот и я не знаю. Впрочем, этого следовало ожидать...
   - Меня все равно будут искать, - заметил Саша. -  Может  быть,  стоит
временно уехать в другое место?
   - Нет смысла. - Куратор поджал тонкие губы. - Если хотите  спрятаться
и отсидеться, удобней и безопасней это сделать в Москве.
   Назначая куратору экстренную встречу, Солоник больше всего боялся од-
ного: чтобы его не кинули так, как сделали это  с  Андреем  Шаповаловым.
Впрочем, судя по первому впечатлению, до этого еще далеко. Хотя...
   - А вы не могли бы повлиять на РУОП или МУР? - осторожно  осведомился
киллер.
   - Повлияешь на них!.. Половина милиции на содержании бандитов, а дру-
гая половина тем смертельно завидует. Если мы дадим отмашку -  этого  не
трогать, то завтра же с вами все станет ясно, также и с  нами.  И  тогда
все пойдет насмарку. Последствия могут быть куда хуже, чем вы даже пред-
полагаете. А главное - таким образом мы вас деконспирируем,  -  вздохнул
чекист, извлекая из кармана сотовый телефон.
   - И что же теперь? - Саша выглядел растерянным.
   - Вот я и думаю, что... Обождите.
   Вышел из машины, на ходу набирая номер.
   Было очевидно: в сложившейся нештатной ситуации куратор не имеет пра-
ва самостоятельно принимать решение. Стало быть, советуется, что  делать
с заваленным агентом...
   Неужели не сегодня-завтра по телевизору вновь объявят о  неопознанном
трупе, найденном в каком-нибудь укромном уголке Битцевского лесопарка?
   Куратор вернулся повеселевший. Уселся за  руль,  по-хозяйски  хлопнул
дверцей...
   - Вроде бы разобрались. Вы ведь как бы  с  шадринскими  работаете?  -
спросил он, и по этому незначительному "как бы"  Саша  понял:  для  него
уготована новая роль.
   - Вроде да.
   - Вот и хорошо. Выйдете с ними на связь.  Объясните  ситуацию:  после
ликвидации Бобона просочилась информация о вашем участии,  менты  хотели
закрыть, удалось сбежать. Пусть они вас и кроют. Вполне естественно, это
придаст вам дополнительный авторитет.  Ну  а  мы,  чем  можем,  поможем.
Встречаемся завтра в восемь вечера на этом же  месте.  Получите  деньги,
ключи от новых квартир и инструкции. Ну, всего хорошего... Александр Ма-
кедонский.
   Солоник так и не мог понять, какую интонацию вложил чекист в  послед-
ние слова: восхищение или сарказм...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Удивительно, но после утреннего бегства с восьмого этажа дома по  Ус-
пенской Саша не испытывал ощущения опасности. На следующий день,  как  и
было оговорено, куратор вручил ему ключи от новых квартир, проинструкти-
ровал, как следует себя вести в случае очередных нештатных  ситуаций  и,
передав деньги, произнес:
   - Пока вы нам не нужны. Отдыхайте. Можете съездить со своей  девушкой
за границу. - Естественно, вездесущая "контора" не могла не знать о  его
отношениях с Аленой. - В начале осени вы нам снова понадобитесь.
   Саша последовал его совету. Спустя пару недель он  и  Алена,  сидя  в
бизнес-классе огромного серебристого "Боинга", летевшего на Кипр, обсуж-
дали планы отдыха, даже не вспоминая о недавних неприятностях.
   А в сентябре он уже был в Москве. Летнее  тепло,  беспечность  пляжей
Лимассола - все это было позади. Чавкающая грязь  под  ногами,  шуршание
опавших листьев, хмурое небо над головой...
   Праздник кончился - наступили будни. В конце сентября куратор дал ему
наводку на очередного клиента  -  лидера  довольно  серьезной  столичной
группировки. Как и в случае с Бобоном-Ваннером, этот человек враждовал с
шадринскими: кандидатура "исполняемого" совпадала  как  с  точки  зрения
бандитов, так и с точки зрения основного заказчика.
   Куратор, протянув подопечному атташе-кейс, произнес привычно:
   - Кассеты оперативной видеосъемки, фотографии, адреса, контакты,  вы-
писки из уголовных дел. Срок исполнения - до конца октября. Способ,  как
всегда, на ваше усмотрение. Было бы неплохо, если бы вы  взяли  с  собой
кого-нибудь из шадринских. Сами понимаете, почему. Ну, все, желаю  успе-
хов...
   - Сука, - с ненавистью прошептал Солоник, усаживаясь за руль  пятисо-
того "мерса", очередной своей машины. - И когда же это все кончится?!
   Он и сам не мог объяснить, - что именно должно кончиться  и  как,  но
твердо знал лишь одно: он слишком устал, он чувствует себя вымотанным  -
так автомобильный двигатель, с виду рабочий, рано или поздно вырабатыва-
ет свой ресурс.
   И это должно было кончиться: рано или поздно. Memento more - это  из-
речение все чаще и чаще вспоминалось наемному убийце спецслужб.
   В серенький день шестого октября 1994 года Петровско-Разумовский  ры-
нок жил обычной жизнью. Торгаши, обложенные и обвешенные  незамысловатым
товаром, высматривали покупателей, а те, бродя стадами  между  торговыми
рядами, останавливались у лотков,  приценивались,  рассматривали  товар.
Покупали мало - то ли денег у населения совсем не стало, то ли товар был
скверный...
   - Давай, Моня, пройдемся, - Солоник обернулся к своему напарнику.
   - Давай, - кивнул Моня. - Когда он тут будет?
   - Через час.
   Солоник отлично помнил совет чекиста взять  с  собой  кого-нибудь  из
шадринских. На Петровско-Разумовский рынок он отправился с Мониным,  ав-
торитетным человеком в их кругу.
   Окинув толпу равнодушным взглядом, Солоник двинулся в сторону  рядов.
Монин последовал за ним.
   Впереди - целый час: надо убить время. Они ходили, не глядя ни на се-
реньких людишек, ни на товары. Солоник сосредоточенно осматривал возмож-
ные места отхода: выход, забор, за ним железнодорожная насыпь...
   Неожиданно над самым ухом послышалось:
   - Ваши документы.
   Саша поднял голову - перед ним стояли трое ментов.  Ленивые  взгляды,
равнодушные лица.
   - А в чем дело? - стараясь держаться как можно спокойней, спросил он.
   - Документы есть?
   - Есть...
   В кармане китайского пуховика Солоника лежал паспорт на  имя  Валерия
Максимова - тот самый, выправленный в свое время через Шестнадцатый Гла-
вупр еще союзного КГБ. Ксива грамотная, хорошая - но лишь до первой про-
верки по Центральной картотеке. А в другом кармане лежал большой  черный
пистолет, любимый семнадцатизарядный "глок", который и должен был сегод-
ня поставить точку в жизни клиента.
   - Пошли с нами, покажешь, - развязно приказал мусор.  -  Тут  недале-
ко...
   Саша пожал плечами и, не меняя выражения лица, двинулся следом. Монин
последовал за ним.
   Они прошли в будку милицейского поста. Милиционеры пропустили их впе-
ред, закрыв за собой дверь.
   - Давайте, что там у вас в карманах? - спросил старший наряда.
   Конечно, можно было сослаться на то, что забыли документы, можно было
предложить им денег, можно было как-нибудь договориться...
   Но договориться не удалось: нервы у Монина оказались слишком слабыми.
Саша с ужасом заметил, как тот полез во внутренний карман.
   Мгновение - и резкий, как удар кнута, выстрел сотряс милицейскую буд-
ку. Монин стрелял вверх, но от этого Солонику было не легче...
   Действовать следовало быстро и решительно.  Саша  мгновенно  выхватил
ствол, трижды выстрелил и выскочил наружу.
   А вокруг уже собиралась толпа - стрельба, крики. Интересно!  -  Глаза
любителей острых ощущений были устремлены на него, но кроме  интереса  в
них прочитывался естественный страх.
   Впрочем, беглецу было не до них - толпа отрезала путь к  припаркован-
ной машине. Прорываться через людскую массу бессмысленно: а  вдруг  най-
дется какой-нибудь энтузиаст из народа, бросится под ноги, повалит...
   А к павильону уже бежали охранники рынка - трое, нет, четверо, и  еще
двое сзади. В разных концах базарчика  замелькали  милицейские  фуражки.
Какие-то люди с булыжными выражениями глаз уже брали милицейскую будку в
кольцо. Монин вновь выстрелил и неожиданно бросился в толпу. Выстрелил и
Саша - двое ментов тут же свалились наземь.
   Еще выстрел, еще, еще... Не оборачиваясь, Саша бросился в сторону бе-
тонного забора и, перемахнув через него, помчался к железнодорожной  на-
сыпи. За спиной гремели пистолетные хлопки, и киллер, обернувшись,  при-
цельно выстрелил в преследователей.
   Он уже бежал по насыпи, из-под подошв летели камешки, ноги заскользи-
ли по рельсам, но преследуемый знал: если удастся перемахнуть на ту сто-
рону, он спасен.
   Внезапно острая боль обожгла поясницу, и его переломило  пополам.  Но
силы не покидали Солоника. Прижимая ладонью набрякший кровью пуховик, он
уже приближался к Ботанической улице.
   План был прост: остановить какую-нибудь тачку и, наставив на водителя
ствол, приказать отвезти себя куда угодно, лишь бы подальше. И как можно
быстрей, пока он еще не истек кровью и не потерял сознание.
   Но уже на самом подходе, у коммерческого  киоска  с  какой-то  дребе-
денью, совершенно неожиданно послышался начальственный окрик:
   - Стоять!
   Саша поднял глаза - перед ним,  неумело  выставив  впереди  себя  та-
бельные "Макаровы", стояли два мента.
   Стрелять он уже не мог - ноги подгибались, глаза  застилала  кровавая
пелена. Упав, беглец слышал, как накатывается сзади погоня, как у самого
уха прошуршали по жухлой траве чьи-то сапоги, как кто-то невидимый,  пе-
ревернув его на спину, произнес:
   - Жив, кажется...
   "Жив, жив, жив, жив", - гулко пульсировала кровь в висках,  отдаваясь
в каждой клеточке, но он знал: впереди его наверняка не ждет ничего  хо-
рошего.
   Приподнявшись из последних сил на локте, Солоник обреченно прошептал:
   - Добейте меня, менты, дострелите... Ну прошу вас - добейте!
   Уже под вечер, когда раненого увезли в больницу и, разъехались  мили-
цейские машины, когда схлынула жадная до зрелищ  толпа  и  торговцы,  не
дождавшись окончания рыночного дня, спешно  упаковывали  товар,  покинув
свои места, к столбу неподалеку от входа на рынок подошли трое, с одина-
ковыми короткими стрижками и одним и тем же напряженным выражением лиц -
сотрудники милиции.
   Остановились, посветили фонариком, присмотрелись. На столбе виднелось
несколько следов от пуль. Выпущенные пули легли кучно, наверняка их мож-
но было бы покрыть одной пятикопеечной монетой.
   - Ничего не скажешь - Вильгельм Тель, - произнес один  из  милиционе-
ров, проводя пальцем по щербинкам - Ворошиловский стрелок.
   - Откуда он стрелял? - спросил второй.
   Первый кивнул в сторону насыпи.
   - Со стороны железной дороги. Навскидку, на бегу.
   - Дьявол, а не человек, - заметил третий, словно завороженный,  глядя
на следы выстрелов. - Живой человек так стрелять не может.
   В голосе его сквозил суеверный ужас... Настроение  прессы,  буквально
взвывшей после событий на Петровско-Разумовском рынке,  было  под  стать
милицейскому. Чудеса меткости и скорострельности заставляли  журналистов
строить предположения - порой даже самые невероятные и фантастические.
   По данным МВД, - писал "КоммерсантъДейли", -  еще  в  местах  лишения
свободы Солоник сошелся с рядом преступных лидеров. Несмотря на  непопу-
лярную среди уголовников статью, по которой он был осужден, бывший спец-
назовец быстро завоевал авторитет. И на свободе преступные лидеры не ос-
тавили Солоника без внимания. Оценив его  навыки,  в  частности,  умение
метко поражать цель из любого оружия на значительном  расстоянии,  прес-
тупники предложили ему выгодную работу. Таким образом Александр  Солоник
стал профессиональным наемным убийцей.
   Впрочем, самому герою дня теперь было не до этого:  тяжело  раненный,
он мог скончаться в любую минуту...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Городская больница номер двадцать, или как ее еще называют  -  "двад-
цатка", - знаменита в московском криминальном мире не меньше,  чем  "Бу-
тырка", "Матросская тишина", "Лефортово" или Краснопресненская  пересыл-
ка. Сюда, на верхний, с зарешеченными окнами, в забранный стальными две-
рями этаж со всей столицы свозят раненых бандитов, где их по  мере  воз-
можности лечат, выхаживают и сдают в сизо, а иногда - и братве для  пос-
ледующих похорон.
   Именно сюда и был отправлен гражданин, раненный в перестрелке на Пет-
ровско-Разумовском рынке, в кармане  которого  после  обыска  обнаружили
паспорт на имя Валерия Максимова.
   Нового пациента везли сюда не совсем обычно. Следом  за  реанимобилем
следовал целый эскорт спецмашин. Видимо, менты боялись, что раненого мо-
гут отбить по дороге неизвестные, но, судя по всему, такие  могуществен-
ные подельники.
   В МУРе, РУОПе, прокуратуре из самых опытных и проверенных сотрудников
формировались следственные бригады. Оперы ловили напарника - о нем,  как
и всегда в подобных случаях, вспомнили лишь в  самый  последний  момент.
Другие оперы занимались "пробивкой" настоящего имени  задержанного:  ес-
тественно, никто и в мыслях не держал, что Максимов - подлинная  фамилия
пациента "двадцатки".
   Личность была установлена довольно быстро: Главное управление  испол-
нения наказаний на запрос сообщило, что отпечатки пальцев,  направленные
для идентификации, принадлежат гр. Солонику Александру Сергеевичу,  1960
г. р., бывшему сержанту МВД, бывшему курсанту Горьковской  высшей  школы
милиции, бывшему рабочему объединения "Ритуал", осужденному за изнасило-
вание и дважды бежавшему: один раз прямо из зала суда,  вторично-с  зоны
строгого режима, Ульяновского ИТУ N 8.
   Сверхметкая стрельба на рынке наводила на естественные подозрения,  и
они оправдались. Судя по оперативным сообщениям, человек,  подозреваемый
в убийствах воров в законе Валерия Длугача (Глобуса), Виктора Никифорова
(Калины), авторитетов  Владислава  Выгорбина  (Бобона-Ваннера),  Михаила
Глодина и многих других, - и есть этот самый Александр Солоник.
   Короче говоря, впервые за последние годы в руки милиции попал наемный
убийца.
   Пахло небывалой сенсацией.  Газеты  захлебывались  в  предположениях,
строя самые невероятные догадки. Телевидение, оставив в покое  инфляцию,
очередной парламентский кризис и дежурные высказывания Жириновского, по-
свящало новому герою дня лучшее эфирное время. Наверняка,  если  бы  ко-
му-то пришло в голову провести рейтинг популярности, киллер прочно занял
бы первую позицию, оставив далеко позади Президента, Аллу Пугачеву, Жва-
нецкого и героев  "Санта-Барбары"  вместе  взятых.  Московская  милиция,
внутренне гордясь собой, рапортовала об огромной оперативнорозыскной ра-
боте, проделанной для поимки такого опасного убийцы. Народ, естественно,
от увиденного и услышанного балдел, но никто - ни газеты,  ни  телевиде-
ние, ни милиция не могли дать определенного ответа: кто же стоял за спи-
ной киллера, кто вложил ему в руки большой черный пистолет,  кто  научил
его с ним обращаться, кто, наконец, давал команды на устранение  автори-
тетов криминального мира?
   А виновник всего этого шума с заострившимся лицом, с пересохшими  гу-
бами лежал под серым одеялом с черными прямоугольниками казенных штемпе-
лей, даже не подозревая, что в его жизни  открывается  совершенно  новая
страница...
   Саша очнулся лишь через несколько дней, а очнувшись, ужаснулся  тому,
что ему может грозить. Убийство ментов на рынке - раз, заказные убийства
- два (еще в прошлом году куратор сообщал, что он находится в  оператив-
ных разработках), старый побег со "строгача" - три, участие  в  оргпрес-
тупной группировке, которое ему наверняка будут шить, - четыре...
   И многое-многое другое. Чувствовал он себя предельно  скверно.  Врач,
посетивший пациента во время обхода, сообщил, что  у  него  ампутирована
почка.
   - Конечно, это не смертельно, - принялся  пояснять  завотделением,  -
только вам от этого не легче.
   - Почему? - морщась от боли и все еще непривычного  запаха  лекарств,
спросил Солоник.
   - Потому, что вы убили четырех человек: трех милиционеров и охранника
рынка, - спокойно бросил доктор, изучая  энцефалограмму  больного.  -  А
смертной казни в России пока еще никто не отменял.
   Впрочем, об этом можно было и не говорить. Свидетели, состав преступ-
ления, вешдоки - все это налицо.  И  вряд  ли  какой-нибудь  сумасшедший
возьмется его защищать...
   Но Солоник уже знал, что делать, - тянуть время. Прокуратуру, РУОП  и
прочие ведомства меньше всего интересуют те менты, которых он завалил на
рынке. Для них куда  важней  доказать  его  причастность  к  скандальным
убийствам, а еще важней - выяснить, кто за ними стоит. Можно  попытаться
сыграть именно на этом. Сперва согласиться с  теми  убийствами,  которые
для ментов очевидны, а затем посмотреть: как отреагирует "контора",  что
предпримет?
   И серенький куратор, и его начальство - люди неглупые. Они  наверняка
понимают, что запаленного агента куда дешевле вытащить,  чем  после  его
показаний запалиться самим...
   Если ему, конечно, не уготовили судьбу Андрея Шаповалова.
   Спустя несколько дней Саша, улучив минуту, попросил медсестру  позво-
нить Алене.
   - Вот телефончик, - он сунул ей в руку лоскут бумаги, - она волнуется
за меня... Вы ведь сами женщина, замужем, - Солоник выразительно  взгля-
нул на обручальное кольцо - должны ее и меня понять. Только  не  пугайте
ее. Не говорите про почку. Передайте, что у меня все в порядке, а она уж
решит, что и как...
   А еще через несколько дней в его палату вошли четверо. Неловко  расс-
тавили принесенные с собой стулья, расселись возле  кровати,  со  стуком
поставили на пол тяжелые "дипломаты" и, косясь на капельницу, установили
на специальном штативе видеокамеру.
   Один из них - невысокий, кряжистый, с красным лицом и такой же  крас-
ной шеей, назвался прокурором, для проформы представив остальных: следо-
вателя и двух оперативников.
   - Лечащий врач дал нам разрешение провести допрос, - прокурор  кашля-
нул в кулак. - Предупреждаем, что допрос записывается на  видеопленку...
Итак, после задержания у вас обнаружен паспорт на имя Валерия  Максимова
с вашей фотографией. Нам удалось установить, что вы - Солоник  Александр
Сергеевич, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, уроженец Курга-
на, - прокурор зачастил анкетные данные, но Саша не слушал  его.  Изучая
причудливую паутину трещинок на потолке, он пытался собраться с мыслями,
разыгрывая дебют предстоящего признания. - Вы это признаете?
   Скрывать очевидное было бы как минимум глупо, и Саша ответил коротко:
   - Да.
   - А теперь - все по порядку, - прокурор кивнул  следователю,  который
уже разложил на тумбочке чистый бланк протокола  допроса,  -  записывай-
те... Итак: что вы делали шестого октября на Петровско-Разумовском  рын-
ке?..
   Утренний туман, изморозь, слякотная гадость - таким запомнилось Адво-
кату второе ноября 1994 года. Огромные лужи, рябые от  дождевых  капель,
низкое серенькое небо, словно подкрашенное люминесцентной лампой, табуны
глянцево-блестящих от дождя автомобилей...
   Адвокат выглядел уставшим: день, проведенный в  суде,  давал  о  себе
знать. Российский суд - испытание  на  прочность  не  только  для  подс-
ледственного, но и для его защитника. Все время приходится чего-то ждать
- пока "вертухай" приведет клиента, следователя, у которого вечно  неот-
ложные дела, судью, который постоянно занят, отписок из городского, Вер-
ховного судов, прокуратуры и милиции...
   На небольшой кухоньке юрконсультации трое коллег пили  чай,  обсуждая
казуистические хитросплетения последнего процесса. Адвокат привычно кив-
нул, рассеянно взглянул на стол и,  усевшись,  облегченно  откинулся  на
спинку стула. Только теперь, в шесть вечера он мог позволить себе немно-
го расслабиться.
   Неожиданно в соседней комнате зазвонил телефон, молоденькая секретар-
ша, появившись в дверном проеме на несколько секунд, позвала:
   - Это вас...
   Проклиная  в  уме  судей,   прокуроров,   следователей,   начальников
следственных  изоляторов,  "вертухаев",  а  также  собственную   пункту-
альность, из-за которой пришлось вернуться в юрконсультацию лишь под ве-
чер, Адвокат направился в кабинет.
   Звонила женщина, судя по голосу, серьезная и энергичная.  Говорить  о
сути вопроса по  телефону  она  отказалась  категорически,  и  защитник,
взглянув на часы, преложил ей встретиться сейчас же - благо,  до  юркон-
сультации ей было меньше получаса езды.
   Женщина, назвавшаяся Аленой, выглядела эффектно: по-восточному минда-
левидный разрез глаз, волосы цвета воронова  крыла,  правильные,  как  у
статуи античной богини, черты лица.
   Но не это впечатляло Адвоката - точней, не только это. С такими пред-
ложениями о защите к нему еще никто не обращался.
   - Моего мужа обвиняют в убийстве милиционеров, - с места в карьер на-
чала она в специальной комнате для конфиденциальных бесед,  куда  привел
ее юрист. Взглянув собеседнику в глаза, произнесла верный пароль: -  Вас
порекомендовали одни хорошие знакомые, которым вы в свое время  помогли.
Может быть, возьметесь за это дело?
   Адвокат  выжидательно  кашлянул.  Дело,  судя  по  всему,   выглядело
действительно неординарным. Убийство не одного милиционера, а сразу нес-
кольких.
   - Мне необходимо ознакомиться с подробностями,  -  уклончиво  ответил
он, пытаясь мысленно представить, каковыми они могут быть.
   - Встретимся завтра. И не здесь. Вот номер моего  мобильного  телефо-
на...
   Встреча, состоявшаяся на следующий день в баре одной  из  центральных
московских гостиниц, мало что прояснила. Алена крутилась вокруг да  око-
ло, осторожно начиная издалека. Бросала на собеседника быстрые  взгляды,
а тот лишь наклонял голову - очень интересно, продолжайте, слушаю вас...
   Наконец она решилась:
   - Дело в том, что моего мужа обвиняют не только в убийстве этих мили-
ционеров, но и...
   - В чем?.. - насторожился Адвокат,  понимая,  что  беседа  подошла  к
кульминации.
   - ...и некоторых авторитетов... преступного мира. А потому у  меня  -
два условия. Во-первых - никому не говорить, что ведете это дело  и  где
находится ваш подзащитный. Это особенно касается вашей клиентуры...
   - Какой именно клиентуры? - спросил Адвокат,  пытаясь  сообразить,  о
ком именно идет речь.
   - Из братвы, - спокойно закончила девушка. - А во-вторых,  вы  должны
гарантировать безопасность моего мужа в следственном изоляторе. О  гоно-
раре и технических моментах поговорим особо. Согласны?
   Предложение выглядело неожиданным, чтобы дать на него быстрый  и  од-
нозначный ответ. А потому, закурив, собираясь с мыслями, защитник  отве-
тил:
   - Мне надо подумать. Ну хотя бы дня четыре...
   - Только один день, - внесла поправку собеседница. -  У  нас  слишком
мало времени. Хотите, я найму для вас вооруженную охрану?
   - Не надо, - твердо отказался Адвокат.
   - Но завтра вы дадите мне твердый ответ. Кроме того, вы должны будете
подыскать еще одного адвоката - на ваше усмотрение.  И  последнее...  Вы
сами понимаете, что дело рискованное. Поэтому перед тем,  как  ответить,
хорошенько взвесьте "за" и "против". Итак, до завтра?!
   Дождь лил как из ведра - ритмично работающие "дворники"  не  справля-
лись со стекавшими по лобовому стеклу водяными потоками, и машины,  сто-
явшие на перекрестке, выглядели размытыми, точно нереальные.
   Сидя за рулем своего "бимера", Адвокат терпеливо ждал, пока рассосет-
ся автомобильная пробка: в последнее время пробки стали в Москве настоя-
щим бедствием.
   Да, он согласился взяться за защиту этого человека - хотя  дела  его,
судя по всему, совершенно  безнадежны.  И  он  понимал,  на  какой  риск
идет...
   Наверное, сыграл тот самый здоровый профессиональный цинизм,  который
и помогал ему защищать самых, казалось бы, безнадежных клиентов. В конце
концов, кем бы этот Солоник ни был -  киллером,  бандитом,  убийцей,  он
имеет право на защиту.
   Так почему бы не в его лице? За эти несколько дней  ему  уже  удалось
сделать немало: поговорить со следователем, прокурором,  ознакомиться  с
делом, просмотреть акты экспертиз, мобилизовать старые связи...
   Прокурорские работники, следаки, оперы, едва узнав, кого именно будет
защищать Адвокат, косились на него, как на зачумленного.
   - Ваш подзащитный имеет два побега, и уже только за это ему полагает-
ся высшая мера! - убеждал один начальник.
   - Это самый опасный преступник, какого только знала Россия за послед-
ние десятилетия! - стращал другой.
   - Ему нечего терять, он вполне может захватить  вас  в  заложники  во
время первой же беседы! - откровенно пугал третий.
   Неожиданно вспомнилось уже полузабытое: подмосковный ресторан, вор  в
законе Тенгиз, недавно вышедший на свободу, его приятель  Гурам,  откро-
венная застольная беседа...
   "За всем этим наверняка кто-то стоит, - размышлял Адвокат. - Те,  кто
отстрелы заказывает, как бы убивает двух зайцев:  физически  ликвидирует
неугодных и стравливает друзей покойных авторитетов..."
   "Тут журналисты о какой-то тайной организации писали,  то  ли  "Белая
стрела", то ли еще что-то, - вспомнил он.  -  Государственный  беспредел
против уголовного..."
   "Говорят еще, будто бы на Москве такой киллер есть - Александр  Маке-
донский его "погоняло". В памяти всплыла и такая информация: "Стрелок от
Бога или от дьявола; ни менты его накрыть не могут, ни  пацаны...  Круче
любого Джеймса Бонда..."
   - Вот уж никогда бы не подумал, - прошептал Адвокат в ожидании, когда
же на перекрестке загорится зеленый.
   Наконец стоявшая впереди машина тронулась - отжав сцепление, водитель
включил передачу, и "БМВ", урча мотором, плавно покатила по мокрому  ас-
фальту.
   - Что ж, в добрый путь, - напутствовал самого себя  Адвокат,  видимо,
желая приободриться.
   Он знал: главные события впереди...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

   В Москве целых пять следственных изоляторов. Для огромного  мегаполи-
са, ставшего одним из мировых рассадников преступности, очень мало.
   У каждого сизо свои легенды, свой фольклор, законы и традиции, у каж-
дого - свои специфика, репутация и хозяева.
   "Бутырка" числится за ментами, "Лефортово" - за "конторой",  а  "Мат-
росская тишина" находится как бы в совместном ведении. Внешние корпуса -
в компетенции МВД, а внутренний, девятый  корпус  до  начала  девяностых
принадлежал КГБ. Потому и назывался этот корпус специальным -  со  своим
режимом, с собственной охраной и порядками. Правда, после событий авгус-
та 1991 года милиция с удовольствием отобрала у старших братьев-чекистов
незаменимое в ее деятельности здание, но порядки остались прежними:  не-
давняя принадлежность к "конторе" давала о себе знать.
   Ожидать суда и приговора тут куда более престижно и приятно (если так
вообще можно говорить о тюрьме), чем во внешних, обычных корпусах, а тем
более - в "Бутырке". Тут нет огромных "хат",  рассчитанных  на  тридцать
человек, б которые загонялось по сотне; не было  беспредела  администра-
ции. В камеру, рассчитанную на четыре человека, никогда не сажали  пято-
го, как бы ни были переполнены остальные корпуса.
   Именно сюда, на шестой этаж спецкорпуса, в камеру номер 938 и  помес-
тили Александра Солоника.
   Камера оказалась довольно большой, четырехместной, но к  Солонику  по
понятным причинам никого не подселяли - слишком  уж  ценным  выглядел  в
глазах прокуратуры этот узник. Более того - следствие пошло на  уступки:
разрешило поставить туда холодильник и телевизор, разрешило пользоваться
электрокипятильником, разрешило даже соорудить в камере нечто вроде кон-
торки.
   Здоровье шло на поправку - раненный во время ареста киллер уже не ис-
пытывал тошноты, приступов головной боли и ломоты в  пояснице:  сильный,
тренированный организм брал свое.
   Саша понял: теперь можно немного расслабиться. Все, что от  него  те-
перь зависит, он сделает. Интуиция не подводила: на воле о нем помнят, и
уж там наверняка сделают все возможное, - чтобы его спасти.
   Его главный капитал - страх, который он умеет внушать.
   Не для того делали из него жупел, чтобы вот так, за  здорово  живешь,
отдать на раздербан мусорам.
   Допросы шли каждый день: перед прокуратурой открылась радужная  перс-
пектива раскрытия стопроцентных "висяков". И подследственный давал пока-
зания, может быть, даже подробней, чем следовало, - чтобы потянуть  вре-
мя.
   Его возили на следственный эксперимент к кооперативным гаражам на Во-
локоламское шоссе - к месту расстрела  Бобона.  Оперы  предусмотрительно
прихватили каски и бронежилеты как для себя, так и для клиента - на слу-
чай нападения "быков" покойного Выгорбина. Саша охотно показывал, где он
стоял, откуда стрелял, с какой стороны и в какой момент появилась  маши-
на, сколько приблизительно патронов было выпущено  в  "Форд"  Ваннера...
Правда, никого из подельников,  шадринских,  так  и  не  сдал.  Впрочем,
следствие не особенно упорствовало: в глазах  прокуратуры  он  был  куда
опасней и значимей, чем какие-то "быки - исполнители...
   Он уже сознался в убийствах Длугача, тюменских авторитетов и расстре-
ле Калины. Часами рассказывал следователям об оружии, из которого ликви-
дировал авторитетов, и глаза его в этот момент блестели так странно, что
даже опытные следаки отшатывались. Его вынуждали взять на себя Квантриш-
вили и Бешеного, но Солоник был непоколебим, отказываясь от чужого  "ис-
полнения".
   Естественно, вставал вопрос о заказчиках... Саша, и тут продумал  ли-
нию защиты: я эдакий вольный стрелок, свободный художник, я выполнял за-
казы, а от кого, мне неведомо, потому что информацию о жертвах и  деньги
мне передавал посредник. Как найти его, не знаю: обычно он сам меня  на-
ходил... И вообще: давайте я лучше вам об очевидном поведаю, о том,  как
ликвидировал вора в законе Длугача по прозвищу Глобус...
   Следаки качали головами, естественно, не веря ни в "свободного худож-
ника", ни в посредника. Слишком уж примитивно все это выглядело, слишком
топорно.
   Но Солоник и не настаивал: не хотите верить - не верьте.
   Куда больше беспокоило его другое: тут, в  "Матросской  тишине",  его
запросто могли ликвидировать друзья тех, кого он в свое  время  отправил
на тот свет. Саша отлично помнил поговорку,  услышанную  им  в  ИТУ  под
Пермью и в ульяновской "восьмерке": на воле - закон ментовской, на  зоне
- воровской. Помнил - и находил ее совершенно справедливой: в местах ли-
шения свободы масть держат авторитетные зеки, поднаторевшие в  "команди-
ровках" воровские паханы. Уж если они что-то решат, вряд  ли  кто-нибудь
помешает им в исполнении.
   Так что тут, в камере N 938, ему надо было опасаться не ментов с про-
куратурой - он и так был в их руках.
   Опасаться следовало настоящих, подлинных хозяев тюрьмы.
   С такими мыслями он шел на свидание с адвокатом  -  первое  за  время
заключения...
   Адвокат нервничал - подобное случалось с ним редко. Информация,  соб-
ранная им о новом клиенте, была настолько противоречива, что не позволя-
ла составить единую картину: кто этот человек, чьи заказы исполнял, кем,
в конце концов, подготовлен.
   В том, что подследственный Солоник А. С. наверняка прошел курс специ-
альной подготовки, Адвокат не сомневался. Фантастически меткая стрельба,
умение не угодить в ловушки, расставленные милицией, особая, ни с чем не
сравнимая дерзость...
   Было очевидно: профессионала такого класса могло  подготовить  только
государство. И не в люберецких подвалах накачивал он мускулы, не в  под-
московных лесах учился метко стрелять, не в театральной студии при Двор-
це пионеров осваивал курсы театрального грима!
   Стало быть, у него были хозяева, и от них можно ожидать чего  угодно.
В том числе и ему, Адвокату...
   Вежливо кивнув "вертухаю", защитник прошел в  указанный  кабинет.  На
удивление чистые стены, небольшое  окно  в  тюремный  дворик,  забранное
двойной решеткой, столик с двумя кнопками: одна - для  вызова  конвоира,
другая - чтобы поднять тревогу...
   Ничего нового: почти, как в любых следственных  изоляторах.  За  свою
карьеру Адвокат провел в подобных кабинетах сотни часов.
   В тот день он решил поступить так: тут, в "Матросской тишине",  вклю-
чая Солоника, сидели три новых клиента, и он заказал охране всех троих.
   Первый, судя по всему, был обычным уголовником, и ничего непредвиден-
ного от него ждать не приходилось. Адвокат приязненно улыбнулся  "верту-
хаю", и уже спустя минут десять деловито беседовал с  типом,  один  лишь
вид которого наверняка бы довел до инфаркта  любого,  кому  пришлось  бы
встретиться с ним в темном подъезде: налитый злобой  единственный  глаз,
причудливые татуировки, выдающаяся вперед нижняя  челюсть,  напоминающая
выдвижной ящик письменного стола...
   Второй клиент выглядел еще более устрашающе: покатые плечи профессио-
нального спортсмена-силовика, комья перекатывающихся под курткой  муску-
лов, красные кулаки со сбитыми костяшками, агрессивный взгляд и по-блат-
ному "мурчащие" интонации речи, в которой специфических рэкетирских тер-
минов было куда больше, чем обычных слов...
   Когда увели второго и он заказал третьего, Адвокат, закурив, подумал:
третий - серийный убийца и потенциальный террорист должен впечатлять ку-
да больше, чем эти двое вместе взятые. А вдруг в прокуратуре правы: кил-
леру нечего терять, и он запросто захватит его в заложники?!
   Менты вряд ли захотят подставляться: когокого, а защитника, причиняю-
щего им столько неприятностей, они с радостью отдадут на раздербан!
   Дверь приоткрылась, и первый "реке", стоявший в кабинете, кивнул вто-
рому, невидимому, ведшему подследственного по коридору:
   - Веди!
   Второй протянул в открытую дверь руку и  сделал  какое-то  незаметное
движение, будто бы поправляя вывихнутое плечо. Наметанный взгляд  защит-
ника сразу определил:  запястье  конвоируемого  пристегнуто  к  запястью
"вертухая" наручниками - стало быть, даже тут, в бывшем спецкорпусе  КГБ
этот человек находится на специальном, только для него введенном режиме.
   Человек, который нагнал на ментов и  прокурорских  работников  такого
страху, выглядел весьма обычно, чтобы не сказать,  заурядно.  Небольшого
роста, с русыми, аккуратно причесанными волосами, с подстриженной корот-
кой бородкой... И одет был для сизо идеально: спортивный костюм и  крос-
совки.
   Адвокат профессионально быстро взглянул на руки клиента:  на  них  не
было ни вытатуированных перстней-спецсимволов, ни  загадочных  аббревиа-
тур.
   Вошедший, перехватив этот взгляд, понятливо улыбался  -  может  быть,
чуточку снисходительней, чем требовала ситуация.
   Его усадили за стол - неприятно звякнули "цацки", и Адвокат  вопроси-
тельно взглянул на конвоиров:
   - А наручники давайте снимем.
   - Не положено, - последовал ответ. - У нас приказ.
   Пристегнув узника к столу второй половинкой браслетов, "рексы" удали-
лись, и Адвокат остался наедине с Солоником - в первый раз.
   Минуты две они молчали. Несомненно, первым начать беседу  должен  был
Адвокат, но он никак не мог подобрать нужных слов, несмотря на  то,  что
не единожды репетировал в голове возможное начало этого разговора.
   Солоник же смотрел на него изучающе: и кто же ты такой, и чем ты  мо-
жешь мне помочь?!
   Наконец Адвокат достал из кармана автомобильный брелок,  положив  его
на стол, заметил на лице подследственного улыбку: брелок этот  был  Але-
нин, и Солоник не мог не узнать его.
   - Как она? Наверное, на полной скорости гоняет?  -  спросил  Саша,  и
глаза его немного сузились, как у человека, который силился  представить
нечто далекое и одновременно приятное.
   Вместо ответа Адвокат представился.
   - Я ждал вас завтра, - ответил подследственный, продолжая  рассматри-
вать брелок.
   - А я вот сегодня пришел... Если ты, конечно,  не  против.  -  Удиви-
тельно, но Адвокат никак не мог поймать нужную интонацию: подобное с ним
случалось впервые.
   Правда, он сразу обратился к нему на "ты", и это  не  было  фамильяр-
ностью. Такое обращение, как правило, располагает к  доверительности,  а
кому еще довериться узнику сизо в ожидании суда, как не защитнику?!
   - Значит, будем встречаться каждый день. - Судя по интонациям,  Соло-
ник не спрашивал, а констатировал. Он уже все решил для себя,  и  решил,
судя по всему, окончательно и бесповоротно.
   - Можно, только тяжело. Ты ведь не единственный мой клиент.
   - Сможешь восстановиться. Сауна, массаж, спортзал, бассейн. По  вече-
рам будешь прилично расслабляться. О тебе позаботятся.
   Защитник не стал спрашивать, кто будет заботиться  о  нем  и,  устало
взглянув на подследственного, поинтересовался:
   - А ты с кем сидишь?
   - Один. Не думаю, что ко мне кого-нибудь подселят. Тихо, хорошо,  ни-
какой суеты. Есть возможность задуматься о жизни. На воле все  по-друго-
му: круговерть, спешка... Наверное, только в тюрьме можно стать  настоя-
щим философом.
   Они говорили часа два. Адвокат спрашивал, Солоник отвечал -  спокойно
и рассудительно.
   Да, дело вырисовывалось безнадежное: слишком много улик, слишком мно-
го трупов на этом клиенте, и в убийствах этих он уже признался, а  Адво-
кат моделировал ситуации, прикидывая возможную стратегию защиты, но  ни-
чего путного придумать не мог.
   - Вас наверняка спрашивают, кто является заказчиком? - осторожно  по-
интересовался защитник, понимая, что этот вопрос, безусловно, ключевой и
занимает не только его.
   Казалось, Солоник только и ждал его.
   - Я ни с кем не работал. Я - сам от себя. Понимаю, - он медленно под-
нял взгляд на серый потолок, и по этому взгляду Адвокат понял,  что  эта
беседа наверняка прослушивается и записывается, - что меня могут убрать.
Слишком многим я поперек горла, слишком много охотников за моей головой.
Мне есть, кого опасаться. Но просто так я им не дамся...
   ...Из "Матросской тишины" Адвокат вышел в твердом убеждении,  что  за
ним уже следят. Сел в машину, закурил, осторожно посмотрел  в  зеркальце
заднего вида: вроде бы ничего подозрительного.
   Отъехал на несколько метров, остановился и, не глуша  двигатель,  ос-
мотрелся вновь...
   Его черный "бимер" медленно ехал по улице Матросская Тишина, и  Адво-
кат, воскрешая в памяти недавний  монолог  клиента,  размышлял,  размыш-
лял...
   Да, несомненно: за ним стоят очень серьезные люди - те самые, которые
подготовили его и вложили в его руки винтовку с оптическим прицелом, ко-
торые и вылепили из него страшного монстра, способного внушать страх.
   И уж наверняка, если этот монстр выйдет  из-под  контроля,  люди  эти
окажутся в самом незавидном положении.
   А это значит, что они так или иначе помогут ему и тут, за решеткой.
   Зачем же тогда понадобился он, защитник?! Впрочем, размышлять не при-
ходилось. Адвокат - профессионал, а профессионализм прежде всего предпо-
лагает честность. Он подписался под это дело и даже обещал  посодейство-
вать в обеспечении личной безопасности клиента - стало быть, должен  от-
рабатывать обещания.
   Чего бы ему это ни стоило... Спустя несколько часов черная "БМВ"  ос-
тановилась на паркинге у головного офиса известного в столице коммерчес-
кого банка: с его руководством Адвокату предстояло решить коекакие проб-
лемы одного не слишком законопослушного клиента.
   В холле визитер с интересом наблюдал, как люди из службы безопасности
осматривают его документы, как по его  телу  проводят  металлоискателем,
как просвечивают вещи в камере с рентгеновским облучением.
   Что поделать: реалии современной жизни вынуждают вкладывать деньги  в
столь дорогостоящие меры предосторожности - рано или поздно они  окупят-
ся...
   Разговор с управляющим банком был короток  и  энергичен:  на  решение
проблемы времени ушла куда меньше, чем на контроль безопасности.
   В самом конце беседы в кабинет управляющего  вошел  неприметный  тип,
судя по всему, начальник службы безопасности. Наклонившись к уху  босса,
прошептал несколько фраз и вышел.
   Управляющий буквально окаменел.
   - Извините, но у меня для вас не слишком приятная новость, -  сообщил
он, пожимая на прощание руку. - Вашу машину ведут.
   - То есть?
   - Наша охрана зафиксировала...  Как  бы  это  поточней  выразиться...
спецтехнику слежения и прослушивания в одном из автомобилей, находящихся
рядом с нашим офисом. Начальник службы  безопасности  по  старой  дружбе
позвонил куда надо. Там успокоили: мы, оказывается, ни при чем.  Цель  у
них другая, и был назван номер вашей "БМВ". Могу сообщить вам номер  ав-
томобиля преследователей: бежевая "шестерка", которая...
   - Спасибо, не надо сообщать номер, - в смятении поблагодарил управля-
ющего Адвокат.
   Что и говорить: самые худшие предположения оправдывались, и  оправды-
вались слишком быстро.
   Кто же его ведет - наемники криминалитета? Спецслужбы? Да и  какая  в
принципе разница: государственный бандитизм или частный?
   Усевшись в машину, владелец "БМВ" осмотрелся по сторонам, и точно:  в
нескольких десятках метров стояла бежевая "шестерка", безусловно, та са-
мая... В салоне сидели двое мужичков самой заурядной  внешности.  Внешне
не обращая внимания на "БМВ", о чем-то спорили.
   Спустя минуту Адвокат уже выруливал с паркинга. Скосив глаза в сторо-
ну зеркальца заднего обзора, он заметил, что бежевая "шестерка" с  двумя
неприметными мужичками в салоне по-прежнему движется следом...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

   Первого марта 1995 года, в среду, в Москве произошло, пожалуй,  самое
громкое заказное убийство за последние годы: в подъезде своего  дома  на
улице  Новокузнецкой  был  застрелен  популярный  телеведущий  Владислав
Листьев.
   На следующий день ОРТ многократно показывало портрет погибшего с  ла-
коничной подписью: "Влад Листьев убит". На какое-то время народ забыл  и
войну в Чечне, где ежедневно также гибли люди, и невыплаченные зарплаты,
и полуголодное существование: люди часами  простаивали  у  Останкинского
телецентра, чтобы проститься с популярным ведущим, ставшим при жизни для
многих едва ли не членом семьи.
   В том, что убийство совершено из-за денег и оно, очевидно,  заказное,
сомневаться не приходилось. Но, в отличие от остальных похожих  убийств,
выстрелы в подъезде на Новокузнецкой имели серьезный политический  резо-
нанс.
   4 марта, через три дня после смерти Листьева, респектабельные "Извес-
тия" вопрошали:
   МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ: Чем занимается московская милиция?
   Наша справка: в столице России насчитывается более ста тысяч милицио-
неров. Для сравнения: в столице Великобритании полицейских около 28  ты-
сяч.
   Кто из чиновников ответит за смерть Листъева?
   До сих пор не найдены убийцы вице-премьера Виктора  Поляничко,  певца
Игоря Талькова, священника Александра Меня, журналиста Димы Холодова...
   Почему следствие всегда ведется закрыто?  В  федеральном  бюджете  на
1994 год на правоохранительную деятельность и органы  безопасности  было
выделено 12734231 млн. рублей. Из них МВД РФ - 7870717 млн. рублей.  Это
деньги налогоплательщиков, которые хотят знать, куда они тратятся.
   Почему бандитов все больше, а нас все меньше? Сегодня в России насчи-
тывается 160 воров в законе, 5 тысяч авторитетов. В прошлом году удалось
выявить 23200 преступных групп. Зарегистрировано. 16800  преступлений  с
применением огнестрельного оружия.
   После заданных вопросов могли последовать очевидные выводы, и  выводы
эти накануне предвыборной кампании президента могли круто изменить ситу-
ацию в стране. Короче говоря, киллерские отстрелы  неожиданно  приобрели
политическую окраску.
   Знали об этом и в Кремле, и на Лубянке, и на Варварке. И,  естествен-
но, это прекрасно осознавали и в  иных  местах:  в  небольшом  старинном
особняке с тонированными окнами, и в роскошном  коттедже  на  Рублевском
шоссе...
   Озорные лучи апрельского солнца, проскользнув в щель  между  тяжелыми
шторами, тоненькой полоской разрезали кабинет на две половинки. Пожилому
мужчине начальственного экстерьера это, видимо, не  понравилось.  Грузно
поднявшись из-за стола, он поплотней зашторил окно.
   Чем сильней освещение, чем безжалостней, тем объемней становится суть
предмета - это не оставляет возможностей для разночтении. Кто-кто, а хо-
зяин кабинета прекрасно разбирался в том, что может дать игра  полутонов
и двусмысленных интерпретаций. И не  только,  конечно  же,  в  отношении
предметов реальных, видимых и осязаемых...
   Координатор - а это был  именно  он,  бывший  генерал  могущественных
спецслужб, а ныне преуспевающий хозяин охранной лубянской фирмы, - снова
уселся за стол и, включив настольную лампу, поочередно взглянул на свое-
го заместителя, похожего на сытого кота, и того самого куратора, который
вел Солоника.
   - Газеты взвыли, - не без удовольствия начал  заместитель.  -  Пишут,
конечно же, полную ахинею.  Оказывается,  он  выполнял  приказы  лидеров
преступных кланов, а сам якобы стоял во главе "бригады". Его даже  назы-
вают несомненным лидером шадринских.
   Едва заметная улыбка легла на лицо Координатора.
   - Это хорошо... Что еще?
   Котообразный развернул папочку, зашелестел газетными вырезками.
   - Киллер N 1, Убийца столетия... В Москве Солоник стал настоящим  пу-
галом для лидеров криминалитета и бандитов - его специально готовили для
отстрела уголовных авторитетов, - зачитал он концовку одной из многочис-
ленных статей.  -  Впрочем,  народ  до  сих  пор  взбудоражен  убийством
Листьева.
   - Жаль, что нельзя на него повесить - улыбка Координатора  была  иск-
ренней, хотя и хищной, - Александр Македонский... Крошка  Цахес,  рыцарь
без страха и упрека, безжалостный и беспощадный киллер мафии...  Что  он
говорит на допросах?
   - Спокоен, вежлив, с удовольствием пугает следователей чисто  профес-
сиональными подробностями, - доложил бывший сыскарь МУРа. - Часами чита-
ет им лекции о превосходстве одного ствола над другим. За  Адвокатом  мы
установили слежку. Вроде бы ничего подозрительного.
   - Заказчики? - коротко поинтересовался Координатор.
   - Молчит, естественно. В его положении было бы  странным  распростра-
няться о таких частностях.
   - Значит, на нас надеется.
   - А больше ему и не на что надеяться, - заместитель осторожно  подод-
винул к себе стоявшую на столе пепельницу и закурил. - А вообще, мне ка-
жется, что мы от него зависим в той же степени, что и он от нас.
   - Я уже об этом думал, - поморщился хозяин кабинета, и улыбка слетела
с его лица. Рельефные морщины лба, тяжелый  подбородок,  вздутые  крылья
носа - все это теперь выражало угрюмость и задумчивость. - Еще несколько
месяцев посидит, поймет, что его кинули, и укажет на тех, кто  направлял
и давал заказы.
   - Но ведь ему почти ни о чем не известно! - возразил бывший  муровец.
- Ни о "С-4", ни о нашей фирме, ни о том, чем она на самом деле  являет-
ся... Если он будет говорить о неком целенаправленном  отстреле  лидеров
оргпреступности, его просто сочтут за сумасшедшего.
   Координатор встал и, вонзив в заместителя тяжелый взгляд, процедил:
   - А побег с зоны? А Центр подготовки под Алма-Атой? А деньги? А  опе-
ративные документы и видеозаписи? Да и вообще сама идея теперь, во  вре-
мена тотальной криминализации общества, может показаться весьма перспек-
тивной. Если бы мы имели дело с простым, обычным исполнителем, можно бы-
ло бы плюнуть, растереть и забыть. Но ведь он, сукин сын, так  знаменит,
как никакой киноактер или эстрадный певец. Ему поверят... Во всяком слу-
чае, могут поверить. И что прикажете делать?
   Вопрос повис в воздухе. Впрочем, и Координатор, и его зам,  и  доселе
молчавший тип с Лубянки прекрасно понимали, что есть как минимум три пу-
ти.
   Первый - ликвидировать Солоника в тюрьме. Острый  сердечный  приступ,
заражение крови, неудачно проведенная повторная операция...
   Второй - отдать его на растерзание злопамятным блатным,  которые  на-
верняка завалят бывшего мента и "исполнителя" множества уважаемых людей.
   А третий путь... Можно попытаться вытащить киллера, превратившегося в
разящий наконечник "С-4", из следственного изолятора.
   - Судьба агента - лишь незначительная деталь, от которой зависит  ус-
пех или провал операции, - заметил заместитель,  вопросительно  взглянув
на босса: как тебе такое решение?
   Тот промолчал.
   - Ну а вы что скажете? - обернулся Координатор к куратору, чекисту  с
Лубянки.
   - Мне кажется, им не стоит жертвовать. По крайней мере - пока.  Слиш-
ком громкое у него имя, слишком много вложено в то, чтобы  это  имя  ему
создать. Равноценной замены в ближайшее время не предвидится. Да и  вре-
мена, как вы, товарищ генерал, понимаете, меняются.  Я  уже  моделировал
ситуацию с побегом, и вот что получается: в случае  успеха  это  добавит
ему загадочности и авторитета, а кроме того, создаст ореол стопроцентной
неуязвимости.
   - Возможно. - По интонации голоса Координатора нельзя было  предполо-
жить, согласен он с такой постановкой или нет. - А вы не думали  о  том,
что будет, если он попытается выйти из-под контроля?
   - Надо будет с ним встретиться и переговорить. - Заместитель с  силой
потушил окурок в пепельнице. - Вариант вполне  реальный.  Он  чувствует,
что распространяет флюиды страха, сознает собственную  силу.  Необходима
профилактическая беседа: намекнуть, обнадежить... А заодно поставить  на
место, чтобы...
   Он не успел договорить - Координатор, обернувшись к куратору, перебил
зама:
   - Завтра же отправляйтесь в "Матросскую тишину". Поговорите,  прозон-
дируйте настроение. Думаю,  что  сможем  устроить  вам  конфиденциальную
встречу, без прослушки и прочего. А вы, - он обернулся к заместителю,  -
сегодня же переговорите с нашими ребятами... Есть у нас один бывший офи-
цер "Альфы", специалист по освобождению заложников из тюрем. Потом доло-
жите...
   На  том  совещание  закончилось,  и  присутствовавшие,  попрощавшись,
гуськом двинулись к двери. Координатор подошел к окну и раздвинул  шторы
- резкий солнечный свет залил кабинет.
   - Скоро в Москве предстоит большой передел, - кивнул хозяин, -  да  и
не только в Москве... Знаете, какова утечка капиталов из России за  гра-
ницу и кто именно перекачивает деньги? Ладно, - улыбнулся он  жестко,  -
об этом мы в следующий раз поговорим.
   Заместитель руководителя лубянской фирмы был по-своему  прав:  судьба
агента - действительно незначительная деталь, от которой  зависит  успех
или провал операции. Но с оговоркой: смотря что это за агент...
   Саша уже ложился спать, когда в коридоре, рядом с его дверью,  послы-
шались чьи-то шаги.
   Привычный лязг ключей, скрежет отворяемого замка - на пороге  застыла
фигура коридорного.
   - Подследственный - на выход без вещей.
   Солоник недоуменно уставился на вошедшего: для беседы с  Адвокатом  -
слишком поздно, время неурочное...
   Допрос? На ночные допросы его редко выдергивали...
   Ставший уже привычным коридор, мерцающие мониторы, шаги, гулко разно-
сящиеся по всему этажу, переходы, стук открываемых переборок...
   Спустя минут десять Солоник сидел в  каком-то  совершенно  незнакомом
кабинете, ожидая человека, выдернувшего его с "хаты".
   И этот человек появился. Это был его чекистский куратор.
   Достал из-под стола небольшой черный чемоданчик, раскрыл его - внутри
оказалась какая-то мудреная аппаратура. Быстро настроил, поставил на се-
редине стола: подследственный, как обычно, прикованный к ножке стола по-
ловинкой наручников, следил за этими приготовлениями с естественным  не-
доумением.
   - Так называемый генератор "белого шума", - прокомментировал  чекист.
- При его работе прослушать, а  тем  более  записать  разговор  обычными
средствами практически невозможно. - Улыбнулся, закурил и, глубоко затя-
нувшись, произнес фразу, которую собеседник уже ждал: - Ну а теперь  да-
вайте поговорим о вас и о вашем будущем...
   Разговор был недолгим, но  содержательным.  Спустя  полчаса  Солоник,
глядя в спину "вертухая", поднимался на свой шестой  этаж,  к  камере  N
938. Коридорный, привычно прошмонав подследственного, поразился, заметив
на его лице блуждающую улыбку: прежде этот человек еще никогда  не  улы-
бался столь загадочно.
   "Вертухай" даже было подумал, что важный чин из прокурорского  надзо-
ра, на допрос к которому водили обитателя спецкорпуса, дал Солонику  че-
го-то наркотического, но тут же отбросил эту мысль: слишком уж  ясным  и
спокойным был взгляд узника: так может выглядеть лишь человек, совершен-
но уверенный в своем будущем...
   Будущее Солоника тем не менее рисовалось многим весьма мрачным и  бе-
зысходным - и прежде всего следователям, которые вели его дело.
   О том, что ему практически вынесли смертный приговор, киллер узнал из
телевизионного выпуска новостей. Ведущая программы  бодро  пропела,  что
сидящий в "Матросской тишине" наемный убийца сознался в ликвидации  ряда
авторитетов преступного мира.
   Следствие сознательно сдавало его со всеми потрохами миру криминала -
теперь каждую минуту можно было ждать исполнителей. И он уже был готов к
такому обороту: рано или поздно исполнитель сам становится жертвой.
   Из глубин памяти выплыло  полузабытое:  зеленая  "копейка"  куратора,
пустырь, свора собак, гонящая жертву по  открытому  заснеженному  прост-
ранству...
   Что ж, он готов ко всему. А последний разговор с куратором лишь доба-
вит его готовности.
   Через день после сообщения по телевизору, его выдернули к оперативни-
ку корпуса. Несколько ни к чему не обязывающих вопросов, заполнение  ка-
ких-то бумажек...
   - Смотрел позавчера телевизор? - поинтересовался опер.
   - Ну, смотрел, - спокойно ответил Солоник.
   - И что скажешь?
   - Да ничего.
   - А ты понимаешь, чем тебе это грозит?
   - Вы что, вызвали меня для того, чтобы об этом сообщить?
   - Ну зачем же так... Чтобы предложить тебе помощь.
   - Насколько я понял, вы должны прежде всего обеспечить  мою  безопас-
ность, - заметил подследственный.
   - Естественно, - пряча змеиную улыбку, согласился мент. - Но одно де-
ло безопасность формальная, а другое - настоящая. Вы ведь сами  понимае-
те, кто здесь истинный хозяин...
   Несомненно, оперативник осторожно "пробивал" его с подачи блатных. Ни
для кого не секрет, что большая часть тюремной администрации кормится из
"общака", и потому вопросы о "безопасности" не могут не настораживать.
   - От судьбы не уйдешь, - вздохнул Саша. - Ладно, что там еще?..
   Вернувшись в камеру, Солоник немного погрустнел. Он знал: их, послан-
цев "истинных хозяев", Можно ожидать со дня на день, с минуты на минуту.
   Впрочем, он знал и другое: любой "минус" при грамотном подходе к воп-
росу можно поменять на плюс - так негатив при печати фотоснимков  стано-
вится позитивом. И уж если о нем пишут газеты, если  его  показывают  по
телевизору...
   Кто сказал, что это минус? Кто сказал, что за этим  последует  приго-
вор?
   Они зашли на "хату" после того, как в камере погас яркий желтый  свет
и объявили отбой. Их было двое: огромные шкафы с явно уголовными лицами.
Типичные бывшие спортсмены, а ныне рэкетсмены, обслуживающие  своей  ин-
теллектуальной отмороженностью элиту криминалитета.
   Драться глупо и бессмысленно: пустая потеря сил. Кричать - тем более:
неспроста ведь дверь оказалась незапертой...
   - Ну, давай, собирайся, - процедил один из атлетов, - на стрелку тебя
зовут...
   Обитатель камеры подчеркнуто неторопливо поднялся, натянул кроссовки,
отхлебнул давно остывшего чая. Главное - не суетиться,  держать  себя  с
достоинством. Пусть "шестерки" видят это; другого сейчас вроде бы  и  не
дано...
   В ярко освещенном, пустынном коридоре ни одного "рекса". Что  ж,  все
правильно, на воле закон ментовской, "за решками, за заборами" - воровс-
кой. А ночью тюрьма принадлежит блатным; даже бывший спецкорпус  некогда
всесильного КГБ.
   Миновали коридор, спустились на один этаж, прошли его почти  весь  до
конца и остановились перед металлической дверью "хаты". Один из атлетов,
осторожно обогнув Сашу, приоткрыл дверь.
   - Проходи.
   Солоник шагнул вовнутрь. В тусклом свете он различил фигуры двух  че-
ловек - молодого, с перебитым носом и сонным выражением лица, и  второго
- постарше, с залысинами и набрякшими мешками  под  маленькими,  глубоко
посаженными глазками.
   - Проходи, братан, - кивнул обладатель перебитого  носа,  -  проходи,
присаживайся...
   Гадать не приходилось: это были воры в законе -  те  самые  "истинные
хозяева" тюрьмы, о которых и намекал ему режимный опер.
   Саша послушно опустился на шконку.
   - Ну, как тебе тут? - продолжал молодой, сонно глядя на вошедшего.
   - Нормально, - обтекаемо ответил Солоник.
   - Может, жалобы есть? Может быть, не устраивает что? Ты не  менжуйся,
говори, у нас тут не ГУИН и не прокуратура.
   - Да нет, нормально все.
   - Может, претензии к кому имеешь?
   - Не имею.
   - Зато к тебе имеют, - неожиданно вступил в разговор его напарник,  и
огромные мешки под его глазами, казалось, набухли еще больше. - Параша о
тебе по Москве давно уже пошла. И пишут, и говорят о тебе много всякого.
Да и ты вроде мусорам во всем признался. Правильно я говорю или что  пу-
таю?
   Солоник кивнул.
   - Правильно.
   - Вот видишь. - Голос возрастного законника звучал глухо и  даже  пе-
чально. - Значит, крови на тебе много. Людей зазря валил,  и  каких  люд
ей...
   - По беспределу, получается, валил, - вставил молодой обитатель  "ха-
ты". - И мусора тебя на пленочку снимали, и сам ты  признание  подписал,
груз на себя взвалил...
   - А ты что, сам эту пленку видел? - удивился Саша.
   - Видел, не видел... Это, брат, не твоя забота. Тут мы вопросы  зада-
ем.
   - А если навесили на меня? А если прессанули? - Это был пробный  шар:
как среагируете?
   - Ну, допустим, после прессовки протокол подписал. Но ведь не в голо-
ву тебя ранило, чтобы столько на себя брать!
   - От ментов, что я на рынке завалил, мне  все  одно  не  отвертеться.
Свидетели, вещдоки, экспертиза. А это - конкретная "вышка". И  тянуть  с
ней не стали бы. А так, если других на себя навесить, можно было бы пару
лет протянуть. А там, гляди, смертную казнь отменят, что-нибудь да полу-
чится...
   Законник с перебитым носом выразительно взглянул на соседа по хате.
   - Смотри-ка, как складно выходит... Хитро, а?
   Тот согласно кивнул.
   - Хитро, хитро... Пожалуй, даже слишком хитро. - Он обернулся к  кил-
леру. - И что дальше думаешь?
   - Сейчас другие за меня думают.
   - Тоже верно. Но жить-то хочется?
   - Кому не хочется? Только кто меня об этом теперь спрашивать будет?
   Тускло и холодно светила лампочка под потолком, и  слова,  скатываясь
неторопливыми каплями, казалось, мгновенно леденели.
   - Значит, хочешь... - пожевав губами, произнес пожилой. -  Тоже  пра-
вильно... А кенты наши, выходит, не хотели? Что тебе лично Калина такого
сделал? Молчишь? Ты ведь его завалил?
   - Вы мне все равно не верите, - угрюмо процедил Солоник.
   - А ты честно расскажи обо всем. Облегчи душу, хоть на тот свет  пой-
дешь со спокойной совестью... Тебе все равно не жить.
   - И что я должен сказать?
   - Сперва честно назови всех, кого валил, - насупился молодой.
   - Ну хорошо, - Саша положил руки на колени, - всех, кого мне шьют,  я
и вальнул. До единого.
   - По списку, что ли? И кто этот список тебе подсунул?
   - По алфавиту...
   - Ты что, б...ь, еще не понял, кто перед тобой? Не понял, что на пра-
вилку позвали?! - взорвался пожилой, приподнимаясь из-за стола.
   Солоник поджал губы.
   - Я догадливый.
   - Мы тут все догадливые. А ты - фуфел, мусор поганый... Да от тебя до
сих пор мусарней на километр разит!  -  Немного  успокоившись,  законник
взглянул на допрашиваемого исподлобья и спросил:
   - Ну, так что скажешь?
   - О ком?
   - О тех, кого валил.
   - Я еще не выучил список. Следак обещал через неделю нарисовать.
   - Ты нам его через десять минут сам скажешь, - сквозь  зубы  процедил
молодой.
   - Да хоть через десять секунд! Ты только намекни, кого  мне  на  себя
брать, я и соглашусь. А ты своим "шестеркам" кивнешь - фас, рвите его на
части... Только нехорошая тут картинка получается, - Солоник понял: сей-
час  самое  время  выложить  на  стол  загодя  заготовленный  козырь   -
единственный в этой беседе. - Я следаку так и сказал: менты те на  рынке
- мои. Я их вальнул. Никак не отвертеться - "волыну" у меня  забрали.  А
остальных на меня не вешайте. В беспамятстве подписал, не  помню...  Мо-
жет, я, может, и не я. На меня и Отарика хотят повесить,  и  Сильвестра,
которого в сентябре прошлого года взорвали, да много их...  Листьева  на
днях кто-то завалил: удивительно, что еще на меня его не повесили,  хотя
я ведь в это время уже на шконках сидел.
   - Ну и что? - недоуменно спросил молодой.
   - А то, что, если меня завалят, получится, что вы, воры, сделаете это
с подачи мусоров. То есть менты меня вашими руками убьют, и вы  на  себя
их работу возьмете. Если на мне кровь ваших кентов, то вы меня и казнить
должны. Зачем же тогда по телевизору и в газетах об этом писать? Подста-
ва получается, вот что...
   - Ну понял, - нахмурился немолодой законник, и залысины  его  зловеще
блеснули в холодном электрическом свете.
   - Просто кому-то очень хочется, чтобы меня завалили  именно  с  вашей
подачи.
   - А ну-ка, выйди на минутку, - приказал тот, что помоложе.
   Саша вышел. Амбалы по-прежнему стояли в  коридоре,  терпеливо  ожидая
решения паханов.
   Спустя минут двадцать из камеры послышался приказ:
   - Ведите на "хату"...
   Его увели на этаж выше, и больше к нему никто не приходил. Утром, как
всегда, зашипело, а затем заверещало радио. И Саша только  тогда  понял,
что после той тяжелой беседы сумел заснуть...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

   За последующие дни Адвокат сделал для Солоника все, что только мог.
   Первым делом подробно ознакомился с актом баллистической  экспертизы,
которая в подобных случаях чаще всего является решающим  доказательством
обвинения. Следователь нудно читал заключение, сыпал специальными терми-
нами, демонстрировал многочисленные фототаблицы с обнаруженными гильзами
и пулями, извлеченными из тел жертв. Затем защитник  долго  изучал  само
дело: российские законы - чистой воды казуистика, и при детальном изуче-
нии УК и УПК в деле всегда можно обнаружить  что-нибудь  подходящее  для
защиты.
   Между тем клиентура буквально рвала Адвоката на части. После нашумев-
шего убийства Влада Листьева ОМОН, точно сорвавшись с цепи,  нагло  бес-
чинствовал в ресторанах, саунах и казино - везде, где  могла  собираться
братва. Задержания пугали вопиющей незаконностью, подсознательно  наводя
на мысль о том, что Россия прямиком катится  в  пучину  государственного
беспредела. Мусора, врываясь в  кабак  или  игорный  дом,  ставили  при-
сутствующих вдоль стен, избивали прикладами. Под шумок срывали с  братвы
золотые часы, цепочки и браслеты. Братва, естественно, шипела,  высказы-
вая Адвокату все, что она думает по этому поводу, но, в  ментовку  жало-
ваться не собиралась...
   Больше всего раздражала слежка. Впрочем,  защитник  Александра  Маке-
донского уже привык к ней, как человек незаметно привыкает к ходу  часов
или биению собственного сердца. Выяснять, кто его ведет, зачем, для  ка-
ких целей, пока что не было возможностей. Да и особого желания тоже...
   Памятуя о слове, данном Алене, Адвокат мобилизовал свои  связи  среди
лидеров криминалитета, которых в свое время  защищал.  Наверняка  только
они могли гарантировать безопасность клиента в следственном изоляторе.
   Ничего утешительного эти контакты не  принесли:  один  влиятельнейший
вор в законе прямо посоветовал не лезть в это дело, заявив, что  блатные
в сизо разберутся сами. Другой, также несомненный авторитет, глядя не на
своего бывшего защитника, а куда-то в сторону, незаметно переводил бесе-
ду в нейтральное русло. Третий, "бригадир" одной влиятельной  группиров-
ки, сослался на то, что пока не владеет ситуацией в полном объеме...
   Но больше всего удивлял Адвоката подследственный. Во время бесед  Со-
лоник не показывал даже тени страха - так может выглядеть лишь  человек,
хорошо знающий, что его ожидает. Детально рассказывал о событиях на Пет-
ровско-Разумовском рынке, интересовался Аленой, расспрашивал, что нового
на воле...
   А последняя просьба Солоника и вовсе заставила, защитника онеметь.
   - Мне необходимо решить, во что я буду одет на суде, - заявил он, ед-
ва "вертухай" покинул кабинет.
   Адвокат, уронив сигарету в пепельницу, поперхнулся дымом. Подобного в
его практике еще не было - наверняка ни в чьей другой тоже.  Если  такой
вопрос звучит накануне суда, он еще уместен. Но ведь дело не закончено и
окончательное обвинение не предъявлено...
   В российских сизо издавна существует традиция: человеку, которого вы-
дергивают на суд, собирают "кишки", то есть одежду, всей "хатой". Иногда
даже всем этажом, чтобы подсудимый выглядел достойно. В свое время Адво-
кат категорически запрещал своим не слишком размороженным клиентам появ-
ляться на процессе в привычной униформе: малиновых пиджаках  с  золотыми
пуговицами, или в спортивных костюмах, или в кожанках. В подобных случа-
ях процесс можно было бы считать безнадежно проигранным даже до  оглаше-
ния приговора. Со временем  выработался  приемлемый  стереотип:  джинсы,
свитер, чистая сорочка, скромная обувь... И никаких "Роллексов" по двад-
цать штук баксов, никаких золотых "бригадирских" цепей, никаких крестов.
   - Что ты посоветуешь? - Казалось, подследственный даже не заметил,  в
какое смятение вогнал он своим вопросом защитника.
   - Не рано ли об этом думать? - осторожно заметил тот.
   - В самый раз. На суде надо выглядеть полюдски.
   - Мне кажется, свитера и джинсов будет вполне достаточно.
   Александр категорически покачал головой.
   - Нет. Джинсы я не одену. Это одежда рабов. В ней хорошо навоз в  ко-
ровнике убирать. А уважающий себя человек должен носить костюм-тройку  и
обязательно галстук... - Адвокат хотел было сказать, что галстук во  из-
бежание попытки самоубийства ему никто не разрешит, но Солоник продолжал
развивать свою мысль: - Процесс скорей всего будет проходить летом. Нет,
в тройке все-таки жарковато.
   - Тогда в простой легкой сорочке, поскромнее, - посоветовал  Адвокат,
который никак не мог понять изощренную логику человека, наверняка приго-
воренного к высшей мере.
   - Никаких рубашек. Надо будет раздобыть хороший летний костюм. Я  ду-
маю, от Версачи. Запиши телефончик магазина - возьмешь... У  меня  сорок
восьмой размер, рост второй. Да, и еще очки.
   - У тебя же нормальное зрение! - напомнил Адвокат, памятуя  о  несом-
ненных снайперских достоинствах подследственного.
   - Очки должны быть с простыми стеклами. Это придает  солидности...  А
потом надо будет подумать о зоне. Подобрать что-то поприличней.
   - О чем, о чем подумать?
   - Меня ведь на зону отправят?
   Защитник кашлянул.
   - Боюсь, что нет.
   - Ну, высшая мера мне не грозит.
   - Почему?
   - Россия же хочет в этот... как его... Совет Европы вступить, а у них
там обязательное условие: отмена смертной казни.
   - Ну заменят тебе вышку пожизненным заключением,  если  Президентский
совет по помилованиям утвердит, отправят на остров Огненный, для  пожиз-
ненных заключенных, - вздохнул Адвокат и неожиданно для себя добавил:  -
Так что тебе туда полосатый клифт от Версачи заказывать?! Давай лучше  о
серьезном поговорим!
   Они беседовали часа полтора. Все попытки защитника перевести разговор
в нужное русло оказались тщетными. Подследственный не желал говорить  ни
о стратегии будущей защиты, ни о том, что стоит брать на себя, а от чего
надо откреститься, ни о результатах экспертиз, даже об обжаловании  при-
говора, которое, как твердо знал Адвокат, все равно придется подавать во
все инстанции, вплоть до Верховного суда.
   Было очевидно: Александр Македонский сделал  хорошие  манеры  и  тща-
тельно продуманный имидж частью своего арсенала.  Впрочем,  Адвокату  от
этого было не легче...
   Оставив клиента в приятных размышлениях по поводу костюма от Версачи,
Адвокат вышел из "Матросской тишины" растерянным и уставшим. Сед в  свой
"бимер", прогрел двигатель и неторопливо покатил в центр Москвы, в  свою
юрконсультацию...
   До конечного пункта оставалось минут десять езды, когда черный  "БМВ"
перегнала неприметная в московской автомобильной толчее вишневая "девят-
ка" с тонированными стеклами, а перегнав, резко дала вправо, притормажи-
вая.
   Пришлось остановиться. Хлопнув в сердцах дверцей, владелец "БМВ" выс-
кочил из машины, высказывая на ходу все, что он  думает  о  водительской
квалификации хозяина "девятки", а заодно и о его  умственных  способнос-
тях. И тут же, отрезая пути отхода, сзади притормозил черный "мере", то-
же с тонированными стеклами. Спустя несколько секунд  защитник  Солоника
ощутил нечто твердое, упирающееся ему в бок.
   Несомненно, это были или менты, или бандиты. Адвокат  даже  не  успел
подумать, кто же его так лихо тормознул, как очутился  в  темном  салоне
"Мерседеса". Справа и слева его подпирали качки с сонными лицами.  Атле-
тические фигуры, кожаные куртки, джинсы... Так теперь выглядят и мусорс-
кие оперы, и их традиционные оппоненты - определить  с  первого  взгляда
невозможно.
   Впрочем, Адвокат был человеком опытным, и по практически  незаметным,
малозначащим деталям понял: его тормознула братва. Стало быть, предстоит
серьезный разговор.
   "Мере", зловеще поблескивая тонированными стеклами, уверенно двигался
в плотном автомобильном потоке - следом катил черный  "бимер"  Адвоката.
Хоть это радовало - машину не бросили...
   Минут через двадцать бандиты тормознули у типового  невзрачного  зда-
ния, судя по архитектуре, бывшего детского садика. Заброшенные  площадки
с песочницами и качелями смотрелись рядом с табуном застывших на их фоне
иномарок и накачанных "быков" диковато, но у Адвоката не было времени об
этом думать. Его провели в здание, в прихожей предложили снять куртку  и
повели дальше: судя по всему - к хозяевам.
   Комната, в которой еще несколько лет назад резвились детишки,  произ-
водила сильное впечатление: итальянский мрамор, карельская береза,  рос-
кошный кожаный диван и такие же кресла. На низких журнальных столиках  -
рации, телефоны, компьютер и еще какая-то аппаратура, назначение которой
оставалось загадкой.
   Открылась вторая дверь, и в комнату  вошли  трое  мужчин:  свободного
кроя двубортные пиджаки, золотые цепи на мощных шеях, характерный прищур
глаз. Лицо одного из них показалось Адвокату  знакомым,  и  он  невольно
сделал шаг вперед.
   - Во, бля, не ждал! - радостно воскликнул тот, и по его улыбке  Адво-
кат понял, что ничего особо скверного его тут не ждет. - А я смотрю и не
верю: ты это или не ты?
   Замешательство Адвоката длилось долю секунды. Он протянул руку и поз-
доровался.
   - Не узнал? - хохотнул бандит. - А я тебе,  между  прочим,  обязан...
Помнишь нашу баньку?
   При упоминании о баньке Адвокату наконец все и вспомнилось. Или почти
все. Больше года назад ему пришлось защищать  этого  человека,  тогда  -
"бригадира" одной очень серьезной группировки. Защита прошла на  удивле-
ние удачно: рэкетир был освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Рас-
чувствовавшись, он на радостях накрыл щедрую "поляну", а после пригласил
всех присутствующих в сауну. Благодушно помахивая веником, удачливый за-
щитник российского криминалитета предавался приятственным размышлениям о
двусмысленном толковании российского уголовного законодательства. Неожи-
данно скрипнула дверь, и двое  обнаженных  качков  втолкнули  в  парилку
толстого мужика - в валенках, дубленке, шапке, шарфе и меховых  сапогах.
"Посиди, подумай, где можешь найти двадцать штук баксов, а когда надума-
ешь, нас позовешь", - напутствовали они бедолагу. Адвокату меньше  всего
хотелось проходить свидетелем по делу о вымогательстве,  и  он  счел  за
благо быстренько смыться. С тех пор он со своим подзащитным не встречал-
ся.
   - Ну ты уж прости, что мы тебя так... невежливо  сюда  пригласили,  -
начал авторитет.
   - Ладно, не привыкать, - отмахнулся гость, рассчитывая, что  все  те-
перь закончится благополучно.
   - Просто перетереть надо было...
   - Догадываешься, о чем? - неожиданно встрял в беседу второй.
   - Нет.
   - О твоем клиенте, - без обиняков заявил третий.
   - У меня много клиентов...
   - О главном клиенте. - Бывший подопечный сделал выразительное  ударе-
ние на слове "главный". - Пойми нас правильно...
   Адвокат, усевшись в кресло, попросил сварить себе кофе. Закурил,  со-
бираясь с мыслями, задумался...
   - Ну и что же вас интересует?
   - Ситуация складывается хреновая. Убиты близкие нам люди.  В  газетах
пишут, что это твой подопечный их шлепнул.  Помоги  нам  разобраться.  -
Бывший клиент Адвоката умолк, подбирая нужные слова. -  Ты  знаешь,  кто
мы, знаешь, что у нас принято за все отвечать. Потому как и с нас  спра-
шивают - ...Мы обязаны отомстить, иначе...
   - Твой клиент, понятное дело, простой исполнитель, - перебил говорив-
шего третий, доселе молчавший. - Но нам необходимо знать, кто  заказчик?
Кто за ним стоит? Почему пацанов отстреливают, как волков?  И  вообще  -
куда ветер дует?!
   Защитник Солоника не стал отвечать  сразу:  вопросы  были  поставлены
серьезно. Он допил кофе, снова  закурил,  на  этот  раз  от  предупреди-
тельно-поднесенной зажигалки и, сделав несколько  неторопливых  затяжек,
начал объяснять:
   - Ребята, я хочу, чтобы вы меня поняли правильно. У вас своя  работа,
у меня своя, - "ребята" согласно закивали, и говоривший продолжил,  воо-
душевляясь: - Я всегда работаю с конкретным клиентом по конкретному  де-
лу. - Есть адвокатская этика, такая же несомненная, как этика врачебная.
Меня не интересует биография клиента, меня не интересуют его  заказчики.
Вы ведь люди неглупые и потому сами понимаете: мне  этого  вообще  жела-
тельно не знать. Лишние знания могут стать губительными  не  только  для
клиента, но и для меня тоже. А кроме того, какой смысл Солонику, - Адво-
кат впервые назвал своего подзащитного по фамилии, - посвящать  меня  во
все подробности, зная, что вы спокойно можете на меня выйти?
   - Может быть, тебе станет известно что-нибудь  попозже?  -  осторожно
поинтересовался бывший клиент.
   - Может быть, и станет. А может быть, и не станет. Я не  могу  давать
никаких гарантий, чтобы не выглядеть в  ваших  глазах  человеком  безот-
ветственным... Надеюсь, мы друг друга поняли?
   Этот разговор был не последним звеном в цепочке неприятностей,  кото-
рые начались у Адвоката в связи с делом  суперкиллера  Александра  Маке-
донского.
   "Наружка", которая продолжала преследовать его по Москве,  нервничала
до бешенства: в последнее время преследователи даже особо не  маскирова-
лись. Бежевая "шестерка" водила адвокатский "бимер" до обеда, после чего
ее сменял синий "Москвич". Оторваться от машин не было  никакой  возмож-
ности, несмотря на очевидное преимущество скоростной "БМВ" перед продук-
цией Волжского автозавода, не говоря уже о модели, произведенной на  за-
воде имени Ленинского комсомола.
   Спустя несколько дней Адвокат отправился в  автосервис,  к  знакомому
автомеханику. Оставляя машину, со значением произнес:
   - Посмотри внимательно...
   После длительных поисков механик извлек из недр "БМВ" небольшую  чер-
ную коробочку с радиомаяком и мощным прослушивающим устройством.
   Выкидывать находку было глупо, нерасчетливо и почему-то жалко.  Адво-
кат упрятал коробочку с переплетением разноцветных проводков в  багажник
и привычным маршрутом направился в "Матросскую тишину".
   "БМВ" медленно передвигалась в плотном автомобильном потоке,  бежевая
"шестерка" не отставала - владельцу "бимера" даже  показалось,  что  она
несколько раз озорно подмигнула ему фарами.
   Ситуация складывалась непредсказуемая, а потому  вдвойне  неприятная:
кто мог дать гарантии, что машину Адвоката не взорвут вместе с его  вла-
дельцем, что он не отравится в собственной квартире газом, не  заснет  в
кровати с зажженной сигаретой?
   Преследователи отличались несомненным профессионализмом, и этот  про-
фессионализм пугал...
   Решение было найдено довольно быстро. В один из субботних дней  Адво-
кат, одолжив машину у приятеля, сгонял в  Тушино,  на  радиорынок.  Там,
среди отслуживших свое радиоламп, ворованных  с  заводов  конденсаторов,
мозаичных россыпей диодов, триодов и всего прочего попадались интересные
вещи. Не торгуясь, Адвокат купил  сканирующе-прослушивающее  устройство,
настроенное на милицейский диапазон, дюжину миниатюрных микрофончиков, а
также хитроумную видеокамеру. Подключенная к обычному видику, она позво-
ляла скрыто записывать всех, кто подходил к двери или несанкционированно
проникал в квартиру.
   Бывший ведущий инженер оборонного "ящика", найденный  через  газетную
рубрику "Ищу работу", грамотно замаскировал шпионскую технику, а  знако-
мый народный умелец из автосервиса установил в машине  сканирующее  уст-
ройство.
   Успех сканера был стопроцентным: рация сразу же приняла  чужую  речь.
Слежка очень переживала - что будет делать Адвокат сегодняшним  вечером:
в воскресенье и топтунам хотелось отдохнуть. Выяснялись и другие подроб-
ности, не менее любопытные: оказывается, его "БМВ" попеременно вели  две
машины, передавая друг другу клиента по эстафете. Не обремененные  комп-
лексами поводыри делились между собой наболевшим: оказывается,  один  из
них страдал частичной импотенцией, другой спал с чужой женой, в то время
как с его собственной женой спал его напарник.
   Но еще более любопытную информацию выдали первые же видеозаписи - Ад-
вокат просматривал их на следующий же день.
   В отсутствие хозяина к двери его квартиры подходило несколько  типов,
и вряд ли их можно было назвать квартирными ворами. Правда,  внутрь  они
проникнуть не решились.
   А еще неожиданно выяснилось, что  домработница,  сорокалетняя  тетка,
дважды в неделю убиравшая квартиру Адвоката, приводила туда  в  его  от-
сутствие электрика жэка дядю Васю. Видеокамера бесстрастно зафиксировала
трахалки на любимом диване хозяина, а также распитие виски,  похищенного
из его холодильника. Впрочем, обворованный домработницей юрист наверняка
бы отдал уборщице все спиртное, которое было в его доме, и  разрешил  бы
трахаться хоть на рабочем столе, хоть на люстре,  если  бы  это  помогло
прервать цепочку неприятностей, внезапно обрушившихся на его голову...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

   Вечерело.
   По коридору, толкая перед собой тележку, прошел баландер.  Наверняка,
если бы свинья из забытого Богом колхоза отведала бы кормежку из рациона
подследственных, ее бы вывернуло наизнанку. Да и никакой уважающий  себя
человек не согласился бы есть ничего подобного - особенно, если он регу-
лярно получает продуктовые передачи с воли.
   Лежа на шконке, Солоник лениво пробегал  глазами  очередную  газетную
ахинею о самом себе. Статьи как нельзя лучше  иллюстрировали  справедли-
вость старой поговорки "у страха глаза велики".
   Киллера столетия, - писалось в "Новой газете", - Александра Македонс-
кого натаскивали на ликвидацию руководителей Североатлантического блока.
   Еще до начала службы в милиции он служил в привилегированной воинской
части в Группе советских войск в Восточной Германии,  точнее  в  бригаде
спецподразделения военной разведки, сотрудников которой на Западе  звали
"красными дьяволами". Эту бригаду тренировали для нападений и ликвидации
высших военных руководителей стран - членов НАТО.
   Бывший танкист-срочник, как сообщалось в других изданиях, якобы  слу-
жил и в спецназе ГРУ и стоял во главе мощной "бригады" (конечно  -  шад-
ринской). На него вешали все загадочные убийства последних  лет,  а  его
принадлежность к элите российского криминалитета не вызывала  даже  тени
сомнения.
   "Теперь стало ясно, - глубокомысленно констатировал популярный  обоз-
реватель, - что и бандиты имеют свой спецназ,  почище  спецназов  спецс-
лужб..."
   Все это было глупо, мелко и никчемно, и Саша, отложив газету,  вздох-
нул.
   "Рекс", молодой парнишка, с  открытым,  бесхитростным  лицом,  тайком
принес ему передатчик. Пользоваться им в камере не  представлялось  воз-
можным: она наверняка прослушивалась, так же как и комната для  бесед  с
защитником. Пришлось изыскивать минуты на прогулке, перебрасываясь с во-
лей короткими зашифрованными фразами.
   На воле о нем помнили. После той памятной ночной беседы куратор, судя
по всему, делал все от него зависящее. Операцию по освобождению  агента,
видимо, планировали серьезные и грамотные специалисты. Они уже рассчита-
ли, что необходимо уложиться в двенадцать минут.
   Неожиданно дверь его "хаты" раскрылась - на пороге стоял  коридорный,
его человек...
   - К прогулке готов? - несколько тише, чем обычно, спросил он...
   Наверное, за последние полгода никакое событие в Москве не стало  та-
кой сенсацией, как побег из "Матросской Тишины" суперкиллера, известного
и милиции, и криминалитету под кличкой Александр Македонский.
   Началось с официального спецсообщения, предназначенного, естественно,
для узкого круга людей:
   "5 июня 1995 года в 1 час 40 минут сержантом внутренней службы С. Са-
харовым, младшим инспектором отдела режима и охраны на 29-м  посту  9-го
режимного корпуса было обнаружено отсутствие постового, младшего сержан-
та Сергея Меньшикова, 1974 года рождения, работавшего  в  ОВД  с  ноября
1994 года, При обследовании группой  резерва  помещений  9-го  режимного
корпуса в камере N 938 отсутствовал находящийся на одиночном  содержании
заключенный А. Солоник, уроженец г. Кургана, без определенного места жи-
тельства, арестованный прокуратурой Москвы 6 октября 1994 года. При про-
ведении первоначальных следственных действий было обнаружено, что  вход-
ная дверь в прогулочные дворы открыта, навесной замок лежит на  полу.  С
крыши прогулочных дворов по стене  на  улицу  Матросская  Тишина  опущен
альпинистский шнур длиной 20 метров..."
   Вскоре эта информация, сугубо служебная, вышла из прокуренных  следо-
вательских кабинетов, из мрачных административных зданий без архитектур-
ных излишеств, выплеснулась на улицы, просочилась в редакции  газет,  на
телеэкраны и понеслась гулять по воле, обрастая все новыми и новыми под-
робностями.
   Лето - не лучшее время для сенсаций, и  для  изнывающих  от  июльской
скуки средств массовой информации этот побег стал настоящей находкой.
   Программа "Время" сняла небольшой сюжет прямо из "Матросской тишины",
присовокупив к нему ядовитый комментарий, сводившийся к тому, что из на-
ших тюрем не бегут только ленивые.
   Газеты обсасывали побег на все лады. Одни писали, что побег, вне вся-
кого сомнения, организован и оплачен шадринскими. Другие отмечали неожи-
данно проявившиеся  блистательные  альпинистские  способности  Солоника.
Третьи акцентировали внимание читателей на возможной сумме подкупа. Циф-
ры назывались самые фантастические - до полумиллиона  долларов.  А  иные
всерьез утверждали, что склонный к побегам Солоник  воспользовался  раз-
гильдяйством администрации следственного изолятора, и теперь прогнозиро-
вали побеги из других мест заключения. Находились и такие, кто  ссылался
на тотальную коррупцию в МВД, в чем были недалеки от истины.
   7 июня 1995 года "Известия" извещали:
   ЗА КИЛЛЕРА - КРУПНАЯ НАГРАДА
   ...по словам специалистов, побег из "Матросской тишины" вряд  ли  мог
быть успешным, если бы Солонику помогал лишь инспектор  надзора  младший
сержант Меньшиков. Существует специальная система  охраны  помещенных  в
изолятор, электронные средства, "примочки" и агенты оперативных служб. И
все это не только не сработало, но и безмолвствовало  больше  часа,  дав
Солонику солидную фору, чтобы спокойно скрыться.
   Дальнейшая судьба киллера просчитывается так. Скорее всего его поста-
раются переправить за границу. Там Солоника, возможно,  ожидают  пласти-
ческая операция и новый комплект документов на другое имя.
   А следом, после отдыха, возвращение на Родину  и  очередное  задание.
Кто будет следующей жертвой убийцы-профессионала?
   Сейчас в Московском ГУВД создан специальный штаб по  поимке  беглеца,
виновного также в расстреле милиционеров. Задействованы все  оперативные
службы. За сведения о Солонике и его спутнике Меньшикове обещано крупное
вознаграждение.
   Контактные телефоны, по которым можно сообщить  конфиденциальную  ин-
формацию: 200-94-94, 200-90-87,02.
   Серьезные "Московские новости" строили предположения совершенно неве-
роятные. 8 июня, то есть спустя три дня после побега, отдел проблем  бе-
зопасности "МЫ" предложил вниманию  читающей  публики  статью  "Нефтяной
след наемного убийцы":
   ...так что побег Солоника из "Матроски" мог быть организован  либо  с
помощью Сильвестра (при условии, что он жив),  либо  Япончиком.  Точнее,
людьми, которые с ними работают.
   Милиция предпочитает не делиться  информацией.  Однако,  как  сообщил
"МН" осведомленный сотрудник МВД РФ, скупость сведений диктуется  прежде
всего безопасностью сотрудников органов. По мнению источника, за Солони-
ком стоят настолько крупные мафиозные авторитеты, имеющие выход на самый
верх государственной власти, что сыщики изначально оказались под двойным
ударом.
   Бросились к родителям пропавшего "рекса", но и это не внесло ясности:
скромный двадцатилетний парень, водки не пил, к разврату не  склонен,  в
порочащих связях не замечен. Всю жизнь только и мечтал стать  милиционе-
ром.
   Те же "Московские новости" от 19 июня давали выдержку из интервью ма-
тери коридорного сизо N 1:
   (...)
   - В субботу у Сережи выходной был, - рассказывает Раиса Меньшикова, -
я ему поручила на дачу отвезти кое-что, а затем заехать к  моему  брату.
Больше Сережу не видела. В 5 утра в воскресенье - звонок в дверь,  гово-
рят: "Это по поводу вашего сына, из милиции. Ваш  сын  пропал  с  поста.
Последний раз его видели в час сорок ночи". Десять дней они тут в  квар-
тире просидели, ждали, что он позвонит или явится. Но до сих пор ни слу-
ху ни духу...
   Вскоре, по слухам, в Яузе был выловлен труп, в котором вроде бы опоз-
нали пропавшего контролера "Матросской тишины": милиция не  подтвердила,
но и не опровергла эту информацию.
   МВД тем не менее тоже не дремало: поиски  бежавшего  возглавил  лично
начальник Главного управления уголовного  розыска.  Были  оповещены  все
погранзаставы, таможенные пункты, созданы спецгруппы в Москве,  Кургане,
Тюмени и всех городах, где только мог появиться  Солоник.  Был  оповещен
"Интерпол", агенты СВР в ближнем  и  дальнем  зарубежье  получили  соот-
ветствующие инструкции: случай в практике поисков осужденного по уголов-
ной статье беглеца совершенно небывалый!
   Но все было тщетно; Александр Македонский словно бы дематериализовал-
ся, растворившись на необъятных российских просторах...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

   На следующее утро после побега Адвокат, привычно подрулив  к  корпусу
"Матросской тишины", оставил машину на  стоянке  и  поднялся  на  второй
этаж. В картотеке взял бланк для получения разового пропуска  и,  достав
авторучку, принялся его заполнять. Лицо защитника суперкиллера  выражало
абсолютную лояльность к властям и высшую степень сочувствия  к  нелегкой
доле милицейской барышни, выписывающей посетителям пропуска.
   Заполнил, на всякий случай пробежал глазами, сунул в окошко...
   Наверное, если бы Адвокат сунул в окошко гремучую змею или гранату со
снятой чекой, барышня испугалась бы меньше. Но понять, что же так ее на-
пугало, утренний посетитель сизо не успел - тут же около  него  возникли
два мужика с одинаковыми короткими стрижками, а третий, точно такой  же,
грамотно блокировал выход, отсекая пути возможного отступления.
   После всего, что с ним произошло, защитника  Александра  Македонского
мудрено было напугать. Улыбнувшись всем троим, он осторожно  поинтересо-
вался:
   - А в чем, собственно, дело?
   - Пройдемте, - вместо объяснения приказал, судя по всему, старший  по
званию и должности.
   - Куда?
   - С нами.
   - В камеру?
   - Нет, пока в кабинет.
   Адвокат шел следом за мужиками, мысленно негодуя, но внешне оставаясь
таким же корректным и вежливым, как и обычно. Защитника киллера  привели
в кабинет заместителя начальника сизо по оперативной работе.  Оправдыва-
лись самые худшие опасения.
   За длинным столом в напряженных  позах  сидели  несколько  человек  в
штатской одежде и один в форме внутренней службы, с майорскими  погонами
- несомненно, хозяин кабинета. Наметанный глаз Адвоката успел  заметить,
что задержавший его мужик незаметно кивнул майору, а тот в свою  очередь
столь же незаметно ответил ему кивком.
   - Присаживайтесь, - хмуро предложил майор. - Вы адвокат Солоника?
   Вопрос прозвучал глупо и нелепо, но защитник  спокойно  подтвердил  и
без того очевидное.
   - Когда вы встречались с Солоником в последний раз? - вопрос был  тем
более глупым, потому как это легко было установить: любой визит  в  сизо
сопровождается заполнением множества документов строгой  отчетности.  Не
говоря о том, что разговоры  с  подследственным  фиксировались  аудиоза-
писью.
   - В пятницу, - ответил Адвокат, отметив про себя,  что  замначальника
по оперативной работе чем-то напуган.
   Несомненно, с его подзащитным что-то произошло.
   Но что именно? Покончил жизнь самоубийством? Убили по приговору воров
в законе? Захватил заложников, как и пророчили в прокуратуре?
   А допрос тем временем продолжался:
   - Вы ничего не заметили во время последней встречи?
   - Что именно?
   Майор вяло пошевелил волосатыми сосисочными пальцами.
   - Ну... Чего-нибудь подозрительного.
   - Нет, - последовал ответ, тем более что он был абсолютно  искренним:
защитник действительно не заметил ничего подозрительного.
   - Он вам ни о чем не говорил?
   Адвокат не мог дальше сдерживать негодование.
   - А что он мне должен был сказать? В чем, собственно, дело?
   Хозяин кабинета задвигал острым выпирающим вперед кадыком - точно че-
ловек, которому предстоит проглотить горькую пилюлю.
   - Ваш подзащитный... То есть он... Совершен побег. Вчера. Отсюда.
   За годы профессиональной практики защитнику приходилось выслушивать и
не такие новости. Но это сообщение бетонной плитой придавило его к  сто-
лу.
   - Постойте... Что вы такое говорите? Какой еще побег?
   - Отсюда, из следственного изолятора, - горестно вздохнул майор.
   Адвокат поджал губы.
   - Это невозможно.
   - Возможно, - подал голос  один  из  штатских,  с  явным  подозрением
взглянув Адвокату в глаза. Тот наконец понял, что его беспричинно подоз-
ревают в пособничестве.
   - Думаю, будет правильно, если вы сейчас поедете с нами,  -  по  сути
приказал все тот же штатский.
   - Я задержан? - Юрист уже профессионально перебирал  в  голове  соот-
ветственные статьи Уголовного и Уголовно-процессуальных кодексов.
   - Ну зачем же так сразу... Пока просто обстоятельно побеседуем.
   - А потом?
   - Будет видно.
   Адвоката, усадив в черную "Волгу", повезли в Управление ФСБ по Москве
и Московской области. Долго держали в предбаннике кабинета какого-то вы-
сокого начальника. Защитник  пытался  смоделировать  в  голове  варианты
предстоящей беседы, но ничего толкового надумать не смог.
   Наконец дверь кабинета открылась, и в приемную вывалились оттуда нес-
колько человек в форме внутренней службы. Вид у них был явно  расстроен-
ный.
   - Прошу вас, - донеслось из глубины кабинета.
   Адвокат вошел. Ему предложили присесть, позволили  закурить,  вежливо
поднесли зажигалку, пододвинули пепельницу.
   После чего принялись допрашивать. Хозяин  кабинета  предупредил,  что
никаких протокольных формальностей не будет, но визитер  не  сомневался,
что беседа фиксируется скрытым магнитофоном.
   - Итак, - чекист не мигая, изучающе смотрел на подозреваемого, -  да-
вайте по порядку. Каким образом вы вышли на Солоника?
   Адвокат честно рассказал.
   - С кем встречались, с кем поддерживали связь? Какой  информацией  вы
владели? Как вы считаете - почему Солоник избрал  в  качестве  защитника
именно вас? Пытались ли криминальные структуры ознакомиться с содержани-
ем дела?
   Вопросы сыпались один за другим, и допрашиваемый,  памятуя  о  старой
заповеди "не навреди", отвечал предельно обтекаемо, сознательно расписы-
вая подробности и не высказывая того, что могло быть  истолковано  двус-
мысленно.
   Впрочем, скоро Адвоката уже загнали в угол с помощью все тех же  под-
робностей. Стало очевидно - его или подозревают в соучастии, или, на ху-
дой конец, пытаются склонить к выдаче той информации, которой ни МВД, ни
ФСБ на сегодняшний день не владели.
   Адвокатская этика в России - пустой звук, сотрясение воздуха. Что  ж,
не привыкать - как и ко многому другому...
   - Мне кажется, - осторожно прервал защитник киллера  посыпавшийся  на
него поток вопросов, - что он вполне может мне позвонить...
   Эфэсбэшник взглянул на допрашиваемого с неподдельным интересом.
   - Почему вы так думаете?
   - Все-таки я его защитник, он доверился мне... А потом  я  единствен-
ный, с кем он в наибольшей степени общался в последние месяцы.
   Следуя формальной логике, человека, высказавшего подобное предположе-
ние, следовало отвезти в смирительной рубашке на Канатчикову Дачу. Суди-
те сами: беглец, находящийся в федеральном розыске, да еще с такой  жут-
кой репутацией, не стал бы светиться даже перед родной матерью, не гово-
ря уже об Адвокате.
   Но чекист увидел в этом свой шанс, быть может, спасительный.
   - Вот вам телефон, - он протянул визитку. - В случае чего сразу  зво-
ните. Вы ведь неплохо знаете законы и понимаете, что вам грозит в случае
сокрытия...
   Утром следующего дня Адвокат проснулся в самом скверном  расположении
духа. Все произошедшее казалось какой-то нелепой фантасмагорией. Но неп-
риятности только начинались. Выезжая от дома, защитник сбежавшего килле-
ра снова заметил бежевую "шестерку" - слежка за ним продолжалась.
   В юрконсультацию позвонила любовница одного постоянного клиента  и  с
плачем сообщила, что ее любимого трясет в бане  РУОП.  Пришлось,  бросив
все, ехать в эту самую баню.
   Картина, которую он застал там, впечатляла. На полу лежали голые  та-
туированные мужчины, а в бассейне с визгом барахтались обнаженные женщи-
ны, естественно, без татуировок. Видимо, банных барышень жутко  испугало
вторжение представителей МВД...
   Клиент Адвоката, сидя за столиком, уныло рассматривал свежеподброшен-
ный джентльменский набор: "волыну" и пакетик с наркотиками. Картина про-
яснялась мгновенно...
   С плотоядной улыбкой Адвокат потребовал предъявить  ему  старшего  из
эмвэдэшников. Когда тот появился, защитник, сыпя статьями УПК,  спросил,
где понятые и протокол изъятия оружия и наркотиков. Ни того, ни  другого
у оперов, естественно, не нашлось.
   К вечеру клиента отпустили. Он и передал Адвокату все, что говорили о
нем руоповцы.
   Ситуация складывалась на редкость неприятная: защитник бежавшего кил-
лера прекрасно понимал, что перешел дорогу опасным людям и в  самое  не-
подходящее время.
   И не ошибся: через несколько дней  защитник  Александра  Македонского
был приглашен на Шаболовку, 3, в качестве свидетеля.  Он-то,  как  никто
другой, понимал, насколько короток путь из свидетелей в обвиняемые...
   Надо было предпринять какой-нибудь контрход, и таковой был найден. За
день до визита в штаб-квартиру РУОПа Адвокат разослал факсы по всем  ре-
дакциям, на радио и на телевидение: если вы действительно  интересуетесь
делом Солоника, милости просим, приезжайте. Сенсация гарантирована: РУОП
не сегодня-завтра арестует защитника великого русского киллера,  а  пока
он даст пресс-конференцию прямо на ступеньках Шаболовки.
   Допрос в РУОПе проходил по  правилам  высокого  следовательского  ис-
кусства. Следак пугал Адвоката всем, что было в его арсенале:  от  якобы
существующих видеозаписей, где допрашиваемый зафиксирован с людьми, яко-
бы подготовившими побег подзащитного, до его классической связи с  орга-
низованной преступностью.
   Адвокат отвечал каким-то  параллельным  движением  мысли,  отбивался,
высказывал контраргументы, но при последнем обвинении оживился.
   - Естественно, с оргпреступностью я связан, и очень тесно, - подтвер-
дил он, - в той же самой степени, что и вы...
   Следак явно не понял намека.
   - То есть?
   - Вы каждый день с ней боретесь, то есть общаетесь с теми же  людьми,
что и я. А по Конституции, каждый гражданин имеет право на защиту. Я ви-
жу у вас на столе Уголовнопроцессуальный кодекс.  Как-нибудь  прочитайте
его на досуге, - вежливо предложил Адвокат.
   Руоповец проглотил обиду - ничего иного ему и не оставалось.
   Впрочем, у него оставался еще один козырь, видимо, последний, и пото-
му он приберег его для концовки беседы.
   - А мы сообщим о вашем участии в побеге Солоника ворам  в  законе.  -
Наверняка в этот момент сдедак даже не думал, сколь нелепо будет  выгля-
деть офицер регионального управления по борьбе с оргпреступностью,  сту-
чащий на адвоката ворам, своим извечным оппонентам. - Наверное,  им  все
это не очень понравится...
   - Вам никто не поверит, - парировал угрозу Адвокат. - Вам  просто  не
поверят...
   Скоро все было кончено: Адвокат подписал необходимые  бумаги  "о  не-
разглашении следственных действий" и, лишь поднявшись, заметил, что сле-
дак заметно прихрамывает.
   - Что с вами? - невольно вырвалось у юриста.
   Тот поморщился.
   - По глупости, по молодости... Под пули лез. Так получилось...
   Проходя по длинным коридорам на выход, Адвокат невольно думал, что  у
каждого рано или поздно получается именно то, к чему он стремится: удач-
но проведенный процесс, побег из следственного изолятора или пуля в зад-
ницу...
   Адвокат, сидя за рулем "БМВ", то и дело бросая  взгляды  в  зеркальце
заднего вида, пытался определить в  толпе  шедших  сзади  машин  бежевую
"шестерку" или синий "Москвич".  К  счастью,  преследователей  не  было.
Впрочем, это ничего не меняло: они просто могли сменить засвеченные  ма-
шины.
   Настроение было сумрачным. Он воскрешал в памяти события минувших ме-
сяцев, и ничего радостного для себя там не находил.
   Или почти ничего. Наверное, правы те, кто утверждает: любое, даже ми-
молетное соприкосновение одного человека с другим налагает незримый  от-
печаток на обоих.
   Со сколькими людьми, со сколькими судьбами приходилось  соприкасаться
ему, Адвокату?
   Он не считал - он просто делал свою работу - мотался по тюрьмам, изу-
чал дела, ловил следствие на проколах и подлогах, выступал на судах...
   Но клиентов, подобных Солонику, в его практике еще не было.
   Кем же он был на самом деле, Александр Македонский?
   Почти неслышно шелестел двигатель, и этот звук навевал ощущение  спо-
койствия и относительной безопасности. Проехав несколько перекрестков по
Ленинскому проспекту, Адвокат перестроился вправо - отсюда до  его  дома
было рукой подать.
   А мысли по-прежнему работали в привычном, накатанном русле...
   Меньше чем полгода назад они вступили в контакт. И теперь он,  защит-
ник самой загадочной в российской криминальной истории фигуры,  обладает
определенной информацией. Не всей, конечно, но все-таки...
   Рано или поздно информация эта выплеснется наружу - нет ничего тайно-
го, что не стало бы явным, Адвокат знал это слишком хорошо...
   Тогда, в пятницу, во время последней встречи Солоник сказал: "Если бы
обо мне написали книгу или сняли фильм - все, как оно было на самом  де-
ле..." А потом добавил: "Зачем снимать фильм, если его все равно не при-
дется смотреть?"
   Внезапно пошел дождь. Адвокат включил "дворники" и задумчиво  следил,
как отбрасываются вправо-влево струи воды.
   Неожиданно рельефно  и  выпукло,  словно  в  голографическом  снимке,
вспомнилось полузабытое: промозглый октябрь, дождь,  те  же  "дворники",
ритмично сметающие дождевую влагу... В тот день он согласился взяться за
это совершенно безнадежное дело - даже не подозревая, с какими  сложнос-
тями придется столкнуться.
   И все-таки он не жалел, что тесно соприкоснулся с этим человеком.  Он
сделал для подследственного все, что возможно, и  воспоминания  об  этом
деле когда-нибудь приобретут иное качество.
   А дождь все усиливался. Адвокат, поудобней усевшись в кресле, откинул
голову на подголовник и, закурив, прошептал самому себе:
   - Что ж, в добрый путь...
   И так же, как и полгода назад, он, конечно же, не мог предвидеть, что
главные события еще впереди...
   ЭПИЛОГ Комната, квадратная в плане, была  совершенно  темной:  силуэт
человека, сидевшего на стуле спиной к выходу, угадывался лишь  контурно.
Приглушенный свет, проникавший через дверной проем,  делал  эти  контуры
необычайно рельефными и выпуклыми.
   Человек, сидевший в квадратной комнате,  не  смел  обернуться  назад:
слишком могущественны, слишком влиятельны были люди, которые привели его
сюда, слишком многим он был им обязан.
   Ему было приказано ждать, и он ждал. С ним желали говорить,  но  лица
говорившего он не должен был видеть, и сидевший на стуле не  смел  ослу-
шаться.
   Наконец позади послышались долгожданные шаги, и это заставило его не-
вольно напрячься...
   - Ну что, Александр Сергеевич, -  послышался  за  спиной  удивительно
знакомый голос, - все в порядке?
   - В порядке, - эхом ответил тот, кого назвали  Александром  Сергееви-
чем.
   - Надеюсь, мы довольны друг другом? Вы больше не  подследственный,  и
вам ничто не угрожает.
   - Спасибо.
   - Мы выручили вас, пошли вам навстречу - хотя, признаться,  со  своим
куратором вы вели себя вызывающе. Пытались давить на нас, ставили ульти-
матумы, шантажировали разоблачениями, в которые все равно  бы  никто  не
поверил...
   - У меня не было другого выхода, - словно оправдываясь, произнес тот,
кто сидел к говорившему спиной.
   - А у вас с самого начала не было другого выхода, с того  самого  мо-
мента, когда вы согласились с нами сотрудничать. Помните ту беседу в ко-
лонии строгого режима под Ульяновском? Такие слова, как те,  произнесен-
ные вами, говорятся только единожды... И на всю жизнь.
   - Я понимаю, - голос отвечавшего чуть дрогнул, и по этой детальке его
собеседник понял, что его узнали.
   - Ладно, можете повернуться... Мы с вами однажды  уже  встречались...
Александр Македонский.
   Он осторожно, словно боясь упасть, обернулся. Перед ним стоял тот са-
мый гражданин начальник, с которым ему всего единожды  довелось  беседо-
вать в Центре специальной подготовки под  Алма-Атой.  Серенький  куратор
както обмолвился, назвав какого-то неизвестного, но незримо  присутство-
вавшего на их беседах Координатором. Наверное, это он и был.
   Солоник твердо взглянул в глаза собеседнику.
   - Вы освободили меня не просто так.
   - Эта догадка делает честь вашему уму. За все надо платить. А мы дав-
но повязаны с вами, особо опасным убийцей, одной веревочкой. По большому
счету мы ничем не отличаемся от вас и вам подобных  -  ни  методами,  ни
стилем. С известными оговорками, конечно. Но мы  много  вложили  в  вас,
создали вам капитал, имя - вы знаете, что я имею в виду.
   - Что я должен делать? - устало спросил Александр.
   - То, что вам скажут. А по большому счету - то же самое, что вы дела-
ли раньше. И на тех же условиях.
   - Я должен буду вернуться в Москву?
   Координатор отрицательно покачал головой.
   - Там и без вас люди найдутся. Мы же переправим  вас...  Впрочем,  об
этом вам еще рано знать. Отдыхайте, набирайтесь сил, они вам еще  приго-
дятся.
   Координатор уже повернулся, чтобы уйти. Сделал шаг в сторону  выхода,
но в самый последний момент остановился, словно наткнувшись на невидимое
препятствие, снова развернулся и спросил неожиданно:
   - Вы никогда не думали, в чем причина всех ваших неприятностей?
   Вопрос прозвучал как минимум странно.
   - Не-е-ет... А что?
   - Если бы вы хоть раз задумались над этим, у вас было бы куда  меньше
проблем. Впрочем, тогда бы мы не работали вместе.
   Солоник закашлялся.
   - Так в чем же причина?
   - В вас. Вы никак не можете совместить реальное и умозрительное,  же-
лания и возможности... Для того, чтобы найти  разумный  баланс,  следует
или опустить планку желаний, или поднять планку возможностей.  А  у  вас
поднимаются обе планки. Вы поняли мою мысль?
   - Не совсем, - честно признался Саша и тут же произнес: - А какая те-
перь разница?
   - Для вас в вашем теперешнем положении  -  действительно  никакой,  -
согласился Координатор. - И все-таки я прошу об этом подумать.
   Он ушел, оставив недавнего собеседника в одиночестве.
   Солоник поднялся, прошелся в полутьме комнаты, разминая  затекшие  от
длительного сидения ноги, подошел к дверному проему, выглянул в  пустын-
ный коридор...
   По лицу этого человека никак нельзя было догадаться, о чем он  теперь
думает. Может быть, в эти минуты он вспоминал  прожитое:  провинциальный
Курган, где прошли его детство и юность и  откуда  все  началось.  Может
быть, зоны, где ему пришлось сидеть, или Центр подготовки  в  бескрайней
казахской степи. Наконец, лица людей, которые он видел сквозь оптический
прицел снайперской винтовки...
   А может быть, и действительно он впервые в жизни  задумался,  что  же
это такое: совмещение возможностей и желаний, реального и  умозрительно-
го?
   Впрочем, об этом уже подумали за  него.  Жизнь  продолжалась,  и  он,
Александр Македонский, ставший самой зловещей и страшной фигурой в пост-
советской России, тот самый Солоник, в которого уже играли дети и  кото-
рого боялись самые влиятельные авторитеты преступного мира, никак не мог
определить, кто же он на самом деле:  преследователь  или  преследуемый,
палач или жертва?
   В коридоре вновь послышались шаги. Выйдя из полутемной комнаты,  Саша
увидел своего серенького куратора - того самого.
   - А теперь, Александр Сергеевич, - корректно улыбнулся тот после при-
ветствия, - давайте поговорим о вашем будущем...  Надеюсь,  стрелять  вы
еще не разучились?!


   ВАЛЕРИЙ КАРЫШЕВ
   АЛЕКСАНДР СОЛОНИК - КИЛЛЕР НА ЭКСПОРТ

   Изд. "Эксм-Пресс", 1998 г.
   OCR Палек & Alligator, 1998 г.


   Сведения, содержащиеся в книге, по мнению автора, не могут  быть  ис-
пользованы в материалах следствия и суда.

   ЗАПИСКИ АДВОКАТА

   Предисловие автора

   Я никогда не собирался писать подобное  художественное  произведение.
Но волею судеб мне пришлось выступить в качестве защитника по делу Алек-
сандра Солоника, одного из самых знаменитых и загадочных российских кил-
леров, обвиняемого в ряде заказных убийств криминальных  авторитетов,  а
также работников милиции.
   Попав после ареста в специальный корпус следственного изолятора "Мат-
росская тишина", А. Солоник не чувствовал себя  в  полной  безопасности.
Над ним "висело" - ни много ни мало - три смертных приговора:  первый  -
судебный, второй - работников милиции за смерть своих коллег и третий  -
воров в законе за убийства криминальных авторитетов.
   Реально оценивая ситуацию, Солоник разработал собственную систему бе-
зопасности, одним из элементов которой было ежедневное посещение его ад-
вокатом.
   Одни называют Солоника преступником и убийцей (хотя суда над  ним  не
было), другие - Робин Гудом, выжигающим "криминальные язвы" общества. Но
так или иначе Солоник - личность, способная на Поступки. Три его  побега
из мест заключения, включая последний из  "Матросской  тишины",  сделали
его легендой криминального мира.
   Солонику посвящены многочисленные статьи в газетах и журналах,  главы
документальных книг, фильмы. Но кто может знать его лучше, чем его адво-
кат, единственный человек с воли, которому он  доверил  свою  судьбу,  а
также завещал в случае смерти и свои воспоминания, записанные на  аудио-
кассеты. Их мне передали в Греции, где при весьма загадочных обстоятель-
ствах погиб Солоник.
   Идея подобной книги впервые пришла Солонику во время следствия.
   Вечером, накануне моего очередного посещения, по телевидению  показы-
вали какой-то остросюжетный детектив. И тут он,  пренебрежительно  отоз-
вавшись о фильме, заметил, что если бы, мол, про него написали, то полу-
чился бы суперостросюжетный роман. Тогда я в шутку ответил  -  кто  тебе
мешает, сам и напиши... А он, помолчав, покачал головой - нет, это можно
сделать только после моей смерти, и уточнил: иначе прольется море крови,
да и мне самому не жить.
   Прошло время, события приняли стремительный оборот.
   Понимая, что может не дожить до  суда,  Солоник  совершает  побег  из
"Матросской тишины" и почти полтора года прячется за границей.
   Моего напарника по этому делу, адвоката Алексея Завгороднего,  вскоре
после побега Солоника жестоко избивают у подъезда.
   За мной начинается тотальная слежка. Мне устраивают  два  официальных
допроса. Правоохранительные органы проводят обыск на моей  квартире.  От
оперативников я получаю советы "беречь свое здоровье".
   Зато в криминальном мире мой "авторитет" растет,  круг  моих  "крутых
клиентов" резко расширяется. После ряда публикаций в периодике  за  мной
чуть ли не закрепляется кличка "адвокат киллеров", "адвокат  мафии".  Но
жизнь продолжается. И каждый из нас, причастных к этому делу, живет сво-
ей жизнью.
   Затем происходят новые непредсказуемые события: в конце  января  1997
года мне неожиданно звонит Солоник и просит в случае его смерти  опубли-
ковать то, что записано им на пленку. Затем приходит известие о его  ги-
бели. Вскоре я еду в Грецию и знакомлюсь с этими записями.
   Я до мелочей запомнил тот день, когда  закрылся  в  номере  греческой
гостиницы и несколько дней в шоковом состоянии слушал исповедь Солоника.
   Да, он был прав на сто процентов - прольется море крови,  снова  нач-
нутся мафиозные разборки...
   С другой стороны, мне, доверенному лицу Солоника, следовало выполнить
его последнюю волю.
   Поэтому я решился написать роман, изменив ряд имен и  событий  (чтобы
не было больше крови).
   Наверное, многие узнают иных персонажей этой книги, встретят знакомые
эпизоды и события. Есть здесь и фрагменты моей биографии, отсюда  подза-
головок: "Записки адвоката". И тем не менее я прошу  считать  эту  книгу
художественным произведением, ее содержание не может  быть  использовано
на следствии или в суде.
   Я благодарен экспертам, помогавшим  мне  работать  над  этой  книгой,
представителям правоохранительных  органов,  четко  осуществлявшим  свои
должностные обязанности, братве, которая все "оценила с  пониманием",  и
тем, кто помог "не до конца", так как оказался в СИЗО и на зоне.
   Отдельная благодарность - съемочной группе  Центрального  телевидения
во главе с Олегом Вакуловским, автором документального фильма "Красавица
и чудовище", снятого при моем участии в Греции.
   "Солоник - киллер на экспорт" - вторая книга  из  задуманного  цикла.
Первая - "Солоник - киллер в законе", изданная недавно, вызвала  большой
интерес и сразу стала бестселлером.
   Хочется верить, что эти книги найдут своего читателя.


   ПРОЛОГ

   Любое городское кладбище, как и мегаполис, делится на центр,  перифе-
рию, окраины и предместья. Богатая и престижная центральная часть -  для
хозяев жизни, более скромные районы,  опоясывающие  этот  центр,  -  для
среднего класса, запущенные и невыразительные  "пригороды"  -  для  люм-
пен-пролетариата.
   Богатый человек может позволить себе не только  красиво  жить,  но  и
быть достойно похороненным:  роскошные,  зачастую  безвкусные  мраморные
склепы, напоминающие виллы, в которых жили владельцы при жизни,  строгие
трехметровые кресты черного гранита, трогательно-печальные ангелы и  вы-
чурные стихотворные эпитафии на огромных стелах - таков обычный  кладби-
щенский центр.
   Те же кресты, лишь поменьше, поскромней, те же ангелы,  но  не  столь
изысканные, не каррарского мрамора, а гипсовые, иногда с отбитыми руками
и носами - в кварталах среднего класса.
   И на окраине, у самой ограды, - типовые стандартные столбики или  по-
косившиеся кресты, где нет не только никаких эпитафий, но зачастую и ме-
дальонов-фотографий: лишь полустертые даты рождения-смерти, имена и  фа-
милии усопших...
   Третье муниципальное кладбище, расположенное далеко не в самом лучшем
месте греческой столицы, никогда не считалось престижным. Правда, тради-
ционное разделение на сектора для богатых, средний класс и бедных сохра-
няется и тут. Но людей по-настоящему богатых предпочитают здесь не хоро-
нить. На окраине Афин, как правило, находят последнее пристанище аутсай-
деры жизни: сезонные рабочие, безработные учителя,  разорившиеся  мелкие
торговцы, изгнанные со службы государственные  чиновники,  списанные  на
берег моряки, дешевые  проститутки,  албанские,  болгарские,  румынские,
югославские и советские иммигранты, прочие неудачники. Довольно  большой
участок зарезервирован Министерством общественного порядка под захороне-
ния погибших при несчастных случаях, чьи тела по  каким-то  причинам  не
востребованы родственниками.
   Именно в таком секторе Третьего муниципального кладбища  Афин,  пожа-
луй, самом бедном и унылом, в начале марта 1997 года  появился  огромный
беломраморный крест с надписями по-гречески и по-русски, извещавший, что
под ним покоится Александр Сергеевич Солоник, ушедший из жизни 1 февраля
этого же года в возрасте тридцати  семи  лет.  Крест  этот  -  несуразно
большой, роскошный, с благородной темной позолотой -  странно  смотрелся
на фоне бедных стандартных надгробий и покосившихся стел, словно роскош-
ный коттедж, невесть почему выросший среди типовых трущоб рабочего пред-
местья.
   Цветы у подножия креста давно увяли, превратившись в мусор. Ржавчиной
окрасились металлические венки. Наверняка после похорон на могиле не бы-
ло ни единого человека. Тишина, тоска и уныние...
   Пятое марта 1997 года выдалось пасмурным и ветреным. По ртутно-серому
афинскому небу пробегали низкие рваные облака, раскачивались с печальным
шумом верхушки кипарисов и пиний. Со стороны Пирея медленно и неотврати-
мо надвигалась огромная сизая туча, предвещая скорый дождь.
   День клонился к закату. Посетителей в этой части  кладбища  почти  не
было, не считая нескольких облаченных в траур старых гречанок у  свежего
холмика да еще мужчины неопределенного возраста. У мужчины были  маловы-
разительные, словно стертые черты лица, ординарная, незапоминающаяся фи-
гура, одежда без особых деталей и излишеств.  Весь  его  облик  невольно
воскрешал в памяти обтекаемое, но тем не менее устрашающее  слово  "сек-
ретные спецслужбы". Глядя на "серенького", можно было подумать,  что  он
скорбит над заброшенной могилой с потрескавшимся женским медальоном,  но
этот человек то и дело бросал быстрые взгляды на уходящую в  перспективу
аллею памятников, на белеющий крест каррарского мрамора.
   И неудивительно: имя Александр Солоник, выведенное  на  беломраморном
кресте тусклым золотом, вот уже два года не сходило со страниц  газет  в
России и за ее пределами. Имя Александра Солоника почти ежедневно звуча-
ло  с  экранов  телевизоров,  на  планерках  РУОПа  и  МУРа,  в  камерах
следственных изоляторов и в фешенебельных апартаментах "новых  русских".
Его без конца повторяли и на сибирских зонах, и на новомодных  испанских
да кипрских курортах. О Солонике писали  книги,  снимали  документальные
фильмы, а число убийств, приписываемых этому человеку, множилось с  каж-
дым днем.
   Его имя внушало ужас многим: от седых, состарившихся на службе следо-
вателей прокуратуры до заматерелых на зонах и пересылках воров в законе;
от не в меру оборзевших авторитетов новой формации, именуемых чаще  "от-
морозками", до респектабельных, уверенных в себе и своей охране банкиров
и бизнесменов. "Киллер номер один", "безжалостный наемный убийца мафии",
"самая загадочная фигура современной криминальной истории России", нако-
нец, несколько претенциозное "Александр Македонский" - так именовали то-
го, чьи останки покоились теперь на Третьем муниципальном кладбище Афин.
   Александр Македонский задавал загадки при жизни,  и  совсем  неудиви-
тельно, что смерть его сделалась еще большей загадкой... По этой причине
с самого дня похорон за беломраморным крестом с  русскоязычной  надписью
было установлено скрытое дежурство неприметных соглядатаев. Впрочем, од-
ним дежурством дело не ограничивалось...
   В конце кладбищенской аллейки хрустко зашуршал гравий под  подошвами.
Соглядатай насторожился, попытался рассмотреть посетителя,  но  вечерние
сумерки и причудливые темные тени кипарисов, упавшие на дорожку, не дали
такой возможности. Да и в погожий, солнечный день вряд ли бы ему удалось
как следует рассмотреть этого человека. На нем были массивные черные оч-
ки, воротник куртки поднят, натянутая по брови вязаная шапочка  скрывала
цвет волос и прическу. Так мог одеваться и пирейский докер, и мелкий ла-
вочник, торгующий шубами, и любой праздношатающийся, каких в  Афинах  не
счесть. Впрочем, как сразу же определил соглядатай, этот человек явно не
был лавочником, равно и не праздношатающимся. Да и наверняка не  местный
житель. Характерный профиль, пружинистая походка невольно  воскрешали  в
памяти соглядатая нечто знакомое...
   Он вздрогнул, тряхнул головой, словно  стараясь  прогнать  навязчивое
наваждение. Но человек в темных очках, несмотря на  маскировку,  казался
ему до боли знакомым, никаким не наваждением.
   Запоздалый посетитель кладбища подошел к роскошному  кресту-надгробью
с русскоязычной надписью. Извлек из-под полы куртки смятый букетик  цве-
тов и, расправив его, положил у подножия. Постоял, о чем-то размышляя, а
затем, подойдя поближе и приподняв черные очки, долго и пристально расс-
матривал надпись.
   Даже теперь, в сумрачный вечерний час, было заметно:  скорби,  прили-
чествующей посещению последнего места успокоения,  в  облике  посетителя
могилы Александра Солоника явно не наблюдалось. Наоборот, в каждом  дви-
жении сквозили спокойствие и деловитость. Так мог вести себя  разве  что
судебный исполнитель, желающий убедиться в стопроцентном свершении  того
или иного факта.
   Серенький продолжал внимательно наблюдать за посетителем. В  какой-то
момент ему показалось, что губы того скривились в злорадной усмешке. Ко-
нечно, можно было подойти поближе, но ему явно не хотелось выдавать сво-
его присутствия. Он извлек из кармана портативную рацию,  нажал  кнопку,
что-то тихо произнес.
   А обладатель черных очков тем временем, бросив в сторону могилы  про-
щальный взгляд, быстро пошел прочь. Но не в направлении центральной  ал-
леи, ведущей к выходу, а в глубь кладбища.
   Наблюдатель уже было направился вслед за  странным  посетителем,  но,
заметив в конце поперечной аллеи еще одну темную тень, решил  подождать.
И не ошибся: появился еще один посетитель могилы Александра Солоника.
   Впрочем, в отличие от предыдущего, тот, второй, отнюдь не маскировал-
ся, и наблюдатель сразу же узнал его. Это был Адвокат - человек, который
при жизни защищал того, на чьей могиле ныне высился огромный беломрамор-
ный крест. По непонятной иронии судьбы Адвокат стал одним  из  немногих,
кто принял участие в своем бывшем клиенте и после смерти.
   Адвокат - обычно вежливый, улыбчивый, корректный и обходительный, - а
именно таким знал его серенький соглядатай, - на этот раз  выглядел  ус-
тавшим и проявлял нервозность. Он то и  дело  оглядывался  по  сторонам,
раздраженно вертел головой, словно воротник длинного черного плаща нати-
рал ему шею. Так может вести себя человек,  которому  кажется,  что  его
преследуют.
   Соглядатай немного расслабился и закурил. Перед выходом на  дежурство
ему сообщили, что Адвокат, специально прилетевший  в  Афины  проездом  в
Москву с Кипра, непременно должен посетить могилу своего самого знамени-
того клиента. Знал, что завтра утром он улетает в Москву, вследствие че-
го, очевидно, пробудет у могилы совсем недолго...
   Адвокат и впрямь пробыл у могилы всего несколько минут. Неизвестно, к
чему склонило его посещение кладбища - к  размышлениям  о  скоротечности
бытия, непредсказуемости жизненных сюжетов, а может  быть,  к  мыслям  о
том, что своей смертью человек, лежащий под этим беломраморным  крестом,
задал самую большую загадку из всех, которые задавал?
   Адвокат постоял, помолчал, поправил старые венки и,  осмотревшись  по
сторонам, двинулся к выходу.
   На тихие, безмолвные могилы опускались синие вечерние сумерки. Конту-
ры мраморных крестов и надгробий призрачно вырисовывались в  темном  об-
рамлении кладбищенской зелени. Высоко, в кронах деревьев, гортанно  кри-
чали, дрались, шумно хлопая крыльями, птицы. Незаметно приползла туча, и
первые дробные капли упали на сухую каменистую землю.
   Серенький, докурив сигарету, осмотревшись  по  сторонам,  двинулся  к
надгробью. Зайдя к кресту сзади, он нагнулся и извлек из скрытого тайни-
ка у старого дерева портативную видеокамеру. Достал кассету,  профессио-
нально быстро зарядил другую, вновь установил камеру на  прежнее  место,
после чего спрятал отснятую пленку во внутренний  карман.  Посмотрел  на
часы и двинулся к выходу с кладбища.
   До конца его дежурства оставалось две минуты - смена ждала его за ог-
радой.
   Кассета, извлеченная из замаскированной портативной видеокамеры, была
просмотрена спустя полчаса. Именно  столько  времени  потребовалось  се-
ренькому соглядатаю, чтобы добраться до здания в центре греческой столи-
цы, принадлежащему, судя по вывеске,  российскому  торговому  представи-
тельству в Греции. Уже на выходе с кладбища он выяснил, что посетителя в
темных очках "наружка" не засекла - одного лишь  Адвоката,  который  был
зафиксирован всеми наблюдателями. Ничего удивительного тут нет:  посети-
тель в темных очках соблюдал элементарные законы  конспирации,  согласно
которым желательно не входить и выходить через одну и ту же дверь.  Ухо-
дя, он направился не к главному входу, через который вошел на  кладбище,
а куда-то в сторону. А расставить наблюдателей по периметру забора этого
огромного кладбища - весьма проблематично.
   Кассету просматривал один из начальников серенького. Он чем-то неуло-
вимо напоминал самого соглядатая - такое же стертое лицо, скупые,  выве-
ренные движения, неприметность черт и отсутствие запоминающихся  деталей
в одежде.
   Большая часть видеоматериала не дала ничего - неподвижное белое пятно
креста, который, будучи зафиксированным камерой снизу, с земли,  казался
еще крупнее, чем на самом деле. В объектив камеры попала пушистая  ветвь
пинии, приземистые стелы на других могилах.
   Впрочем, появление человека в темных очках, о котором успела доложить
"наружка", также заставило начальника серенького вздрогнуть.  В  кладби-
щенской полутьме его изображение получилось несколько смазанным, и  хотя
черные солнцезащитные очки, вязаная шапочка и поднятый  воротник  куртки
маскировали внешность, но странный  посетитель  Третьего  муниципального
кладбища оказался необыкновенно похож на того, чье тело лежало  под  бе-
ломраморным крестом с русскоязычной надписью.  Человек,  просматривавший
видеоматериал, знал Солоника не год и не два и потому никак не мог  оши-
биться. В отличие от некомпетентных журналистов  ему,  непосредственному
куратору Солоника, об Александре Македонском было известно все. Или поч-
ти все.
   Куратор вновь и вновь перематывал кассету, возвращая ленту к  моменту
появления  у  могилы   Солоника   странного   посетителя,   нажимал   на
"стоп-кадр", всматривался в его лицо, выглядевшее на экране очень размы-
тым, но так и не мог ответить на вопрос, кто же такой этот человек.
   Да, он был очень похож на того, чью могилу пришел посетить: рост, фи-
гура, походка. Приглядевшись, можно было найти сходство и в чертах лица.
   Кто же это был? В который уже раз зафиксировав изображение "стоп-кад-
ром", Куратор выдвинул ящик стола и извлек толстую папку алого  сафьяна.
Раскрыл, зашелестел бумагой, достал  свидетельство  о  смерти,  протокол
посмертного осмотра тела, результаты дактилоскопической экспертизы и акт
патологоанатомического вскрытия.
   Отпечатки пальцев совпадали, как и особые приметы:  послеоперационные
шрамы в районе поясницы, слепки нижней челюсти, антропометрические  дан-
ные, даже иголка, забытая врачами после удаления почки, была,  если  ве-
рить акту, найдена в теле трупа...
   Все говорило о том, что под мраморным крестом покоится Александр Сер-
геевич Солоник.
   Но сегодняшний видеоматериал если не  свидетельствовал  об  обратном,
то, по крайней мере, наводил на определенные размышления.
   Кто этот странный человек, посетивший  сегодня  Третье  муниципальное
кладбище?
   С какой целью он приходил на могилу убитого киллера?
   Почему он странным образом похож на покойного?
   Вопросов было куда больше, чем ответов,  и  Куратор,  вновь  и  вновь
просматривая посмертные документы и видеоматериал, понимал, что  сегодня
не сумеет ответить хотя бы на один из них. Но вряд  ли  теперь  найдется
человек, который со стопроцентной уверенностью будет утверждать, что под
мраморным крестом покоится тот самый Александр Солоник, чье имя еще  не-
давно наводило ужас на самых крутых хозяев жизни - тех, кто на  виду,  и
теневых. В Александра Солоника уже играют дети.  Наряду  с  Сильвестром,
Япончиком и Михасем он стал криминальной эмблемой новой, постперестроеч-
ной России!
   Куратор просматривал видеоматериалы долго. В какой-то момент ему даже
показалось, что посетитель кладбища и есть Александр Солоник, но в кото-
рый раз взглянув на посмертные документы, он усилием воли отогнал от се-
бя эту навязчивую мысль.
   Мертвые никогда не оживают - афоризм. Впрочем, согласно другому  афо-
ризму, мертвые тянут за собой на тот свет живых. В справедливости  этого
утверждения Куратор неоднократно убеждался.
   Щелчок пульта дистанционного управления - кассета медленно вылезла из
узкой щели видеомагнитофона.
   Куратор взял трубку мобильного телефона и набрал номер.
   - Его адвокат что, по-прежнему здесь? - спросил он  неведомого  собе-
седника.
   - По дороге с Кипра, на сутки. Завтра вылетает в Москву, - последова-
ло объяснение. - Уже и билеты купил. Продолжать наблюдение?
   - Можете снять, - бросил Куратор. Отложил мобильный телефон  и  вновь
вставил кассету в видеомагнитофон...
   Примерно в то самое время, когда Куратор покойного  Александра  Маке-
донского сосредоточенно просматривал видеоматериалы,  Адвокат  прибыл  в
гостиницу и поднялся в номер.
   Он действительно вымотался за эти дни - наверное, никогда еще за свою
жизнь он не уставал так, как тут, в Греции.
   Все началось в Москве, сразу же после скандального побега его  подза-
щитного из СИЗО N 1, более известного под названием "Матросская тишина".
Газеты взвыли, телевидение едва ли  не  ежедневно  крутило  материалы  о
дерзком беглеце. Падкие на сенсации журналисты множили слухи,  а  Регио-
нальное управление по борьбе с организованной преступностью взяло в обо-
рот его, Адвоката, в качестве крайнего.
   Раз бежал из тюрьмы преступник, стало быть, виноват адвокат. При всей
абсурдности этого утверждения его можно обосновать и аргументировать.
   Кто самый близкий человек для подследственного? На кого может рассчи-
тывать в тюремных стенах тот, кого ни сегодня-завтра приговорят к высшей
мере - а именно "вышка" светила Солонику за убийство сотрудников милиции
на Петровско-Разумовском рынке (не говоря уже о других, более  громких)?
Рассчитывать можно было лишь на защитника, положенного  подследственному
по конституции: на его знание Уголовного и Уголовно-процессуального  ко-
дексов, его связи, жизненный и профессиональный опыт, наконец, на  обыч-
ное везение. Так у подследственного рождается пусть зыбкая, но  все-таки
какая-то надежда.
   А уж если подследственный, не дождавшись, пока самый гуманный в  мире
суд "намажет ему лоб зеленкой", бежит, то виноватым оказывается, естест-
венно, тот, кто помогает узнику в тюремных стенах.
   Короче говоря, у Адвоката начались проблемы, и весьма крупные.
   Конечно, до прямых обвинений в пособничестве побегу не  доходило,  но
пришлось испытать сильный прессинг, притом очень жесткий.
   Недавнего защитника дерзкого беглеца напрягали все кто угодно:  высо-
копоставленные руоповцы и администрация следственного изолятора,  лидеры
оргпреступных группировок, чьих паханов в свое  время  завалил  именитый
клиент, и журналисты, прокуратура, ФСБ, еще какие-то  структуры,  о  су-
ществовании которых Адвокат до того  момента  мог  лишь  смутно  догады-
ваться...
   Наверняка последние и установили за  защитником  Солоника  "наружку".
Бежевая "шестерка" без зазрения совести преследовала его "БМВ"  по  всей
Москве, и недавний адвокат Македонского  был  внутренне  готов  к  самым
серьезным неожиданностям.
   Впрочем, вскоре Адвоката оставили в покое: и тому были свои  причины.
А еще через несколько месяцев скандал поутих и о Солонике вспоминали все
реже. Помнили о загадочном киллере, стрелявшем без промаха, кандитаты на
киллерское "исполнение" - все эти воры, паханы,  авторитеты.  Помнили  о
нем и те, кто законными средствами боролись  с  клиентами  Македонского:
РУОП, прокуратура, МУР, ФСБ...
   Помнили и тоже искали, но найти, естественно, не могли. Умный,  опыт-
ный, отлично подготовленный профи умело уходил из расставленных ловушек.
   И вот второго февраля 1997 года в Москву из Греции  пришло  известие,
будто бы труп великого и ужасного Солоника найден на пустыре вблизи Афин
со следами удушения. Адвокат, помня о профессиональном долге, тут же вы-
летел на Балканы.
   В Афинах он нанес визит в Министерство общественного порядка,  провел
долгие, но увы, безрезультатные переговоры с греческими властями о выда-
че тела. Оформил документы для матери покойного Солоника,  вылетевшей  в
Афины из  Кургана.  Состоялись  утомительные  беседы  в  российском  по-
сольстве, в местном отделении "Интерпола", встречи  с  людьми,  знавшими
Македонского хорошо, шапочно или не знавшими вовсе, но тем не менее  ут-
верждавшими, что знали. Наконец последовал визит в морг, печальная необ-
ходимость.
   И он, Адвокат, видел труп, найденный в окрестностях Афин.
   Вроде бы в морозильной ячейке действительно находилось тело его  быв-
шего клиента. Во всяком случае имело место формальное сходство. И после-
операционный шрам, и черты лица, и фигура, и  рост...  Но  уже  в  морге
что-то подсказывало Адвокату, что все не так  просто,  как  может  пока-
заться на первый взгляд.
   Удивила мать Солоника - Адвокат мельком видел ее на ступеньках морга,
сразу же после опознания. Ее лицо было непроницаемо, и на щеках не  было
слез.
   Так кто же лежит на Третьем муниципальном кладбище Афин под  беломра-
морным крестом?
   Солоник? Или же он,  предвидя  неизбежные  преследования,  сумел-таки
подсунуть вместо себя двойника. И не просто подсунуть, но и убедить  по-
тенциальных убийц, что это и есть тот самый человек, крови которого  они
так жаждут...
   Адвокат закурил, откинулся на спинку кресла, развернул  газеты,  куп-
ленные им еще до отлета в Грецию...
   "В Греции давно ловили живого Солоника, а нашли мертвого",  -  писали
влиятельные "Известия" 5 февраля 1997 года.
   "В Афинах убит Александр Солоник, он же Саша  Македонский.  Греческие
средства массовой информации наперебой рассказывали о том, что прибывшая
в страну таинственная "группа захвата"  из  Москвы  пыталась  арестовать
преступника, разыскиваемого более полутора лет после бегства из  столич-
ного СИЗО N 1 "Матросская тишина", однако обнаружили лишь его труп.
   Между тем из скупых и весьма  расплывчатых  комментариев  официальных
лиц в российских правоохранительных органах невозможно хотя бы  с  малой
долей вероятности предположить, кто и при каких обстоятельствах  "убрал"
Солоника. Как, впрочем, нельзя точно  утверждать,  что  найдены  останки
именно этого человека..."
   А "Коммерсант-Дейли" от 4 февраля 1997 года сообщал:
   "Пока афинская полиция рассматривает три версии  о  мотивах  убийства
Солоника. По одной из них, с Сашей Македонским расправилась русская  ма-
фия. Речь скорее всего идет о бауманской  преступной  группировке,  двух
лидеров которой. Глобуса и Бобона, Солоник застрелил в 1993 и в 1994 го-
дах.
   По второй версии, смерть курганского  авторитета  -  разборки  внутри
обосновавшихся в Греции русских преступных группировок. Они слишком тре-
петно относятся к своему бизнесу и не терпят чужаков.
   Третья версия - наиболее скандальная. Солоник, как считают  греческие
полицейские, давний агент КГБ, и с ним расправились российские спецслуж-
бы. В ФСБ, правда, заявили, что к Солонику и его преступной деятельности
не имеют никакого отношения.
   Нельзя не отметить, что смерть Александра Солоника была на  руку  как
МВД, так и прокуратуре. Уголовное дело по факту убийства  Солоника  рос-
сийские милиционеры расследовать не будут: он  был  убит  на  территории
иностранного государства..."
   Что правда, то правда: смерти этого человека  жаждали  многие,  очень
многие. И Солоник, человек, безусловно, неглупый, хитрый и  расчетливый,
прекрасно понимал, что его смерть станет выгодна для всех. И уж наверня-
ка прогнозировал дальнейшие события. И не только прогнозировал, но и го-
товил собственный сценарий.
   Адвокат вновь зашелестел газетным листом - концовка материала в газе-
те "Сегодня" за 5 февраля была созвучна его соображениям:
   "Не секрет, что труп Солоника хотят увидеть очень многие. Вот  только
вопрос: а мертв ли он? Допустим, что Саша  Македонский  "скорее  мертв".
Вот только "мифы и легенды" Греции заставляют в этом усомниться..."
   Сигарета, зажатая между пальцами, неслышно тлела, пепел падал на  по-
лированный стол, но Адвокат не замечал этого. Сунул руку  во  внутренний
карман пиджака, извлек диктофончик и четыре микрокассеты,  вставил  одну
из них, нажал на воспроизведение.
   Это были  посмертные  воспоминания  Александра  Солоника.  Хотя,  как
знать, может быть, и не посмертные?
   Кассеты эти хранились в специальной ячейке банка в Лимасоле.  Адвокат
специально летал на Кипр, чтобы извлечь их оттуда. Недавнему  посетителю
Третьего муниципального кладбища очень не хотелось вспоминать, кто,  как
и при каких обстоятельствах сообщил ему об этих аудиозаписях. Да и могли
ли они теперь что-нибудь изменить?
   Тихо, почти неслышно шелестела магнитная лента, и знакомый голос, ко-
торый он столько раз слышал в кабинете "Матросской тишины", неторопливо,
обстоятельно повествовал о жизни Саши Македонского. О том, как  простой,
ничем не примечательный курганский парень стал грозой и  ужасом  русской
мафии. О том, почему МУР, РУОП, специальные поисковые группы ГУИНа, про-
куратура и ФСБ с их воистину неограниченными возможностями так долго  не
могли выйти на след "курганского Рэмбо". И конечно же о тех,  кого  ему,
Александру Солонику, приходилось "исполнять". Правда, рассказчик старал-
ся не упоминать о тех людях, которые стояли за киллерскими отстрелами  -
о тех, кто заказывал ему убийства, о тех, с чьей помощью он был извлечен
из СИЗО "Матросская тишина", кто организовал  ему  бегство  в  солнечную
Грецию. Когда же монолог подходил к самому главному, к кукловодам,  нез-
римо дергавшим за ниточки из-за кулис, голос рассказчика становился  ка-
ким-то тусклым, речь сбивчивой - так может говорить лишь человек,  кото-
рый рассчитывает в будущем никогда с теми кукловодами больше  не  встре-
чаться.
   Но тогда получается, что Солоник скорей жив, чем мертв.
   Это была не исповедь и не мемуары, и уж тем более не крик души. Кому,
как не Александру Македонскому, знать: за его именем тянется шлейф дога-
док, домыслов, слухов и сплетен, порой самых неправдоподобных и  жутких.
И, наверное, он посчитал своим долгом изложить события таковыми,  какими
они виделись ему самому.
   Удивительно, но повествование велось от третьего лица: не "я,  Саша",
а "он, Александр". Словно Юлий Цезарь в "Записках  о  Галльской  войне".
Когда-то, еще во время заключения в "матросске", Солоник  сказал  своему
защитнику: "Я хотел бы, чтобы обо мне написали книгу  или  сняли  фильм.
Впрочем, что толку? Ведь мне не придется ни читать ее, ни смотреть".
   В гостиничном номере сгустились сумерки. Давно уже  зажглись  фонари,
окна домов, вспыхнули огни реклам, но Адвокат, сидя в  полумраке  словно
завороженный слушал голос давно уже мертвого человека...
   Да, когда-то Александр Солоник действительно хотел, чтобы Адвокат на-
писал о нем книгу, и желательно правдивую. Он оставил исходные  материа-
лы. Рассказал обо всем, что касалось собственного появления на свет,  но
в другом качестве - Александра Македонского.
   Что-то Александр Солоник знал наверняка, о чем-то лишь догадывался, а
что-то приходилось ему и домысливать.
   Впрочем, за последнее никто не мог поручиться  в  точности,  даже  он
сам...


   ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Белоснежный океанский лайнер "Королева Елена"  -  огромный,  грузный,
величественный, пришвартованный толстенными, едва ли не  с  человеческую
руку толщиной, канатами, стоял у причала афинского порта Пирей в  ожида-
нии таможенного и паспортного контроля. Слабый ветерок шевелил греческим
флагом на корме. На причале появились портовые рабочие, толпились встре-
чающие, суетились торговцы в разнос с лотками  сигарет,  прохладительных
напитков, презервативов и местных сувениров.
   Лайнер недавно прибыл из Стамбула. Пирей был транзитным портом по пу-
ти в Александрию, но большинство пассажиров  выходило  на  берег  именно
тут. Среди них и верткие коммивояжеры, и беззаботные туристы с фотоаппа-
ратами и видеокамерами, влекомые в  Элладу  школьными  воспоминаниями  о
Парфеноне, Перикле и "трехстах спартанцах", и скромные  религиозные  па-
ломники по святым местам Греции...
   На верхней палубе, особняком от толпы, томимой жарой в  ожидании  мо-
мента, когда можно будет сойти на  берег,  стояли  двое.  Первый  -  се-
ренький, неопределенного возраста мужчина то и дело бросал настороженные
взгляды на толпу пассажиров. Скупые, уверенные движения, стертое, словно
на старой монете или медали лицо, неожиданно хищный прищур глаз.  Второй
пассажир "Королевы Елены" также ничем особым  не  выделялся:  рост  ниже
среднего, лицо овальное, прямые светло-русые волосы. А вот взгляд  угрю-
мый, настороженный, исподлобья.
   Этих людей вряд ли можно было причислить к коммивояжерам  или  турис-
там, тем более к паломникам. Так могут выглядеть разве что  люди,  путе-
шествующие по служебной надобности.
   Рядом с "Королевой Еленой" лениво покачивались на ласковых волнах за-
лива катера, фелюги и яхты. Погожим солнечным днем  вода  в  бухте  была
пронзительно-синей. Солнечная дорожка слепила глаза, и серенький, достав
из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки, надел их.
   - Ну что, Александр Сергеевич, не ожидали очутиться после  тюрьмы  на
курорте? - не глядя на спутника, поинтересовался серенький.  -  Вы  ведь
когда покинули гостеприимную "Матросскую тишину"? - Он сознательно избе-
гал слова "бежал". - Пятого июня? А сегодня всего лишь тринадцатое июля.
Получается, всего-то чуть больше месяца прошло. Запомните этот день.
   Его сосед ничего не ответил, а серенький продолжил:
   - Ничего, немного отдохнете, наберетесь сил на этом курорте. А  потом
- за работу. - Видимо, солнце, море и беззаботная толпа настраивали  об-
ладателя черных очков на легкомысленный лад.
   Тот, кого он назвал Александром Сергеевичем,  подошел  к  поручням  и
взглянул на набережную. Фигурки стоящих в оцеплении полицейских,  казав-
шихся с борта "Королевы Елены" игрушечными, заставили его прищуриться.
   Спутник перехватил этот взгляд.
   - Не волнуйтесь, паспорт у вас самый что ни на есть настоящий.  Наде-
юсь, помните, что теперь вы не Александр Сергеевич Солоник, а Кесов Вла-
димирос, сын Филаретоса и Марии, греческий репатриант из Рустави?
   - Да уж помню, - вздохнул собеседник, тронув сумку, в которой  лежали
документы.
   - Вот и отлично. Ну, давайте к трапу, на берегу нас ждут.
   Паспортный  контроль  прошел  без  проблем.  Спустя   полчаса   юркий
"Фольксваген-Гольф" катил по запруженным машинами улицам в сторону тихо-
го пригорода...
   Рельефно выпуклая серебристая  тарелка  спутниковой  антенны  пронзи-
тельно-ярко блестела в лучах полуденного  южного  солнца,  отбрасывая  в
стороны серебристые блики. Под залитой солнцем крышей  красной  черепицы
расчирикались вездесущие воробьи. Они почти  не  отличались  от  родных,
российских, и это была первая мысль, которая пришла в голову Саше  Соло-
нику на новом месте.
   Серенький, бывший не кем иным, как Куратором, сразу  же  по  прибытии
поселил знаменитого еще недавно арестанта следственного изолятора  "Мат-
росская тишина" в загородном коттедже, небольшом, но уютном, а  главное,
безопасном. Комнаты с кондиционерами и вентиляторами, отнюдь нелишними в
июльскую афинскую жару, маленький, но радующий глаз садик  с  дорожками,
аккуратно посыпанными желтым песком, неглубокий чистый бассейн - все это
находилось под наблюдениями хитроумной системы  сигнализации  и  скрытых
наружных видеокамер.
   - Располагайтесь, отдыхайте, теперь это ваш дом, -  серенький  сделал
по-хозяйски приглашающий жест. - На акклиматизацию и реабилитацию  после
тюрьмы вам дается две недели. Думаю, хватит. Ну пока, если что -  звони-
те, телефон вы знаете...
   Куратор, вежливо попрощавшись и пообещав позвонить, ушел, а  Солоник,
осмотревшись на новом месте, решил несколько дней посвятить отдыху.
   Теперь, после всего пережитого, он имел право  хоть  немного  рассла-
биться - наверное, впервые в жизни. А расслабляться было от чего...
   Уже на следующий день, заметно отдохнувший и посвежевший, Саша уселся
перед телевизором - спутниковая  антенна  отлично  принимала  российские
программы: ОРТ, РТР, НТВ. Запасся он и  газетами  -  "Коммерсант-Дейли",
"Новая газета", "Московские новости", "Известия", "Сегодня". И  во  всех
писали о нем - великом, ужасном и загадочном киллере,  грозе  российской
мафии. Газетам вторили телевизионные каналы. Правда, сообщения  зачастую
противоречили друг другу, да и вряд ли хоть одно из них могло  претендо-
вать не только на объективность, но и на простую правдивость в изложении
фактов.
   Респектабельные "Московские новости" за 8 июня 1995 года всерьез  ут-
верждали:
   "Рецидивист, профессиональный убийца и бывший  спецназовец  Александр
Солоник 5 июня 1995 года совершил дерзкий побег из элитарного 9-го блока
"Матросской тишины" (где содержались в недавнем прошлом путчисты образца
1991 и 1993 годов), что до него не удавалось сделать никому.
   Понятно: осуществить подобное он мог только при поддержке очень влия-
тельных людей. Ответить на вопрос, кто стоит за побегом, сегодня сложно.
Но "послужной список" киллера позволяет сделать некоторые предположения.
   В сентябре прошлого года в центре Москвы взлетел  на  воздух  "Мерсе-
дес-600". В салоне сгоревшей машины нашли труп якобы ореховского автори-
тета Сильвестра (Сергей Тимофеев).  Однако  позже  поползли  слухи,  что
Сильвестр жив. Его вроде бы видели в Одессе, Москве и Вене. Если  версия
о живом Сильвестре верна, то побег Солоника может  оказаться  делом  его
рук..."
   Киллера столетия, Александра Македонского, натаскивали на  ликвидацию
руководителей Североатлантического блока. Таково было предположение "Но-
вой газеты".
   "Еще до начала службы в милиции он служил в привилегированной  воинс-
кой части в Группе советских войск в Восточной Германии, точнее в брига-
де, спецподразделения военной разведки, сотрудников  которой  на  Западе
звали "красными дьяволами". Эту бригаду тренировали для нападений и лик-
видации высших военных руководителей стран - членов НАТО".
   На самом деле срочную службу он проходил в  обычной  танковой  части,
пусть и гвардейской, пусть и в ГСВГ, но никакой не спецназовской. Сейчас
из него делали едва ли не русского Джеймса Бонда, вездесущего загадочно-
го агента "007". Естественно, ничего, кроме саркастической улыбки, у Со-
лоника это не вызывало.
   Наверное, ближе всех к правде оказалась "Комсомольская  правда",  пи-
савшая несколько позже, 7 июля 1995 года:
   "Призрак Солоника бродит по России. Нет, не жителя  Кургана,  бывшего
милиционера и беглого зека. А призрак отчаянного  одиночки,  неуловимого
мстителя, пытающегося остановить  уголовный  беспредел,  прогрессирующую
криминализацию общества и государства.
   Да неужели же больше некому?" Саша отложил газеты,  задумался,  морща
лоб.
   Да, наверное, больше действительно некому. Если бы было кому, то вряд
ли бы загадочная структура, стоявшая  за  ним,  стала  вытаскивать  его,
Александра Македонского, из "кагэбэшного" Девятого спецкорпуса "Матросс-
кой тишины". Вряд ли бы с ним стали возиться,  выправлять  дорогостоящие
документы. Вряд ли бы переправили сюда, в Грецию. На него и теперь дела-
ли ставку.
   Он, Александр Солоник,  был  не  просто  киллером.  Из  него  создали
монстра, эдакую "крошку Цахес", именем которого было удобно пугать. И им
пугали. И он, Александр Македонский, прекрасно знал это...
   Саша смежил веки и, вытянув ноги, отключил звук  телевизора,  щелкнул
кнопкой вентилятора. Ощущение полной безопасности, которое он  испытывал
тут, в уютном коттедже под Афинами, успокаивало. Конечно, ближайшее  бу-
дущее туманно, но даже такая неопределенность лучше грядущего суда с хо-
рошо предсказуемым приговором к высшей мере. Впрочем, приговор этот  мо-
жет быть заменен на пожизненное заключение, но  и  перспектива  провести
остаток жизни в спецтюрьме для "пожизненников" на острове Огненном,  ко-
нечно же, не могла радовать.
   Воздушные волны, вздымаемые мощными лопастями  вентилятора,  навевали
прохладу лицу, шевелили волосы, и Александр, расслабившись,  скрупулезно
воскрешал в памяти события, предшествовавшие сегодняшнему дню. Он  нето-
ропливо перелистывал книгу жизни, и печального в ней было  куда  больше,
чем радостного...
   В 1978 году уроженцу города Кургана  Александру  Сергеевичу  Солонику
исполнилось восемнадцать. Это значило, что  он  имел  полное  право  же-
ниться, избирать и быть избранным в органы власти, но также пришла  пора
призваться в армию.
   О женитьбе он тогда и не помышлял, тем более о  выборных  должностях,
зато повестка из военкомата не заставила себя ждать. Призывник  с  крис-
тально чистой, назапятнанной анкетой и стопроцентным пролетарским проис-
хождением (отец - железнодорожник, мать - медсестра) Саша Солоник в чис-
ле немногих попал за границу, в ГДР, которая в то время была членом Вар-
шавского Договора и надежным стратегическим союзником Советского Союза.
   Два года службы пролетели быстро,  и,  вернувшись  домой,  счастливый
дембель встал перед естественным вопросом: что делать дальше.
   Учиться пять лет в вузе на  правильного  стосорокарублевого  инженера
или учителя средней школы?
   Ехать по комсомольской путевке на БАМ, таскать шпалы и кормить  собой
таежный гнус?
   Устраиваться в бригаду шабашников, специалистов по  покраске  фасадов
высотных зданий на Дальнем Востоке, или каменщиков, виртуозов мастерка и
отвеса где-нибудь на Крайнем Севере?
   Учиться его тогда не тянуло. Даже строительный техникум, в котором он
был вроде бы на хорошем счету, пришлось бросить. Таскать шпалы на участ-
ке Беркакит-Тында не было  желания,  так  же,  как  горбатиться  по  де-
сять-двенадцать часов, пусть даже и за большие деньги, в зонах с тяжелы-
ми климатическими условиями.
   А потому дальше была милиция -  пресловутая  ППС,  патрульно-постовая
служба.
   В ментовку Солоник попал скорей по инерции, нежели по твердо осознан-
ному желанию: купился на дешевую романтику в духе крутых детективов, ко-
торые в те времена вовсю печатались в популярном журнале "Человек и  за-
кон". В них воспевались беззаветное служение законности и  порядку,  ро-
мантическая игра в полицейских и воров, сыщиков и бандитов, где все пра-
вила игры неукоснительно выполняются обеими сторонами. На самом  деле  в
нелегкой милицейской службе не было никакой романтики, и это новый  сот-
рудник понял меньше чем через месяц. Свободное время короталось  в  кол-
лективных пьянках, игре в подкидного дурачка и  рассказах  о  постельных
победах над местными девицами, по большей части,  сочиненных  на  скорую
руку. В ментовке царил грубый мат, чинопочитание, подозрительность,  ти-
хое стукачество друг на друга, исподволь поощряемое начальством, которое
едва ли не в открытую собирало компромат на всех без  исключения  подчи-
ненных.
   Короче говоря, месяца через два Солоник окончательно разочаровался  в
своем первом жизненном выборе. Но писать заявление "по собственному  же-
ланию" не спешил: и впрямь, куда пойдешь на работу, если успел послужить
поганым ментом? Если лишить человека в погонах привычных символов  влас-
ти: полосатого жезла, "уазика" канареечной раскраски, кабинетика в  РОВД
с телефоном, табельного "Макарова", давно неутюженной формы и служебного
удостоверения - что от него останется?
   Вопрос риторический... Новый сотрудник ППС был отнюдь не глуп и быст-
ро понял эту нехитрую, но справедливую истину. Равно  и  суровые  реалии
своего теперешнего бытия: жизненный опыт  скуден,  образования,  считай,
никакого, настоящее серо, однообразно и потому  неинтересно,  будущее  -
туманно. А главное - налицо полное несоответствие возможностей  и  жела-
ний, причем желания превосходили возможности.
   И молодая энергия, не находя выхода на милицейской службе, обратилась
в иную, совершенно естественную сторону:  недорогие,  но  душевные  бабы
стали едва ли не смыслом жизни сержанта МВД Саши Солоника.
   Баб у него было много - счет шел на десятки, если не на  сотни.  Кур-
ганские бляди, молодые и красивые, отличались непритязательностью и, как
следствие, не в пример московским, сравнительной дешевизной. Если женщи-
на не ценит себя, ее всегда можно купить, главное - угадать с ценой. Ак-
сиома сия столь же верна, как и народная мудрость: "сучка не  захочет  -
кобель не вскочит". А цена в условиях  развитого  социализма  в  русской
провинции была стандартной: накрыть "поляну", выставить бухло позаборис-
тей, чего-нибудь наплести о любви, женской красоте и  высоких  чувствах.
Намекнуть, что эта встреча не последняя - в следующий раз можно и в  ка-
баке посидеть. После всего этого можно со спокойной совестью  переходить
к совокуплению с очередной телкой до полного изнеможения.
   Покупались, как правило, все или почти все. Наверное, с тех пор  Саша
и относился к женщинам как к глупым, продажным тварям,  которых  жестоко
презирал, но без которых тем не менее обойтись не мог.
   Жизнь текла по накатанной колее: дежурства в родной  ментовке  сменя-
лись выходными, одни телки - другими. Составлялись рапорты о дежурствах,
выносились благодарности и порицания начальства...
   Женился, родился сын. Затем, как и водится, развод.  Вновь  женитьба,
еще один ребенок...
   Вскоре в ментовку пришла очередная разнарядка на поступление в  "выш-
ку", Высшую школу милиции. Как ни странно, пэпээсник  Александр  Солоник
был на хорошем счету, и через несколько месяцев на его погонах, рядом  с
сержантскими лычками, блестели буквы "К", означавшие, что он  стал  кур-
сантом Высшей школы милиции в городе Горьком.
   Жизнь вдали от родного дома имеет свои преимущества, и Саша, любивший
блядовать не меньше, чем многие из его коллег брать взятки и вытряхивать
содержимое карманов подобранных пьяниц, вскоре уяснил для себя  основную
ценность такой жизни. Большой город, где нет ни родных, ни знакомых, да-
вал замечательную возможность заняться любимым делом - траханьем  телок.
Тем более что приволжские бабы выглядели куда более свежими  и  незатас-
канными, нежели курганки.
   Естественно, это увлечение курсанта "вышки" не могло не  укрыться  от
милицейских педагогов, и вскоре Александр Солоник с отрицательной харак-
теристикой был отправлен домой.
   Пришлось возвращаться на родину. Безусловно, моральный разложенец вы-
нужден был уйти из милиции. Курганское милицейское начальство в ответ на
полученную из Горького "свинью" отправило туда рапорт: такой-то в  орга-
нах внутренних дел больше не числится.
   Но крест на милицейской службе тем не менее поставлен не  был.  После
недолгой работы в автоколонне Солонику вновь предложили  надеть  погоны:
на этот раз во вневедомственной охране. Впрочем, и там он прослужил  не-
долго. После очередного скандала (естественно,  с  участием  телок)  ему
пришлось снова уйти из системы МВД. На этот раз - навсегда...
   Как ни странно, но бывший мент быстро нашел себя на другом поприще  -
на городском кладбище. Работа землекопа в "Спецкомбинате" таила  в  себе
немало преимуществ, главным из которых был высокий и  относительно  ста-
бильный заработок. Телки в его однокомнатной квартире менялись чаще, чем
автокатафалки у ворот кладбища.
   Возможности постепенно сравнивались с  желаниями.  Точнее,  наоборот:
желания с реальным положением дел. Саша купил  машину,  пусть  "жигуль",
пусть подержанный, зато свои. Потихоньку обставил квартиру,  доставшуюся
в наследство после смерти одного из родственников. А главное -  вел  тот
образ жизни, который считал для себя вполне приемлемым  и  который  ему,
естественно, нравился. Он регулярно тренировался в спортзале, выезжал на
природу с приятелями, гонял на собственной тачке по ночному Кургану.  Не
стоит и говорить, что молодые жительницы города  по-прежнему  оставались
далеко не последним пунктом его жизненной программы.
   А тучи над головой Солоника тем временем сгущались, и он даже не  мог
предугадать, насколько серьезно...
   Однажды в спортзале, где Саша регулярно занимался атлетизмом, к  нему
подошел молодой человек, представившийся старшим следователем ГУВД. Неб-
режно продемонстрировав молодому человеку служебные корочки и вспомнив о
милицейском прошлом завсегдатая спортзала, мусор без обиняков  предложил
Солонику стать внештатным сотрудником милиции, иначе говоря - стукачом.
   Естественно, ответ был категорически отрицательным.  Солоник  заявил,
что с ментовкой в его жизни покончено, что быть  стукачом  противно  его
убеждениям. А чтобы до мусорского следака побыстрей дошло, предложил то-
му отправляться подальше. Кладбищенский землекоп был оставлен  в  покое,
но до поры до времени. Разобиженный следователь  затаил  злобу,  видимо,
поклявшись продемонстрировать полноту собственной власти, и оказался  на
редкость мстительным. Спустя несколько недель гр. Солоник А. С.  получил
повестку в городскую прокуратуру, где Саше  было  предъявлено  обвинение
сразу же в четырех изнасилованиях, якобы совершенных им год назад. Актов
медицинского освидетельствования в уголовном деле не оказалось, так  же,
как очных ставок и прочих процессуальных формальностей, но из здания го-
родской прокуратуры Солоник вышел уже не простым  гражданином,  а  подс-
ледственным.
   А дальше был самый гуманный в мире советский суд, на котором  у  него
не было ни грамотной защиты, ни  серьезного  алиби  (какое  алиби  через
год?). Зато у судьи, толстой, дебелой тетки, открылось  вполне  понятное
женское сочувствие к "потерпевшим" и пресловутое "внутреннее убеждение",
стоившее подследственному по статье 117 частям II, III восьми лет  лише-
ния свободы с отбыванием срока наказания в колонии усиленного режима.
   Солоник, подогреваемый чувством собственной правоты, бежал  прямо  из
зала суда и, грамотно обманув  преследователей,  скрылся  в  неизвестном
направлении. Впрочем, спустя несколько месяцев он всплыл в Тюмени, где и
был задержан милицейскими операми.
   Состоялся еще один суд. На этот раз за побег Саше  навесили  дополни-
тельно еще четыре года, и он с клеймом мусора, залетевшего за "решки" по
"мохнатке", то есть за изнасилование, был отправлен в один из  многочис-
ленных лагерей Пермской области.
   Естественно, с таким букетом неподходящих для зоны  качеств  Солонику
пришлось несладко. Зона была не "красная", а "черная" -  то  есть  масть
там держали блатные. Они и приговорили его к "петушатнику": после  риту-
ального "опущения" новый зек, по мнению истинных хозяев зоны, должен был
пополнить ряды Светок, Танек, Машек, Клавок и  прочих  изгоев  лагерного
мира.
   Первая же попытка загнать его в "петушатник" провалилась  с  треском:
Саше это стоило семнадцати шрамов на голове, сотрясения мозга и обширной
гематомы, но  он  отстоял  себя.  Как  ни  странно,  блатные  пострадали
сильнее: несколько нападавших с переломами рук и ног были доставлены  на
"крест", то есть в медсанчасть, а "смотрящий" зоны за то, что  не  сумел
привести приговор в исполнение, был разжалован в "мужики".
   Вскоре  Солоник  был  переведен  от  греха  подальше  в   Ульяновскую
"восьмерку", ИТК 78/8. Непонятно, каким образом он попал в  поле  зрения
некой загадочной, но, судя по всему,  могущественной  структуры.  Равным
образом непонятно, чем именно заинтересовал  ее,  но  вскоре  состоялась
встреча с ее представителем. Тот без обиняков предложил зеку побег, но в
обмен на свободу Саша должен был отдать себя в полное распоряжение  этой
самой структуры.
   Тогда Солоник подумал, что на него вышла "контора", то есть  вездесу-
щий и могущественный КГБ, но он ошибался: это была не "контора", а нечто
похуже.
   Терять осужденному менту, который не сегодня-завтра обречен  получить
заточку в печень, было нечего.  Александр,  которому  предстояло  "отки-
нуться" аж после двухтысячного года, принял предложение. Он вновь бежал,
и побег оказался удачным, потому что план побега был разработан  специа-
листами и на воле его уже ждали. Но с тех пор душа и тело  беглеца  были
внесены в реестр этой самой загадочной структуры (он и сам не знал,  ка-
кой именно). Так Солоник, купивший спасение столь дорогой ценой, сделал-
ся заложником собственной свободы.
   Он понял это спустя несколько месяцев - в  специальном  тренировочном
центре в Казахстане. Там  его  вместе  с  несколькими  десятками  других
(большинство из них было с уголовным прошлым) готовили по  ускоренной  и
усиленной программе. В нее входили акции по физической ликвидации, кото-
рые никогда не будут раскрыты, производство взрывчатых веществ, казалось
бы, из совершенно безобидных вещей, вроде тех, что продаются в  магазине
"Бытовая химия". А еще - изготовление одноразовых глушителей из  подруч-
ных материалов: от картона до капустной кочерыжки, методика установки  и
пользования прослушивающими устройствами, основы слежки  и  конспирации,
театральная гримировка, прикладная медицина. Вдобавок ко  всему  -  курс
атлетизма, изматывающие  кроссы,  полоса  препятствий,  стрелковый  тир,
спецкурс по вождению автомобиля.
   Там, в Центре подготовки, состоялась его первая встреча  с  немолодым
уже начальственного вида мужчиной, известным под  псевдонимом  Координа-
тор. Судя по всему, он и стоял за кулисами этой загадочной  и  могущест-
венной организации. Состоялась долгая, утомительная  беседа,  и  Солоник
так до конца и не понял, чего от него хотят.
   "Александр. Сергеевич, скажите, вам нравится,  когда  вас  боятся?  -
спросил тогда Координатор, испытующе глядя на недавнего узника ИТУ. - Ну
вспомните - может быть, в школе, может быть, в армии или потом, в  мили-
ции. Или в Ульяновской ИТУ. Ваше имя внушает страх -  пусть  не  слишком
сильный, но все-таки страх. Вас сторонятся, с вами не хотят  встречаться
даже взглядом, и прежде чем что-нибудь вам сказать, люди  долго  думают.
Приятно?"
   Тогда он, человек, лишенный прав, человек вне закона,  который  имеет
лишь обязанности перед теми, кто даровал ему свободу,  не  понимал  зсей
глубины этих заданных ему вопросов. Не знал, естественно, и  ответов  на
них.
   "Это дает ощущение собственной значимости, - со странной улыбкой  ре-
зюмировал тогда Координатор, - чувство независимости.  Скорей,  даже  не
чувство, а иллюзию. Она защищает, создает невидимую оболочку.  При  этом
вы сильно возвышаетесь в глазах окружающих..."
   Страх имеет свою цену. Солоник понял это лишь  через  несколько  лет,
после окончания курса спецподготовки, где и его, и  таких  же,  как  он,
курсантов, натаскивали для физического  устранения  лидеров  российского
криминалитета.
   Первые выстрелы прозвучали в Тюмени - Саша на удивление легко завалил
двух местных авторитетов, после чего сразу же выехал в Москву.  Куратор,
безусловно, бывший чекист, приставленный к нему в качестве  инструктора,
оперативного руководителя и соглядатая одновременно, готовил Солоника  к
очередным отстрелам грамотно, не спеша и с толком. За короткий  срок  от
руки киллера пали влиятельный вор в  законе  Валерий  Длугач,  известный
также как Глобус, его правая рука Владислав Абрекович  Выгорбин  (он  же
Бобон), несколько авторитетов рангом пониже.
   Видимо, теневая структура, стоявшая за этими загадочными  убийствами,
готовила из Александра Македонского (получившего это странное на  первый
взгляд прозвище за умение стрелять с обеих рук) не только киллера, но  и
настоящее пугало преступного мира, эдакую "крошку Цахес". Он  был  нужен
не столько в качестве ликвидатора, сколько в образе "бича Божьего". Саша
понял это позже, когда на него стали вешать убийства  едва  ли  не  всех
преступных авторитетов Москвы. Куратор  готовил  его  к  убийству  Отари
Квантришвили, но вскоре "исполнение" хозяина "Ассоциации XXI  век"  было
по непонятным причинам отложено. Тем не менее Отарика убили  грамотно  и
профессионально. Уже потом, спустя несколько месяцев, это убийство наве-
сили на него так же, как завал нескольких серьезных московских авторите-
тов и влиятельных воров в законе.
   Так уж получилось, что вскоре Солоник вплотную сошелся с шадринскими:
с середины девяностых эта преступная группировка стала в Москве  притчей
во языцех, грозой и ужасом столицы. Точно так же, как в свое время любе-
рецкая или чеченская.
   Как ни странно, но сотрудничество профессионального  киллера  с  шад-
ринскими стало выгодным всем без исключения. Теневой структуре,  которая
стояла за Александром Македонским, поскольку агент-ликвидатор  вроде  бы
занимал в преступном мире Москвы определенную нишу. Это отлично маскиро-
вало Солоника под наймита оргпреступности, и заказные убийства можно бы-
ло списать на бандитов. Ну а в случае провала агента  теневая  структура
автоматически выводилась из-под удара. Шадринским контакты с Сашей  тоже
в плюс, потому что присутствие в  "бригаде"  столь  серьезного  человека
придавало ей вес, да и стрелком он действительно был от Бога. Ну а само-
му Солонику - потому, что заказ на "исполнение" зачастую дублировался  и
Куратором, и шадринскими бандитами, от которых киллер, естественно,  по-
лучал деньги (как, например, за ликвидацию того же Бобона).
   Жизнь текла своим чередом, и Саша волейневолей проникался мыслью, что
он наконец-то пришел к соответствию умозрительного и реального,  возмож-
ностей и желаний. Правда, подсознательно он  понимал:  никакая  пролитая
кровь не остается безнаказанной, и человек, вступивший на путь  заказных
убийств, рано или поздно сам рискует быть "заказанным" и получить пулю в
затылок. Да и сколько веревочке ни виться, а конец всегда будет.  Киллер
был далеко не так глуп, чтобы не  осознавать  справедливость  столь  ба-
нальных утверждений, но старался отгонять от себя эти мысли. К  тому  же
разум - гибкий утешитель: не я "исполню", так кто-то  другой.  Вон  она,
целая структура под меня работает!
   Да и судьба больше не оборачивалась к нему задом. Наоборот,  тащилась
за ним с покорностью восточной рабыни. Роскошные тачки, несколько  квар-
тир по Москве, круизы по экзотическим курортам, красавица Алена - женщи-
на, к которой он возвращался всегда, какими бы бурными ни были его прик-
лючения на стороне. А главным оставался все-таки тот самый страх,  кото-
рый внушало его имя...
   Как известно, жизнь изменчива и непредсказуема, а судьба,  еще  вчера
так благоволившая к Македонскому, неожиданно отвернулась от него и,  как
показалось тогда, - навсегда...
   В октябре 1994 года Солоник с одним шадринцем по фамилии Монин прогу-
ливался в районе Петровско-Разумовского рынка. Он готовился  "исполнить"
"бригадира" одной московской группировки, которого одновременно заказали
и шадринские, и теневая структура, на которую он работал. И надо же было
такому случиться, что и Сашу, и его напарника задержал обыкновенный мен-
товский патруль. У Солоника был с собой пистолет "глок". В упор расстре-
ляв милиционера, Македонский попытался скрыться. В  отличие  от  Монина,
который, смешавшись с толпой, благополучно исчез, киллер побежал  к  же-
лезнодорожной насыпи, демонстрируя при этом чудеса меткости  и  скорост-
рельности. В итоге на рынке осталось три трупа милиционера и один -  ох-
ранника, но загадочный киллер с простреленной почкой попал в руки РУОПа.
   Сверхметкая стрельба на рынке навела следствие на естественные подоз-
рения, и они оправдались. Судя по оперативным сообщениям,  человек,  по-
дозреваемый в убийствах воров в законе Валерия Длугача (Глобуса), Викто-
ра Никифорова (Калины), авторитетов Владислава Выгорбина  (Бобона-Ванне-
ра), Михаила Глодина и многих других - и есть этот самый Александр Соло-
ник. Впервые за последние годы в руки милиции  попал  настоящий  наемный
убийца.
   Истекавшего  кровью  пленника  отправили  в  "двадцатку",  московскую
больницу номер двадцать, последний этаж которой, забранный в  решетки  и
тяжелые стальные двери, и предназначен  для  раненых  бандитов,  которых
свозят сюда со всей Москвы. Тут их по мере возможностей вылечивают,  вы-
хаживают и сдают в СИЗО, а при летальном исходе - братве для последующих
похорон.
   Солоник выжил - тренированный  организм  взял  свое.  После  удаления
простреленной почки "самая загадочная личность  в  русской  криминальной
истории", как писали о нем газеты, был препровожден в следственный  изо-
лятор N 1 "Матросская тишина". Его поместили в 9-й блок, еще недавно на-
ходившийся в компетенции страшного и могущественного КГБ.
   Именно там, в мрачном доме без архитектурных излишеств, сошлись  пути
Александра Македонского и Адвоката - человека, принявшего на себя защиту
киллера не столько из-за здорового профессионального цинизма, столь при-
сущего людям его профессии, сколько из-за понимания собственного  назна-
чения: любой человек, будь то маньяк, серийный убийца или киллер,  имеет
право на защиту.
   И действительно: Адвокат делал для подследственного все что мог. Хотя
реально мало что можно сделать для человека, на которого вешают едва  ли
не полтора десятка убийств, из которых минимум шесть - доказуемы (не го-
воря уже о других статьях). И он, и  подследственный  понимали:  затяжка
времени, обжалования, повторные экспертизы - все это может лишь на  нес-
колько недель отдалить неминуемый приговор суда: "... именем  Российской
Федерации приговорить Александра Сергеевича Солоника к высшей мере нака-
зания..."
   Отдалить, но не изменить. И Саша осознал очевидное: его может  спасти
лишь та самая теневая структура, которая в лице  серенького  Куратора  и
заказывала "исполнения". Терять потенциальному смертнику было нечего.
   Судя по всему, его невидимые хозяева это тоже понимали: грядущий  су-
дебный процесс, на котором бы всплыл и Центр подготовки в Казахстане,  и
оперативные разработки "клиентов", и Куратор, и прочие ненужные  подроб-
ности, чреват вселенским скандалом. Именно  потому  Македонскому  и  был
подготовлен побег. В ночь с четвертого на пятое июня 1995 г.  коридорный
контролер, или по-местному "реке",  младший  сержант  внутренней  службы
Сергей Меньшиков принес в камеру самого знаменитого на тот момент  арес-
танта "матросски" "браунинг" с полной обоймой и  альпинистский  шнур.  С
его помощью беглецы благополучно спустились с крыши следственного изоля-
тора и исчезли в неизвестном направлении.
   Вскоре, по слухам, в Яузе был выловлен труп, в котором вроде бы опоз-
нали пропавшего контролера "Матросской  тишины":  столичная  милиция  не
подтвердила, но и не опровергла эту информацию.
   Поиски бежавшего возглавил сам начальник Главного управления  уголов-
ного розыска. Были оповещены все погранзаставы, таможенные пункты,  соз-
даны специальные группы в Москве, Кургане, Тюмени и  всех  городах,  где
только мог появиться Солоник. Был оповещен "Интерпол". Агенты российской
Службы внешней разведки в ближнем и  дальнем  зарубежье  получили  соот-
ветственные инструкции: случай в практике поисков осужденного по уголов-
ной статье беглеца совершенно небывалый!
   Но все оказалось тщетно. Александр Македонский словно бы  растворился
на необъятных российских просторах, чтобы чуть больше  чем  через  месяц
материализоваться в коттедже под Афинами...
   ...дзи-и-и-и-и-и-и-и-и-инь!..
   Мобильный телефон зуммерил настырно и въедливо, начисто разрушая вос-
поминание из той, прошлой, казавшейся почти нереальной жизни.
   Саша со вздохом открыл глаза, не глядя нащупал прохладную  пластмассу
телефона.
   - Алло...
   Звонил Куратор - удивительно, но этот человек, только что присутство-
вавший в воспоминаниях, всегда напоминал о себе, причем в самый неподхо-
дящий момент.
   - Ну что, господин Кесов Владимирос, сын Филаретоса  и  Марии?  -  из
трубки донесся легкий смешок. - Освоились на новом месте?
   - Спасибо, - сдержанно ответил Саша. - Хотите со мной встретиться?
   - Да нет, отдыхайте, приходите в себя после пережитого, знакомьтесь с
достопримечательностями. У вас еще тринадцать дней. Я сегодня вылетаю  в
Москву, первого августа у нас состоится  встреча.  Кстати,  загляните  в
подвал - там для вас кое-что приготовлено. Всего хорошего...
   Короткие гудки дали понять, что разговор завершен.
   Последние слова Куратора прозвучали интригующе.  Македонский  не  мог
удержаться, чтобы тотчас не спуститься во влажную прохладу подвала.
   Взгляд Солоника сразу же остановился на небольшом шкафчике,  встроен-
ном в стену. Дверца оказалась незапертой, и  обитатель  коттеджа  открыл
ее.
   Новенький, в смазке автомат Калашникова с оптическим прицелом,  доро-
гой арбалет со стрелами, американская "М-16", девятимиллиметровый писто-
лет-пулемет "узи", семимиллиметровая  бельгийская  снайперская  винтовка
"FN 30-11"...
   Можно было и не гадать о содержании беседы с Куратором, запланирован-
ной на первое августа, а если и гадать, то лишь о намеченных  кандидату-
рах и деталях.


   ГЛАВА ВТОРАЯ

   В центре Москвы, в пределах Садового кольца, есть немало зданий,  ис-
тинное предназначение которых довольно загадочно.  Например,  старинный,
превосходно отреставрированный особняк  в  районе  Китай-города,  хорошо
знакомый многим московским старожилам. Новенькие стеклопакеты  на  окнах
отсвечивают пуленепробиваемой  коричневой  пленкой,  мощеный  булыжником
дворик огорожен изящными решетками чугунного литья. Бросался в глаза лес
установленных на крыше антенн самого загадочного  свойства.  Во  дворике
постоянно стоят несколько роскошных иномарок с неподдающимися расшифров-
ке номерами. Малозаметные видеокамеры наружного  наблюдения  установлены
на карнизах вдоль дома.
   Золотая табличка у подъезда извещает, что в старинном особняке распо-
лагается охранная фирма, что объясняет и многочисленные видеокамеры  на-
ружного наблюдения, и детективношпионские атрибуты вроде антенн, но  не-
вольно наводит на мысль: каким же мощным финансовым  потенциалом  должно
обладать это агентство, чтобы содержать такую роскошь в центре  столицы?
А может, за роскошной дубовой дверью вовсе не охранное агентство?
   Человек наивный и впрямь поверит объяснению, которое предлагает  таб-
личка у двери. Любитель политических тайн наверняка решит, что это перед
ним надземные этажи засекреченного спецбункера правительства,  построен-
ного на случай третьей мировой войны.
   Но все это не так. Или не совсем так.  Охранная  фирма  действительно
реально существует в старинном особняке. Налицо и юридический  адрес,  и
расчетный счет в банке, и лицензия на охранную деятельность,  и  круглая
печать, и бланки, и разрешения на спецтехнику, нарезное  оружие.  Тексты
договоров обеспечивают законность прохождения денег, и ни одна самая до-
тошная инстанция, от налоговой инспекции до отдела борьбы с  экономичес-
кой преступностью, не найдет даже малейшего нарушения.
   Впрочем, таковые инстанции не особенно беспокоили обитателей  старин-
ного особняка в Китай-городе. Здесь, в центре Москвы, под крышей "охран-
ного агентства", располагалось  засекреченное  спецподразделение,  часть
структуры, издавна известной в России под пугающим словечком "органы".
   Российские "органы", каковыми бы они ни были и как бы в разное  время
ни назывались - Третье отделение или ЧК, НКВД или "Тайный  приказ",  КГБ
ли, МБ, ФСК или ФСБ, - всегда остаются "органами",  выполняющими  охран-
ную, аналитическую и карательную роль по отношению ко всему, что  предс-
тавляет угрозу государственной безопасности. Еще в конце восьмидесятых и
в Кремле, и на Лубянке пришли к парадоксальному на первый взгляд выводу,
который при ближайшем рассмотрении парадоксальным вовсе не являлся: наи-
большую угрозу основам российской государственности представляют ныне не
зловредные шпионы и не козни заокеанских врагов, а собственная организо-
ванная преступность.
   Новые, доселе неизвестные рыночные отношения породили  и  новые  виды
нарушений законности, также неизвестные прежде. Продажность милиции, не-
совершенство судебной и пенитенциарной систем привели к глубокой  крими-
нализации государства. Еще в конце  восьмидесятых  кагэбэшные  аналитики
рисовали самые мрачные перспективы. Именно тогда в недрах Лубянки и была
создана тайная структура для физической ликвидации  лидеров  преступного
мира. Структура эта, получившая кодовое название "С-4", и вошла  в  под-
разделение, офис которого находился в старинном московском особняке.
   Новое подразделение собрало под свои знамена  бывших  комитетчиков  и
гэрэушников, опытных сыскарей из Московского угрозыска, аналитиков, спе-
циалистов спецсвязи, шифровальщиков. Но они лишь просчитывали  варианты,
обеспечивали техническую сторону дела - прослушкой, разведкой,  докумен-
тацией. Боевым "наконечником" подразделения была "С-4".
   Спецслужба, занимающаяся физической ликвидацией, сама по себе означа-
ет явное нарушение Конституции и множества вытекающих из нее юридических
положений (презумпции невиновности, права  на  адвокатскую  защиту).  По
этой причине она не могла находиться на балансе ФСБ и финансироваться из
бюджета. Именно потому ее и вывели в отдельную структуру, вроде бы  ком-
мерческую охранную фирму.
   При этом фирма не брала из бюджета ни копейки, добывая средства к су-
ществованию охраной коммерсантов, сопровождением грузов, поиском должни-
ков и выбиванием долгов, сбором заказной конфиденциальной  информации  -
промысел, считавшийся ранее исключительно бандитским, был узаконен  офи-
циально. Денег хватало и на хлеб с маслом, и на содержание офиса,  и  на
приобретение дорогостоящей техники, и на ликвидационные акции, и на мно-
гое другое. Впрочем, на Лубянке об истинной  сути  охранной  фирмы  и  о
"С-4", структурно в нее вошедшей, естественно, помнили. Отношения с быв-
шими коллегами, притом самого высшего звена, складывались у хозяина офи-
са превосходно. "Охранная фирма" была весьма удобна  чекистам.  То,  что
невозможно было исполнить законными средствами, в случае чего можно было
повесить на внегосударственную структуру. По этой причине эфэсбэшные ге-
нералы порой закрывали глаза на тайные и не очень тайные нарушения зако-
на. Например, когда лидеров оргпреступных группировок "исполняли" по за-
казу из старинного Китайгородского особняка, после чего братки и  финан-
совые компании, бывшие доселе под "крышей" оргпреступности, переходили к
"охранной фирме".
   Да и кто сегодня в России может сказать, что такое закон и что  озна-
чает его нарушение?!
   Так они и существовали параллельно - спецслужба  явная  и  спецслужба
тайная. Они пользовались различными методами, но у них были общие  враги
и общие цели. Правда, в отличие от официальной лубянской "конторы", "ох-
ранная фирма" давно уже не исповедовала положение Дзержинского о "чистых
руках, горячем сердце и холодном уме". "Цель оправдывает средства",  "из
двух зол выбирают меньшее", "деньги не пахнут" - в  параллельной  спецс-
лужбе давно уже были убеждены, что именно эти афоризмы связаны между со-
бой логически и всегда действуют убедительно...
   Кабинет выглядел холодным и каким-то безжизненным, несмотря на  доро-
гую стильную мебель, изящные гравюры на стенах и роскошный ковер на  по-
лу. Видимо, мертвым и неуютным делали его и темно-серые стены, придавав-
шие помещению официально-казенный вид, и компьютер с переплетением  иду-
щих от него кабелей, и тяжелый сейф в углу, и огромный стол для  совеща-
ний, невольно воскрешавший в памяти документальные фильмы двадцатилетней
давности о партийных лидерах высшего звена.
   За огромным столом, заставленным телефонами  и  заваленным  бумагами,
сидел пожилой мужчина явно начальственного экстерьера: размеренные  дви-
жения, уверенный взгляд и вальяжные жесты красноречиво  свидетельствова-
ли, что он привык командовать. Военная выправка  свидетельствовала,  что
хозяин кабинета немало лет жизни провел на службе государству.
   Так оно и было. В свое время  руководитель  "охранной  фирмы"  больше
двадцати пяти лет занимал различные кабинеты на Большой Лубянке, уйдя  в
резерв в начале девяностых генерал-майором. Что  и  говорить,  привычки,
манеры, даже вечно замкнутое  выражение  лица  въелись  в  нутро  -  так
угольная пыль въедается в кожу шахтеров, большую часть жизни проведших в
забое.
   Хозяин этого кабинета, да и всего особняка, не любил, когда его назы-
вали по имени-отчеству: за время, отданное "конторе", он слишком  привык
к своему оперативному псевдониму Координатор. Даже теперь,  уйдя  в  ре-
зерв, предпочитал именоваться именно так, а не иначе.
   Впрочем, не он один имел тут, в старинном особняке, привычку скрывать
настоящее имя: человек, сидевший  напротив  -  неопределенного  возраста
мужчина, - был больше известен здесь по оперативному псевдониму Куратор.
   - Ну, как наш подопечный на новом месте? - Хозяин  кабинета,  оторвав
взгляд от бумаг, выразительно взглянул на серенького.
   Тот откашлялся.
   - Отдыхает, набирается сил.
   - Вы уже беседовали с ним о его дальнейшей судьбе?
   - Пока нет. Мне кажется, ему  необходимо  прийти  в  себя.  Побег  из
следственного изолятора, шумиха вокруг его  имени,  спешный  переезд  за
границу, конспирация, все эти кинематографические подробности...  -  Се-
ренький позволил себе улыбнуться, но едва заметно, лишь уголками губ.  -
Налицо стресс. Теперь он утомлен, немного деморализован и  дезориентиро-
ван. Но, думаю, быстро сообразит, что от него требуется.
   Координатор мягким движением пододвинул собеседнику пепельницу и  по-
чатую пачку сигарет, что служило признаком хорошего настроения.
   - Спасибо, - кивнул тот, а бывший кагэбэшный  генерал,  глядя  не  на
подчиненного, а в какую-то одному ему известную  точку  в  пространстве,
продолжил размышления:
   - Все пока складывается как нельзя лучше. Когда в "Матросской тишине"
он поставил нам жесткое условие - мол, или вытаскивайте меня  из-за  ре-
шетки, или сдаю всех, как в упаковке, - наверное, считал  себя  во  всей
этой крапленой колоде едва ли не козырным тузом. А на самом-то деле ока-
зался некозырной шестеркой. Ну, пошли мы  навстречу,  помогли.  И  каков
расклад теперь?
   Хозяин охранной фирмы мог и не задавать этого  вопроса  -  теперешняя
ситуация вокруг Александра Македонского давно уже  была  просчитана  се-
реньким его собеседником всесторонне и емко.
   Да, стопроцентному кандидату в смертники помогли  бежать.  Не  только
потому, что у киллера было имя, наводящее ужас, не только потому, что он
действительно блестящий исполнитель. И уж тем более не из  гуманности  и
человеколюбия. В тишине старинного  Китайгородского  особняка  опасались
открытого суда, грядущего скандала, обещавшего стать вселенским. В каби-
нете для свиданий следственного изолятора  знаменитый  арестант  угрожал
назвать заказчиков, рассказать об оперативных  разработках,  специальном
Центре подготовки в Казахстане, где ему пришлось побывать.  Он  свободно
мог назвать новых кандидатов на "исполнение" и вообще устроить  из  суда
шоу для газет и телевидения. Его спасли, и что же теперь? Он вновь мари-
онетка в руках этих кукловодов, потому что беглецу  есть  чем  дорожить:
свободой и самой жизнью. Он осознает, на кого теперь может рассчитывать,
и уж наверняка должен быть послушным, не устраивать никакой самодеятель-
ности. Александр Македонский на воле, в бегах был  куда  выгодней  Алек-
сандра Македонского в тюрьме, в камере смертников.
   Начальник понимающе взглянул на подчиненного, профессионально отметив
про себя: эту тему можно и не продолжать - и без того все понятно. А по-
тому решил перейти непосредственно к делу.
   - Его, конечно же, ищут по полной программе. - Координатор,  закурив,
на секунду окутался сизеватым  дымом.  -  Как  и  положено:  РУОП,  МУР,
братья-чекисты. Ну, и бандиты, естественно.
   При упоминании о бандитах серенький немного оживился.
   - Кто именно?
   - Вот посмотрите, - бывший генерал "конторы" загремел связкой  ключей
от сейфа, отпер, потянул на себя тяжелую дверку и извлек папку  с  вере-
вочными тесемками. - Урицкая группировка, вы в курсе, - с этими  словами
он протянул собеседнику пачку фотографий.
   Первый снимок явно делался в СИЗО. Черно-белые изображения в анфас  и
в профиль, фамилия внизу, неровно набранная по буквам на специальной ли-
нейке, хищный прищур небольших, глубоко посаженных глаз, мощный квадрат-
ный подбородок, прижатые к черепу уши профессионального боксера.  Вторая
фотография, цветная, представляла героя в более выгодном ракурсе: махро-
вый купальный халат, синяя гладь бассейна за спиной, равнодушноснисходи-
тельная улыбка, две полуобнаженные молоденькие брюнетки сидят у него  на
коленях. На третьей этот же человек был изображен  за  рулем  джипа,  на
четвертой - стоящим на тихой безлюдной улочке, мощенной крупным булыжни-
ком. Последняя фотография, видимо, делалась где-то на Западе.
   Куратор, щелкнув зажигалкой,  закурил  и  внимательно  вглядывался  в
снимки, чтобы навсегда запомнить их персонажа. Вернув пачку хозяину, ос-
торожно поинтересовался:
   - А кто это?
   - Некто Сергей Свечников, известный также как Свеча. Уголовный  авто-
ритет среднего уровня. Ныне подвизается в урицкой  группировке,  где  за
старших - братья Лукины, Михаил и Николай.  Курирует  их  вор  в  законе
Крапленый, известная на Москве личность...
   При замечании о том, что персонаж фотографий  всего  лишь  "уголовник
среднего уровня", причем не из самой могущественной столичной "бригады",
лицо Куратора приобрело удивленное выражение. Отметив  это,  Координатор
продолжал:
   - Личное дело Свечникова изучите самостоятельно, пока даю  вам  общую
канву. Этот человек - двоюродный брат знакомого нам Валерия Длугача, бо-
лее известного как Глобус. Несколько лет назад Глобус, в то время - один
из самых влиятельных законников Москвы, вызвал из  провинции  в  столицу
братишку, бывшего боксера, мастера спорта. Видимо, решил сделать из него
человека - на свой лад, конечно. Свечников оказался человеком  неглупым,
постепенно выбился  в  авторитеты,  набирая  вес  в  криминальном  мире.
Дальнейшее вам известно: Глобуса ликвидировал наш герой, а без поддержки
брата-законника уголовная  карьера  Свечи,  естественно,  застопорилась.
Роль звеньевого в урицкой группировке, не самой влиятельной, вряд ли мо-
жет его устраивать.
   Серенький подался корпусом вперед.
   - И что же Свеча?
   Координатор убрал папку в сейф, а вместо нее  извлек  оттуда  другую,
потоньше.
   - Вот оперативные разработки, агентурные сведения, данные "наружки" и
прослушки. Потом ознакомитесь. По правилам игры и  пресловутым  понятиям
Свеча обязан отомстить убийце брата. Во-первых, ради морального удовлет-
ворения, во-вторых, для укрепления авторитета в уголовной среде,  прежде
всего - среди законников, друживших и с Глобусом, и с  другими  жертвами
Солоника. Убийце Глобуса, Бобона и многих других людей  рассчитывать  не
на что: поднявший руку на вора в законе должен быть мертв.  А  если  вор
еще и брат, пусть даже двоюродный? Только война до победного!
   Серенький слушал молча. Зрачки его сделались  прямо-таки  микроскопи-
ческими, словно две точки. Казалось, отсюда, из тихого кабинета, он  пы-
тался рассмотреть и Свечу, и братьев Лукиных, и Солоника, и всю ситуацию
вокруг своего подопечного. Докурив, аккуратно впечатал  окурок  в  хрус-
тальную пепельницу.
   - Наверняка Свеча - не единственный, кто  будет  искать  Солоника?  -
спросил он наконец.
   - Безусловно, - понимающе улыбнулся бывший чекистский генерал. - Есть
еще и милиция. И она, как ни странно, тоже иногда ловит преступников.  А
для милиции поймать нашего героя - дело принципа. Насколько мне  извест-
но, в РУОПе его поиск возложен на некоего Олега Воинова. Я ознакомился с
его личным делом: проходимец, карьерист, службист, законченный  негодяй.
Короче говоря, типаж, весьма характерный для этой  структуры.  Прекрасно
понимает, что поимкой легендарного Саши Македонского  он  может  сделать
себе головокружительную карьеру в РУОПе. Запугать, а  тем  более  купить
его не удастся. Он тоже будет сражаться до победного...
   Дальнейшая беседа была уже не столь конкретной, а носила более  общий
характер. Теперь говорил преимущественно Куратор, а его начальник  молча
слушал, рассеянно стряхивая с сигареты пепел в пепельницу.
   Постепенно вырисовывалась ситуация: в Москве Александра Солоника мог-
ли прикрывать только шадринские, к которым он был внедрен еще года  пол-
тора назад и среди которых был в авторитете. Но теперь, в середине девя-
носта пятого, шадринские переживали не лучшие времена. В войне с  клинс-
кой группировкой они потеряли много людей. Всем  известно,  чем  чреваты
войны между соперничающими бандитами: никакого легального бизнеса, ника-
ких серьезных дел - деньги, энергия, время расходуются лишь на тотальное
истребление конкурентов. Как  следствие,  обе  стороны  несут  серьезные
людские потери: часть оппонентов с обеих сторон  оказывается  в  моргах,
часть - в больницах, часть - в руках Регионального управления по  борьбе
с организованной преступностью и, как следствие, на шконках СИЗО...
   - К тому же Солоник теперь в Греции, активное  участие  его  в  делах
шадринских практически сведено к нулю, - завершил Куратор  свой  краткий
доклад.
   Беседа увяла. Вывод напрашивался сам собой: суперкиллер Александр Ма-
кедонский, которого ищут и менты, и бандиты, должен  остаться  послушной
марионеткой в руках тех, кто заинтересован в его  дальнейшей  профессио-
нальной деятельности. Теперь этому человеку больше никто не поможет.
   Серенький убрал в кейс папку и собрался уже уходить, но  в  последний
момент вспомнил еще об одном пункте беседы.
   - Я прошу прощения...
   - Да, что еще?
   - Его адвокат.
   Упоминание об Адвокате не застало Координатора врасплох. В  отношении
недавнего защитника Солоника и он, и его  подчиненный  были  единодушны:
защитник слишком много знал, владел слишком серьезной информацией  и  по
этой причине выглядел в этой истории лишним.
   - Я уже продумал, что и как, - спокойно отреагировал хозяин кабинета,
- Инсценируем покушение. Вроде бы, человек неглупый, поймет: это -  пре-
дупреждение, последнее... Кстати, когда вы вылетаете в Грецию?..
   Машина, на которой ездил по Афинам Куратор, чем-то напоминала  своего
владельца: светло-серый "Фиат-Типо", столь  неприметный  на  запруженных
автотранспортом улицах греческой столицы. Никаких особых примет -  тони-
рованных стекол, навороченных дисков, трехметровых антенн, никаких  над-
писей на солнцезащитном козырьке, никаких царапин и вмятин  и  с  трудом
запоминаемое сочетание цифр и букв номера. "Фиат" как "Фиат" - таких тут
тысячи. Скользнешь по нему взглядом, и тут же забудешь, что его видел...
   Правда, неприметность автомобиля никак  не  компенсировала  серьезный
недостаток - отсутствие кондиционера. В салоне было жарко и душно, пахло
перегретым маслом, раскаленной пластмассой, горячей кожей, и Саша  Соло-
ник, опустив боковое стекло до отказа, с  удовольствием  высунул  голову
наружу, подставляя лицо под струю встречного воздуха.
   - А у меня для вас новости, - как бы между  делом  произнес  Куратор,
высматривая, где бы припарковаться.
   Пассажир насторожился.
   - Вот как?
   - Нет, пока работы для вас не предвидится. - Водитель на секунду опе-
редил владельца синего "Ауди", первым нырнув в нишу  между  машинами  на
стоянке перед небольшим уличным кафе. - Ну что, в машине  будем  беседо-
вать или на воздухе?
   Скоро они уже сидели за столиком под огромным полосатым тентом, столь
спасительным в августовский зной. Похолодания, обещанного  накануне  си-
ноптиками, не предвиделось. Полуденная жара донимала,  асфальт  плавился
под ногами, словно детский пластилин.  Крыши  домов,  автомобили,  узкая
улочка расплывались в зыбком солнечном мареве. Толстый потный  официант,
обмахиваясь газетой, принес большую запотевшую бутылку  прохладительного
напитка прямо из холодильника.
   - Ну, чем вы занимались все это время? - спросил Куратор, разливая  в
бокалы прохладную жидкость. - Кстати, российские телеканалы смотрите?
   Саша пожал плечами.
   - Смотрю понемногу. Хотя ничего нового о себе так и не узнал. Телеви-
зора я насмотрелся и в тюрьме. А тут отдыхал, приходил в себя, как вы  и
велели. Начал понемногу набирать форму - плавание, утренний кросс. Да, а
как быть с тиром? Я больше месяца не занимался стрельбой, боюсь потерять
квалификацию.
   - Мы уже нашли для вас стрельбище, - успокоил Сашу Куратор. - А вот в
Москве новости такие...
   Серенький четко и грамотно пересказал свой недавний разговор с хозяи-
ном охранной фирмы, бывшим чекистским генералом.  Не  весь,  конечно,  а
лишь его часть - о поисках Солоника и РУОПом, и бандитами. При  этом  он
не назвал никаких конкретных имен и фамилий, избегал  характеристик,  но
намеренно сгустил краски. Выходило, что беглеца ни сегодня-завтра накро-
ют тут, на Балканах, и потому ему следует во всем  полагаться  на  него,
Куратора. Ну и, естественно, на тех, кто за ним стоит.
   - Впрочем, такое положение имеет и свои плюсы, - неожиданно  оптимис-
тически подытожил Сашин собеседник. - Ваши потенциальные клиенты  теперь
в постоянном напряжении. Уж если великий и ужасный Александр Македонский
сбежал из бывшего кагэбэщного спецкорпуса столичной тюрьмы, то он навер-
няка способен и на большее. Им неизвестно, где вы, с какой стороны  ожи-
дать выстрела, чего от вас теперь вообще ожидать. Эти люди отлично пони-
мают, что вам нечего терять и что... - он запнулся, но Солоник прекрасно
понял незамысловатый подтекст.
   - И что таким Македонским проще управлять?
   - Естественно, - обычная невозмутимость  вернулась  к  серенькому.  -
Впрочем, что тут говорить? Вы и сами все прекрасно знаете.  Мы  вытащили
вас из ульяновской зоны, помогли вам выбраться из  "Матросской  тишины".
Но мы - не благотворительная организация.
   - Я отработаю, - ответил Саша, твердо взглянув собеседнику в глаза. -
Отработаю...


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Этот ночной клуб внешне ничем не отличался от десятков других столич-
ных заведений подобного рода, однако имел в Москве специфическую репута-
цию. Причем настолько, что люди, не причислявшие себя к завсегдатаям за-
ведения, старались не появляться тут без нужды, особенно в позднее  вре-
мя.
   Нет, обслуживание, кухня, набор спиртного и развлечения тут целиком и
полностью соответствовали общепринятым стандартам: официанты  и  бармены
отличались предупредительностью и ненавязчивостью, повара и кондитеры  -
несомненным мастерством, выбор напитков -  похвальным  разнообразием,  а
имена популярных эстрадных исполнителей, выступавших тут  вечерами,  не-
вольно заставляли вспоминать новогодние "Голубые огоньки".
   Но люди посвященные отлично знали: в этом небольшом  и  таком  уютном
заведении, как правило, собираются бандиты.
   Вот и теперь за сдвинутыми столиками неподалеку от бара  сидело  пять
или шесть молодых людей атлетического телосложения и  характерной  внеш-
ности. Разболтанные движения кистей рук, пальцы унизаны  перстнями-спец-
символами, значительное выражение лиц, дорогой, но не всегда  со  вкусом
подобранный прикид, в разговоре преобладала профессиональная  феня.  Все
это красноречиво свидетельствовало о принадлежности  собравшихся  далеко
не к самой законопослушной категории  российских  граждан.  Впрочем,  не
всех сидевших за сдвинутыми столиками можно было причислить к криминали-
тету.
   С краю, ближе к проходу, скромно примостились трое в дорогой, но под-
черкнуто-скромной одежде. Напряженные лица, боязнь сказать что-то лишнее
выдавали в троице подшефных бизнесменов.
   Во главе стола сидел здоровенный амбал лет  тридцати.  Хищный  прищур
небольших, глубоко посаженных глаз, мощный квадратный подбородок,  плос-
кие уши боксера, стрижка бобриком, из-за которой и без того его  крупная
голова казалась еще больше, - все это вместе придавало его облику внуши-
тельность и агрессивность. Правда, праздничный блеск  глаз  и  резиновая
улыбка, с которой он выслушивал остальных, несколько сглаживали устраша-
ющее впечатление. Улыбка редко появляется на его лице.
   Сегодня, двенадцатого августа, у него был день рождения. Ради  такого
дня, который, как известно, бывает лишь раз  в  году,  можно  и  рассла-
биться, можно изредка и улыбнуться.
   Веселье было в самом разгаре - разливалось спиртное, звучали тосты, с
хрустальным звоном сдвигались бокалы. Пожилой бородатый бард  с  акусти-
ческой гитарой, типичный ресторанный мужик типа Звездинского,  хрипел  с
подиума в центре зала куплеты на блатной фене:
   В кабак заехал на "стрелу",
   Подсел я правильно к окну,
   И объяснил все в исключительной манере.
   Двоих я сразу срисовал -
   Один у плинтуса стоял.
   Я понял: "крыша" - это милиционеры.
   Впрочем, собравшиеся почти не слушали барда, их внимание было  сосре-
доточено на виновнике торжества.
   - За новорожденного!
   - За тебя, Свеча!
   - Чтобы свечи твоим врагам на могилы ставили! - щегольнул  каламбуром
один из пацанов.
   В голове плыл негромкий гул  -  умиротворяющий,  приятный,  сиреневой
дымкой отделяя собравшихся от будней, минувших и будущих:  с  "терками",
"наездами", "стрелками", коварными ментовскими прокладками и прочими из-
держками их опасной профессии. Причем настолько опасной, что каждый день
может  в  любой  момент  закончиться  кабинетом   следователя,   "хатой"
следственного изолятора, зарешеченными окнами печально известной двадца-
той больницы или секционным залом морга.
   Это только в уголовной лирике, столь любимой  прыщавыми  малолетками,
"гнущих пальцы" на блатной манер, будни бандитов представлены в романти-
ческо-возвышенном ореоле. Вон и ресторанный мужичок  на  подиуме  хрипит
под гитару:
   Когда бугор у них пришел,
   Они - за "перья", я - за ствол.
   Но ничего тут не поделаешь: работа.
   Но кто же будет отвечать?
   Они вдруг заднюю включать,
   А мне валить их тоже, в общем, неохота...
   На самом-то деле все проще, бесхитростней, но куда с большей кровью и
жесткостью.
   Жизнь коротка, и никто из собравшихся на дне  рождения  бригадира  не
мог сказать, насколько коротка. Вот и хочется каждый день  прожить  так,
словно бы он последний.
   - Ну что, Свеча? - Маленький, верткий пацан в  светло-сером  пиджаке,
подняв стопочку с водкой, обвел гостей взглядом. - За твой день рождения
уже пили, за погибель всех твоих врагов тоже. А давайте  я  философский,
проникновенный тост скажу, а?
   Присутствовавшие, явно ожидая чего-то веселого, оживились.
   - Давай, Укол, говори!
   Тот, кого гости назвали Уколом, состроил серьезное лицо и произнес:
   - Поэт сказал: "Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно".
   Улыбки застыли на лицах пацанов.
   - А при чем тут звезды? - спросил один.
   - Ты че - в профессора, в ботаники записался? - хохотнул другой.
   - Укол, братишка, поясни пацанам, о  каких  таких  звездах  базар?  -
Свечников, хотя и понимал, что это какая-то хитрая шутка, но почемуто  и
на своем дне рождении хотел выглядеть значительным и серьезным. - Уж  не
о тех ли, что у мусоров на погонах?
   - Когда мента поганого хоронят, всегда на могиле ставят  типовой  па-
мятник с красной звездой, - пояснил  произносивший  тост.  -  За  что  и
выпьем!
   Последние слова заглушили одобрительные возгласы:  тост  пришелся  по
вкусу, явно понравился. Выпив, братва наконец вспомнила и о приглашенных
бизнесменах. Те по-прежнему напряженно сидели с краю, точно пленники лю-
доедов.
   Они пришли на день  рождения  бригадира  "крышников"  с  подношениями
(столик, естественно, был оплачен ими же), и теперь  настал  момент  эти
подношения преподнести.
   - Ну, барыги, когда будете нашего старшого поздравлять? - Укол,  лихо
опрокинув стопочку с водкой, обернулся к одному из бизнесменов  -  толс-
тенькому, чернявому мужчине, напоминающему навозного жука.
   Тот засуетился, полез в карман, извлекая оттуда небольшую коробочку.
   - Сергей Иванович, - произнес жукообразный задушевным  голосом,  -  в
этот торжественный день позвольте преподнести вам наш скромный  подарок.
Пусть стрелки этих часов, - бизнесмен открыл футляр,  извлекая  из  него
золотые часы, - отсчитывают для вас только радостные минуты жизни.  И  я
хочу выпить, чтобы вы...
   Укол вновь разлил спиртное, а Свеча, не дослушав бизнесмена даже ради
приличия, уже принимал из его рук презент.
   - Ни хера себе! "Патрик Филипп"! - благосклонно воскликнул он. -  Ну,
удружил, Гена, удружил! Давно о таких мечтал.
   Жукообразный хотел было сказать еще чтото, но его одернул все тот  же
Укол.
   - Ну что, пацаны, какая у нас дальше культурная программа?
   - Барух бы каких снять, бухла прикупить, да в сауну, - предложил Све-
ча, щелкнув золотым браслетиком на широком запястье.
   - Тоже неплохо. - Видимо, поведение подшефных барыг было столь безуп-
речным, что Укол, бывший на дне рождения своего бригадира  кем-то  вроде
распорядителя, посчитал возможным пригласить и их.  -  Ну  что,  господа
бизнесмены, поехали с нами? Не пожалеете. Гулять так  гулять!  Есть  тут
один спорткомплекс. Телок потрахаем, заодно, как  говорится,  и  помоем-
ся... Слышь, Свеча, тут животных наберем или по дороге наснимаем?
   Однако веселую поездку в сауну, обещавшую стать достойным венцом  дня
рождения, пришлось временно отложить: в  дверном  проеме  появились  еще
двое, отлично знакомые всем, кто сидел за столом. Это были братья  Луки-
ны, Миша и Коля, несомненные лидеры группировки, под началом которой ра-
ботал и Свеча, и пацаны его бригады. Оба рослые, широкоскулые,  накачан-
ные, с поразительно одинаковым выражением лиц,  по  которому  невозможно
было прочитать, что у братьев на уме.
   Группировка братьев, получившая название урицкой, нарисовалась в сто-
лице довольно давно, в конце восьмидесятых - начале девяностых.  Братья,
обладавшие несомненным организаторским талантом, сумели  сбить  довольно
крепкую силовую бригаду, куда вошли как вышедшие в  тираж  спортсмены  -
штангисты, борцы, боксеры, биатлонисты, многоборцы, - так  и  профессио-
нальные уголовники, имевшие за спиной как минимум по одной  "командиров-
ке" "за решки, за колючки". Хотя Лукины не имели ни одной судимости,  не
побывали даже на "хате" изолятора временного содержания, к воровским по-
нятиям они относились весьма лояльно. У группировки был и вор, ее  кури-
ровавший, - довольно  авторитетный  в  столице  законник  Крапленый.  Не
"апельсин", но настоящий, правильный вор, выступавший не только  в  роли
третейского судьи, но и в качестве своеобразного буфера  между  урицкими
пацанами и остальной воровской публикой.
   Так же, как и многие в те времена, урицкие пацаны начинали с  элемен-
тарных автокидков, вышибания долгов, наездов на владельцев кооперативных
киосков. Вскоре в поле их зрения попали  несколько  перспективных  фирм,
которых не стали мелочно дербанить почем зря, а, наоборот, растили из их
владельцев "кабанчиков", чтобы дербануть всего лишь разок, но  покрупно-
му. Такая тактика оправдала себя на сто процентов -  деньги,  полученные
братьями Лукиными в конечном итоге, вкладывались в  наиболее  прибыльный
бизнес: производство фальшивой водки, бензоколонки, автосервис, увесели-
тельные заведения.
   Реальная сила любой оргпреступной группировки  характеризуется  тремя
факторами: финансовыми возможностями, количеством стволов и связями.
   К середине девяносто пятого года по количеству подопечных фирм и бан-
ков, по числу стволов урицкая группировка не могла сравниться ни  с  ог-
ромной империей солнцевских, ни  с  беспредельными  дагестанцами,  ни  с
дерзкой "долгопой". Но они тем не менее занимали собственную нишу в сто-
личном криминальном мире, которую не собирались ни с кем делить  ни  при
каких обстоятельствах.
   Братья Лукины стояли во главе урицких около пяти  лет.  Авторитет  их
был непререкаем не только из-за своеобразных талантов, но и еще по одной
причине: братья ревностно следили за внутренними делами в бригадах и  не
позволяли усилиться кому-нибудь из пацанов. И не дай Бог было кому-то из
них набрать вес: такого либо по предварительной  договоренности  сдавали
конкурентам (с последующим "завалом" на  какой-нибудь  "стрелке"),  либо
выбрасывали на раздербан руоповцам.
   Свеча, выросший в небольшом провинциальном городке российского Нечер-
ноземья, ничем особым не выделялся: окончил спортивную  спецшколу  олим-
пийского резерва, отслужил срочную в армии,  вернулся  домой.  Женитьба,
рождение ребенка, развод. Несколько раз конфликтовал с законом, имел  за
плечами условную судимость. Он попал в группировку сразу же после смерти
брата. Покойный Глобус примерно за год до смерти вызвал его в  Москву  и
ввел братана в криминальные структуры Москвы, выступив в качестве  свое-
образного толкача. В те времена авторитет Глобуса способствовал  карьере
брата. Свечников, человек неглупый и достаточно дальновидный, рос как на
дрожжах. У Лукиных, с которыми Глобус поддерживал  приятельские  отноше-
ния, недавний провинциальный мастер спорта по боксу довольно быстро  вы-
бился сперва в звеньевые, а затем в бригадиры. Но после внезапной смерти
брата-законника Сергея Свечникова стали тормозить. Это вовсе не  означа-
ло, что он не был авторитетным у пацанов. Но Лукины, понимая, что конку-
рент им ни к чему, сознательно не поручали ему дел важных и  перспектив-
ных...
   В последнее время, как казалось Свече, братья стали косо смотреть  на
него. Неизбежно назревал крупный "рамс", или  "непонятка",  как  принято
говорить в подобных случаях.
   К тому же природное самолюбие Свечникова не позволяло ему долго оста-
ваться бригадиром. Он понимал, что братва ждет от него Поступка -  одно-
го-единственного. И брат законного вора, погибшего от руки киллера,  уже
догадывался, какого именно.
   Нет, не то, чтобы ему говорили открытым текстом  или  даже  намекали:
неглупый человек сам должен просчитывать на несколько ходов наперед.
   - Ну, Серега, поздравляем, - Миша, старший из Лукиных, с чувством по-
жал имениннику руку.
   - Всех благ тебе, братан, - Коля Лукин, приязненно улыбнувшись,  вру-
чил подарок, черную коробочку пейджера. - Расти большой, слушайся  стар-
ших, не забывай о братве. Давай, пристегивай к ремешку, чтобы было  куда
тебе названивать. У тебя мобильный вечно ломается или зависаешь где  по-
пало...
   Свеча, сдержанно поблагодарив братьев, снова уселся за стол.
   - Тут предложение поступило, - Укол принялся разливать спиртное  при-
позднившимся братьям, - взять каких-нибудь телок, и в сауну.
   Старший Лукин благосклонно улыбнулся.
   - Сауна - это хорошо. Особенно, если сисястая  телка  спинку  потрет,
яйца до блеска языком начистит. Все правильно: чистота - залог здоровья.
Только давайте еще немного посидим. Тут один человек должен подойти, мо-
жет, и его с собой прихватим...
   Естественно, и ситуация, и субординация не позволили никому  из  соб-
равшихся поинтересоваться, что это за человек, хотя  Свечников,  естест-
венно, несколько насторожился. От Лукиных в любой момент можно было ожи-
дать подвоха: что другое, а это он усвоил наверняка.
   Человек, о котором шла речь, не заставил себя долго ждать - он подсел
к столику минут через двадцать после прихода братьев.
   Пожилой, невысокий, с аккуратно подстриженной бородкой, мягкими  дви-
жениями и интеллигентностью манер, он напоминал то ли доктора  провинци-
альной больницы, то ли ушедшего на заслуженный  отдых  директора  школы.
Впрочем, густые фиолетовые татуировки-перстни  на  пальцах  красноречиво
свидетельствовали: этот человек далек и от медицины, и от народного  об-
разования.
   Обладатель аккуратно подстриженной бородки был не кем иным, как Крап-
леным - натуральным вором в законе, своеобразным "куратором" урицких.
   - Ну,  здравствуйте  всем,  -  негромко,  с  подчеркнутой  доброжела-
тельностью произнес он. - А где же наш именинник?
   Николай Лукин кивнул в сторону Свечи - тот было поднялся, чтобы осво-
бодить Крапленому почетное место, однако Крапленый, улыбнувшись, покачал
головой:
   - Спасибо. Не суетись, братан. Сегодня твой праздник. Подарок за мной
- извини, слишком поздно узнал...
   Вор, опустившись в кресло, предупредительно  освобожденное  одним  из
пацанов, принял в руки стопочку со спиртным, налитую другим  пацаном,  и
сказал с чувством:
   - Ну, за тебя, братан Свеча, за твои успехи, за твой авторитет. Репу-
тация у тебя хорошая, наслышан - никаких "косяков" за тобой не водилось.
Искренне желаю тебе, чтоб достиг ты того же, чего в  свое  время  достиг
брат твой покойный, Глобус, земля ему пухом!.. -  закончил  он,  немного
понизив голос.
   Упоминание о погибшем брате заставило Свечникова едва заметно вздрог-
нуть. Уже при появлении вора именинник понял, что сегодня за праздничным
столом речь обязательно зайдет и об убитом братане Валере.
   Вскоре веселье возобновилось - ввиду появления авторитетного человека
бизнесмены были спешно выпровождены из-за стола. Нетрезвые пацаны  разб-
релись по залу, присматриваясь к сидевшим тут телкам, сыпали  недвусмыс-
ленными комплиментами, ангажируя барышень провести веселую ночь.
   Крапленый вновь подлил в стопку водки и пристально взглянул  на  име-
нинника:
   - А я ведь не зря твоего братана вспомнил.
   Свеча внутренне напрягся - он знал, что такие разговоры просто так не
заводят. И уж тем более такие люди, как вор.
   - Парился я с твоим братишкой на Бутырке, по спецу на  одной  "хате".
Толковый и авторитетный был Валера. Умный, энергичный, хватка у него бы-
ла. Такие раз в сто лет рождаются! Ни себя, ни пацанов своих в обиду  не
давал. Мы на него тогда поставили - думали, сумеет  поднять  нашу  идею.
Я-то в свое время был одним из тех, кто венец воровской на  него  возло-
жил. А конец, видишь, какой...
   Недоговорив, Крапленый закурил. Свечников, внимательно глядя на собе-
седника, уже прокручивал в голове продолжение этой беседы.  И  приблизи-
тельно знал, о чем будет тереть с ним вор дальше.
   - Как дальше жить собираешься? - продолжая внимательно  рассматривать
Свечу, поинтересовался тот.
   - По понятиям и с уважением к братве, -  с  готовностью  ответствовал
бригадир.
   - Ну-ну, - прищурился собеседник. - По понятиям - это хорошо.  Только
братишка твой, Глобус, вот уже больше года в земле лежит, а убийца  его,
беспредельщик хренов, на воле гуляет.
   Свечников нахмурился.
   - Он ведь в "матросске" сидел... Мы все тогда думали, что гада  этого
там блатные завалят. Да сбежал вот, сука.
   - Сбежал, сука. Греется теперь где-нибудь на Багамах или  Канарах,  -
невозмутимо продолжал Крапленый. - А вы, пацаны, тут сидите,  жиром  об-
растаете, жизнь прожигаете. А он... Кровь твоего брата - на нем! А  ведь
Глобус и мне братом был. Да и  не  только  Балерина  кровь.  Много  кого
еще... Да и неизвестно, скольких еще воров, скольких золотых пацанов  он
перешмаляет!
   Свеча понял: теперь или никогда! Вот он, шанс: дать вору слово  найти
и завалить киллера Солоника, выпустить нутро из  этой  суки,  поднявшего
руку на вора. Мало того, что получить моральное  удовлетворение,  еще  и
упрочить свое положение в уголовном мире, завоевать  весомый  авторитет.
Уж после такого братья Лукины наверняка начнут с ним считаться!
   - Так что скажешь?
   Лицо Свечникова сделалось каким-то торжественным и в то же время неп-
роницаемым.
   - Слово даю, если этого урода не найду и не вальну! Бля  буду,  слово
пацана!..
   На лице Крапленого обозначилось нечто вроде улыбки.
   - Уже теплей... Только ведь он хитрожопый, сука. Прячется.  Это  тебе
не бизнесмен, на которого пацаны наехали, - снял квартиру на другом кон-
це Москвы и руководит оттуда своим бизнесом по мобильному. Это -  профи.
Тут о нем по Москве разная параша ходит: будто бы и кагэбэшники  его  на
что-то там натаскивали, будто бы стреляет он, как Бог. Насчет кагэбэшни-
ков не знаю, но то что снайпер он классный, это точно.
   - Да уж знаю, - Свеча закурил, глубоко затянувшись. - Наплели  о  нем
всякого... Мало того, что натуральный урод, так еще и бывший мусор!  Все
газеты только о нем и пишут!
   - Ну, и когда его искать начнешь? - невозмутимо поинтересовался Крап-
леный.
   Это был ключевой момент. Все! Слово дано, обратного пути нет. Автори-
тетный пацан, дав однажды слово вору, не может его нарушить ни при каких
обстоятельствах. За язык Свечу никто не тянул. Не нашел, не завалил гни-
ду - считай, офоршмачился. А офоршмачившись перед вором,  пацан  никогда
не сможет рассчитывать выбиться в авторитеты.
   С силой затушив окурок, брат покойного законника произнес:
   - Прямо завтра и начну. Эй, пацаны! - крикнул он своим бригадирам.  -
Подгребайте к столу, базар тут один интересный...
   Спустя несколько минут Свеча уже говорил, и голос его звучал сурово и
внушительно:
   - Я говорю, все слышат: даю слово Крапленому, что найду ту гниду, ко-
торая братана моего вальнула. Слово пацана даю. Имя киллера вы все знае-
те - Солоник. Его еще называют Саша Македонский. Он сам родом из  Курга-
на, бывший мусор, по слухам, тасовался с шадринскими. Крови на нем  мно-
го. Знаете о нем и то, что с месяц назад он сделал лыжи из  "матросски".
Теперь в бегах. Менты его ищут, "контора", все дела... Так вот: объявля-
ем на него розыск. Мы не менты, за зарплату не работаем. Дела наши с ба-
рыгами и разборку с березовскими отложим на потом. На святое  дело  отп-
равляемся. Короче говоря, завтра же вылетаем туда. Волыны  и  лимоны  не
берем, едем пустыми. Ты, Рыжий, - Свечников обернулся к  пацану,  фигура
которого свидетельствовала, что в свое время  он  занимался  штангой,  -
отправишься со стволами самостоятельно. Не впервой. В Кургане  встретим-
ся.
   - Ну, приедем мы в Курган, а там что? - спросил Укол.
   - Посмотрим, - поморщился Свеча. - На месте разберемся. Может быть, с
местной братвой сойдемся, может быть, кого из  его  родных  в  заложники
возьмем. Дети у него там вроде, старики. К каждому по мусору не  приста-
вишь. Обещаю всем одно, - бригадир выразительно взглянул на вора, - это-
му сученку не жить...
   Крапленый благосклонно выслушал слова Свечникова - этот человек  вну-
шал ему мысль, что Солонику действительно не жить. И не только в  покой-
ном Глобусе тут дело. Что теперь былое ворошить?  Длугач  мертв,  а  он,
Крапленый, жив. Так же, как и Македонский. И как  знать  -  не  его  ли,
Крапленого, голова появится когданибудь в перекрестье оптического прице-
ла знаменитого киллера?
   Пацаны из бригады особо не высказывали эмоций. Что поделаешь,  работа
такая. Надо все бросать и лететь в какой-то там Курган -  значит,  надо.
Да и уважаемый вор вроде бы в том заинтересован...
   А братья Лукины встретили обещание Свечи без особого энтузиазма.  Они
знали: в том случае, если брат покойного Глобуса  действительно  сдержит
слово, с таким человеком придется разговаривать по-иному...


   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   "Если ты не придешь в политику, то политика сама придет к тебе".  На-
верное, эта расхожая премудрость по справедливости применима к сегодняш-
ней России.
   Организованная преступность, уличный бандитизм со стрельбой и взрыва-
ми, заказные убийства, похищение детей с целью  выкупа,  короче  говоря,
полномасштабный криминальный беспредел - это  не  только  суровая  проза
российских будней, не только предмет ежедневных страхов  среднестатисти-
ческого налогоплательщика, не только горе, кровь и слезы, но и серьезный
козырь в политической игре. И козырь этот, извлеченный в нужное время  и
в нужном месте, способен крыть едва ли не все остальные карты.
   Наверное, именно об этом думали те, кто собрались на специальное  со-
вещание силовых структур, посвященное борьбе с  организованной  преступ-
ностью.
   Совещание проходило в ярко освещенном помещении - слишком  просторном
для обычного кабинета, пусть даже  и  начальственного,  но  недостаточно
большого для конференц-зала.
   Совещание как совещание: президиум,  докладчики  на  трибуне,  цифры,
факты, сухая отчетность: за истекший период времени органами МВД возбуж-
дено столько-то уголовных дел,  раскрыто  столько-то  заказных  убийств,
столько-то вымогательств, столько-то разбойных нападений.  Предотвращено
столько-то похищений с целью выкупа, изъято столько-то  стволов  огнест-
рельного оружия, возвращено столько-то банковских кредитов. А  при  всем
при том рост организованной преступности, несмотря на все принятые меры,
никак не идет на спад.
   Да, так все оно и было. Но все присутствовавшие  прекрасно  понимали:
раскрытые преступления - это одно, а тенденция роста  -  совсем  другое.
Неумолимая же статистика свидетельствует далеко не в пользу правоохрани-
тельных органов. А главное, рост преступности вряд ли делает честь тепе-
решнему руководству МВД, правительству и самому президенту. В  следующем
1996 году состоятся очередные президентские выборы, и  тяжелая  кримино-
генная обстановка может стать козырной картой в руках оппозиции.
   О политической подоплеке совещания знали  все:  и  силовые  генералы,
выступавшие с трибуны, и сидевшие в президиуме, и конечно же  слушатели:
высокие чины Главного управления МВД, РУОПа, ФСБ и Московского уголовно-
го розыска.
   Докладчик на трибуне - невысокий седовласый  мужчина  явно  милицейс-
ко-генеральского экстерьера - то и дело поправляя сползавшие с переноси-
цы дорогие очки, читал, шелестя бумагой:
   - ...в последнее время участились случаи побегов из следственных изо-
ляторов и мест лишения свободы. Так, в ночь с четвертого на  пятое  июня
1995 года из московского следственного изолятора номер один в результате
преступной халатности бежал содержавшийся там под  следствием  Александр
Солоник, подозреваемый в заказных убийствах авторитетов  уголовного  ми-
ра...
   При упоминании о Солонике, ставшем притчей во языцех, в зале произош-
ло заметное движение. Этот человек давно уже превратился едва  ли  не  в
символ беспомощности российской милиции перед лицом организованной прес-
тупности. Высоким чинам МВД оставалось лишь разводить руками: загадочный
киллер, равно также  и  те,  кто  за  ним  стоит,  объективно  оказались
сильней.
   Во всяком случае - пока. А милицейский генерал  тем  временем  подвел
свое выступление к главному тезису:
   - ...мы, органы правопорядка, должны активизировать борьбу с  органи-
зованной преступностью. В преддверии президентских выборов обострившаяся
криминогенная ситуация может быть использована и в политических целях, и
тогда...
   Что произойдет в случае прихода к власти левых, милицейский начальник
объяснил довольно завуалированно. Тем не менее его поняли все: неизбежна
серьезная пертурбация и в МВД, и в РУОПе, и в ФСБ, а то и полная реорга-
низация этих структур. А тогда и те генералы, что ныне заседают в  высо-
ком президиуме, и те, что внимают выступающим в зале, и те, которые  тут
отсутствуют, - почти все они лишатся чинов, кабинетов, служебных лимузи-
нов, правительственных кормушек и льгот. Уже не действующими генералами,
а старыми пердунамипенсионерами будут выращивать на своих шести сотках в
ближнем Подмосковье георгины да пописывать мемуары...
   Последним выступал представитель Совета Безопасности. Видимо, серьез-
ность проблемы оргпреступности наконец осознали и в Кремле.
   Невысокий, плотный мужчина с  желтыми,  словно  стеклянными  глазами,
мосластыми кистями рук и удивительно маленьким лбом буквально  вбивал  в
слушателей гвозди коротких, рубленых фраз:
   - Вы должны осознать, что преступник, бандит, убийца - это уже не че-
ловек. Тот, кто встает на путь преступлений, тем самым вычеркивает  себя
из общества. Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости,  ни-
какого снисхождения. Борьба должна быть беспощадной. В ваших руках буду-
щее страны... - Послюнявив палец, желтоглазый перевернул страничку текс-
та, и во время краткой паузы многие, наверное, подумали  -  куда  убеди-
тельней прозвучали бы слова не о "будущем страны", а  о  личном  будущем
слушателей. А докладчик тем временем продолжал: - От вас и только от вас
зависит, каким это будущее станет...
   Вскоре объявили получасовой перерыв. Слушатели поднялись и потянулись
в вестибюль обсуждать и комментировать услышанное.
   Слова представителя Совета Безопасности были встречены благосклонно и
сочувственно всеми без исключения. Получалось, что картбланш на борьбу с
бандитами давался на самом что ни на есть высоком уровне.
   "Бандит - это не человек". А коли так - с ним можно  делать  все  что
угодно, невзирая на закон, лишь бы шло на пользу дела.
   Но, наверное, никто из присутствующих даже не подумал, что,  несмотря
на тяжелую криминогенную обстановку, законы еще никто не отменял.  Равно
и презумпцию невиновности. "Преступником, бандитом и убийцей" любого че-
ловека может назвать лишь суд...
   В светлом кабинете, обставленном с  казенной  административной  стро-
гостью, соответствующей большинству государственных  учреждений  бывшего
Советского Союза, царила абсолютная тишина.  Изредка  ее  нарушал  скрип
вертящегося кресла да шелест перекладываемых бумаг.
   Высокий, представительный мужчина с короткой стрижкой, круглым  лицом
и редкими, крепкими желтоватыми  зубами,  расположившись  за  письменным
столом, сосредоточенно читал содержимое толстой папки. Видимо,  изучение
служебных документов настолько захватило его, что он даже забыл  об  ос-
тавленной в пепельнице сигарете, дотлевшей почти до фильтра.
   Под потолком неподвижно висел сизый табачный  дым.  Обратив  на  него
внимание, мужчина недовольно поморщился. Опершись ладонями о крышку сто-
ла, поднялся и медленно направился к окну, занавешенному гардинами цвета
гнилой вишни. Повозившись со шпингалетом, он отворил форточку. Вместе  с
потоком свежего воздуха кабинет наполнился звуками автомобильных клаксо-
нов, шумом моторов и многоголосием пешеходов, проходивших по Шаболовке.
   Хозяином кабинета был офицер московского РУОПа Олег  Воинов,  старший
поисковой группы, созданной для поимки Солоника.
   Воинов недавно прибыл с высокого совещания. Благодаря обилию получен-
ной информации настроение его заметно поднялось, и даже естественная ус-
талость не мешала руоповцу чувствовать себя полностью уверенным в себе.
   Олег Иванович Воинов попал в Региональное управление по борьбе с  ор-
ганизованной преступностью еще в 1993 году, сразу же после того, как эта
структура была выведена в отдельное подразделение.  На  его  счету  было
несколько достаточно  громких  дел  -  раскруток  рэкетиров,  донимавших
серьезные коммерческие фирмы в Москве и ближнем Подмосковье,  предотвра-
щение наездов на банки, имевших солидные связи в верхах и потому не нуж-
давшихся в татуированных "крышниках". Так, в начале года его  стараниями
был взят под стражу весьма авторитетный вор в  законе,  которому  органы
правопорядка долгое время не могли что-либо инкриминировать. Правда, за-
конник был водворен в СИЗО не столько благодаря высокому профессионализ-
му Воинова, сколько в  результате  банальной  подставы,  которая  широко
практикуется в ведомстве на Шаболовке. Во время профилактического обыска
в его машину было подброшено несколько патронов к "ТТ" и пакетик  кокаи-
на. Протокол обыска, понятые и прочие процессуальные  формальности  пол-
ностью соответствовали нормам Уголовно-процессуального кодекса.  Автори-
тет оказался на шконках Бутырки, а Воинов, получив похвалу начальства  и
повышение по службе, еще более упрочил репутацию перспективного и  высо-
копрофессионального офицера. Его ставили в пример, называли в числе луч-
ших. И, наверное, потому именно ему доверили серьезное  и  ответственное
задание: поимку легендарного киллера Александра Солоника.
   Руоповец был человеком далеко не глупым, а потому  прекрасно  понимал
щекотливость момента. Если легендарный киллер не будет пойман, его само-
го, "перспективного и высокопрофессионального",  неминуемо  задвинут,  и
тогда на карьере можно будет ставить большой и жирный крест. В случае же
поимки, наоборот, он, Олег Иванович Воинов, может рассчитывать на  голо-
вокружительный взлет и самые радужные перспективы.
   Как ни странно, но Воинова особо не интересовало все то,  что  обычно
интересует человека его возраста и положения: женщины,  спиртное,  отдых
за границей, дорогие навороченные автомобили. Он не был жаден и  до  де-
нег. А ведь тут, на Шаболовке, большие  деньги  делались  не  просто,  а
очень просто. За каких-то год-полтора средний руоповец мог позволить се-
бе приобрести собственную квартиру, подержанный джип  и  даже  отдых  на
Кипре с молодой, длинноногой любовницей.
   Все знали, каким образом добываются такие блага, но по понятным  при-
чинам предпочитали помалкивать.
   Нет, Олег Иванович никогда не добивался для себя имиджа крутого  дея-
теля. Не мечтал о золотых пляжах  Лимасола,  о  телках-манекенщицах,  об
устрашающего вида четырехколесном монстре.
   Карьера, карьера и еще раз карьера - это было единственной  его  жиз-
ненной программой. Так было и в армии, где он, служивший срочную  охран-
ником в одном из лесоповальных лагерей на Дальнем Востоке, ушел на  дем-
бель старшиной. В райотделе милиции, куда он пошел работать после армии,
его постоянно ставили в пример другим. А Высшую школу милиции он окончил
первым в списке выпускников с красным дипломом...
   Постояв у форточки, хозяин кабинета бросил равнодушный взгляд на про-
хожих, проезжающие машины и, оставив форточку открытой, уселся  на  свое
рабочее место.
   Что и говорить, дело Александра Солоника, которое он  в  который  раз
просматривал, могло стать вершиной его руоповской карьеры. Его имя  упо-
минается даже на совещании в присутствии представителей Совета  Безопас-
ности. Это тебе не банальная уголовщина, а высокая  политика.  В  случае
поимки родной РУОП может рапортовать: мы не зря едим свой хлеб, оправды-
ваем свое название, и кадры у нас ценные, как,  например,  тот  человек,
который обнаружил и обезвредил Солоника. А человек, спасший честь мунди-
ра, да еще в такой сложный внутриполитический момент, имеет полное право
рассчитывать на многое...
   "Преступник, бандит, убийца - это уже не человек. Меньше либерализма,
больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения", - эти  слова,
услышанные Воиновым сегодня, придали внутреннюю уверенность.
   - Значит, Курган, - тихонько прошептал руоповец.
   Старший поисковой группы составил для себя план дальнейших действий.
   Солоник бежал. Но куда? Остался в Москве? Маловероятно, он тут  слиш-
ком засвечен. Выехал за рубеж? Реально, хотя это и тяжело - приметы бег-
леца разосланы по всем заставам, таможням и пограничным переходным пунк-
там. Риск быть опознанным и схваченным очень велик. Стало быть, остается
третье: он в России, но где-то скрывается. И, по всей вероятности, ближе
к дому, к тихому и провинциальному Кургану. К тому же в  этом  городе  у
него ребенок, старики-родители. Почему бы не предположить, что с  кем-то
из них он поддерживает контакты? И почему до сих пор никому не пришло  в
голову: родные и близкие знаменитого наемного убийцы  по  сути  являются
заложниками!
   Спрятав папку с делом Солоника в ящик стола, Воинов набрал  номер  на
телефоне внутренней связи.
   - Алло, Леша?
   - Слушаю, Олег! - донесся из мембраны голос заместителя Воинова.
   - Зайди, пожалуйста, ко мне. Заодно собери наших ребят, скажи,  чтобы
командировки оформляли. Завтра утром вылетаем в Курган...


   ГЛАВА ПЯТАЯ

   Адвокат всегда вежлив, улыбчив, корректен и обходителен.  Внимательно
слушает любого собеседника, никогда не прерывая, а если уж так случится,
что перебьют его, тут же замолкает на полуслове,  терпеливо  подбадривая
собеседника. Любому куда приятней рассказывать о себе самом, чем слушать
других - для профессионала, проработавшего  с  людьми  десятилетия,  это
прописная истина. К тому же человек, который слушает внимательно, не пе-
ребивая, вызывает безотчетное уважение и доверие клиента, что в  многот-
рудной адвокатской работе зачастую определяет успех дела.
   Рабочий день Адвоката забит с раннего утра и до позднего вечера.  Мо-
бильный телефон пищит не переставая, пейджер  выдает  законспирированные
тексты, подчас на махровой блатной фене. Адвокат должен, мгновенно сори-
ентировавшись, перевести сообщение на нормальный язык и вспомнить,  кому
давал номер пейджера. А главное - сообразить, о ком и о чем  идет  речь,
предварительно прикинув,  как  оградить  клиента  от  неприятностей  при
следствии.
   Вот Адвокат и мотается: садится утром в черный "БМВ" и ездит с одного
конца Москвы на другой: с Петровки, 38 - в следственный изолятор  Лефор-
тово, оттуда - на Шаболовку, 3, в штаб-квартиру РУОПа, оттуда - на "Мат-
росскую тишину", затем в прокуратуру, в суд, в свою юрконсультацию...
   В бывшем Советском Союзе, да и в  теперешней  России  Адвокат  всегда
одиночка. За его спиной подследственный, для которого защита - последняя
и единственная надежда. Перед ним огромный, хорошо отлаженный, смазанный
кровью и слезами механизм государственной машины: милиция,  прокуратура,
суды, изоляторы временного содержания, тюрьмы и зоны четырех режимов.  У
следователей план по раскрытию преступности, у судей  пресловутое  внут-
реннее убеждение плюс телефонное право, у прокуроров общие фразы о  том,
что государство и так слишком гуманно к преступникам. Хотя назвать подс-
ледственного преступником, пока вина его не доказана, нельзя: все та  же
презумпция невиновности. Это дело обвинения  доказать,  что  сидящий  на
скамье подсудимых - преступник, а вовсе не подследственного  доказывать,
что он чист перед законом.
   Возраст и жизненный опыт дают многое, и прежде всего здоровый профес-
сиональный цинизм. Адвокат, как никто другой, понимает, что  это  такое.
Ему приходилось защищать откровенных криминальных авторитетов и явно не-
виновных, попавших в СИЗО по сфабрикованным РУОПом делам. Заниматься ма-
терыми убийцами и теми, на кого вешали чужие убийства. Помогать  профес-
сиональным кидалам банков и  валенкам,  бравшим  на  себя  чужие  кидки,
маньякам и тем, кого таковыми представляли... И нередко на  процессах  с
участием Адвоката свидетели обвинения перебирались на скамью подсудимых,
а подсудимых освобождали из-под стражи прямо в зале суда.
   Вот и теперь, погожим сентябрьским утром, он, усевшись за руль  маши-
ны, ехал на деловую встречу к друзьям очередного клиента. Встреча  была,
в общем-то, обычной, рядовой, чего не скажешь о  самом  подследственном.
Этот человек, занимавший довольно серьезное место в криминальном раскла-
де Москвы, сидел теперь в печально известной Бутырке и обвинялся в дерз-
ком убийстве серьезного уголовного авторитета. На первый взгляд,  шансов
вытащить убийцу из-под стражи не было никаких: случайно проходивший мент
скрутил его рядом с еще теплым трупом. У задержанного обнаружили  писто-
лет "ТТ" с полупустой обоймой и парик,  то  есть  классические  вещдоки.
Нашлось сразу  три  свидетеля,  слышавших  выстрел,  и  это,  по  мнению
следствия, не оставляло обвиняемому никаких шансов.
   Сидя за рулем "БМВ", Адвокат уже знал, как следует поступить. До  то-
го, как отправиться на эту встречу, он несколько часов  кряду  беседовал
со специалистом по судебной психиатрии из знаменитого института Сербско-
го, три дня провел в библиотечном читальном зале, изучая  литературу  по
контузиям и психическим расстройствам. На заднем  сиденье  в  спортивной
сумке лежала общая тетрадь, куда защитник того, кто расправился с банди-
том-беспредельщиком, скрупулезно выписал все, что могло понадобиться при
будущей защите...
   Конечно же, Адвокат не был уверен  в  успехе  на  сто  процентов,  но
кое-какие шансы вытащить клиента из-за решетки у него появились. Дело  в
том, что за год до убийства на этого человека было совершено  покушение,
и несомненно, тем самым беспредельщиком. "Мерседес" клиента  взорвали  в
самом центре Москвы, владелец получил серьезную контузию, после  которой
лечился более полугода. Следствие, по мнению защитника, допустило  явный
прокол: при задержании не была проведена психиатрическая экспертиза, оп-
ределяющая состояние обвиняемого на момент убийства. А это давало  шансы
заменить большой срок куда меньшим, к тому же не в  исправительно-трудо-
вом учреждении строгого или специального  режима,  а  в  психиатрической
больнице закрытого типа.
   Черный "БМВ" спокойно катил по столичным проспектам и улицам,  запру-
женным автомобилями. Адвокат не торопился, а в который раз прокручивал в
голове возможные следовательские подставы и собственные  контраргументы.
Конечно же, он и не мог подозревать, что и это уголовное дело, и  предс-
тоящий разговор с друзьями клиента отнюдь  не  самая  большая  жизненная
проблема, которая ожидает его сегодня...
   Неприметная в московской автомобильной толпе  серая  "Волга"  с  так-
систскими шашечками вела черный "БМВ" от Кунцево, где находилась  юриди-
ческая консультация Адвоката, до станции  метро  "Динамо".  Там  "Волгу"
сменила белая "семерка", но вскоре вместо нее появилась потрепанная  бе-
жевая "шестерка".
   В салоне "шестерки" сидели двое. Вроде бы обыкновенные мужички, мота-
ющиеся по своим делам - неброско одетые, с угрюмыми, неулыбчивыми физио-
номиями. Так могут выглядеть и торговцы средней руки, и мелкие клерки, и
институтские инженеры. Правда, выражение лиц этих людей, цепкие и  колю-
чие взгляды, которые они бросали по сторонам, свидетельствовали, что это
наверняка не торгаши и не инженеры...
   Тот, что сидел рядом с водителем, взял черную коробочку рации с толс-
тым отростком антенны и, нажав кнопку связи, произнес:
   - Ноль-первый, я Ноль-пятый. Объект  приближается  к  "Садко-Аркаде".
Видимо, остановится там. Черная "БМВ" пятой модели, государственный  но-
мер...
   Послышался характерный шум, и сквозь эфирные помехи рация прохрипела:
   - Ноль-пятый, я ноль-первый. Вас понял. Держите объект в пределах ви-
димости.
   Говоривший положил рацию рядом с собой  и,  обернувшись  к  водителю,
произнес:
   - Он, видимо, тут припаркуется. Давай гденибудь рядом  встанем,  если
что - подстрахуем ребят...
   Вскоре черная "БМВ" Адвоката заняла место на паркинге. Открылась  во-
дительская дверка, и хозяин машины, заметив знакомых, помахал им  рукой.
Разумеется, он не обратил внимание ни на  бежевую  "шестерку",  вставшую
несколько поодаль, ни на темно-вишневый "жигуль" девятой модели, медлен-
но выезжавший ему наперерез...
   - Ну, привет! - огромный, под два метра атлет, подойдя к Адвокату,  с
чувством пожал ему руку. - Может, в кабак какой забуримся, там перебаза-
рим?
   - Доброе утро, - вежливо поздоровался тот в ответ и на всякий  случай
взглянул на роскошный шестисотый "мере", на котором приехали друзья кли-
ента. - Нет, давай тут переговорим, у меня времени мало - через час дол-
жен быть на Бутырке, у вашего друга.
   Атлет сразу же согласился.
   - Ну давай тут перетрем. Сколько ему светит? А главное - можно нашего
братана конкретно со шконок выдернуть?
   Облокотившись о багажник своей машины, Адвокат лаконично изложил свою
точку зрения по поводу предстоящей защиты.
   - Вообще-то трудно, но попробовать можно. Надо добиться психиатричес-
кого освидетельствования. Завтра утром у меня в прокуратуре  встреча,  я
уже обо всем договорился. Пока ничего не обещаю. Но, как говорится,  по-
пытка не пытка, - закончил он.
   - Да ты уж сделай, а? - собеседник просительно взглянул на  Адвоката.
- А мы уж в долгу не останемся, в натуре, слово пацана. Ты же  нас  зна-
ешь! А он-то сам как? Не прочь под психа закосить?
   Адвокат хотел было что-то ответить, но не  успел:  неожиданно  взгляд
его остановился на темно-вишневой "девятке", медленно катившей вдоль за-
битого автомобилями паркинга. Антрацитно-черное тонированное стекло зад-
ней дверки медленно опустилось, и оттуда высунулось тупое дуло "АКСа"  с
пламегасителем...
   То, что произошло дальше, Адвокат запомнил на всю  оставшуюся  жизнь:
ствол "Калашникова" чуть приподнялся, и обманчивую тишину  автомобильной
стоянки пропорола длинная автоматная очередь.
   Стрельба велась вроде бы прицельно. Во всяком случае  Адвокат  видел,
что ствол был направлен прямо на него, и потому, повинуясь инстинкту са-
мосохранения, повалился на асфальт, у колеса собственной машины.
   Нападавшие явно не жалели патронов: автоматные очереди заглушали звон
разбиваемых автомобильных стекол, скрежет металла, панические крики про-
хожих.
   Как ни странно, недавний собеседник не растерялся: выхватив из  кобу-
ры, что под мышкой, пистолет, он открыл беглый огонь по "девятке". Адво-
кат, отползая между машинами к тротуару, видел, как встретивший его  ам-
бал, спрятавшись за чьей-то машиной, прицельно палил в киллеров из  тем-
но-вишневой "девятки".
   Вскоре подоспела подмога - из шестисотого "Мерседеса" выскочили точно
такие же амбалы: в руках у них были пистолеты-пулеметы "узи".
   Стрельба с обеих сторон велась безостановочно. Во всяком случае Адво-
кату, спрятавшемуся за задком чьего-то автомобиля, так казалось. И  кил-
лерская "девятка", и шестисотый "мере" должны  были  бы  превратиться  в
настоящее решето, и никого - ни нападавших, ни защищавшихся - давно  уже
не могло остаться в живых.
   Но несмотря на огненный смерч с обеих сторон, факты свидетельствовали
об обратном.
   Все стихло столь же неожиданно, как и началось. Подняв голову,  Адво-
кат заметил, как темно-вишневая "девятка", взвизгнув по асфальту протек-
торами, набрала скорость, удаляясь от места перестрелки.
   Вечером того же дня из популярной  телевизионной  передачи  "Дорожный
патруль" защитник сидевшего в Бутырке авторитета с  удивлением  выяснил,
что он стал свидетелем вооруженной разборки между шадринской и  клинской
группировками. Высокопоставленный офицер столичного ГУВД без тени смуще-
ния пояснил в интервью телеведущему, что в Москве подобные происшествия,
к сожалению, в порядке вещей, но милиция, безусловно, разыщет и  накажет
преступников.
   Это было тем более странно, что люди  в  шестисотом  "Мерседесе",  на
встречу с которыми приехал Адвокат, не принадлежали ни к шадринским,  ни
к клинским...
   А незадолго до полуночи на его мобильный позвонил неизвестный.
   - Ну что, оклемался? - послышался из трубки чей-то незнакомый голос.
   Адвокат поперхнулся.
   - Вы ошиблись номером... - Первое, что пришло ему в голову.
   - Нет, не ошиблись. Мы тебя предупредили. И предупреждение  это  пос-
леднее. Поменьше трепись с журналистами о своем знаменитом клиенте...
   Короткие гудки зуммера дали понять, что разговор  завершен.  Адвокат,
конечно же, понял, о ком идет речь, да так и остался стоять посреди ком-
наты с телефонной трубкой в руках.
   Да, стрельба у "Садко-Аркады" была инсценировкой - это было очевидно.
Впрочем, в следующий раз автоматчики на темно-вишневой "девятке"  навер-
няка будут стрелять на поражение...
   Светало. Небо над Москвой сделалось сперва  грязносерым,  мутным,  но
всходившее солнце уже медленно окрашивало его сусальной позолотой, пред-
вещая теплый и погожий день.
   Стоя у широкого окна своего бывшего кабинета,  Координатор  задумчиво
смотрел на панораму Большой Лубянки, по обыкновению раскачиваясь с пятки
на носок и засунув руки в глубокие карманы брюк.
   Сквозь неплотно занавешенное окно пробивались первые лучи восходящего
солнца, отбрасывая причудливые тени от стоящей в комнате казенной  мебе-
ли.
   В приоткрытую форточку доносился привычный шум большого города. Завы-
вали двигатели первых вышедших на маршрут троллейбусов. В районе Кузнец-
кого моста надсадно прозвучала милицейская сирена и смолкла. Нахохливши-
еся воробьи ловко прыгали по жестяным подоконникам и карнизам.
   Координатор приехал на Лубянку в четыре утра,  чтобы  переговорить  с
эфэсбэшным генералом, своим преемником по должности. Тот, один из немно-
гих, знал и об истинном лице "охранной фирмы" Координатора, и об  "С-4",
и о киллерских отстрелах...
   Впрочем, не только об этом. Деловое сотрудничество фирмы Координатора
и Лубянки продолжалось - и оно было взаимовыгодным, это  сотрудничество.
Главк, которым руководил высокий чин ФСБ, делал для Координатора  немало
полезного: поставлял информацию, прикрывал его от МУРа и  РУОПа,  иногда
даже предоставлял ребят из "семерки", Седьмого Главупра, знаменитой "на-
ружки". Конечно же, в  ФСБ  прекрасно  отдавали  себе  отчет,  что  дея-
тельность структуры бывшего коллеги носит также и коммерческий характер,
но на это волей-неволей приходилось закрывать глаза. Да и что уволенному
в запас с Лубянки генералу оставалось делать, если его нынешняя  секрет-
ная структура не финансировалась из бюджета? К тому же у  хозяина  этого
кабинета была и своя заинтересованность в фирме  Куратора,  естественно,
коммерческая.
   Бывшего чекистского генерала вывел  из  задумчивости  голос  генерала
действующего:
   - Короче говоря, информацией вы владеете. Подытожим. Воинов, тот  са-
мый офицер из РУОПа, со своей поисковой группой уже  вылетел  в  Курган.
Техническая служба сообщила также, что уголовный авторитет Свечников от-
правился на родину вашего героя еще вчера. По всей вероятности,  там  их
пути пересекутся.
   - Благодарю, - скрипучим голосом произнес  Координатор  и  неожиданно
перевел беседу в другое русло: - Кстати, как вам  понравилось  последнее
выступление представителя Совета Безопасности?
   - "Быть безжалостным и беспощадным", - процитировал по  памяти  собе-
седник, пряча нехорошую ухмылку. - "Меньше либерализма, больше  жесткос-
ти. Никакой жалости, никакого снисхождения". Ну-ну. А в зале  менты  си-
дят, ушами хлопают, аплодируют. Ну разгромят  они  всех  бандитов,  что,
впрочем, проблематично. А дальше что? Представьте совершенно невообрази-
мое: допустим, не будет в России организованной преступности, сметут ее,
сотрут в порошок. И с кем тогда бороться тому же РУОПу? Придется  срочно
самоликвидироваться. Сегодня они сами от всех этих солнцевских,  долгоп-
рудненских да чеченских группировок зависят. Разгромят все до  единой  -
не будет смысла и в их собственном существовании. Не  все,  стало  быть,
так просто, как может показаться на первый взгляд. В этой стране все од-
ной веревочкой повязаны! К тому же искоренить все эти группировки немыс-
лимо. И не в одной тут милиции дело, а в объективных обстоятельствах.
   Неожиданно Координатор поймал себя на той мысли, что хозяин  кабинета
совершенно прав! Не будет оргпреступности - кому, а главное - против ко-
го будет ставить "крышу" его охранная фирма?
   Пробормотав в ответ что-то невнятное, ой,  сославшись  на  усталость,
вызвал к подъезду машину и распорядился отвести себя домой, в загородный
коттедж.
   Координатор позавтракал, принял душ, и прежде чем лечь спать, записал
в рабочем блокноте:
   "20 сентября - позвонить в Грецию".
   А это означало, что Александра  Македонского  ожидала  ликвидационная
акция - первая после бегства из следственного изолятора...


   ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Среди черепичных крыш, среди узеньких улиц, петлявших между каменными
заборами и глухими стенами домов, в зыбком сентябрьском рассвете  откры-
вался на склоне горы небольшой квартал фешенебельной  афинской  окраины.
Здесь издавна селились люди известные и состоятельные - подальше от суе-
ты центра города, от раскалившегося за день асфальта, от вони  выхлопных
газов. Роскошные коттеджи, занимавшие целые кварталы,  выглядели  то  ли
сказочными замками, то ли  декоративными,  сильно  уменьшенными  копиями
Парфенона. Архитектурные мотивы Древней Греции возникают  в  современных
Афинах буквально на каждом шагу.
   Вилла, расположенная почти что в самом  центре  этого  фешенебельного
района, может быть, и не выглядела такой уж величественной, но по  внут-
реннему комфорту могла дать фору едва ли не всем другим.
   Роскошная стильная мебель явно ручной работы,  дорогая  отделка  стен
мореным дубом, безотказная японская техника в каждой из  десяти  комнат,
овальный бассейн с голубой водичкой,  подсвеченной  изнутри,  просторная
веранда, на которой так приятно сидеть теплыми осенними вечерами. Короче
говоря, убранство виллы воскрешало в памяти крылатые слова  героя  одной
кинокомедии о том, что жить хорошо, а хорошо жить - еще лучше.
   На веранде сидели двое - невысокий,  крепкого  телосложения  мужчина.
Короткая стрижка, накачанные бицепсы спортсмена, рельефно обрисовывающи-
еся под рубашкой, придавали ему вид уверенного в себе и независимого че-
ловека.
   Девушка,  сидевшая  за  столиком   напротив,   казалась   воплощением
женственности: по-восточному миндалевидный разрез черных глаз, строгие и
правильные, как у статуи античной богини, черты лица.  Помимо  необыкно-
венной красоты, в ней угадывалось нечто домашнее и вместе с  тем  трога-
тельное, беззащитное.
   - Ну что, Саша, как тебя теперь называть? - ласково  поинтересовалась
девушка, осторожно взяв в руки его ладонь.
   За столиком на веранде роскошного коттеджа,  специально  снятого  для
него, сидел Александр Солоник. А девушка звалась Аленой. Она прилетела в
Грецию из России сегодня утром и весь день не отпускала  Сашу  от  себя,
словно в ее отсутствие с ним вновь могло бы что-то произойти.
   Конечно же, Алена знала о нем не очень много -  больше  догадывалась,
но женская интуиция не могла ее подвести. К тому же главное об Александ-
ре Македонском ей было известно из газет и телевидения: "киллер  мафии",
"наемный убийца", "самая загадочная фигура российской криминальной исто-
рии"...
   Но Алене было на все это наплевать, потому что для нее он был ее  лю-
бимым...
   За свои неполные тридцать пять лет Солоник имел очень  много  женщин,
но ни к одной из них он не привык так, как к Алене. Может быть,  потому,
что за эту женщину ему пришлось бороться с ее бывшим мужем, может  быть,
потому, что он, такой  сильный,  суровый  и  безжалостный,  инстинктивно
стремился видеть рядом с собой столь трогательное и беззащитное  сущест-
во.
   Поэтому он и выписал Алену в Грецию. Удивительно другое - Куратор без
слов быстро оформил ей греческий паспорт.
   - Так кто же ты теперь? - Алена по-прежнему не отпускала его ладонь.
   Тот улыбнулся.
   - У меня теперь много имен. Может быть, даже слишком много для одного
человека, но для тебя я всегда буду Сашей Солоником. Для кого-то - Алек-
сандром Македонским. В Греции меня знают как Владимироса  Кесова.  Греки
наивны до ужаса - с неделю назад я в шутку сказал кому-то,  что  являюсь
русским консулом, они поверили, даже не спросив документы. Да, кстати, -
рука Солоника извлекла из накладного кармана рубашки пластиковый прямоу-
гольник. - Вот, посмотри, накануне твоего приезда оформил.
   Алена взяла карточку.
   - Что это?
   - Так называемая идентификационная карта. По ней я также значусь  ре-
патриантом из Грузии, Поповым Валериасом, сыном Космоса и Анны...
   - Космоса? - удивилась девушка. - Странный у тебя отец...
   - Видимо, это греческий вариант имени Кузьма. Ну что,  покатаемся  по
вечернему городу?
   В подземном гараже стоял белоснежный джип "Тойота". Солоник, умудрив-
шись перевести в Афины с номерных счетов за границей свои старые вклады,
первым делом купил приличную машину. Даром, что тут, в Афинах, ездить на
большом лимузине было не столь удобно: узкие улицы, проблемы  с  парков-
кой...
   - Поехали? - Солоник встал.
   Девушка улыбнулась - улыбка вышла застенчивой.
   - Извини, может быть - в другой раз?
   - Почему?
   - Я не хочу сегодня никуда ехать. Сегодняшний вечер, сегодняшнюю ночь
я хотела бы провести с тобой здесь.
   И горел неяркий свет ночника, и ветерок тихо шелестел тюлем на  окне,
и жалобно скрипела отворившаяся дверь, но ни он, ни она  не  находили  в
себе сил подняться и закрыть дверь спальни.
   Она, ощущая на себе сильное, точно отлитое из металла тело,  тихонько
постанывала от счастья, неги и наслаждения:
   - О-о-о... Еще, еще... Дорогой, любимый... Хочу тебя еще, еще,  войди
в меня сильней, сильней... Пожа-алуйста!..
   Он приподнялся, принялся жадно целовать тело  Алены,  распаляя  ее  и
распаляясь сам еще сильнее. Его дыхание, горячее и  сухое,  обжигало  ей
кожу, и она, уже не в силах себя сдержать,  рывком  перевернула  его  на
спину.
   - Войди же в меня, скорей, пожалуйста, а то я сейчас умру...
   Он ласково провел по шелковистым волосам лобка ладонью, осторожно, но
властно раздвинул ноги, положив палец на ее нежное, влажное и  трепетное
лоно. Она приподняла бедра - от его прикосновения тело ее  задрожало,  а
он, прижимаясь, уже входил в нее...
   - Быстрей, быстрей, сильней!.. - стонала она. - Возьми меня!..
   Они кончили одновременно. И в этот  самый  момент  в  высшей  степени
некстати позвонил мобильный телефон, лежавший на тумбочке возле кровати.
   Солоник взял трубку. По этому телефону ему мог звонить  только  Кура-
тор.
   - Александр Сергеевич, - голос серенького был сух и официален. -  Мне
необходимо с вами встретиться.
   - А в другое время нельзя? - спросил Саша, наблюдая, как Алена  стыд-
ливо прикрывается простыней.
   - Повторяю, мне необходимо вас видеть. Через полчаса жду вас на точке
номер два. Просьба не опаздывать.
   Из трубки послышались короткие гудки, а Саша, бросив телефон  на  ко-
вер, только и смог выдавить из себя:
   - Ну, зараза!
   "Точкой номер два" было небольшое уличное кафе в самом  центре  Афин,
на улице Фемистокла. Куратор уже ждал его за крайним столиком,  его  со-
рочка белым пятном выделялась на фоне фиолетовых афинских сумерек.
   Саша успел понять одно - его срочно вызвали, чтобы дать очередное за-
дание. И теперь он для Куратора никакой не Владимирос Кесов, не Валериос
Попов и, естественно, не Саша Солоник, а Александр Македонский,  суперп-
рофессиональный киллер, никогда не знавший промаха. Они поздоровались, и
Саша сел в пластиковое кресло.
   - Извините, что побеспокоил вас в столь позднее время, -  безусловно,
Куратор, человек с кагэбэшным  прошлым,  а  потому  достаточно  проница-
тельный, догадывался, что звонок его пришелся крайне не  вовремя.  -  Но
дело действительно очень срочное. Мне час назад позвонили, вот  и  приш-
лось назначать вам встречу.
   - Слушаю, - Македонский старался не встречаться с собеседником взгля-
дом - чтобы не выдать неприязненное выражение собственных глаз.
   Куратор протянул Солонику щегольский атташе-кейс с позолоченными зас-
тежками.
   - На ознакомление - до утра. Тут сорокаминутная видеокассета, две ау-
диозаписи, фотографии, кое-какие документы и карта. Себе можете оставить
только карту, которую потом, естественно, уничтожите.  Никаких  пометок,
никаких записей. Завтра в семь  утра  вернете  все  остальное.  О  месте
встречи сообщу дополнительно, где-то за час: Завтра же вечером вам  над-
лежит выехать в Италию, в один небольшой городок. Ваши  греческие  доку-
менты на имя Кесова позволяют вам безвизовое  перемещение.  А  исполнить
надлежит...
   Серенький никогда не отличался особым многословием: пять-шесть  пред-
ложений включали в себя информацию  о  клиенте,  характеристики,  уровни
подготовленности и защищенности, фактор готовности отразить нападение. А
больше киллеру знать и не следует...
   - Оптимальный вариант -  ликвидировать  вместе,  с  его  итальянскими
друзьями. Классические мафиози,  "Коза  ностра",  зондируют  возможности
транзита наркотиков через Россию. Кстати, их фотографии я передал.  Один
из них фигурирует и на видеокассете - разберетесь по комментарию на зву-
ковой дорожке.
   Саша Македонский выслушал Куратора молча. Когда тот  закончил,  спро-
сил:
   - Способ?
   - Без разницы, на ваше усмотрение. Но, конечно, желательно, чтобы  вы
не привлекли внимания карабинеров. К тому же взрыв слишком по-русски,  -
недобрая улыбка появилась на тонких змеиных губах серенького. - Стреляли
вы всегда отменно. Убежден, что за время, проведенное в Греции,  вы  уже
набрали былую форму. В случае удачной ликвидации их смерть наверняка бу-
дет списана на разборки между враждующими кланами итальянской  мафии.  В
Италии теперь свой беспредел, так что все  просчитано.  Как  видите,  мы
всегда выводим вас из-под удара.
   - Срок исполнения?
   - На все про все - две недели. Думаю, этого достаточно.  Остановитесь
в гостинице, машину возьмете в прокате. Отель и транспорт желательно ме-
нять раз в два дня. Да, кстати... - Куратор положил на столик  кредитную
карточку. - Вот деньги на ваше имя. Ну, всего хорошего, до завтра.
   Саша положил кредитную карточку в карман.
   - Спасибо.
   - Что касается гонорара за исполнение - как обычно, по  прежним  мос-
ковским меркам... Надеюсь, Алена не очень рассердится на вас  за  вынуж-
денный отъезд? - с улыбкой поинтересовался серенький на прощание, но Со-
лоник сделал вид, будто бы не расслышал его вопрос.


   ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Ржавый металлический конус над лампой у входа в гостиницу  равномерно
раскачивался, и тени редких прохожих на тротуаре то увеличивались в раз-
мерах, приобретая фантастические очертания, то сокращались, делаясь кар-
ликовыми.
   Конус лампы пронзительно  скрипел,  и  от  этого  скрипа  становилось
как-то не по себе.
   Стоя у гостиничного входа, Свеча с откровенной ненавистью смотрел  на
утопающие в сумерках городские улицы. Большей дыры в своей жизни  он  не
встречал - разве что родной райцентр, где он жил до того,  как  покойный
братан Валера не выписал его в столицу.
   Добрая половина фонарей на улицах Кургана не горела - в городе эконо-
мили электричество. Экономили и в квартирах. Впрочем, телевизоры включа-
лись аккуратно. По старому доброму обычаю советских времен люди привыкли
каждый вечер смотреть программу "Время" - что бы в ней ни передавали.  А
чем еще тут можно заниматься? Пить водку, трахать местных  прыщавых  те-
лок, ходить друг к другу в гости да смотреть телевизор, этот  ежедневный
наркотик...
   - Ну, попал, бля, - Свечников извлек из кармана пачку сигарет,  заку-
рил. - Ну чо, двинем? - обернувшись, бригадир кивнул выходившим из  две-
рей гостиницы Рыжему и Уколу. Пацаны немного задержались в номере,  при-
водя себя в порядок после дороги.
   Рыжий, прибывший из столицы со стволами отдельно от других, поселился
в другой гостинице, и ему стоило немалого труда разыскать остальных.
   - Пошли, - без особого энтузиазма кивнул Свеча. - Во, бля, попали...
   В оценке Кургана и Укол, и Рыжий были полностью солидарны с  бригади-
ром: не город - помойка.
   - И как тут люди живут? - Укол то и  дело  оглядывался  по  сторонам,
словно человек, попавший на необитаемый остров.
   - Хрен их знает, - раздраженно бросил Свечников. Немного подумав, до-
бавил: - И этот сученыш тут жил...
   Вскоре троица неторопливо подгребла к стоянке такси. Несколько разби-
тых "копеек", пара насквозь проржавевших "Опелей", явно привезенных сюда
с какого-нибудь немецкого автомобильного кладбища,  салатная  "Волга"  с
таксистскими шашечками.
   Рванув дверку первой же машины, Свеча опустился в кресло рядом с  во-
дителем. Пацаны уселись сзади.
   - Куда поедем? - поинтересовался таксист.
   Московский гость наморщил лоб, а затем, сделав какое-то замысловатое,
как показалось водителю, движение пальцами, поинтересовался:
   - Где тут у вас в городе порядочные люди оттягиваются?
   - В каком смысле оттягиваются? - удивился шофер.
   - Ну, в казино, в ночных клубах... Где посидеть с пользой?
   - А-а, время провести хотите? У нас в городе только два  ресторана  и
Дом культуры. Есть еще областной драматический театр, но  он  теперь  на
гастролях.
   - Ты чо, я в натуре не понял - за придурков нас держишь, да? -  взор-
вался Укол. - Какой театр, какая культура?! Ты бы еще в библиотеку пред-
ложил сходить! К братве вези!
   - У вас тут что, братья? - таксист был  на  удивление  невозмутим.  -
Родственники? Какая улица?
   - К бандитам, дебил! - рявкнул Рыжий, до  нельзя  раздраженный  такой
непонятливостью. - Я те конкретно говорю: к бан-ди-там, - произнес он по
слогам и с открытой угрозой.
   Вид явно приезжих пассажиров был настолько грозным,  что  до  водилы,
наконец, дошло:
   - А-а-а... Так бы сразу и сказали. Кажется, я понял, что вам надо.  Я
сейчас отвезу вас в лучший ресторан, там иногда наши спортсмены бывают.
   Скоро Свеча, Укол и Рыжий уже входили в лучший  по  местным  понятиям
кабак...
   Ресторан гудел, как переполненный улей. Часы  показывали  восемь,  за
окнами с опущенными полинялыми шторами уже стемнело. На город  опустился
осенний вечер, который быстро зачернил и без того хмурое небо.
   Половина люстр в зале не горела. Впрочем, для ресторанов в российской
глубинке режим половинного освещения, светомаскировки, как во время  не-
мецких авианалетов на Москву в 1941 году, был как  раз  кстати.  И  этот
ресторан не был исключением. Как всегда, в семь вечера публика  забивала
все столики в просторном и неуютном, хронически задымленном помещении.
   И все-таки в этом зале - огромном, холодном, где подавали  валящую  с
ног выпивку, обухом ударявшую по голове, и ужасно дорогую закуску, после
которой почему-то еще сильнее хотелось есть, - было, пожалуй, уютнее  по
сравнению с улицей. Каждый вечер здесь собирался обычный  для  подобного
заведения контингент - кавказские торгаши, дельцы мелкого бизнеса, рабо-
тяги, торопившиеся просадить небольшой, но  зато  честный  заработок,  и
мелкая курганская шпана.
   По проходам, устланным бордовыми ковровыми дорожками, неслышно расха-
живали официанты - все как один в сиреневых пиджаках, белых  рубашках  и
черных блестящих галстукахбабочках.
   Один из них, заметив явно нездешнюю троицу, кивнул в сторону  свобод-
ного столика и, взяв заказ, удалился.
   - Во, бля, приплыли, - процедил Свеча сквозь зубы,  пристально  расс-
матривая ресторанную публику. - Ни одной приличной рожи.
   Укол перехватил его взгляд.
   - Водила говорил - спортсмены, спортсмены... Чо  тут  за  спортсмены,
интересно!
   Впрочем, спортсмены или кто-то вроде них в зале все-таки  присутство-
вали. У самого окна сидели  четверо  молодых  людей:  короткие  стрижки,
куртки грубой желтой кожи, висящие на спинках стульев, спортивные костю-
мы, грязнобелые кроссовки. Набыченные взгляды и угловатость движений вы-
давали в них людей, уверенных в собственных силах.
   - Кажись, то, что надо, - Свечников, немного просветлев,  поднялся  и
неторопливо двинулся к дальнему столику.
   Подошел, цепко осмотрел сидящих, сам столик. На нем стояли три бутыл-
ки водки, две из них уже пустые.
   - Привет, пацаны, - дружелюбно произнес Свеча, пододвигая  к  столику
свободный стул.
   Те с удивлением уставились на незнакомца.
   - Ну, привет...
   Москвич решил не терять времени понапрасну, а сразу перешел к делу.
   - Короче, пацаны, базар тут такой небольшой. Мы из Москвы, урицкие  -
может, слышали?
   Тот, что сидел ближе к Свечникову, переспросил, икнув:
   - Какие, гришь?
   - Урицкие. - Бригадир, заметив на столе растрепанную  пачку  "Примы",
выложил "Мальборо". - Закуривай, братва. Так вот, мы тут одного ищем...
   - Урицкие - это чего, спортобщество такое?
   Свеча улыбнулся, приняв этот вопрос за удачную шутку.
   - Ну да, считай, что спортобщество.
   - А ты чего - на соревнования, наверное, приехал? - на полном серьезе
предположил собеседник. - Тут вроде бы региональный отбор  на  чемпионат
России - из Омска приезжают, из Череповца. А чтобы из Москвы - я  что-то
не слыхал. Мы сами из "Трудовых резервов".
   - Это бригада ваша так называется? - удивился бандит.
   - Да какая бригада! Мы ведь не строители какие, не  шабашники.  Спор-
тобщество такое - неужели не слыхал?
   Скоро все прояснилось: четверка молодых людей,  сидевших  за  столом,
действительно имела некоторое отношение к  спорту.  Они  были  гиревики.
Кстати, один из них получил сегодня звание кандидата в  мастера,  что  и
послужило поводом для ресторанного застолья.
   А к преступному миру эти люди никакого отношения не имели.
   Даже не попрощавшись, московский бандит разочарованно вернулся к сто-
лику.
   - Во, бля, ну и город! Ни одного приличного  человека!  Придурки  ка-
кие-то, сидят, водяру жрут, спортобщество, бля...
   Рыжий был настроен не столь агрессивно.
   - А чо - я прикинул, нормальный город. Барыги, конечно же, есть, зато
пацанов порядочных нет, одна шушера. Может быть, наехать на этот Курган,
"крышу" всему городу поставить? Нормально - откомандируем молодых  паца-
нов, пусть жирных карасей дербанят, работают... Как ты, Свеча?
   Тот ощерился.
   - Какая там на хер "крыша"? Я вору слово дал, что сучоныша этого най-
ду и разорву на хрен... Где только его искать?
   Вскоре появился и официант с заказом. Укол,  расплатившись  за  всех,
отвел официанта в сторону и, помахав перед его носом новенькой стодолла-
ровой бумажкой, спросил:
   - Слышь, ты о таком Александре Македонском никогда не слыхал?
   - Это которого в школе изучают? - несомненно, тот был  очень  удивлен
вопросом.
   - Да нет, киллер такой есть. Ну, в смысле - наемный убийца! Телевизор
смотришь? Так он недавно из тюрьмы бежал, даже в программе "Время" летом
про него крутили. Киллер - въезжаешь, о ком базар?
   До официанта начало что-то доходить.
   - Киллер?
   - О! - Укол постучал себя кулаком по собственному лбу. -  Македонский
- это вроде как бы погоняло, кличка, а фамилия его Солоник... Ну?
   Спустя минут десять Укол вернулся к столу явно повеселевший.
   - Нормальный народ эти халдеи, - он имел в виду официанта.  -  Все  и
про всех в курсах. Короче, знал он этого Солоника, когда еще тот  ментом
работал, сюда иногда заходил. Даже адрес мне назвал. Так чо. Свеча,  мо-
жет быть, сейчас и двинем?
   У бригадира отлегло на душе.
   - Да ладно, все равно мы еще не придумали, чего делать. Главное,  что
теперь знаем, где его свояки живут. Давай пока посидим, расслабимся. Мо-
жет, барух каких подснимем, в номера затащим, порезвимся? А завтра поут-
рянке сядем, подумаем, что и как...
   Барухи были найдены быстро - стайка голодных малолеток, учащихся ПТУ,
в ожидании мужских внимания и ласки толпилась у входа в ресторан.
   Предложение Свечи трахаться всю ночь без трусов за  пятьдесят  баксов
каждой привело пэтэушниц в неописуемый восторг, и вскоре три самые  сек-
суальные малолетки, провожаемые завистливыми взглядами неудачниц-подруг,
садились с москвичами в такси.
   Распив за знакомство две бутылки водки, Свеча, Рыжий и Укол забодяжи-
ли немудреную групповуху, всю ночь гоняя малолеток по программе жесткого
секса. Только  под  утро,  немного  проспавшись,  сели  составлять  план
дальнейших действий.
   В конце концов план был выработан, и выглядел он  следующим  образом.
Идти домой к Солоникам опасно - там могла ожидать мусорская засада. Надо
арендовать на несколько дней машину, сесть в нее и следить за подъездом.
Когда появится кто-то из семьи (внешность родных Солоника предстояло вы-
яснить попутно), их следует посадить в машину и увезти куда подальше для
дружеской беседы.
   - Вроде бы, все в масть, - подытожил Свеча. - Ну, с Богом...
   Олег Воинов с поисковой группой прибыли на  родину  Александра  Маке-
донского за день до появления там Свечникова. Курган понравился  руопов-
цу: город совершенно некриминогенный в сравнении с той же Москвой. Вымо-
гательство, бандитизм, похищения заложников с целью  выкупа,  наезды  на
банки и фирмы были для местного областного УВД чем-то экзотическим.  На-
верное, потому, что серьезных банков и фирм, да и по-настоящему  богатых
людей тут попросту не было. Бытовая поножовщина,  драки  на  дискотеках,
квартирные кражи - вот основной перечень преступлений, которые составля-
ли основу сводок местной милиции. Ни о какой мафии, ни о какой организо-
ванной преступности тут отродясь не слыхивали.
   Местное УВД проявило повышенный интерес к приезжей группе  столичного
РУОПа. Воинов, доложив начальнику областного УВД о своей миссии, не пос-
вящал его в детали будущей операции. Оно и понятно  -  город  маленький,
все друг друга знают, возможность утечки информации более чем реальна, а
потому лучше не рисковать. Руоповец попросил  лишь  предоставить  в  его
распоряжение пару кабинетов в Управлении, транспорт, местных сыщиков.  А
еще держать в горячем резерве отряд ОМОНа, на тот случай, если возникнет
нужда.
   В соответствии с оперативной необходимостью руоповцы сразу же устано-
вили скрытое наблюдение за домом семьи  Солоников.  Прослушку  телефонов
обеспечивало областное Управление ФСБ.
   Первые результаты  наблюдений  одновременно  удивили,  насторожили  и
обескуражили. Неподалеку от дома родителей Александра Македонского  была
замечена подозрительная белая "семерка" с местным номером. В машине  си-
дели четверо. Личность водителя была установлена довольно быстро, а  вот
личности остальных пробить не удалось. Воинов долго,  внимательно  прос-
матривал результаты скрытой видиосъемки, пока не узнал одного из  пасса-
жиров "семерки". Им оказался Сергей Иванович Свечников, более  известный
под кличкой Свеча, бригадир урицкой  оргпреступной  группировки  Москвы,
двоюродный брат вора в законе Валерия  Длугача,  Глобуса,  застреленного
Александром Македонским в апреле 1993 года.
   Можно было и не гадать, с какой стати в этом городе появился брат по-
койного вора.
   Ситуация складывалась нештатная, а потому  требовала  быстрого  реше-
ния...
   В то памятное для многих утро погода в Кургане выдалась ясной. На ал-
леи тихо сыпались желтые с красноватыми прожилками листья кленов, покры-
вали влажную после ночного тумана землю. День обещал быть  безветренным,
и поредевшие кроны деревьев застыли в неподвижности. Собираясь в  жаркие
страны, без умолку кричали птицы, навевая грусть и тоску по ушедшему ле-
ту. Впрочем, людям, собравшимся во внутреннем дворике местного УВД, было
теперь не до лирики...
   Стоя перед группой руоповцев и приданных им местных сыщиков, Олег Во-
инов подробно инструктировал подчиненных по поводу предстоящей операции.
Внимательно вглядываясь в лица, но не задерживаясь ни на ком подолгу, он
чеканил фразы:
   - Запомните главное: никакой стрельбы, никакого шума. Работать  акку-
ратно. Брать объект можно только в подъезде или в машинах, но ни в  коем
случае на улице. Если обстоятельства не  позволят  этого  сделать  тихо,
тогда в силу вступает пункт "3". И все-таки от применения оружия советую
воздержаться - бандиты могут открыть ответный огонь, возможны  случайные
жертвы. Стрелять разрешаю только в случае реальной угрозы для жизни. Хо-
тя думаю, до этого не дойдет. Все ясно?
   - Все, все, - нестройным эхом ответили подчиненные.
   Воинов продолжал:
   - Итак, первая группа незаметно блокирует двор и все подступы к нему.
Вторая, - руоповец скользнул взглядом по лицу чернявого, похожего на цы-
гана милиционера со спортивной сумкой, из которой  торчал  пламегаситель
автомата Калашникова, - перекрывает чердак дома напротив и следит за ок-
нами. Третья непосредственно осуществляет захват. В случае попытки  бан-
дитов захватить заложников первая осуществляет прикрытие тех,  кого  они
попытаются взять. Вопросы есть?
   - Нет, - послышалось в ответ.
   - Если нет, тогда по машинам, - приказал  старший  розыскной  группы.
Направившись к стоящей в нескольких метрах от него серой "Волге" с част-
ными номерами, на ходу бросил: - По дороге проверим радиостанцию. Поеха-
ли.
   Через несколько минут из ворот внутреннего двора областного УВД с пя-
тиминутным интервалом выехали два автомобиля. В каждом из них находилось
по три вооруженных милиционера...
   Вот уже три часа Свеча, Рыжий и Укол сидели в белой  "семерке",  ожи-
дая, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда Солоника. Описание  внешности
родственников Солоника удалось получить довольно  быстро.  Рыжий,  выдав
себя за представителя санэпидемстанции, прошелся  по  подъезду,  попутно
позвонив в дверь нужной квартиры. Открыла ему пожилая  женщина,  которую
он принял за мать беглеца.
   Теперь предстояло дождаться момента, когда она появится во дворе.
   Удивительно, но в подъезд никто не входил и никто из него не  выходил
- не считая тройки школьников, возвращавшихся с уроков.
   Свечников дал денег владельцу машины.  Отослал  его  до  вечера.  Сам
уселся за руль, напряженно вглядываясь в сторону подъезда.
   Пацаны устроились сзади, делясь незабываемыми впечатлениями о  позав-
черашней групповщине с малолетними телками в гостиничном номере.
   - В рот она классно берет! -  Рыжий  аж  причмокнул  губами  от  удо-
вольствия.
   - Какая - сисястая, что ли? - уточнил Укол.
   - Которую Свеча сначала пендюрил.
   - Кончай базарить, Укол, за подъездом лучше наблюдай, - не оборачива-
ясь, прикрикнул Свечников.
   Пацаны стихли. Спустя минут пятнадцать из подъезда вышла пожилая жен-
щина, и Укол, осторожно тронув Свечу за плечо, произнес полушепотом:
   - Она.
   - Понял. - Бригадир быстро открыл дверцу, вышел из машины. И  в  этот
самый момент совсем рядом послышался скрип тормозов. Серая "Волга" резко
остановилась рядом с вышедшей из подъезда женщиной.
   Дверцы автомобиля раскрылись, и оттуда выскочили двое. Подхватив нас-
мерть перепуганную женщину под руки, они поволокли ее в подъезд.
   Свеча понял: это мусорская засада,  а  потому,  резко  развернувшись,
рванул назад к "семерке". Но в тот же момент за его спиной  остановилась
вторая машина, и спустя мгновение Свечников ощутил,  как  кто-то  крепко
схватил его сзади за шею. Бандит развернулся, удачно перебросил нападав-
шего через себя и, ударив второго в челюсть, бросился прочь со двора.
   В этот самый момент Рыжий, выхватив пистолет, прицелился в милиционе-
ра.
   Выстрел гулким эхом отразился от бетонных коробок домов, и  оператив-
ник без звука, словно в замедленной киносъемке, свалился на землю.
   Наверное, это обстоятельство и спасло Свечникова. Менты  на  какое-то
время упустили его из виду, бросившись к  белой  "семерке",  из  которой
прозвучали еще несколько выстрелов...
   ...Свечников пришел в себя, лишь пробежав несколько проходных  дворов
и убедившись, что его никто не преследует.
   Он не мог видеть, как милиционеры силком заволокли ничего не понимаю-
щую соседку матери Александра Солоника на третий этаж, как один из  мен-
тов длинной автоматной очередью насквозь прошил Рыжего, как Укол, выбро-
сив свою волыну, с поднятыми вверх руками вылез из машины.
   Первая попытка выйти на след неуловимого киллера  закончилась  полным
провалом. Свече предстояло напрячь все свои необыкновенные  способности,
чтобы благополучно вернуться в Москву...
   ГААВА ВОСЬМАЯ Человек, которого предстояло  ликвидировать  Александру
Солонику в Италии, был личностью по-своему выдающейся и незаурядной. Еще
в конце восьмидесятых Коновал - а именно под этим погонялом сей  автори-
тет был известен в Юго-Восточном округе столицы, - стоял у истоков  соз-
дания одной из самых серьезных оргпреступных группировок Москвы. Коновал
счастливо пережил и кровавые внутриклановые войны, и мощную  волну  кил-
лерских отстрелов, и жестокие ментовские облавы. Правда, летом 1993 года
он умудрился попасть в Бутырку, однако спустя десять  месяцев  вышел  на
свободу "за отсутствием  состава  преступления".  Время,  проведенное  в
следственном изоляторе, лишь добавило ему авторитета. В оперативных  до-
кументах РУОПа и МУРа Коновал, имевший огромные связи в криминальном ми-
ре, репутацию умного и жестокого человека и несомненного авторитета про-
ходил как третий по влиятельности лидер группировки. Впрочем,  ни  подт-
вердить, ни опровергнуть эти факты менты не могли.
   Оргпреступная группировка, в которой  подвизался  Коновал,  несколько
лет назад вышла на международный уровень. Спекуляции цветными и редкозе-
мельными металлами, контрабанда продуктов питания  и  дешевой  импортной
водки, наконец транспортировка на территорию России наркотиков -  подоб-
ная деятельность сулила огромные прибыли, но была невозможна без  связей
за границей. Потому Коновала и отрядили в Италию -  налаживать  связи  с
местными мафиози.
   То ли сработал дипломатический  талант  московского  бандита,  то  ли
местная мафия сама жаждала выйти на российских коллег, но  вскоре  стало
известно, что такая договоренность была достигнута.  В  самом  ближайшем
времени в Россию должен был хлынуть поток и дешевых наркотиков, и  отно-
сительно дорогого кокаина - или, как его еще называют, "кокса".
   Аналитическая служба структуры, стоявшей за Александром  Македонским,
просчитала, что в случае физического устранения  Коновала  перспективная
наркосделка непременно сорвется. Старые связи  будут  нарушены,  а  пока
русские бандиты и итальянские мафиози примутся налаживать  новые,  можно
будет выиграть время для ответного контрхода.
   Но и это было еще не все: убийство Коновала заметно ослабило бы влия-
ние его группировки и в законных коммерческих операциях. Как  следствие,
усилило бы позиции тех, кто работал под крышей "охранной фирмы"  Коорди-
натора. Таким образом, выгода получалась двойной: во-первых, можно  было
быть уверенным, что в ближайшее время Россию не накроет  волна  наркоти-
ков, а во-вторых, подрывались  легальные  коммерческие  контакты  прямых
конкурентов.
   Всей этой информацией киллер, естественно, не владел. Да и зачем  на-
емному убийце такие подробности?
   Коновал - наряду с Глобусом, Бобоном, Глодиным и остальными - был для
Македонского всего лишь очередным "объектом". За его исполнение он полу-
чил бы не только деньги, но и достиг бы соответствия между умозрительным
и действительным, пусть зыбкую, но все-таки возможность соотнести желае-
мое и реальное...
   Ласковое осеннее солнце золотило огромные кресты и памятники каррарс-
кого мрамора на старинном неаполитанском кладбище "СантаПьетра". Высуши-
вало живописное тряпье, развешенное между старинными домами с  наружными
лестницами. Нагревало брусчатку узких улочек, уходящих ступенями в гору.
   В одну из многочисленных недорогих гостиниц поблизости от  набережной
Санта-Лючия вошел невысокий мужчина лет тридцати пяти. В одной  руке  он
нес небольшой дорожный чемоданчик, в другой - черный пластиковый футляр,
в каких обычно носят музыкальные инструменты.
   Несмотря на то, что человек этот отрекомендовался жителем Афин Влади-
миросом Кесовым, по-гречески он знал лишь несколько слов  -  к  немалому
удивлению портье, местного грека. Впрочем, любопытство портье было вско-
ре удовлетворено: Владимирос Кесов на ужасном  английском  поведал,  что
является репатриантом из Советского Союза и что родной язык еще не успел
выучить.
   - А-а-а, Москва?! Горбачев, матрешка, мишка, самовар, автомат  Калаш-
никова! - выдал портье весь свой словарный запас, касавшийся России.
   Услышав об автомате Калашникова, греческий подданный Владимирос Кесов
почему-то едва заметно прищурился, но затем, улыбнувшись, расплатился за
два дня проживания. Поинтересовавшись, где поблизости можно нанять маши-
ну, он отправился в номер. Там принял душ, немного отдохнул, заказал  из
ресторана завтрак и ровно в полдень отправился из отеля.
   До вечера в гостинице его никто не видел...  Спустя  час  темно-серая
прокатная "ЛянчаПризма", выехав из шумного Неаполя,  неторопливо  катила
по шоссе, рассекавшему плодородные равнины Кампании. Сидя за рулем, Вла-
димирос Кесов, он же - Александр Солоник, то и  дело  бросал  взгляды  в
зеркальце заднего вида. Позади остались лениво курящий Везувий,  прямоу-
гольные коробки окраин Неаполя, влажная темная зелень апельсиновых план-
таций. Внизу, под крутым обрывом шоссе, блестело, отсвечивая слюдой, би-
рюзовое Тирренское море, несмотря на конец осени, на  удивление  спокой-
ное.
   Казалось - в этом прекрасном, полном солнца и спокойствия мире не мо-
жет быть ни зависти, ни афессии, ни убийств.
   Но это только казалось... Отъехав от Неаполя километров двадцать, Со-
лоник остановился на окраине небольшого селения. Разложил на руле карту,
еще раз сверил маршрут. До виллы в небольшом приморском  городке  Гаэто,
которую для себя снял Коновал, оставалось не более пяти километров.
   Сегодняшний день предстояло  посвятить  подробной  разведке.  Данных,
представленных в личном деле, на фотографиях и видеокассетах, предостав-
ленных Куратором, оказалось явно недостаточно.
   Скоро Македонский отыскал виллу Коновала. Она представляла собой  ог-
ромный трехэтажный дом, с ажурными балконами, фасадом, живописно  увитым
диким виноградом. Во дворе - апельсиновые и оливковые деревья.  Отечест-
венные авторитеты, привыкшие к показной роскоши в России,  не  отказыва-
лись от нее и за границей. Поблизости находились еще несколько вилл,  но
эта, вне сомнения, выглядела самой роскошной.
   Попасть внутрь было делом далеко не простым. У ворот дежурили  охран-
ники в камуфляже, вдоль забора поблескивали объективы видеокамер  наруж-
ного наблюдения. Несанкционированное проникновение  на  территорию  пол-
ностью исключалось. Оставалось рассчитывать лишь  на  собственные  снай-
перские таланты да надежность избранного для ликвидационной акции оружия
- семимиллиметровой снайперской винтовки "Хеклер и  Кох"  с  глушителем.
Именно она находилась в черном пластиковом футляре.
   Оставалось лишь найти подходящее место для  снайперской  позиции.  По
наблюдениям киллера, таковой мог стать номер в небольшой гостинице, отс-
тоящей от виллы Коновала метров на сто. Ажурные балконы  виллы  русского
авторитета прекрасно просматривались с верхних этажей гостиницы.
   Номер на имя румынского гражданина Иона Дмитреску (документы у посто-
яльца не спросили) был снят в тот же день. "Румын" сообщил хозяину  оте-
ля, что собрался провести тут отпуск и сразу же выразил желание еще  раз
съездить в Неаполь.
   Впрочем, скоро он вернулся. Еще до заката солнца Солоник, сменив тем-
но-серую "Лянчу" на красный "Фольксваген-Гольф", вновь оказался  в  Гаэ-
то...
   В то погожее осеннее утро небольшой  приморский  городок  Гаэто,  как
обычно, проснулся рано. Узкие кривые улочки, пыльная площадь перед  ста-
ринным кафедральным собором, базарчики, набережная наполнялись привычны-
ми звуками: призывно кричали молочницы и зеленщицы, тарахтел  старенький
мотороллер, тренькал соборный колокол, на обвешенных бельем балконах пе-
реговаривались соседи. Рыбаки, привезшие с утра богатый улов, шли на ры-
нок, громко споря о чем-то своем.
   Тут, вдали от стекла и бетона промышленных гигантов Турина и  Милана,
вдали от окультуренных древнеримских развалин,  католических  святынь  и
картинных галерей, столь любимых  заезжими  туристами,  время  замедляло
свой бег и жизнь текла также размеренно и  неторопливо,  как  и  сто,  и
двести, и пятьсот лет назад.
   Македонский взглянул на часы - половина восьмого.  Согласно  информа-
ции, полученной от Куратора, Коновал обычно встает  не  раньше  половины
девятого, но не позже девяти - а это значит, что у него,  киллера,  есть
время на подготовку.
   Саша повернул шпингалет, осторожно, стараясь не скрипеть, открыл  ок-
но. Свежий утренний воздух тотчас ворвался в небольшой  гостиничный  но-
мер, занавеска задралась, и цветастый край ее высунулся на улицу, затре-
петал на ветру...
   Спустя минут десять приготовления были закончены: снайперская винтов-
ка установлена так, что в оптический прицел можно было наблюдать за бал-
коном виллы напротив. Македонский профессионально  быстро  отрегулировал
вертикаль и горизонталь подвижного окуляра, взглянул в трубку прицела  -
казалось, до балкона можно было дотронуться рукой. Впрочем, до появления
Коновала оптику пришлось зачехлить: солнечный блик, отраженный окуляром,
мог выдать киллера с головой...
   Говорят, ждать и догонять - хуже всего. Вот уже второй час киллер си-
дел в гостиничном номере, ожидая появления жертвы. Балкон и  комната  за
ним отлично просматривались из номера гостиницы, но никого  похожего  на
Коновала пока не появилось. Часы показывали четверть десятого, и Солоник
начал нервничать: что, если хозяин виллы куда-нибудь уехал? А если и  не
уехал, может быть, интуитивно почувствовал, что его жизни угрожает опас-
ность? И тогда от этого человека можно ожидать ответного хода:  не  надо
иметь семь пядей во лбу, чтобы просчитать наиболее удачные  позиции  для
ликвидации.
   Неожиданно газовая занавеска на окне виллы  едва  заметно  качнулась.
Солоник внутренне напрягся, мгновенно снял чехол с оптического  прицела,
прижал приклад к плечу: спустя несколько секунд балконная дверь  отвори-
лась, и на балконе появился тот, которого и надлежало "исполнить".
   Саша узнал его сразу: коротко стриженная голова, квадратная  челюсть,
тяжелый взгляд. Накачанная фигура, манера двигаться, даже посадка головы
- все источало какую-то внутреннюю агрессию. Короче говоря, хорошо  зна-
комый, узнаваемый еще по Москве типаж. Припав глазом к окуляру,  Солоник
невольно подумал о том, что почти все московские бандиты похожи друг  на
друга.
   Тем временем Коновал, выйдя из комнаты, что-то крикнул в  приоткрытую
дверь, и вскоре на балконе появился жгучий брюнет: белоснежный костюм  и
такая же шляпа, щегольская полосатая рубашка и яркий галстук,  сигара  в
зубах - наверняка итальянец.
   Солоник, обладавший отличной зрительной  памятью,  тут  же  вспомнил:
именно этот человек был запечатлен на видеокассете,  переданной  Курато-
ром. Это был местный мафиози, партнер Коновала.
   Серенький чекист еще сказал тогда, в кафе на улице Фемистокла: "Опти-
мальный вариант - ликвидировать  его  вместе  с  итальянскими  друзьями.
Классические мафиози, "Коза ностра".  В  случае  удачной  ликвидации  их
смерть наверняка будет списана на разборки между соперничающими  кланами
итальянской мафии..."
   А Коновал и его итальянский коллега продолжали стоять на  балконе,  о
чем-то переговариваясь. Русский авторитет показывал куда-то вдаль, а его
гость, жуя кончик сигары, снисходительно улыбался.
   Солоник понял: начинать следует с итальянца. В случае удачного перво-
го выстрела его тело блокирует балконную  дверь.  Коновал  наверняка  не
поймет сразу что к чему и не рискнет прыгать с третьего этажа.
   Киллер прищурил левый глаз, поймал в перекрестье прицела  белоснежную
шляпу итальянца, сделал выдох, затаив дыхание...
   Он не чувствовал волнения - теперь сердце билось ровно, движения сде-
лались размеренными, даже чуть-чуть ленивыми, и голова в шляпе  фиксиро-
валась Македонским, словно мишень в тире.
   Едва различимый щелчок выстрела, смазанный глушителем, и резкая отда-
ча приклада в плечо - итальянец с круглой дыркой между  бровей  медленно
осел на пол.
   Как и предполагал стрелявший, Коновал в первый момент так ничего и не
понял. Русский авторитет даже не успел  дернуться,  как  второй  выстрел
отшвырнул его затылком в стену. Киллер отлично видел,  что  пуля  попала
ему в глаз, а это не оставляло жертве никаких шансов.
   Со стороны виллы определилось тревожное движение. Послышались  крики,
заверещала сирена сигнализации: наконец среагировала охрана.
   Спустя десять минут к старинному особняку подкатили сразу два  реани-
мобиля. Утреннюю тишину безжалостно рассекли сирены машин карабинеров. У
главных ворот виллы быстро собралась толпа любопытных.
   Впрочем, постоялец гостиницы, зарегистрированный как румын Ион  Дмит-
реску, ничего этого не видел и не слышал.  В  это  самое  время  красный
"Фольксваген-Гольф" уже неторопливо катил по шоссе в сторону Неаполя,  и
Солоник, вспоминая подробности, невольно похвалил себя за удачное испол-
нение.
   Все, как по нотам: ни одного лишнего движения, ни одной серьезной де-
тали, которая могла бы вывести итальянскую полицию на след убийцы. Прав-
да, "Хеклер и Кох", отличную снайперскую  винтовку,  пришлось-таки  бро-
сить, но Македонский тщательно протер ее. Он  был  уверен,  что  находка
оружия ничего не даст местной полиции.
   Первая серьезная акция после бегства из  "Матросской  тишины"  прошла
успешно. Это означало, что Александр Македонский не потерял былую форму.
   Встреча с Куратором произошла в том же кафе  под  открытым  небом  на
афинской улице Фемистокла, известном и Солонику, и серенькому как "точка
номер два".
   Серенький выглядел довольным, о чем свидетельствовали  и  дружелюбное
рукопожатие, и улыбка, которой он встретил подопечного, и невольное ува-
жение, читавшееся во взгляде.
   - Добрались благополучно?  -  поинтересовался  он,  приглашая  жестом
сесть.
   Александр Македонский коротко кивнул.
   - Винтовку оставил в номере. Отпечатки  пальцев  вытер.  Вышел  через
черный вход, никто меня не видел. Вещей у меня не было, автомобиль стоял
в квартале от гостиницы. Через час был в Неаполе. Из Неаполя - в Бринди-
зи, а оттуда прямо сюда. - Доклад Солоника был краток.
   - У вас давно не было практики, и мы не то, чтобы сомневались... Луч-
ше сказать, беспокоились. Честно говоря, не ожидал, что  после  большого
перерыва вы так чисто и грамотно сработаете. - Серенький закурил,  щелк-
нул замочками атташе-кейса, достал оттуда газеты. - Вот взгляните.
   Несколько влиятельных итальянских газет поместили  фотографии  трупов
на первой же полосе. Снимки выглядели на редкость  натуралистично:  лужи
крови, неестественные позы убитых, страшные раны, остекленевшие глаза...
На другом снимке была запечатлена снайперская винтовка,  та  самая.  Под
фотографиями помещались соответствующие комментарии. Солоник не  понимал
по-итальянски, но одно слово не нуждалось в переводе и сразу  же  броси-
лось ему в глаза: "Maffia".
   Куратор перехватил его взгляд.
   - Да, как мы и предвидели, гибель Коновала и местного мафиози списали
на гангстерскую войну между враждующими кланами итальянской "Козы  ност-
ры". Тут опубликовано интервью генерального прокурора города и пресссек-
ретаря корпуса карабинеров городка. Оба убеждены, что после таких  гром-
ких убийств в Кампании начнется  настоящая  гангстерская  войны.  Удиви-
тельно, но убийство русского авторитета прошло тут как  новость  второго
плана: для итальянцев куда страшней авторитеты местные. "Мафия"  -  вол-
шебное слово, на нее можно списать и не такие вещи.
   Солоник выслушал эту информацию молча. Ему было совершенно  наплевать
на мафиозные войны в какой-то там Кампании. Теперь  его  мысли  занимала
Алена - девушка осталась в коттедже одна-одинешенька и,  по  наблюдениям
Саши, уже томилась своим одиночеством.
   Тем временем в руках Куратора появилась кредитная пластиковая карточ-
ка "Визы".
   - Прошу вас, - серенький небрежно пододвинул ее  собеседнику,  -  это
ваш гонорар. Мы довольны вашей работой. Думаю, и вы останетесь нами  до-
вольны. Главное, чтобы все были друг другом довольны, не правда ли?


   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Над Москвой зависло тяжелое свинцовое  небо.  Порывистый  октябрьский
ветер шуршал влажными жухлыми листьями, проносил над крышами домов  низ-
кие рваные облака, гремел наружными жестяными подоконниками, и от  всего
этого поневоле делалось тоскливо и неуютно.  С  самого  утра  накрапывал
мелкий, нескончаемый дождь.
   Таким же серым и безрадостным было настроение Сергея Свечникова.  По-
ездка в Курган, на которую он так рассчитывал, обернулась полным  прова-
лом. Как выяснилось уже тут, в Москве, Рыжий был насмерть  сражен  авто-
матной очередью и теперь с номерочком на ноге лежал в  морге  курганской
областной больницы. Укол был захвачен руоповцами, под усиленной  охраной
перевезен в Москву, и теперь из него вовсю выбивали показания.
   Последнее обстоятельство беспокоило бригадира больше  всего.  Конечно
же, Укол пользовался репутацией нормального пацана, и Свечникову не  раз
приходилось бывать с ним в разных передрягах, но ведь под  беспредельным
мусорским прессом и не такие ломались! Да и время теперь мерзкое:  ни  в
ком нельзя быть уверенным...
   Бригадир, лежа на кровати в спальне  своей  квартиры,  лениво  листал
глянцевый автомобильный каталог. Это занятие обычно успокаивало его,  но
теперь до желанного умиротворения было далеко. Мысли лихорадочно блужда-
ли, перескакивая с ненавистного Македонского на слово, данное им  закон-
нику Крапленому, с Крапленого - на поездку в Курган, с поездки - на Уко-
ла, повязанного мусорами, и от этих мыслей Свечников  совсем  приуныл  и
затосковал.
   Его размышления прервал телефонный звонок. Швырнув  каталог  в  угол,
Свеча взял трубку мобильного.
   - Алло?
   Звонил Миша Лукин.
   - Ну что, оклемался? - судя по тону старшего из братьев, он был недо-
волен результатами курганского вояжа, и весьма.
   Бригадир переложил трубку в другую руку.
   - У нас в Кургане такие дела, - угрюмо начал он, немного придя в  се-
бя. - Рыжего мусора вальнули, Укола повязали, я...
   - Так я в курсах, базар не по телефону, - перебил его Лукин. - Давай,
подгребай к нам. Через час у мотеля, где всегда собираемся - понял?
   Возражать старшому не приходилось, и Свеча, прекрасно понимая, о  чем
будет базар, механически сунул мобильный телефон в карман, проигрывая  в
уме возможные дебюты беседы. Он знал, и знал прекрасно: после всего, что
произошло в Кургане, братья Лукины наверняка обвинят его во всех  мысли-
мых и немыслимых грехах. И конечно же не ошибся...
   Зал небольшого загородного ресторанчика был пуст и от этого  выглядел
немного больше, чем на самом деле. Ни бармена, ни официантов не  было  -
если урицкие приезжали для деловых бесед, обслуга, как правило,  испаря-
лась.
   Миша Лукин,  сидя  за  столиком,  встретил  Свечникова  неприязненным
взглядом.
   - Ну что, офоршмачился? - едва поздоровавшись, спросил он.
   Бригадир с тяжелым вздохом опустился на стул. Более всего теперь  ему
не хотелось вспоминать о поездке.
   - Ну рассказывай, рассказывай, Свеча, - процедил Лукин-старший с  из-
девательским сочувствием. - Расскажи, почему нашу братву мусора так лег-
ко приняли?
   - Случайность вышла, - принялся оправдываться бригадир, прекрасно по-
нимая, что оправдания вряд ли прозвучат убедительно.
   - Случайность, говоришь? - недоверчиво улыбнулся Миша. - Одного повя-
зали, другого - завалили... Один ты остался. И  теперь  приехал  сюда  и
долдонишь: "Случайность, случайность"...
   - Пацаны сами во всем виноваты. Едва только менты на тачках подскочи-
ли, они сразу волыны достали и - палить. Может, все и обошлось бы.
   - Так ты же у них за старшого был, - напомнил Лукин. - Значит, ты  за
все в ответе. Почему не упредил? Почему позволил?
   Свеча обстоятельно рассказал о курганской поездке. Миша слушал,  лишь
изредка перебивая вопросами: "а почему это вы сразу не уехали?.." "а кто
стукануть мог?.." "а с чего это в Кургане московский РУОП появился?"
   - Про московских мусоров я и сам ничего не знаю, -  честно  признался
Свечников, взглянув в глаза собеседнику. Тот невольно  поежился,  потому
что во взгляде этом читалась неприкрытая ненависть. - Мы думали, кого из
родственников этого сучонка в заложники взять, чтобы Македонский нарисо-
вался. Смотрим - тетка какая-то, вроде из его квартиры. Ну, я к  ней,  а
тут - менты откуда ни возьмись.
   - И ты один спасся? - ледянящим шепотом поинтересовался собеседник. -
А пацанов мусорам на раздербан оставил, да?
   - Так мне что? Все сейчас бросить и бежать на Шаболовку сдаваться?! -
вспылил бригадир.
   Приговор Лукина-старшего был таковым:
   - Короче, ты лоханулся, Свеча. Будь мужчиной и признайся, что сам  во
всем виноват. Я сегодня утром с пацанами из твоей бригады тер, так  они,
знаешь, чего считают? - Не дождавшись ответа, продолжил: - Будто бы  это
ты Укола подставил.
   - Да какой подставил? Чего ты пургу гонишь? Укол  теперь  в  мусарне.
Как знать, может быть, он теперь и на тебя псам показания дает!
   - Значит, ты подставил не только Укола, но и всех нас. И меня  в  том
числе. - Казалось, старшого трудно было чем-то смутить.
   Одно было очевидно: братья не преминут записать курганскую поездку  в
минус Свечникову. Набор обвинений стандартный: подставы, неумение  руко-
водить людьми, вплоть до явного предательства. И впрямь: зачем допускать
усиление авторитета этого человека, если подвернулся столь удачный  слу-
чай опустить его авторитет?
   - Ладно, такие вещи с каждым могут случиться, -  неожиданно  примири-
тельно произнес Лукин. Но по интонациям Свеча понял, что тот явно кривит
душой. - Хорошо хоть ты вернулся. Короче, бери своих пацанов, завтра по-
едешь на "стрелку" с березовскими по поводу того лоха, которого мы с ни-
ми сообща крыли. Но учти, Свеча: если  опять  косяков  напорешь,  больше
прощать тебя не будем. Или поломаем на хрен, или пойдешь  простым  быком
хотя бы к Удавке. Я сказал, ты слышал...
   Не прощаясь, Михаил Лукин пружинисто поднялся и направился к  выходу,
оставив Свечникова в глубоком раздумье...
   Правильно говорят: уж если человеку не фартит, то не фартит во  всем.
После неудачной поездки в Курган Сергей Свечников с головой  окунулся  в
мутную полосу невезения.
   В день объяснения с Лукиным-старшим у него сломалась машина.  Роскош-
ный джип "Митцубиси-Паджеро" пришлось загнать на  станцию  техобслужива-
ния, а самому пересесть за руль разбитой бригадной "девятки", тачки,  от
которой бригадир давно уже отвык. Вечером,  желая  отдохнуть  и  рассла-
биться, бандит снял на остановке какую-то малолетнюю телку. Отправив  ее
в половине второго ночи домой, выяснил, что та украла из кармана  куртки
триста баксов и десять миллионов рублей. Деньги, конечно, не  Бог  весть
какие, но Свеча окончательно рассвирепел.
   Он долго не мог заснуть: ворочался, несколько раз поднимался, шел  на
кухню, выкуривая по две сигареты за раз. Нашел  в  холодильнике  немного
водки, залпом, не закусывая, выпил. В ту ночь спиртное не брало  Свечни-
кова.
   Во всех неприятностях, столь внезапно свалившихся на его  голову,  он
уже однозначно винил Солоника. Получалось, что из-за подонка Македонско-
го вальнули Рыжего, из-за него же арестовали Укола. Из-за этого  негодяя
Лукинстарший смотрит на него, бригадира, волком. Даже  в  том,  что  ка-
кая-то московская блядь украла у Свечи деньги,  виноват,  конечно,  этот
тип.
   - Суча-ара! - с ненавистью шептал Свечников, прижимаясь горячим  лбом
к влажному оконному стеклу кухни. - Попадешься ты мне...
   Свеча заснул, когда за окном начало сереть. Сон его был  беспокойным,
тяжелым и мучительным. Проснулся он от звука будильника: белая коробочка
со светящимся циферблатом настырно тренькала, напоминая, что сегодняшний
день будет особенным.
   Неяркое октябрьское солнце лениво  переваливалось  за  острые  хребты
крыш, и в его тусклых лучах панорама города чем-то неуловимо  напоминала
хребет какого-то доисторического животного.
   День обещал быть трудным. От исхода "стрелки" с  березовскими  в  его
жизни зависит слишком многое.
   Многое, если не все...
   "Стрелка", или деловая встреча, в жизни российского бандита - явление
столь же заурядное, сколь, наверное, "прессовка" задержанного у поганого
мента или судебное заседание для прокурора.
   "Стрелка" может назначаться по любому значительному или не очень зна-
чительному поводу.
   "Пробивают", допустим, фирму. Хозяин сказал, кто его кроет, и тут для
проверки назначают "стрелку" его "крышникам".  Перетерли  культурненько,
вежливо попрощались и по коням.
   "Стрелка" может кинуть, чтобы "развести рамсы", то  есть  решить  ка-
кую-то непонятку, возникшую между пацанами.
   На "стрелке" решаются вопросы войны и  мира,  совместного  раздербана
фирм и банков, раздела и передела сфер влияния.
   Нередко подобные встречи заканчиваются тотальным взаимным истреблени-
ем - в том случае, если пацаны, вопреки существующим нормам  бандитского
этикета, привозят с собой стволы и гранаты.
   Во всяком случае, отправляясь на "стрелку"  с  представителями  любой
другой бригады, можно ожидать чего угодно: от приятных известий  и  дру-
жеских бесед до пули в живот.
   "Стрелка" с березовскими, на которую  братья  Лукины  послали  Свечу,
назначалась по весьма серьезному финансовому вопросу. Несколько  месяцев
назад и березовские, и урицкие вложили в одну  серьезную  фирму  большие
деньги. Естественно, из общаков. Вскоре братья, обладавшие сверхъестест-
венным коммерческим чутьем, свои деньги забрали, ничего не заработав  на
бизнесмене, а березовские почему-то оставили. В результате фирма  прого-
рела, и бандиты понесли убытки.
   Видимо, березовские посчитали, что их косвенно подставили урицкие,  и
решили "развести рамс" на встрече, назначенной на окраине города, у  не-
большого придорожного кафе.
   До полудня Свечников собирал по пейджеру свою бригаду. В час  дня  во
дворе заброшенной стройки подробно инструктировал  пацанов,  распределял
роли на будущей встрече:
   - Короче, так: едем на двух тачках. Эти тачки стволами не заряжаем. А
вот ты, Кондрат, - кивнул он пацану, который после смерти  Рыжего  занял
его место оружейника, - берешь трех пацанов с "Калашниковыми" и "лимона-
ми", становитесь в укромном месте и ждете. В случае чего подкатываешь  и
кроешь нас.
   - Думаешь, дойдет до стрельбы? - поинтересовался Кондрат,  амбал  под
два метра с алым шрамом на щеке.
   - Дойдет, не дойдет... - Свечников  закурил,  повернувшись  спиной  к
ветру. - Сам знаешь: братва - народ горячий, и получиться может все  что
угодно.
   Неожиданно во внутреннем кармане куртки бригадира зазвонил мобильный.
Свеча взял трубку.
   - Слышь, Серега, - послышался ленивый голос  Лукина-старшего,  -  тут
такое дело. Базар может серьезным в натуре получиться. Мы к вам на  уси-
ление направляем Чижа. Если что - пусть подстрахует.
   От этого сообщения бригадиру и вовсе стало не по  себе.  Все  урицкие
знали, и знали прекрасно: Чиж издавна выполняет в группировке роль свое-
образного чистильщика. Именно этот человек по приказу братьев ликвидиру-
ет провинившихся быков. От этого вероломного и  скрытного  палача  можно
ожидать любое западло.
   - Чижа встретишь на Новом Арбате и посадишь в свою тачку, - бросил на
прощание Миша Лукин. - Все, желаю успехов... И помни о  нашем  вчерашнем
разговоре. Думаю, что больше "косяков" у тебя не будет.
   Последние слова убедили бригадира: Чиж послан по его душу.  В  случае
провала чистильщик расправится с ним на глазах у всей бригады, чтобы ос-
тальным неповадно было качать авторитет.
   - Все, кончай базарить, времени мало. Все поняли? Вопросы какие есть?
- спросил старший бандит, доставая автомобильные ключи.
   - Нет вопросов, - ответили пацаны.
   - Тогда по тачкам, - Свечников рванул на себя дверку,  открыл  машину
и, заведя двигатель, покатил в сторону Нового Арбата.
   Свеча уже решил: если братья вынесли ему приговор, просто так  он  не
сдастся...
   Когда машины урицких подкатили к условленному месту, березовские  уже
ждали их. Коллеги по ремеслу прибыли на трех  джипах:  "Исудзу-Траппер",
"Ниссан-Патроль" и "Опель-Фронтера".
   Свеча, выйдя из-за руля "девятки", первым двинулся навстречу, тем са-
мым демонстрируя показательное миролюбие. Не доходя несколько  шагов  до
"Фронтеры", остановился, неторопливо закурил, выжидательно  взглянул  на
сидевших в джипе березовских...
   Задняя дверка "Фронтеры" плавно открылась, и оттуда  вышел  чернявый,
невысокий, но очень верткий, подвижный пацан лет двадцати пяти. Насторо-
женность взгляда, уверенность движений - все это свидетельствовало,  что
ему не впервой ездить на "стрелки".
   - Привет, братишка, - улыбнулся Свечников, протягивая руку. - Ты  тут
старшой?
   - Ну я, - бросил чернявый.
   - А как твое погоняло?
   - Шмель, - ответил березовский, отвечая коротким, но сильным  рукопо-
жатием. - Слыхал когда-нибудь?
   - Приходилось, приходилось, - соврал урицкий, чтобы расположить к се-
бе собеседника. - А меня Свечой зовут. Не знаешь про меня?
   - И мне приходилось о тебе слышать. - Судя по выражению  лица,  Шмель
действительно не врал. - Ты у нашего лоха несколько раз в офисе бывал.
   - Да, знаю я вашего бобра, бывал у него, - согласно кивнул урицкий  и
тут же, без всяких дипломатических прелюдий, перешел к сути  вопроса:  -
Так что там у вас с ним случилось?
   - Да понимаешь, мы в его фирму лавье вложили, из общаковых, вы -  то-
же. Ваши старшие свои филки забрали, наши почему-то  оставили.  Прогорел
наш лох, и теперь мы хотим получить с него все сполна. - Судя по относи-
тельно миролюбивым интонациям, Свечников понял: беседа может пройти  без
обострении.
   - Все верно, все правильно, - с готовностью согласился бригадир уриц-
ких. - Общаковое лавье - это святое. Но поймите: в том, что ваш  бизнес-
мен прогорел, нашей вины нет. Ваши дела нас не касаются. Лавье в него не
я, а наши старшие вкладывали. Они же и забрали. Вам тогда Лукины говори-
ли, что фирма эта - фонарь голимый. Не послушались, оставили - вот и ло-
ханулись.
   - Но мы хотим получить с него сполна, - настаивал  Шмель.  -  Бизнес-
мен-то наш общий был, оба его крыли... Короче говоря,  мы  его  дербаним
вчистую.
   Это была  кульминация  разговора  -  последняя  фраза  прозвучала  не
столько утверждением, сколько вопросом: мол, как вы к этому отнесетесь?
   Отправляясь на "стрелку", Свеча знал: вопрос будет  ставиться  именно
так. По существующим нормам этикета, в случае, если  фирму  кроет  сразу
несколько группировок, одна не может беспричинно увеличить свою долю,  и
уж тем более - раздербанить общего бизнесмена. Необходимо безоговорочное
согласие другой группировки. В таком случае, как сегодняшний, такое сог-
ласие невозможно было не дать. Тем более что Лукины отдавали не  своего,
а общего лоха с потрохами...
   - Сколько он вам должен? - на всякий случай  поинтересовался  урицкий
бандит.
   - Чистыми? - уточнил березовский. - Или с процентами и штрафом?
   - Все на круг.
   - Лимон баксов, братишка, около того. Мы уже пробивали: эти  филки  у
него в натуре есть. Недвижимость по  Москве  и  Подмосковью,  банковские
счета за границей, транспорт, то, се... А не отдаст - себе хуже сделает,
до покоса не доживет, - хищно улыбнулся Шмель, и Свечников  поймал  себя
на мысли, что этот человек из конкурирующей группировки, которого  он  к
тому же впервые видит, почему-то очень ему симпатичен.
   - Все правильно. Деньги вы в него вложили свои, лопухнулись,  значит,
виноваты сами. Сами и разбирайтесь. Но в том, что он прогорел, мы ни при
чем. Это все равно, что снять телку за двести баксов, а у тебя потом  на
нее не встанет. Она ж деньги возьмет, но не будет перед тобой  виновата,
правильно?
   Неизвестно, чем бы закончилась эта беседа, если бы вдруг не заскрипе-
ли тормоза, и несколько джипов, таких же, как и у березовских  бандитов,
не остановились бы рядом с местом встречи.
   Дверцы машин резко и синхронно открылись, и из  автомобилей  высыпали
высокие, плечистые мужчины в темно-зеленом камуфляже, черных вязаных ша-
почках "ночь", с короткоствольными "Калашниковыми" в руках. Это был СОБР
- так называемый Специальный отряд быстрого реагирования, обычно привле-
каемый РУОПом для подобных акций.
   - Спокойно, братва, - послышался повелительный голос, - мы из  регио-
нального управления по борьбе с организованной преступностью.
   - Не шугайся, братан, все путем, -  наклонившись  к  уху  Свечникова,
негромко произнес Шмель. - Мы пустые приехали...
   - Мы тоже, - кивнул тот, мысленно похвалив себя, что оставил стволы в
тачке Кондрата.
   Поднаторевшие в подобных  задержаниях  менты,  безошибочно  определив
старших, подбежали к бригадирам и, заломив им руки, повалили бандитов на
землю, безжалостно впечатывая лицами в жирную осеннюю грязь.
   Свеча не сопротивлялся: ничего противозаконного в машинах и при  себе
не было, а это давало шансы на то, что все обойдется...


   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Как ни странно, но после ментовского задержания Свечников  почувство-
вал себя на удивление уверенней и спокойней, чем раньше. Предъявить РУО-
Пу ему нечего, в дружеской беседе с пацанами нет ничего  противозаконно-
го. Чего уж тут волноваться? Зато в будущей беседе с  братьями  Лукиными
моральное преимущество, несомненно, будет на его стороне. Проблемы с бе-
резовскими решили, "рамсы развели", все путем, но тут так некстати пога-
ные мусора налетели и повязали.
   Да и авторитета это задержание в собственной бригаде придаст. В нату-
ре, если только он, Свеча, правильно себя  поведет.  И  Чиж,  чистильщик
долбаный, вряд ли сможет его на "хате" достать.
   Сидя на заднем сиденье руоповского джипа, бригадир урицких, чувствуя,
как затекают руки, стянутые браслетами, отрешенно  уставился  в  широкую
спину мента-водителя, репетируя в уме возможные варианты беседы. Правда,
уже на подъезде к печально известному дому на  Шаболовке  Свечников  не-
вольно вспомнил об Уколе, но тут же усилием воли отогнал от себя  непри-
ятную мысль. Ему очень хотелось верить в то, что мусора не сломали этого
пацана...
   Спустя час после задержания Сергей, пройдя обязательные  регистрацию,
фотографирование анфас и в профиль, дактилоскопирование, сидел  в  одном
из многочисленных кабинетов Шаболовки, ожидая гражданина начальника, ко-
торый будет его допрашивать.
   И тот не замедлил появиться. Высокий представительный мужчина  с  ко-
роткой стрижкой и круглым лицом, редкими, крепкими  желтоватыми  зубами,
войдя в кабинет, долго, испытывающе смотрел на задержанного. Тот  взгляд
выдержал.
   - Ну что, - улыбнулся вошедший, усаживаясь за стол,  -  давай  знако-
миться. Меня зовут Олег Иванович Воинов, я начальник одного  из  отделов
этой замечательной организации. А себя можешь не представлять -  о  тебе
мы давненько наслышаны. Зовут тебя Сергей Иванович, фамилия твоя - Свеч-
ников, кличка или, как вы любите говорить, погоняло у тебя - Свеча.  Ра-
ботаешь ты бригадиром в урицкой группировке братьев  Лукиных.  Все  пра-
вильно?
   - Тебе видней, гражданин начальник, - уклончиво  процедил  Свечников,
глядя не на милиционера, а куда-то в угол.
   - Кстати, привет тебе от твоего любезного друга Укола,  -  словно  бы
между прочим произнес тот  и,  выразительно  взглянув  на  задержанного,
уточнил: - Неужели не знаешь такого? Ладно, о твоих друзьях мы потом по-
говорим, а теперь объясни, пожалуйста: каким образом ты оказался  вместе
с березовскими бандитами? Что делал, о чем беседовал? Да ты и сам  прек-
расно понимаешь, что нас всех интересует. "Стрелка" у вас -  да?  Только
не надо врать, что катил на машине и решил спросить у  незнакомых  паца-
нов, как проехать в библиотеку.
   - Ну зачем в библиотеку, - вяло отвечал Свеча, прикидывая, к чему это
мент вроде бы между прочим вспомнил об Уколе и как отбиваться,  если  он
будет наседать. - В магазин я ехал, девчонке знакомой  подарок  присмот-
реть. Сам понимаешь, гражданин начальник, Москва ведь  большая,  районов
много, я здесь недавно, еще не освоился... А тут  ваши  люди  откуда  ни
возьмись, всех нас повязали. Я думал - бандиты какие-то беспредельные, а
оказалось, что мусо... то есть милиционеры, - последнее слово  задержан-
ный произнес с плохо скрываемой ненавистью.
   - Так, так, все складно, как я и думал, - заметил руоповец, нимало не
удивившись ответом, потому как предвидел его. - А ты, оказывается, инте-
ресный пацан. Давно хотел с тобой познакомиться. Даже  в  Курган  специ-
ально приезжал, чтобы на тебя посмотреть, а ты вот  невежливый  какой  -
удрал, да и друзей своих бросил. Что на это скажешь?
   - А что я еще должен говорить, - со злостью переспросил бригадир, по-
нимая, что его берут за горло.
   - Что в Кургане делал? Почему в той белой  "семерке"  стволы  лежали?
Как вы очутились рядом с подъездом дома, где живут родные Александра Со-
лоника? Каковы были ваши цели? Кого вы там вообще искали? - теперь  воп-
росы задавались быстро, чеканно и жестко, с явным намерением деморализо-
вать собеседника.
   - Ни в каком Кургане отродясь я не бывал, - Свечников  демонстративно
отвернулся, решительно давая понять, что больше не будет говорить на эту
тему и вообще уходит в глухой отказ.
   - Значит, не был? Воинов достал из папки какие-то листы. - Тогда  оз-
накомься с чистосердечным признанием гражданина Евгения Ковалева,  более
известного тебе как Укол.
   Сделав вид, что берет бумаги исключительно  из  чистого  любопытства,
Свеча пробежался глазами по бланку протокола.
   Укол повел себя как последний негодяй. Если верить протоколу допроса,
он показал, что является рядовым боевиком урицкой группировки, что  бри-
гадир у него - гражданин Сергей Свечников, что  в  Курган  он,  а  также
гражданин Олег Савчик по кличке Рыжий и гражданин  Свечников  по  кличке
Свеча прибыли, чтобы найти следы гражданина Александра Солоника по клич-
ке Саша Македонский.
   - Складно написано, гражданин начальник, - процедил Свеча, протягивая
протоколы допроса, - Только почему-то нет тут подписи адвоката, а потому
я не очень верю всем этим писулькам.
   Руоповец не стал возражать.
   - Силен, силен в юриспруденции, - хмыкнул он. -  Подписей  защитников
тут действительно нет. Но ведь я не для протокола хочу получить информа-
цию о твоей бригаде. Давай договоримся: ты мне  сейчас  все  без  утайки
рассказываешь, и я тебя отпускаю под честное слово. - И, словно  в  знак
примирения,  протянул  собеседнику  предупредительно   раскрытую   пачку
"Мальборо".
   Тот, естественно, отказался брать сигареты из мусорских рук.
   - Нет, я в такие игры не играю, - поморщился Свечников,  -  а  о  ка-
ких-то там урицких и о Македонских и вовсе впервые слышу.
   Хитрая улыбка заиграла на лице Воинова.
   - Ну-ну-ну, неужели и о Солонике никогда ничего  не  слыхал?  Неужели
встретиться с ним не хочешь? А ведь покойный Валерий Длугач, так называ-
емый вор в законе, более известный как Глобус,  тебе  двоюродным  братом
приходился.
   При упоминании о покойном Валере Свеча заметно помрачнел.
   Да, если кого-нибудь ему теперь и не хватало, так это наверняка  бра-
тана. Он-то сумел бы поставить братьев Лукиных на место  и  не  допустил
бы, чтобы его, Свечу, гоняли какие-то хмыри!
   - Насчет Глобуса можешь не отпираться, - спокойно  произнес  милицио-
нер.
   - Ну, братаном он мне был, - сумрачно  ответил  Свечников,  закуривая
свои сигареты. - От братьев я никогда не отказывался.
   - Ладно, - неожиданно Воинов поднялся из-за стола,  с  высоты  своего
роста высокомерно взглянул на Свечникова, а потом, уже не глядя на него,
продолжал: - Умный ты пацан, Свеча, толковый, да только одного не  пони-
маешь: подставили тебя твои старшие, сдали, как в упаковке. Знаешь,  для
чего они тебя на "стрелку" отправили, а?
   - На какую еще "стрелку"? - задержанный был сама наивность.
   - Да не юродствуй ты! Спасибо должен нам сказать -  понимаешь?  Бере-
зовские приехали, чтобы тебя и твоих пацанов вальнуть, в натуре! -  нео-
жиданно мент перешел на профессиональный жаргон бандитов. - Стволы мы  у
них в машине нашли! А отмашку на твой завал Лукины дали. Не нужен ты  им
больше, вот и договорились со старшими березовскими на такой прогон.
   - А почему я должен вам верить? - спросил Свеча серьезно и  печально.
Все, что говорил ему мусор, очень походило на правду,  если  не  считать
последних слов Шмеля - "мы, мол, пустые".
   - Можешь не верить, твое право. Как говорится: вольному - воля,  спа-
сенному - рай. Мы тебя сейчас спасаем - закроем по Президентскому  указу
на тридцать суток, и для твоей же безопасности спрячем в изоляторе  вре-
менного содержания. - Воинов перешел на сухой и деловой тон. - Все, под-
писывай протокол задержания и отправляйся на Петровку...
   Свечников не стал спорить. Поставил подпись там, где требовалось, за-
тушил сигарету. Прежде чем выйти из кабинета, взглянул на Воинова как-то
странно. Во всяком случае так тому показалось...
   Путь от руоповского офиса на Шаболовке до знаменитой Петровки, 38 по-
казался Свече недолгим. И, наверное, потому, что в результате задержание
оказалось куда более утешительным, чем можно было предположить.
   Так называемые "Петры", изолятор временного содержания во дворе  Пет-
ровки, 38, - это тебе не беспредельная Бутырка и не беспокойная Красноп-
ресненская пересылка. Пацаны, которые там бывали, говорят, что и  содер-
жание лучше, и порядки либеральней. Больше, чем тридцать суток,  держать
его не имеют права, потому что вряд ли РУОП  сможет  собрать  обвинение.
Хотели бы посадить всерьез - подкинули бы ствол, пару "маслят" или  нар-
коту: известный ментовский прием. Зато в "Петрах" не будет никакого  Чи-
жа, никаких братьев Лукиных. А главное, можно будет собраться с  мыслями
и решить, как жить дальше.
   И вот - тесный внутренний двор Петровки, приземистое трехэтажное зда-
ние с решетками, выкрашенными в траурный черный цвет, тесный  шмональный
бокс, опись вещей, обязательный медицинский осмотр, унылый длинный кори-
дор, "реке" - и наконец камера...
   Камера, куда поместили Свечникова, оказалась относительно  небольшой:
чуть больше руоповского кабинета, в котором его сегодня допрашивали. Уб-
ранство - стандартное для заведений подобного рода: двухярусные  шконки,
стол со скамейками посередине камеры, чугунный унитаз и умывальник с ра-
ковиной за ширмой. А сидело здесь лишь четыре человека, не в пример  пе-
реполненным Бутырке и "Матросске".
   Небольшой щуплый юноша с болезненным румянцем  на  шелушащихся  щеках
заехал на "хату" за неудачный угон дорогого автомобиля какого-то большо-
го милицейского генерала - содержание его в столь престижном, по  меркам
преступного мира, месте объяснялось тем, что родители неудачливого угон-
щика еще не в полной мере возместили генералу материальный  и  моральный
ущерб.
   Второй обитатель камеры - маленький, усатенький, с морщинистым, слов-
но пожеванным лицом, ожидал перевода в следственный  изолятор.  Несмотря
на непрезентабельную внешность, менты навесили на него едва ли не  поло-
вину Уголовного Кодекса: от бандитизма до хранения  оружия,  наркотиков,
плюс сопротивление сотрудникам органов правопорядка при задержании.
   Третий - совсем молодой пацан, с разбитым, припухшим  лицом  (видимо,
при недавнем "закрытии") обвинялся в распространении наркотиков. По все-
му было заметно, что новая, целиком непривычная обстановка серьезно  де-
морализовала арестанта. Он выглядел словно вареный - все  время  молчал,
на вопросы отвечал невпопад и большую часть времени сидел на шконке, ту-
по уставившись в какую-то одному ему известную точку в пространстве.
   Зато четвертый обитатель "хаты" наверняка был  завсегдатаем  подобных
заведений. Руки, украшенные фиолетовыми  перстнями-татуировками,  харак-
терные блатные жесты, блестящая тусклым золотом фикса во рту. Он и  дер-
жал на "хате" масть. Звали его Виталик, но к этому человеку чаще обраща-
лись как к Конверту - таково было его погоняло. Свечу он знал,  но  лишь
понаслышке: в специфических кругах Москвы у них оказалось  немало  общих
знакомых.
   Конверт прогнал с нижней шконки торговца наркотиками, предложив Свеч-
никову спать на более престижном и удобном месте.  Предложил  чифирнуть.
Лишь только новый постоялец "хаты" пригубил коричневого  напитка,  мысли
его обрели былую стройность, уверенность. Отходя ко сну, задержанный все
более и более утверждался в мысли, что все закончится хорошо.
   Весь вечер Виталик-Конверт рассказывал новому знакомому о своих проб-
лемах,  о  том,  что  пытается  разыскать  тут,  в  "Петрах",  какого-то
спортсмена-беспредельщика и наказать его. Свеча кивал, поддакивал, но на
самом деле слушал собеседника рассеянно.
   Вскоре объявили отбой. Свечников устало смежил  веки.  Перед  глазами
сумбурным вихрем пронеслись отрывочные картины минувшего дня: поездка  с
пацанами на "стрелку", "терка" с березовским  Шмелем,  неожиданный  мен-
товский наезд, разговор с тем самым желтозубым руоповцем Воиновым, кото-
рый пытался кошмарить его признаниями Укола...
   Скоро он уже крепко спал. День на новом месте начался кошмаром - про-
тяжным, хлещущим.
   Свечников проснулся от какого-то мерзкого  стука.  Стучали,  судя  по
всему, в металлическую дверь и тоже чем-то металлическим. Новому  обита-
телю камеры казалось, будто кто-то невидимый, но страшный и агрессивный,
словно злой тиранозавр из курса школьной биологии, тяжелым  ломом  лупит
его по нежному темечку.
   С огромным трудом поднял голову,  посмотрел  в  зарешеченное  окно  -
рассвет вплывал в помещение серый, грязный, мутный. Наверняка  небо  над
Петровкой было затянуто тучами.
   Стук, казалось, нарастал: так нарастает звук реактивного истребителя,
подлетающего к аэродрому, и Свеча понял: заснуть ему уже не удастся.
   - Подъем, подъем! - послышался за дверью чей-то  на  редкость  грубый
голос.
   Задержанный поднялся, невольно подумав о том, что все ментовские  го-
лоса в чем-то одинаковые - и если не в высоте, не в тембре, но наверняка
в интонациях.
   - Подъем!
   - Свеча, кентуха, вставай, сегодня банный день. - Конверт сбросил се-
рый "вшивник", то есть одеяло, пружинисто поднялся  и,  проходя  к  умы-
вальнику, крикнул в сторону двери: - Будет тебе стучать, "пупкарь"  дол-
баный! Глухих нет.
   После завтрака задержанных вывели в коридор и повели мыться.
   Баня - а точней, помывочная - представляла собой несколько  отдельных
кабинок.
   - Вот у нас под Красноярском баня на зоне была, так это баня, -  под-
мигнул Свечникову Конверт, быстро сбрасывая одежду. Его  тело  оказалось
сплошь в густых, фиолетовых татуировках, свидетельствующих о  несомненно
высоком авторитете в блатной иерархии. Он объяснил, что на помывку дает-
ся один тазик горячей воды и один холодной. В этой  воде  еще  и  пости-
раться надо было...
   Свеча рассеянно кивнул, взял мыло и двинулся в душевую кабинку.  Едва
он успел намылиться, как услышал совсем  рядом  глухие  звуки  ударов  и
чей-то сдавленный крик.  Голос  кричавшего  показался  новому  обитателю
"Петров" знакомым...
   Потом, много месяцев спустя, Свечников и сам не  мог  себе  ответить,
зачем он выскочил из душевой, почему побежал в предбанник, где шла  дра-
ка.
   Впрочем, происходившее в предбаннике вряд ли можно было назвать  дра-
кой: это было жестокое избиение. Трое  здоровенных  амбалов  безжалостно
месили ногами какого-то пацана, лица которого нельзя  было  рассмотреть.
Окровавленный, он лежал на полу, уже не в силах отвечать, а лишь стонал,
закрывая голову руками.
   - Стоп, братва! - Свеча бросился вперед, оттирая амбалов.  -  Что  за
дела! Он один, а вас вон сколько.
   Наклонился, приподнял жертву избиения - окровавленное лицо, распухшие
скулы, разбитый нос свидетельствовали о безжалостности нападавших.
   Жертвой беспредельного наезда оказался не кто иной,  как  Шмель,  тот
самый березовский бригадир. Свечников, увидев своего недавнего  оппонен-
та, вскрикнул от неожиданности.
   - Ты?!
   Несмотря на то, что лицо березовского было залито кровью, Свеча заме-
тил, что тот удивлен не меньше его.
   - Я...
   - Слышь, я в натуре не понял, - послышался чей-то голос. Обернувшись,
Свеча увидел подошедшего Конверта. Глаза блатного недобро сверкали.
   - Поясни нам, - продолжал он, - почему ты влез  в  разговор.  У  тебя
что, какие-то дела к нам или к этому человеку? Я тебе вчера вечером  го-
ворил, что ищу  его,  беспредельщика  хренова,  -  Конверт  неприязненно
взглянул на окровавленного Шмеля. - Он меня когда-то оскорбил, и  теперь
я хочу получить с него сполна.
   - Я не знаю, почему вы на него наехали - Свечников кивнул  в  сторону
амбалов, но бить одного втроем - это не по понятиям.
   - Глянь, какой грамотный: в  понятия  въезжаешь,  -  пренебрежительно
процедил один из амбалов. - А ведь сам первоходом на "хату" заехал...
   Свеча вспыхнул.
   - Всех ваших понятий, я, конечно, не знаю, хотя и  уважаю  их,  -  не
сдавался Свеча, - но мой брат, будь он тут, объяснил бы всем вам, что  я
прав.
   - Стоп, Свеча! - Зрачки Конверта хищно сузились, превратившись в  ще-
лочки. - А кто такой был твой брат?
   - Глобус, - ответил урицкий, - Валера Длугач. Вор. Никогда не  слыхал
про такого?
   Конверт хотел было что-то сказать в ответ, но в это время в  помывоч-
ную ворвались трое ментов. Видимо, они прибежали на шум драки. Оба они -
в кителях и хромовых сапогах - выглядели на  фоне  белоснежного  кафеля,
среди голых арестантов достаточно нелепо. Милиционеры, сторонясь  раска-
ленных змеевиков, заняли позицию между недавними противниками.
   - Все, время истекло, одевайтесь и по  камерам,  -  сердито  произнес
старший мент, опасаясь, что баня может окончиться серьезным ЧП. - Не на-
учились себя нормально вести - сидите грязными...
   Уже в камере у Свечи состоялся долгий и обстоятельный разговор с Кон-
вертом. Виталик деликатно и осторожно задал несколько  вопросов,  касав-
шихся покойного Глобуса. Безусловно, он  проверял  правдивость  недавних
слов Свечникова. А тот не скрывал от него почти ничего. Вкратце  расска-
зал и о покойном братане, и о своих делах, и о неудачной курганской  по-
ездке и, естественно, о поисках киллера Македонского, завалившего вора.
   В конце беседы взгляд уркагана заметно потеплел.
   - Значит, сученка того, киллера ищешь? -
   В голосе Конверта прозвучали явно одобрительные интонации.
   Свеча кивнул.
   - Ищу. Наказать его, гниду, хочу, нутро его поганое выпустить...
   - Правильно, такие вещи смываются лишь кровью. Может, я тебе  чем-ни-
будь помогу, - медленно, обращаясь словно не к собеседнику, а  к  самому
себе, произнес Виталик. - Меня через неделю выпускают.  Как  откинешься,
позвони. Телефончик запомнишь?
   А вечером того же дня Свечников через того же Конверта получил "маля-
ву". Межкамерная переписка в "Петрах" была налажена  отлично.  Развернув
запаянную в целлофан записку, арестант прочитал:
   Братушка, привет, всех тебе благ! Обращается к тебе Шмель. Хочу  поб-
лагодарить тебя за участие в моей проблеме. Я о таких вещах  никогда  не
забываю. Спасибо тебе, брат. Хочу также ответить добром на добро: мы по-
завчера ехали на "стрелку" для того, чтобы вас в натуре завалить, потому
что "стрелка" эта была брошена специально под тебя. Не знаю, как  и  за-
чем, но ваши старшие договорились с нашими старшими, чтобы тебя и  твоих
пацанов подставить. Мы должны были подвести вас под косяк, а потом  дос-
тать стволы. Если бы даже у нас ничего  не  вышло,  тебя  бы  все  равно
вальнул какой-то киллер из ваших. О последнем точно не знаю, пацаны слы-
шали, мне уже в машине сказали. Тогда я еще не думал,  что  ты  человек,
наши старшие говорили, что негодяй отмороженный.
   Короче, я все написал, что знаю, а уже выводы делай сам.
   С уважением к тебе - Шмель. Отложив "маляву", Свеча закурил, но сига-
рета не пошла впрок. Поперхнувшись дымом, арестант  долго  и  мучительно
кашлял.
   Да, эта записка оправдывала самые худшие подозрения.
   Вспомнились и вчерашние слова Воинова: "Березовские  приехали,  чтобы
тебя и твоих пацанов вальнуть, в натуре! Стволы мы у них в машине нашли!
А отмашку на твой завал Лукины дали. Не нужен ты им больше, вот и  дого-
ворились со старшими березовскими на такой прогон".
   Теперь, после признания березовского бригадира, было понятно:  Воинов
не брал его на понт, а действительно спас, спрятав на ИВС. Правда, непо-
нятно, для чего это ему понадобилось...
   Да и Шмель не врал. Какой смысл ему было обманывать недавнего против-
ника? К тому же это очень походило на правду: он, Свечников,  набиравший
в группировке авторитет, давно уже стал братьям Лукиным как кость в гор-
ле. И у них был несомненный смысл подставить человека, который в недале-
ком будущем мог составить им серьезную конкуренцию. Первый шаг  к  войне
они уже сделали.
   А коли так, руки у Свечи были развязаны. После  скорого  освобождения
он решил перейти к решительным действиям: к ним подталкивало  не  только
оскорбленное самолюбие, но и естественный инстинкт самосохранения.
   Что поделать, законы бандитского мира в подобных случаях просты и су-
ровы. Не нанесешь удар первым - можешь заказывать  для  себя  деревянный
макинтош и место на Хованском кладбище. Но первый удар, нанесенный  про-
тивником неточно, с промахом, оставляет его оппоненту значительные шансы
выжить и ударить в ответ.


   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Казалось, ничто не изменилось в жизни Солоника  после  возвращения  в
Афины из Италии. Все так же светило солнце над греческой столицей, пусть
зимнее, но все равно ласковое и яркое, все так же плескалось синее море,
наливалось голубизной небо. Саша, выходя рано утром во  дворик,  следил,
как взъерошенные воробьи, совсем как в Москве, суетятся на бордовой  че-
репице крыши его коттеджа.
   Где-то далеко, в неком условном, словно бы ирреальном, выдуманном ми-
ре оставалась бескрайняя заснеженная Россия с ее зонами,  пересылками  и
централами. Где-то была огромная суматошная Москва с ее бандитами, блат-
ными и ворами в законе, ментами, РУОПом, "конторой", прокуратурой, мрач-
ным следственным изолятором "Матросская тишина", где он, Александр Маке-
донский, еще несколько месяцев назад ожидал суда и смертного приговора.
   Перемены последних месяцев впечатлили настолько, что все чаще и  чаще
Македонский задавал себе вопрос: а может, всех этих страшных, странных и
неправдоподобных событий в его жизни на самом  деле  и  не  было?  Может
быть, все происшедшее лишь приснилось ему, может быть, это  случилось  и
не с ним вовсе, а с кем-то другим, а он, Солоник, узнав обо всем из кни-
ги или фильма, вбил себе в голову, что это и была его жизнь?!
   Да и не киллер он никакой, а немолодой уже,  степенный  и  далеко  не
бедный человек, решивший провести остаток жизни в тепле и неге солнечной
Эллады, у желтых камней древнего Парфенона...
   Но безукоризненно исполненный паспорт на  имя  греческого  гражданина
Владимироса Кесова, огромный оружейный арсенал,  хранившийся  в  подвале
под тихим коттеджем, и мобильный телефон, иногда говоривший сухим  голо-
сом серенького чекистского Куратора, убеждали в обратном: он,  Александр
Сергеевич Солоник, наемный убийца, марионетка в  чужих  руках,  человек,
купивший жизнь самой дорогой ценой - собственной свободой.
   А иногда случалось и наоборот. Вечерами, спускаясь в подвал проверить
и почистить оружие, Саша прицеливался из "АКСа" или снайперской винтовки
в темный угол, подолгу размышляя - чье исполнение могут заказать  ему  в
следующий раз. Ведь Коновал наверняка был не последней его жертвой,  на-
верняка будут и еще.
   Разумеется, будут. И теперь, в конце 1995 года, эти люди ни о чем  не
подозревают: гребут под себя деньги и фирмы, дербанят коммерсантов, раз-
бираются с конкурентами, назначают "стрелки", ходят по  саунам,  трахают
телок, пьют, веселятся, строят планы на далекую  перспективу,  не  зная,
что планам этим не суждено сбыться.
   В такие минуты киллер снова становился  уверенным  в  себе.  Заключи-
тельную точку в жизни этих пока неизвестных людей поставит именно он,  а
стало быть, он, Саша, хозяин их судеб.  Считать  себя  вершителем  чужих
жизней  -  самое  большое  искушение.  Солоник,  все  более   проникаясь
собственной значимостью, был уверен, что дальнейшее его существование  в
конечном итоге сложится столь же благополучно, как и до приезда  в  Гре-
цию.
   Алена, неотступно бывшая при нем, казалось, все понимала, но  никогда
не задавала лишних вопросов. Лишь взгляд ее сделался беспокойнее и прон-
зительнее да тонкая сеть морщинок ложилась у глаз. Иной  раз,  спрашивая
Солоника о чем-то мелком, малосущественном, она внезапно смолкала на по-
луслове.
   Тогда, в конце 1995 года, Македонский  любил  бывать  в  одиночестве.
После посещения спортзала и стрелкового тира садился за руль белоснежно-
го джипа, отъезжал подальше и, оставив машину где-нибудь в оливковой или
апельсиновой роще, подолгу бродил по пологим горам. И, наверное, сотни и
тысячи раз задавал себе один и тот же вопрос - кто же он на самом  деле?
Таинственный киллер-одиночка, каковым его представляли в России?  Жесто-
кий боевикчистильщик из  шадринской  преступной  группировки?  Послушный
агент-ликвидатор, каковым был на самом деле, или же  простой  курганский
парень, волею судеб оказавшийся и тем,  и  другим,  и  третьим,  парень,
жизнь которого по большому счету все-таки не сложилась?!
   Наверное, последнее утверждение было ближе к истине.
   А вывод был однозначным: его, великого и ужасного киллера,  рано  или
поздно убьют. Вечерние размышления  в  подвале-арсенале  с  "АКСом"  или
снайперской винтовкой в руках - не более чем самоуспокоение. Солоник был
достаточно умен, чтобы понимать очевидное. Еще на зоне  под  Ульяновском
он хорошо запомнил древнее латинское изречение,  часто  встречающееся  у
блатных в виде татуировок: Memento more - "помни о смерти".
   Эти слова как нельзя лучше характеризуют состояние  профессионального
наемного убийцы. Уж если он живет благодаря чужой смерти, стало быть, по
всем законам должен помнить и о том, что  смертей  сам.  Может  быть,  в
большей степени, чем другие живущие на Земле.
   И уж если кому-то так скоро суждено поставить точку в его судьбе,  то
надо успеть насладиться жизнью, испытав все  удовольствия,  которые  она
только может предоставить. А уж если рядом с тобой любимая женщина,  ко-
торая, бросив все, приехала к тебе, то почему бы не сделать и  ее  жизнь
легкой и красивой?!
   Если его смерть неизбежна, стоит ли о ней думать? В такие минуты  Ма-
кедонскому жадно хотелось жить, получать удовольствия,  наслаждаясь  се-
годняшним днем, не вспоминая о том, что наступит завтрашний день.
   И хотелось, чтобы рядом была Алена. В один из теплых ноябрьских вече-
ров, после плановой встречи с  Куратором,  Македонский  вернулся  домой.
Алене показалось, что он выглядел немного спокойней, чем обычно.
   - Собирайся, через три дня отправляемся в большой круиз, - Саша  неб-
режно бросил на стол два билета и кредитную карточку. -  Испания,  Фран-
ция, Лазурный берег, Монте-Карло. Отдохнем, повеселимся!
   Удивительно, но Алена не высказала особой радости по поводу грядущего
отдыха и веселья. Лишь спросила осторожно:
   - У тебя в ближайшее время не будет никакой работы?
   - Нет, - не глядя на нее, произнес Саша, и по его помрачневшему  лицу
девушка поняла, что напрасно задала этот вопрос.
   Вечер накануне отъезда выдался лунным. Безжизненный свет заливал  ве-
ранду коттеджа. Хозяева пили вечерний чай, мирно  беседовали.  Александр
строил грандиозные планы, рассказывал, куда он еще хочет повезти  Алену,
какие впечатления желает получить, что ей подарить и  где  сфотографиро-
ваться. Мания "фоткаться" у памятных мест неискоренима у всех провинциа-
лов.
   Девушка молчала, лишь изредка бросая на Солоника короткие и странные,
как ему показалось, взгляды.
   - Саша, а если бы ты все бросил и мы уехали  куда-нибудь  насовсем...
Понимаешь? - горячая сухая ладонь девушки легла на его руку.
   - Куда? - не глядя на нее, спросил он глухо.
   - Ведь у тебя есть деньги, мы можем исчезнуть... Насовсем, понимаешь?
   Наигранная веселость тут же исчезла с лица Солоника.
   - Исчезнуть? Это невозможно. Ты многого не знаешь, не понимаешь...  А
все рассказать я тебе не могу, не имею права!
   Тонкие ноздри Алены задрожали, миндалевидные глаза вспыхнули холодным
блеском, голос дрогнул. Казалось, еще чуть-чуть, и она расплачется.
   - Саша, я до сих пор не могу понять, кто ты на самом  деле?  Куда  ты
так часто пропадаешь? Что это за странный русский, который часто  звонит
тебе на мобильный телефон? Почему у нас в подвале так много всякого ору-
жия? За что тебе платят такие огромные деньги? И вообще - чем ты занима-
ешься?
   Солоник не ответил - над столом повисла тяжелая, томительная пауза.
   Они молчали бесконечно долго, и эта пауза, полная внутреннего  напря-
жения, окончательно сокрушила Алену.
   Первым нарушил молчание Солоник.
   - Ничего, все будет нормально, - наконец бросил он классическую  фра-
зу, свидетельствующую о попытке самоуспокоения и нежелании думать о  бу-
дущем, - все будет хорошо...
   На следующий день они отбыли самолетом в Испанию. Круиз  обещал  быть
долгим: средиземноморское побережье Испании и Франции с заездом  в  Мон-
те-Карло. В Коста-Браво Солоник несколько раз звонил какому-то русскому,
общался с ним на непонятном конспиративном языке,  но  Алена,  бывшая  в
этот момент рядом с Сашей, больше не задавала ему никаких вопросов...
   Нигде время не тянется так мучительно медленно, как в тесном  замкну-
том пространстве. А особенно - в тюремной камере.
   Все друг о друге знают все, что можно: жена, дети, родственники,  бо-
лезни, биография, чем занимался на "волняшке", какие сроки кому  грозят,
как кошмарят следаки на допросах и какую статью шьют. И  каждый  день  -
одни и те же впечатления: подъем, баландер с тележкой, чай, иногда - ба-
ня, но куда чаще - вызовы на допрос.
   И разговоры, разговоры... Как ни странно, Свечников особо не тяготил-
ся своим нынешним положением. Время работало на него, и теперь,  сидя  в
"Петрах", он был уверен, что решит все свои проблемы на воле после неиз-
бежной скорой "откидки".
   Через несколько дней после того, как Свеча получил "маляву" от Шмеля,
он завел осторожный разговор с Конвертом. Этот человек  был  несомненным
знатоком блатных понятий, и бригадир урицких, знавший  о  понятиях  лишь
понаслышке от покойного брата да немного от пацанов своей бригады,  впи-
тывал их в себя, как губка воду.
   - А чем это Шмель перед тобой провинился? -  спросил  брат  покойного
Глобуса.
   Конверт вкратце  рассказал.  Сидели  с  братвой  в  каком-то  кабаке,
подъехали эти самые беспредельщики-спортсмены, вели себя шумно, вызываю-
ще и нагло. Виталик сделал им справедливое замечание: пацаны, нельзя  же
так, не одни вы тут. А березовские быки, у которых Шмель был старшим, на
его кентов наехали. Одному руку вывихнули, другому глаз подбили и  ребро
сломали, а ему, Конверту, пришлось удариться в бега.
   - Если бы не ты, быть бы этому Шмелю инвалидом, -  резюмировал  блат-
ной. - Ладно, оставлю я его. Он и так наказан.
   Свеча закурил, глубоко затягиваясь, и предучредительно  поднес  зажи-
галку к сигарете собеседника. Заметил на философский лад:
   - Что правда, то правда. За такие вещи надо  обязательно  наказывать,
это справедливо. Но троим бить одного все-таки нельзя. Я не  жалею,  что
за этого пацана заступился - твои кенты его и так сильно отделали.  Пос-
лушай, - тон Свечникова сделался вкрадчивым. -  Я  тут  у  тебя  прокон-
сультироваться хотел бы по одному вопросу.
   Конверт едва заметно улыбнулся - роль знатока-эксперта в спорных воп-
росах ему явно льстила.
   - Давай.
   - Есть у меня один пацан знакомый, звеньевой в одной  группировке.  И
такая с ним приключилась история...
   Свечников долго, подробно и детально рассказывал о вымышленном  паца-
не, звеньевом некой абстрактной подмосковной группировки:  мол,  хороший
человек, в авторитет входит, а старшие  его  сперва  затирали,  а  потом
подставить решили. Послали на "стрелку", которую кинули  специально  под
него. Добазарились с конкурентами, чтобы те  выслали  на  "стрелку"  бы-
ков-ликвидаторов, подвели под "косяк" и вальнули. Насилу выкрутился.
   Тюрьмы и зоны делают человека необыкновенно проницательным.  Конверт,
имевший четыре судимости и проведший в местах лишения свободы лет четыр-
надцать, не был лишен этого качества и потому сразу понял, о каком паца-
не идет речь. Понял, но вида не подал. Даже не поинтересовался, что  это
за группировка такая.
   - Конечно, старшие этого твоего друга поступили как законченные него-
дяи, - вздохнул он, выпуская изо рта колечко дыма. - Не нужен им человек
- пусть скажут честно. Но чтобы подставлять внагляк... За такое,  конеч-
но, надо спросить. У друга твоего есть что предъявить? И откуда он вооб-
ще узнал, что его швырнуть решили?
   - Случайно потом выяснилось, - туманно объяснил Свеча.
   - Ясненько. Ну, будь я на месте того пацана, я бы сделал  так:  пошел
бы к старшим и сказал, что ухожу от них. А затем,  при  удобном  случае,
вальнул бы их тихонько. А вообще к таким вопросам надо осторожно  подхо-
дить: нож - он ведь обычно  обоюдоострый,  -  философски  завершил  кон-
сультант. - Пусть твой друг перед таким серьезным шагом еще  и  еще  раз
взвесит свои возможности. Пусть подумает, что он дальше будет делать.
   Свечников думал несколько дней и решил, что  Конверт  прав.  С  одной
стороны, ему вроде бы нечего предъявить братьям Лукиным.  Дать  прочесть
"маляву" - подставить под удар Шмеля. А других предъяв вроде и нет. Мож-
но было бы, конечно, явиться и заявить: мол, все, ухожу от вас, собирай-
те пацанов. Если кто-нибудь скажет, что я кому что должен,  готов  отве-
тить и отдать.
   Ну а дальше? Из десятка боевиков, которые теперь под его началом, под
ушедшего из-под контроля Лукиных бригадира подпишется  человек  семь  от
силы. Собственных фирм, банков, с которых можно было бы жить, у него по-
ка нет. Стало быть, надо шустрить, вертеться, искать бесхозных бизнесме-
нов и подписывать их под себя. Или же - дербарить чужих. Или -  перепод-
писывать их. А это, безусловно, война, и силы в ней  явно  будут  нерав-
ные...
   А слово найти и завалить киллера Солоника -  слово,  которое  он  дал
Крапленому? Для поисков нужны деньги, и немалые.
   А неудачная поездка в Курган? А этот гнусный мусор, которому наверня-
ка наплевать на "стрелку" с березовскими, на  которой  его,  Свечникова,
закрыли? Он-то наверняка будет гнуть свою линию и не слезет с него, пока
не дожмет!
   - Главное - быть уверенным в своих силах, - поучал Конверт, глядя  на
бригадира исподлобья. - Человек, который уверен в себе,  всегда  победит
всех своих врагов. Свидишься с тем пацаном - так и передай ему...
   Офицер столичного РУОПа Воинов принадлежал к той немногочисленной по-
роде негодяев, которые разделяют всех окружающих людей лишь на две кате-
гории: на тех, которым надо что-то от него, и тех, от которых что-то на-
добно ему.
   Наверное, именно это качество и позволило Воинову считаться на  Шабо-
ловке одним из лучших. А в ментовке быть другим и нельзя. Тут не до  гу-
манизма, не до понимания проблем других и не до обыкновенной порядочнос-
ти. В РУОПе надо быть готовым в любой момент подставить товарища,  но  в
то же время быть готовым к тому, что и тебя в любой момент могут подста-
вить...
   Как ни странно, но бригадир урицких Сергей Свечников сочетал  в  себе
оба качества. С одной стороны, арестант "Петров" конечно же  хотел  выр-
ваться на свободу, а свободу он мог получить только благодаря Воинову. С
другой, начальник группы по поиску Солоника тоже мог  получить  от  него
немало - и прежде всего информацию, касавшуюся  загадочного  курганского
киллера.
   Естественно, напрашивалась банальная сделка: или мы, гражданин  Свеч-
ников, подбрасываем тебе в машину несколько патронов от "ПМ" или "ТТ"  и
пару стреляных гильз (экспертиза конечно же  установит,  что  ствол  был
"мокрый") и, соответственно, шьем двести восемнадцатую статью  со  всеми
вытекающими, или ты рассказываешь все, что тебе известно о Солонике.
   Поразмыслив здраво, Воинов понял, что Свеча безусловно откажется идти
на подобную сделку. Уж лучше несколько месяцев провести  в  следственном
изоляторе, а потом благодаря адвокату выйти на свободу под подписку  или
залог, чем идти на контакт с  ментами  и  тем  самым  ставить  крест  на
собственной карьере бандита.
   А стало быть, назревал другой, более тонкий и эффективный вариант ра-
боты со Свечниковым, при котором последний вряд ли смог догадаться,  что
его используют.
   Через две недели после задержания Воинов,  еще  раз  взвесив  "за"  и
"против", распорядился выдернуть Свечу на допрос.
   Руоповец был приветлив, улыбчив и подчеркнуто доброжелателен. Предло-
жил присесть, пододвинул сигареты, пепельницу и зажигалку. Спросил,  нет
ли жалоб по содержанию.
   Арестант выглядел сумрачным и настороженным. Видимо, в любом вопросе,
в любой, пусть даже самой незначительной фразе он искал какой-то  ковар-
ный мусорской подвох, какую-то прокладку.
   - Напоминаю вам, гражданин Свечников, - скороговоркой произнес  мент,
- что вы задержаны на тридцать суток по Президентскому указу. С докумен-
том вы ознакомлены при поступлении сюда.
   - Спасибо, - с заметной издевкой ответил арестант.
   - В твоих действиях не обнаружено состава преступления, хотя мы имеем
полное право крутить тебя по статье "сопротивление  сотрудникам  органов
правопорядка при задержании", - как ни в чем не бывало продолжил Воинов.
   - Ну так крутите! - в голосе собеседника слышался вызов.
   - Ну зачем же так грубо? Ты уже отказался давать показания по  поводу
того, что являешься членом устойчивой преступной группировки, так  назы-
ваемой урицкой. Ты даже не признаешь очевидного - что мы задержали  тебя
на "стрелке" с березовскими бандитами... Кстати, насчет Кургана не пере-
думал?
   - Какого еще Кургана?
   - Город есть такой, куда ты, ныне покойный гражданин, Савчик, извест-
ный тебе как Рыжий, и ныне здравствующий  гражданин  Ковалев,  известный
как Укол, ездили для поисков  ныне  скрывающегося  гражданина  Солоника.
Гражданин Савчик умудрился застрелить там сотрудника милиции. Ты,  кста-
ти, все это своими глазами видел.
   - Не был я отродясь ни в каком Кургане. А то, что Укол написал - хер-
ня полная. Знаю я вас: прессанули, вот он подпись и поставил.
   - Свечников, вы ведь летели туда самолетом. Можно элементарно  запро-
сить кассы "Аэрофлота", в корешках  билетов  остались  ваши  фамилии,  -
вкрадчиво продолжал Воинов, словно не замечая предыдущей реплики. -  Ор-
ганизовать в Кургане свидетелей стрельбы, хотя бы водителя  той  "семер-
ки". Да и женщина, которую вы приняли за родственницу Солоника, тебя на-
верняка опознает. После чего со спокойной совестью  избрать  в  качестве
меры пресечения содержание под стражей и перевести тебя в Бутырку или  в
"Матросскую тишину". Можно, кстати говоря, организовать и очную ставку с
гражданином Евгением Ковалевым.
   - Так чего не организовываете?
   - Зачем? Для чего нам это надо? - многозначительно усмехнулся  руопо-
вец. - Для чего нам лишняя головная боль? Ну, выпустим мы тебя,  и  куда
дальше пойдешь? На завод, гайки крутить? К братьям  Лукиным  пойдешь,  а
они - будь уверен! - придумают, как подставить тебя  по-новой.  Ну,  что
ответишь?
   - А что я еще должен говорить? - недобро сверкнул глазами  Свечников,
все еще не понимая, куда клонит собеседник.
   - То-то! - осклабился в улыбке милиционер. - И  говорить  тебе  нече-
го... Ну ладно, - его рука потянулась к каким-то  бумажкам.  -  На  вот,
подпиши.
   - Что это? - удивился арестант.
   - Постановление о твоем освобождении и расписка о том, что не  имеешь
претензий и жалоб по нахождению в изоляторе  временного  содержания  ИВС
ГУВД. Кстати говоря, до полных тридцати дней, которые я  могу  содержать
тебя тут, остается еще целых две недели. Я вполне могу отправить на экс-
пертизу твою одежду - на предмет обнаружения следов наркотиков или поро-
ховых газов, а это значит - накрутить тебе еще небольшой срок. Но я луч-
ше тебя отпущу с миром... Думаю, все-таки мы еще встретимся с тобой. Сам
знаешь, сколько веревочке ни виться, а конец, как говорится, будет...
   - Ну пока, пацаны, всех вам благ и скорой "откидки", - стоя на  поро-
ге, Свечников в последний раз обвел глазами хату, где пробыл две  недели
- время, так поменявшее его жизнь.
   - Пока, - Конверт растянул рот в улыбке, и золотая фикса  блеснула  в
его зубах. - Базар наш последний не забыл?
   - Не забыл, - улыбнулся в ответ Свеча.
   - Телефон мой тоже помнишь. Через недельку меня отпустят, позвони ве-
черком. А то в гости подъезжай - посидим, брата твоего  покойного  помя-
нем.
   - Позвоню.
   - И главное - ты того гаденыша ищи,  святое  дело...  Ну,  всех  тебе
благ, пацан!
   Свеча махнул на прощание рукой и, развернувшись, вышел из камеры.
   Там, за стенами "Петров", его ожидала свобода. И, как следствие,  ре-
шение всех проблем.
   Успешное ли?
   "Главное - быть уверенным в своих силах, - говорил Конверт.  -  Чело-
век, который уверен в себе, всегда победит всех своих врагов".
   Свеча был уверен в себе: братья Лукины не знают, что  ему  стало  из-
вестно о подставе, и это обстоятельство дает редкую возможность  нанести
упреждающий удар...
   Когда конвоир увел Свечникова в камеру за вещами,  Воинов  подошел  к
окну, отдернул занавеску, задумчиво взглянул в окно.
   Ветер гнал по серому асфальту какую-то мокроту, то  ли  снег,  то  ли
дождь. Зима в этом году обещала быть ранней и  суровой.  Дождевые  капли
причудливыми траекториями стекали по оконному стеклу, и  глядя  на  них,
хозяин кабинета снова и снова воскрешал в  памяти  подробности  недавней
беседы.
   План Воинова выглядел довольно просто, но в то же время убедительно.
   Свечников - брат покойного Длугача, то есть человек, который, по  ло-
гике, должен объявить Солоника кровником. К тому же роль бригадира уриц-
ких явно не устраивает честолюбивого Свечу. Резко поднять авторитет  мо-
жет только серьезный поступок. Таким  поступком  может  быть  ликвидация
киллера, на чьей совести - убийство нескольких воров и авторитетов. Ста-
ло быть, он будет усиленно искать Македонского - и уже ищет.  А  то  для
чего он ездил в Курган?
   Потому куда проще отпустить Свечу, проследив его дальнейшие действия.
И когда тот нападет на след киллера, мгновенно "закрыть" и преследовате-
ля, и преследуемого, отрапортовав о блестяще проведенной операции...
   Чего уж проще?! Дождевые капли чертили на запотевшем стекле  замысло-
ватые следы, и офицер столичного РУОПа, улыбаясь  своим  мыслям,  думал:
он, Олег Иванович Воинов, рано или поздно получает от людей то, что  ему
от них надо.
   А уж если люди об этом и не подозревают - такое приятно вдвойне.


   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Встреча с Лукиным-старшим происходила в солидном и престижном "Метро-
поле". Не в пример их прошлой встрече, старшой урицких выглядел  спокой-
ным, был улыбчив и подчеркнуто доброжелателен. Сделал богатый заказ, за-
курил и скользнул взглядом по угрюмой физиономии набычившегося  собесед-
ника. Изобразив на мясистом лице подобие участливой улыбки,  поинтересо-
вался:
   - Ну, как ты вообще?
   Свеча был немногословен. Коротко рассказал о том, что  добазарился  с
березовскими, не забыв упомянуть, что их бригадир Шмель вел себя  вполне
корректно. Лукин при этом едва заметно вскинул брови, что не укрылось от
внимания собеседника. Рассказал также, что он, Свечников, как и было до-
говорено, согласился отдать общего барыгу на раздербан ("Правильно, пра-
вильно", - коротко кивнул Лукин). Ну, а потом  налетели  руоповцы,  всех
повязали и - на "Петры". На Шаболовке менты по полной программе кошмари-
ли - в основном не "стрелкой", а курганским вояжем  интересовались...  А
Укол - вот негодяй! - слово свое пацанское опомоил.
   - Укол был твоим, - возразил Лукин.
   - Ты мне его сам в бригаду предложил, - в свою очередь напомнил Свеч-
ников.
   - Ладно, Укол, сука, если живым выберется - не жить  ему...  А  бере-
зовские себя нормально вели? - уточнил Лукин, возвращая разговор  к  ми-
нувшей "стрелке" с конкурентами, и Свеча еще раз убедился, что Шмель ему
не врал.
   - В смысле?
   - Ну, стволы не доставали? Раскачать ситуацию не пробовали?
   Свеча недоуменно пожал плечами, и получилось у него  это  очень  даже
правдоподобно.
   - Да нет, нормальные пацаны, все путем... Не знаю, чего это о них  по
Москве говорят, что они на беспределе сидят. Культурно, вежливо,  быстро
добазарились. Со всеми бы так.
   - Все понятно, - Лукин вздохнул и подлил себе и собеседнику водки  из
запотевшего графинчика. Потом задумался, словно отключившись.
   Сидевшая на подиуме девушка с внешностью античной богини из школьного
учебника почти неслышно перебирала струны золоченой арфы. Голубым перла-
мутром отливала вода бассейна в центре ресторанного зала, и от этой обс-
тановки Свеча чуть расслабился.
   - Поня-ятно, - негромко повторил Лукин. Видимо, это слово  предназна-
чалось не для собеседника, а являло собой мысли вслух.
   - Лука, мне с тобой поговорить надо, - осторожно начал Свечников.
   - Ну, давай говори, коли базар есть, - спокойно предложил тот.
   Свеча был немногословен. Сказал, что вообще-то некрасиво  складывает-
ся, и некоторые пацаны на него теперь косо смотрят. Почему - неизвестно.
Может быть, они считают его виновным в смерти Рыжего, хотя он, бригадир,
за собой никаких "косяков" не видит и крови погибшего на нем нет.
   - Кто именно так считает? - быстро спросил Лукин-старший.
   - Обожди, все по-порядку. Я, Лука, решил от вас уйти.
   - Совсем, что ли? - уточнил тот.
   - Совсем.
   - На вольные хлеба или как? - нехорошая гримаса исказила лицо старшо-
го.
   - Ну, вроде того.
   - И чем заниматься будешь?
   - Не знаю еще, - ответ прозвучал подчеркнуто безразлично.
   Казалось, Лукин давно был внутренне готов к такому повороту беседы.
   - Ну, давай соберем пацанов. Если у кого к тебе что есть, пусть  ска-
жут.
   - Я уже беседовал со многими, - бросил Свечников небрежно.
   - И что?
   - Вроде, никто не может кинуть мне предъяву.
   Толстые пальцы Лукина забарабанили по крышке стола.
   - Хорошо, коли так, - произнес он со вздохом. - Но ведь ты сам только
что сказал, что некоторые пацаны считают тебя виновным в смерти  Рыжего?
Кто именно?
   Вопрос был задан в лоб и потому требовал конкретного ответа.
   - Ты и твой брат, - спокойно ответил бригадир.
   - Вот как!
   - Перед той "стрелкой" с березовскими ты мне сам об этом сказал. Пом-
нишь, тогда, в кафе?
   Лукин-старший пододвинул к себе пепельницу, нервно стряхнул с сигаре-
ты пепел.
   - Была у меня такая мысль, не скрою. Но потом я подумал и решил,  что
ты действовал правильно. Рыжий сам виноват - не надо было  ствол  доста-
вать. Ладно, Свеча, что я тебе могу ответить? Вольному - воля, спасенно-
му - рай. Хочешь воли - спасайся...
   После этой фразы Свечников невольно поймал себя на мысли, что сравни-
тельно недавно, в день задержания, он уже слышал точно такие же слова от
руоповца Воинова. Правда, тогда, в день задержания, они были произнесены
по другому поводу.
   - Да ладно тебе, - с неожиданным миролюбием бросил  Лукин-старший.  -
Хочешь уйти от нас - базаров не будет, мы тебя  отпускаем.  Иди.  Ладно,
Серега, давай выпьем за твое возвращение и за то, чтобы в  дальнейшем  у
тебя все было путем...
   Вечером того же дня Свечников с  пацанами  своей  бригады  поехали  в
престижный ночной клуб оттягиваться, отмечать возвращение  из  "Петров".
Недавний арестант больше двух недель провел без спиртного  и  женщин,  и
потому желание наверстать упущенное нашло полное понимание и  сочувствие
братвы. Качественная водка, заводные попсовые ритмы и атмосфера  вечного
праздника подогревали и без того праздничное настроение собравшихся. Си-
дя за столиком, Свеча невольно вспоминал свой последний  день  рождения.
Теперь он вновь ощущал себя именинником, ловил на себе  взгляды,  полные
невольного уважения. Что и говорить, отсидка на  "хате",  пусть  даже  в
изоляторе временного содержания, придала ему еще больше авторитета.
   Яркие световые блики причудливыми пятнами падали на  столики,  стены,
лица собравшихся. Чувство опасности, не покидавшее Свечникова в  "Метро-
поле", чуть притупилось. Хотелось веселья, отдыха, хотелось попросту за-
быться. Да и сколько можно думать об одном и том же - негодяях  Лукиных,
Солонике, коварных мусорах, "стрелках", "терках", наездах и  прочих  из-
держках профессии!
   Но отрешиться от всего не получалось даже теперь, в ночном клубе...
   - Слышь, Серега, - невысокий, скуластый, похожий на татарина пацан по
кличке Мустафа подсел к бригадиру, - многие  наши  пацаны  считают,  что
братья Лукины тебя подставили.
   - Это почему? - Сейчас Свечникову меньше всего хотелось вспоминать  о
братьях.
   - Ну, во-первых, после Кургана они парашу пустили,  будто  бы  Рыжего
из-за тебя завалили и что Укола ты на  раздербан  бросил.  А  во-вторых,
якобы "стрелка" с березовскими ими под тебя была брошена. Подстава  жда-
ла.
   - С чего это ты взял? - в упор спросил бригадир.
   - Да вот катушкинские несколько месяцев ездили к ним на "стрелку"  по
поводу нового автосалона на Юго-Западе, ты в курсах.  И  от  березовских
тогда тоже Шмель был. Все очень похоже, как и у  вас:  сперва  вроде  бы
мирно базарили, все решили, а когда ударили по рукам и сели в машины, те
достали "волыны" с глушителями и "Калашниковы". Двоих завалили, одного -
ранили. Шмеля в Березове для таких случаев часто используют, факт.
   Большинство урицких еще не знало о решении Свечи уйти, а те немногие,
кто знал, предпочитали особо не распространяться. Кто знает -  как  пос-
мотрят на это Лукины?
   Мустафа продолжал и, судя по интонациям, был совершенно искренен:
   - Пацаны говорят - если бы ты,  Свеча,  старшим  был,  все  стало  бы
по-другому.
   Сказал - и испуганно замолчал, будто бы кто-нибудь из братьев Лукиных
мог стоять неподалеку.
   Бригадиру не раз уже приходилось слышать подобное. И как правило,  от
близких ему людей. О том, что братья Лукины только под себя гребут,  па-
цанов почем зря подставляют, на беспределе сидят. Вот если бы  во  главе
группировки стоял человек умный, гибкий, а главное -  справедливый,  все
было бы совершенно иначе.
   - Потом об этом перетрем, - усмехнулся Свечников.  Слова  собеседника
еще раз убедили его в собственной правоте, но теперь ни о чем ни думать,
а тем более говорить не хотелось. - Слава Богу, не  работаем,  отдыхаем.
Ладно, Мустафа, потом перетрем.
   Спустя час компания отправилась на залитую огнями Тверскую  -  излюб-
ленное место съема проституток в центре. Прихватив несколько лярв, уриц-
кие двинулись в небольшой мотельчик на окраине. Праздник продолжался  до
пяти утра, и Свеча появился у подъезда своего дома, когда небо над горо-
дом начало уже сереть.
   Холодный пронзительный ветер гулял между  высотными  домами.  Ледяная
крупа шуршала по асфальту, осыпала обледеневшие лужи, и Свечников, хлоп-
нув дверцей машины, поспешно двинулся к подъезду. Теперь ему больше все-
го хотелось залезть под одеяло и, отключившись от всего,  проспать  хотя
бы до обеда...
   Первое, что бросилось в глаза, незнакомая грязно-белая "Нива" с тони-
рованными стеклами и без номера, припаркованная у обочины. Человек,  ко-
торый долго живет на одном месте, вольно или невольно обращает  внимание
на автомобили соседей, и любая чужая тачка сразу же бросается в глаза. А
уж если такой человек бригадир бандитской группировки и если машина выг-
лядит подозрительной, настороженное внимание сменяется вполне  оправдан-
ным подозрением.
   Подходя к подъезду, Свеча невольно скосил глаза в  сторону  "Нивы"  и
тут же отметил про себя, что в машине сидят двое  неизвестных.  В  руках
одного мелькнула какая-то коробочка - то ли мобильный телефон, то ли ра-
ция. Бригадир автоматически сунул руку в карман,  где  лежал  взведенный
"Макаров". Осторожно подошел к лифту, нажал кнопку - в шахте  утробно  и
низко загудело, лязгнули тросы, со скрежетом пополз вниз тяжелый  проти-
вовес, и вошедший в подъезд тут же услышал осторожные  шаги  вверху,  на
лестничном пролете.
   Дверные створки лифта уже открывались, когда бригадир ощутил на  себе
чей-то внимательный, пристальный взгляд, а подняв глаза,  увидел  в  ка-
ком-то метре от себя мужчину. Вязаная лыжная шапочка и полутьма подъезда
скрывали его лицо, но Свечникову показалось, будто бы он знает этого че-
ловека...
   Смазанный глушителем пистолетный хлопок - Свеча инстинктивно бросился
в открытую дверь лифта, и пуля, срикошетив о стену в каком-то сантиметре
от жертвы, отколола кусок штукатурки.
   Преследуемый не стал медлить: выхватив свой "Макаров",  он,  упав  на
спину, несколько раз выстрелил в  силуэт,  чернеющий  на  фоне  светлого
дверного проема. Сдавленный стон, звук падающего тела - и Свеча, бросив-
шись к киллеру, перевернул его на спину...
   Это был Чиж, тот самый чистильщик, о котором среди пацанов ходили са-
мые страшные слухи. Вне сомнения, Чижа  прислали  братья  Лукины,  чтобы
расправиться с ним, Сергеем Свечниковым...
   Где-то во дворе хлопнула автомобильная дверца. Видимо, на подмогу Чи-
жу бежали те, кто сидел в грязно-белой "Ниве". Медлить  было  нельзя,  и
бригадир, нырнув в темноту лестничной площадки за шахтой лифта, разрядил
полобоймы в подручных чистильщика. Выстрелы, отразившись от голых  стен,
гулким эхом поплыли по подъезду.
   Видимо, он не попал ни в кого, но нападавших стрельба сильно  испуга-
ла. Через несколько секунд до слуха  Свечи  донеслись  торопливые  шаги,
взревел автомобильный двигатель, и все стихло.
   Свечников наклонился к Чижу - тот истекал кровью.  Ранения,  по  всей
вероятности, оказались тяжелыми: штатному киллеру вряд ли мог помочь да-
же самый опытный врач.
   - Тебя братья Лукины послали? - шепотом спросил его бригадир.
   Чиж молчал, и это вынудило Свечу поднести пистолет к виску киллера.
   - Тебя братья послали меня вальнуть? - повторил вопрос Свеча.
   Побледневшие губы киллера чуть заметно дрогнули.
   - Говори, сука, а то завалю!
   - Да-а-а... - прошептал Чиж. - Свеча, не стреляй...
   Тот спрятал пистолет.
   - А я не буду в тебя стрелять, сучонок. Я тебя по-другому кончу...
   Наклонившись к штатному чистильщику, Свеча резким движением рванул  в
сторону воротник куртки, обнажая горло Чижа - у того не было сил  сопро-
тивляться. Спустя несколько секунд руки  бригадира  безжалостно  сдавили
хрупкий кадык жертвы...
   Все было кончено. Свечников затащил труп Чижа в машину, собрал  стре-
ляные гильзы, вытер с пола и стен кровавые пятна.
   Тело неудачливого киллера нашло последний приют на дне котлована заб-
рошенной стройки. Туда же Свеча выбросил свой "Макаров", на всякий  слу-
чай разобрав его по частям.
   А еще через полчаса он набрал по  мобильному  номер  Луки-старшего  и
злобно произнес в трубку:
   - Все, кранты тебе, Лука, - доигрался. Чижа твоего я вальнул, он  мне
перед смертью сдал тебя в упаковке.  Теперь,  сука,  твоя  очередь.  Го-
товься. Вы с братом больше не жильцы.
   Михаил Лукин ничего не ответил. Свечников уловил лишь его прерывистое
дыхание, и тут же короткий зуммер известил, что разговор окончен.
   Впрочем, ответная реакция Лукина совершенно не  волновала  бригадира.
Нажав кнопку "сброс", он принялся названивать своим пацанам...


   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   - ...Короче говоря, нас подставили трижды. Первый раз - когда из Кур-
гана вернулся: мол, "косяк" запорол, пацанов мусорам швырнул. Второй раз
- когда нас на "стрелку" с березовскими отправили, на явный раздербан. В
третий - сегодня рано утром, конкретно, когда Чиж по мою душу  пришел...
Остальное вы сами знаете. А если такое же завтра произойдет с  любым  из
вас?!
   Встреча, назначенная Свечниковым своим  пацанам,  происходила  в  не-
большом кафе за московской кольцевой автодорогой, заведении,  прославив-
шемся тем, что оно издавна служило местом встреч многих столичных  груп-
пировок.
   Менты, как правило, предпочитали не соваться сюда. Непонятки,  проис-
ходившие в кафе не так уж часто, гасились собственными силами, и  потому
можно было быть уверенным, что собравшихся здесь наверняка не повяжут.
   Беседа обещала быть обстоятельной, серьезной и долгой. Слишком  много
предстояло сегодня решить и слишком от многого отказаться. Но  с  другой
стороны - кто мог с полной уверенностью сказать, как  именно  повернется
ситуация дальше? Быть может, после неизбежных потерь начнется полоса ве-
зения?
   Час назад, отправляясь на встречу, бригадир тщательно  продумал  свои
первые фразы. В разговоре напирал не на то, что негодяи-братья подстави-
ли именно его, а на то, что они  швыряют  всех  пацанов.  Несостоявшаяся
жертва покушения сидела во главе стола.  Медленно,  тщательно  взвешивая
каждое слово, Свеча цедил сквозь зубы:
   - Я за свои базары и дела всегда ответ держу. Я никому из Лукиных ни-
когда никакого западла не делал. И под пули лез, и в засадах сидел,  по-
лучается, за них. И никакой вины за собой не знаю.  А  если  кто  знает,
пусть скажет. Но Чижа с волыной ко мне в подъезд присылать - это беспре-
дел, в натуре.
   Собеседники слушали внимательно, ни разу  не  перебили,  сочувственно
цокали языками, кивали, и Свеча все больше убеждался, что понят так, как
и должно. В конце беседы он извлек главный козырь: достал  из  бумажника
завернутую в целлофан "маляву", полученную от Шмеля в "Петрах".  Записка
пошла по рукам. Видимо,  это  вещественное  доказательство  окончательно
убедило пацанов в справедливости слов бригадира.
   - Ну, и что теперь делать? - спросил Мустафа, внимательно  рассматри-
вая "маляву".
   - Я вчера с Лукиным-старшим в "Метрополе" тер, честно так  и  сказал:
хватит, ухожу от вас.
   - А он что?
   - А что он мог мне сказать? Понта ради согласился, чтобы бдительность
притупить, всех благ пожелал. Остальное вы знаете.
   - Да, теперь тебе обратного пути нет, - кивнул  Кондрат,  русоволосый
амбал с вывороченными, как у Майкла Тайсона, губами и огромными кулаками
с распухшими костяшками пальцев.
   - Да я и сам знаю, - Свеча закурил от предупредительно протянутой за-
жигалки.
   - А делать что собираешься?
   - Во-первых, пацаны, надо сразу определиться, с кем вы: с теми паучи-
нами или со мной? - прищурился бригадир, понимая, что этот момент в  се-
годняшней беседе ключевой. Если уж уходить, то со всеми людьми, не  ина-
че. - Я знаю всех вас  как  нормальных,  а  главное,  порядочных  людей.
Столько всего вместе прошли, в таких историях побывали! Столько нас друг
с другом связывает... И никто из вас не может мне сказать, чтобы я подс-
тавил хоть одного из вас, - незамысловатый подтекст последней фразы  был
более чем очевиден, и Мустафа, говоривший, видимо, от имени всех, тут же
понял его:
   - Какой базар! Ты же не такой, как они, гондоны штопанные! -  Естест-
венно, Мустафа так аттестовал негодяев-братьев.
   Свеча медленно обвел пристальным взглядом собравшихся.
   - Ну, так что решаем? Пацаны, я хочу, чтобы и  вы  меня  поняли  пра-
вильно. Ситуация получается гнилая, и чем  дальше,  тем  будет  хуже.  Я
предлагаю отделиться. Оставаться у братьев - значит, все время ходить по
канату. Не понравитесь вы им чем-то, они или подставят вас, как меня хо-
тели, или того хуже - киллера на дом пришлют. Никто из вас не знает, че-
го ждать от них завтра. Те, кто хочет с ними остаться, - неволить не бу-
ду, сами понимаете. Как говорится, "колхоз - дело добровольное". Ну, так
что скажете?
   Из девяти человек, собравшихся обсудить ситуацию, уйти от Лукиных от-
казались лишь двое, как, впрочем, и ожидал Свечников. Остальные, видимо,
убедившись в справедливости аргументов бригадира, заявили, что переходят
под него.
   И конечно же следующий вопрос, заданный  Кондратом,  прозвучал  более
чем естественно:
   - Ну а дальше что? В другую группировку вольемся или  будем  сами  по
себе?
   - Может, наберем пацанов из других городов, может, подпишемся под ко-
го. Ладно, потом об этом, - ответил заметно  повеселевший  Свечников.  -
Теперь надо в главном определиться - из какого котла щи  хлебать  будем?
Во-первых, вы, пацаны, знаете: я Крапленому слово дал - найти и завалить
того киллера долбаного, Македонского, и потому должен свое слово  испол-
нить, не опомоить. А чтобы этого сучонка искать, лавье нужно. Да и  жить
нам всем на что-то надо, пока не определимся, что к чему. А бизнесменов,
барыг своих у нас пока еще нет...
   - Давай толстого Дюню с  его  хозяйством  раздербаним!  -  неожиданно
предложил КонДрат.
   Свечников поджал губы: бизнесмен, кликуха которого только что прозву-
чала, был одним из самых перспективных  кабанчиков  братьев  Лукиных.  В
свое время Миша Лукин выбил этому коммерсанту несколько выгодных  креди-
тов. Поднял на ноги, снял ему богатый офис в центре Москвы, отбил от на-
ездов налоговой и конкурирующих группировок, подогнал пару хороших конт-
рактов... Из Дюни явно растили кабанчика - так в обиходе бандитов  назы-
вают барыгу, фирме которого сперва создают режим  наибольшего  благопри-
ятствования, а когда на банковских счетах ее рисуется достаточная сумма,
рвут на части. И бизнесмен-кабанчик по кличке Дюня, владелец сети бензо-
заправок, уже дошел до той стадии, когда его можно закалывать...
   - Ну, так что? - пацаны выжидательно смотрели на Свечу.
   - Нормалек. Только ведь все лавье мы из него сразу не скачаем, - бри-
гадир уже профессионально прикидывал, как сподручней наехать на фирмача.
- Разве что наличку, которая в офисе.
   - Хоть что-нибудь. Все лучше, чем ничего. Мы его тоже растили.
   Раздербан Дюни и его фирмы означал неминуемую войну с братьями,  жес-
токую и беспощадную. Возможностей у Лукиных было, конечно же, больше,  и
потому тактику дальнейших действий следовало продумать до мельчайших по-
дробностей. Ну, выставить барыгу на лавье,  тот,  естественно,  позвонит
Мише, и тогда...
   Словно прочитав мысли бригадира, Мустафа произнес глухо:
   - У нас все равно обратного пути нет.
   - Семь бед - один ответ, - жестко улыбнулся Свечников. Он  уже  знал,
как поступит с Дюней, да и не только с ним. - Ну, братва,  чего  попусту
время терять? Поехали, коль решили...
   Бригадир торопился: а вдруг кто-нибудь из пацанов внезапно  передума-
ет? Наезжать на подшефного бензоколонщика  следовало  чем  быстрей,  тем
лучше. После того как все будут замазаны перед Лукиными, ни  у  кого  из
пацанов не останется пути назад...
   Тот день начался в офисе фирмы "Прометей" как обычно. Настырно звони-
ли телефоны, пищали принтеры, и компьютерные мониторы, мерцающие  невер-
ным голубым светом, отбрасывали причудливые блики на лица  невыспавшихся
клерков. Появившаяся в коридоре длинноногая девица, работавшая  в  фирме
секретаршей, заметив в конце коридора знакомую фигуру, мгновенно юркнула
в дверь. Она снова опоздала на работу, и перспектива неприятной беседы с
хозяином фирмы явно ее не радовала.
   Хозяин фирмы Андрей Борисович Семенцов - толстенький, чернявый мужчи-
на, как правило, приходил в офис одним из первых. Конец года всегда  от-
личался повышенной загруженностью: подготовка отчетности в налоговую ин-
спекцию, бухгалтерский баланс, проплата по счетам,  обналичивание,  биз-
нес-планы новых проектов,  деловые  переговоры,  подписание  документов,
бесконечные телефонные звонки...
   Обычная офисная рутина вызывала у хозяина фирмы сложную гамму чувств:
раздражение бестолковостью подчиненных, злость на  налоговую  инспекцию,
разочарование по поводу неудачного контракта и радость оттого, что  кон-
куренты попали куда в худшие передряги...
   Впрочем, профессиональное занятие бизнесом порождало у владельца фир-
мы и еще одно чувство: страх.
   В представлении многих крупный, и даже не  очень  крупный  российский
бизнесмен - это преуспевающий, чистенький, отутюженный и лоснящийся гос-
подинчик, который непременно обитает в дорогом загородном коттедже и ка-
тается на навороченном шестисотом "Мерседесе". На самом деле такой  ком-
мерсант - человек, который постоянно чего-то боится. Того, что завтра на
его фирму наедет налоговая полиция, что отберут лицензию, арестуют  бан-
ковский счет...
   Впрочем, в российском бизнесе есть вещи и  пострашней:  бандиты!  Эти
могут не только фирму закрыть, не только отобрать коттедж и дивную  ино-
марку, но и запросто заломить коммерсанту куда более страшный счет.
   С крышниками, бандитами из урицкой группировки, у Семенцова вроде  бы
все складывалось. Каждое первое число он отстегивал им десять  процентов
с чистой прибыли наличкой. Для этого и была создана касса черного  нала.
Цена за крышу не казалась Андрею Борисовичу непомерной - многие  коллеги
владельца "Прометея" платили и по двадцать, и по двадцать пять и даже по
пятьдесят процентов. Старшой Урицких - господин Михаил Лукин, -  заверял
господина Андрея Семенцова или, как он называл его еще, Дюню, что  такое
положение вещей неизбежно: не хочешь неприятностей, не хочешь наездов  -
плати. Если бизнесмен зарабатывает деньги, он должен с кем-то  делиться.
Да и не за просто так, а за крышу, предоставляемую фирме. Ну и за охран-
ные услуги, за реальную помощь в бизнесе, прикрытие и содействие во всех
без исключения делах. Урицкие действительно несколько раз крепко помогли
"Прометею".
   Господин Семенцов был почти согласен с  таким  положением  вещей,  но
все-таки каждый раз, приходя в офис, испытывал безотчетную тревогу.  Это
сегодня крышники такие хорошие, такие добрые. Но  кто  может  с  уверен-
ностью сказать, как поведут они себя завтра?!
   Коммерсант, тяжело вздохнув, обернулся в сторону окна, приподнял  жа-
люзи, и сердце его тревожно екнуло: прямо под офисом одновременно парко-
вались два джипа с тонированными стеклами.  Машины  эти  были  прекрасно
знакомы Андрею Борисовичу.
   Спустя минуту из селектора внутренней связи послышался  взволнованный
голос секретарши:
   - Андрей Борисович, к вам гости.
   - Пропусти, - глухо произнес бизнесмен, прикидывая  в  уме,  с  какой
стати могли пожаловать эти люди в столь неурочный час.
   Вскоре в кабинете, напротив стола хозяина, сидели трое.
   Один - высокий амбал с хищным прищуром небольших, глубоко  посаженных
глаз и мощным квадратным подбородком, - был хорошо  знаком  коммерсанту.
Семенцов уже год знал этого человека как Сергея Ивановича  Свечникова  и
несколько месяцев назад даже был у него на дне рождения, презентовав до-
рогие часы "Патрик Филипп". Свечников, или Свеча, как его еще  называли,
был у урицких человеком авторитетным. Не далее чем полгода назад  он  со
своими друзьями специально приезжал в офис, чтобы уладить наезд каких-то
пришлых "черных". После нехитрой беседы чужаки были выпровожены.
   Двух других: высокого, с толстыми губами и сбитыми костяшками пальцев
и маленького, чернявого, похожего на азиата, Семенцов никогда прежде  не
видел, однако значительные физиономии и скрытая агрессия, исходившая  от
них, не оставляли сомнений в профессиональной принадлежности этих людей.
   Глядя на бандитов, коммерсант ощутил неприятный холодок под ложечкой,
и его лицо тут же растянулось в дрессированной улыбке.
   - Чай? Кофе? Чего-нибудь покрепче?
   - Ничего не надо, мы на минутку, - со значением бросил Свеча. - Коро-
че говоря, подставил ты нас, Дюня. Филки за прошлый раз закрысил? Закры-
сил, мы уже все подсчитали. Сколько у тебя чистоганом  за  октябрь  выш-
ло-то?
   - Я все честно заплатил! Сейчас покажу вам финансовую  отчетность.  -
Лицо Семенцова пошло крупными бордовыми пятнами, он  судорожно  выдвинул
ящик стола. - Минуточку, обождите...
   - Да на хрена нам твоя отчетность! - вспылил Свечников. - Ты что, мо-
ему слову не веришь?
   - Да ведь мне никто ничего  не  говорил,  -  бормотал  коммерсант.  -
Сколько времени прошло...
   - А-а-а, не говорил? Значит, ждал, что мы скажем. Теперь вот я  гово-
рю.
   Хозяин кабинета мельком взглянул на мобильный телефон с явным намере-
нием куда-то позвонить, но собеседник перехватил этот взгляд.
   - Куда звонить собрался? Не мусорам ли?
   - Михаилу Ильичу, уточнить, - проблеял коммерсант. -  Или  его  брату
Николаю...
   Казалось, Свеча только и ждал этого.
   - Пацаны! Вы слышали? - обратился он сперва к чернявому своему  спут-
нику, а затем к толстогубому. - Вы сами все слышали, я ничего  не  гово-
рил. Он сказал, что Луке собирается звонить. Получается, что он  пацанс-
кому моему слову не верит, да? Не уважает меня, за позорника держит!
   Бандиты послушно закивали.
   - У-у-у, барыга долбаный, - процедил чернявый, смачно сплюнув на ков-
ровую дорожку кабинета. - Ты на кого хавало раскрыл?
   - Да я тебе, бычье голимое, щас копыта пообломаю! -  толстогубый  ам-
бал, поднявшись, подошел к хозяину кабинета  вплотную.  Тот  в  ожидании
удара втянул голову в плечи.
   - Да звони, звони кому угодно, звони! - заводил себя бригадир,  прек-
расно понимая, что после всего происшедшего бизнесмен никуда звонить  не
будет. И, схватив со стола черную трубочку  мобильного  телефона,  делал
вид, будто бы набирает номер Лукина. - Ну давай, перетри с Лукой! Только
потом тебе еще хуже будет!
   Свеча, Мустафа и Кондрат профессионально  кошмарили  Семенцова  минут
двадцать. За это время несчастный бизнесмен, наверное, не раз попрощался
если не с жизнью, то со всем имуществом, кляня себя  за  столь  некстати
возникшее желание позвонить Михаилу Ильичу.  Свеча  сулил  барыге  самые
страшные кары, а толстогубый стоял у стола, готовый в любой момент прис-
тупить к экзекуции.
   Как ни странно, но Мустафа заступился за несчастного бизнесмена.
   - Да ладно, Свеча, не кошмарь его больше, - улыбнулся он. - Ну,  спо-
рол "косяк", с кем не бывает! Он ведь не при понятиях, многого не знает,
а за базар ответ держать не научился!
   Свечников, тяжело дыша, опустился в кресло.
   - Чтобы я от какого-то барыги такие вещи терпел?!
   - Это стоит денег, - веско заявил Кондрат, отходя от стола.
   - Понятное дело! - Для Мустафы слова коллеги были сами собой разумею-
щимися. - Так ведь он еще должен нам за прошлый месяц! Мы чего сюда еха-
ли? Снять с него то, что должен. Ну?
   Семенцов понял все - та самая крыша, на которую он так рассчитывал  и
в которую почти верил, наехала на него, и наехала сурово. Не дать  денег
было нельзя - вид и интонации бандитов внушали самые худшие опасения.
   - Сколько? - почти беззвучно прошептал он. - Сколько я вам должен?!
   - А ты въезжаешь, - заметно повеселел Свеча и, взяв со стола  хозяина
кабинета калькулятор, принялся за подсчеты.
   Бригадир нажимал кнопки лишь для понта.  Истинное  положение  дел  на
фирме ему было известно равно как и сколько наличных  денег  можно  было
скачать с закошмаренного коммерсанта.
   - Короче - сто штук, - небрежно отложив калькулятор, сказал бригадир.
- Сто штук, и не бакса меньше.
   - Да где же я такие деньги найду? - взмолился Семенцов. - У меня  на-
лички едва ли на двадцать тысяч наберется!
   - А нас это не колышит! - казалось, еще немного - и  Свечников  вновь
взорвется. - Где хочешь! Нарисуй! Укради! В "Спортлото" выиграй!  Одолжи
в конце концов!.. Что, друзей богатых нет? Или не знаешь, как деньги об-
наличить? Да заложи что-нибудь в конце концов. Учить я тебя должен, так,
что ли?
   Спустя полтора часа страшная троица наконец покинула офис. Андрей Бо-
рисович, бледный, с перекошенным лицом, полулежал в кресле, и секретарша
капала в стакан с водой настойку валерьянки, распространяя по всему офи-
су терпкий запах...
   Вдоль улицы, по дворам, на пустырях стлался плотный серый  туман,  от
которого озноб пробирал до костей, и Свеча, постояв рядом со своим  джи-
пом, поспешил в салон.
   Вот уже полчаса он и Мустафа сидели в засаде как раз напротив подъез-
да дома в Сусальном переулке,  где  жила  стационарная  любовница  Луки-
на-старшего. Раздербан толстого Дюни означал начало широкомасштабных во-
енных действий, и Свечников, прекрасно понимая, что силы неравны,  решил
нанести упреждающий удар.
   Сегодня днем пацаны купили взрывное  устройство,  подсоединив  его  к
пейджеру - тому самому, который Миша подарил Свече на день рождения. По-
лучилось готовое радиоуправляемое взрывное устройство. Радиоимпульс дол-
жен был привести в действие датчик взрывателя. Таким образом, для взрыва
надо было лишь набрать телефон диспетчерской службы, сообщить номер або-
нента и понта ради первую попавшуюся информацию.
   Взрывное устройство еще два часа назад было установлено в лифте.  Те-
перь оставалось лишь дождаться появления Луки-старшего и  по  мобильному
послать "информацию" на пейджер...
   - Думаешь, сработает? - с сомнением спросил Свечников.
   Мустафа улыбнулся. Среди урицких этому человеку, полтора года прослу-
жившему в Афганистане сапером, не было равных во взрывном деле.
   - Костей не соберет! Там тола столько - полподъезда  разворотит.  Сам
увидишь! Эквивалент двумстам граммам тротила, о чем говорить? Только бо-
юсь, что Лука сегодня может не появиться.
   - Ничего, я номер этого пейджера никому  не  давал,  рекламный  канал
отключил, так что в случае чего - завтра подкатим, -  прищурился  Свеча,
глядя, как по соседней улице проносятся автомобили, унося в темноту  яр-
ко-красные габаритные огни.
   Минут пятнадцать молчали, курили. Табачный дым стелился по приборному
щитку, неприятно щекотал ноздри. Где-то рядом, у мусорных  баков,  орали
коты. Время от времени в соседнем дворе срабатывала автомобильная сигна-
лизация, и каждый посторонний звук заставлял сидевших  в  засаде  нервно
вздрагивать.
   - А классно мы сегодня Дюню выставили, - непонятно  к  чему  вспомнил
Мустафа.
   - По беспределу, конечно, наехали, но ничего не поделаешь, - не  обо-
рачиваясь к собеседнику, отозвался бригадир и, погладив обитое кожей ру-
левое колесо, добавил: - Было бы больше времени - взяли бы с него не сто
штук.
   - На первое время хватит.
   - Если сейчас все у нас получится, поедем  куда-нибудь  на  отдых.  -
Свеча продолжал следить за подъездом к дому. Глаза его были прищурены  в
напряженном ожидании. - Смотри, кажись, Лука подвалил...
   И действительно, перед ярко освещенным подъездом  показался  знакомый
урицким пятисотый "Мерседес" серебристого цвета. Чуть поодаль катил кро-
ваво-красный джип "НиссанПатрол" с телохранителями. "Мере" плавно  оста-
новился, следом тормознул джип, хлопнула дверца лимузина, и до  сидевших
в засаде донесся пьяный голос Луки-старшего:
   - Коля, ты долго еще?
   - Вот пруха так пруха! - жестко улыбнулся Свеча, толкнув локтем  Мус-
тафу. - Оба брата приехали! Редкий момент...
   "Быки", выйдя из джипа, двинулись в подъезд, осмотрелись и после чего
махнули братьям: можно идти, все чисто.
   - Ну, с Богом... - в руках Мустафы мгновенно появился мобильный теле-
фон. - Какой, говоришь, у тебя номер абонента?
   - Теперь уже не у меня, - на  лице  бригадира  затрепетала  злорадная
улыбка. Взяв из рук  подручного  мобильный,  он,  продолжая  следить  за
подъездом, набрал номер. - Алло, девушка? Добрый вечер. Будьте  любезны,
передайте информацию на пейджер номер  двадцать  шестьсот  двадцать  де-
вять... "Примите соболезнования - Свечников". Приняли?
   Спустя минуту мирную тишину  вечернего  московского  дворика  оборвал
страшной силы взрыв. Жалобно зазвенели стекла, на землю с глухим  звуком
посыпались кирпичи, испуганно закричали вороны. Темный джип с тонирован-
ными стеклами, описав правильный полукруг и выскочив  на  улицу,  быстро
набирая скорость, помчался в сторону Юго-Запада.
   Естественно, последние события в урицкой группировке не  укрылись  от
внимания РУОПа и, в частности, Олега Ивановича Воинова. На Шаболовке бы-
ли прекрасно осведомлены и о неудавшемся покушении на Свечу, и о беспре-
дельном раздербане, учиненном над коммерсантом Семенцовым,  и  о  ночном
взрыве на Сусальном переулке.
   Группировка распадалась, разваливалась на  глазах,  и  первые  жертвы
внутриклановой разборки уже лежали в холодильных  камерах  морга.  Вчера
днем в котловане заброшенной стройки неподалеку от дома Свечникова стро-
ители обнаружили труп с двумя слепыми пулевыми ранениями и следами  уду-
шения. В нем был опознан Виктор Аркадьевич Чижевский,  более  известный,
как чистильщик урицких по кличке Чиж. Еще два изувеченных трупа - Михаи-
ла Ильича и Николая Ильича Лукиных были  доставлены  к  патологоанатомам
сегодня ночью. При взрыве пострадали две соседки гражданки Олеси Аникее-
вой, любовницы Лукина. Обе с закрытыми черепно-мозговыми  травмами  были
доставлены в больницу.
   Естественно, по всем фактам убийств возбудили  уголовные  дела.  Нити
тянулись к вышедшему из-под контроля бригадиру, но  следствие  следовало
притормозить.
   Для руоповца было очевидно, чьих рук эти убийства, но пока он предпо-
читал не вмешиваться, а продолжать наблюдение за Свечой.  Его  осторожно
пасла милицейская "наружка", а технические службы занимались  перехватом
телефонных звонков и пейджинговой связи.
   Логика Воинова была незамысловата,  но  посвоему  убедительна:  пусть
Свечников продолжает в таком же духе, - стреляет, взрывает, душит и  ве-
шает всех своих врагов. "Закрывать" его пока  не  стоит  сразу  по  нес-
кольким причинам.
   Во-первых, жертвами Свечи как правило становятся  такие  же  бандиты,
как и он сам (не считая тех двух женщин, подвернувшихся так некстати), а
во-вторых, в случае ареста бригадира никто больше не сможет  вывести  на
след Александра Македонского.
   Наверное, если бы даже Свеча замыслил террористический акт  в  центре
Москвы, Воинов не спешил бы арестовывать его. Будущие жертвы бандита ма-
ло волновали Олега Ивановича. Его интересовал лишь  конечный  результат:
арест знаменитого киллера Александра  Македонского.  Вот  что  могло  бы
стать завершающим венцом его карьеры на Шаболовке и  началом  нового  ее
этапа, скажем, на Лубянке...


   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Весна в Средней Греции прекрасна,  но  скоротечна.  Краткому  периоду
цветения живой природы, нежности красок, бирюзовым переливом моря и глу-
бокой голубизне апрельского неба спустя всего несколько  недель  положит
предел изнурительный зной. Он парализует волю и  сковывает  движения,  и
кажется, что вовсе не было недавней прохладной зимы, ни короткого весен-
него расцвета, и жара, опустившаяся на землю,  будет  продолжаться  веч-
но...
   Весной обычно открывается туристический сезон. Послушные  табуны  ту-
ристов, ведомые опытными погонщиками-экскурсоводами,  неторопливо  катят
по афинским улицам в комфортных бело-голубых автобусах. Заполняются  ка-
фе, бары, рестораны и ночные  клубы.  Толпы  любознательных  иностранцев
бродят средь камней окультуренных исторических развалин, восхищенно  цо-
кают языками, щелкают затворами "кодаков" и "полароидов", включают  тихо
жужжащие видеокамеры.
   Впрочем, в Афинах остаются места, посещаемые в основном местными  жи-
телями, небольшое кафе под открытым небом на улице Фемистоклюса  -  одно
из них.
   Здесь, в "точке номер два", серенький Куратор, как и прежде, назначил
Солонику встречу - первую после возвращения того из путешествия.
   На этот раз Саша появился почти на полчаса раньше  обычного.  Как  ни
странно, но за несколько месяцев отсутствия в  Афинах  он  успел  соску-
читься по этому городу и теперь, сидя под  полотняным  зонтиком,  с  ра-
достью окунулся в полузабытую атмосферу шумного центра греческой  столи-
цы. Заказав бутылку прохладительного напитка, он сидел и щурился от  яр-
кого солнечного света, бесцельно теребя солнцезащитные  очки,  рассеянно
наблюдая за посетителями. Невольно отмечал, что завсегдатаи подобных за-
ведений во всех странах чем-то неуловимо напоминают друг друга.
   Последние месяцы жизни выдались богатыми на  впечатления.  Почти  что
четырехмесячное путешествие пролетело на удивление быстро:  ноябрь  -  в
Испании, декабрь - в Северной Африке, рождество - в Венеции, Новый год -
в Риме, январь - в Иерусалиме. Затем круиз по  Голубому  Нилу  с  обяза-
тельным посещением пирамид, чем и завершилось длительное путешествие.
   В Каире он расстался с Аленой. Судя по всему, навсегда.  В  последние
месяцы их отношения резко ухудшились, дело шло к  полному  разрыву.  Она
стала замкнутой и безразличной ко всему. Так может выглядеть лишь  чело-
век, который постоянно обдумывает нечто серьезное и  важное  -  то,  что
окончательно и бесповоротно изменит его жизнь. Алену не радовали ни кор-
рида в Мадриде, ни восточные базарчики Северного Марокко, ни веселые ве-
нецианские гондольеры, ни новогодний римский карнавал, ни подарки, кото-
рыми щедро одаривал ее Саша. С неделю  назад  она  сама  напросилась  на
серьезный разговор и честно призналась, что больше так жить не в  силах,
что она прежде всего женщина и мечтает о тихом семейном счастье. Что  ж,
это вполне естественно и объяснимо.
   - Я не хочу знать, чем именно ты занимаешься и кто ты на самом  деле,
я просто боюсь за тебя и за себя тоже, - объявила она ему. И добавила  с
горечью: - Всякий раз, когда ты кудато уходишь, пусть даже на  несколько
минут, мне становится страшно. Я ловлю себя на мысли -  а  вдруг  видела
тебя в последний раз? Бросить все и уехать, чтобы быть счастливыми вдво-
ем, ты не хочешь или не можешь. Извини, но я так больше тоже не могу.  Я
ухожу. Спасибо тебе за все и не вини меня. Я и так делала для тебя  все,
что в моих силах.
   Он не стал ее удерживать, даже не пытался. Понимал, что  после  всего
сказанного просто не имеет права. Внимательно выслушал, молча  кивнул  в
ответ. Проводив в аэропорт, сунул ей в карман пачку денег, поцеловал  на
прощание. И постарался навсегда вычеркнуть Алену из своей  памяти,  нас-
колько это вообще было возможно.
   Вернувшись в Грецию, Саша первые дни буквально не находил себе места.
Бродил по огромному коттеджу из комнаты в комнату,  избегая  заходить  в
спальню, где все напоминало об Алене. По вечерам спускался в подвал, где
хранился его арсенал. Проводил ладонью по рифленому цевью автомата, сни-
мал магазин и высыпал на ладонь блестящие, как новогодние игрушки,  пат-
роны. Потом аккуратно, по одному, снова вставлял их в магазин.
   В такие минуты им овладевало непонятное оцепенение: время словно  ос-
танавливалось. Наверное, такое ощущение бывает у  человека,  летящего  в
глубокую пропасть. И Солоник, который, как ему казалось, давно уже  имел
все, что можно купить, начинал смутно подозревать, что есть в мире вещи,
которые не купить ни за какие деньги...
   Звонок Куратора вызвал у него неожиданный прилив радости, впервые  за
все время. Работа, какая она ни есть, давала возможность освободиться на
время от тягостных размышлений.
   Куратор появился внезапно и совсем не со стороны ближайшей автостоян-
ки, как предполагал Саша. Казалось, он вовсе не изменился с  момента  их
последней встречи: все та же безукоризненно отутюженная  белая  рубашка,
тот же холодный взгляд серых глаз...
   - Ну, как отдохнули, Александр Сергеевич? - поинтересовался он. Види-
мо, исключительно для приличия, поскольку серенький наверняка был в кур-
се всех передвижений своего подопечного, названивая ему по  два  раза  в
неделю.
   Не то, чтобы он боялся, что Солоник сбежит, или же хотел сообщить ка-
кую-то конкретную  информацию.  Видимо,  согласно  какой-то  специальной
инструкции Куратор формально обязан был выходить с ним на связь,  что  и
делал.
   - Так все у вас в порядке? - в упор спросил он.
   - Спасибо, отдохнул, - коротко ответил Македонский.
   - Не соскучились без работы? - в этом вопросе уже  прозвучала  откро-
венная ирония, но лицо его собеседника осталось непроницаемым.
   Лишь вспомнив, как был исполнен в  Италии  Коновал,  Солоник  чуточку
оживился.
   - Опять куда-то ехать?
   - Нет. - Серенький поставил на стол атташе-кейс, открыл замки и  изв-
лек из него тонкую папочку алого сафьяна. Достал из нее листы компьютер-
ной распечатки и пачку фотоснимков.
   На фотографиях был запечатлен сравнительно молодой человек:  короткая
стрижка, правильные и по-своему привлекательные черты типично славянско-
го лица, круглый подбородок, массивные, как у портового грузчика, грудь,
руки и шея. Могучая комплекция свидетельствовала о великолепном  природ-
ном здоровье, а уверенный взгляд и подчеркнуто вальяжная поза - о несом-
ненной уверенности в себе.
   Македонский молча протянул фотографии обратно - он никогда прежде  не
встречался с этим человеком.
   - Где он? - автоматически поинтересовался Македонский.
   - В России, в Москве, - стопка фотоснимков вернулась в чрево кейса. -
Теперь он почти все время проводит в  столице,  выезжает  оттуда  крайне
редко. Разве что иногда на отдых, но теперь для отдыха у него нет време-
ни.
   - Предлагаете ехать мне в Москву? - удивился киллер.
   - А почему бы и нет? Документы мы вам оформим как обычно. Насчет  пе-
ресечения границ можете не волноваться. Да и в МУРе, в РУОПе, прокурату-
ре никому и в голову не придет, что вы способны вернуться в Россию,  где
вас вовсю разыскивают. Причем вернуться, чтобы  ликвидировать  очередной
объект! Там всерьез уверены, что вы "шифруетесь", прячетесь, что  искать
вас следует где-нибудь в очень дальнем зарубежье. Даже  не  в  Греции  -
много дальше. Вы ведь теперь человек-легенда,  -  со  всей  серьезностью
продолжал Куратор, - после вашего фантастического побега из  "Матросской
тишины". А легенда - это то, что далеко-далеко. Понимаете?
   - Кстати, а что это за человек? - спросил киллер, коротко  кивнув  на
кейс.
   То, что услышал Солоник, заставило его чуть заметно вздрогнуть:
   - Зовут его Сергей Липчанский, но в  криминальных  кругах  Москвы  он
больше известен как вор в законе по кличке Сибиряк.  А  теперь  слушайте
меня внимательно и запоминайте...
   Конечно же Македонский, хотя и никогда прежде не видел свою  потенци-
альную жертву в лицо, был о ней наслышан, и весьма.
   Сергей Липчанский по праву считался одним из самых известных российс-
ких воров в законе и, несмотря на свои неполные тридцать лет,  одним  из
наиболее влиятельных и авторитетных.
   О таких, как Сибиряк, обычно говорят: этот человек сделал себя сам.
   Пятый ребенок в неполной семье, Липчанский, казалось, должен был пов-
торить нехитрый жизненный путь, многократно проделанный его  сверстника-
ми, обитателями бедного рабочего поселка под Братском. Первая сигарета в
десять лет, первый стакан дешевой водки в двенадцать, первая анаша  -  в
тринадцать, первая проститутка - в четырнадцать. А дальше - кражи, удач-
ные или неудачные, следственные изоляторы, суды, пересылки, "малолетка",
"взросляк" и - лагерная безвестность.
   Впрочем, и преступления, и СИЗО, и суды, и пересылки, и ВТК, и многое
другое - все это в его жизни было. Еще в шестнадцать Липчанский  попался
на краже, но райсуд, учитывая его малолетний возраст, отсрочил приговор,
и за "решки, за заборы" Сергей отправился лишь  после  повторной  кражи.
Освободившись, похоронил мать и, перебравшись в Приморье, сколотил  вок-
руг себя небольшую, но мобильную группировку, приняв нелегкую роль лиде-
ра. Обладая врожденной воровской интуицией, Сибиряк моментально вычислял
людей с излишками незаконно заработанных  денежных  знаков  и  виртуозно
изымал их. В конце восьмидесятых, будучи в Иркутской области, Липчанский
несколько раз встречался со знаменитым Иваньковым-Япончиком, который, по
слухам, приветил молодого коллегу.
   Дальневосточный период завершился в 1989 году, когда Липчанский  при-
был в Москву, где вскоре попал в СИЗО N 2, более известный как Бутырская
тюрьма. В камере он сразу же повел себя независимо, хотя по отношению  к
сокамерникам выглядел доброжелательным и лояльным.
   Четыре года, проведенные Сибиряком на бутырской киче (где, по слухам,
он и был коронован на вора), заставили тюремный  персонал  всерьез  счи-
таться с этим подследственным. За спиной молодого законника стояли сотни
блатных, готовых поддержать двадцатидвухлетнего авторитета массовой  го-
лодовкой или беспорядками. Молодой вор как мог защищал интересы арестан-
тов, и достиг в этом немалого. Портить отношения с ним было себя дороже.
В последние месяцы своего пребывания в СИЗО Липчанский мог спокойно рас-
хаживать по тюремным коридорам,  выходить,  когда  заблагорассудится,  в
прогулочный дворик, приглашать кого угодно в свою одиночную  камеру.  Ее
обстановка сделала бы честь номеру европейской гостиницы. Бывали у  него
в гостях и офицеры тюремной охраны. Сибиряк не брезговал выпивать с "ку-
мовьями" и "рексами", видимо, наслаждаясь пикантностью ситуации.
   Вскоре Липчанского выпустили на свободу, но в  конце  мая  1994  года
этот человек вновь напомнил Бутырке о себе. Вор, всегда  относившийся  к
блатным понятиям с нескрываемым пиететом и уважением, решил организовать
в следственном изоляторе натуральный сходняк. Режимная служба  Бутырской
тюрьмы отличалась редкой  продажностью,  и  договориться  с  охраной  не
представляло большого труда. Вопрос стоял лишь в том, какую  сумму  дать
администрации СИЗО.
   РУОП, МУР и ФСБ, вовремя получившие оперативную информацию, не позво-
лили провести воровскую сходку. Была разработана операция "Банкет". Силы
элитного спецназа  силовых  ведомств,  брошенные  на  штурм  знаменитого
следственного изолятора, в мгновение ока нейтрализовали полупьяную охра-
ну и арестовали около тридцати уголовных авторитетов, прибывших к колле-
гам-подследственным.
   Как ни странно, но тогда органам правопорядка так и не  удалось  при-
шить Сибиряку криминал: Липчанский не брал Бутырский следственный изоля-
тор штурмом, не подкупал администрацию в открытую, а лишь  зашел  навес-
тить старых друзей вне положенного графика свиданий, используя  рассеян-
ность охраны...
   По данным Регионального Управления по борьбе с  организованной  прес-
тупностью, к середине девяностых годов  Сергей  Липчанский  достиг  пика
своего авторитета. Его уважали коллеги-законники и русские, и националы.
А извечные оппоненты, органы правопорядка, отдавали ему должное за твер-
дую позицию, которой он всегда неукоснительно  придерживался,  -  решать
внутриклановые проблемы не с помощью отморозков или провокаций, а исклю-
чительно мирным путем, на сходняке.
   Смерть такого значительного человека могла повлечь за собой  переделы
сфер влияния, войну, кровь и, как следствие, ослабление традиционной ге-
нерации российского криминалитета...
   Серебристая громада "Боинга" быстро набирала высоту. От перепада дав-
ления и шума двигателей закладывало в  ушах.  Взлетная  полоса,  ангары,
застывшие на земле самолеты, хрупкое здание аэровокзала - все это  стре-
мительно уменьшалось в размерах, растворяясь  в  дымке.  Вскоре  лайнер,
пройдя полосу редкой облачности, словно завис над спокойной гладью Эгей-
ского моря.
   Далеко внизу, под мощными серебристыми крыльями, чернели  продолгова-
тые силуэты сухогрузов, сторожевых кораблей и  рыболовецких  сейнеров  -
они казались застывшими, и лишь едва заметные пенные борозды на воде оп-
ределяли направление их движения.
   Солнце висело в зените, отражаясь от безбрежной водной глади  миллио-
нами радужных брызг. Оно слепило глаза, и Солоник, сидевший у  иллюмина-
тора, чуть опустил солнцезащитный козырек.
   - В какие сроки я должен его исполнить?  -  попробовал  уточнить  он,
обернувшись к сидевшему рядом Куратору.
   - На подготовку три недели. Думаю, достаточно. Вы  давно  не  были  в
Москве, вам следует немного пообвыкнуть...
   Этот заказ был исключительной значимости. Македонский понял это еще и
потому, что серенький вылетал в Москву вместе с ним. Несомненно для  то-
го, чтобы осуществлять оперативное руководство. Что и говорить,  Сибиряк
представлял достаточно серьезную фигуру в раскладе  криминальной  колоды
теперешней России. Может быть, столь же серьезную, как в свое время Ота-
ри Квантришвили, несмотря на принципиальную разницу в статусе.
   Саша опустил козырек до упора, откинулся  на  спинку  кресла,  закрыл
глаза. Невольное воспоминание о заказанном ему  Квантришвили  вызвало  в
памяти цепочку других воспоминаний.
   Тогда, почти два года назад, весной 1994 года, ему заказали  убийство
Отарика. Серенький, осуществлявший оперативное руководство  акцией,  вел
себя на редкость странно: он давал полную информацию, прикидывал возмож-
ные способы исполнения, даже возил киллера на правительственные  дачи  в
Успенское, показывая, где живут очередные объекты - кроме  Квантришвили,
Македонскому предстояло "исполнить" также и его друга, певца и бизнесме-
на, хозяина фирмы "Московит" Иосифа Давыдовича Кобзона.
   И вдруг Куратор почему-то дал отбой - отдыхай, пока от тебя ничего не
требуется. Саша облегченно вздохнул, но тут же разгадал причину непонят-
ного поведения Куратора: у "конторы" наверняка он не единственный испол-
нитель, есть и кто-то еще.
   Тогда Квантришвили "исполнил" Андрей Шаповалов, его товарищ по специ-
альному Центру подготовки в Казахстане. Убийство имело громкий резонанс,
а его исполнитель, с лихвой отработав вложенные в него деньги,  сделался
ненужным, и его ликвидировали хозяева.
   А что, если и теперь...
   - Александр Сергеевич, не волнуйтесь, все в порядке. - Голос Куратора
прозвучал столь неожиданно, что Солоник невольно вздрогнул.
   Лицо серенького было абсолютно непроницаемым, и лишь глубоко посажен-
ные глаза блестели недобро и холодно.
   - Ни о чем не думайте, ни о чем не беспокойтесь, - казалось, пределам
проницательности Куратора нет границ. - У нас в  Москве  будет  время  -
много времени. Успеете осмотреться, изучить ситуацию. Может быть, что-то
к тому времени и изменится...
   Ничего не ответив, Солоник отвернулся к иллюминатору. Он понял  одно:
человек, который ликвидирует Сибиряка, долго не проживет. Смерть "запас-
ного" Шаповалова тому подтверждение...


   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Как все-таки странно устроен человек!
   Россия, Москва, аэропорт Шереметьево-2 - международные воздушные  во-
рота столицы с огромной, невидимой невооруженному взгляду  инфраструкту-
рой внутренней безопасности. Наверняка и у местных ментов, и у  эфэсбэш-
ников, и у пограничников есть соответствующие ориентировки на  "опасного
рецидивиста А. С. Солоника", объявленного в международный розыск. Тем не
менее приятно ступить на родную землю. И пусть тут, в России, у  беглеца
было куда больше огорчений, чем радости, - теперь  об  этом  не  хочется
вспоминать...
   Так уж, наверное, устроен всякий человек. Все скверное, что  когда-то
произошло с ним, быстро забывается,  стирается,  как  надписи  мелом  на
классной доске в школе. А хорошее, отпечатавшись  в  сознании,  остается
навсегда, навечно...
   Саша, задрав голову, стоял неподалеку от стоянки такси. Пальто  расс-
тегнуто, длинный шелковый шарф развевался  на  ветру.  Улыбаясь  какимто
своим мыслям, он смотрел, как над зданием аэровокзала проплывают  редкие
облака.
   Куратор легонько подтолкнул его под локоть.
   - Поехали.
   К стоянке подкатила серая "Волга". Усевшись на заднее сиденье,  Соло-
ник, едва машина тронулась, не отрываясь смотрел в  окно,  словно  боясь
пропустить что-то важное.
   - Соскучились? - с едва уловимой иронией спросил серенький.
   Вопрос этот показался Саше неприятным, и он не стал отвечать.
   - А тут о вас помнят... И ждут, - все  тем  же  тоном  продолжил  его
спутник. - Ладно, сейчас отвезем вас на конспиративную квартиру. Три дня
- на отдых и адаптацию, а затем займемся делом...
   Начало лета 1996 года выдалось в российской столице дождливым.  После
изнуряющей афинской жары Солоник с удовольствием вдыхал влажный  воздух,
пахнущий прелой землей и бензином, наслаждался прохладой и  спокойствием
тихих улочек в центре Москвы, воскрешал в памяти события минувших дней.
   Вот тут, в районе Покровских ворот, небольшое  уютное  кафе,  где  он
иногда проводил вечера с Аленой. Чуть подальше - ночной супермаркет, где
на него наехали шадринские, которых он не только поставил на понятия, но
и сумел подписать под себя. А за углом салон  "Версаче",  где  когда-то,
совсем в другой жизни, он любил одеваться. Ну а если проехать  несколько
километров, будет ночной клуб "Арлекино", где он совершил первое громкое
исполнение...
   С самого приезда Куратор не отставал от него ни на шаг. Вот и  сегод-
ня, расположившись на скамейке в тенистом скверике, он то и дело  бросал
на своего подопечного быстрые, пронзительные  взгляды,  словно  стараясь
прочесть его мысли.
   А Саше хотелось одного -  без  какой-либо  определенной  цели  сидеть
здесь, в центре города, рассматривать прохожих, вспоминать былое...
   Листва на деревьях в скверике казалась свежей, будто  бы  вымытой.  В
лужах, оставшихся после ночного дождика, отражалось высокое голубое  не-
бо. Все вокруг выглядело нарядным, праздничным, даже серые типовой заст-
ройки дома.
   В такие минуты кажется, что вовсе нет в мире ни зла, ни  зависти,  ни
обмана...
   - Сейчас вы увидите объект в движении, - голос  серенького  прозвучал
столь неожиданно, что Солоник непроизвольно вздрогнул. - Видите, там, на
углу, темно-зеленый "Опель-Фронтера"?
   - Ну, вижу...
   Ухоженная иномарка была щегольски обвешана хромированными  противоту-
манными фарами.
   - Минут через десять к нему подкатит еще один джип -  "Гранд-Чероки".
Это уже его автомобиль. Сибиряк выйдет из машины и скорей всего  переся-
дет в "Опель". Следите внимательно, не отвлекайтесь.
   Спустя минут десять к "Фронтере" действительно подкатила машина  Лип-
чанского. Правая задняя дверца открылась, и из "Чероки" вышел тот,  кого
Солонику предстояло ликвидировать.
   Сибиряк словно сошел с собственной фотографии. В каждом своем  движе-
нии он демонстрировал уверенность и одновременно вальяжность, своего ро-
да светскость, что ли.
   Киллер профессионально оценивал ситуацию. Охрана, по всей  вероятнос-
ти, оставалась в "Чероки". Что касается самого вора, то он вел  себя  на
редкость свободно, а с точки зрения безопасности - неосмотрительно.
   - На мой взгляд, его лучше всего ликвидировать где-нибудь на улице, -
тихо произнес серенький, не глядя на подопечного.
   - Автомат?
   - Пистолет-пулемет. С глушителем. Автомат - слишком громоздко.
   Тем временем Сибиряк, открыв дверку "Фронтеры", сел  в  машину.  Тем-
но-зеленый джип медленно тронулся, а "Чероки" с охраной покатил следом.
   Саша продолжал следить за машинами, но в этот самый  момент  Куратор,
быстро взглянув куда-то в сторону, бросил:
   - Там ваш друг, шадринский, вы наверняка должны его помнить.  Остано-
вился, смотрит... идет к нам. По-моему, он вас узнал. Нас не должны  ви-
деть вместе, я сейчас отойду вон туда, к киоску, а вы поговорите  с  ним
немножко. На всякий случай возьмите номер его телефона. Скажите, что  не
против дальнейших контактов, пообещайте дать о себе знать. Если все-таки
спросит, кто я, скажите, старый приятель из Кургана.
   Поднявшись, Куратор двинулся в сторону газетного киоска.
   Спустя несколько секунд Македонский услышал над ухом знакомый с  хри-
потцой голос:
   - Братан - неужели ты? Вот кого уж никак не ожидал встретить!
   Солоник поднял голову - перед ним, дружелюбно улыбаясь, стоял атлет в
кожаной куртке - высокий, с квадратными плечами и неестественно  бледным
лицом.
   Этот человек - бригадир шадринской группировки - был  отлично  знаком
Солонику, который с подачи своих хозяев внедрился в  эту  группировку  в
качестве штатного киллера. По мнению структуры, стоявшей за этим внедре-
нием, подобное давало ее подопечному отличное прикрытие  в  криминальном
мире Москвы. Александр Македонский довольно удачно вжился в роль двойно-
го агента, используя новое положение к собственной выгоде. Зачастую  ин-
тересы его хозяев и шадринских полностью совпадали,  как  это  было  при
ликвидации Бобона-Ваннера. В результате один и тот же заказ  оплачивался
дважды.
   После скандального бегства Македонского из "Матросской тишины" ходили
упорные слухи о причастности к его побегу шадринских. Слухи эти наверня-
ка муссировались теми, кто в действительности организовал побег. На  са-
мом деле после июля 1995 года Солоник не общался с  лидерами  шадринской
группировки, а сегодняшняя встреча, судя по всему, была тонко и грамотно
подстроена Куратором...
   Шадринский не  в  силах  был  сдержать  своего  восхищения  беглецом,
бесстрашно разгуливающим по Москве.
   - А я смотрю - ты это или нет?
   Саша скосил глаза в сторону киоска - серенький  стоял  всего  в  нес-
кольких метрах, шелестел газетой, делая вид, что читает. По этой  мелкой
детали Солоник окончательно убедился: такие встречи, как эта, не  проис-
ходят случайно.
   - Ты что - неужели в Москве теперь? - не уставал удивляться  шадринс-
кий. - Да мусора на ушах стоят, ищут тебя! Тут про тебя такие слухи  хо-
дят! - И недавний компаньон Македонского принялся взахлеб  пересказывать
то, что тому наверняка было известно.
   - Извини, не могу с тобой тут долго находиться,  -  киллер  поднялся,
явно намереваясь уйти. - Оставь мне номер своего мобильного, позвоню...
   Тот с готовностью полез за записной книжкой, черканул  номер,  вырвал
листок и сунул его в руку Солоника.
   - Не вопрос, звони! А то мы с пацанами уже волноваться начали  -  где
ты, как, почему о себе знать не даешь?!
   - Ты меня не видел ни в Москве, ни вообще... Позвоню через месяц,  не
раньше...
   - Не вопрос, - шадринский выглядел слегка ошарашеным - то ли тем, что
киллер, которого вовсю разыскивают, свободно разгуливает по  Москве,  то
ли его прохладной интонацией. - Звони... Ты  смотри,  осторожней...  Сам
понимаешь!
   Но Солоник уже не слушал его. Круто развернувшись, он двинулся к муж-
чине с газетой в руках, стоявшему у киоска.
   План по ликвидации Сибиряка был продуман до малейших подробностей, и,
казалось, ничто не сможет помешать его осуществлению.
   Липчанский обитал в фешенебельной гостинице "Палас". Человек  широкой
души, он был любим всем персоналом: от дежурных администраторов до убор-
щиц. Несколько номеров, оплаченных Сибиряку неизвестной  столичной  фир-
мой, были превращены в настоящий офис, где вор принимал коллег и друзей.
   Сибиряк периодически выезжал из "Паласа", и, по мнению Куратора, лик-
видировать Липчанского удобней всего у подъезда отеля.
   Солоник получил в распоряжение новые, безукоризненно исполненные  до-
кументы на  имя  российского  гражданина  Сергея  Потапова,  темно-синюю
"восьмерку" с форсированным двигателем и оружие для ликвидации - девяти-
миллиметровый пистолет-пулемет "Хеклер и  Кох"  с  оптическим  прицелом.
"Гранд-Чероки" Сергея Сибиряка не был бронированным, а тридцать патронов
из магазина мощного пистолета-пулемета и снайперские навыки  киллера  не
должны были, по мнению Куратора, оставить жертве хоть какие-то шансы  на
спасение.
   По плану в один прекрасный день следовало дождаться, когда  постоялец
выйдет из отеля, и прицельно выпустить в него и охрану весь рожок. После
чего скрыться. Через несколько кварталов "восьмерку" и оружие надо  было
бросить, пересесть в другую машину, стоящую в проходном дворе, и уже  на
ней спокойно, не привлекая ничьего внимания, приехать в условленное мес-
то.
   Оставалось лишь определиться с датой исполнения. Обычно  пунктуальный
и обязательный Куратор ничего конкретно не говорил: видимо, он сам  ожи-
дал указаний сверху.
   На все вопросы Македонского он отвечал невнятно и неопределенно: про-
должайте наблюдение, изучайте объект, вам это необходимо.
   И киллер, пребывая в недоумении, продолжал тем не менее слежку...
   Синяя "восьмерка" с тонированными стеклами и заляпанным грязью  номе-
ром плавно свернула к обочине и остановилась неподалеку от подъезда оте-
ля. Солоник, сидевший за рулем, не выключил двигатель. По его  подсчетам
через несколько минут из "Паласа" должен был выйти Сибиряк.
   Он был готов к исполнению. Пистолет-пулемет был спрятан в  спортивную
сумку, которая лежала на соседнем с водительским сиденье. Сейчас  навер-
няка зазуммерит мобильный, и он, Македонский,  возьмет  трубку.  Услышав
условную команду, исполнит то, ради чего его привезли в Москву.
   Киллер немного волновался. Может быть, потому,  что  до  сих  пор  не
знал, даст ли сегодня Куратор добро  на  ликвидацию  Сибиряка.  А  может
быть, потому, что на последнюю, контрольную встречу Куратор почему-то не
приехал. Правда, распорядившись  чуть  позже  продолжать  наблюдение  из
"восьмерки", имея при себе оружие и мобильный телефон...
   Тем временем на ступеньках гостиницы показалась уже знакомая  фигура.
Дородный, с подчеркнуто барственными манерами, Сергей Липчанский заметно
выделялся даже на фоне качков-телохранителей.
   Македонский потянул на себя замок-молнию - из спортивной сумки  высу-
нулся короткий ствол пистолета-пулемета. Саша осторожно положил  его  на
колени, щелкнул предохранителем, чуть опустив стекло. Сибиряк тем време-
нем перебрасывался с охранниками какими-то фразами и медленно продвигал-
ся к "Чероки". Момент был отличный - Липчанский стоял к "восьмерке" впо-
лоборота на расстоянии не более двадцати метров...
   Неожиданно зазуммерил мобильный - Солоник схватил трубку.
   - Алло?
   Звонил Куратор.
   - Объект в поле вашего зрения? - поинтересовался он.
   - Да, - коротко ответил Саша, продолжая следить за перемещениями  Си-
биряка.
   - Что он делает?
   - Стоит у машины, собирается отъезжать. С ним три человека охраны.
   - Ничего подозрительного?
   - Нет.
   - Продолжайте наблюдение у отеля, - последовала команда, а  дальше  -
короткие гудки.
   Солоник в недоумении отложил телефон, спрятал оружие и, опустив стек-
ло еще немного, продолжил слежку.
   - Всего хорошего, к обеду буду, - донесся до него голос несостоявшей-
ся жертвы.
   Липчанский  неторопливо  уселся  в  джип.  "Гранд-Чероки",  описав  у
подъезда гостиницы правильный  полукруг,  развернулся  и  покатил  вдоль
выстроившихся в ряд тесно припаркованных машин, среди которых была и си-
няя "восьмерка".
   Перекладывая сумку на заднее сиденье, Солоник обратил  внимание,  что
следом за джипом "Чероки" двинулась ярко-желтая тридцать первая  "Волга"
с таксистскими шашечками. В такси, кроме водителя, сидели двое мужчин.
   - К обеду буду, - повторил про себя Македонский последние слова Сиби-
ряка и тут же поймал себя на предчувствии, что ни к обеду, ни к ужину он
не увидит больше этого человека. И вообще никогда.
   Серебристый "Боинг-747" плавно прорезал плотную низкую облачность над
Шереметьево и, развернувшись на левом крыле в юго-западном  направлении,
быстро набирал высоту.
   Приятный женский голос по-русски и погречески объявил время прилета в
афинский аэропорт, погоду в греческой столице, температуру за  бортом  и
порядок прохождения таможенных формальностей. Между рядами прошла  улыб-
чивая стюардесса в форменном кителе, предлагая разноцветные напитки. За-
щелкали пристежные ремни, зашелестели газеты - пассажиры расслаблялись.
   Как и в прошлый раз, Солонику досталось место у иллюминатора.  Но  он
уже не следил за проплывающими мимо облаками. Он  восстановил  в  памяти
события последних дней, пытаясь отыскать в них какую-то  логику,  но  не
находил таковую...
   Его, профессионального наемного убийцу выдергивают из Греции, где  он
скрывается от правосудия, и везут в Москву. Мало того, что Куратор подс-
тавляет своего подопечного под возможный  арест,  -  структура,  которую
представляет серенький, невольно подставляется сама. В случае задержания
Македонского - а его реальность неоспорима! - неизбежны разоблачения  и,
как следствие, вселенский скандал.
   Но, видимо, значимость исполняемого объекта  настолько  была  велика,
что даже риск возможного провала не  пугал  руководство.  Действительно,
Сибиряк - фигура более чем серьезная.  И  вроде  бы  ему.  Македонскому,
окончательно и бесповоротно заказывают его ликвидацию.  Киллер  получает
чистые документы, машину и оружие, грамотно отслеживает жертву, но, при-
быв для осуществления акции, не получает окончательное "добро". Да и Ку-
ратор все это время ведет себя как-то странно.
   Дальше - больше. В тот памятный для него, Саши, день серенький прика-
зал ждать у отеля до пяти  вечера.  Затем  следует  новое  распоряжение:
срочно все бросить и возвращаться на конспиративную квартиру.
   Солоник, внутренне недоумевая, выполняет приказ.
   И больше никаких разговоров о Сибиряке. Зато Куратор  осторожно,  ис-
подволь интересуется шадринскими. А самое удивительное - Куратор  остав-
ляет его в Москве еще на две недели, после чего уже из Греции дает новый
приказ: срочно возвращаться в Афины.
   Чем вызваны эти невразумительные маневры? Какова их логика? Безуслов-
но, подобные поспешные перемены имеют свои внутренние причины, и причины
эти настолько скрыты, что о них остается только догадываться...
   - К обеду буду... - чуть слышно прошептал Саша последние слова  Сиби-
ряка, воскрешая в памяти сцену у "Паласа".
   И тут же вспомнилась  ярко-желтая  тридцать  первая  "Волга"  с  так-
систскими шашечками, двое мужчин в салоне...
   Это была "наружка" или исполнители? Но если Сибиряка заказали еще ко-
му-то, какой был смысл в нем, Македонском?
   Подстраховать тех, в "Волге"? И для этого специально выдергивать  его
из Афин?!
   Да и неизвестно, что в итоге с Сибиряком. Как ни пытался  Саша  выяс-
нить дальнейшую судьбу этого человека, Куратор грамотно уходил от  отве-
та.
   А может быть, появление великого и ужасного Александра Македонского в
Москве было продиктовано совсем другими причинами?
   Но тогда какими же?! Сколько ни ломал себе голову Солоник, но  так  и
не мог найти сколь-нибудь вразумительного ответа ни на один вопрос.  От-
веты могла дать лишь предстоящая беседа с Куратором, и Македонский,  тя-
жело вздохнув, решил пока не думать ни о Сибиряке, ни о своем более  чем
странном визите в Москву...
   После беседы с сереньким возникло еще больше вопросов, чем было у Со-
лоника до нее.
   Встреча происходила на "точке номер  семь",  в  небольшом  загородном
ресторанчике километрах в пятнадцати от Афин. На открытой  веранде  нег-
ромко играл греческий оркестр, официанты разносили  заказы,  посетители,
истекая потом, обмахивались сложенными газетами, и никому не  было  дела
до двух мужчин, сидевших в углу и о чем-то тихо беседовавших.
   Серенький смотрел на подопечного с едва заметной усмешкой,  признаком
превосходства. Так может смотреть человек, который знает наперед  ответы
на все вопросы, и от этой его усмешки Саше становилось не по себе.
   - Я вижу, вы хотите меня о чем-то спросить? - предугадывая ход  бесе-
ды, начал Куратор.
   Солоник взглянул ему в глаза, пытаясь по их выражению определить кан-
ву будущего разговора.
   - Во-первых, вас, по всей вероятности, интересует судьба Липчанского,
- собеседник Македонского плеснул себе в стакан сухого вина. - Так  вот,
этот человек пропал без вести. Да, такое случается не только со среднес-
татистическими гражданами, но  и  с  криминальными  авторитетами.  Может
быть, помните, был такой вор Гиви Резаный, он же Гиви Берадзе, тот  тоже
исчез. Летним утром 1994 года отправился  в  отель  "Интурист",  в  свой
офис, а спустя несколько минут к его жене зашли двое в милицейской  фор-
ме, отдали ей ключи от машины и, попрощавшись, ушли. И все - больше  Ре-
заного никто не видел... Тогда, у отеля "Палас", вы наверняка видели Си-
биряка в последний раз. Может быть, вы даже были тем, кто видел его пос-
ледним...
   Саша хотел было спросить о той подозрительной желтой "Волге"  с  так-
систскими шашечками, которую он заприметил, но по вполне объяснимым при-
чинам решил этого не делать.
   А серенький продолжал:
   - По факту исчезновения гражданина Липчанского в  Балашихинском  РОВД
заведено уголовное дело. Милиция ведет поиск. Не стоит говорить, что по-
иск ведут и люди из его окружения. Впрочем, это все, что я могу вам  со-
общить о Сибиряке...
   Да, Солоник не ошибся. Как и во время подготовки покушения на  Квант-
ришвили, не он один охотился за жертвой. Несомненно, Македонский  дубли-
ровал тех, кто сидел в "Волге" с таксистскими шашечками. Это  несомненно
так же, как и то, что киллеры, "исполнившие" Липчанского, наверняка раз-
делили судьбу ликвидатора Отарика.
   Или не только дублировал?
   - А может быть, Липчанский... - начал было Македонский,  но  Куратор,
мгновенно поняв его мысль, не позволил ему закончить фразу.
   - Хотите сказать, что он оказался  на  редкость  проницательным?  Что
имитировал собственное исчезновение? Структуры, которые  ведут  его  ро-
зыск, прорабатывают и такую версию. Не буду  вдаваться  в  ненужные  вам
подробности, скажу лишь, что она... как бы это выразиться... тоже  имеет
право на существование. - Серенький был изворотлив, как уж, и фразы его,
обтекаемые и двусмысленные,  чем-то  напоминали  изречения  дельфийского
оракула: хочешь - так понимай, а хочешь - эдак...
   Впрочем, следующее сообщение прозвучало более чем конкретно:
   - В Питере застрелили некоего Кирпича.
   - Кого? - переспросил Саша.
   - Владислав Кирпичев, известный также как Дядя Слава и  Полтинник,  -
уточнил собеседник. - Был в Питере  такой...  О  малышевской  преступной
группировке никогда не слыхали?
   - Слыхал, - угрюмо ответил Македонский, не понимая, куда клонит Кура-
тор.
   - Один из ее лидеров. Пять судимостей. По некоторым данным  -  вор  в
законе, что, впрочем, сомнительно. Он был застрелен неизвестным киллером
в питерском клубе "Джой" около недели назад. Четыре выстрела из пистоле-
та Макарова. Один - в сердце, второй и третий - в шею, четвертый мимо...
   - А я-то тут при чем?
   Серенький хитро прищурился.
   - Вы ведь в то время были в России...
   - Но я не был в Питере, и вы это сами прекрасно знаете! -  возмутился
Солоник. - Я вообще никогда там не был!
   - Но кое-кто уверен, что это вы...
   - Кто именно? - вопрос был задан в лоб и  потому  требовал  столь  же
конкретного ответа, но такового не последовало:
   - Бандиты говорят... Вас ведь видели в Москве. Стало быть,  приблизи-
тельно в то же самое время вы могли быть и в Петербурге. - Солонику  по-
казалось, что собеседник в открытую издевается над ним. - На скором  по-
езде всего семь с половиной часов, столько же обратно. Итого на исполне-
ние - сутки или двое.
   Наверное, будь перед Сашей другой человек - беседа приняла бы  другой
характер.
   - Ладно, не будем больше об этом, - неожиданно улыбнулся  Куратор,  и
улыбка эта вышла почти приятельской. - Ни о чем не  думайте,  отдыхайте,
поддерживайте форму. Кстати, по всей вероятности,  вам  вскоре  придется
снова выехать за границу.
   - В Россию? В Петербург? - в последнем вопросе звучала явная издевка,
но собеседник предпочел ее не заметить.
   - Нет, куда в более спокойную и цивилизованную страну. У нас еще  бу-
дет время обсудить подробности. Ну, всего хорошего.
   Небрежно кивнув на прощание, Куратор подозвал официанта и, рассчитав-
шись, двинулся к автостоянке, оставив своего подопечного в полном недоу-
мении...
   Впрочем, уже к вечеру киллер прекрасно понял и смысл намеков Куратора
насчет убийства в Петербурге Владислава Кирпичева,  а  заодно  потаенные
причины своего появления в России.
   По всей вероятности, роль дублера при ликвидации Сибиряка (если  Лип-
чанского действительно "исполнили") не являлась для  Солоника  основной.
Куратор вывозил его в Россию лишь для одного: засветить  перед  братвой.
Встреча с бригадиром  шадринских,  безусловно,  была  тонко  и  грамотно
подстроена, и лишь с одним умыслом - показать, что Солоник,  даже  нахо-
дясь на нелегальном положении, по-прежнему боеспособен.
   Неожиданно отчетливо, как выделенная особым шрифтом строка в  тексте,
вспомнилась прошлая, безвозвратно ушедшая  жизнь:  бескрайняя  казахская
степь, специальный центр подготовки, маленький кабинет на  втором  этаже
административного корпуса и беседа с высоким московским гостем -  кажет-
ся, с оперативным псевдонимом  Координатор.  "Александр  Сергеевич,  вам
нравится, когда вас боятся? Представьте, что ваше имя  внушает  страх  -
пусть не такой сильный, но все-таки страх. Вас сторонятся, с вами не хо-
тят встречаться взглядом, и прежде чем что-нибудь вам сказать, люди  по-
долгу думают. Вам это приятно?"
   Тогда он не ответил на этот вопрос, но ответил  Координатор.  И,  ес-
тественно, положительно.
   Страх имеет свою цену.  Его,  суперкиллера  Александра  Македонского,
создали в таковом качестве не только для  физической  ликвидации  воров,
паханов и авторитетов.
   Его именем стращают, он пугало и в таковом качестве не  менее  ценен,
чем суперкиллер.
   А это значит, что теперь на него можно навесить едва ли  не  половину
всей российской заказухи, и он, Александр Македонский,  вряд  ли  сможет
что-то опровергнуть...


   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   Представительский "Мерседес" пробирался вечером по запруженным улицам
центра столицы. Мокрый асфальт блестел, как прессованная икра, в  черных
глянцевых лужах отражались зажженные фонари и огни реклам.
   Машины сопровождения, идущие спереди и сзади, стремительно уносили  в
чернильную темноту московских бульваров  и  проспектов  морковно-красные
габаритные огни. Ритмично вздрагивал пронзительно  голубой  проблесковый
маячок, и динамик, установленный на крыше головной машины, то и дело пе-
редавал грозный приказ:
   - Всем перестроиться в правый ряд! Пропустите спецтранспорт!
   На заднем сиденье роскошного  "Мерседеса"  расположился  Координатор.
Рассеянно глядя по сторонам, он вновь и вновь воскрешал в памяти  детали
последней беседы с куратором Македонского.
   Вроде бы пока все шло по плану. Вроде бы...
   - Вы считаете, он понял, для каких целей был  привезен  в  Россию?  -
спросил тогда начальник секретной лубянской структуры.
   И собеседник, словно ожидая вопроса, ответил не раздумывая:
   - Безусловно. Встреча с бригадиром шадринских  была  подстроена  так,
чтобы Солоник понял, что в Москву он был привезен именно для  засвечива-
ния. Человек он неглупый, наверняка догадался, что к чему.
   - Думаете, он пойдет на дальнейший контакт с шадринскими?..
   - У него просто нет другого выхода. Такой контакт выгоден всем: у на-
шего подопечного прежде всего материальный интерес, мы же в  случае  его
провала автоматически выходим изпод удара...
   Координатор закурил, опустил стекло в дверце, и белесый табачный  дым
посочился на улицу.
   Неуловимый и беспощадный Македонский жив, и он в действии. Продолжает
выполнять приказы своих загадочных хозяев - стало быть, лидеры  российс-
кой организованной преступности не могут не опасаться за свои жизни. До-
статочно было засветить суперкиллера в  Москве,  продемонстрировать  его
лишь мельком, чтобы о возвращении этого  жуткого  человека  встревоженно
заговорили вновь: на бандитских "стрелках" и в саунах подмосковных  кот-
теджей, в следственных изоляторах и в шикарных офисах, в ночных клубах и
в кабинетах следователей прокуратуры...
   Солоник жив, а значит, никто из всех этих воров, паханов и  авторите-
тов, никто из истинных хозяев теневого мира не застрахован от его метко-
го выстрела. Ни в России, ни вне ее...
   И теперь очередной выстрел, судя по всему, должен прозвучать за  гра-
ницей.
   Несколько дней назад глава секретного лубянского подразделения встре-
чался с очень серьезными людьми мира большого бизнеса. Точнее, бизнесме-
ны сами напросились на конфиденциальный разговор. И  касался  он  нефти.
Коммерсант, в открытую утверждающий, что занимается торговлей  нефтепро-
дуктами, как правило, вызывает невольное уважение, смешанное  с  естест-
венной опаской: нефть и все с ней связанное - сфера  настолько  же  при-
быльная, насколько и рискованная. Ни для кого не секрет, что этот бизнес
почти всецело контролируется из самых что ни на  есть  заоблачных  сфер:
Кремль, Старая Площадь, "Белый дом", Лубянка, Варварка... И уж если его,
Координатора, искусно свели с нефтяными магнатами, можно быть  уверенным
- у них возникли проблемы, которые можно решить лишь неделикатными мето-
дами "С-4".
   Дело в том, что серьезная московская фирма, созданная не  без  помощи
монстра-монополиста  "Газпром",  заключила  несколько  долговременных  и
перспективных контрактов с немецкими партнерами. Сперва все шло отлично,
но затем у фирмы начались проблемы. Как  показалось,  на  первый  взгляд
незначительные. Около полугода  назад  руководство  нескольких  дочерних
предприятий получило предложение сотрудничества со структурами,  которые
сами бизнесмены в беседе определили теневыми. Путем внегласной  проверки
выяснилось, что за ними стоит пятидесятишестилетний вор в  законе  Шакро
Какачия из западногрузинского городка Зугдиди, более известный, как Шак-
ро-Старый. Руководству дочерных фирм было предложено прямым текстом:  мы
снимаем с вас проблемы неплатежей, нарушения графиков поставок и  другие
больные вопросы, а вы в свою очередь за  оказанные  услуги  перечисляете
нам определенный процент с немецких контрактов.
   Коммерсанты, чувствуя более чем серьезную поддержку в Кремле, наотрез
отказались платить татуированным вымогателям, пригрозив немыслимыми  ка-
рами. И тогда у них действительно начались проблемы,  которые  никак  не
разрешались обычными, законными методами.
   В мире бизнеса всегда все взаимосвязано и взаимозависимо, и оказывать
непосредственное силовое давление на  объект  наезда  отнюдь  не  обяза-
тельно. Достаточно лишь слегка наехать на смежников,  от  которых  такой
объект напрямую зависит, и сорвать несколько сделок, чтобы партнер понес
многомиллионные убытки. Так и было сделано. Явного криминала не  просле-
живалось, и потому нельзя было подобрать соответствующую статью  в  Уго-
ловном кодексе. В прокуратуре, РУОПе и ФСБ лишь разводили руками. Но не-
мецкий контракт тем не менее оказался под угрозой срыва.
   Естественно, бизнесмены, ощутившие давление, ничего не  знали  о  су-
ществовании тайного лубянского подразделения. Посредники представили Ко-
ординатора как бывшего чекистского генерала, владельца серьезного охран-
ного агентства. Но присовокупили, что этот человек способен решить любую
проблему.
   Разговор получился серьезным и длился около шести с половиной  часов.
Кагэбэшный генерал напирал на то, что  коммерсанты  действительно  могут
рассчитывать на действенную помощь, но люди, которые оказывают на нефте-
фирму давление, по-своему весьма влиятельные. К тому же его контора  от-
нюдь не государственная правоохранительная  структура,  существующая  за
счет бюджета, а коммерческая  и,  естественно,  далекая  от  благотвори-
тельной деятельности. Собеседники попались  умные,  сразу  же  предложив
деньги, на что Координатор заявил, что  желает  получить  не  конкретную
сумму, а долю в немецком контракте.
   - Если я осуществляю охранные функции на всех этапах сделки, то  имею
моральное право на отчисление определенного процента прибыли,  -  сказал
он.
   И партнеры поняли - фирма, во главе которой стоит бывший чекист,  ни-
чем или почти ничем не отличается от теневой структуры,  причинившей  им
столько неприятностей.
   В конце концов было найдено компромиссное решение, и коммерческая лу-
бянская структура принялась за детальное изучение объекта.
   Практически все российские контакты Какачия отслеживались  и  отсека-
лись быстро и эффективно, но для полного успеха следовало  ликвидировать
самого организатора. ШакроСтарый уже несколько месяцев проживал в Берли-
не. Видимо, исподволь зондировал ситуацию с  немецкими  партнерами  рос-
сийских бизнесменов.
   И вновь все нити размышлений Координатора сходились на одном  челове-
ке: Александре Сергеевиче Солонике, более известном как  Саша  Македонс-
кий. Один удачный выстрел решил бы множество  проблем:  бизнесмены  осу-
ществят свои планы, дочерние фирмы освободятся от давления,  а  на  счет
охранного агентства каждый месяц будет  перечисляться  оговоренный  про-
цент...
   Идущая впереди машина сопровождения, полыхнув  проблесковым  маячком,
перестроилась вправо. Автомобили, следующие по соседней полосе, испуган-
но шарахнулись, а представительский "Мерседес" плавно притормозил и  ос-
тановился у старинного особняка.
   Скоро бывший чекистский генерал, а ныне один из богатейших людей Рос-
сии, названивал в Афины.
   - Да, как и договорились: пусть срочно вылетает в Берлин. Вы  отправ-
ляетесь вместе с ним для контроля и оперативного руководства. Только  на
этот раз нельзя афишировать его появление - слишком серьезная акция.  На
подготовку и ликвидацию даю не более десяти дней. Конец связи.
   "Боинг-747" немецкой  компании  "Люфтганза",  выполнявший  рейс  Афи-
ны-Берлин, приземлился в аэропорту Тигель минута в минуту, с  чисто  не-
мецкой точностью. Высадка, таможенный и паспортный  контроль  не  заняли
много времени, и спустя минут десять двое мужчин явно негреческой наруж-
ности уже садились в такси, лимонного цвета "Мерседес".
   - Никогда прежде не приходилось бывать в Берлине?  -  поинтересовался
серенький у Солоника.
   За окнами проплывал пейзаж бывшей столицы "третьего  рейха".  Строгие
перспективы улиц, нарезанные правильными прямоугольниками скверы,  акку-
ратно подстриженные газоны... Было в этом  городе  что-то  магическое  -
так, во всяком случае, подумалось Саше.
   На первый взгляд казалось, что Берлин ничем не отличался от любой ев-
ропейской столицы. И пусть не было в нем пражских шпилей и мостов,  ска-
зочного венского леса, туманов Темзы и боя Биг-Бена,  знакомого  еще  по
диккенсовским романам, но что-то загадочное в Берлине тем не менее  ощу-
щалось...
   - Я служил в Группе советских войск в Германии, в танковой части  не-
далеко отсюда, - напомнил Саша и тут же поймал себя на мысли, что  кому,
как не серенькому, знать его биографию.
   Таксист, услышав русскую речь, вздрогнул и как-то странно взглянул на
пассажиров: казалось, он даже съежился, втянув голову в плечи.
   - Хорошая же у нас репутация, - вздохнул серенький, -  впрочем,  чего
говорить... И так все понятно.
   Спустя час такси остановилось у небольшого коттеджика.  Как  объяснил
Куратор, тут была оборудована загодя снятая конспиративная квартира.
   - Сегодня отдыхайте, - распорядился он, - а с завтрашнего дня займем-
ся непосредственным изучением объекта. Вы будете тут один - нас не долж-
ны видеть вместе. Все это время я буду в гостинице, в случае форс-мажора
звоните. Вот телефон...
   Структура, заказавшая ликвидацию ШакроСтарого, подготовилась к предс-
тоящему исполнению более чем серьезно. Две полуторачасовые видеокассеты,
явно записанные "наружкой", позволяли наблюдать объект в  движении,  по-
чувствовать его ритм. Личное дело Какачия также дало несколько характер-
ных деталей: согласно подробному досье, предоставленному сереньким, этот
вор в законе отличался скромностью в быту,  редко  пользовался  услугами
телохранителей, категорически  не  признавал  бронежилетов.  Там  же,  в
досье, указывались  чисто  технические  моменты:  теперешнее  место  жи-
тельства, привычки, контакты, склонности. В частности Шакро-Старый,  как
и многие люди его круга, употреблял наркотики, отдавая предпочтение мор-
фину. Марки и номера автомобилей, на которых объект передвигался по Бер-
лину, а также подробный адрес и номер автостоянки также были приведены в
досье.
   - В вашем распоряжении десять дней, и я вас  не  тороплю.  -  Куратор
вновь и вновь прокручивал видеозаписи. - Хотя ваша задача  не  из  самых
сложных. Видите - молодой человек? Это его  водитель,  он  же  выполняет
роль телохранителя. Всего лишь спортсмен, в охране - непрофессионал. Та-
кой может выручить разве что в уличной драке. Кстати, нами  установлено,
что пятого августа он должен на несколько дней слетать в Москву, так что
Шакро сам сядет за руль.
   - Каким образом я должен его "исполнить"? - конкретизировал Македонс-
кий.
   - Мне кажется, лучше всего подойдет пистолет с  глушителем.  Впрочем,
решающее слово за вами. Съездите в район Вильемсдорфа, где он теперь жи-
вет, проведите рекогносцировку, посмотрите, прикиньте,  что  и  как.  Мы
предоставили вам относительно свежую информацию, но и она в любой момент
может измениться. Действуйте, как всегда, сообразно конкретной ситуации.
Вы ведь профессионал, и не мне вас учить.
   Последующую неделю Солоник потратил на скрытое наблюдение  за  объек-
том. Каждое утро киллер, на всякий случай слегка загримировавшись,  отп-
равлялся в район, где  обитал  Какачия.  Шакро  действительно  отличался
скромностью, присущей старым, "нэпманским" ворам. Не питал любви к наво-
роченным лимузинам, фешенебельным коттеджам и роскошной одежде. В Берли-
не Шакро жил относительно скромно, не привлекая ничьего внимания: снимал
небольшой домик в тихом зеленом районе. Впрочем, даже в Москве законник,
имевший, казалось, неограниченные возможности, обитал в типовой двухком-
натной квартире...
   Спустя дней восемь Македонский знал о Шакро все или почти  все:  при-
мерный распорядок дня, привычки, наклонности и контакты, маршруты перед-
вижения, рестораны, в которых тот проводил свободное время...
   И, естественно, прикидывал возможные способы его устранения.
   Вариантов было несколько. Первый - застрелить  Шакро  из  движущегося
автомобиля где-нибудь в центре города. Второй  -  убить  из  снайперской
винтовки со стационарной позиции, как в свое  время  Глобуса.  Третий  -
уничтожить объект при помощи взрывного устройства, как некогда был унич-
тожен в своем шестисотом "мерее" Сережа  Новгородский,  более  известный
как Сильвестр. Четвертый - ликвидировать Какачия из пистолета с глушите-
лем.
   Взвесив все "за" и "против", Солоник решил, что первый вариант  отпа-
дает. Берлин - не Москва, и после стрельбы из "Калашникова" в центре го-
рода полиция встанет на уши, чтобы найти стрелка. А немецкие менты -  не
московские, эти обязательно найдут. К тому же киллер недостаточно хорошо
знал Берлин, что не оставляло шансов грамотно скрыться. По этой же  при-
чине отпадал и второй вариант. Третий -  подложить  в  автомобиль  Шакро
взрывное устройство также выглядел сомнительно: при любом взрыве возмож-
ны случайные жертвы, а в том, что таковыми могут  стать  законопослушные
немцы, сомневаться не приходилось. И резонанс от такого убийства стал бы
слишком велик: одно дело, когда в результате  разборки  гибнет  какой-то
русский уголовник, а другое - когда при этом страдают невинные  немецкие
граждане. Тут уж ответная  реакция  местной  полиции  не  заставит  себя
ждать.
   Таким образом, оставался четвертый вариант, предложенный Куратором  с
самого начала...
   Удобней всего было бы ликвидировать Какачия в многоярусном  подземном
гараже, где обычно стояла его машина. Тем более что его шофер, он же те-
лохранитель, действительно вылетал в Москву. Было выбрано оружие - "зиг-
зауэр" с мощным глушителем, транспорт для отхода - американский мотоцикл
"Харлей-Дэвидсон", позволяющий свободно маневрировать  в  перенасыщенном
автомобильном потоке Берлина и в случае чего уйти от погони.
   Был выбран и день ликвидации - двенадцатое августа.
   Оставалось немногое: получить у Куратора необходимые  оружие,  транс-
порт и согласовать чисто технические детали. Для этого серенький и  наз-
начил своему подопечному встречу в центре города...
   Бар отеля "Европа-центрум", в  котором  условились  встретиться,  не-
большой и на удивление уютный, выглядел необычно из-за того, что посети-
телям, кроме обыкновенного стандартного меню, предлагалось и нечто экзо-
тическое. Столики были окружены кольцом бассейна с  подкрашенной  водой,
которая, журча, тихо лилась из расположенной в центре бутафорской лилии.
   Куратор, обычно пунктуальный, на этот раз запаздывал, и Саша,  рассе-
янно помешивая ложечкой остывающий кофе, с интересом посматривал по сто-
ронам.
   За крайним столиком примостилась парочка, видимо,  студенты.  Молодой
человек, высокий, с длинными волосами, всем своим видом  воскрешающий  в
памяти хиппи шестидесятых, что-то любовно  втолковывал  своей  спутнице,
маленькой, черненькой, похожей скорее на кавказскую женщину, чем на нем-
ку.
   Напротив Саши сидело еще двое, судя по самодовольному виду и  манерам
- типичные берлинские бюргеры, почтенные отцы семейств. Оба  неторопливо
потягивали светлое бутылочное пиво и степенно, с достоинством перебрасы-
вались короткими фразами. До слуха Солоника то  и  дело  долетало:  "йа,
йа", и немецкая речь невольно ассоциировалась с художественными фильмами
об Отечественной войне.
   Слева от ожидавшего листал толстую воскресную  газету  аккуратненький
седой старик с внешностью протестантского патера  -  видимо,  пенсионер,
почтенный рантье. Старик никуда не спешил и, вчитываясь в какую-то  пон-
равившуюся ему статью, чуть слышно проговаривал вслух каждое слово, то и
дело причмокивая тонкими фиолетовыми полосками губ.
   Такая публика - влюбленные студенты, степенные  обыватели  и  пожилые
рантье - почти всегда попадается в любом подобном заведении, и не только
в Берлине. Все это было привычно, рутинно, а потому не заслуживало  осо-
бого внимания.
   Допив кофе, Саша поднял голову и обомлел: к фонтану с бутафорской ли-
лией подходил не кто иной, как Шакро-Старый! Его объект! И это  был  от-
нюдь не призрак - ничто не оставляло сомнений,  что  в  "Европа-центрум"
действительно появился тот, кого ему, Александру Македонскому, предстоя-
ло ликвидировать.
   Что же он тут делает? Каким образом очутился в этом  баре,  где,  как
точно знал киллер, за последние дни вообще не появлялся? Случайность? Но
ведь если за несколько дней до исполнения жертва появляется в том  самом
месте, где исполнитель встречается с заказчиком, это не могло быть  слу-
чайностью!
   Вопросов было куда больше, чем ответов, и Солоник благоразумно  решил
обождать, как будут развиваться дальнейшие события.
   Тем временем объект подошел  к  аккуратному  седому  старику  и  при-
ветствовал его как старого доброго знакомого.
   - Гуден таг! - произнес он с типично берлинским акцентом.
   - Гуден таг! - скрипуче ответил  похожий  на  протестантского  патера
старик и, отложив газету, приветливо улыбнулся.
   Но уроженец западной Грузии Шакро Какачия не знал немецкого - не  мог
знать. И Александру Македонскому было об этом известно из  досье.  Стало
быть, этот человек не тот, за кого он его принял.
   Просто совпадение. Но какое! Еще минуту назад  Саша  готов  был  пок-
лясться, что перед ним Шакро. Но этот человек просто непостижимым  обра-
зом похож на Шакро, Как ни пошло звучит - "будто две капли воды",  -  но
эта формула как нельзя лучше характеризовала их сходство.
   - Бывает же... - прошептал Солоник и, обернувшись, увидел  приближав-
шегося к его столику Куратора.
   - Добрый день, - приветствовал его серенький и, перехватив взгляд Со-
лоника, посмотрел на немца, ошибочно принятого за грузинского вора. При-
щурился и покачал головой.
   - Да, действительно поразительное сходство, - признал он. - Как одно-
яйцевые близнецы... Но это, слава Богу, не ваш клиент. Выкиньте из голо-
вы, поговорим о деле...
   Спустя минут десять Солоник с ключами от мотоцикла в кармане и ключи-
ком от банковской ячейки, из которого должен был забрать "зигзауэр", по-
кидал бар "Европа-центрум". Уже на выходе он не мог удержаться, чтобы не
бросить взгляд на двойника Шакро-Старого.
   - Бывает же... - повторил он.
   Как ни странно, но ликвидация Шакро прошла на удивление гладко: види-
мо, полученной информации было достаточно, чтобы  форс-мажорных  обстоя-
тельств не возникло.
   Рано утром, приблизительно за полчаса до ожидаемого  появления  Кака-
чия, Саша занял позицию в многоярусном подземном гараже. Он  припарковал
мотоцикл в углу, за микроавтобусом "Форд-Транзит". Отсюда отлично  прос-
матривался выезд, и в то же время корпус "Форда" полностью скрывал мото-
циклиста.
   Выключив двигатель "Харлей-Дэвидсона", Солоник навинтил на ствол глу-
шитель. Снял пистолет с предохранителя и сунул его за пазуху.  Застегнул
куртку. Еще раз осмотрелся, вновь и вновь оценивая ситуацию...
   Ровные ряды припаркованных автомобилей блестели холодным лаком и хро-
мом под мощными люминесцентными лампами. Машины, как и все тут, в Герма-
нии, выглядели на редкость ухоженными, а поэтому невольно  приходило  на
ум сравнение гаража с дорогим автосалоном.
   Киллер и сам удивлялся собственному хладнокровию: ничего похожего  на
волнение он не испытывал. Голова работала четко и спокойно,  сердце  би-
лось ровно - никакой предательской дрожи, никакого волнения...
   Быть может, причиной такого спокойствия явилась относительная просто-
та сегодняшней акции? Ведь Солонику не надо было часами выжидать в  ста-
ционарном укрытии, как при ликвидации Глобуса, а затем прикидывать расс-
тояние, вносить поправку на скорость ветра. Не  надо  было  прибегать  в
изощренной конспирации, как при убийстве  Бобона  и  Глодина.  Возможно,
киллер не волновался и потому, что это исполнение было далеко не первым.
Прав был, видимо, классик, утверждая: "подлец-человек ко всему  привыка-
ет"... Привычкой может стать что угодно, даже убийство, палачество. При-
вычка, помноженная на профессионализм, рано или поздно неотвратимо прев-
ращается в насущную потребность.
   В проеме, за ровными рядами машин, промелькнула чья-то тень.  Солоник
пригляделся и увидел молодого мужчину в строгом темном костюме - дорогой
галстук, модная стрижка, самодовольное выражение лица.  Видимо,  молодой
бизнесмен и наверняка отправлялся в свой офис. Проходя вдоль  ряда  при-
паркованных машин, он беспечно поигрывал автомобильными ключами с брело-
ком.
   Продолжая наблюдать за ним, Солоник невольно  прикидывал:  как  можно
было бы его "исполнить"? Наверняка проще всего было бы  осторожно  выка-
титься из-за "Форда" на мотоцикле, подъехать как можно ближе и,  изобра-
зив на лице доброжелательность, окликнуть, что-то спросить. А  дальше  -
руку за пазуху, выхватить пистолет, несколько раз выстрелить в голову  и
- на выезд. Звук выстрела смажется глушителем,  поблизости  никого  нет,
выезд свободен, если сторож и запомнит убийцу, вряд ли сможет  опознать:
помешают грим и мотоциклетный шлем.
   Молодой немец уже садился в свою машину, а киллер,  нащупав  "зигзау-
эр", ощутил ладонью крупное рифление рукояти, и это  ощущение  было  ему
приятно...
   После семи утра посетителей в подземном гараже стало немного  больше.
Автомобили после прогрева двигателей выруливали к  выезду.  Пунктуальные
берлинцы, точно рассчитав время пути, разъезжались по своим офисам, кон-
торам и фирмам. И наверняка никто из них не обратил внимания на  невысо-
кого мотоциклиста. Впрочем, если бы кто и захотел запомнить его приметы,
то вряд ли бы это ему удалось: лицо обладателя "Харлей-Дэвидсона"  напо-
ловину скрывал темный шлем.
   Саша начал было нервничать, думая, что объект сегодня уже не объявит-
ся, когда в широком квадратном проеме выезда появился тот, кого он ждал.
Солоник отжал сцепление и, выкатившись из-за микроавтобуса, взглянул  на
очередного посетителя гаража. Оценил обстановку. Большинство автомобилей
уже уехали, и в бетонной коробке подземного паркинга не было ни  единого
человека.
   Шакро Какачия неторопливо шел к своей машине и  конечно  же  даже  не
взглянул на неизвестного, медленно выезжавшего на мотоцикле прямо на не-
го...
   - Ты, Шакро? - неожиданно спросил мотоциклист по-русски, запустив ру-
ку за пазуху.
   Удивительно, но Какачия сразу все понял. Инстинктивно сделав шаг  на-
зад, хотел было развернуться, но не  успел.  Последнее,  что  рассмотрел
киллер перед тем, как нажать на курок, это гримаса беспомощности и  ужа-
са, застывшая на лице жертвы.
   Глухой хлопок выстрела, смазанного глушителем, - и один из самых  ав-
торитетных российских законников, обливаясь кровью, тихо, словно  в  за-
медленной киносъемке, осел на пол.
   Солоник притормозил, наклонился, поднял стеклянное  забрало  мотоцик-
летного шлема...
   В контрольном выстреле не было необходимости - Шакро был мертв,  пуля
попала ему в голову.
   Взревел мощный двигатель "Харлея", и киллер, бросив последний  взгляд
на труп, спокойно покатил к выезду.
   Ни сторож, ни владельцы машин, шедшие навстречу, не обратили внимания
на мотоциклиста, выезжавшего из подземного гаража. И уж  конечно,  никто
не смог объяснить ничего вразумительного полицейским, прибывшим на место
происшествия спустя полчаса после убийства...


   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   По возвращении из Берлина  в  Грецию  Саша  неожиданно  почувствовал:
что-то в нем изменилось, что-то сломалось, и таким, как прежде, ему  уже
вряд ли удастся быть.
   Жизнь перестала удивлять, удовольствия, которым он привык  отдаваться
всецело, больше не казались ему таковыми,  привычные  радости  приелись,
начали раздражать. Море, которое хозяин роскошного коттеджа едва  ли  не
каждый день наблюдал из окон, выглядело теперь теплой  зловонной  лужей.
Наверное, Солоник много бы отдал, чтобы хоть разок окунуться  в  быстрый
холодный Тобол, реку детства, протекавшую через его родной Курган.
   Приступы слабости и кажущегося бессилия случаются даже у  самых  уве-
ренных в себе людей. Что уж тогда говорить о человеке, находящемся в ро-
зыске, который постоянно балансирует на грани жизни  и  смерти,  который
хорошо понимает, что наверняка не умрет собственной смертью?!
   Саша сменил место жительства - и не только из  соображений  конспира-
ции. В коттедже, снятом для него сереньким больше года  назад,  все  так
или иначе напоминало о старой жизни, и прежде всего  об  Алене.  Солоник
старался навсегда забыть эту женщину, но в мыслях  часто  возвращался  к
ней.
   Новая вилла, снятая в престижном пригороде Лагониси, выглядела намно-
го роскошней прежней. Все три этажа опоясывались балконами. Стильная ме-
бель воскрешала в памяти проспекты музеев, а безотказная японская техни-
ка, которой этот дом был нашпигован от подвала до крыши,  -  научно-фан-
тастические фильмы о жизни в двадцать первом веке.
   Но все это по-прежнему не радовало. Наверное, потому, что и на  новом
месте Саша все острей томился собственным одиночеством.
   Так продолжалось недели полторы, пока Солоник не собрался с  мыслями,
не спросив себя - чего же ему не хватает? И тут, кстати или некстати, на
глаза попался буклет ночного клуба, который ему сунули на бензозаправке.
Справедливо решив, что новые впечатления - лучшее средство  от  тоски  и
печали, Македонский в тот же вечер отправился в клуб "Морской", располо-
женный в самом центре Афин, неподалеку от площади Омония.
   Сборы, как и обычно, были недолгими: одеться,  сунуть  во  внутренний
карман пиджака бумажник, скотчем прикрепить к правой  ноге  у  щиколотки
любимый черный пистолет "глок". Конечно же относительно спокойные  Афины
- это не разгульная бандитская Москва, но кто может поручиться, что и  в
"Морском" Македонский не нарвется на какого-нибудь отморозка из  России?
Тем более что в последнее время русская братва наладилась  расслабляться
в солнечной Греции.
   Саша уверенно вел огромный белоснежный джип по вечерним  улицам  гре-
ческой столицы. Пистолет немного тяжелил ногу, и Солоник поймал себя  на
предчувствии, что этот вечер наверняка выдастся необычным.
   Ночной клуб "Морской" почти ничем не отличался от сотен других увесе-
лительных заведений греческой  столицы.  Здесь  предлагался  посетителям
обычный набор развлечений: ненавязчиво звучащий оркестр с легкой  танце-
вальной музыкой, богатый выбор местных вин, ликеров и коньяков и конечно
же женщины.
   Рыболовные сети и чучела морских рыб, развешанные по стенам, создава-
ли ощущение кинематографических декораций. Бармен, одетый  средневековым
флибустьером, с необыкновенной ловкостью сбивал коктейли.  В  неглубоком
бассейне, расположенном прямо в  центре  зала,  вовсю  плескались  моло-
денькие девицы в прозрачных купальниках. Многие танцевали,  и  никто  не
обратил внимания на невысокого мужчину в летнем белом  костюме,  который
зашел в ночной клуб незадолго до полуночи.
   Найдя свободный столик в углу, под огромным, мастерски сделанным  чу-
челом акулы, Саша уселся, внимательно рассматривая публику.  Женщин  тут
было намного больше, чем мужчин, и половину их составляли проститутки.
   Впрочем, три девушки, болтавшие за соседним столиком по-русски, вроде
бы не были таковыми. Вскоре Саша без особого труда познакомился с  одной
из них. Пышная натуральная блондинка с томными васильковыми глазами бла-
госклонно приняла предложение потанцевать, после чего без особых  угово-
ров пересела к нему за столик.
   В ресторанах, барах и ночных клубах знакомятся быстро, но забывают  о
подобных знакомствах еще быстрей...
   Оксана - так звали блондинку - приехала в Грецию с Украины, из  забы-
того Богом и людьми городка Бахмача, что на Черниговщине. Ей крупно  по-
везло: в отличие от многих уроженок бывшего Союза, девушка не стала тан-
цовщицей в дешевом стриптиз-баре или шлюхой в портовом борделе, а устро-
илась продавщицей в богатый меховой магазин, что, судя по всему,  возвы-
шало ее в собственных глазах.
   - А вы кто и чем занимаетесь? - спросила она с неподражаемым  хохляц-
ким акцентом, одарив собеседника белозубой улыбкой.
   - Бизнесмен, из Москвы, тут по делам, но надолго, - лаконично ответил
Солоник и, не желая больше рассказывать о себе, осторожно поинтересовал-
ся: - Вы что, знаете греческий?
   - Наш магазин посещают в основном русские челноки, и хозяевам  потре-
бовалась продавщица, хорошо знающая российскую специфику,  такая,  чтобы
могла договориться с любым клиентом. - Оксана потянулась к  коктейлю  и,
покусывая соломинку, с достоинством продолжила: - Если честно,  я  очень
довольна, что оказалась тут... Где бы я еще заработала такие деньги!
   Солоник опустил глаза, чтобы собеседница не заметила его улыбки.  На-
верняка для этой девушки триста-четыреста баксов в месяц казались огром-
ными, баснословными деньгами, почти что богатством Шехерезады.
   - Как хозяева? Не обижают? - поинтересовался он.
   - Ну что ты! - сразу перешла Оксана на "ты", и это получилось  у  нее
очень непосредственно. - Они приличные люди. Тоже  из  бывшего  Союза...
Так называемые понтийские греки.
   - Кто-кто?
   - Между нами, они грузины, купившие документы, где было указано, буд-
то бы у них греческие корни. Мне рассказывали, что в Батуми можно купить
любой паспорт, записаться хоть китайцем, хоть нанайцем, - сообщила Окса-
на.
   - Ну, наверное, тут, в Греции, у твоих хозяев куда меньше проблем,  -
небрежно бросил в ответ Саша, прикидывая, сколько он еще  будет  беседо-
вать с Оксаной перед тем, как везти к себе на виллу, чтобы трахнуть. Ин-
тересно, какое впечатление произведет его новый дом на эту продавщицу из
украинской провинции.
   - Каких это проблем? - Допив коктейль, Оксана извлекла из пачки  тон-
кую коричневую сигарету, Саша предупредительно щелкнул зажигалкой.
   - Ну - бандиты не наезжают, "крыш" своих долбаных не предлагают,  вы-
могательством не занимаются. Платить никому не надо.
   - Как бы не так! - хохотнула девушка. - Они сами  с  какой-то  мафией
связаны!
   Солоник сделал вид, что удивился.
   - Вот как?
   - Я точно не знаю, но у них тут какие-то свои дела. Они же все выход-
цы из Грузии, - разоткровенничалась новая Сашина знакомая, начисто забыв
о том, что молчание золото.
   - Ну, если какие-то мафиози начнут вас обижать, скажешь мне, -  заме-
тил Солоник.
   Оксана хотела было что-то сказать в ответ, но в этот самый  момент  к
столику подошел молодой человек. Бычья шея с  массивной  золотой  цепью,
дорогой спортивный костюм "Адидас", огромные кулаки, необремененный  ин-
теллектом взгляд - типаж, до боли знакомый еще по Москве...
   Атлет, наклонившись к уху девушки, что-то произнес, и Оксана  тут  же
изменилась в лице. На нем одновременно читались страх, отвращение,  рас-
терянность и покорность.
   Она поднялась и, нервно теребя ремешок сумочки, произнесла виновато:
   - Саша, извини, но мне надо идти.
   Солоник нахмурился.
   - Что случилось?
   - Да так, ничего... - В глазах Оксаны неожиданно блеснули слезы.
   - Тебя обидели?
   - Да нет.
   - У тебя неприятности?
   - Нет, все в порядке.
   - Ты же не хочешь идти, я вижу, - твердо заявил Македонский.
   Оксана скосила глаза в сторону качка, который стоял рядом с  соседним
столиком, давая понять, что при нем она ничего больше сказать не может.
   Поднявшись, Македонский подошел к девушке и демонстративно  обнял  ее
за плечи.
   - Ну, что такое? - спросил он. - Скажи мне, не бойся. Может  быть,  я
смогу тебе чем-то помочь.
   Девушка была на грани истерики. Она что-то возбужденно шептала ему на
ухо, а по щекам ее быстро-быстро катились горючие слезы. Из ее  объясне-
ний Саша понял, что амбал в спортивном костюме - один из бандитов, окру-
жавших фактического владельца магазина, где она работает. Хозяина, якобы
грека, зовут Резо, он отпетый мафиози, к тому же садист и извращенец. Он
и прислал этого амбала, чтобы тот отвез ее на виллу, где ее будут  наси-
ловать все, кому не лень. Отказаться она не может,  потому  что  целиком
зависит от Резо и до смерти его боится.
   - Я помогу тебе, - твердо пообещал Саша.
   - Ой, не надо! - испуганно зашептала Оксана, косясь на качка, продол-
жавшего издали наблюдать за разговором. - Резо, кажется, вор  в  законе,
он мне сам много раз об этом говорил. Жуткий мафиози, страшный  человек,
ему ничего не стоит тебя убить. Ты таких никогда не видел - и не дай Бог
тебе увидеть его когда-нибудь.
   Она, будто клюнув, поцеловала его в щеку и, пробормотав  что-то  нев-
нятное, понуро пошла следом за амбалом. Тот бросил на  Солоника  взгляд,
полный презрения, и Саша ощутил себя оплеванным с головы до ног.
   Его, который вершит судьбы многих людей, именем которого пугают  едва
ли не весь российский криминалитет, человека, который при жизни  превра-
тился в живую легенду, смеет оскорблять жалкий кавказский барыга, подсы-
лать к девушке, на которую он положил глаз, быка,  чтобы  увести  из-под
носа?
   Кровь шумно приливала к вискам, и  Саша  ощутил  в  себе  неожиданный
приступ бешенства. Он поднялся из-за стола и,  бесцеремонно  расталкивая
танцующих, решительно двинулся к выходу.
   Оксана обреченно сидела на заднем сиденье роскошного белого кабриоле-
та "БМВ" в окружении угрюмых качков в тесных "адидасах". На переднем си-
денье рядом с водителем развалился невысокий,  плотненький  мужчина  лет
тридцати пяти. Крючковатый нос, набрякшие  мешки  под  черными  глазами,
густые курчавые волосы выдавали в нем типичного уроженца Кавказа. Он был
сильно пьян - даже в метре от кабриолета  Солоник  ощутил  резкий  запах
винного перегара.
   По-видимому, это и был тот самый Резо, о котором рассказывала Оксана.
И все-таки в этом следовало убедиться.
   - Кто из вас Резо? - спросил Саша по-русски, подходя к машине.
   Тот недоуменно уставился на подошедшего.
   - Ну, я Резо...
   - Выйди на минутку, базар к тебе один деликатный есть,  -  прищурился
Македонский.
   Быки, сидевшие в машине, пытались было выскочить, чтобы наказать  не-
известного наглеца, но Резо, сделав знак рукой, вылез из  автомобиля  и,
надменно взглянув в глаза незнакомца, спросил:
   - Чего надо?
   - Эта девушка сегодняшний вечер проведет со мной, -  твердо  произнес
Саша.
   - Ва! Ты чего, пьяный? Или не понимаешь, с кем говоришь?  -  удивился
Резо, бесцеремонно рассматривая подошедшего.
   - Я никогда не бываю пьян и сказанное никогда не повторяю  дважды,  -
Македонский взглянул грузину прямо в глаза,  и  от  этого  его  колючего
взгляда тот непроизвольно поежился.
   - Ты что, не знаешь, кто перед тобой? - казалось, удивлению  кавказца
нет границ.
   - Я знаю твое имя, для разговора этого достаточно, - Саша уже  шагнул
к машине, чтобы открыть дверцу и выпустить Оксану.
   - Ты что, жизни меня учить вздумал? Или тебе своего здоровья не жаль?
- Резо ошалело смотрел на Сашу, явно не представляя, как лучше поступить
в такой ситуации - то ли разобраться с наглецом  самостоятельно,  то  ли
кивнуть быкам, ожидавшим команду "фас". - Ты на кого  наезжаешь,  баклан
дешевый?
   - Пальцы гнешь, под жулика косишь? -  с  усмешкой  произнес  Солоник,
вспомнив слова девушки о том, будто бы этот тип - вор в законе.
   - Реваз, позволь, я этому хмырю череп проломлю, - предложил из машины
один из быков.
   Кавказец оценивающе смерил взглядом неизвестного  наглеца:  невысокий
рост, комплекция так себе... Разве он может сравниться хоть с  одним  из
его быков?
   - Давай, Мамука, - кивнул он и в предвкушении зрелища избиения отошел
в сторону.
   Солоник тут же сгруппировался для отражения нападения. Из  кабриолета
вылез тот самый амбал в "Адидасе", который увел от него Оксану. В  туск-
лом лунном свете блеснуло лезвие ножа, и это решило все...
   Резко нагнувшись, Саша быстрым движением отодрал скотч, которым перед
поездкой в ночной клуб "Морской" прикрепил к ноге пистолет. Мгновение  -
и ствол уперся в грудь быка.
   - Нож бросай, - ледяным шепотом произнес Александр.
   - Что? - качок явно не ожидал, что противник вооружен.
   - Нож на землю, - интонации Македонского были спокойны и даже ленивы.
Он был уверен, что победа будет за ним.
   Нож с металлическим лязгом упал на асфальтированную дорожку.
   - А теперь - в машину! - последовала новая команда.
   Безусловно, ни Резо, ни его люди не ожидали подобного поворота  собы-
тий. Амбал с золотой цепью на шее, еще недавно мнивший себя таким  гроз-
ным, послушно выполнил распоряжение неизвестного парня далеко не атлети-
ческого сложения.
   Спустя мгновение "глок" уперся в грудь Резо - тот, ощутив прикоснове-
ние тупого ствола, казалось, сразу же протрезвел.
   - А теперь слушай, скотина черножопая, - произнес  Саша  спокойно,  и
лишь крылья носа его слегка раздувались, свидетельствуя  о  волнении.  -
Кто ты, я не знаю и знать не хочу. А я - Македонский, Саша  Македонский.
Слышал, может быть?
   - Ва! Нравится девушка - забирай, нет проблем, у нас еще много таких,
- стараясь унять предательскую дрожь в голосе, ответил кавказец. -  Нра-
вится - так бы сразу и сказал. Крутой ты, в натуре крутой, и так  видно.
Только пистолет убери, пожалуйста, а то он еще случайно выстрелит...
   Сунув оружие в карман, Солоник открыл дверку и коротко бросил Оксане:
   - Выходи и иди вон к тому джипу...
   Та послушно вышла и двинулась в сторону "Тойоты", белевшей  неподале-
ку.
   - А теперь опять слушай, и слушай внимательно, -  Солоник,  прищурив-
шись, снова обратился к грузину. - Вали отсюда, и если не хочешь в своей
жизни проблем, никогда больше не попадайся мне на глаза.
   - Нет вопросов, нет вопросов, - испуганно прошептал Резо и, неожидан-
но с хитрецой взглянув на собеседника, поинтересовался:  -  А  где  тебя
завтра можно найти, чтобы как следует извиниться?
   Солоник не удостоил его ответом. Круто развернувшись, он направился к
своей машине, рядом с которой, переминаясь с ноги на ногу, стояла  Окса-
на...
   - Зачем ты это сделал? - прошептала девушка, когда джип выехал с пар-
кинга.
   Саша и сам не знал - зачем, для чего он назвался  этому  козлу  своим
настоящем именем.
   Ради самоутверждения? Чтобы нагнать страха на мелких торгашей, мнящих
себя крутыми бандитами?
   Из-за стойкой ненависти к этим тупым быкам в "адидасовских" костюмах?
   Поступок, что ни говори, глупый,  так  может  вести  себя  разве  что
пьяный пэтэушник на дискотеке в курганском Доме культуры, но не  серьез-
ный человек, находящийся к тому же в федеральном розыске.
   Да и склоку он из-за кого начал, из-за кого назвался  настоящим  име-
нем?
   Из-за бабы - стыдно сказать... Но отмотать  время  назад,  переиграть
было невозможно, и теперь оставалось лишь признать, что слово  не  воро-
бей...
   Саша, покусывая губы, сосредоточенно вел машину, ощущая на себе недо-
уменные взгляды спутницы. По всему было заметно:  девушка  хочет  что-то
сказать, о чем-то предостеречь, но происшедшее  напугало  ее  настолько,
что она не могла произнести ни слова.
   Спустя минут двадцать белоснежный джип, свернув с трассы, неторопливо
катил вниз, к виллам на берегу  моря,  огоньки  которых  разряжали  чер-
нильную темноту августовской ночи.
   Оксана забеспокоилась.
   - Куда ты? Чего ты хочешь?
   Остановив машину, Солоник резко обернулся к ней и привлек к себе.
   - Тебя... Тут и немедленно...
   Блестевший в свете луны никелем джип стоял на  краю  крутого  обрыва.
Внизу" под темными скалами, плескалось море, лунная  дорожка  на  водной
глади казалась глянцевой, будто нарисованной.
   Оксана судорожным движением расстегнула блузку - оторвавшаяся пугови-
ца осталась зажатой между пальцами, и рука ее дрогнула.
   - Спасибо тебе, - произнесла она, и в этой фразе Саша почувствовал  и
ее животный страх, и уважение самки, отдающейся более сильному самцу.
   Она хотела что-то еще добавить, но Македонский не желал  больше  слу-
шать ни слова. Мгновенно опустив спинку сиденья,  набросился  на  нее  и
рывком сорвал с Оксаны одежду.
   Наверное, никогда Резо не чувствовал себя таким оскорбленным  и  уни-
женным, как теперь, после разговора с  неизвестным  парнем,  назвавшимся
странной кличкой Македонский. Никогда и никто еще не разговаривал с  ним
в подобной манере, даже не пытался.
   Кавказец жил в Греции уже третий год и был человеком далеко  не  бед-
ным. Он обладал определенным весом среди выходцев из  бывшего  Союза,  а
главное - изображал, будто бы является вором в законе,  подчеркивая  это
кстати и некстати. В отличие от настоящих, патентованных законников, Ре-
зо не отличался особой скромностью, когда заводил речь о себе самом.
   Уроженец из небольшого грузинского городка Марнеули,  что  неподалеку
от Тбилиси, Резо сызмальства впитал в себя специфическую атмосферу мест-
ных базарчиков, пропахших дымом шашлычных и  пыльных  окраин.  Для  него
"казаться" всегда было важней, чем "быть". Впрочем, это  характерно  для
многих выходцев с Кавказа казаться богатыми и уважаемыми, авторитетными,
справедливыми.
   После окончания кооперативного техникума Резо последовательно работал
продавцом, водителем автобуса, таксистом, официантом, буфетчиком, рубщи-
ком мяса на рынке в Тбилиси. Одно время  был  владельцем  кооперативного
кафе, а также мотался в Турцию, где на дрянных базарчиках и в мелких ма-
газинах за бесценок скупал тряпье и втридорога перепродавал его на роди-
не...
   В 1992 году к власти в Грузии пришел Звиад  Константинович  Гамсахур-
диа, столь же замечательный филолог и переводчик, сколь и недальновидный
политик. Вскоре древняя земля Картли погрузилась  в  пучину  мятежей.  В
Грузии разваливалось все, что можно, - бизнес заглох, народ нищал.  Нас-
тоящее казалось кошмаром, но перспективы страшили еще  больше,  чем  ре-
альность.
   Впрочем, несговорчивому Звиаду быстро  нашли  замену:  бывший  комсо-
мольский функционер, бывший министр МВД и председатель КГБ, бывший  пер-
вый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший министр иностранных дел бывше-
го Советского Союза Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе при помощи всемогуще-
го грузинского мафиози Тенгиза Китовани и  натурального  вора  в  законе
Джабы Иоселиани при не такой уж тайной, но крайне существенной поддержке
Москвы развязали в этой замечательной солнечной  стране  кровавую  граж-
данскую войну.
   Просчитав перспективы, Резо встал на сторону  Шеварднадзе.  Ходил  на
митинги, скандировал "Дзирс Гамсахурдиа! ", то есть "Долой!.." А  вскоре
вступил в ряды опальных "Мхедриони", так называемого  "Корпуса  спасате-
лей", организованного законником  Иоселиани  преимущественно  из  крими-
нальных элементов.
   Получив автомат Калашникова, бывший торговец умудрился повоевать и  в
Менгрелии, и в Абхазии, и в Южной Осетии, но ситуация вскоре  нормализо-
валась, и военная карьера Резо прервалась.
   Зато он вскоре сошелся на короткой ноге с местными жуликами и, нахва-
тавшись верхушек от понятий, быстро проникся воровской идеей.
   Так уж издавна повелось, на Кавказе  можно  купить  практически  все:
школьный аттестат, диплом об окончании института, ученую степень,  долж-
ность мэра города, даже, наверное, министра внутренних дел.  И  было  бы
удивительно, если бы места в криминальной иерархии также не  продавались
за деньги.
   Во время грузино-абхазского конфликта Резо мародерничал и сумел  ско-
пить довольно серьезную сумму денег. Большей части ее хватило на покупку
звания вора в законе.  Резо,  никогда  не  сидевший  даже  в  ментовском
обезъяннике, не знавший, что такое изолятор  временного  содержания  (не
говоря уже о следственных изоляторах и исправительно-трудовых учреждени-
ях), быстро научился гнуть пальцы на блатной манер и, выучив  с  десяток
слов блатной фени, возомнил себя настоящим вором. Новый "апельсин",  как
называют законников вроде его, намекая на их скороспелость,  вскоре  по-
нял, что на родине, измученной гражданской войной, делать нечего,  и  по
примеру многих земляков подался в Грецию, предварительно купив  знамени-
тый "батумский" паспорт, который был оформлен за несколько минут  в  его
присутствии, с его же слов.
   В Афинах дела "апельсина" пошли в гору. Он  быстро  прибрал  к  рукам
несколько меховых магазинов и небольших оптовых баз,  которые  содержали
его соотечественники. Немало не беспокоясь о понятиях, согласно  которым
истинный законник не может стоять во главе силовой  структуры,  сколотил
бригаду. Стали дербанить русских челноков. Регулярные отчисления в общак
давали основания тем, кто короновал его, закрывать глаза на многое.  Тем
не менее в России Резо никто никогда не принял бы за серьезного  челове-
ка.
   К середине 1996 года Резо чувствовал себя на редкость уверенно. Этому
способствовали не только накачанные быки, не только деньги, но и связи с
короновавшими его "лаврушниками", то есть соотечественниками.
   Если такой человек ощущает себя чуть ли не царем Давидом во всей сла-
ве своей, он не может просто так снести оскорбление, прилюдно нанесенное
ему каким-то русским недомерком, как мысленно  назвал  Македонского  сам
Резо. Авторитет в понимании кавказца можно купить столь же быстро, как и
завоевать, но утратить - быстрей. За звание  вора  были  отданы  большие
деньги, а нанесенное ему оскорбление опускало грузина в  глазах  многих,
а, следовательно, ударяло по карману. Это означало лишь одно: для сохра-
нения купленного авторитета необходимо отомстить во что бы то ни стало!
   Проводив наглеца недобрым взглядом, Резо обернулся к своим быкам.
   - А вы что сидели, молчали?
   Те принялись оправдываться.
   - Так у него же пистолет был!
   - Ва! На вашего  пахана  наезжают,  а  вы  молчите?  -  взъерепенился
"апельсин". - А если бы этот придурок убил меня? Тоже сидели бы и молча-
ли?!
   Качок, который первым вытащил нож, невнятно пробубнил:
   - Давай разыщем его... Он русский, можно как-нибудь пробить.
   - Как?
   - Через челноков, репатриантов. Наверняка его кто-то знает!
   - Вот ты, Мамука, этим и займись, - поджал змеиные губы Резо.
   - Придется пол-Афин на уши поставить. Несколько месяцев  понадобится,
- наморщил лоб Мамука, судорожно соображая. - Спрашивать о нем у всех  в
открытую не стоит - вспугнем, уйдет...
   - Он ведь Ксюху с собой увез, - подсказал другой качок.  -  Наверняка
дома пендюрить будет. Вот мы потом у нее и узнаем, где этот  Македонский
живет... А не скажет - жалеть будет, мамой клянусь, шени дэда мовтхэн! -
выругался он напоследок по-грузински.
   Вспоминать недавние события и свою позорную растерянность, так  опус-
тившую его в глазах бригады, Резо не хотелось,  и  потому  он,  мысленно
поклявшись отомстить обидчику, решил остаток ночи провести в собственное
удовольствие.
   Скоро шикарный белоснежный кабриолет "БМВ" отъехал от ночного  клуба.
Забитый спиртным багажник и недорогие, но свежие проститутки, сидевшие в
салоне, позволяли рассчитывать, что отдых действительно будет  полноцен-
ным...
   Гулянка, начавшаяся в ту памятную ночь, продолжалась три дня. Выпивка
и закуска на столах менялись каждые шесть часов, а  проститутки  и  того
чаще.
   Третьи сутки загула подходили к концу. Резо открыл глаза, пытаясь со-
образить, где он находится и что с ним вообще произошло за последние дни
и ночи. Окинув взглядом комнату, он обнаружил рядом  с  собой  загорелую
худосочную девицу, раскинувшуяся на постели в чем мать родила.  Пригубив
пива, чтобы очухаться, Резо начал было припоминать, что вчерашняя пьянка
закончилась жуткой оргией, в которой кроме него и двух быков участвовали
три искусницы акробатического секса.
   На соседней кровати, прижавшись друг к дружке, спали две  из  них.  А
девица, лежавшая рядом, продолжала тихонько посапывыть, уткнувшись лицом
в подушку. Резо вдруг захотелось узнать, кто же все-таки она  такая.  Но
попытки перевернуть ее лицом вверх ею успешно отбивались.
   Тогда кавказец избрал другой способ: просунув руку под  тело  спящей,
он нащупал округлость маленькой груди и тут же удовлетворенно  произнес,
обнажая в улыбке золотые коронки зубов:
   - Галька...
   Девушки, спящие на соседней кровати, зашевелились. Одна из  них  при-
поднялась, уставившись на него ошалевшими глазами.
   - Который час?
   - А хрен его знает, - отмахнулся Резо, - видишь на тумбочке мою руба-
ху, под ней часы, посмотри сама.
   Девка с трудом заставила себя спустить с  кровати  ноги  и,  растирая
отекшее после сна лицо, медленно подошла к тумбочке.
   Резо, мгновенно забыв о головной боли, уставился на округлости ее за-
горелого зада, размышляя, не сделать ли еще один заход.
   И тут некстати зазуммерил мобильный. Звонил тот самый качок, которому
он поручил выяснить место жительства того наглеца. Зная крутой нрав  хо-
зяина, качок отказался от участия в недавних оргиях.
   - Короче говоря, Саша Македонский - это кличка, а зовут его Александр
Солоник, - доложил он. - Профессиональный киллер.
   - Кто? - переспросил Резо.
   - Наемный убийца, - объяснил качок, - знаменитый. Сидел на зоне,  по-
том бежал, убивал воров в законе и авторитетов. Помнишь, в Москве  зава-
лили Калину, Глобуса и Бобона? Говорят, Отарик Квантришвили -  тоже  его
работа... Потом его взяли, посадили в "Матросскую тишину". Он  и  оттуда
бежал. Спустился по веревке, и все. О нем в газетах разное писали. То ли
он тайный агент КГБ, то ли сам по себе, но есть сильные покровители. Пи-
шут даже, будто бы он по заказу самого Сильвестра работал.
   - Постой, постой, кажется, что-то припоминаю, - произнес  "апельсин",
прикладывая трубку к другому уху. - Как ты говоришь его зовут?
   - Солоник. Александр Солоник.
   - Перезвони-ка через полчаса.
   Нажав "сброс", Резо принялся названивать в Москву, своему  крестному,
лаврушнику, который в свое время за немалую сумму короновал его на вора.
   После взаимных приветствий и расспросов "апельсин" осторожно  поинте-
ресовался:
   - А кто такой Македонский - не слышал, брат? Настоящее  имя  -  Алек-
сандр Солоник. Киллер он, что ли? Говорят, нас, воров, убивал, из тюрьмы
бежал...
   - А зачем тебе он понадобился? - насторожился крестный.
   Резо коротко рассказал, в чем дело.
   - Говоришь, он Македонским представился? - переспросил московский вор
в законе. - Ты ничего не путаешь?
   - Ну да... Македонским.
   - А как он выглядит?
   - Небольшого роста, волосы светло-русые. Но крутой сверх всякой меры!
Из-за какой-то грязной подстилки едва меня не вальнул!
   Объяснения  из  Москвы  прозвучали  ошеломляюще.  Резо  действительно
повстречал того самого страшного киллера, о котором теперь в Москве мно-
го разговоров. Все, что о нем рассказывают, сущая правда. И отстрелы во-
ров и авторитетов, и побеги из зоны и следственного изолятора. А главное
- лидеры российского криминалитета назначили за его голову премию - мил-
лион долларов.
   Резо понял, что у него появился редкий шанс:  расправившись  с  Маке-
донским, поднять свой авторитет на немыслимую высоту.
   И он не ошибся...
   - Резо, дорогой, - продолжал крестник, - ты не мог бы за ним  просле-
дить? Паучина он, негодяй, крови на нем много...
   - Мои пацаны уже пасут его, - на всякий случай соврал "апельсин".
   - А как выпасут, звони мне, в любое время, я сообщу кому следует, и к
вам бригада вылетит.
   - Ва! Обижаешь! Зачем бригада, шмигада? Что, у моих ребят своих ство-
лов, что ли, нет? - возмутился кавказец, начисто забыв о недавнем проис-
шествии на автостоянке у ночного клуба и о нанесенном ему оскорблении.
   - Там разберемся... Как что узнаешь, звони сразу же!
   После телефонного  разговора  мгновенно  посерьезневший  Резо  выгнал
проституток и принялся названивать своим быкам...


   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

   Девушка, случайно подснятая в "Морском", ничем не отличалась от сотен
точно таких же девушек, бывавших у Солоника раньше:  миловидная,  ласко-
вая, покорная, в меру глупая и ограниченная.  Она  просидела  почти  всю
сознательную жизнь в своем замечательном райцентре Бахмаче. И вот  нако-
нец-то выбилась в мир, прежде ей недоступный,  -  белых  лимузинов,  мо-
бильных телефонов, ночных клубов и вообще  красивой  жизни.  Оксана  изо
всех сил цеплялась за этот волшебный в ее представлении мир  с  энергией
человека, которому смертельно не хочется возвращаться обратно.
   Оксане было совершенно безразлично, кто на самом деле этот невысокий,
но такой мужественный незнакомец, спасший ее в тот памятный вечер от до-
могательств страшного кавказского мафиози Резо. Да будь он кем угодно  -
преуспевающим московским  бизнесменом,  каковым  представился  при  зна-
комстве, знаменитым дирижером симфонического оркестра, удачливым сутене-
ром, законспирированным агентом Службы внешней разведки, контрабандистом
или наемным убийцей! Важно другое: Саша очень богат и в то же время  об-
ходителен и галантен, не жаден, у него крутая машина, и он ничего и  ни-
кого не боится. А самое главное - он принадлежит тому самому  сказочному
миру, куда ей, уроженке маленького местечка, еще недавно путь был  зака-
зан...
   И она сделала все, чтобы их первая встреча не стала последней. Приве-
ла в порядок комнаты шикарного коттеджа, в котором жил  новый  знакомый.
Приготовила вкусный обед, постирала обнаруженное грязное белье,  вытерла
повсюду пыль, а когда Саша вернулся из стрелкового тира,  сама  затащила
его в кровать. И похвала, вскользь брошенная  мужчиной,  вселила  в  нее
пусть зыбкую, но все же надежду, а улыбка  позволила  предположить,  что
она останется тут хотя бы еще на несколько дней.
   Впрочем, сам Солоник совершенно не разделял планов и намерений  Окса-
ны. Для него она была обыкновенной, ничем не выдающейся телкой, одной из
многих. И потому, насытившись, Саша сунул ей несколько стодолларовых ку-
пюр и вызвал такси. Пообещал, как и водится в таких  случаях,  когда-ни-
будь позвонить.
   - И все? - не в силах сдержать разочарования, спросила девушка.
   - Потом, потом, - Саша сделал вид, что страшно спешит и  у  него  нет
времени для задушевных разговоров. - Позвоню, жди.
   Разумеется, Оксана обиделась и затаила злобу. Но Солоник и  думать  о
ней забыл - теперь у него появились дела куда более важные...
   Несколько дней назад он наконец вышел на контакт с шадринскими, и  те
заверили, что с радостью возобновят отношения. Более того, у них для Ма-
кедонского имеется замечательное деловое предложение. Для обсуждения его
один из лидеров шадринских по кличке Ракита должен был вылететь  в  Гре-
цию.
   Встреча эта, назначенная в афинском аэропорту "Эллиникон"  на  первое
сентября, могла, по мнению Солоника, изменить в его жизни многое...
   - Короче говоря, ситуация такова: наш банкир дал одному козлу крупный
кредит. Вроде бы риска не было никакого - фирма солидная, залог  прилич-
ный: несколько богатых магазинов в Москве. Наши эксперты проверяли - все
сошлось. А главное - этот козел обещал  банку  фантастические  проценты,
что по бизнес-плану выглядело вполне реально. Ну, а дальше случилось вот
что...
   Огромный джип "Тойота" неторопливо проплывал  по  центральным  улицам
Афин, забитым транспортом. Конец рабочего дня - не лучшее время для езды
по узким улочкам на такой машине, и сидевшему за рулем Македонскому при-
ходилось проявлять чудеса шоферского мастерства.
   Ракита, высокий, плечистый атлет с открытым лицом простого крестьянс-
кого парня, одетый, несмотря на жару, в строгий серый костюм и при галс-
туке, подробно рассказывал о предстоящем заказе.  Он  прилетел  в  Афины
всего полтора часа назад, и Македонский встретил его в аэропорту. И  вот
теперь, едва поведав о последних московских новостях,  гость  из  России
сразу же перешел к делу, побудившему его приехать в Грецию.
   - Козел этот нас внаглую кинул, - продолжал приезжий. - Магазины, ко-
торые вроде бы представляли залог, оказались  вовсе  не  его:  документы
подделал, сукин сын. Проект, который он так нахваливал, вышел голимым на
корню. А деньги, как понимаешь, растворились. Ну а наш банкир из  креди-
тора автоматически превратился в должника: деньги, которые он зарядил  в
заем, - из оборотных средств, то есть других людей. Ссориться с ними оз-
начает войну, а война - дело накладное. Сам понимаешь:  в  случае  войны
никакого бизнеса, никаких серьезных дел. К тому же можно и  людей  поте-
рять немеренно... Да и люди-то те тут ни при чем - потому  как  мы  сами
виноваты.
   Доехав до перекрестка, джип свернул налево  и,  притормозив,  покатил
вдоль ряда припаркованных автомобилей.
   - Вы его искали? - не глядя на собеседника, поинтересовался Солоник.
   - А чего искать? Он и так на виду, - и Ракита нехорошо выругался.
   - То есть?
   - Сам из Москвы, но живет на постоялке в  Иерусалиме,  получил  изра-
ильское гражданство. Свалил туда лет пять назад. Говорят, даже собирает-
ся баллотироваться в кнессет, ихний парламент.
   - Так о чем базар? - искренне удивился Македонский. - Если вы его вы-
числили, знаете, где живет, и если он не шифруется... Отправьте в  Иеру-
салим бригаду, поставьте на понятия! Он ведь по-любому  неправ  -  пусть
отстегивает и за моральный ущерб.
   - Тут не все так просто, - вздохнул собеседник. - Во-первых, это тебе
не Россия, израильская полиция - не то, что наши менты. К тому же у  ки-
далы нашлись серьезные заступники. "Крыша" не "крыша", только с  наскоку
ничего не получится. Его прикрывают в Москве какието серьезные люди, че-
кисты или что-то вроде этого. Точно не знаем, но пробить его не удалось.
Ну а еще за ним стоит одна сильная подмосковная группировка.
   - А вы с пацанами той группировки встречались, объясняли ситуацию?  -
джип уже подъезжал к вилле Солоника, и он притормозил.
   - Было дело. Они что говорят? Все, мол, правильно, но  мы  не  знали,
что он ваш банкир! Сам лоханулся, типа такого. Четверть, как и положено,
кидала слил в общак, ну а остальное - его законное. Правду  говорят  или
на понт берут, неизвестно. В случае дальнейших  разборов  дело  кончится
войной, а нам, как понимаешь, одних клинских выше крыши хватает. -  Шад-
ринский посол имел в виду противостояние с клинской  преступной  группи-
ровкой, продолжавшееся больше года и ставшее в Москве притчей во языцех.
   Заглушив двигатель, Саша вышел из машины и, указав на роскошный особ-
няк, заметил не без затаенной гордости:
   - Вот тут я и живу.
   Ракита внимательно осмотрел белоснежный фасад виллы,  не  удержавшись
от восхищенного восклицания:
   - Классно! Три этажа... Сколько же у тебя комнат?
   - То ли тридцать пять, то ли тридцать шесть... До сих пор  не  сосчи-
тал, - улыбнулся Македонский чуть надменно, а собеседник продолжил,  ос-
матривая виллу:
   - Один живешь?
   - Почти.
   - Менты, значит, жопу рвут, по всей России тебя ищут, в  "Интерполе",
по слухам, тоже тобой занимаются, а ты, значит, тут прохлаждаешься, -  с
восхищением заметил собеседник. - Тридцать шесть комнат, говоришь? Да  в
твоей хавере можно такую групповуху бадяжить! Прикидываешь - если в каж-
дой комнате по лярве поселить... Недели не хватит, чтобы  всех  перетра-
хать!
   - Насчет недели ты это загнул, - понимающе хохотнул Солоник. И  доба-
вил с серьезностью: - Если я тебя с нашими пацанами позову, тогда  точно
хватит... Ладно, пошли перекусим, вечерком съездим куда-нибудь, а о  де-
лах завтра поговорим...
   Третьего сентября Македонский вылетел в Израиль. Предложение шадринс-
ких сулило немалую выгоду: в случае возвращения денег и процентов к  ним
ему была обещана четверть со всей суммы. Конечно же классические россий-
ские бандиты в подобных случаях берут половину, но ведь и случай был не-
ординарным - уж на слишком большую сумму кинули банк  шадринских!  Да  и
кроить от своих было для Саши как-то неудобно...
   Солоник никогда прежде не занимался выбиванием долгов и  в  Иерусалим
отправлялся без  какого-либо  определенного  плана.  Ну,  посмотреть  на
объект, еще раз прикинуть ситуацию... А дальше?
   Дальнейших своих действий он и сам не представлял.  Оставалось  пола-
гаться лишь на собственную интуицию, которая, как  правило,  никогда  не
подводила Сашу Македонского.
   Несмотря на начало осени, Израиль встретил Солоника изматывающей  жа-
рой. Деревья стояли не шелохнувшись, и в послеполуденное время Иерусалим
вымирал до четырех часов дня. На раскаленные камни мостовой нельзя  было
ступить даже в обуви. Лишь изредка проплывали в  солнечном  мареве  тем-
но-зеленые армейские джипы, напоминающие огромных жуков, да  вооруженные
военные патрули искали спасения от зноя в тенистых лабиринтах  старинных
улочек - недавно мусульманские фанатики провели очередной теракт,  взор-
вали набитый пассажирами маршрутный  автобус,  и  меры  предосторожности
выглядели вполне оправданными.
   Еще в аэропорту Бен-Гурион Сашу встречали двое шадринских. По замыслу
Ракиты они должны были выполнять роль чичероне и одновременно телохрани-
телей. Усадили в машину, отвезли в отель. Спустя сутки  Солоник  знал  о
кидале все, что ему требовалось.
   Гринберг, сменивший после "алии", то есть исхода на Землю Обетованную
имя Борис на Борух, проживал в еврейском квартале новой столицы  Израиля
и слыл человеком богатым и влиятельным. Его одиннадцатиметровый  шестид-
верный "Линкольн" был известен едва ли  не  всему  деловому  Иерусалиму.
Владелец крупной фабрики по огранке алмазов, трастовой компании  и  нес-
кольких торгово-закупочных фирм, он имел все основания опасаться за свою
жизнь. Да и банк шадринских, по всей вероятности, стал  не  единственной
жертвой кидалы. Видимо, потому Боруха Гринберга, как Ясера Арафата, пов-
сюду сопровождали вооруженные до зубов охранники в камуфляже.
   Подступиться к кидале вплотную не было никакой возможности - по край-
ней мере, на первый взгляд. А уж тем более заставить этого человека вер-
нуть по-хорошему деньги. Классический силовой наезд  тут,  в  нескольких
тысячах километрах от Москвы, выглядел бы как минимум нелепо. За  спиной
"добропорядочного еврейского коммерсанта" стоял  мощный  государственный
аппарат новой родины. У него имелись связи в кнессете.  Сверх  того,  он
мог рассчитывать на корпоративную поддержку и солидарность деловых  кру-
гов. Уголовные статьи по вымогательству тут, в Израиле,  всегда  отлича-
лись суровостью - на наезд мог решиться лишь сумасшедший. А кроме  того,
Гринберг вполне мог опираться и на помощь из России. Имелись в виду  ка-
кие-то загадочные, но тем не менее всесильные "чекисты", о которых  упо-
минал шадринский, а также подмосковная группировка,  которой  профессио-
нальный кидала предусмотрительно отстегнул на общак.
   Ракита приехал в Иерусалим спустя несколько дней после появления  там
Македонского. Видимо, дела в Москве были столь плачевны, что, едва  поз-
доровавшись, он сразу же перешел к делу.
   - Ну, что скажешь? - спросил он, морщась, словно от зубной боли.
   Встреча происходила в номере отеля, в котором остановился  Александр.
По случаю полуденной жары окна были наглухо зашторены. В комнате  стояла
духота, лениво вращались лопасти мощного вентилятора, но и он не спасал.
   - Даже не знаю, что делать, - честно признался Солоник и тут же  про-
должил: - Ты ведь понимаешь, что я не по этим делам... Никогда не прихо-
дилось долги выбивать.
   - Вот и я не знаю, - Ракита плюхнулся в глубокое кожаное кресло.  За-
курил и, поставив на колени хрустальную пепельницу,  неожиданно  предло-
жил: - А может быть, ты с ним встретишься?
   Македонский нахмурился.
   - То есть?
   - Ну, о тебе ведь самые невероятные слухи ходят. Будто бы и в спецна-
зе служил, и по заказу "конторы" работаешь. Твой  побег  из  "Матросской
тишины" до сих пор помнят. Фильмы о тебе по "ящику" крутят, и в  книжках
разных пишут, и в газетах. А то, что ты с нами кантуешься, Гринбергу на-
верняка известно. Хотя он и негодяй редкостный, но в таких вещах - чело-
век очень серьезный. И разведка, и контрразведка в его  фирмах  налажена
по полной программе.
   - И что это даст, если я с ним встречусь?
   Ракита вздохнул тяжело и осторожно предложил:
   - Ну как это что? Если тебя перед ним  засветить,  он  поймет:  лавье
лучше отдать - все, и проценты тоже. А не то...
   Дальше можно было и не продолжать: Солоник прекрасно понял мысль  со-
беседника. Деньги, на которые Гринберг кинул банк шадринских, не  давали
гарантию его безопасности, как и охрана, купленная на те же деньги.  Вон
сколько лавья было и у Глобуса, и у Бобона, и  у  Коновала,  и  у  Отари
Квантришвили, которого, по слухам, тоже  якобы  вальнул  Саша  Македонс-
кий...
   Не помогли. Не спасли.
   И уж если этот иерусалимский козел действительно не собирается  возв-
ращать кредит и проценты московскому банку, шадринским остается лишь од-
но - засветить перед ним главный козырь, знаменитого киллера, не знающе-
го промаха и пощады.
   Подтекст такого хода выглядел бы более чем красноречивым: нам  терять
все равно нечего, но ради морального удовлетворения Македонский тебя за-
валит. Ни охрана тебя не спасет, ни деньги, ни московские да тель-авивс-
кие "крыши". Не вернул долг? Опустил нас в сферах бизнеса  и  криминала,
тесно переплетенных между собой? Ну и получай! Мы опускать  себя  никому
не позволим...
   Ракита смотрел на Солоника выжидательно, пристально и  не  мигая.  От
согласия киллера зависело слишком многое.
   - Ну, что ответишь?
   - Думаешь - купится?
   - У нас больше ничего другого не остается.
   - А если стукнет куда? - поинтересовался Солоник. - В ментовку  мест-
ную, в отделение "Интерпола". Ты ведь сам понимаешь, в какой я ситуации.
   - Побоится стучать, - Ракита подсел поближе  к  вентилятору  -  струи
воздуха мигом растрепали его прическу. - Да и крышники его  вряд  ли  за
стукачество спасибо скажут. По логике,  сегодня  он  ментам  тебя  сдал,
завтра - их... Нет, вряд ли он в мусарню ломанется, - уверенно  закончил
собеседник.
   - Ты мог бы организовать с ним встречу? - подумав, спросил Солоник.
   - Попробовать можно.
   - Думаешь, подействует и он согласится? - Саша подошел к  окну,  при-
поднял жалюзи - в комнату хлынул яркий солнечный свет.
   - А хрен его знает! Посмотрим, - собеседник был уклончив. - Я об этом
варианте давно думал... Ты, главное, не менжуйся: стучать на тебя в "Ин-
терпол" ему не с руки так же, как и твоим врагам. А главное - твое  нас-
тоящее место жительства ему неизвестно. Ты только подумай, как будешь  с
ним базарить и в какой форме мы тебя преподнесем. Ну, так что скажешь?..
   Встреча состоялась через три дня. Удивительно, но  Гринберг  все-таки
согласился поговорить с шадринскими. Правда, непонятно, для чего ему это
понадобилось: то ли для демонстрации  своей  независимости,  то  ли  для
удовлетворения самолюбия, то ли для того, чтобы в последний раз заявить:
никаких кредитов, а тем более процентов возвращать не собираюсь.
   Впрочем, кидала, конечно, еще не знал, кто еще, кроме  Ракиты,  будет
представлять на этих переговорах шадринских.
   Беседа проходила в Тель-Авиве, в головном офисе одной из многочислен-
ных  фирм  Гринберга.  Меры  безопасности  наверняка  бы  сделали  честь
Форт-Ноксу, месту хранения золотого запаса Америки. Сперва Ракиту и  Со-
лоника просветили металлоискателем и предложили пройти под "аркой",  ка-
кие устанавливаются в аэропортах. Затем на  всякий  случай  обыскали,  и
только после этого повели в кабинет Боруха Гринберга.
   Вооруженная охрана бизнесмена хранила бдительность, не спуская с  ви-
зитеров глаз, - наметанный глаз Саши Македонского  сразу  же  определил,
что пистолеты-пулеметы "узи" сняты с предохранителей.
   Борух Гринберг - невысокий, сутулый, с глубокими залысинами,  похожий
на комичного местечкового еврея-ростовщика, героя ШоломАлейхема, был яв-
но в настроении. Об этом свидетельствовала и не сходившая с лица доволь-
ная усмешка, и надменный взгляд, который он почему-то никак не  мог  за-
фиксировать на чемто одном, и покровительственно-барские жесты. Весь его
облик как бы говорил: присаживайтесь, господа российские бандиты, време-
ни у меня не так уж и много, но так уж и быть, готов вас выслушать...
   Первым начал Ракита. Выложив перед кидалой финансовые  документы,  он
официальным тоном вновь напомнил о совместном проекте, о  кредите,  и  о
поддельном залоге, и о многом другом, после чего, вопросительно взглянув
на собеседника, поинтересовался:
   - Мы только хотим услышать еще раз: да или нет? Получит ли наш банкир
деньги и обещанные проценты?
   Гринберг для вида пошелестел бумагами и, отодвинув их, произнес:
   - Бизнес - это всегда риск. И уж если человек  человеку  -  волк,  то
бизнесмен бизнесмену - тем более. Никто не заставлял вашего банкира  да-
вать мне кредит. Никто не стоял над ним с пистолетом -  мол,  подписывай
бумаги, а то убью. Он подписал сам и лоханулся, а значит - вы тоже, коли
дали согласие. - Кидала немного помолчал, а затем добавил с  подкупающей
откровенностью: - Да, я кинул вас вчистую. Признаю честно. Хватит у  вас
ума и изворотливости - киньте меня в следующий раз.
   Впрочем, на Ракиту эти слова никакого впечатления не  произвели.  Бе-
зусловно, он был готов к такому продолжению беседы.
   - Господин Гринберг, - невозмутимо произнес он, - вы знаете, кто  си-
дит слева от вас?
   Тот с нескрываемым высокомерием взглянул на Солоника.
   - Какой-то из ваших... Этих самых, - и он прищелкнул пальцами, подра-
зумевая под "этими самыми" бандитов.
   - Не совсем, господин Гринберг, - со значением продолжил  шадринский.
- Если мы с вами переговорим конфиденциально, вдвоем и без свидетелей, я
вам кое-что объясню.
   В специальной комнате для переговоров, куда несколько удивленный  хо-
зяин пригласил одного Ракиту, они пробыли недолго  -  минут  десять.  Но
когда Гринберг, пропустив гостя вперед, вышел в кабинет, его нельзя было
узнать: куда только подевался наглый, уверенный в себе и своих неограни-
ченных возможностях господин?!
   Взглянув на Солоника так, будто бы это был, как минимум, шиитский фа-
натик-смертник, пришедший по его душу, Борух пробормотал растерянно:
   - Зачем же так сразу?
   - Вы знаете нас как серьезных людей, - пожал плечами Ракита. - Мы  не
стали бы приводить к вам самозванца. Не верите -  наведите  справки.  Но
повторяю, в этом деле наши интересы представляет и он - Александр  Соло-
ник, известный также как Саша Македонский.
   Вскоре Гринберг немного совладал с собой -  лишь  волосатые,  похожие
формой на сосиски пальцы нервно барабанили  по  инкрустированной  крышке
стола.
   - Мне надо подумать, - пробормотал он. - Слишком большая сумма,  если
с процентами, я сразу не смогу найти такие деньги.
   - На раздумья - три дня, - жестко объявил  шадринский.  -  Кстати,  в
Москву звонить не советую. Не поможет. Против лома нет приема...
   Спустя полчаса Солоник и Ракита, взяв напрокат машину, возвращались в
Иерусалим. Израиль - страна небольших расстояний, и чтобы  добраться  из
одного конца в другой, достаточно нескольких часов...
   - Ну, что скажешь? - спросил Ракита, обгоняя армейский грузовик.
   - А что я должен сказать? - отозвался Саша весело. - Тер с Гринбергом
ты, а я помалкивал.
   - Я тебе говорил, что все решится, - усмехнулся собеседник. -  Стоило
тебе появиться, чтобы он понял: закрысить лавье не удастся.  Понял,  чем
это может для него закончиться. Тебе даже выступать не пришлось...
   Ракита говорил что-то еще, но Македонский уже не слушал собеседника.
   Сегодняшняя сцена в офисе Гринберга вновь воскресила в памяти  давнюю
беседу с чекистским генералом из Москвы. Происходила она  в  специальном
Центре подготовки в Казахстане и во многом стала для Солоника этапной.
   "Александр Сергеевич, - спросил тогда человек, назвавшийся  оператив-
ным псевдонимом Координатор, - скажите, скажите  честно:  вам  нравится,
когда вас боятся?"
   Да, умение внушать страх - капитал, который Македонский обрел  вместе
с умением метко стрелять. Страх всегда стоит денег. И  вовсе  не  обяза-
тельно выслеживать жертву, ловить ее в перекрестье оптического  прицела.
Знаменитому киллеру, никогда не знавшему промаха, достаточно просто поя-
виться и назвать себя. Одно его появление даст гарантию, что вопросы бу-
дут решены в его пользу...
   Вопрос Ракиты прозвучал словно в подтверждение этим мыслям:
   - Так на какой счет тебе деньги перечислять?
   - Потом, потом, - отмахнулся Саша. И неожиданно вспомнил  о  каких-то
загадочных "чекистах", служивших, согласно туманным объяснениям  Ракиты,
"крышей" Гринберга.
   Уж не их ли заказы все это время и он сам исполнял?
   Вопрос остался без ответа. Впрочем, встреча с Куратором,  назначенная
на пятнадцатое сентября, должна была кое-что прояснить...


   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   Человек, отдавший "органам" едва ли не половину  сознательной  жизни,
как никто другой умеет сдерживать эмоции. Взрываться, кричать,  метаться
по комнате, опрокидывая стулья, - занятие столь же глупое, сколь и  бес-
полезное. Нервные срывы никому и никогда еще в серьезных делах не  помо-
гали. Скорей, наоборот, всплески эмоций как, пожалуй, ничто другое меша-
ют сосредоточиться и принять единственно правильное решение...
   Координатор, прослуживший на Лубянке двадцать семь лет,  всегда  при-
держивался этого немудреного правила. Точнее,  старался  придерживаться.
Однако новости, полученные им сегодняшним утром из Израиля,  вывели  его
из равновесия.
   Приехав в офис, расположенный в старинном особняке Китай-города, быв-
ший кагэбэшный генерал никак не мог прийти в себя. Долго разминал  сига-
рету тонкими пальцами, крошил на полировку стола  табак,  нервно  щелкал
зажигалкой, так и не прикуривая. А прикурив наконец и  сделав  несколько
затяжек, сразу же потушил окурок. В возбуждении ходил по кабинету,  бес-
цельно снимал трубку телефона, словно намереваясь кому-то позвонить,  но
затем бросал ее на рычаг.
   - Крошка Цахес, - шептал он, глядя в окно, - вырастили на свою  голо-
ву...
   Причина, выведшая этого обычно уравновешенного человека из себя, была
более чем серьезной.
   Около полугода назад в поле зрения охранной фирмы Координатора  попал
серьезный международный аферист: бывший советский,  а  ныне  израильский
гражданин Борис Моисеевич Гринберг. Он профессионально специализировался
на невозвратных банковских кредитах. Иногда действовал от своего  имени,
иногда через подставных людей и фиктивные фирмы. На репутацию  солидного
израильского бизнесмена и политического деятеля, кандитата в кнессет по-
купались многие. Наведя подробные справки, руководитель коммерческой лу-
бянской структуры выяснил любопытную подробность: еще в начале восьмиде-
сятых этот человек был без особого труда завербован Пятым, так  называе-
мым "идеологическим" Главупром союзного КГБ. Ценой стукачества на сооте-
чественников он получил право выезда на историческую родину.
   Правда, теперь Борух Гринберг считался респектабельным дельцом,  вла-
дельцем нескольких совместных российско-израильских  предприятий  (и  не
только!), но все это было лишь на руку Координатору. Достаточно было об-
народовать факт сотрудничества Гринберга со страшной и всемогущей  поли-
тической полицией тоталитарного СССР, и это поставило бы  крест  на  его
финансовой и политической карьере.
   Вскоре с Гринбергом встретился один из людей гэбэшного генерала.  Де-
ликатно напомнив о сексотском прошлом уважаемого в криминальном  настоя-
щем преуспевающего бизнесмена,  предложил  взаимовыгодное  экономическое
сотрудничество. Кидала колебался недолго - выбора у  него  действительно
не было. До сих пор он еще ни разу не пожалел о согласии.
   Структура Координатора намечала банк или фирму, как правило,  имевшую
"крышей" одну из московских бандитских группировок, и оказывала ей  тех-
ническое содействие. В него входило оформление залогов, бизнес-планов  и
прочей документации, контроль за прохождением денег. Гринбергу позволяли
кидать банкиров, но за это он перечислял на счета подставных фирм,  под-
контрольных Координатору, загодя оговоренные суммы.
   Так случилось и с банком, подконтрольным шадринской  группировке.  На
всякий случай прогнав деньги по заграничным счетам, кидала  предусмотри-
тельно часть перевел бандитам, враждовавшим с  шадринскими.  Оговоренную
сумму он обещал перевести на счет чекистской крыши  до  конца  сентября,
но, позвонив сегодня утром, в полной растерянности сообщил, что  сделать
этого не может...
   После чего подробно, в деталях пересказал содержание разговора с  Ра-
китой и Солоником. В том, что его тель-авивский офис действительно посе-
тил знаменитый российский киллер, Борух Гринберг не сомневался. А гэбэш-
ному генералу изложил собственные недвусмысленные выводы,  проистекающие
из состоявшегося в офисе разговора.
   Было очевидно: Саша Македонский заигрался. Он  становится  все  более
независимым и медленно, но неотвратимо выходит из-под контроля.
   Или уже вышел?! Как бы то ни было, но теперь у  Координатора  имелось
два варианта дальнейших действий.
   Первый - надавить на Солоника. Средств оказать давление на  человека,
находящегося в федеральном розыске, у бывшего  генерала  КГБ  более  чем
достаточно. В любом случае деньги должны вернуться в Тель-Авив.  Но  это
значило бы засветить ценного агента не только перед  шадринскими,  но  и
перед всей российской оргпреступностью. Что крайне  нежелательно  -  как
следствие, засветится и собственная структура, а это уже катастрофа.
   Теми же средствами шантажа и скрытых угроз можно было бы дать  понять
Солонику, что он не имеет права действовать самостоятельно. У него  есть
хозяева, которым он и обязан всем, что имеет, и хозяева эти не  потерпят
никакой самодеятельности. Впредь и навсегда.
   Наконец Македонского можно и принести в жертву, ликвидировать, как  в
свое время сам он ликвидировал заказанные объекты. Но этот вариант  сле-
дует держать про запас, на тот случай, если киллер  окончательно  выйдет
из-под контроля.
   Хозяин охранной фирмы приходил в себя медленно. Лишь спустя минут со-
рок после приезда в офис мысли его обрели былую стройность, а  размышле-
ния - логическую аргументацию.
   Усевшись за стол, Координатор по селектору распорядился ни с кем  его
не соединять по телефону и, взяв лист бумаги, попытался  набросать  слу-
жебный меморандум для куратора, ответственного  за  Македонского.  Писал
неторопливо, подолгу обдумывал каждую формулировку. Лишь к обеду  опера-
тор сетевого компьютера, зашифровав письмо, отослал его по системе  "Ин-
тернет" в Грецию.
   Встреча, о которой Солоник вспомнил по дороге из Тель-Авива в Иеруса-
лим, началась как обычно. Загородный ресторанчик, "точку номер семь" Ку-
ратор в последнее время предпочитал всем другим. Привычными стали и при-
глушенный шум застольных разговоров, и традиционное сиртаки в исполнении
игравшего на открытой веранде греческого оркестра, и  шелест  бамбуковой
шторы на дверях, и вышколенный официант, узнающий двух русских завсегда-
таев, и терпкий аромат свежесваренного кофе.
   Как и на прошлых встречах, серенький выглядел подчеркнуто  невозмути-
мо. Сдержанно поздоровался, поинтересовался, как дела, как здоровье, ус-
пешны ли тренировки. Заказал кофе для себя и собеседника,  посетовал  на
жару, которая, несмотря на середину сентября, никак не спадала.
   - Кстати, а в Израиле тоже было жарко? - неожиданно спросил он.
   Солоник вздрогнул: вопрос был задан неспроста.
   - Да, - подтвердил он, помешивая кофе пластиковой ложечкой.
   - Как вам Иерусалим? Были у Стены Плача?  Видели  Гроб  Господний?  А
библейские достопримечательности произвели на вас впечатление? - как  ни
в чем не бывало продолжал расспросы собеседник. - А может быть, вы лета-
ли туда вовсе не с познавательными целями?
   Саша угрюмо молчал. Стало очевидно, что серенькому известно обо  всех
перипетиях иерусалимского вояжа. Впрочем, у Солоника не  было  сомнения,
что разговор пойдет о Борухе. Пауза затягивалась. Он  прикидывал  в  уме
возможные варианты продолжения разговора, но ничего путного не приходило
в голову.
   - Зря отмалчиваетесь, - продолжал Куратор и неожиданно достал  лежав-
ший на свободном стуле компьютер-ноутбук. Щелкнул  застежками,  поднимая
экранчик, поставил компьютер на столик. - Вот, взгляните, это любопытно.
Пересядьте, пожалуйста, поближе.
   Стараясь  казаться  спокойным  и  невозмутимым,  Солоник   подсел   к
компьютеру. То, что он увидел на  мониторе,  оказалось  самым  настоящим
досье. Как и положено, сканированные фотографии, отпечатки пальцев,  ко-
пии документов - свидетельства о рождении и браках,  паспорта,  военного
билета, уголовных дел, характеристик, полученных  в  местах  заключения,
подробная биография. Там же были зафиксированы подробности  ликвидацион-
ных акций с его участием: объект, время, место, оружие, реакция РУОПа  и
МУРа.
   - А теперь, взгляните сюда, - с бесстрастностью автоответчика продол-
жил серенький.
   Саша прищурился - в отдельном файле значилась руоповская  ориентиров-
ка:
   8 июня 1995 г. из московского следственного изолятора N 1 бежал нахо-
дившийся там под стражей СОЛОНИК Александр Сергеевич.
   Приметы Александра Солоника: на вид 30-35 лет, рост 165-170 сантимет-
ров, среднего телосложения, лицо овальное, заметны лобные залысины, бро-
ви дугообразные, глаза карие, губы тонкие, подбородок закругленный,  уши
средние, борцовские (с деформированной хрящевой основой,  оттопыренностъ
верхняя), шея короткая, толстая, мускулистая.
   Особые приметы: на среднем пальце левой руки татуировка с изображени-
ем короны, которая выведена косметическим путем. На верхней губе шрам от
удаления родинки, в области поясницы с правой стороны шрам...
   Физически развит хорошо, знает приемы карате и самбо, может быть воо-
ружен.
   - Для чего вы мне это показываете? - с деланным  равнодушием  спросил
Солоник. - Свои приметы и я без того знаю.
   Куратор щелкнул клавишами, и досье исчезло с экрана монитора.
   - Кроме вас, они известны слишком многим. Кстати, могу поздравить, вы
вышли на международный уровень, и теперь с подачи РУОПа вашими  поисками
вплотную занялся "Интерпол", - объявил он. - Вас наверняка ищут и в  Из-
раиле. А вы так неосторожны: вылетаете туда, куда вас не приглашали, ве-
дете переговоры с людьми, на которых вам не указывали.
   - Но ведь в Греции меня тоже ищут? - заметил Солоник, пожимая  плеча-
ми.
   - Конечно.
   - Но ведь не нашли до сих пор! А я тут уже больше года.
   - Думаю, успех или неудача этих поисков зависит от вас самого.
   Эти слова внесли полную ясность и в вопросы об израильском вояже, и в
демонстрацию компьютерного досье.
   Обескураженный Саша молчал. Не нарушал молчания и серенький,  видимо,
посчитав, что для осмысления информации, а главное, для правильных выво-
дов подопечному необходимо какое-то время.
   Наконец Солоник напомнил:
   - Насколько я понимаю, вы сами свели меня с шадринскими  -  тогда,  в
Москве, когда вывозили на ликвидацию Липчанского.
   Куратор не стал возражать.
   - Да, тогда мы действительно были за возобновление ваших контактов. И
вы прекрасно знаете, почему: это давало вам прикрытие -  в  особенности,
когда кандидатура объекта на ликвидацию  устраивала  и  шадринских.  Вас
считали наемником русской мафии, что устраивало всех,  и  вас  в  первую
очередь. Но это вовсе не значит, что вы теперь можете действовать самос-
тоятельно. Запомните это раз и навсегда. Еще раз обращаю ваше  внимание:
там, в специальном Центре подготовки в Казахстане,  готовили  не  только
вас. У нас было достаточно классных исполнителей. Андрея Шаповалова, на-
деюсь, хорошо помните?
   Да, конечно же Солоник отлично помнил того рослого русоволосого парня
из Питера. Биографии его и Андрея были чем-то схожи: зона, беседа с  че-
кистом, согласие стать наемным убийцей, по сути,  государственным  пала-
чом...
   Македонский,  имея  на  то  основания,  предполагал,  что  нашумевшее
убийство Отари Квантришвили у Краснопресненских бань - дело рук  Шапова-
лова. Знал и то, что после этого Андрея ликвидировали.
   За ненадобностью? А может быть, он тоже пытался играть в  рискованные
игры?
   - Александр Сергеевич, - очень серьезно  произнес  Куратор,  -  будем
откровенны. Вы целиком и полностью от нас зависите и обязаны  нам  всем.
Хотя бы тем, что теперь не носите полосатый клифт и не хлебаете  баланду
в тюрьме для смертников на острове Огненном, а живете в комфорте и  рос-
коши, изображая из себя преуспевающего хозяина жизни, эдакого денди.  Вы
не располагаете собой, вам это не нравится, но ведь вы сами выбрали  та-
кую жизнь. Или я не прав? Раз и навсегда! - В голосе серенького послыша-
лась плохо скрытая угроза. - Запомните, мы не потерпим никакой  самодея-
тельности. Да, вы имеете право и в дальнейшем  поддерживать  контакты  с
шадринскими, можете принимать от них заказы на ликвидации, но  обо  всем
обязаны ставить нас в известность, согласовывать каждый  свой  шаг.  То,
что произошло с Гринбергом, не должно повториться. Мы никогда не предуп-
реждаем дважды: кому, как не вам, это знать!
   Допив кофе, серенький едва заметно кивнул на прощание и ушел, оставив
подопечного в глубокой задумчивости.
   Наверное, никогда прежде Саша не чувствовал  себя  так  омерзительно,
как теперь. Деньги, красивая жизнь, даже страх,  который  превратился  в
его капитал, - все это в свете недавней беседы теряло смысл. Какой смысл
в деньгах, если они не делают человека хозяином своих поступков?
   Зачем, для чего рисковать? Ведь к нему, каким бы богатым, известным и
страшным он ни был, все равно будут относиться как к вещи, предмету.  Им
пользуются и будут пользоваться впредь. А когда он  сделается  ненужным,
его просто выбросят: не зря ведь серенький как бы невзначай  напомнил  о
Шаповалове!
   А это означало, что ему, Александру Македонскому, надо  как-то  выхо-
дить из-под контроля тех, кто его создал.
   Но как? Он, Александр Македонский, находился в розыске. Его  поисками
занимались самые лучшие сыщики, и не только российские. Данные, записан-
ные в портативном компьютере Куратора, соответствовали действительности.
Он был обложен со всех сторон. В России задействованы РУОП, МУР,  проку-
ратура, поисковая группа ГУИНа и, возможно, ФСБ. Кроме того, на него то-
чат зубы люди из окружения тех, кого он когда-то завалил. В  Европе  его
ищет "Интерпол". Да и афинская полиция наверняка  информирована  о  том,
что знаменитый российский киллер может появиться и в Греции.
   Серьезная, но тем не менее очень загадочная структура, деликатные за-
казы которой он, Саша Солоник, периодически выполнял, была  единственной
силой, которая могла прикрыть его. Ей под силу и оформлять документы,  и
обеспечивать его передвижение по Европе, и снабжать оперативной информа-
цией, и вытаскивать из зон и следственных изоляторов, и, в конце концов,
щедро оплачивать заказы.
   Человек, ведущий двойную,  тройную  жизнь,  волей-неволей  становится
много проницательней обычного. Сразу же после упоминания Куратора об из-
раильском вояже Саша отлично понял - его нечаянное вторжение в сферу ин-
тересов истинных хозяев в  следующий  раз  может  закончиться  плачевно.
Вспомнились полузабытые беседы на "идеологических обработках" в  казахс-
танском лагере, о том, что Россию может спасти лишь черный беспредельный
террор против паханов, воров и авторитетов. Теперь ясно, что эти  беседы
были лишь демагогией, но имели и скрытую подоплеку. И  такой  подоплекой
могли стать лишь деньги. В теперешней  России  система  ценностей  давно
превратилась в систему цен. Продается и покупается абсолютно все!  Соло-
нику было очевидно, что его хозяевами движет не благородное желание  на-
вести в стране порядок, а элементарная корысть. Логика существования по-
добной тайной структуры подсказывала:  если  она  не  финансируется  ле-
гально, из бюджета, стало быть, сама должна добывать себе средства к су-
ществованию. Но как именно?  Механизм  просчитывался  однозначно:  после
отстрела лидеров криминала такая структура вполне могла подмять под себя
фирмы, банки и компании, которым покойные ставили "крышу". Налог на  ох-
рану запросто переадресовывался на нее.
   А это означало, что в следующий раз Македонский мог наступить  на  те
же грабли.
   Солоник поднялся и, оставив официанту  на  чай,  двинулся  к  автомо-
бильной стоянке. Уселся за руль и, откинувшись  на  подголовник,  смежил
веки. Кровь приливала к вискам,  пульсируя:  "Выйти  из-под  контроля...
Выйти из-под контроля..."
   Но эта фраза вновь и вновь упиралась в естественный вопрос: как имен-
но?
   Ситуация казалась безвыходной. Так уж получается, что он ведет  двой-
ную, тройную жизнь. Один Александр Солоник тот, каким его знают  многие,
- страшный и беспощадный "наемник  русской  мафии",  киллеродиночка,  не
знающий промаха. Другой, неизвестный для всех, - тайный агент  секретной
спецслужбы, ею же подготовленный. Третий - обыкновенный  курганский  па-
рень, которому по большому счету наплевать и на мафию, и на  все  спецс-
лужбы, вместе взятые, и который просто  хочет  остаток  дней  прожить  в
собственное удовольствие.
   Неожиданно вспомнился Берлин, бар в "Европа-центрум", фонтан с  бута-
форской лилией и пожилой немец, явно мелкий рантье, которого он поначалу
принял за Шакро Какачия. Типично кавказские черты лица,  фигура,  манера
двигаться...
   Удивительно, но почему-то никому из мафиозных лидеров никогда не при-
ходила в голову мысль о двойнике, который дублировал бы  их,  тем  самым
выводя из-под возможного удара!
   Внезапная догадка словно острой иглой кольнула мозг: а если  -  двой-
ник? Да, нанять двойника! Пусть этот человек и будет для всех  Александ-
ром Македонским.
   А с него, Саши, достаточно. Деньги есть - хватит до  конца  жизни.  А
имея деньги - не проблема оформить документы  и  выехать  в  какуюнибудь
третью страну, где не будет ни всех этих шадринских, клинских, урицких и
прочих группировок, ни РУОПа, ни ФСБ.
   И постоянных заказчиков в лице серенького Куратора тоже.
   Усевшись за руль, Солоник выехал со стоянки. Джип катил по узкой гор-
ной дороге, обсаженной кипарисами и пиниями. Теперь, как никогда прежде,
необходимо было сосредоточиться, обрести ясность мыслей.
   Да, двойник - это, наверное, единственно верное решение.
   Саша мельком взглянул на свое отражение в зеркальце заднего вида. Все
правильно, ментовские ориентировки, как всегда, предельно точны: на  вид
тридцать-тридцать пять лет, среднего телосложения, лицо овальное, замет-
ны лобные залысины, брови дугообразные, глаза карие, губы  тонкие.  Если
сильно захотеть, можно будет найти человека с  такими  же  приметами.  А
дальше - пластическая операция, искусственные шрамы, известные на  языке
сыскателей как "особые приметы", и тогда...
   Джип, обогнав туристический автобус, катил под гору. Внизу, у моря, в
зелени садов и парков расстилались пятимиллионные Афины.
   Ведя машину, Солоник всю дорогу размышлял. Идея подыскать себе  двой-
ника настолько захватила его, что он даже не  заметил,  как  подъехал  к
своей вилле.
   Мужчина похожей внешности, пластическая операция, поддельные шрамы  -
все это представлялось реальным.
   Впрочем, у Македонского не было выбора...


   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

   После взрыва в Сусальном переулке Свеча и его пацаны благоразумно уе-
хали из Москвы. Не надо было быть большим провидцем,  чтобы  догадаться,
кто отправил братьев Лукиных на тот свет и что за  этим  может  последо-
вать. Деньги, которые бандиты выкачали из  бензоколонщика  Дюни,  давали
возможность несколько месяцев жить в свое удовольствие, не думая о рабо-
те. Уже через два дня после убийства обоих Лукиных Свечников с  бригадой
оказались в ближнем зарубежье - сперва под Одессой, где провели пару ме-
сяцев, а затем в Ялте.
   Сезон заканчивался, и город словно вымирал. По набережной еще бродили
редкие курортники, еще работали кафе под разноцветными зонтиками, из му-
зыкальных колонок, выставленных прямо на бетонные плиты, гремела музыка,
но отдыхающие активно разъезжались. Стали привычными сетования ялтинских
барменов, таксистов, официантов, продавцов и прочей обслуги: "А в  прош-
лом году было гораздо лучше..."
   Бригада Свечникова остановилась в "Ореанде" - самой дорогой  и  прес-
тижной гостинице города, нарядном полукруглом здании в самом конце набе-
режной, напротив остановившейся после киносъемок бригантины,  переделан-
ной под ресторан. Сто баксов в сутки за номер после сверхдорогой  Москвы
не показались пацанам чрезмерно высокой платой. Комфорт стоил того, и  в
первый же день урицкие предались полноценному отдыху. В их понимании та-
ковым прежде всего стал съем удивительно дешевых малолеток,  в  изобилии
водившихся под Домом торговли, что у кинотеатра "Сатурн". Практиковались
совместные походы с девками в гостиничную сауну и выезды  на  дегустацию
крымских вин.
   После бурных московских событий Свеча старался расслабиться вместе со
всеми, отрешиться от прошлого, но это никак не получалось. Мысли  неотс-
тупно возвращались к ситуации в столице.
   Кроме Лукиных, в Москве оставался еще один человек, которого бригадир
урицких имел все основания опасаться: уважаемый законник Крапленый. При-
чин было несколько: во-первых, Свеча не знал, как отреагирует вор на то,
что он завалил братьев, а во-вторых, слово, которое он однажды  дал  за-
коннику, обязывало к более решительным действиям, которые Свеча по неза-
висящим от него причинам пока не мог предпринять.
   Через неделю после приезда Свечников и Мустафа, которого  бригадир  в
последнее время приблизил к себе, подустав от недавнего загула, прогули-
вались по ночной набережной и прикидывали план дальнейших действий.
   - Наверное, надо было бы первыми с Крапленым связаться,  -  осторожно
предложил Мустафа. - Все-таки, как ни крути, а он имеет свой интерес.
   - Да я сам понимаю, - Свечников, встав у бетонного парапета,  закурил
и, глядя на лунную дорожку, продолжил: -  Крапленый  у  нас  вроде  кон-
сультанта. Лукиных нет, и непонятно, что в Москве теперь происходит. Мо-
жет быть, все уже разбежались, развалилась группировка, раздробилась  на
мелкие. А может быть, и нет. Только если урицкие  вообще  перестали  су-
ществовать, Крапленому это вряд ли понравится.
   Водная гладь с тусклой лунной дорожкой сумрачно светилась у берега. В
тишине слышались ее ритмичные сонные всплески. Вспыхивал и гас маяк. Все
это должно было действовать умиротворяющим образом, но Свече теперь было
явно не до умиротворения.
   - Кстати, Крапленый вроде бы в последнее  время  тоже  был  недоволен
братьями, - напомнил Мустафа. - На общак мало давали,  зато  тачки  себе
раз в полгода меняли да на блядей тратили больше, чем на залетевших  па-
цанов. Я как-то краем уха слышал их  разговор,  Миша  еще  оправдывался:
мол, если на "Жигулях" буду ездить, меня не поймут.
   - Сам знаю... Так что ты предлагаешь?  -  не  глядя  на  собеседника,
спросил бригадир. - Явиться  к  Крапленому  и  сказать:  да,  братьев  я
вальнул, но за дело, за беспредел. Чистильщика этого, Чижа, они  ко  мне
послали. Разве я что не так сделал? Или мне надо было тогда  в  подъезде
на колени перед Чижом встать, лоб свой подставить - мол,  давай,  дырявь
на хрен?! Я-то за братьев отвечу, не вопрос. Но не могу я  теперь  выхо-
дить на Крапленого. Сам понимаешь, почему.
   Свечников затушил сигарету, и они неторопливо, не говоря больше  друг
другу ни слова, двинулись по набережной -  мимо  курортного  концертного
зала, кафе "Таврида", гастронома, торговых ларьков. По небольшому мости-
ку вышли на улицу Рузвельта.
   У небольшого ночного магазинчика стояла шумная компания.  Раздавались
взрывы смеха, шутки, звон бутылок, кокетливо повизгивали девки,  видимо,
недавно подснятые тут же, у магазина.  Компания  громко  обсуждала,  где
продолжить вечер: в Интуристе "Ялта", в ночном клубе "Черное  море"  или
же прямо на набережной, в одном из многочисленных кафе.
   - Ну и городок, твою мать, - выругался Свеча, - никаких  тебе  забот,
вечный праздник.
   Бросив в сторону компашки возле магазинчика злобный взгляд,  бригадир
отвернулся, а его спутник, уставившись на ритмично мерцающий маяк, выжи-
дающе помалкивал.
   - Я так думаю, что Крапленый не был бы на тебя в обиде, если бы мы до
того киллерюгу Македонского серьезно искали. Как ты и обещал. -  Мустафа
первым нарушил неловкое молчание. - Заявился бы к нему: так, мол, и так,
слово свое сдержал. Тогда с тебя и взятки гладки. Мы тут  прохлаждаемся,
а дела стоят... И сучонок тот все еще живой.
   - Так что, по-новой в Курган махнуть? - вяло возразил Свечников.  Ос-
тановился посередине узкой улочки, вздохнул, вновь  закурил.  -  Знаешь,
завтра я все-таки ему позвоню, Крапленому. Я уже понял, как с ним разго-
варивать.
   - Как знаешь, - поморщился Мустафа. - Смотри только,  чтобы  хуже  не
было. Что ты ему скажешь? Братьев вальнул и в бега подался?!
   - Сидим тут, как на иголках, ни хрена не знаем, что и как повернется,
- бригадир махнул рукой с зажатой в ней сигаретой. -  Неопределенно  все
как-то. Надо прибиваться к какому-то берегу... Ладно, Мустафа, давай об-
ратно двинем. Завтра же в Москву звоню. Крапленый - человек  порядочный,
думаю, поймет нас правильно...
   Удивительно, но на следующий день Сергею Свечникову сказочно повезло.
   Крапленый, которому бригадир сразу же дозвонился на мобильный, был  в
отличном расположении духа. Приветливо отозвался,  поинтересовался  здо-
ровьем, текущими делами...
   - Кстати, ты откуда звонишь? - поинтересовался законник.
   Врать в подобных случаях себе дороже, и Свечников признался:
   - Из Ялты. Отдыхаю здесь... Да и в Москве не с руки было  оставаться,
сам понимаешь.
   - Ты смотри, как совпало - я как раз туда собираюсь. Тоже  отдохнуть,
проветриться. А где ты остановился? Может быть, с пацанами встретишь ме-
ня?
   Встречали через два дня в симферопольском аэропорту. Крапленый прибыл
один, без сопровождения, что  выглядело  весьма  странным:  киллеры  уже
дважды покушались на него.
   - Зачем внимание привлекать! - словно угадав мысли бригадира,  объяс-
нил Крапленый. - Ладно, вы на чем приехали?
   Через полчаса такси, нанятые Свечниковым, катили по горному серпанти-
ну. Свеча и Крапленый в головной машине перебрасывались  ни  к  чему  не
обязывающими фразами о погоде и природе. Свеча по интонации, по  выраже-
нию лица собеседника, даже по движениям его рук пытался определить,  из-
менилось ли к нему отношение после убийства Лукиных, а если  изменилось,
то в какую сторону.
   - Давай вечером посидим где-нибудь, расслабимся, -  предложил  закон-
ник, - о делах наших скорбных поговорим. В Москве теперь такое заворачи-
вается... Этот, который с птичьей фамилией, что в президенты  баллотиро-
вался, к власти пришел - в курсах? Теперь в  Совете  Безопасности  вроде
как самый главный. Обещал за два месяца очистить столицу  от  криминала.
Нелегкие времена настали, нелегкие. Менты совсем озверели, пацаны в ужа-
се, дела стоят, работать совсем невозможно. Может, и хорошо, что  Лукины
до сегодняшнего дня не дожили: со своими беспредельными замашками первы-
ми под ментовский нож пошли бы...
   Свеча не мог удержаться от вздоха облегчения. По последней фразе мож-
но было предполагать - Крапленый на него не в обиде, братья ему сами по-
перек горла стояли, а это значит, что бригадиру  можно  не  беспокоиться
насчет взрыва в Сусальном переулке...
   Серьезный разговор проходил в кафе "Ореанды",  что  на  первом  этаже
гостиницы. Посетителей было немного, и прислуга, обрадованная тем, что в
отеле осталась только солидная и респектабельная публика, стала еще пре-
дупредительней и вежливей. Свечников хотел было сделать  богатый  заказ,
но Крапленый попросил не брать спиртного: только по  этой  детали  можно
было догадаться, что разговор будет непростой.
   Вор выжидательно молчал, и Свеча, предугадав первые, самые щекотливые
вопросы, начал разговор сам. Признался, что ликвидация Лукиных  его  рук
дело, но братья сами виноваты: зачем его  и  пацанов  на  той  "стрелке"
подставили? Да еще Чижа, чистильщика долбаного, к нему домой  подсылали.
Что он после этого должен был сделать? Оставалось одно - первым  нанести
удар...
   Крапленый слушал его молча, лишь иногда кивал в ответ.  По  его  лицу
нельзя было понять реакции.
   - Ладно, об этом чуть погодя. Помнишь свой день рождения?
   Свечников кивнул, уже зная, о чем пойдет разговор.
   - Да.
   - А слова свои помнишь?
   - Я за свои слова всегда отвечаю, - с несколько большей поспешностью,
чем следовало, произнес в ответ бригадир. - Обещал Солоника найти - най-
ду, бля буду! Для того и в Курган мотались, думали, кого-то из его своя-
ков в заложники взять. Хорошего пацана в этом деле  потеряли,  а  второй
ссучился, раскололся. Да что говорить - сам  все  знаешь.  Только  пойми
правильно: как я могу теперь его искать? Он ведь наверняка где-то  дале-
ко. И пробить не через кого. Я уже думал, может,  ментов  каких  купить,
через них чтобы...
   - Вот об этом я с тобой как раз и хочу поговорить, -  размяв  желтыми
от никотина пальцами сигарету, Крапленый взглянул не на  собеседника,  а
поверх его головы. - Македонский недавно засветился...
   Свеча вскочил, едва не перевернул столик.
   - Где? Как?
   - Он теперь в Греции, в Афинах, - с усмешкой ответил вор. -  Ты  Вах-
танга, Вахо, - не знал такого? -  законник  назвал  довольно  известного
кавказского вора, с которым в свое время сидел в печально известном Вла-
димирском централе. - Так вот я с ним встречался недавно. Сам мне "стре-
лу" кинул по этому самому делу. Так вот, Вахо рассказал мне следующее...
   Спустя полчаса Свече было известно все: и  о  грузинском  "апельсине"
Резо, которого короновал этот самый Вахтанг, и  о  случайном  знакомстве
Резо с Солоником, и о том, что Резо вроде бы как уже  вычислил  местона-
хождение Македонского.
   - А этот Резо не мог ошибиться? - спросил Свечников, явно недовольный
тем, что кто-то нашел Солоника раньше его.
   - Вроде бы нет. По описанию он, сходится. Да и  через  своих  мусоров
наши жулики пробивали: такое очень даже возможно, чтобы он в Грецию сва-
лил.
   - Так мы в эти самые Афины хоть завтра! - воодушевился Свеча.
   Кто знает, что такое этот Резо. Если человек неглупый, сам  поймет  -
убийство знаменитого киллера принесет ему  не  только  авторитет,  но  и
деньги. По слухам, за голову Македонского деньги назначены немалые.
   Крапленый помолчал и, пожевав сигаретный фильтр, произнес веско:
   - Свеча, ты ведь нормальный пацан.  Ну,  вышел  с  братьями  Лукиными
рамс, вальнул ты их - так они того сами заслужили.  Я  тебе  еще  вчера,
когда из Симферополя ехали, намекнул.
   У Свечникова после этих слов окончательно отлегло от сердца. Вор  го-
ворил совершенно искренне, и это не вызывало сомнений.
   - Мы в Москве рассудили - поступил ты правильно. Думаю, что и  тогда,
на дне рождения, ты не напрасно метлой махал. Короче, отдохни тут еще  с
недельку, возвращайся с пацанами в Москву, не спеша оформляй документы и
- в Грецию. За братана своего кровнику отомстишь, слово  свое  пацанское
сдержишь...
   Больше о делах не говорили. Лишь через два дня Крапленый как бы между
делом завел разговор об оставшихся в столице урицких.
   - Лидера теперь нет - вот что плохо, -  сказал  он  задумчиво  и  пе-
чально. - Теперь главное, чтобы ваши пацаны не разбежались, не раздроби-
лись. Нужен такой человек, который бы  всех  авторитетом  держал,  а  не
страхом. Понимаешь мою мысль, Свеча? - спросил законник  и  выразительно
взглянул на собеседника.
   Нет ничего хуже, чем ждать и догонять - с  этим  утверждением  офицер
столичного РУОПа Олег Иванович Воинов был согласен на сто процентов.
   Впрочем, догонять, задерживать, сажать в следственный изолятор,  шить
дела - эти профессиональные занятия руоповца все-таки были немного  про-
ще: сказывался богатейший опыт.
   А вот ждать... Воинов умел и ждать. В отличие от  многих  коллег,  он
никогда не стремился к дешевым, сиюминутным победам, о которых  забывают
на следующий же день, предпочитая вдумчивую, кропотливую работу, которая
рано или поздно оборачивается серьезным успехом. А такая  работа  невоз-
можна без ожидания.
   За Свечниковым и его быками продолжали следить. Правда, урицкие спеш-
но выехали из Москвы, но прослушка телефонов  родственников  и  знакомых
позволила быстро вычислить их местонахождение.  Не  рискуя  появиться  в
столице, бандиты  сидели  в  Ялте,  ожидая,  как  будут  разворачиваться
дальнейшие события.
   Вчера стало известно: Виктор Гольянов, один из самых  приближенных  к
Свечникову людей, известный в группировке под  кличкой  Мустафа,  звонил
своей московской подружке и в разговоре между делом сообщил, что сегодня
утром прилетает в столицу. Воинов сразу же распорядился выслать в  Домо-
дедово "наружку" для наблюдения.
   Топтуны вели Мустафу несколько дней, и за это время вот  что  выясни-
лось. Гольянов побывал в нескольких туристических фирмах и во всех инте-
ресовался турами в Грецию.
   Интуиция подсказала Воинову: эта поездка прямым или косвенным образом
связана с Солоником. Дождавшись возвращения из Ялты Свечи  с  остальными
бандитами, он отдал приказ...
   Конец ноября выдался в Москве хмурым, холодным и дождливым. С  самого
утра накрапывал мелкий дождик, порывистый ветер  морщил  лужи,  и  толпы
пассажиров, мерзшие на остановках юго-западной окраины  столицы,  прята-
лись в ожидании транспорта под навес.
   Впрочем, невысокому, чернявому - похожему на татарина - молодому  че-
ловеку долгое ожидание общественного транспорта не грозило: его  автомо-
биль  -  длинная,  зализанная  "Тойота-Кэмри"  -  гарантировал  максимум
удобств и комфорта в любую погоду.
   Выйдя из подъезда, он привычным движением нащупал в  кармане  кожанки
ключи и двинулся по направлению к паркингу. Неожиданно перед  ним  вырос
высокий, плечистый мужчина.
   - Виктор Гольянов?
   Владелец "Тойоты", едва взглянув на подошедшего,  инстинктивно  сунул
руку в карман, но в это самое время двое точно таких же мужчин професси-
онально заломили ему руки за спину, щелкнув на запястьях наручниками,  а
четвертый, взявшийся невесть откуда, как чертик из табакерки, сунув  под
нос красную корочку, произнес суконным голосом:
   - Ну что, Мустафа, добегался? Московское Региональное  Управление  по
борьбе с организованной преступностью. Ты задержан по подозрению в  свя-
зях с организованной преступностью и потому веди себя спокойно.
   Спустя минут пять порученец Сергея Свечникова в  наручниках  сидел  в
салоне ментовского джипа. С обоих боков его подпирали  плечистые  опера-
тивники. На переднем сиденье, рядом с водительским, восседал  достаточно
немолодой мужчина с редкими желтыми зубами и короткой стрижкой. Судя  по
всему, он и был среди оперов главным.
   - Гражданин Виктор Гольянов, уроженец Казани, одна  тысяча  девятьсот
семьдесят второго года рождения, временно не работающий, прописанный  по
адресу: Москва, улица Могилевская, дом... квартира... это вы?
   Тот, кого желтозубый назвал Виктором Гольяновым, промолчал.
   - Зря отмалчиваешься, Мустафа, - вздохнул главный опер. -  Тебя  ждут
очень крупные неприятности. Двести восемнадцатая на тебе  уже  висит.  -
Достав из кармана только что изъятый браунинг, он предусмотрительно изв-
лек обойму, передернул затвор и, повертев оружием перед носом  задержан-
ного, снова спрятал его в карман. - Организовать тебе семьдесят  седьмую
статью тоже несложно. Короче, у меня есть все основания для  возбуждения
против тебя уголовного дела. А теперь все по порядку:  меня  зовут  Олег
Иванович Воинов, я - офицер московского РУОПа. Больше тебе обо мне ниче-
го знать не надо. Зато мы о тебе наслышаны. Ты один из боевиков так  на-
зываемой урицкой преступной группировки. Или я неправ?
   - Не бери на понт, начальник, -  наконецто  оправившись  от  первона-
чальной растерянности, процедил Мустафа сквозь зубы. -  Стволто  вы  мне
сами подкинули. Понятых не было, протокола тоже. А пальчики-то мои вы  в
запарке затерли. И вообще: любой базар - только в присутствии  адвоката.
Почитай как-нибудь Уголовно-процессуальный кодекс - интересная книга.
   Нехорошая улыбка скривила лицо Воинова.
   - Ну зачем же так: "пальчики",  "понятые",  "протокол"...  И  Уголов-
но-процессуальным кодексом меня пугать не надо. Читал, знаю. Только  те-
перь в Москве другие  времена,  можно  и  без  формальностей.  Гражданин
Гольянов, вы, кроме УПК, газеты читаете?
   Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мустафа не нашелся с отве-
том.
   - И телевизор тоже не смотрите? - продолжал руоповец откровенно изде-
вательски. - А зря, зря... Надо быть в курсе событий. Вы ведь не в  лесу
живете. - Неожиданно голос мента окреп, зазвучав металлом.  -  Так  вот,
поясню: в свете последних событий председатель Совета  Безопасности  дал
нам неограниченные полномочия в борьбе с  организованной  преступностью.
Подчеркиваю: не-о-гра-ни-чен-ны-е, - по слогам повторил он. - Теперь  мы
не нуждаемся даже в формальном обосновании наших действий. И ты,  скоти-
на, сейчас в этом убедишься... Поехали, - скомандовал он водителю.
   Урча прожорливым мотором, ментовский джип тронулся и взял курс на вы-
езд из Москвы...
   Во время памятной для Свечникова беседы в  кафе  гостиницы  "Ореанды"
Крапленый вскользь упомянул о новых реалиях борьбы с оргпреступностью. И
не ошибся: после того как во главе Совета Безопасности утвердился бывший
десантный генерал с птичьей фамилией, прославившийся миротворческой дея-
тельностью в Приднестровье и Республике Ичкерия,  московские,  да  и  не
только московские бандиты взвыли, потому как их извечные оппоненты в ли-
це мусоров получили воистину неограниченные полномочия.
   И вскоре Мустафа убедился в этом. Выкатив на загородное шоссе, джип с
руоповцами и задержанным проехал  от  кольцевой  километров  пятнадцать,
после чего свернул на раскисшую от дождей проселочную дорогу.
   Вода ртутно блестела в разъезженной колее проселка, отражая серое но-
ябрьское небо. Углубившись в редкий лесок, притаившийся за шоссе, машина
остановилась, и задержанного вытолкнули в липкую, черную грязь.
   - Поднимайся, поднимайся... - услышал Мустафа,  и  две  пары  сильных
рук, подняв его из лужи, поставили на колени, лицом к передку машины.
   Звякнули ключи, и один из руоповцев, сняв  наручники,  положил  их  в
карман. Второй, подойдя поближе, сунул в руки Мустафы черенок лопаты.
   - Копай, - последовала команда столь же лаконичная, сколь  и  недвус-
мысленная.
   Мустафа понял все: сейчас эти беспредельщики-мусора заставят его  вы-
копать себе могилу, после чего в лучшем случае забьют  штыком  лопаты  и
засыпят землей, а в худшем живым закопают в подмосковный  суглинок...  И
никто ничего не узнает, потому что даже искать его никто никогда не  бу-
дет.
   - Копай, скотина! - повысил голос желтозубый и  едва  заметно  кивнул
оперативнику.
   Тот нанес ему резиновой дубинкой страшной силы удар по пояснице,  как
раз по почкам. И тут же свет померк в глазах задержанного.
   Он долго барахтался в грязи, пытаясь подняться. Никто и не думал  по-
могать ему. Желтозубый стоял неподалеку, курил,  и  взгляд  его  выражал
полное равнодушие.
   Сопротивляться, а тем более бежать - не приходилось,  и  Гольянов,  с
трудом поднявшись, утер с лица грязь.
   - Копай, кому сказано! - повторил Воинов.
   Мустафа, уперев блестящий штык лопаты в землю, принялся за работу.
   - Быстрей! Что у нас, кроме тебя, других дел нет? - рявкнул оператив-
ник с резиновой дубинкой в руках. - Ты у нас такой не  один.  Скоро  все
вы, гады, в земле лежать будете!
   Минут через двадцать яма была выкопана - правда, неглубокая, но  дос-
таточная для того, чтобы в ней поместился труп.
   - А теперь становись лицом к могиле, - последовала новая команда.
   Мустафа приготовился к самому худшему. Он стоял вполоборота  к  своим
мучителям и боковым зрением видел, как один из руоповцев извлек из кобу-
ры под мышкой пистолет, достал обойму, критически осмотрел ее и, вставив
обратно, передернул затвор.
   Гольянов инстинктивно вжал голову в плечи, всем своим естеством  ожи-
дая выстрела...
   Но выстрела не последовало: лишь гулкий щелчок нарушил тишину  вечер-
него леса.
   - Повезло тебе - осечка, - послышался изза спины голос палача. - Олег
Иванович, давай я из твоего пистолета эту суку добью.
   - Да обожди, я у него кое-что спросить хочу, - вступил желтозубый.  -
Может быть, и не придется его стрелять. А если не ответит, мы его  лучше
живьем закопаем. Еще на такое дерьмо патроны переводить?! Слышь,  скоти-
на, отойди от ямы, переговорим...
   Не веря в свое счастье, Мустафа приблизился к руоповцу.  Лицо  жертвы
было бледней ноябрьского неба.
   - Закуривай, - снисходительно предложил желтозубый, протягивая откры-
тую пачку.
   Тот судорожно закурил.
   - А теперь слушай внимательно. Ты понимаешь, что теперь целиком в на-
шей власти?
   - Да, - деревянным голосом отозвался Гольянов.
   - Ты понимаешь, что мы не шутим? Мы можем тебя застрелить, можем  за-
бить лопатами, можем закопать живьем. И никто не будет  тебя  искать.  В
Москве пропадает без вести много людей - уголовные дела по таким  исчез-
новениям, как правило, остаются висяками. Не слышу! - неожиданно повысил
голос мент.
   - Да, понимаю, - прошептал Мустафа, жадно затягиваясь сигаретным  ды-
мом.
   - Ты понимаешь, что у тебя есть шанс? И ты сам  знаешь,  какой  имен-
но... Так вот... - Внезапно руоповец улыбнулся, но улыбка у  него  вышла
страшной, как оскал людоеда. - Давай поможем друг другу. Я буду задавать
тебе вопросы, а ты будешь отвечать. Но если попытаешься от  нас  что-ни-
будь скрыть, если будешь неискренен... - И мент  выразительно  кивнул  в
сторону черневшей ямы.
   Спустя полтора часа старший поисковой  группы  Олег  Иванович  Воинов
знал о положении дел в урицкой группировке  все  или  почти  все.  И  об
убийстве братьев Лукиных, и о поспешном бегстве Свечникова на юга,  и  о
разговоре последнего с уважаемым законником Крапленым...
   Разговор происходил на Шаболовке, в специально оборудованном  помеще-
нии, и фиксировался сразу несколькими  скрытыми  видеокамерами.  Мустафа
подробно рассказывал обо всем, что было ему известно. Он был в ужасе  от
собственного предательства,  но  перспектива  быть  закопанным  в  землю
живьем страшила его еще больше.
   - Так где он, говоришь, скрывается? - подытожил Воинов.
   - В Греции, а где, не знаю, - ответил Гольянов совершенно убитым  го-
лосом.
   - А кто знает?
   - Крапленый сказал: поезжай, Свеча, в Афины, там найдешь такого  гру-
зина Резо. Он и покажет, где именно.
   - А Крапленому это откуда известно?
   - Свеча говорит - в кентах у него лаврушник, Вахтанг какой-то. Я  его
не знаю, никогда не видел. Только Крапленому пургу гнать ни к чему,  во-
рам самим интересно от Македонского избавиться.
   - Так-так-так... - Взгляд руоповца заметно потеплел. - А когда вы ту-
да отправляетесь?
   - Наверное, сразу после Нового года, - Мустафа говорил, словно загип-
нотизированный: перед глазами тускло  сверкало  острие  лопаты,  страшно
чернела выкопанная им могила, и это видение заставило  его  нервно  дер-
нуться.
   - Гражданин Гольянов, предупреждаю: ваш допрос фиксировался на видео-
камеру. Если не верите, могу продемонстрировать вам запись. Вы  понимае-
те, что вас ждет, если эта запись попадет к Свечникову? -  спросил  Вои-
нов, самодовольно улыбаясь.
   Тот понуро молчал.
   - Сами знаете... Если такое случится, придется вас спасать. Закрывать
по какой-нибудь статье, прятать в "Петры"... Но ведь ненадолго! Потом мы
будем вынуждены вас выпустить, и тогда... - сделав непродолжительную, но
многозначительную паузу, руоповец продолжал: -  Поэтому  давайте  играть
честно. О нашей беседе никто никогда не узнает. Но для этого  вы  должны
будете информировать нас о планах Свечникова. А теперь можете  идти.  Вы
свободны, - Воинов расписался в бланке пропуска и, протянув его Мустафе,
произнес: - До встречи.
   Скоро недавний собеседник Олега Ивановича стоял на ступеньках подъез-
да руоповского офиса, не зная, что ему делать дальше.
   Кинуться к Свечникову, рассказать, как его прессанули?
   Реакция бригадира могла бы быть однозначной: хоть и покаялся ты, Мус-
тафа, но все равно сука. Смерть предателям!
   Продолжать контактировать с этим желтозубым негодяем?
   Да, видимо, ничего другого не оставалось, и Гольянов, проклиная в уме
всех ментов поганых и Воинова, в частности, а заодно Совет  Безопасности
и генерала с птичьей фамилией, понуро двинулся в сторону станции метро.


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Наверное, в жизни любого человека случаются моменты,  которые  стано-
вятся этапными, переломными. Удивительно, но  жизнь  Солоника,  вся  или
почти вся, состояла из таких моментов, и первый из них, судебный  приго-
вор, вынесенный еще в Кургане, предопределил все остальные: побег из за-
ла суда, скитания в Тюмени, арест, пермский и ульяновский  лагеря,  кон-
такты с людьми, которых Саша принял  за  гэбэшников,  специальный  Центр
подготовки в Казахстане, многочисленные акции, вновь арест, вновь  побег
и, наконец, временное убежище в Греции.
   Саша неоднократно мыслями возвращался в  то  далекое,  почти  забытое
время, и всякий раз задавал себе вопрос: какова взаимосвязь между  собы-
тиями, никак, на первый взгляд, не связанными между собой? Каково их не-
видимое, непостижимое влияние на жизнь человека?
   Если бы тогда, в Кургане, ему не накрутили срок, если бы  он,  возму-
щенный несправедливостью, не бежал бы из зала суда, если бы не был  пой-
ман, если бы не пошел на контакт со своими теперешними хозяевами...  Да,
если бы Македонский знал, что готовит ему очередное "если бы", жизнь его
наверняка сложилась бы иначе.
   Но был бы он счастлив? Трудный вопрос.
   А жизнь между тем шла своим чередом, и Македонский конечно же не  мог
представить ее следующего поворота...
   В конце ноября по предложению шадринских он вылетел в Москву. Необхо-
димо было обговорить частности очередного исполнения. Эта поездка, в от-
личие от иерусалимской, детально обговаривалась с Куратором, и  за  воз-
можные последствия вряд ли стоило волноваться. Ликвидировать  предстояло
откровенного бандита, одного из лидеров группировки, с которой  шадринс-
кие вели беспощадную войну вот уже более полугода.
   Поездка в Россию не вызывала опасений.  Кроме  совершенно  легального
паспорта на имя гражданина Валерия Максимова, серенький выдал своему по-
допечному удостоверение работника прокуратуры, а сверх того,  в  столице
Саша должен был получить прокурорский мундир.
   - Будь у вас такие документы на ПетровскоРазумовском рынке, не  приш-
лось бы вас потом вытаскивать из следственного  изолятора,  -  с  легким
смешком напутствовал Сашу Куратор, провожая его в афинском аэропорту.  -
Контакты поддерживаем как обычно. Я позвоню вам в Москву.
   Переговоры не заняли много времени. Почти всю подготовительную работу
шадринские брали на себя. Спустя неделю Македонский должен  был  возвра-
щаться в Грецию. Но за два дня до предполагаемого отлета произошло собы-
тие, заставившее его забыть и об Афинах, и планах на будущее, и о многом
другом...
   Они познакомились в небольшом уютном ресторанчике в самом центре сто-
лицы, куда Солоник зашел поужинать. Она была молода, высокого  роста,  с
длинными волосами. Ее классические черты лица невольно воскрешали в  па-
мяти мраморные изваяния античных богинь в Национальном музее  Афин.  Она
одиноко сидела за столиком, явно ожидая кого-то. То и дело  нервно  пос-
матривала на часы, теребила ремешок сумочки, бросала  быстрые,  насторо-
женные взгляды в сторону входа. Но тот, кого она ожидала, почему-то  ни-
как не появлялся, и это решило все...
   Солоник был в замечательном настроении и даже позволил  себе  немного
сухого вина.
   - Зря волнуетесь - сегодня он наверняка не придет, - негромко  произ-
нес он, обращаясь к девушке и мягко улыбнувшись. - Вы скучаете, я  тоже.
Я - несомненная знаменитость, вы - редкая красавица.  Давайте  совместим
наши достоинства и будем счастливы, как первые люди в раю!
   - Откуда вы знаете, что не придет? - с подкупающей простотой спросила
девушка.
   - Настоящий мужчина не может опаздывать на свидание к таким, как  вы.
- Комплимент выдался не слишком изысканным, но тем не менее она  улыбну-
лась, мягко и застенчиво. - Если бы мне назначила свидание такая  девуш-
ка, как вы, я бы пришел на час раньше.
   Скоро они уже сидели за одним столиком.
   - Так чем же вы так знамениты? - спросила Наташа - так  представилась
она новому знакомому.
   - А вы нетерпеливы, - заметил Саша. - Наверное, это единственный  ваш
недостаток. Как-нибудь расскажу, всему свое время.
   Спокойную и сонную полутьму зала наполнили  первые  аккорды  тягучего
блюза. Музыканты на подиуме настроили инструменты и приступили к работе.
   Встряхнув головой, словно сбрасывая оцепенение, Солоник предложил:
   - Как насчет потанцевать?
   Она немного подумала и кивнула утвердительно.
   Македонский поднялся, отодвинул стул и, обойдя столик, подошел к  де-
вушке сбоку, протянув руку.
   - Прошу...
   Через несколько секунд они уже плыли под томные переливы блюза. Певи-
ца пела по-английски. Ей аккомпанировали саксофон, контрабас и фортепиа-
но. Девушка была намного выше Саши, но он ничуть не комплексовал, а уве-
ренно вел партнершу в танце.
   - Наверное, со стороны мы выглядели немного комично,  -  заметил  он,
когда блюз окончился и они вернулись к столику.
   - Почему? - удивилась девушка.
   - Вы ведь выше меня. Раньше я всегда боялся приглашать высоких  деву-
шек на танец.
   - А теперь?
   - Теперь уже ничего не боюсь, - рассмеялся Солоник. - Думаю, тот, ко-
го вы ожидали, наверняка не придет.  Может  быть,  проведем  этот  вечер
вместе?
   Они пробыли в ресторане до полуночи, до самого закрытия. Провожая де-
вушку до такси, Солоник знал о ней достаточно...
   Двадцатилетняя Наташа Крылова вот уже третий год считалась  одной  из
самых популярных фотомоделей в Москве. И в этом не  было  ничего  удиви-
тельного, потому что с семнадцати лет она участвовала в конкурсах красо-
ты, неизменно занимая на них призовые места. Ее фотографии украшали  об-
ложки  "Космополитена"  и  других  модных  журналов.  Поменяв  несколько
агентств, она остановилась на "Ред старз", с которым теперь и  сотрудни-
чала. В ресторане у нее была назначена  деловая  встреча:  представитель
какой-то французской фирмы пообещал выгодный контракт, но по  непонятным
причинам не появился.
   - И что же вы рекламируете? - спросил Саша уже на стоянке такси.
   Наташа чуть заметно покраснела.
   - Многое что, но в последнее время специализируюсь на  нижнем  белье.
Нас так и называют - бельевые девушки. А вы не смейтесь, - добавила  она
с легкой обидой, заметив улыбку собеседника, -  реклама  белья  -  самое
сложное, что только возможно. Многое зависит от  фигуры,  от  выигрышных
движений, умения показать достоинства товара и скрыть недостатки...  Ду-
маете, пустяки выйти на подиум, пройтись взад-вперед? Это не так просто,
как вам кажется. Простите, а вы чем занимаетесь?
   - Если вы дадите свой телефон, мы как-нибудь договоримся о встрече, и
я вам обо всем расскажу, - произнес Солоник загадочно.
   - Хорошо.
   Вручив ему визитку, она протянула на прощание руку. Саша невольно от-
метил, что пожатие у нее горячее и по-мужски крепкое.
   Такси плавно отчалило. А Саша, проводив машину взглядом, подумал: на-
верное, именно о такой девушке он мечтал всю жизнь.
   Натащу понравилась ему сразу, как только он увидел ее  в  ресторанном
зале. Она совсем не соответствовала распространенному стереотипу фотомо-
делей: стервозной и блядовитой девки, думающей лишь о том, как  бы  про-
дать себя подороже. Наташа производила впечатление девушки тихой,  обая-
тельной в своей скромности и, как ни странно, застенчивой.
   И Солоник решил твердо: она непременно будет принадлежать ему. Надол-
го, навсегда...
   Он нащупал в кармане картонный прямоугольник визитки и, подойдя к яр-
ко освещенной витрине, прочитал: "Наталья Крылова, фотомодель. Рекламное
агентство "Ред старз".
   "Завтра же позвоню ей", - решил Саша и тут  же  вспомнил,  что  через
несколько дней он должен возвращаться в  Грецию,  чтобы  рассказать  се-
ренькому о подробностях будущего исполнения...
   В то самое время, когда Саша Македонский познакомился  с  Наташей,  в
одном из коттеджей в престижном районе греческой столицы состоялась  бе-
седа, которая имела к знаменитому киллеру самое непосредственное отноше-
ние...
   В просторной комнате, обставленной громоздкой мебелью с претензией на
антиквариат, беседовали двое: невысокий, плотного  телосложения  мужчина
лет тридцати пяти с густыми курчавыми волосами, мешками под  глазами,  в
пигментных пятнах, внешностью типичного уроженца Кавказа, и  молоденькая
блондинка с васильковыми глазами и пышными, развитыми формами.
   Хозяином фешенебельного коттеджа был "апельсин" Резо,  считавшийся  в
Афинах самым крутым мафиози из России, а его собеседницей  -  продавщица
Оксана.
   Оксана смотрела на Резо виновато, точно собака,  стащившая  на  кухне
кусок мяса и пойманная хозяином на месте преступления.
   Перед закрытием к магазину,  где  она  работала,  подъехал  порученец
"апельсина" Мамука. Когда девушка вышла на улицу, он окликнул ее и  уса-
дил в свою машину. Та не сопротивлялась, не  пыталась  убежать,  короче,
вела себя, как овца,  которую  ведут  под  нож  мясника.  Лишь  тоненько
всхлипнув, спросила:
   - К Резо едем?
   - К Резо, к Резо, - зловеще отозвался бык, и по его  интонациям  про-
давщица поняла, что ее не ждет ничего хорошего.
   И не ошиблась. Свернув в узкую малолюдную улочку, Мамука вытащил  де-
вушку из машины за волосы и несколько раз с силой ударил  ее  головой  о
стену.
   - Ну, сучка! - процедил бык, наматывая на кулак волосы жертвы. -  Что
же ты теперь такая несмелая? Свою независимость даже не  показываешь.  И
своего дружка-недомерка на помощь не зовешь. А то крикни - прибежит, вы-
ручит...
   Мамука сознательно заводил себя, распаляясь все сильнее. Вид его  был
ужасен: налитые кровью глаза, слюна, прикипевшая в уголках губ, звериный
оскал, хищный блеск глаз. Он бил девушку наотмашь, ребром ладони,  а  та
лишь всхлипывала, закрыв лицо руками.
   Насытившись, бандит втащил Оксану в салон машины и,  взглянув  на  ее
окровавленное лицо, сунул ей в руку грязную ветошь, которой обычно  про-
тирал лобовое стекло.
   - Утрись, кобыла, не хватает еще, чтобы салон моей тачки  кровью  ис-
пачкала.
   Оксана плакала, размазывая кровь по лицу. Ей было жалко  себя,  дуру,
купившуюся на посулы "московского бизнесмена  Саши".  Бык,  наблюдая  за
жертвой, довольно ухмылялся.
   - Пришла в себя? - спросил он.
   - Да-а-а, - всхлипнула Оксана.
   - Это еще цветочки. Будешь себя плохо вести - будут и ягодки. Ты меня
только не зли, а то убью, мамой клянусь!
   - Я все сделаю, все, что хотите, - покорно прошептала девушка.
   - Вот и договорились, кобыла. А теперь - к Резо! - Мамука с откровен-
ным удовольствием рассматривал в зеркальце заднего вида багровое от  по-
боев лицо продавщицы...
   И вот Оксана очутилась в одной из комнат роскошного особняка  кавказ-
ца. Слезы, смывая косметику, продолжали катиться по распухшему,  перема-
занному кровью лицу грязно-серыми дорожками, но она не обращала  на  это
внимания. Наверное, понимала: все, что она уже  испытала,  действительно
цветочки, ягодки впереди.
   - Ну, что скажешь? - процедил Резо, прикидывая, как  еще  можно  воз-
действовать на эту идиотку, кроме побоев. - Зачем мы тебя сюда привезли,
как ты сама думаешь?
   Конечно же Оксана прекрасно поняла причину такого  обращения.  Тогда,
поздно вечером, в ночном клубе она предпочла Резо невысокого,  но,  судя
по всему, сильного и мужественного молодого человека.  Он  вступился  за
нее, усадил в роскошный джип, отвез к морю и прямо  в  машине  буквально
изнасиловал. Но это было настолько приятно, что она даже не  сопротивля-
лась.
   А затем промелькнули несколько блаженных дней в его  коттедже.  Роди-
лась и дерзкая надежда, что она, маленькая продавщица из мехового  мага-
зина, провинциальная девушка с Украины, станет если и не его  женой,  то
хотя бы постоянной любовницей. Но ее поджидало разочарование. Саша сунул
ей в руку несколько стодолларовых купюр и, не глядя в  глаза,  пробормо-
тал, что у него нет времени, пообещал как-нибудь позвонить.
   Он оказался негодяем и подлецом, как, впрочем, и все мужчины. И  про-
давщица Оксана твердо решила ему отомстить...
   Резо смотрел на девушку строго и не мигая, словно  гипнотизировал  ее
взглядом. Она громко всхлипнула.
   - Ну рассказывай - как дела, как дальше жить собираешься...
   - А что мне еще рассказывать? - с трудом произнесла Оксана.
   Резо покачал головой.
   - Сука ты, сука. Я тебя из говна вытащил, на хорошее место устроил. В
приличный магазин. Это тебе не в публичном доме подстилкой.  Зарабатыва-
ешь, как белый человек, деньги копишь, шмотки покупаешь, уважаемые  люди
по кабакам тебя водят. Хочешь трахаться на стороне - пожалуйста, но что-
бы без триппера и выкрутасов. Уследишь тут за вами,  курвами.  Все  тебе
позволяется. А ты?! Мало тебя тут трахают, что ли? Мало  тебе,  блядюга,
шмоток покупают? Или, может, домой отправить?!
   Это был удар в болевую точку: кавказец прекрасно знал, на какое место
следовало надавить, чтобы Оксана раскололась. В Греции она всецело в его
руках. Разрыв с Резо, фактическим владельцем магазина, ставил бы ее  пе-
ред выбором: или идти работать в дешевый бордель для матросов рыболовец-
ких сейнеров, или возвращаться в родной Бахмач. Естественно, ни того  ни
другого не хотелось. Девушке невольно подумалось: действительно не  надо
было тогда ей садиться в "Тойоту". Ну, привезли бы ее на виллу  к  Резо,
трахнули бы во все дыры хором. Привыкать, что ли?!
   - Извини меня... Прости Резо, пожалуйста, прости...
   - Спохватилась девка о целке перед пятым абортом, - усмехнулся кавка-
зец.
   - Я не виновата. Он сам меня из твоей машины вытащил, - принялась оп-
равдываться Оксана. - Он же пистолет достал, все видели. А  если  бы  он
меня застрелил?
   - И правильно бы сделал.
   - А почему твои ребята за меня не заступились? - в упор спросила  де-
вушка, но по выражению лица собеседника тут  же  пожалела  о  сказанном.
Воспоминания о недавнем позоре до сих пор жгли Резо.
   - Почему, почему... Много позволяешь себе в последнее  время!  Совсем
обнаглела. Может быть, тебя в подвал, на цепь посадить и всех моих паца-
нов через тебя пропустить? Или Мамука с тобой  слишком  вежливо  беседо-
вал?! - разъярился Резо.
   - Что я должна сделать? - голос Оксаны прозвучал настолько  безропот-
но, что собеседник не мог сдержаться от самодовольной усмешки:  закошма-
рили сучку вконец.
   - Кто этот герой? - уже спокойно спросил он.
   - Который меня увез?.. Говорит, бизнесмен, из Москвы.
   - И каким же бизнесом он занимается? Чужих блядей трахает?
   - Не знаю, - пожала плечами продавщица.
   - Москвич, говоришь? - Резо недоверчиво причмокнул толстыми губами. -
Бизнесмен? Ну-ну. Ты дома у него была? Что за дом?
   - Богатый дом, много комнат, телевизоры, мебель клевая, - Оксана  по-
няла, что бить ее больше не будут, и успокоилась.
   - Не о том говоришь. Как он себя назвал?
   - Саша, москвич, тут по бизнесу, говорит, надолго в Афинах.
   - А Македонским он себя не называл? Вспомни, это очень важно.
   Оксана наморщила лоб, силясь вспомнить.
   - Да нет вроде.
   - Он один живет?
   - Вроде бы один. Правда, видела, к нему какой-то мужчина приезжал  на
сером "Фиате", такой невзрачный. Русский вроде бы. Они внизу беседовали,
а Саша меня на втором этаже запер, чтобы я не подслушивала.
   - Понятно. А ты запомнила, где его дом?
   Несмотря на перенесенные побои, Оксана не могла удержаться от улыбки.
Вот и пробил ее час, теперь она отомстит этому  Саше,  который  оказался
ничем не лучше других мужчин, таким же коварным негодяем. Мамука мог  ее
и не бить, сама бы рассказала...
   - Запомнила, - ответила она.
   - И показать сможешь?
   - Смогу.
   - А где именно?
   - В Лагонисе. Большой белый дом с балконами...
   - Адрес!
   - Точно не помню, но могу показать. Я  в  том  районе  несколько  раз
раньше бывала. Там еще дорогой бутик неподалеку...
   Резо протянул ей карту.
   - Покажи.
   Девушка долго морщила лоб, водя по схеме наманикюренным ногтем.  Резо
внимательно следил за ее пальцем - теперь от этой идиотки зависело  мно-
гое.
   Наконец, взглянув в глаза мучителю, она произнесла не слишком,  впро-
чем, уверенно:
   - Кажется, вот здесь.
   - Смотри, сучка! Если обманула, не жить тебе, - Пообещал кавказец  и,
взяв фломастер, обвел указанное место кружочком. - Да не трясись ты, как
малолетка перед абортом, смотреть противно. Не будут тебя  больше  бить,
успокойся. Пока во всяком случае, - добавил он многозначительно.
   - Резо, не выгоняй меня, очень тебя прошу, - Оксана все еще  не  была
уверена, что работодатель простил ее и действительно не отправит на  ро-
дину. - Я все честно рассказала, я все для тебя сделаю. Резо, миленький,
ты ведь простил меня, правда?
   - Отцепись, гнида, - брезгливо поморщился тот.
   Больше от девушки ничего не требовалось. Вызвав Мамуку, Резо распоря-
дился запереть Оксану в подвале и тут же забыл о ней. Взяв  в  руки  мо-
бильный, он принялся названивать своим быкам.
   В том, что Оксана была в гостях у знаменитого киллера, Резо не сомне-
вался ни на минуту. О нем несколько дней назад  рассказывал  Вахтанг  из
Москвы.
   Зуммер мобильного телефона прозвучал пронзительно и крайне  некстати.
Солоник чуть заметно вздрогнул. Лениво потянувшись к  прикроватной  тум-
бочке, взял в руки черную коробочку телефона с толстым отростком антенны
и, отключив аппарат, сунул его под подушку.
   Саша прекрасно знал, чей это звонок: Куратора. Он по-прежнему в  Гре-
ции. Обеспокоен, что Саша не явился вовремя на встречу, как было  услов-
лено.
   Но теперь мысли и о своем ремесле, и о сереньком, и о каком-то клинс-
ком авторитете Самсоне, которого ему надлежало "исполнить" в начале сле-
дующего года, казались дикими и неуместными. Теперь он уже  ощущал  себя
не суперкиллером, а ничем особо не выдающимся  парнем,  который  наконец
обрел то, к чему так долго стремился. Уже третий день он был с  Наташей.
Он влюбился в нее со всей страстью, на какую только был способен, и упи-
вался этой любовью. Она как будто отвечала ему взаимностью.
   - Саша, кто это?
   Солоник обернулся - девушка подогнула колени и лежала рядом с ним. Ее
прямые черные волосы веером разметались по подушке.
   - Да так, один знакомый, - поморщился он, словно от  зубной  боли.  -
Звонит, надоедает. И, как обычно, в самое неподходящее время.
   - Девушка небось? - с хитрецой улыбнулась она.
   - Да нет, компаньон. У нас с ним совместный бизнес. Потом  как-нибудь
расскажу... Наташенька, я не хочу теперь ни о чем таком даже вспоминать.
   Она привстала - одеяло сползло с нее. Обнажилось упругое стройное те-
ло, острые груди с розоватыми сосками, похожими на недозрелые земляники,
рельефно выделялись в полутьме спальни.
   - Иди ко мне, - шепотом произнес он. - Иди, я хочу тебя...
   Все дни и ночи, проведенные с Наташей, Саша был счастлив. И,  уж  ко-
нечно, не догадывался ни о бригадире урицких Сергее Свечникове, объявив-
шем его своим кровником, ни о  непомерных  амбициях  Воинова,  решившего
сделать на поимке суперкиллера карьеру, ни о продавщице Оксане,  сдавшей
его Резо...
   Встреча с Наташей сделалась таким же переломным моментом, как их слу-
чалось немало в его жизни. Солоник вновь и вновь задавался  вопросом:  а
если бы он не поехал в Москву? Если бы пошел не в тот ресторанчик?  Знал
бы человек, что готовит ему завтра очередное "если бы", жизнь его навер-
няка складывалась бы совсем иначе.
   Но был бы он по-настоящему счастлив? Теперь, после встречи с этой де-
вушкой, по сути случайной, Саша мог твердо ответить: нет, не стал бы...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Это кафе на окраине греческой столицы Александр  Солоник  открыл  для
себя сравнительно недавно, сразу же после возвращения из Москвы.  Оформ-
ленное в опереточно-декоративном стиле восточного дворца с отличной кух-
ней и молоденькими улыбчивыми официантками, оно сразу понравилось  Маке-
донскому и в первую очередь тем, что народу в нем бывало совсем немного.
Сюда никогда не приезжали русские: ни челноки, вывозящие на вещевые рын-
ки бывшего Союза центнерами недорогие меха, ни полупьяные барыги, мнящие
себя крутыми бандитами, вроде кавказца Резо, ни  так  называемые  "новые
русские".
   Впрочем, с одним русским в этом кафе Македонский все  же  познакомил-
ся...
   Невысокий, со светлыми, коротко подстриженными волосами, крепко  сби-
тый, он работал одновременно и охранником, и рабочим на складе, и  води-
телем микроавтобуса, на котором в ресторанчик подвозили продукты. Был он
приблизительно одного с Сашей возраста, и, что примечательно, его  рост,
фигура, цвет глаз, даже черты лица оказались весьма схожими с  приметами
Македонского. Знаменитому киллеру вспоминались  недавние  размышления  о
собственном двойнике. Казалось,  сама  судьба  дает  ему,  Македонскому,
шанс.
   Познакомиться с ним не составило большого труда.  Валера  Горчаков  -
именно так представился этот человек - был уроженцем Среднего  Поволжья,
окончил военное училище, служил офицером в погранвойсках. Какое-то время
воевал в Чечне, потом ушел в запас. Не найдя себе применения на  родине,
подался на древнюю землю Эллады. Долго мыкался без  дела,  как  водится,
конфликтовал с полицией, ночевал на скамейках в парках, пока не устроил-
ся на работу в это кафе. Бывший пограничник был доволен своим теперешним
положением. Конечно, относительно, потому как до приезда в Грецию  расс-
читывал на лучшее.
   - Простите, а вы чем здесь занимаетесь? -  осторожно  поинтересовался
Валера, внимательно рассматривая Сашу. Видимо, он также был поражен  его
необыкновенным сходством с собой.
   - Я бизнесмен, из Москвы, - коротко ответил Солоник и тут  же  неожи-
данно для самого себя спросил: - Валера, заработать хочешь?
   - Кто же не хочет, - развел руками тот, прикидывая в уме, почему этот
вопрос задан именно ему, человеку, которого москвич видит впервые в жиз-
ни. - А что делать?
   - Разовые поручения. Но - регулярно, -  туманно  объяснил  московский
"бизнесмен". - Не беспокойся, ничего особо сложного, противозаконного.
   - А сколько вы мне будете платить за разовые поручения? - поинтересо-
вался Горчаков.
   - Позвони в конце недели. - Достав блокнот, Македонский записал  свой
номер телефона, вырвал листок и протянул собеседнику. - Встретимся,  по-
говорим более конкретно. Может быть, тебя что-то не устроит. Но  предло-
жение серьезное... Давай-ка лучше на "ты", так проще. Так  когда  позво-
нишь?
   Человек, с которым Македонский познакомился в  кафе,  был  из  породы
врожденных оптимистов. На вопрос, как жизнь, он обычно отвечал -  "хоро-
шо". Или "очень хорошо". Или даже "отлично".
   После училища его отправили к черту на кулички, в  Уссурийский  край.
Но и там, по его мнению, было хорошо - тишина и спокойствие. Затем  бро-
сили на границу Чечни и Дагестана. И тут тоже хорошо, потому  как  школа
жизни. В одной из боевых операций его контузило, правда, легко -  ничего
плохого, надо немного поостыть. Если его, случалось, били - хорошо, нау-
ка будет. А когда бил он - опять же хорошо, пусть знают, с кем  связыва-
ются...
   Многие считали его недалеким и пустым в общем парнем. Лишь немногие -
хитрым, умным и изворотливым, что, конечно, было ближе к истине.
   Казаться глупей, чем ты есть на самом деле, отчасти выгодно.  Глупому
человеку можно поведать то, что никогда не скажешь умному. К тому же  от
него нельзя ожидать коварного поступка. В какой-то момент появляется от-
личная возможность, сбросив с себя маску Иванушкидурачка,  нанести  вне-
запный удар, расчетливо подставить противника, извернуться, чтобы завтра
вновь играть роль простодушного дурачка, и так  -  до  следующего  раза.
Горчаков усвоил эту немудреную, но действенную истину, и  умело  пользо-
вался своим имиджем дурашливого парня.
   Вот и теперь, в беседе с московским бизнесменом, Валера понял как ми-
нимум две вещи. Во-первых, Саша совсем не тот человек, за которого  себя
выдает, а во-вторых, настойчивая просьба позвонить несомненно связана  с
их внешней схожестью.
   Понял, но виду не подал. Теперь это было бы  глупо,  нерасчетливо,  а
главное - невыгодно. Проводив нового знакомого до выхода из кафе, он за-
шел в подсобку и рассматривал из окна отъезжающий с паркинга джип.  Гор-
чаков подумал вот о чем. Если  этот  странный  русский,  представившийся
бизнесменом, хочет нанять его, Валеру, чтобы  выдавать  за  себя,  стало
быть, он наверняка не в ладах с законом. А это, в свою очередь, открыва-
ет заманчивые перспективы...
   Сидя за рулем джипа, Солоник снова мысленно прокручивал возможные вы-
годы, а также неудобства и изъяны, связанные с появлением двойника.  Яв-
ные выгоды все-таки перевешивали.
   Этот парень, бывший офицер, а теперь ни дать ни взять простой вышиба-
ла в кафе, тоже наверняка удивился сходству. Судя по  всему,  теперь  он
вряд ли понимает, для каких целей нужен, а когда поймет, будет уже позд-
но.
   На светофоре загорелся красный свет, и водитель, нажав на тормоз, ос-
тановился, встав в ряду первым.
   Неожиданно на "зебре" перехода мелькнула знакомая женская фигура. Это
была Оксана - та самая продавщица из Бахмача, которой он  обещал  позво-
нить и о которой уже забыл. Через стекло было  заметно,  что  у  девушки
распухло лицо, и это навело Сашу на невеселые размышления.
   Оксана была у него дома, набивалась в  постоянные  любовницы,  но  он
прогнал это глупое животное, сунув ей денег. Безусловно, с ней уже бесе-
довал тот самый кавказец, гнущий пальцы под авторитетного жулика. Кажет-
ся, его звали Резо. Тогда Саша легкомысленно и неосмотрительно  назвался
Македонским. Даже спросил: никогда о таком  не  слыхали?  Вне  сомнения,
этот самый Резо или же его присные избили девушку, выпытывая у нее,  где
живет Солоник.
   Саша надавил клаксон. Услышав резкий сигнал, девушка вздрогнула.
   - Оксана, иди сюда! - Саша приоткрыл дверцу и, изобразив на лице при-
ветливую мину, поманил ее: быстрей, сейчас зеленый зажжется...
   Девушка выглядела жутко: синяки и кровоподтеки,  неумело  закрашенные
тональным кремом, свежие царапины на шее, взгляд затравленный,  точно  у
кролика перед удавом.
   Усевшись рядом с Сашей, Оксана взглянула на него с нескрываемым  ужа-
сом.
   - Ты что, следил за мной?
   - Считай, что да, - ответил он, трогаясь с места и спросил: - Это те-
бя Резо так отделал?
   Обманывать не было смысла - то, что ее избил Резо, не вызывало сомне-
ний.
   - Да, - прошептала она и всхлипнула.
   Проехав несколько кварталов, Солоник свернул в переулок и остановился
возле небольшого, очень немноголюдного кафе. Он заказал себе кофе, а Ок-
сане легкого вина.
   - Когда это случилось? - спросил он.
   - Пять дней назад. - У девушки задергалась щека, словно  от  тика.  -
Выхожу из магазина, а на улице меня поджидает его бандит, Мамука. Запих-
нул в свою тачку, отъехали немного, тут он меня за волосы выволок и  го-
ловой изо всех сил о стену.
   - За то, что ты со мной пошла?
   - За это тоже.
   - А что потом?
   - Он меня к Резо отвез.
   - И что от тебя грузину нужно было? Мой адрес?
   Оксана промолчала.
   - Ну, так что же он хотел? - повторил вопрос Македонский.
   - Он пообещал, что продаст меня в публичный дом, - выпалила  девушка,
не найдя другого весомого оправдания, - что убьет, зарежет, а перед  тем
зверски изнасилует.
   - Если ты меня не сдашь?
   - Он хотел узнать, кто ты и где живешь.
   - И ты, конечно, сказала?
   Она хотела что-то еще добавить, но, взглянув в глаза собеседника, за-
молчала. Было во взгляде этого человека нечто жуткое. Ей показалось, что
он готов расправиться с ней тут же, не сходя с места.
   - Так сказала или нет? - повысил голос Солоник.
   - А что мне оставалось делать? - снова всхлипнула Оксана.  -  Я  ведь
тебе говорила, что Резо страшный мафиози. Вор в законе, или  как  там  у
них называется... Они меня потом в подвале заперли, три дня без еды дер-
жали. Правда, потом выпустили и  предупредили:  если  пожалуюсь  тебе  -
живьем закопают, по уши в землю вобьют!
   - Что он еще спрашивал?
   - Называл какую-то странную фамилию - Македонский, кажется.  Говорил,
что это вроде бы ты.
   - А ты что ответила?
   - Не знаю.
   Глаза Солоника сузились.
   - Возьми, - расстегнув портмоне, он достал десять  стодолларовых  ку-
пюр. - Бери, тебе пригодятся... Только скажи мне еще одну вещь: где этот
твой Резо обитает?
   - Ой, что ты! Не надо! И не спрашивай даже! Ты что, моей  смерти  хо-
чешь? Ты не знаешь, что это за человек! - испуганно воскликнула  продав-
щица, но деньги тем не менее взяла.
   - Да не бойся, я никому ничего не скажу, - внезапно Саша смягчился, и
голос его сделался спокойным, даже ласковым. - Сама подумай, этот  самый
Резо хочет меня видеть. И адрес мой у тебя выпытывал, и фамилию  спраши-
вал, и поближе познакомиться хотел. Но зачем ему ко мне приезжать?  Я  и
сам могу его навестить. Тем более вор в законе,  такой  уважаемый  чело-
век...
   Он извлек из портмоне еще несколько стодолларовых купюр и, положив их
рядом с собой, выжидательно взглянул на собеседницу.
   На простодушном лице продавщицы отразилась целая гамма чувств: расте-
рянность, сомнение, желание взять деньги,  а  главное,  наивная  вера  в
правдивость последних слов Солоника.
   Девушка вздохнула.
   - Ну хорошо.
   Достав авторучку и блокнот, Солоник приготовился записывать...
   ...Спустя полчаса он отвез Оксану на вокзал, усадил на поезд, следую-
щий в небольшой курортный городок Пеллопонеса, убедился, что та уехала.
   Затем вернулся на виллу и, замотав в плед "АКС" с навинченным  глуши-
телем, положил его на заднее сиденье джипа.
   Путь его лежал в один из престижных пригородов Афин -  туда,  где  по
словам Оксаны, жил Резо.
   Дом кавказца он нашел без сложностей. Роскошный,  хотя  и  безвкусный
особняк бросался в глаза среди скромных коттеджей.
   Оставив машину в квартале от особняка Резо,  Саша  сунул  по-прежнему
замотанный в плед "АКС" в спортивную сумку и двинулся на разведку.  Кав-
казский "апельсин" жил на редкость беспечно, уверенный в том, что  любые
неприятности не для него. Охраны не наблюдалось, а  сигнализация,  уста-
новленная на невысокой изгороди, выводилась из строя за несколько минут.
   Перепрыгнув через изгородь, Македонский спрятался за старым масличным
деревом и принялся наблюдать за домом. Там было тихо, в  саду  ни  души.
По-видимому, хозяин и его телохранители еще спали, хотя утро  уже  давно
миновало.
   Стараясь быть незамеченным, Солоник обошел дом кругом,  заглядывал  в
окна. Одно из них оказалось приоткрытым, и Саша,  расстегнув  молнию  на
сумке, в которой лежал автомат, прислушался. Голос, доносившийся из  ок-
на, показался ему знакомым...
   В то утро Резо проснулся с нехорошим предчувствием.  Пролежал  больше
часа в кровати, затем, сунув босые ноги в шлепанцы, пошел на кухню. Сва-
рил кофе и, закурив, долго, почти не мигая, смотрел, как поверхность на-
питка подергивается асфальтового цвета пленкой.
   Вроде бы у него не было особых причин для скверного расположения  ду-
ха. Дела шли нормально, магазины, оптовые базы и прочие предприятия, ко-
торые он контролировал в Греции, давали стабильную  прибыль.  Во  всяком
случае Резо куда больше получал, чем  тратил,  а  тратил  этот  кавказец
обычно немало.
   Вчера вечером он звонил в Москву, своему крестному, короновавшему его
на вора, Вахтангу и сообщил, что точно установил место  жительства  того
самого киллера, которым законник интересовался в прошлой телефонной  бе-
седе. Присовокупил как бы между прочим, что сам разберется с ним.
   - К тебе тут пацаны из Москвы в гости собираются, - ответил  собесед-
ник. - Где-то сразу после Нового года.  Встретишь,  у  себя  поселишь...
Урицкие - никогда не слыхал о таких?
   - Слыхал, - соврал Резо. - Только зачем их сюда, в такую даль,  посы-
лать? Если ты насчет этого самого Македонского, то мои быки его  не  се-
годня-завтра вальнут.
   Убийство суперкиллера, отправившего на тот свет больше десятка уважа-
емых в криминальном мире людей, несомненно, прибавило бы Резо авторитета
и уважения. Изучив подшивку русских  газет,  кавказец  прекрасно  понял:
ликвидация такого, как Македонский, навсегда впишет имя убийцы в историю
российского криминалитета. Одно дело - номинально считаться вором, но  в
то же время слышать за спиной шепоток: никакой он ни вор, а мелкий бары-
га, "апельсин", который купил у лаврушников коронацию. Совсем  другое  -
оказать миру российского криминала услугу, которую тот наверняка  оценит
по достоинству. И уж тогда о Резо будут говорить: это тот самый, который
завалил самого Солоника, очень серьезный и уважаемый человек...
   Выпив залпом уже остывший кофе, Резо вызвал к себе Мамуку. Тот жил  в
его доме, одновременно выполняя роль телохранителя, водителя и порученца
по всем вопросам.
   - Ну, что, был в Лагонисе?
   В Лагонисе, очень дорогом пригороде, со слов  Оксаны,  и  обосновался
Македонский.
   Порученец утвердительно кивнул.
   - Был.
   - Ну и как тебе?
   - Солидно, и говорить тут нечего. Сигнализация везде понатыкана,  все
просматривается.
   - Реально к нему проникнуть?
   - Думаю, да. Наши ребята выяснили, что по документам он  якобы  грек.
Даже фамилию пробили, под которой он тут живет: Владимирос Кесов. Только
документы у него наверняка поддельные. Да и  положение,  сам  понимаешь,
шаткое: в Москве ищут и менты, и братва, в  Европе  -  "Интерпол".  Если
бригаду на дом прислать, наверняка в полицию звонить не станет.  Попыта-
ется смыться. А мы засаду организуем, перехватим, и...
   Резо откинулся на спинку стула и перебил Мамуку:
   - А дура эта где, Оксана?
   - Посидела в подвале, поголодала, теперь как шелковая.
   - Выпустил?
   - Надо же кому-то в магазине торговать, - со смешком объяснил поруче-
нец. - Да и денег в нее сколько  вложено:  документы,  вызов,  накладные
расходы. В подвале с нее толку мало.
   - А если она к нему ломанется и расскажет? - нахмурился Резо.
   - Ва! Какой-такой расскажет? Папу-маму во все дыры трахну, шени дэда!
- выругался кавказец. - Я ее прежде чем к тебе везти, так, легонько  по-
бил, для профилактики. И то послушной стала. Она  теперь  всего  боится,
даже своей тени. Я ее до смерти закошмарил, - щегольнул он новым, недав-
но услышанным словом бандитской фени.
   - И все-таки зря ты ее выпустил. Пусть бы до поры до времени  посиде-
ла.
   Усевшись напротив, порученец закурил и, пустив в потолок колечко  ды-
ма, поинтересовался:
   - Так когда этим самым Македонским займемся?
   - Вчера в Москву звонил, - сказал Резо, -  с  очень  уважаемым  вором
разговаривал, с тем, кто меня в закон крестил.  Земляк  мой,  Вахтанг  -
знаешь, может? Он что говорит? Из Москвы бригада каких-то урицких  выез-
жает.
   - Его вальнуть?
   - А то!
   - И что же?
   - А на хрена нам бригады, шмигады? Сами, что ли, маленькие? Представ-
ляешь, Мамука, какой авторитет потом у нас будет? Я тут об этом Солонике
в книжке читал, будто бы он...
   Резо не успел договорить: дрогнула  портьера,  с  треском  раскрылась
оконная рама, и на пол мелким дождем посыпалось стекло. В оконном проеме
мелькнула чья-то темная тень...
   Резо даже не успел среагировать: последнее, что он увидел, было тупым
стволом "АКС", направленным прямо на него...
   Автоматная очередь, смазанная глушителем, прозвучала почти  неслышно.
Лишь в стеклянной горке звякнула хрустальная посуда да блестящие  латун-
ные гильзы, посыпавшиеся на пол, зацокали по натертому паркету с  непри-
ятным металлическим звуком. Первые же пули прошили кавказского "апельси-
на" насквозь. Он свалился навзничь, и  темная  густая  кровь  растеклась
из-под тела, обрамляя его силуэт.
   Мамука попытался среагировать, успел засунуть руку в карман, но напа-
давший опередил его: короткая очередь в голову, и порученец свалился  на
труп своего хозяина.
   Далее убийца действовал профессионально и спокойно, но в то же  время
зря не терял времени. Свинтил со ствола "АКС"  глушитель,  убрал  его  в
карман, а сам "Калашников" тщательно вытер носовым платком и за ненадоб-
ностью бросил на пол возле трупов. Ступая  по  осколкам  стекла,  киллер
бросил на убитых прощальный взгляд и, пружинисто вскочив на  подоконник,
выпрыгнул в сад.
   Спустя несколько секунд белый джип неторопливо  катил  в  направлении
центра Афин...
   Полиция прибыла лишь спустя несколько часов  после  случившегося.  Ее
вызвала пожилая женщина-гречанка, обычно приходившая наводить чистоту  и
порядок в доме. Личности убитых были установлены достаточно быстро. Резо
давно проходил в разработках Министерства общественного порядка как лицо
неблагонадежное, связанное с мафией. То, что он русский  и  пал  жертвой
внутриклановых разборок, сомнений не вызывало.
   В тот день афинские вечерние газеты  вышли  с  броскими  заголовками:
"Убийство российского мафиози", "Татуированная рука Москвы",  "Греция  -
вотчина русских бандитов". Злоязыкие щелкоперы строили самые невероятные
предположения относительно смерти Резо, и все сходились в том, что его с
порученцем Мамукой убил кто-то из их окружения. Во всяком  случае  никто
из журналистов даже в самых смелых предположениях не связывал эти смерти
с Солоником, поисками которого занимался "Интерпол", в  том  числе  и  в
Греции...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Всякий раз, отправляясь на встречу с Куратором, Македонский точно  не
знал предмета будущего разговора. Серенький мог предоставить ценную опе-
ративную информацию об очередном клиенте или же сообщить последние  мос-
ковские новости, связанные с поисками самого Македонского, или дать пос-
леднюю раскладку по теперешней ситуации в бандитской Москве. А мог прос-
то выпить с Солоником кофе, рассказать свежий анекдот,  побеседовать  на
отвлеченные темы и после этого удалиться.
   Однако очередная беседа получилась на редкость  конкретной.  Поздоро-
вавшись, Куратор сразу же перешел к делу.
   - Значит, по-прежнему воюют?
   Вопрос касался последнего Сашиного вояжа в Москву и,  как  следствие,
нового заказа. Впрочем, вопрос был задан больше для проформы,  для  зат-
равки беседы. Куратор, безусловно, был в курсе всех криминальных  дел  в
российской столице.
   Вот уже более полугода в Москве не утихала гангстерская война.  Рабо-
тая с шадринскими, Македонский заработал себе стойкую репутацию  киллера
оргпреступности. Те упорно враждовали с клинскими, небольшой,  но  очень
мобильной бригадой. Война, как часто бывает в подобных случаях, началась
из-за раздела сфер влияния. Шадринские считались в столице пришлыми, чу-
жаками, к тому же склонными к беспределу. Допускать их к разделу  крими-
нального пирога богатейшего города России никто не  хотел.  Обе  стороны
несли существенные потери. Убитые с обеих сторон исчислялись уже  десят-
ками, и конец противостоянию могла положить лишь  физическая  ликвидация
лидеров с той или другой стороны.
   Выживает тот, кто наносит удар первым: таковы сегодняшние  бандитские
реалии.
   Клинская оргпреступная группировка уже понесла серьезную потерю. Нес-
колько месяцев назад в самом центре столицы был взорван автомобиль Ивана
Самсонова, считавшегося  в  этой  группировке  несомненным  авторитетом.
Правда, как говорили, незадолго до смерти Иван вроде бы отошел от откро-
венного криминала, предпочитал относительно  легальный  бизнес,  но  это
ровным счетом ничего не могло  изменить.  На  похоронах  Самсонова  при-
сутствовали многие уважаемые люди, и они расценили этот взрыв как откро-
венный вызов со стороны шадринских.
   Санкции со стороны клинских последовали незамедлительно. Вскоре в ма-
газине "Джип" на улице Алабяна были  расстреляны  трое,  причастных,  по
мнению клинских, к гибели Ивана. Его младший брат  Виталий,  несомненный
лидер клинских, решил перейти в широкомасштабное наступление.  Он  и  не
скрывал своих планов, а потому шадринские посчитали необходимым  нанести
упреждающий удар. Таковым могла стать ликвидация Самсонова-младшего. Ес-
тественно, тот был готов к любым неожиданностям  и  потому  предусмотри-
тельно нанял охрану. И не просто спортсменов, завсегдатаев тренажерных и
борцовских залов, а людей из "Сатурна", элитного спецназа  Главного  уп-
равления исполнения наказаний МВД, специально предназначенных для подав-
ления бунтов в СИЗО и исправительных лагерях. Вооруженные до зубов спец-
назовцы сопровождали криминального авторитета во всех поездках  по  рос-
сийской столице. Впрочем, особо удивляться не приходится. В той же Моск-
ве бойцы ОМОНа и СОБРа днем зачастую участвовали в операциях по задержа-
нию лидеров организованной преступности, а вечером, в нерабочее время, в
соответствии с коммерческим договором, охраняли от неприятностей тех  же
самых преступников.
   Ликвидация Самсонова-младшего была делом непростым. Именно потому для
осуществления этого исполнения Ракита призвал под свои знамена Македонс-
кого. Как уже догадывался Солоник,  смерть  Самсонова-младшего,  случись
она, была бы на руку всем: и всесильной, загадочной структуре,  стоявшей
за массовыми отстрелами воровских авторитетов, и РУОПу, у которого после
столь громкого убийства развязались бы руки, и, естественно, самому кил-
леру - за убийство Самсонова-младшего ему было обещано сто пятьдесят ты-
сяч долларов, не считая оплаты накладных расходов.
   Внимательно выслушав подопечного, Куратор произнес с недоброй  ухмыл-
кой:
   - Кстати, московский РУОП только того и ждет.
   - В каком смысле? - Солоник уже понимал, куда клонит собеседник.
   - Ждет именно такого поворота событий. Самсонов-младший им тоже меша-
ет, но подступиться к нему пока им не с руки. Они вообще привыкли загре-
бать жар чужими руками. После этого  убийства  на  шадринских  наверняка
можно будет поставить крест -  их  закроют.  Многие  выиграют.  Клинская
группировка распадется на мелкие, незначительные, шадринских рассуют  по
следственным изоляторам,  а  руоповцы  получат  награды  за  эффективную
борьбу с оргпреступностью.
   Македонский хотел было спросить что-то еще, но по выражению глаз  со-
беседника понял, что информация на этом  исчерпывается.  Исполнителю  не
полагается знать больше, чем это необходимо.
   - Когда вы собираетесь в Москву? - поинтересовался серенький,  доста-
вая из кармана записную книжку и авторучку.
   - Самсонов теперь вроде бы за границей, вернется после  Нового  года.
Ракита мне сразу сообщит.
   - После контакта с Ракитой немедленно выйдете со  мной  на  связь.  -
Что-то пометив в записной книжке, Куратор закрыл ее и спросил: -  Что  у
нас с вами еще?
   Солоник начал издалека. Посетовал на то, что теперешнее его положение
достаточно шаткое. Поездки в Москву, ликвидации для человека, за которым
охотятся едва ли не все спецслужбы России, ставят под удар  сами  опера-
ции. А потому неплохо бы изменить внешность.
   - Пластическая операция? - Собеседник мгновенно понял, куда гнет  Са-
ша.
   - Да, хотя бы незначительная.
   - Вы собираетесь сделать ее в Москве? - поинтересовался Куратор.
   - Я еще так конкретно не думал об этом. - Македонский старался по вы-
ражению его лица определить реакцию.
   Тот раздумывал недолго. Действительно, заказчикам исполнений  безраз-
лично, какое лицо будет у киллера, какие глаза, форма носа и цвет волос.
Главное - результат, главное, чтобы великий и ужасный Солоник  оставался
под их контролем. Если пластическая операция пойдет на пользу дела,  по-
чему бы и не дать на нее добро?
   - И все-таки: когда именно вы хотели бы ее сделать? - выпустив густое
облако табачного дыма, спросил собеседник.
   - Наверное, через месяц или чуть раньше. Но для этого мне потребуются
другие документы с другими фотографиями.
   - Мы об этом подумаем, - уклончиво ответствовал Куратор. - Мысль  ин-
тересная, но, сами понимаете, сейчас я не могу вам сказать  ни  "да"  ни
"нет". Пока ничего не предпринимайте самостоятельно.  И  еще  один  воп-
рос... - Серенький извлек из  атташе-кейса  сложенную  вчетверо  газету,
развернул ее...
   Скосив глаза, Македонский заметил огромную, на четверть полосы фотог-
рафию: интерьер комнаты и окровавленные тела на полу в осколках  стекла,
стреляные гильзы. На другом фотоснимке - крупным планом автомат Калашни-
кова.
   - Это уголовный авторитет Резо Балквадзе, проживавший тут под фамили-
ей Константинопулос, и его телохранитель Мамука  Сулаквелидзе.  Три  дня
назад оба расстреляны неизвестным. Греческая полиция уверена, что на та-
кое способна лишь русская мафия. - Сделав паузу, Куратор продолжил: -  А
вы что об этом скажете?
   Солоник пожал плечами.
   - Я его не знаю и никаких дел с ним не имел. Какой смысл мне конфлик-
товать с ними?
   - Вот и я думаю, что никакого... - Серенький  убрал  газету  в  атта-
ше-кейс. - Может быть, греки и правы в том, что  их  ликвидировали  свои
же. Наверное, что-то не поделили.
   - Все может быть, - вздохнул Македонский.
   - Ну всего вам хорошего, Александр Сергеевич, -  произнес  Куратор  и
протянул руку для прощания.
   Беседа с Валерием Горчаковым проходила в Лагиносе, на вилле Солоника.
По мнению хозяина виллы, роскошная обстановка должна была поразить вооб-
ражение охранника кафе, еще недавно ночевавшего на  скамейках  в  парке.
Сумма, которую Саша намеревался предложить  за  исполнение  роли  своего
дублера, должна была быстро склонить его к положительному ответу.
   Македонский был краток и предельно конкретен: он человек серьезный  и
занятой, в силу различных обстоятельств вынужден бывать не  всегда  там,
где хочется, и общаться с теми людьми, которых  и  видеть-то  неприятно.
Времени на личную жизнь практически не остается,  а  потому  неплохо  бы
раздвоиться, что ли. Вот если бы он, Горчаков,  согласился  на  какое-то
время сыграть его, Сашу... Ну, вроде того, как актеры играют других  лю-
дей.
   - Говорят, двойники были и у Гитлера, и у Мао Дзэдуна, и у Ким Ир Се-
на, - с веселым смехом закончил свои объяснения Солоник. -  Завидую  им:
не надо выслушивать неумных словословий, комплименты, не  надо  согласно
кивать в ответ на очевидные глупости. Плюс куча свободного времени,  ко-
торое можно потратить с куда большей пользой.
   Валера не отвечал, опустив голову, и Саша не  смог  прочитать  в  его
взгляде озабоченность и настороженность.
   А Солоник продолжал:
   - Внешне мы очень похожи. Правда, ты чуть полней,  но  думаю,  диета,
бассейн и тренажерный зал быстро приведут тебя в норму. Короче,  у  меня
конкретное предложение: будь моим дублером.
   - Как долго? - спросил Валера, прикидывая, сколько ему могут  предло-
жить за такую работу: больше пятисот долларов или все-таки меньше.
   - Ну, где-то с полгода, может быть, и больше. За все про все  -  пять
тысяч долларов.
   - Сколько?! - воскликнул Горчаков, опасаясь, что он ослышался.
   - Пять тысяч долларов в месяц, - спокойно повторил Солоник.  -  Кроме
того, переедешь ко мне, будешь жить на всем готовом. Правда, иногда  бу-
дешь ездить туда, куда я скажу, и делать то, что я скажу. Несложная  ра-
бота - правда?
   Валера промолчал, и Саша понял, что тот колеблется. Достав  из  внут-
реннего кармана пачку стодолларовых купюр, перевязанную аптекарской  ре-
зинкой, Македонский выложил ее перед собеседником.
   - Правда, придется поработать. Сделаем  тебе  небольшую  пластическую
операцию, обучим двигаться и разговаривать так, как я,  подготовим  тебе
документы. Смотри, тут - три штуки. Это - задаток. И так, твое слово?
   Горчаков молчал. Предложение стать дублером выглядело чрезвычайно за-
манчиво. Пять тысяч долларов в месяц были в Валерином  понимании  огром-
ной, фантастической суммой. Но очевидным являлось и  другое:  "бизнесмен
Саша" никак не походил на человека, готового выбрасывать деньги  на  ве-
тер. То, что эти деньги надо будет как-то отрабатывать, а не просто  ез-
дить, куда укажут, и говорить, что укажут. Все это не вызывало сомнений.
   Солоник аккуратно придвинул купюры ближе к собеседнику.
   - Так что?
   - Я согласен, - тихо произнес тот. - Но ведь потом  я  смогу  вернуть
первоначальную внешность?
   Пластическая операция, изменение внешности  пусть  даже  на  короткий
срок - вопрос более философский, нежели медицинский и косметический. Лю-
ди, решившись на это, мало задумываются о сути проблемы.
   Отказаться от собственного лица - то  же  самое,  что  отказаться  от
собственного "я". Ни к чему иному человек не привыкает так сильно, как к
себе самому, потому что никого так сильно не любит, как самого себя.
   Тем не менее  Горчаков  согласился.  Во-первых,  странный  московский
"бизнесмен" заверил, что изменения лица не станут необратимыми,  что  со
временем все можно будет восстановить; вовторых, сумма пять штук  долла-
ров в месяц показалась недавнему постояльцу дешевых  пирейских  ночлежек
суммой воистину фантастической. Он за свою жизнь никогда не держал в ру-
ках таких денег.
   Видимо, Саша уже все заранее продумал. У него был на примете космето-
лог-визажист. Господин Тодор Минчев, выходец из Софии, осел в Афинах еще
в конце восьмидесятых. В свое время этот человек окончил медицинский ин-
ститут, отлично разбирался в косметологии, десять лет проработал ведущим
художником-гримером в Болгарском Национальном театре и даже неплохо  го-
ворил по-русски. Короче говоря, ничего лучшего тут, в Греции,  подыскать
было нельзя.
   Спустя несколько дней после беседы на вилле белый джип "Тойота" оста-
новился у дома господина Минчева, и два человека, похожих друг на друга,
вышли из машины.
   Господин Минчев - низенький, плюгавенький старичок с обширными  залы-
синами и брюшком, что делало его похожим на героя французских  кинокоме-
дий де Фюнеса, - судя по всему, был уже в курсе. Провел на кухню,  угос-
тил кофе и, поставив  перед  гостями  пепельницу,  долго  и  внимательно
всматривался сначала в Солоника, а затем - в Горчакова.
   - Ну, это не самое сложное, что я могу сделать, -  не  без  затаенной
гордости произнес он. - Вы действительно довольно  похожи.  Потребуется,
конечно, небольшая коррекция. - Минчев подошел к Македонскому, с профес-
сиональной непринужденностью провел пальцем по его  подбородку,  крыльям
носа, ушам. Затем то же самое проделал с  Горчаковым.  -  Думаю,  больше
двух сеансов не потребуется. Я только одного не могу понять - кто на ко-
го должен быть похож?
   - Он - на меня, - пояснил Солоник.
   Визажист поднялся, вновь подошел к Валере и, взяв того за  подбородок
цепкими пальцами, повернул его лицо в профиль, на свет. Затем то же  са-
мое проделал и с Македонским.
   - Очертание носа, подбородок, надбровные дуги почти что совпадают.  А
то, что не похоже, сгладит силикон. Волосяной покров также похож.  Прав-
да, у вас, - Минчев провел рукой по шевелюре Валеры, - волосы чуть свет-
лей, да и прическа другая. Но это не страшно, у меня есть парикмахерский
инструмент и соответствующий краситель.
   - Когда приступим? - поинтересовался Саша, следя за движениями хозяи-
на.
   - Да хоть сейчас. Первый сеанс не займет много времени - часа три, не
больше.
   Спустя несколько минут они уже находились в небольшом кабинете,  про-
пахшем лекарствами, химикатами, в частности, карболкой. Зеркала в  чело-
веческий рост отражали стеклянные шкафчики с препаратами и  инструмента-
ми.
   - В прошлый раз я просил вас захватить с собой свои фотографии, - на-
помнил визажист Солонику.
   Тот с готовностью протянул пачку снимков. Минчев прикрепил фотоснимки
к специальному стенду, усадил Горчакова  под  перекрестным  светом  двух
мощных галогенных ламп и очень долго - наверное, минут десять - всматри-
вался в потеющее от жары лицо Валеры.  Время  от  времени  он  переводил
взгляд на фотографии.
   - Не напрягайте мышцы лица, - произнес хозяин кабинета сквозь зубы. -
Не зажимайте рот, не морщите лоб.  Откиньтесь  на  спинку  стула,  расс-
лабьтесь, держитесь естественней.
   Взяв маркер, визажист быстрыми движениями раскрасил лицо Валеры в че-
тыре цвета. Затем полез в ящик гримерного стола  и  достал  растрепанную
книгу, раскрыл ее посередине.
   Стоявший рядом Солоник обратил внимание на  иллюстрации  -  несколько
рисунков человеческих черепов, чьи-то лица с отмеченными разными цветами
частями: щеки, лоб, нос, подбородок, шея...
   В руках гримера вновь оказался маркер, которым он нанес на лицо  кли-
ента что-то вроде боевого папуасского рисунка. Еще несколько минут прош-
ли в томительном созерцании лица Валеры  под  перекрестным  светом  двух
ламп.
   - Нет, что-то не то, - пробормотал Минчев и вытер мокрой губкой следы
маркера. Промокнув лицо Горчакова салфеткой, вновь принялся за  раскрас-
ку: теперь лицо клиента, раскрашенное в несколько ярких цветов,  напоми-
нало географическую карту.
   Саша внимательно следил за работой кудесника-косметолога. А тот тере-
бил щеки будущего двойника, вставлял в ноздри толстые ватные  тампоны  и
тут же вынимал их. Бросив взгляд на фотоснимки  Солоника,  повторял  все
сначала.
   Видимо, теперь он уже точно знал, как сделать клиента целиком и  пол-
ностью похожим на Македонского.
   На столе появилась упаковка одноразовых шприцев и какие-то коробочки,
на которых кроваво-красным цветом августовского  заката  было  выведено:
"silicon". Четыре грамма силикона Минчев запустил  Валере  под  кожу  на
подбородке. Пять граммов крохотными порциями - в кожу над верхней губой.
По три грамма - в щеки. По два грамма - в область надбровных дуг.  Затем
сразу же сделал массаж.
   Через каждые десять-пятнадцать минут  Горчакову  приходилось  держать
лицо над ванночкой с кипящей водой, желтой  от  неведомых  лекарственных
трав. Минчев явно пребывал в приподнятом настроении, прямо-таки летал по
своей комнатке-гримерной, постепенно входя в  профессиональный  раж.  Он
напоминал средневекового доктора Фауста, чернокнижника и алхимика,  соз-
дающего в пробирке гомункулуса.
   Мельком взглянув на себя в зеркало, Горчаков  ужаснулся:  лицо  стало
незнакомым. А косметолог продолжал свою работу, и, казалось, не будет ей
конца.
   Еще четыре грамма - по обеим сторонам носа.
   По два грамма - под нижние веки. Получились синеватые набрякшие  меш-
ки. Глаза на какое-то время заплыли и приняли монголоидную форму.
   Спустя минут сорок лицо словно окаменело и уже никак  не  воспринима-
лось, как собственное.
   Мышцы лица, которые прежде с готовностью отзывались на любой  сигнал,
исходящий из правого полушария мозга, теперь работали вяло, словно нехо-
тя.
   - Еще минуточку - и на сегодня хватит, - улыбнулся Минчев. Взял в ру-
ки какую-то кисточку и обмакнул ее в едко пахнущий раствор.
   Спустя часа три после начала процедура наконец завершилась.
   Визажист аккуратно, стараясь не причинить клиенту боли,  снял  с  его
лица остатки краски ватным тампоном, смоченным в спирте.
   - Спать придется только на спине до тех пор, пока  силикон  полностью
не уляжется, - напутствовал он Горчакова.
   Все это время Солоник внимательно наблюдал за превращениями Валеры  в
своего двойника.
   - А вы не могли бы сделать ему шрамы? - поинтересовался он и,  протя-
нув левую руку, показал след от сведенной татуировки. - А еще на губе, я
когда-то родимое пятно выводил, - добавил он.
   Минчев мельком взглянул на заказчика и согласно кивнул коротко:
   - Сделаем.
   - Слева, на боку, у меня тоже шрам. Почку удалили,  -  добавил  Маке-
донский.
   - Сделаем, сделаем. Только в другой раз. На сегодня - все.
   Минут через двадцать Саша и его будущий двойник уже садились в джип.
   - Тяжело пришлось? - спросил Солоник с сочувствием.
   Горчаков пробурчал что-то неопределенное - ему было тяжело разговари-
вать.
   - Пять штук в месяц - большие деньги, - задумчиво произнес  Македонс-
кий, заводя машину. - Придется их отрабатывать.
   Машина тронулась с места и, набирая скорость, понеслась в сторону Ла-
гиноса. Саша спешил - через полчаса из Москвы ему  должна  была  звонить
Наташа Крылова...
   Второй сеанс выдался для Горчакова не столь болезненным, как  первый.
Минчев, изучив результаты своего труда, как будто остался доволен.  Опу-
холь на лице немного сошла, и лишь красные пятна свидетельствовали о пе-
ренесенной операции.
   Для визажиста-косметолога, способного изменить внешность любого чело-
века до неузнаваемости, изобразить следы от сведения татуировок и  роди-
нок - не самая сложная операция. Равно как и шрам на теле после операции
по удалению почки.
   Спустя несколько недель даже самые близкие люди вряд ли  отличили  бы
Горчакова от Солоника, а Солоника от Горчакова.  Сходство  было  полное.
Для большей убедительности Македонский старательно занимался с  Валерой,
ставил видеокассеты, снятые им во время многочисленных круизов,  предла-
гая запомнить наиболее характерные жесты, манеру двигаться и  разговари-
вать.
   То ли мастерство визажиста Минчева оказалось действительно  выдающим-
ся, то ли Горчаков обладал врожденным актерским талантом, но уже к концу
декабря Солонику начало казаться, что Валера даже более похож  на  Маке-
донского, нежели он сам.
   Удивительно, но Валера, исправно получая свои пять тысяч в месяц,  ни
разу не задал ни единого вопроса - зачем, почему, что дальше?  Казалось,
этот человек вообще разучился удивляться.  Прочитав  однажды  в  местной
русскоязычной газетке о пожаре в квартире известного театрального худож-
ника Тодора Минчева, повлекшего за собой смерть хозяина, он и бровью  не
повел.
   Возможно, конечно, двойник Александра Македонского о  многом  догады-
вался. Если не обо всем...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

   Сразу же после Нового года  в  Афинах  развезло.  Началась  оттепель,
столь обычная в Греции для начала января.
   С самого утра небо затянулось свинцовыми грозовыми тучами, и  зависли
они над греческой столицей надолго. Затяжной ливень хлестал, пригибая  к
земле голые ветки деревьев. Яркие сполохи молний, зигзагами  прорезающие
опустившуюся на город мглу, на какой-то миг  высвечивали  черепицу  кро-
вель, мокрые мостовые, корпуса автомобилей, медленно передвигавшихся  по
мокрому асфальту улиц.
   Эту невеселую картину наблюдал из  окна  своего  гостиничного  номера
Сергей Свечников.
   Вот уже пятый день он находился в Греции. Свечников вылетел из Москвы
с четырьмя пацанами, самыми надежными и преданными, по его мнению.  План
был предельно незамысловат и прост:  разыскать  кавказского  "апельсина"
Резо, о котором ему говорил законник Крапленый, взять у него  координаты
Солоника и установить за домом киллера скрытое, но  постоянное  наблюде-
ние. После чего, выждав момент, похитить Македонского,  вывезти  кудани-
будь за город и завалить его на хрен.
   Увы, неприятности начались  сразу  же  по  приезде.  Выяснилось,  что
"апельсин" Резо и его помощник Мамука застрелены неизвестным  или  неиз-
вестными незадолго до появлении в Афинах урицких.  Не  нужно  было  быть
провидцем, чтобы понять, чьих рук это дело.
   С одной стороны, такой поворот событий конечно же не внушал Свечнико-
ву оптимизма: вроде бы, кроме Резо, никто не мог вывести его на след Со-
лоника. С другой - это косвенно подтверждало, что неуловимый Македонский
действительно обитает в Афинах, может быть, где-то  совсем  рядом.  Кому
еще, как не ему, выгодно ликвидировать нежелательных свидетелей?
   Как бы то ни было, но Свеча начал поиски. Он и  его  пацаны  побывали
едва ли не во всех заведениях, посещаемых как осевшими здесь, так и при-
езжими русскими: на оптовых рынках, в меховых магазинах, ночных  клубах,
ресторанах и на дискотеках. Пацаны осторожно, стараясь не  вызывать  по-
дозрений, опрашивали и русских танцовщиц в стриптиз-барах,  и  грековре-
патриантов из бывшего Советского Союза, и даже рабочих бензоколонок.
   Никто ничего не знал. Русские вообще предпочитали не вступать в  кон-
такт с этими бритоголовыми качками, выразительные лица и пудовые  кулаки
которых внушали самые худшие подозрения. Что касается  греков,  то  они,
рассматривая фотографии Солоника, предусмотрительно привезенные из Моск-
вы, лишь белозубо скалились и отрицательно качали головой "Охи!  ",  что
означало - нет, ничего о нем не знаем.
   Как известно, отсутствие результата - тоже результат. Свеча, вспомнив
о быках, оставшихся после гибели Резо,  решил  разыскать  когонибудь  из
них. Наверняка они могли знать куда больше, чем  стриптизерши  и  мелкие
торгаши дешевыми мехами!
   Именно к одному из таких людей Свечников послал Мустафу и ожидал  его
с минуты на минуту.
   Гольянов немного запаздывал, и это заставляло  бригадира  нервничать.
Слишком уж многое зависело от этой поездки, слишком большая ставка  была
поставлена на кон в этой игре...
   Наконец скрипнула дверь, и в номер вошел  Мустафа.  Волосы  его  были
мокрые, влажная одежда прилипла к телу. Он прибыл не один, вместе с ним,
застенчиво улыбаясь, явился невысокий коротконогий атлет, судя по  внеш-
ности, кавказец.
   - Это Гела, - представил Мустафа гостя. - Он с Резо работал...
   Хозяин номера приветливо улыбнулся, стараясь произвести самое  выгод-
ное впечатление - грузин мог вывести на след.
   - Присаживайся, братан, - произнес Свеча и, не придумав, как  продол-
жить беседу, кивнул в сторону окна, по которому беспорядочными  траекто-
риями стекали дождевые струи. - Ну и погодка...
   - У нас в Аджарии и хуже бывает. - Тот, кого  Мустафа  назвал  Гелой,
закурил от предупредительно поднесенной зажигалки.
   - Братишка, устал? Чего хочешь? Может быть, выпить? Закусить? Или ку-
да съездим, телок снимем, порезвимся?
   - Да нет, времени мало, - вздохнул гость. - Мне в магазин надо.
   - К своему барыге, бизнесмену? - понимающе улыбнулся Свеча.
   - Да нет, торговать...
   Свечников выразительно поглядел на Мустафу, и  тот  прочитал  в  этом
взгляде: мол, ты чего, кого ты ко мне привел? Разве нормальный пацан за-
нимается торговлишкой?
   Мустафа за спиной грузина лишь пожал плечами. Какая разница,  чем  он
занимается? Главное, что этому Геле что-то известно.
   - Для чего, мы, значит, сюда приехали? Тут такая ситуация, -  Свечни-
ков мгновенно сориентировался, как ему следует беседовать с этим  торга-
шом, который наверняка не прочь закосить под крутого бандита. -  Был  на
Москве один сученок, Солоник его фамилия, а погоняло - Македонский. Кил-
лер долбаный, козлина, много уважаемых людей завалил, много  горя  после
себя оставил. Бобона, Мишу Глодина, Калину и Отарика тоже, говорят,  он.
А главное - братана моего, Валеру, застрелил. О Глобусе, часом,  никогда
не слышал?
   Гела испуганно заморгал глазами. Видимо, уже жалел о  своем  согласии
помочь этим бритоголовым. Одно дело изображать из себя  крутого  мафиози
перед закошмаренными челноками из российской провинции, да еще при  под-
держке вора в законе Резо, совсем другое - вот так вот напрямую общаться
с московскими бандитами. В том, что перед ним  настоящие,  патентованные
бандюги, сомневаться не приходилось.
   - Что-то слышал, - произнес грузин уклончиво. И тут же нашелся: - Го-
ворят, очень уважаемым и авторитетным человеком был.
   - Вот мы и хотим наказать его убийцу, киллера  этого,  -  ухмыльнулся
Свеча. - Кровник он мой, понимаешь?
   - Понимаю.
   - Получается, что он и ваш кровник, - прищурился гость из  Москвы.  -
Пахана вашего завалил, неужели простите ему? Ведь тем самым он вроде  бы
всех вас оскорбил, а за такие вещи надо отомстить.
   Кавказец дипломатично промолчал. Вопрос, заданный  московским  банди-
том, прозвучал слишком откровенно.
   - А Резо ваш, земля ему пухом, вроде бы как пробил,  где  Македонский
живет? - давил на грузина Свеча. - Как раз перед смертью? Было такое?
   Гела говорил  медленно  и,  понимая,  что  в  таких  случаях  принято
фильтровать базар, тщательно подбирал каждое слово.
   Рассказал, что с Резо они знакомы были года три, вместе сюда  приеха-
ли. Резо не раз похвалялся, будто бы он настоящий вор в законе.  Так  ли
это или нет, Гела не знает. Но дела он заворачивал хорошо, с умом, и был
знаком со многими авторитетными людьми,  с  уважаемым  законником  Вахо,
например.
   - Знаем о Вахо, в Москве нам рассказывали, - перебил гостя Свечников.
   После этого кавказец немного осмелел, и рассказ о  поездке  в  ночной
клуб "Морской" прозвучал уже более обстоятельно. Гела как раз  сидел  за
рулем "БМВ" Резо и слышал разговор слово в слово.
   - А потом Мамука, земля ему пухом, ту гогонэ, шени дэда, Оксану, зна-
чит, отследил, побил маленько, чтобы поняла, кто такая, и к Резо  повез.
Она ему все и сказала: где тот парень живет, кто у него дома бывает.
   - А потом? - Свечников нетерпеливо заерзал на стуле.
   - Ну, мы его пасти начали. Ездили несколько раз, смотрели, прикидыва-
ли.
   - Ты сам его после того разговора в "Морском" видел?
   Резо наморщил лоб.
   - Один раз. Только издали.
   - И как он выглядел? - вступил в разговор Мустафа.
   - Ну, невысокий такой, спортивного вида, светловолосый.
   На столик легла пачка фотографий.
   - Гела, братишка, взгляни. Он это? Тот, который с Резо тер?
   Грузин рассматривал снимки предельно внимательно, вглядываясь в  каж-
дый, и спустя несколько минут утвердительно кивнул.
   - Он, не он - не знаю. Сами понимаете: фотография - это тебе  не  то,
что живой человек. Но очень похож.
   - Слушай, а твой Резо перед смертью что делать собирался?  -  спросил
повеселевший Свеча, окончательно уверовав в то, что незадолго  до  своей
смерти "апельсин" действительно обнаружил неуловимого Македонского.
   - Нас с покойным Мамукой послал, чтобы его дом отыскать. Мы съездили,
потом обо всем Резо рассказали. А уж что он делать хотел,  не  знаю,  не
говорил он нам.
   - А где дом Македонского, ты запомнил? - поинтересовался Мустафа.
   - Да. Он в Лагонисе живет.
   - Где это?
   - На машине минут двадцать-тридцать отсюда. Недалеко.
   В глазах Свечи загорелись недобрые огоньки. Поднявшись, он подошел  к
Геле поближе и спросил свистящим шепотом, от которого у кавказца по коже
побежали мурашки.
   - Показать сможешь?
   - Смогу конечно же, - с готовностью кивнул Гела.
   Свечников облегченно вздохнул. Человек, который так  много  значил  в
его жизни, находился совсем близко.
   - Слушай, Гела, - произнес бригадир, не скрывая охватившего  его  не-
терпения, - ты сколько в день в своем магазине имеешь?
   Тот наморщил лоб.
   - Ну, баксов сто, сто десять, а если повезет, сто пятьдесят  чистыми.
Но теперь какая торговля. Праздники, не сезон.
   - Если завтра утречком покажешь его дом, дам тебе штуку,  -  пообещал
Свеча и, кивнув Мустафе, добавил: - Отвези братишку куданибудь  в  кабак
или клуб какой, оттяни по полной программе. А завтра  с  утрянки  делами
займемся...
   В восемь утра юркий "Фольксваген-Гольф",  взятый  Мустафой  напрокат,
остановился неподалеку от просторной белоснежной виллы.
   За рулем сидел Мустафа, рядом с ним Гела. Свечников на заднем сиденье
буквально пожирал глазами трехэтажный дом.
   - Тут? - спросил он.
   - Да, тут, - подтвердил грузин и поморщился - вчера он выпил  лишнего
и теперь у него страшно болела голова.
   - Пробивали хоть, на кого хата записана?  -  поинтересовался  у  него
Мустафа.
   - Выясняли - съемная.
   - Поня-ятно.
   Попросив Мустафу пересесть назад, Свеча сам уселся за руль и,  достав
бинокль, настроил резкость. Теперь предстояло сидеть и дожидаться, когда
появится хозяин.
   Ждать пришлось недолго. Спустя минут двадцать из дома  вышел  невысо-
кий, но атлетического сложения мужчина в спортивном костюме. Видимо,  он
собирался совершить утреннюю пробежку.
   У Свечи дрогнули руки - он узнал того, за кем все это время охотился.
   - Мустафа, Мустафа, - прошептал он, не отрываясь от окуляров,  -  бля
буду, он, он. В натуре он!
   Первым желанием Свечникова было выбежать из машины и, оглушив негодяя
ударом по голове, затащить его тело в салон. Ну, а потом...
   - Дай-ка мне посмотреть. - Бинокль перекочевал в  руки  Гольянова.  -
Точно, он. Ну, Свеча, чо делать будем?
   - Захватить на хер, вывезти в лес, целлофановый  мешок  на  голову...
Ну, а дальше сам знаешь, не маленький. У него наверняка лавья  немерено.
Деньги скачаем, дыру в лоб и закопаем где-нибудь.
   Мустафа покачал головой.
   - Не пори горячки, Свеча. А вдруг у него охрана? Мы с собой даже  во-
лын не взяли. Перешмаляют нас, как свиней. Главное, теперь мы знаем, где
его найти...
   Убедившись, что перед ними действительно  великий  и  ужасный  киллер
Александр Македонский, урицкие вернулись в отель. По дороге высадили Ге-
лу.
   - С наскоку только целки ломают, тут  покумекать  надо,  -  размышлял
вслух Мустафа. - Последим дней пять, прикинем, как он день проводит, кто
к нему в гости ездит, кто охраняет,  чем  он  дышит.  Тогда  решим,  что
дальше делать. Сам понимаешь: у него за спиной наверняка серьезные  люди
стоят. Он и с зоны что-то очень легко бежал, и из "матросски" его выдер-
нули, и сюда переправили. Наверняка все это не просто так.
   Поостыв, Свечников согласился с предложением Мустафы.  Действительно,
если Солоник сумел перехитрить и вездесущий  РУОП,  и  коварный  МУР,  и
умудренных следаков прокуратуры, и даже агентов "Интерпола"  -  кто  мог
дать гарантию, что он и теперь не уйдет из расставленных силков?
   Олег Иванович Воинов узнал о поездке в Лагонис, к  предположительному
месту жительства Солоника вечером того же дня.  Узнал,  естественно,  от
Виктора Гольянова. Компромат на него, который хранился в руоповском сей-
фе, давал Воинову замечательную возможность  как  угодно  манипулировать
Мустафой.
   Информация была столь же лаконичной, сколь и  ценной.  Сегодня  утром
они со Свечниковым видели человека, похожего на  Солоника.  Он  это  или
нет, пока не ясно. В ближайшее время ничего они предпринимать не будут.
   Впрочем, этого было достаточно,  чтобы  заставить  руководство  РУОПа
спешно оформлять командировки в Грецию всей розыскной группе во главе  с
Олегом Ивановичем.
   План руоповца оставался прежним: прибыть в Афины и, проследив,  когда
урицкие начнут активные действия, закрыть и преследователей, и преследу-
емого.
   О контактах с греческими властями  и  придании  законности  действиям
российского РУОПа на территории зарубежного государства должно было  по-
заботиться начальство. Воинов не сомневался, что вопрос будет решен.


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

   Этот трехэтажный коттедж бордового "кремлевского"  кирпича,  стоявший
за высоким забором, неподалеку от кольцевой дороги, на  оживленном  Руб-
левском шоссе, был заметен еще издали, почти за километр.  Он  выделялся
даже среди не менее богатых особняков, коими славится этот район ближне-
го Подмосковья. Небольшие башенки по углам воскрешали в  памяти  кинема-
тографические декорации средневекового замка. Красная черепица, припоро-
шенная снегом, дополняла сказочно-романтическое ощущение.
   Впрочем, попасть даже во двор было делом далеко не простым.  Видеока-
меры наружного наблюдения, несколько охранников, дежуривших у ворот,  не
позволяли проникнуть к хозяевам непрошеным гостям.
   Коттедж этот был записан на некую совместную фирму, но на самом  деле
принадлежал бывшему кагэбэшному генералу, известному в узком  кругу  че-
кистской верхушки под оперативным псевдонимом Координатор.  В  последнее
время руководитель  коммерческой  лубянской  структуры  предпочитал  это
жилье  нескольким  квартирам  в  центре  Москвы,  записанным  на   своих
родственников.
   Да, времена меняются. Теперь, имея власть, можно безбоязненно конвер-
тировать ее в деньги и комфорт.
   Стоя у высокого стрельчатого окна, бывший чекист, приоткрыв портьеру,
наблюдал, как охранники пропускают во двор серую тридцать  первую  "Вол-
гу". Куратор, встречу с которым хозяин особняка назначил  на  пятнадцать
нольноль, прибыл как всегда вовремя.
   Спустя несколько минут гость уже сидел в гостиной, отогревая  замерз-
шие руки. Весело потрескивали дрова в камине, распространяя запах  смолы
и хвои. Хозяин, еще раз проигрывая в голове темы беседы, с гостеприимной
улыбкой разливал для себя и для гостя благородный янтарный "Ахтамар".
   - За встречу!
   Хрустальные стопочки, соприкоснувшись в чоканье, издали приятный  ме-
лодичный звон.
   - В Греции, наверное, к "Метаксе" привыкли? -  осведомился  Координа-
тор.
   - Я вообще никогда не привыкаю к какомуто сорту, потому что пью край-
не редко, - объяснил гость.
   - Берете пример со своего подопечного, непьющего и некурящего? -  ос-
торожно подвел его к главной теме хозяин дома.
   - Просто некогда, - серенький аккуратно поставил перед собой на  сто-
лик пустую стопочку. - Мне не нравится пребывать в состоянии  опьянения.
В нашей работе превыше всего иметь трезвый взгляд на вещи.
   Некоторое время оба  молча  покуривали.  Хозяин  коттеджа,  поигрывая
рельефными желваками на щеках, то и дело посматривал на  своего  визави,
ожидая, что первым начнет он. А серенький молчал - то ли из  соображений
субординации, не позволявшей заводить разговор первым, то ли потому, что
действительно не знал, о чем пойдет речь.
   Понимая, что пауза слишком затянулась, Координатор начал первым.
   - Вчера старший поисковой группы  московского  РУОПа  Воинов  получил
оперативную информацию, - сообщил он скрипучим голосом. - Свечников, ли-
дер среднего звена урицких, вроде бы разыскал нашего подопечного.  Среди
группы урицких у Воинова есть информатор, некто  Гольянов.  Мне  удалось
познакомиться со скрытой видеосъемкой его допроса. Гольянов сдал  своего
шефа в упаковке и теперь вынужден стучать на Свечникова. Информация  та-
кова: сравнительно недавно Солоник случайно  засветился.  Его  обнаружил
местный кавказский мафиози, некто Резо Балквадзе. Резо тут же позвонил в
Москву и убедился, что действительно контактировал с Македонским. Вор  в
законе Вахтанг Чачавадзе, известный как Вахо, сообщил об этом  законнику
Семенцову по кличке Крапленый. Тот передал информацию Свечникову,  кото-
рый со своими бандитами срочно вылетел в  Афины.  Там  они  уже  седьмой
день. Ну, а Резо Балквадзе и еще один кавказец были застрелены  каким-то
неизвестным...
   Куратор усмехнулся.
   - Я спрашивал у Солоника: твоих рук дело?
   - И что? - прищурился Координатор.
   - Говорит, нет. Он выходит из-под нашего контроля, это очевидно.
   - И не говорите, - вздохнул кагэбэшный генерал.
   Серенький затушил окурок в хрустальной пепельнице.
   - И что теперь?
   - Формально есть два варианта, - задумчиво  произнес  Координатор.  -
Первый - спасти Солоника, передислоцировав  его  в  какое-нибудь  другое
место. Скажем, в третью страну: Италия, Югославия, Германия. Или в Изра-
иль, например. Второй вариант - просто умыть руки, пустить все на  само-
тек...
   Куратор никак не прореагировал на эти предложения.  Он  отлично  знал
генерала КГБ и потому понял: об Израиле тот упомянул неспроста.  История
с Гринбергом, который из-за вмешательства Солоника провалил  многомилли-
онное дело, продолжала доставлять хозяину особняка немалые огорчения. До
сих пор охранная фирма работала практически без проколов, Этот стал пер-
вым. И, по иронии судьбы, виновным в проколе оказался  самый  ценный  их
агент.
   - Пустить на самотек означает ликвидировать Македонского, - осторожно
заметил серенький.
   Координатор не спешил с ответом. Налил  себе  и  гостю  еще  коньяка,
взвесил стопочку в руке.
   - Но ведь вы сами только что сказали: наш герой выходит из-под  конт-
роля, - напомнил он.
   - Это очевидно, - спокойно согласился собеседник.
   - А это, естественно, вносит свои коррективы... Ваше здоровье! -  вы-
пив, хозяин продолжал: - Может быть, еще полностью не вышел, но  уже  на
грани этого. Внутренне готов. Или вы считаете, что целесообразно  ждать,
пока произойдет непоправимое?
   Доводы казались убедительными, но серенький тем не менее позволил се-
бе возразить:
   - Он целиком и полностью зависит от нас. И сам это прекрасно  понима-
ет. И уж наверняка понимает, что в следующий раз у него могут возникнуть
серьезные неприятности. Что касается пресловутого Резо, то это  частнос-
ти, которые не носят принципиальный характер. Резо Балквадзе никогда  не
относился к серьезным криминальным фигурам и потому не мог  интересовать
нас всерьез. Проходной персонаж, не более того. Ну шлепнул он  его,  на-
нес, так сказать, упреждающий удар. Мне кажется, если еще разок на  него
хорошенько надавить, наш подопечный станет посговорчивей.
   Координатор протянул ноги к огню в камине  и  тоном  университетского
профессора, поясняющего первокурснику очевидные вещи, произнес:
   - Вы до конца не понимаете этого человека. Я беседовал  с  ним  всего
один раз - тогда, в Центре подготовки, в Казахстане. Правда, мы говорили
долго, очень долго. Уже не помню дословно, что я  говорил  Солонику,  но
идея была такой: страх, который он должен внушать людям, -  его  главный
капитал. Для этого у него были все задатки. Ему самому нравилось,  когда
его боятся. Я только подтолкнул вашего подопечного к этой  мысли,  и  по
его глазам я заметил, что он понял меня правильно. Более того, наверное,
с этого момента мои слова стали его главной жизненной установкой. -  Ко-
ординатор поджал тонкие губы. - Если вы припоминаете  первые  этапы  его
разработки, то наверняка не забыли: мы делали из него не столько палача,
суперкиллера, не знающего промаха и жалости, сколько эдакую  крошку  Ца-
хес, пугало, жупел, которым удобно пугать любого. Будешь себя плохо вес-
ти - придет плохой дядя с большим черным пистолетом  и  застрелит  тебя.
Психологический фактор, искусственное нагнетание истерии. Плюс, конечно,
страшная и одновременно красивая легенда. Люди, какими бы они  ни  были,
всегда боятся того, что выше их понимания. И Солоник это прекрасно усво-
ил. Достаточно было одного его появления в тель-авивском офисе Гринберга
- я и есть тот самый великий и ужасный Саша Македонский,  чтобы  кидала,
едва не описавшись, отдал деньги. А теперь, боюсь,  нашим  общим  другом
овладела мания величия. Он всерьез считает, что неуязвим и всесилен. Как
вы считаете - нужен нам в целом "С-4", в частности, агент с  ярко  выра-
женной манией величия?
   Куратор пожал плечами.
   - Но все-таки Македонский - самое ценное, что у нас есть.
   - Теперь в России единственное мерило ценностей - это деньги, - Коор-
динатор жестко взглянул на собеседника. - Деньги и власть, что, впрочем,
одно и то же. А он свое отработал с лихвой. И в дальнейшем может принес-
ти куда больше вреда, чем пользы. И теперь главное, как мне кажется,  не
упустить момент.
   - Что вы предлагаете? - серенький уже прокручивал в голове  возможные
варианты продолжения беседы.
   - Ничего. Пока ничего. Но информацию о командировке руоповцев в  Гре-
цию и о том, что там теперь находится Сергей  Свечников,  прошу  учесть.
Кто там у нас на очереди - Самсонов - младший?
   - Да, мы уже беседовали об этом в прошлый раз, - сообщил  Куратор.  -
Солоник "исполняет" его якобы от шадринских, на которых мы потом и пере-
водим стрелки. В результате смерти Виталия Самсонова клинские распадутся
на несколько мелких бригад, что даст детективам  возможность  переловить
их поодиночке. Чтобы отрапортовать о проделанной работе, а также для ус-
покоения общественного мнения РУОП вплотную займется шадринскими  и  на-
верняка пересажает всех. Большинство коммерсантов, бывших до сего време-
ни и под теми, и под другими, перейдут под нашу  фирму.  Таким  образом,
никто не останется в накладе.
   Аналитический расклад Куратора, как обычно, выглядел на редкость гра-
мотным. Хозяин особняка в знак одобрения медленно и важно  кивнул  голо-
вой.
   - Все правильно. Теперь насчет Македонского. Когда мы его приметили и
стали готовить, он был одним человеком, но теперь  он  совсем  другой...
Люди меняются, и обычно не в лучшую сторону. И  такой,  как  теперь,  он
нам, по-видимому, не нужен.
   Большего собеседнику не требовалось. Слова  "по-видимому,  не  нужен"
решили все.
   Таким образом, акция  по  ликвидации  лидера  клинской  оргпреступной
группировки Виталия Самсонова должна была стать  последней  в  биографии
суперкиллера. По крайней мере, санкционированной его хозяевами...
   Новый, 1997 год начался для Македонского отлично:  в  Афины  приехала
Наташа Крылова.
   Предыдущий месяц выдался для нее напряженным: много работы,  постоян-
ные разъезды плюс приятные предновогодние хлопоты.
   - Все почему-то думают, что фотомодели и манекенщицы полжизни  прово-
дят на Канарах да Багамах. А я вот никогда прежде не была за границей, -
честно призналась она, поцеловав Сашу в щеку и  почему-то  покраснев.  -
Мама и отчим с трудом отпустили. Сказала - к замужней  подруге  на  пару
дней.
   Встречу отмечали шумно и весело. По этому случаю Саша  позволил  себе
выпить целую бутылку шампанского. В голове приятно  шумело,  и  Солоник,
вспомнив о Валере, решил  проверить,  насколько  у  того  полное  с  ним
сходство.
   - Обожди минутку, - произнес он и, поднявшись из-за  стола,  поднялся
наверх.
   Горчаков не принимал участия в веселье - канун праздника он отметил в
близлежащем недорогом ресторане. Вернувшись на виллу  с  бутылкой  вина,
закуской и какой-то долговязой чернявой девицей,  сразу  же  заперся  на
третьем этаже.
   Впрочем, девица вскоре была отпущена, и теперь  двойник,  сидя  перед
телевизором, по старой, еще советской традиции смотрел "Голубой огонек",
транслировавшийся по спутнику из России.
   - Валера, с наступившим! - приветствовал его Саша с улыбкой. Так улы-
баются лишь действительно счастливые люди. -  Можно  тебя  на  минуточку
вниз?
   Тот с готовностью поднялся, с чувством пожав протянутую руку.
   - Спасибо, тебя так же... Что, у тебя там гости?
   Солоник кратко рассказал о своем плане. К нему приехала  девчонка  из
России, в будущем невеста,  и  он  хочет,  во-первых,  разыграть  ее,  а
во-вторых, сам убедиться в полной идентичности себя и двойника.
   - Хорошо, - тут же согласился Горчаков. - Только я переоденусь...
   Саша заранее продублировал для двойника свой  гардероб.  Спустя  нес-
колько минут Солоник и его зеркальная копия уже стояли на лестнице,  ве-
дущей в гостиную на первом этаже.
   - Спустись, присядь за стол и скажи чтонибудь. Ее зовут  Наташа,  она
из Москвы, фотомодель. "Мисс Россия-96", кстати говоря. И не забудь, что
вы уже давно знакомы. Раскованней, раскованней! А я посмотрю, что у тебя
получится.
   Горчаков спустился вниз, а Солоник, спрятавшись на лестнице, принялся
наблюдать за разыгравшейся сценой.
   - Сашенька, что же ты так долго? - воскликнула девушка при  появлении
двойника. - Иди ко мне, а то я уже скучаю.
   Тот, кого Наташа назвала Сашей, как ни в чем не бывало подсел  к  ней
и, приобняв за талию, принялся целовать взасос. И она отвечала на  поце-
луи. Откуда Наташе было знать, что это совсем не тот человек, за которо-
го она его принимает!
   Кровь бросилась в лицо Солонику. Покинув свое укрытие,  он  мгновенно
спустился в гостиную и без церемоний оторвал двойника от девушки.
   Та испуганно взглянула сперва на него,  а  затем  на  его  зеркальное
отображение, с которым только что целовалась. И страшно побледнела.
   - Саша, у тебя что, брат-близнец? - с трудом произнесла Наташа.
   - Это мой двойник, - объяснил Македонский, испепеляя того взглядом.
   - А зачем это тебе? - испуганным шепотом спросила девушка.
   - Кино про меня будут снимать, - ответил Солоник. - Он  мелкий  акте-
ришка, я его на пробы взял.
   Схватил Горчакова за локоть и потащил наверх.
   - Ты что себе позволяешь,  а?  -  возмутился  оскорбленный  в  лучших
чувствах Македонский.
   - Ты мне сам только что сказал, что мы с ней давно знакомы, и  попро-
сил, чтобы я был раскованней, - спокойно напомнил тот.
   И выразительно посмотрел на хозяина.
   "А может быть, это не я твой двойник, а ты - мой?!.." - явственно чи-
талось в его взгляде, и Саша впервые подумал, что раньше он явно  недоо-
ценивал этого человека...
   Конечно, тогда, в первый день нового, 1997 года Саша должен был приз-
нать, что сам был неправ, и прежде всего перед Наташей. Он, естественно,
извинился, и извинения были приняты. Но неприятный осадок после  случив-
шегося остался у него надолго.
   Солоник думал о происшедшем едва ли не неделю. Проводив Наташу Крыло-
ву в аэропорт, он сообщил ей, что в конце января, возможно,  прибудет  в
Москву.
   - Вот и хорошо, - обрадовалась та. - У меня двадцать пятого  как  раз
выступление, показ итальянской обуви на выставке "Консумэкспо".  Ты  как
прилетишь, сразу же мне звони.
   Из аэропорта Эллиникон Македонский отправился домой. Ему не терпелось
серьезно поговорить с Горчаковым, но при Наташе делать это  было  как-то
не с руки. Настроение у Солоника было мрачным, но он был исполнен  реши-
мости. Взгляд стал тяжелым, губы плотно сжатыми, движения необычно  рез-
кими.
   Валера, наоборот, выглядел спокойным. Поздоровался как ни  в  чем  не
бывало и уселся в кресло, выжидательно поглядывая на хозяина. Саша сразу
перешел к делу.
   - Тебе не кажется, что ты много себе позволяешь? - спросил он резко.
   - В каком смысле? - И, не дождавшись ответа, сам задал вопрос:  -  Ты
все о той девчонке?
   - Нет, о тебе, - процедил Солоник.
   - А в чем дело?
   - Сам знаешь, в чем.
   - Прости, если я в чем-то неправ... - пошел тот на попятную. - Только
в чем именно, не понимаю. Может быть, объяснишь?
   Македонский и сам не мог сказать, в чем же неправ Горчаков. Его  поп-
росили спуститься вниз и изобразить его, Сашу, что он и  выполнил.  Пре-
дупредили, чтобы он вел себя естественно и раскованно, и он  это  честно
исполнил.
   Теперь взгляд Валеры стал каким-то иным,  нежели  раньше,  надменным,
что ли? Но в то же время он выглядел спокойным и уверенным в  себе.  Так
выглядит человек, который давно уже принял серьезное  решение  и  теперь
лишь ожидает благоприятного случая для осуществления своих планов.
   Что же ставить ему в вину? Солоник мигом перевел разговор  на  другую
тему, но, уходя, вновь пристально посмотрел в  глаза  двойнику.  Теперь,
как показалось хозяину, они вновь стали пустыми и глуповатыми, как и при
первой их встрече.
   Македонский решил серьезно заняться двойником. Уж кто-кто, а он прек-
расно знал, что обмануть способен любой, даже тот,  от  которого  меньше
всего этого ждешь...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

   Шестнадцатого января Солоник вылетел в Москву. Операция по ликвидации
Самсоновамладшего представлялась ему слишком серьезной, чтобы пренебречь
мерами конспирации. По этой причине Македонский тщательно поработал  над
своей внешностью: теперь пассажира рейса Афины-Москва, бородатого мужчи-
ну в очках с толстыми стеклами, но без диоптрий, можно было принять и за
мелкого торговца, и за геолога, и за инженера, и даже  за  представителя
российского торгпредства, но только не за знаменитого киллера,  которого
разыскивают лучшие детективы России!
   В кармане лежал новенький паспорт на имя Валерия Верещагина. Качество
его исполнения не оставляло сомнений в том, что прохождение  таможенного
и пограничного контроля не вызовет осложнений.
   Как и следовало ожидать, по прибытии в Шереметьево проблем не возник-
ло. Уже на следующий день Солоник, остановившийся в Чертаново,  в  одной
из квартир, снимаемых шадринскими, приступил к делу.
   Рассказывая гостю из Греции о подробностях будущего "исполнения", па-
цаны, ведшие слежку, выглядели совсем невесело.  По  мнению  шадринских,
проще было ликвидировать когото из членов правительства,  нежели  лидера
клинских. Казалось, Самсонов предусмотрел все.
   И действительно, подступиться к авторитету оказалось не так-то  прос-
то. После смерти брата этот человек понимал, что его  может  ожидать,  и
потому тщательно "шифровался". Редко ночевал в  одном  и  том  же  месте
дважды, попеременно пользовался несколькими машинами,  предпочитал  зво-
нить не по городскому телефону, а исключительно по мобильному. Вооружен-
ную охрану представлял купленный им спецназ ГУИНа МВД "Сатурн",  который
сопровождал авторитета во всех его поездках по Москве.
   Снайперская винтовка с мощной оптикой - оружие, излюбленное Македонс-
ким для подобных операций, - отпала сразу. Для того чтобы грамотно  "ис-
полнить" жертву, необходимо было как минимум знать планы Самсонова  хотя
бы на несколько дней вперед. После чего следовало выбрать удобное и  хо-
рошо укрытое место для стационарной стрельбы, прикинуть скорость  ветра,
освещенность, возможные препятствия, наметить как минимум несколько  пу-
тей для отхода. Все это было сделано  при  ликвидации  Глобуса,  ставшей
классической.
   Взрывное устройство также не подходило. Невозможно было даже  предпо-
ложить, на какой из многочисленных машин будет в намеченный день  перед-
вигаться клиент. Сверх того, автопарк Самсонова тщательно  охранялся.  У
него были еще свежи воспоминания о шестисотом "Мерседесе" Сергея Тимофе-
ева, взорванном на Третьей Тверской-Ямской.
   Получалось, что клинского авторитета можно было только расстрелять  в
его машине гденибудь в городе. Конечно, это в высшей степени рискованно,
но, по мнению Македонского, при тонком расчете и хладнокровии у исполни-
теля сохранялись немалые шансы на благополучный исход.
   Впрочем, как выяснилось, при таком варианте возникали  немалые  слож-
ности. Стрельба из автомобиля в автомобиль во время  движения  полностью
исключалась. В этом  случае  операция  превращалась  попросту  в  самоу-
бийство. Прекрасно технически оснащенные и  вооруженные  спецназовцы  из
"Сатурна" (один из них постоянно сидел  в  салоне  самсоновской  машины,
совмещая роли телохранителя и водителя) могли не  только  дать  жестокий
отпор, но и организовать преследование по горячим следам.
   Оставалось одно - незаметно  "вести"  Самсона  по  Москве,  дожидаясь
удобного случая. В том, что таковой представится, киллер не сомневался.
   Как и было обещано Ракитой, техническую часть  ликвидации  шадринские
брали на себя. Сразу же после приезда Солоника  в  Москву  на  Тушинском
рынке за пять тысяч долларов была приобретена подержанная, но достаточно
добротная вишневая "девятка". Македонский получил  в  свое  распоряжение
опытного  водителя,  молодого  паренька  по  кличке  Джем,  и   напарни-
ка-подстраховщика. Два новеньких, в заводской смазке  "АКСа"  с  полными
магазинами лежали в спортивных сумках на заднем сиденье. Серый сто девя-
ностый "Мерседес" со спортивным  двигателем,  двигавшийся  в  кильватере
"девятки", должен был, в случае чего, подстраховать киллера и его коман-
ду. Оперативная связь между "девяткой" и "мерсом" поддерживалась по  ра-
ции условными командами.
   Двадцать первого января вишневая "девятка" с водителем и двумя пасса-
жирами выкатила из обычного чертановского двора. Путь ее лежал  в  центр
города. Согласно полученной информации, рядом с  офисом  одной  из  фирм
клинских был зафиксирован "БМВ" Самсонова-младшего.
   Слежка  продолжалась  два  дня.  Клиент,  словно  чувствуя  за  собой
"хвост", действовал практически безошибочно. Выход из машины и посадка в
нее прикрывалась телохранителями, Самсонов никогда не заходил в  офис  и
подъезд первым, никогда не выходил оттуда до того, как ментовские  спец-
назовцы не изучат ситуацию на улице.
   Четверг, двадцать третьего января выдался пасмурным и  унылым.  Сразу
же после обеда зарядил мокрый снег. Он назойливо лип на лобовое  стекло,
заметал дорожную разметку. Асфальт стал скользким, и Джем, водитель виш-
невой "девятки", был вынужден ехать с предельной осторожностью.
   В тот день самсоновский "Бимер" пасли с половины третьего дня. Пообе-
дав в "Метрополе", клинский авторитет до семи вечера носился по  Москве,
заезжал на подшефные фирмы, в офисы банков и на оптовые  склады.  Машина
мусорской охраны неотступно, бампер в бампер, следовала  за  ним.  Каза-
лось, что и этот день, как и оба предыдущих, не принесет шадринским  ре-
зультата.
   На столицу опускались сумерки. Зажглись  первые  уличные  фонари,  на
заснеженные тротуары падал неверный свет неоновых  реклам,  а  небо  над
Москвой по-прежнему было затянуто тучами.
   Водитель Джем, не оборачиваясь к Солонику, кивнув  в  сторону  самсо-
новского "БМВ", неторопливо катившего впереди, спросил:
   - Они не могли нас вычислить?
   - Самсон?
   - Мусора, которые его охраняют. Спецназ наверняка подготовлен. За что
он им деньги платит? А мы уже на этой тачке наверняка примелькались.
   - Если сегодня ничего не получится, завтра поменяем машину, - ответил
Македонский. - Угоните, номера переставите, а потом бросим... Ладно, да-
вай следи, не отвлекайся.
   Тем временем "БМВ", указав поворот, плавно перестроился в левый  ряд,
с явным намерением свернуть в сторону Петровки.
   - К ментам, что ли? - вслух самого себя спросил водитель.
   - Не отвлекайся, - процедил Солоник и, приоткрыв сумку,  положил  ла-
донь на холодный металл автоматного рожка. - Давай туда, за ним...
   Водитель вывернул руль, а Македонский и его напарник, обменявшись ко-
роткими взглядами, одновременно передернули затворы автоматов.
   Интуиция никогда не подводила киллера. Сейчас она  ему  подсказывала:
наверняка это произойдет через несколько минут.
   - Если остановится - сразу же тормози рядом, - шепотом произнес Соло-
ник и мельком взглянул в зеркальце заднего вида: темно-серый  сто  девя-
ностый "мере", сбавив скорость, неотступно следовал за "девяткой"...
   На Петровке, как раз неподалеку от печально известного здания Городс-
кого управления внутренних дел, им повезло. Не доезжая  до  перекрестка,
"БМВ", притормозив у бордюра,  остановился.  Замигали  фонари  аварийной
сигнализации, и водитель, выполнявший также роль охранника, вышел из ма-
шины.
   Оставшись в одиночестве, пассажир потянулся  к  мобильному  телефону.
Видимо, разговор предстоял конфиденциальный, не  для  посторонних  ушей.
Долго набирал номер - наверняка было занято. Это занятие настолько  отв-
лекло его внимание, что он не заметил, как совсем рядом, в каком-то мет-
ре от его "Бимера", притормозила вишневая "девятка" с номером,  заляпан-
ным грязью...
   Оба стекла с правой стороны машины поползли  вниз.  В  образовавшиеся
щели высунулись тупые стволы "Калашниковых", и  одновременно  на  самсо-
новскую "БМВ" обрушился настоящий огненный смерч.
   Убийца - тот, что сидел сзади, - методично, пуля за пулей всаживал  в
Самсонова весь боезапас. Другой, сидевший впереди, для отвлечения внима-
ния милицейских телохранителей повел стрельбу по джипу спецназа. Там да-
же не успели опомниться.
   Самсонов-младший принял смерть мгновенно, без лишних мук. После  пер-
вой же автоматной очереди коротко стриженная голова, обагрившись кровью,
безжизненно уткнулась в обивку салона. Он уже не мог видеть, как  вишне-
вая "девятка" взяла чуть влево и, быстро набрав  скорость,  скрылась  за
поворотом, сразу же за зданием ГУВД. Вся троица, спокойно убрав оружие в
спортивные сумки, покинула салон машины и пересела в  подкативший  серый
сто девяностый "Мерседес". На высокой скорости он скрылся в  направлении
Садового кольца.
   Все произошло столь молниеносно, что охрана из "Сатурна" даже не  ус-
пела среагировать. Спустя несколько минут спецназовцы обнаружили в ближ-
нем переулке вишневую "девятку" с открытыми дверцами. В салоне брошенно-
го автомобиля было полно стреляных гильз...
   Убийство Самсонова-младшего стало первым, достаточно громким,  в  но-
вом, 1997 году. И не  только  потому,  что  клинский  авторитет  занимал
серьезное место в криминальном мире российской столицы. Но только  пото-
му, что со смертью Самсонова оргпреступная группировка оказалась на гра-
ни распада и, как следствие,  -  закрытие  Регионального  управления  по
борьбе с организованной преступностью.
   Лидера клинских бандитов застрелили в двух шагах от  знаменитой  Пет-
ровки, 38, где в момент убийства как раз шло совещание  о  криминогенной
ситуации в столице. Звучали победные реляции, отчитывались о проделанной
работе - и в это же время за окнами  прозвучали  автоматные  очереди.  В
стенах Московского уголовного розыска этот факт, естественно, был расце-
нен как вызов криминалитета органам внутренних дел.
   Оружие исполнения, автоматы Калашникова,  как  и  манера  ликвидации,
свидетельствовали о несомненных наглости и цинизме убийц. Если бы Самсо-
нова-младшего застрелили гденибудь за Московской кольцевой автодорогой -
это одно. Но устраивать стрельбу в центре столицы?..
   В результате следствия, проведенного РУОПом,  выяснилось:  знаменитый
спецназ МВД "Сатурн" даже не сумел организовать преследования убийц, что
вряд ли свидетельствовало о высоком профессионализме охранников.
   Наконец, практика, когда любой, имеющий деньги, может нанять для сво-
ей охраны элитную силовую структуру МВД, наводила на мысль о полной бес-
помощности властей в борьбе с оргпреступностью, равно и с тотальной кор-
рупцией.
   Параллельно со следствием было проведено служебное расследование. Вы-
яснилось, что никто из "Сатурна" даже не  подозревал  об  истинном  лице
Самсонова. Командир спецназовцев считал его добропорядочным коммерсантом
и в собственное оправдание продемонстрировал коммерческий договор на ох-
ранные услуги. "На лбу у Самсонова не было написано, кто он - бандит или
бизнесмен, - оправдывался командир спецподразделения Главного управления
исполнения наказаний. - Он заключил с нами договор, перечислил деньги, и
мы выполняли свою работу".
   Вроде бы все выглядело законно, однако ввиду жуткого скандала  коман-
дира группы "Сатурна" "за грубейшие нарушения" поспешили уволить из МВД.
Но было уже поздно: ситуация с милицейским спецназом просочилась в газе-
ты и на телевидение. Для того чтобы хоть как-то приглушить скандал, сле-
довало как можно быстрей обнаружить убийц.
   К расследованию убийства клинского авторитета были привлечены  лучшие
кадры из МУРа и РУОПа, однако найти киллеров по свежим  следам  не  уда-
лось. Впрочем, и на Петровке, и на Шаболовке  прекрасно  понимали,  чьих
рук это дело. Среди шадринских  были  проведены  задержания.  Знаменитый
Президентский указ по борьбе  с  организованной  преступностью  позволял
держать арестованного под стражей до тридцати суток. За это время следа-
ки путем угроз, посулов и провокаций должны были  выяснить,  кто  именно
явился исполнителем.
   Но выяснить не удавалось. Никто из рядовых шадринцев не был  посвящен
в подробности ликвидации Самсонова. Впрочем, о намеченном покушении  ни-
чего не было известно и лидерам среднего звена.  Те  же,  кто  наверняка
имел отношение к завалу возле Петровки,  38,  благополучно  скрылись,  и
найти их не было никакой возможности.
   По крайней мере, пока... После той акции серенький чекистский Куратор
заметно изменился к своему подопечному. Вернувшись в Афины,  Македонский
почувствовал это сразу же, на первой плановой встрече.
   Нет, все шло как обычно: подробные расспросы, просьбы уточнить  част-
ности, но Саша отлично понимал, что все это делается  исключительно  для
проформы. Глаза серенького - обычно живые и быстрые, -  теперь  казались
какими-то мертвыми, непроницаемыми, и не читалось в них  больше  прежней
заинтересованности. Такой взгляд может быть у судьи, прокурора: приговор
давно утвержден, охрана ждет в соседней комнате, и  слова,  произносимые
обвиняемым и защитой, не более, чем никому не нужные формальности...
   Детектив интересен лишь тогда, когда не знаешь развязки,  а  уж  если
невольно подсмотрел последние страницы, книгу можно отложить, и  навсег-
да.
   Лишь к концу беседы Куратор немного оживился.
   - Больше вам ничего не предлагали? - поинтересовался он.
   - Кто? - не понял киллер.
   - Шадринские.
   - Собирались сюда. Отдохнуть, расслабиться, пересидеть  после  завала
Самсонова-младшего.
   - Ракита? - По одному лишь этому вопросу Солоник понял, что  собесед-
нику известно буквально все.
   - Да, он.
   - А каковы их дальнейшие планы?
   - Я - исполнитель, и они не делятся со мной планами,  -  дипломатично
ответил Македонский.
   - Вам уже заплатили?
   Македонский утвердительно кивнул.
   - Да. Но, как я понял, это "исполнение" было заказано и вами тоже,  -
заметил он. - Просто интересы двух сторон совпали. - В этих  его  словах
без труда читался нехитрый подтекст: а как насчет гонорара от вас?
   Серенький пружинисто поднялся, давая тем самым понять,  что  разговор
завершен.
   - Ну, всего хорошего. Кстати, что у вас с пластической операцией?
   - Готовлюсь, - неопределенно ответил Саша.
   - Что касается вашего гонорара. На днях  я  позвоню  в  Москву,  надо
кое-что уточнить. Думаю, в первой половине февраля мы  переведем  деньги
на ваш счет. Как обычно.
   - А в ближайшее время я вам понадоблюсь? - осторожно  поинтересовался
киллер.
   - Вряд ли вы нам потребуетесь. - Пожав на прощание руку, Куратор неб-
режно кивнул и двинулся к своему "Фиату".
   Проводив его взглядом, Македонский почему-то подумал: последняя фраза
"вряд ли вы нам потребуетесь" имеет отношение  не  только  к  ближайшему
времени...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

   Было бы наивным полагать, что Валера Горчаков ни о чем не  догадывал-
ся. Если достаточно неглупого человека, как он, нанимают для  исполнения
деликатной роли двойника, то следует непременно выяснить, кого же на са-
мом деле он дублирует.
   Во всяком случае, бывший пограничник с первого же дня  знакомства  ни
на секунду не сомневался: московский "бизнесмен Саша" так  же  далек  от
мира бизнеса, как и он сам.
   И Горчаков, стараясь не привлекать ничьего внимания,  принялся  осто-
рожно расследовать, доискиваться, кто же на самом деле его хозяин.
   Первые же результаты изысканий заставили  двойника  всерьез  насторо-
житься. Человек, которого Валера временно изображал, по всем  документам
числился греческим гражданином "Кесовым Владимиросом, сыном Филаретоса и
Марии, репатриантом из Рустави". Но сам почему-то представился Сашей. Да
и на грека, пусть даже репатрианта из Грузии, внешне не  очень  походил.
Одно это заставило Валеру усилить поиски, и вскоре он выяснил  еще  одну
любопытную подробность: на идентификационной карте  "Владимирос  Кесов",
он же "бизнесмен Саша", также значился греческим гражданином, репатриан-
том из Грузии, но уже Поповым Валериасом, сыном Космоса и Анны.
   Горчаков был совсем не так глуп, чтобы дойти до очевидного:  уж  если
человек так тщательно скрывается, следовательно, ему кто-то  или  что-то
угрожает. А если он нанимает двойника, то намерен рано или поздно  подс-
тавить его вместо себя.
   Во время московского вояжа хозяина Валера тщательно  обследовал  кот-
тедж, и сделанные им находки впечатлили. В подвале дома  хранился  целый
арсенал - четыре новеньких, в заводской смазке "Калашниковых" разных мо-
дификаций, с полдюжины иностранных пистолетов и револьверов, два  "Мака-
рова" отечественного производства, дорогой арбалет с лазерным  прицелом,
три снайперские винтовки, "хеклер и кох",  "FN  30-II"  и  отечественная
"СВД", американская "М-16" с оптикой. Вдобавок девятимиллиметровый  пис-
толет-пулемет "узи", несколько ящиков патронов разных калибров, гранаты,
капсули к взрывателям... Там же, в подвале, были обнаружены парики, нак-
ладные усы и бороды, инструменты для нанесения и снятия грима, подробные
карты Греции, Италии, Испании, Германии и  Швейцарии,  оборудование  для
проявления и печати фотоснимков и сами фотографии.  Людей,  изображенных
на них, Горчаков никогда не видел.
   Неожиданно вспомнилось, что часто, ближе к вечеру, Саша надолго  ухо-
дил в гараж за виллой. Однажды он вынес оттуда множество разнокалиберных
гильз, судя по всему, свежеотстреленных. Гильзы были закопаны  во  дворе
виллы, и у Горчакова тогда хватило ума не спрашивать, откуда они.  Прав-
да, стрельбы из гаража слышно не было, но глушители, обнаруженные в под-
вале вместе с оружием, вполне объясняли и это обстоятельство.
   После находки оружия поиски сделались более целенаправленными.  Двой-
ник тщательно обследовал гараж, где были обнаружены  маты,  поставленные
вертикально к стене, наверняка, чтобы не рекошетили пули. Валера  санти-
метр за сантиметром общупал салон джипа, проверил содержимое карманов  в
обширном гардеробе Солоника, перетряс все книги и обнаруженные видеокас-
сеты.
   В кармане одного пиджака двойник обнаружил несколько кредитных карто-
чек, оформленных на имя гражданина Греции Владимироса Кесова.  Это  было
вполне объяснимо. Но как можно объяснить паспорт на имя гражданина  Рос-
сии Валерия Максимова, найденный в тайнике за книгами, и  кредитки  "Ви-
зы", оформленные на это же имя? Тем более что в российском паспорте была
вклеена Сашина фотография...
   Первая догадка была столь же  неправдоподобной,  сколь  и  ужасающей:
"бизнесмен Саша" - российский шпион, агент Службы внешней  разведки  или
кто-то вроде этого. Однако, пораскинув умом, Валера отбросил  эту  мысль
как вздорную и нелепую. Российский шпион, окажись его хозяин и работода-
тель таковым, не стал бы нанимать в дублеры случайного человека с улицы.
   Богатство найденного арсенала, документы на чужие фамилии  и  царская
роскошь, которой окружил себя в афинском пригороде Лагониси  "Владимирос
Кесов", невольно заставили вспомнить зловещие слова "мафия" и "организо-
ванная преступность". Вне сомнения, "бизнесмен Саша" конфликтовал с рос-
сийскими законами (а то с чего бы он вдруг уехал из России?),  имел  ка-
ких-то могущественных друзей (что вполне объясняло наличие самых  разных
документов, явно поддельных) и, естественно, врагов, не менее  могущест-
венных. Как понял двойник, рано или поздно его хозяин выставит этим  са-
мым врагам своего двойника.
   Оставалось выяснить главное: кто же этот человек на самом деле,  кого
он боится, с кем контактирует и какие цели может преследовать.
   Последующие дни Горчаков потратил на сбор информации. По логике,  та-
ковую можно было почерпнуть из газет и телевидения.
   Правда, тут, в спокойной и тихой Греции, информация о российской  ма-
фии оказалась достаточно скудной. После долгих поисков Валера нашел  вы-
ход: небольшая фирма, специализировавшаяся по компьютерным сетям,  пред-
лагала электронную подписку на любое периодическое издание любой  страны
мира.
   Просмотрев на мониторе компьютера множество российских изданий,  Гор-
чаков вскоре наткнулся на любопытную информацию. В старом, за июнь  1995
года, номере "Известий" сообщалось:
   ЗА КИЛЛЕРА - КРУПНАЯ НАГРАДА Многие уже знают, что в ночь  с  воскре-
сенья на понедельник из следственного изолятора номер 1, более известно-
го как "Матросская тишина", бежал опасный киллер Александр Солоник,  об-
виняемый в расстреле сотрудников милиции на Петровско-Разумовском  рынке
в Москве, а также в заказных убийствах ряда уголовных авторитетов.
   Дальнейшая судьба киллера просчитывается так. Скорее всего его поста-
раются переправить за границу. Там Солоника, возможно,  ожидает  пласти-
ческая операция и комплект документов на другое имя.
   А после отдыха возвращение на Родину и очередное задание.  Кто  будет
следующей жертвой убийцы-профессионала?
   Сейчас в Московском ГУВД создан специальный штаб по  поимке  беглеца,
виновного также в расстреле милиционеров. Задействованы все  оперативные
службы. За сведения о Солонике и его спутнике Меньшикове обещано крупное
вознаграждение.
   Контактные телефоны, по которым можно сообщить  конфиденциальную  ин-
формацию: 200-94-94, 200-90-87,02.
   Тут же помещалась фотография разыскиваемого:  прямые  волосы,  хищный
прищур, аккуратно подстриженные усики и шкиперская бородка.
   "Александр СОЛОНИК", - лаконично значилось внизу.
   Взглянув на фотоснимок, Горчаков едва удержался от возгласа удивления
и одновременно ужаса. Человек, изображенный на фотоснимке,  был  не  кто
иной, как Владимирос Кесов, он же Валериас Попов, он же  Валерий  Макси-
мов, он же бизнесмен Саша из Москвы, он же его работодатель, он же - че-
ловек, которого он, Валера, подрядился изображать.
   Это было настоящее потрясение, удар,  катастрофа.  Наверное,  никогда
прежде Валера не находился в таком смятении.
   Да, волею случая так уж сложилось, что он, бывший офицер-пограничник,
бывший грузчик, вышибала и экспедитор в недорогом  афинском  кафе,  стал
дублером одной из самых загадочных и зловещих фигур криминальной истории
России. Давая согласие изменить внешность, чтобы иногда бывать там,  где
"бизнесмену Саше" бывать не с руки, Горчаков даже не  представлял,  нас-
колько такое согласие способно изменить всю его жизнь.
   Взяв себя в руки, Валера продолжил просмотр и скоро обнаружил заметку
в солидных "Московских новостях" за июнь 1995 года.  Выглядела  она  еще
более устрашающе.
   Милиция предпочитает не делиться  информацией.  Однако,  как  сообщил
"МН" осведомленный сотрудник МВД РФ, скупость сведений диктуется  прежде
всего безопасностью сотрудников органов. По мнению источника, за Солони-
ком стоят настолько крупные мафиозные авторитеты, имеющие выход на самый
верх государственной власти, что сыщики изначально оказались под двойным
ударом.
   Выходя из виллы, Горчаков мельком взглянул на свое отражение в зерка-
ле. Его передернуло: никогда еще собственное лицо не вызывало в нем  та-
ких чувств.
   Следующий день двойник, запершись у себя наверху, размышлял,  и  раз-
мышления эти не были лишены четкой логики.
   Отправная их точка была таковой: внешность  уже  изменена,  и,  чтобы
вернуть первоначальную, потребуется новая операция и довольно  продолжи-
тельное время. Следовательно, обратного пути в ближайшее время  быть  не
может, это очевидно. Как, впрочем, и то, что рано или поздно Македонский
выставит двойника вместо себя, имитируя собственную смерть.
   Впрочем, это обстоятельство было  единственным  минусом,  потому  что
Горчаков во всех, даже, казалось, самых безнадежных ситуациях умел  нео-
жиданно находить и плюсы.
   И плюсов, как ни странно, оказалось сразу несколько.
   Во-первых, этот самый Солоник вряд ли догадывался об открытиях,  сде-
ланных собственным двойником. Следовательно, он, Валера, получает допол-
нительный козырь - эффект внезапности.
   Во-вторых, сходство между двойником и оригиналом действительно выгля-
дело поразительным. Это означало, что, овладев документами на имя Влади-
мироса Кесова или Валериаса Попова, или Валерия Максимова  и  кредитными
карточками на эти же имена, можно в одночасье сказочно разбогатеть. И не
на пять тысяч долларов в месяц, которые получает  Горчаков  за  то,  что
ежедневно, ежечасно подвергает себя смертельной опасности!
   - А почему бы мне самому не стать Александром Македонским? -  вполго-
лоса спросил себя Горчаков и тут же ощутил, как у него засосало под  ло-
жечкой - наверное, от фантастичности такого варианта.
   Впрочем, как он понял, ничего фантастического и невероятного  тут  не
было. Смертельная опасность, дамокловым мечом  нависшая  над  двойником,
оставляла выбор: или безропотно погибнуть,  или,  убив  своего  хозяина,
сделаться миллионером...
   На греческую столицу уже опускались густые фиолетовые сумерки,  когда
юркий "Фольксваген-Гольф", притормозив у бордюра в начале неширокой ули-
цы, остановился, и Мустафа, сидевший за рулем, вопросительно взглянул на
Свечникова.
   - Короче, так: мы с пацанами его пасем попеременно. Вроде бы  он  нас
еще не засек. Позавчера прилетел из Москвы, теперь засел дома.
   - Один?
   - Там еще какая-то телка. Сегодня приехала.
   - Откуда? Что за телка?
   - Попытались пробить. Вроде из Москвы прилетела,  похоже,  русская...
Больше ничего не выяснили.
   - Неужели тут своих телок мало? - искренне удивился Свечников.
   Собеседник Свечи хмыкнул, но ничего не сказал в ответ.
   Закурив, бригадир откинулся на спинку сиденья и, опустив стекло,  по-
интересовался:
   - На виллу проникнуть можно?
   Мустафа поморщился.
   - Думаю, что нет. Там всякой сигнализации понапихано выше  крыши.  Мы
уже пробовали: нашли местного мальчишку, сунули ему десять баксов, чтобы
он через забор перемахнул. Сирена завыла, мигалки включились. И тут  же,
через минуту, две машины ихних  ментов  примчались.  Патруль,  наверное.
Увидели пацанчика, пальцем погрозили,  пролопотали  что-то  по-своему  и
укатили. Короче, хрен там залезешь, - подытожил свой рассказ Мустафа.  -
Тут по-другому надо, по-хитрому.
   - А как? - бригадир бросил взгляд, полный ненависти, на виллу.
   - Есть только один вариант, - продолжал Мустафа, - сидеть в засаде  и
ждать, пока он куда-нибудь один не покатит. А там - пристроиться,  оста-
новить, волыну к голове и - в лес.
   - Да тут и леса приличного нет, - заметил Свеча.
   - Какая разница! Главное, его где-нибудь на дороге подловить. Он вро-
де без охраны ездит. Ментов тут, в Афинах, немного, это тебе не  Москва.
Короче говоря, реально.
   Бригадир урицких потянулся к мобильному  телефону,  взятому  напрокат
тут же, в Греции.
   - Короче, я сейчас Рябому позвоню, они с Аркашей  сегодня  в  прокате
тачку взяли, - объяснил Свечников, набирая номер. - Алло,  Аркаша?  При-
вет. Короче, бери Рябого, за руль - и сюда, в Лагонис... Да,  будем  си-
деть и ждать, пока этот сучонок куда-нибудь не поедет. Быстрей, быстрей,
на месте обо всем перетрем.
   Нажав сброс, Свеча обернулся к сидевшему за рулем Мустафе.
   - А если телку в заложницы взять?
   - Думаешь, клюнет на такое? Серега, ты сам прикинь: он ведь по полной
программе "шифруется", в розыске. Станет он  из-за  какой-то  манды  па-
литься! Что бы ты на его месте делал? Своя рубашка ближе к телу, как тут
ни крути...
   Слова Мустафы не были лишены логики, и потому  Свеча  решил  отложить
этот вариант.
   - А он часто выезжает? - Свечников буквально  буравил  глазами  виллу
Македонского.
   - Раз в день точно, - уверенно сказал Мустафа. - Следили. А то  и  по
нескольку раз. По магазинам почти не ездит - какого-то грека  для  этого
нанял, но грек этот на вилле не живет. Чаще всего выезжает по вечерам: в
кабаки, клубы разные. Может, и сегодня  куда  поедет.  Сегодня  пятница,
завтра выходной. Что бы ты с его лавьем по вечерам дома сидел?
   Бригадир взглянул на часы.
   - Так, сейчас половина седьмого... Ну куда там Рябой с Аркашей запро-
пастились?..
   Этот красный "Фольксваген-Гольф" Саша  Солоник  видел  уже  несколько
раз. Впрочем, как и его пассажиров. И машина, и пассажиры сразу же пока-
зались Македонскому подозрительными, и потому он сразу же обратил внима-
ние на номер...
   Все началось еще до поездки в Москву. В тот день, в восемь утра, ког-
да он собрался на утреннюю пробежку, "Гольф" подкатил почти к самым  во-
ротам. Трое мужчин, сидевших в салоне, о чем-то переговаривались и,  как
показалось владельцу виллы, то и дело посматривали в его  сторону.  Вер-
нувшись после трехкилометрового кросса, Саша невольно  обратил  внимание
на то, что те же пассажиры продолжают рассматривать его дом. В руках од-
ного из них был какой-то черный предмет, напоминавший бинокль.
   На следующий день после своего возвращения  из  России  киллер  вновь
увидел все тот же "Фольксваген", с тем же номером. Теперь в салоне сиде-
ло лишь двое, но лица их Македонский запомнил отлично: один - невысокий,
чернявый, плотно сбитый, похожий на татарина; другой - высокий, широкоп-
лечий, с соломенными, словно выкрашенными волосами.
   И вновь они внимательно, в открытую наблюдали за его домом.
   Сегодня в Афины прилетела Наташа, и это заставило Солоника  забыть  о
машине с подозрительными пассажирами. Но лишь на какоето время.
   Вчерашнее происшествие и вовсе  заставило  насторожиться:  неожиданно
сработала охранная сигнализация, и подоспевшая полиция мгновенно излови-
ла нарушителя - местного пацаненка лет десяти. Пацанчик плакал и божился
по-гречески, что он ничего не хотел воровать на вилле, и его отпустили с
миром.
   Это никак уже не могло быть случайностью - за ним следили, его пасли,
его пробивали. Впрочем, чему удивляться? Македонский был готов к  такому
повороту событий.
   Конечно, можно было временно  перебраться  на  какую-нибудь  из  двух
вилл, недавно снятых на всякий случай, но Македонский уже знал, как  ему
следует поступить.
   Поднявшись к двойнику, Саша коротко приказал:
   - Одевайся, Валера. Сейчас поедем в одно место. Дело есть.
   Тот с готовностью поднялся, словно бы и ждал этой команды.
   - Далеко?
   - По дороге расскажу.
   Двойник принялся одеваться, а Саша спустился  к  Наташе  и,  стараясь
вложить в свои интонации как можно больше уверенного спокойствия, произ-
нес:
   - Мне по делам надо в аэропорт. Ты спать не ложись, на всякий  случай
собери вещи и держи наготове документы...
   - Что-то случилось? - забеспокоилась  та.  Видимо,  женская  интуиция
подсказывала, что у Саши возникли какие-то проблемы.
   - Да нет, все в порядке, ни о чем не волнуйся. Скоро буду.
   - Мы куда-нибудь поедем? - Подойдя к Солонику,  Наташа  нежно  обняла
его за плечи. - У тебя вид какой-то встревоженный.
   - Ничего, бывает. Вернусь - съездим куданибудь проветриться. К  теле-
фону не подходи, никому не открывай. Ну все, пока.
   Он поцеловал ее в лоб и почему-то поймал себя  на  предчувствии,  что
видит эту девушку последний раз в жизни.
   Уже темнело, когда из ворот виллы выкатил белоснежный джип  "Тойота".
Яркие конусы света фар на секунду выхватили из темноты  два  автомобиля:
"Фольксваген-Гольф" и "АльфаРомео". Солоник, сидевший за рулем,  тут  же
отметил, что в каждой из машин по два человека.
   - Куда это на ночь глядя? - поинтересовался двойник, внимательно наб-
людая за Солоником.
   - В аэропорт, к римскому рейсу. Надо будет встретить одного человека.
Вот ты и встретишь его вместо меня. - Объяснение казалось довольно  убе-
дительным, и Горчаков осторожно поинтересовался:
   - Может быть, мне сразу пересесть за руль?
   - Нет, потом.
   Дорога в международный аэропорт Эллиникон была знакома  Македонскому,
ему не единожды приходилось ездить по ней.
   Тяжелый джип, вспарывая темноту ночи мощными фарами, катил по пустын-
ной трассе. Сидевший за рулем Саша то и дело бросал быстрые, насторожен-
ные взгляды в зеркальце заднего вида.  Ему  показалось,  что  "Гольф"  и
"Альфа-Ромео", которые он видел возле виллы, медленно и верно  настигают
его.
   Как ни странно, но это даже обрадовало Македонского. Его преследовали
сразу обе машины, а это означало, что Наташа оставалась  в  безопасности
хотя бы на какое-то время...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

   Белоснежный джип "Тойота" стремительно мчался по  дороге,  ведущей  к
аэропорту Эллиникон. Внизу, под обрывом, на  морском  берегу,  светились
многочисленные огоньки гостиниц, мотелей и увеселительных  заведений,  и
лунная дорожка на водной глади отливала жидким золотом.
   В просторном салоне джипа сидели двое мужчин. Их внешность была  уди-
вительно схожей: оба невысокого роста, атлетически  сложенные,  карегла-
зые, тонкогубые. Даже следы от удаления родинок на губах и шрамы от све-
денной татуировки на средних пальцах рук удивительным  образом  повторя-
лись.
   Тот, что был за рулем, продолжал бросать быстрые взгляды в  зеркальце
заднего вида. Красный "Фольксваген-Гольф" то приближался, то отставал.
   - За нами? - поинтересовался пассажир джипа.
   - Вроде бы.
   - А кто?
   - Знал бы, остановился, поздоровался, предложил бы в свою тачку пере-
сесть, - с усмешкой процедил водитель. Доехав до поворота,  он  прибавил
скорость, и "Гольф" отстал. Лишь жиденькие светящиеся капли фар, расплы-
ваясь, маячили вдали, но теперь невозможно было определить, чьи это фары
- машины преследователей или какой-то другой.
   - Если тебя действительно преследуют, остановись, аккуратно сверни  в
сторону и выключи габариты, - посоветовал пассажир "Тойоты".
   Шофер взглянул на спутника несколько удивленно, однако последовал его
совету. Скоро джип, притормозив, свернул на неширокую асфальтовую дорож-
ку и выключил габаритные огни.
   - А кого в аэропорту встречаем? - поинтересовался пассажир.
   - Люди из Италии приезжают, пришлось бы засветиться, а светиться я не
хочу, - объяснил шофер. Обернувшись, взглянул на шоссе -  "Гольф"  вроде
бы исчез.
   - Что я должен говорить, кого встречу?
   - Возьмешь их в машину, сядешь за руль, отвезешь в район Глифады, ос-
тавишь в какомнибудь баре, скажешь, что скоро вернешься. Все.
   - А как зовут этих людей? Они откуда? Русские или нет? О чем мне  го-
ворить с ними по дороге? Что они меня могут спросить? Как в конце концов
я их узнаю? Или они узнают меня... то есть, тебя? - не  отставал  пасса-
жир; в голосе его проявлялось нараставшее недоверие.
   Водитель поморщился, словно от зубной боли, и вновь взглянул  в  зер-
кальце заднего вида - преследователей по-прежнему не было.
   - Я тебе все по дороге расскажу, - пообещал водитель и  посмотрел  на
часы. - У нас еще есть время. Ну, поехали.
   Джип, заурчав мощным мотором, покатил в гору и, миновав несколько по-
воротов, выехал на дорогу, ведущую в сторону Варибоби - района, находив-
шегося в десяти километрах от аэропорта.
   - Почему мы поехали этой дорогой? - забеспокоился пассажир.
   - Так быстрей. - Вопросы, которые тот задавал, все больше  раздражали
водителя.
   - Может быть, все-таки я пересяду за руль?
   - Обожди, успеется. Давай-ка лучше остановимся, и я тебе все  расска-
жу.
   Водитель переключил фары на  ближний  свет  и,  проехав  метров  сто,
съехал на смотровую площадку.
   Свет фар выхватил из чернильной  темноты  раскидистую  пальму,  ровно
подстриженный кустарник, пожухлую траву, покатый пригорок.
   Водитель прекрасно знал это место. Зона отдыха,  и,  наверное,  самая
популярная в греческой столице. Не зря когда-то тут, в Варибоби, находи-
лась резиденция греческого короля. Чуть повыше,  на  горе,  поблескивало
небольшое, никогда не замерзавшее озерцо. В летнее время там,  в  много-
численных кафе и барах, любили отдыхать и местные, и туристы, но теперь,
ненастным зимним вечером, побережье выглядело пустынным и потому унылым.
   Водитель заглушил двигатель и, откинувшись на спинку  сиденья,  начал
негромко, но отчетливо:
   - Короче говоря, мы сделаем так...
   - Бля, куда же он делся? - выругался Свечников, вжимая педаль газа  в
пол. Маленький "Гольф" затрясло, словно автомобиль собирался  оторваться
от трассы и взлететь.
   Свеча выжимал из "Фольксвагена" все, на что тот был способен. Вот уже
минут двадцать он преследовал белый джип, в котором, как знал  бригадир,
наверняка сидел убийца его брата, человек, от  судьбы  которого  в  его,
Свечникова, жизни зависело многое, если не все.
   Мустафа мельком взглянул на приборную панель - стрелка спидометра пе-
ревалила за сто пятьдесят.
   - Не гони так.
   - Куда же он пропал, сукин сын? - не обращая внимания на слова Муста-
фы, воскликнул Свеча. - Ведь только что видели его.
   - Может быть, свернул куда-нибудь. В отличие от нас, он тут все доро-
ги знает. Вон, сразу за поворотом дорога наверх. Отстал от нас, свернул,
а мы проскочили мимо.
   Предположение Гольянова не было лишено смысла. Свеча, недовольно  по-
морщившись, остановился, ожидая отставшую "Альфа-Ромео".
   - Просек-таки, сучонок, что мы его пасем,  -  с  ненавистью  процедил
Свечников. - Теперь может и вовсе лыжи сделать. Ищи его потом. Говорил я
тебе, когда его в первый раз утром видели, - давай вальнем, и все  дела.
А ты - телохранители, телохранители, - злобно скопировал он Мустафу.
   Дождавшись "Альфа-Ромео" с сидевшими в салоне Рябым и Аркашей,  Свеча
рывком опустил стекло дверки и произнес возбужденно:
   - Он, наверное, в сторону свернул. Набарал-таки нас.
   - Похоже, - согласился сидевший за рулем Рябой, высокий плечистый ма-
лый с соломенными волосами. - Мы и сами об этом подумали. Сколько катим,
километров десять проехали, наверняка бы догнали!
   - Короче говоря, разделимся: вы дуйте по этой трассе и пасите.  Тачку
его и номер-то запомнили?
   Рябой утвердительно кивнул.
   - Если что заметите - сразу мне на мобильный.  А  мы  возвращаемся  и
сворачиваем вон на ту дорогу. Все пацаны, удачи, держите связь.
   Рябой и Аркаша поехали дальше, а "Гольф", круто  развернувшись,  пом-
чался в обратном направлении. Мустафа внимательно вглядывался в темноту,
чтобы не пропустить нужный поворот.
   - Тормозни, - негромко скомандовал он. - Свеча,  вон  за  тем  знаком
направо и наверх...
   Ядовито-желтая луна  подсвечивала  рваные  контуры  облаков  тяжелым,
мертвенным светом. Тишина стояла почти полная - лишь изредка слышался со
стороны далекой трассы шум проезжающих машин да ветер иногда доносил по-
рывами обрывки музыки. Внизу, у самого моря, в многочисленных  ресторан-
чиках, ночных клубах и дансингах, праздник жизни не прерывался ни на ми-
нуту.
   На ровной, как стол, смотровой площадке с раскидистой  пальмой  стоял
белоснежный джип "Тойота". Обе передние дверки были приоткрыты,  и  фары
светились ближним светом.
   Двое невысоких мужчин, чья внешность выглядела на удивление  одинако-
вой, мирно беседовали, стоя у передка джипа. Впрочем, говорил все больше
один, а второй слушал, послушно склонив голову, но скорее пряча от собе-
седника злобный прищур глаз.
   - Короче говоря, расклад такой. Через час прибывает самолет из  Рима.
Ты должен поехать в Эллиникон и, дождавшись прибытия...
   Закончив инструктаж, водитель джипа испытующе взглянул на  пассажира,
словно пытаясь по его глазам угадать, убедил он его или нет. Но  опреде-
лить этого не удалось: то ли из-за темноты, то ли потому,  что  пассажир
избегал встречаться с ним взглядом.
   - А дальше что? - спросил он.
   - Отвезешь в район Глифады, оставишь их в  каком-нибудь  баре.  После
вернешься и скажешь, где они.
   - Что мне говорить по дороге, если спросят?
   - Тебя ни о чем не будут спрашивать, - с раздражением процедил  води-
тель.
   - А ты как же? - поинтересовался пассажир.
   Водитель неопределенно махнул рукой в сторону дороги.
   - На такси доберусь. Тут рядом аэропорт, транспорта хватает.
   - А почему ты не рассказал мне об всем этом раньше?
   - Что именно надо было рассказать?
   - Зачем ехать затемно сюда, в Варибоби? Всего лишь чтобы рассказать о
том, кого мне следует встретить с римского рейса?
   - Раньше я не мог. Самому час назад позвонили, -  объяснил  водитель,
поджав тонкие губы. - И вообще, я тебе не за то деньги плачу,  чтобы  ты
меня обо всем расспрашивал. Делай, что я тебе сказал.
   Пассажир неожиданно улыбнулся.
   - Ладно. Значит, еще раз: приезжаю в Эллиникон, встречаю, везу в Гли-
фаду, оставляю их в баре. Возвращаюсь к тебе и докладываю.
   - Все правильно, - кивнул первый и, сунув  руку  в  карман,  протянул
пассажиру ключи от машины.
   - А как же эти... - пассажир кивнул в сторону трассы.
   - Они ничего не знают про римский рейс.
   - А кто они вообще? - В голосе пассажира  послышалось  плохо  скрытое
напряжение.
   - Не знаю. Тебя это тоже не должно касаться. Думаю, они  тебе  больше
не встретятся. Да, возьми вот деньги на расходы. - На капот легла  пачка
драхм, перевязанная аптекарской резинкой.
   Никаких вопросов больше не последовало. Видимо, пассажир,  отправляв-
шийся в аэропорт, уже принял для себя какое-то решение.
   Он открыл дверцу и, усевшись за руль, потрогал рычаг переключения пе-
редач.
   - Слушай, ты мне как-то показывал, где задняя скорость, я забыл. Будь
добр, покажи еще раз, - попросил он.
   Прежний водитель джипа огляделся  по  сторонам,  но  ничего  подозри-
тельного не обнаружил. Лицо его в одночасье  сделалось  сосредоточенным.
Сунув руку в карман, он направился к машине.
   - Сейчас, сейчас...
   Уселся в салон на место рядом с водительским, хлопнул дверцей. И поч-
ти сразу из машины донесся глухой удар, затем - шум борьбы, чей-то сдав-
ленный крик.
   И все стихло. Одна дверца джипа медленно открылась, и из салона вышел
невысокий, атлетически сложенный мужчина: короткая  стрижка,  правильные
черты лица, на верхней губе след от сведенной родинки.
   Подойдя к передку джипа, он извлек из кармана россыпь кредитных  кар-
точек и какие-то документы. Небрежно просмотрел их в свете фар  и  вновь
сунул в карман. После чего открыл заднюю дверцу, достал из салона черный
полиэтиленовый мешок, в каких тут обычно в городах по утрам вывозят  му-
сор. Он выволок из джипа еще теплое тело убитого. Запихнул его в мешок и
бросил тут же, на смотровой площадке.
   - Ну вот и все. Ищите теперь Александра Македонского, - негромко про-
изнес убийца, бросив прощальный взгляд на свою жертву.
   Спустя несколько секунд белый  джип,  урча  мощным  мотором,  покатил
вверх, к небольшому озерцу. За ним проходила еще одна дорога, до нее бы-
ло не более пяти минут езды...
   - Свеча! Тормози! - возбужденно закричал Мустафа,  заметив  на  земле
большой, продолговатый предмет, завернутый в черный полиэтилен.
   Красный "Фольксваген-Гольф", скрипнув тормозами, остановился на  ров-
ной, как стол, смотровой площадке. Свеча, осторожно открыв дверцу, вышел
из салона и, оглянувшись по сторонам, двинулся в сторону странного пред-
мета. Наклонился, осторожно приоткрыл мешок.
   Остеклянившиеся глаза, кровавая пена на губах, тускло блестящие зубы,
прикушенный фиолетовый язык. Зрелище, как говорится, не  для  слабонерв-
ных.
   - Твою мать! - только и смог прошептать пораженный Свеча.
   Да, сомнений быть не могло: тут, на окраине Афин, в черном полиэтиле-
новом мешке, в каких обычно вывозят мусор, лежал труп Александра Сергее-
вича Солоника, одной из самых зловещих и загадочных фигур  постперестро-
ечной России, человека, получившего титул "киллера номер один", чье  имя
наводило ужас на многих - от седых, состарившихся на службе следователей
прокуратуры до заматерелых на зонах и пересылках воров в законе; от не в
меру борзых авторитетов новой формации, именуемых чаще  отморозками,  до
респектабельных, уверенных в себе и своей охране  банкиров  и  бизнесме-
нов...
   - Ну, что там такое? - спросил Мустафа, подойдя поближе.
   - Смотри...
   Гольянов наклонился, пристально всматриваясь в лицо убитого.
   - Недавно ведь вальнули... Обожди-ка! - Он  осторожно,  словно  боясь
испачкаться, взял покойного за подбородок. - Теплый еще - смотри!  Заду-
шили... И когда же это успели?
   В  Афины  возвращались  молча.  Свечников,  уступив  место  за  рулем
Гольянову, отрешенно смотрел куда-то вдаль, а водитель, бросая на  спут-
ника короткие взгляды, то и дело спрашивал:
   - И кто же это его? Мы же его полчаса назад в джипе видели!
   Подъезжая к гостинице, Свеча распорядился:
   - Тормозни-ка.
   Мустафа, который до сих пор никак не мог успокоиться, послушно  оста-
новился.
   - Ты говорил - там телка какая-то осталась? - спросил Свечников.
   - На вилле? - уточнил Гольянов. - Ну да, осталась. Только на кой хрен
она нам теперь нужна?
   - Давай, разворачивайся! - В голосе бригадира прозвучало ожесточение.
- Сучонка не завалили, так хату его пошустрим. Денег-то у него  немерен-
но. А баба может знать, где и что.
   Мустафа медленно разворачивался, а Свечников уже  названивал  по  мо-
бильному Аркаше и Рябому.
   - Пацаны, поворачиваем обратно, все потом расскажу, - процедил  он  в
трубку. - Через полчаса жду на том же месте, в Лагонисе.  Давайте  быст-
рей, работу придумал. Успеете за полчаса?
   Спустя минут сорок оба автомобиля притормозили  рядом  с  трехэтажной
виллой...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

   На следующий день приметный белый джип с хромированными дугами видели
едва ли не во всех центральных районах греческой столицы.
   Еще рано утром, около восьми часов, "Тойота" притормозила у офиса од-
ного из филиалов американского банка. Водитель,  невысокий,  атлетически
сложенный мужчина, со шрамом от сведенной родинки над  губой  и  следами
стертой татуировки на пальце, небрежно хлопнув дверцей, вошел в офис.
   Подойдя к молоденькой и симпатичной кассирше, он протянул ей  пласти-
ковую кредитную карточку "American express" и на очень скверном английс-
ком со славянским акцентом поинтересовался, можно ли узнать, сколько де-
нег на ней осталось. Спустя несколько минут  сотрудница  банка,  дежурно
улыбнувшись, назвала сумму, и она заставила посетителя банка  удовлетво-
ренно улыбнуться в ответ.
   Кредитная карточка удобна во всех отношениях - это общеизвестно.  Тем
не менее ее обладатель пожелал получить все наличкой, что и было  испол-
нено. Сгрузив брикеты банкнот в большую спортивную сумку, он  кивнул  на
прощание кассирше и покинул расчетный зал,  провожаемый  ее  недоуменным
взглядом.
   Спустя минут двадцать этот же автомобиль остановился у офиса еще  од-
ного банка. Здесь владелец "Тойоты" предъявил другую кредитную карточку,
вновь поинтересовался суммой и точно так же пожелал  немедленно  обнали-
чить все деньги, закрыв счет. То же самое было  проделано  и  в  третьем
банке, и в четвертом, и в пятом...
   Центр греческой столицы постепенно оживал, наполняясь шумом транспор-
та, автомобильными клаксонами, говором толпы, призывными криками продав-
цов газет. Из открывшихся дверей кофеен звучала  музыка,  и  завсегдатаи
уже занимали привычные места за столиками.
   А белый джип с хромированными дугами, с трудом маневрируя в  насыщен-
ном автомобильном потоке, припарковался у бордюра.  Сидевший  за  рулем,
отыскав взглядом свободный таксофон, подошел к кабинке,  вставил  в  от-
верстие магнитную карточку и набрал какой-то одному ему известный номер.
   К телефону никто не подходил. Звонивший набрал номер еще раз -  длин-
ные гудки свидетельствовали о том, что нужного абонента  наверняка  нет.
Затем - еще раз, еще и еще: результат оставался прежним.
   Оставив машину на улице, владелец джипа пересел в такси и распорядил-
ся отвезти себя в Лагонис. Попросив таксиста обождать за несколько квар-
талов, осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, прошел к  ши-
карной трехэтажной вилле, опоясанной балконами.
   Ворота были заперты, окна наглухо зашторены. Казалось, на вилле нико-
го нет.
   Приехавший явно колебался: похоже, с одной стороны, ему  очень  хоте-
лось проникнуть внутрь, а с другой - по каким-то причинам он, по-видимо-
му, не мог на это решиться.
   Где-то совсем рядом послышался шум автомобильного двигателя. Приехав-
ший тотчас резко обернулся. По улице неторопливо катил  алый  "Фольксва-
ген-Гольф", и это заставило приехавшего  в  Лагонис  человека  мгновенно
спрятаться за припаркованную поблизости машину.  Впрочем,  опасения  его
были напрасными. За рулем "Гольфа" сидела молодая чернявая девица, а но-
мер автомобиля свидетельствовал, что он принадлежит частному лицу, а от-
нюдь не фирме по прокату автомобилей.
   Да и мало ли тут, в Греции, "Фольксвагенов" красного цвета?
   Бросив в сторону виллы прощальный взгляд, приехавший человек  глубоко
вздохнул и неторопливо двинулся в сторону ожидавшего его такси.
   Спустя полчаса он вновь садился в свою "Тойоту". Заурчал двигатель, и
огромная машина медленно вырулила со стоянки.
   Последующие его действия отличались четкостью и безусловной продуман-
ностью. За считанные минуты был куплен авиабилет на Кипр, в Лимасол. Ог-
ромная спортивная сумка, с которой владелец джипа обращался особенно ос-
торожно, помещена в камеру хранения. Ну а машину он оставил на  стоянке,
судя по всему, навсегда.
   Впрочем, незадолго до того, как припарковать джип, его владелец  изв-
лек из бардачка загодя заготовленный чистый лист бумаги и быстро нарисо-
вал довольно подробный план: схема шоссе,  направления  разворотов,  не-
большое озерцо в зоне отдыха, кустарник и полянка с пальмой  посередине.
Во избежание недоразумений составитель схемы  сделал  несколько  пометок
по-русски: "Варибоби", "аэропорт", "шоссе", "озеро", "поворот". В багаж-
нике "Тойоты" лежала деревянная коробочка, в нее и была помещена  схема,
предварительно завернутая в целлофан.
   До отправления самолета оставалось чуть более двух часов, и пассажир,
еще раз проверив часы, вновь заказал такси. Теперь путь его лежал на од-
ну из загородных бензоколонок.
   Унылый пустырь, пропахшая машинным маслом и  бензином  земля,  чахлая
растительность, скучающие без дела рабочие и собачья будка.  Под  ней  и
была незаметно спрятана деревянная коробочка с нарисованным планом.
   Международный звонок из аэропорта Эллиникон стал логическим  заверше-
нием сегодняшних действий: абонент позвонил в московский РУОП  и  кратко
пояснил, где следует искать схему.
   - Кто вы? Кто это говорит? - сквозь шумы и треск донесся до звонивше-
го голос дежурного, но звонивший, ничего не ответив, повесил трубку...
   Дальнейшие события разворачивались с головокружительной быстротой.
   Из Москвы, соблюдая все меры конспирации, вылетела группа  задержания
во главе с Олегом Ивановичем Воиновым. Однако в последний момент маршрут
руоповцев изменился, и вместо Греции они очутились  в  Италии.  Согласно
информации, полученной по каналам "Интерпола",  Македонский  должен  был
выехать в Рим. Вскоре, однако, все встало на свои места, и самолет с че-
тырьмя офицерами МВД приземлился в афинском аэропорту.
   Этот вояж российских борцов с организованной  преступностью  выглядел
как минимум странно. Собственно, в каком качестве руоповцы  вылетели  на
поиски Солоника? Чтобы схватить киллера? Но для  этого  необходимо  было
загодя согласовать действия оперативников с соответствующими ведомствами
Италии и Греции, как минимум на уровне Генеральной прокуратуры  и  МИДа.
Логичней было бы провести совместную операцию сил правопорядка всех трех
стран с возможным участием "Интерпола", чем отправляться в  загранкоман-
дировку без каких-либо полномочий.
   Конечно же руоповцы понимали это, как и то, что действовать  придется
на свой страх и риск. Но желание схватить легендарного киллера оказалось
сильнее страха вызвать скандал, неизбежный после его задержания...
   В Эллиниконе начались первые неожиданности. Спустя час после  призем-
ления с Воиновым связался его непосредственный  начальник  и  сообщил  о
странном звонке в дежурную часть Шаболовки. Оказалось, что неподалеку от
афинского аэропорта, в собачьей будке на пустыре, что за бензозаправкой,
лежит под собачьей конурой деревянная коробочка, в которой находится ин-
тересующая руоповцев информация о Македонском.
   Поймав такси, командированные  выехали  в  указанном  направлении.  И
действительно они вскоре обнаружили деревянную коробочку. Правда,  опыт-
ные руоповцы почувствовали подвох и на всякий случай  вызвали  греческих
саперов на предмет обнаружения взрывчатки. Никакой взрывчатки в  тайнике
не оказалось, зато в коробочке лежал клочок бумаги с наспех нарисованной
схемой и комментариями по-русски.
   Тот же таксист отвез Воинова и его группу в Варибоби. Схема оказалась
довольно точной, и в указанном месте был обнаружен  черный  целлофановый
мешок с трупом. В нем сразу же опознали Александра Сергеевича  Солоника.
Он был одет в серо-зеленую сорочку, черные брюки и черные же туфли.  Ни-
каких документов в карманах у него не оказалось, но личность убитого  не
вызывала сомнений.
   Странгуляционная борозда на шее свидетельствовала об удушении или по-
вешении. К такому же выводу спустя несколько дней  пришла  судебно-меди-
цинская экспертиза, присовокупив, что смерть, по всей видимости,  насту-
пила в ночь с пятницы на субботу, то есть приблизительно за сутки до об-
наружения тела.
   В том, что тело действительно принадлежит  Солонику,  сомневаться  не
приходилось. В пользу этого говорили и внешнее сходство, и особые приме-
ты: послеоперационный шрам на боку, следы  от  сведенной  татуировки  на
средних пальцах обеих рук и остатки удаленной родинки на губе. Но  глав-
ное доказательство - это полное соответствие отпечатков пальцев  убитого
с дактокартой, хранящейся в главном компьютерном сервере "Интерпола".
   Находка в Варибоби повлекла за собой настоящий информационный  взрыв.
В Греции не осталось ни единой газеты, которая бы не напечатала фотогра-
фию убитого. Заголовки подчас противоречили друг другу:  "Лидер  русской
мафии в Греции", "Главный бандит России", "Секретный агент  КГБ"...  Ил-
люстрированные журналы помещали на обложках портреты убитого, коллажи  с
изображением Кремля, храма  Василия  Блаженного  и  прищуренным  глазом,
смотрящим в оптический прицел. Ведущие телеканалы отдали под репортажи о
погибшем киллере лучшее эфирное время, а слова "русская мафия"  стали  в
то время едва ли не самыми популярными на телевидении.
   Однако прибывшим офицерам московского РУОПа было не до сенсаций.  Для
Олега Ивановича смерть  Солоника  стала  настоящим  потрясением.  Попади
группа захвата в Грецию хотя бы на сутки раньше,  Македонский  наверняка
был бы пойман и этапирован на родину, что позволило бы  сделать  Воинову
головокружительную карьеру.


   ЭПИЛОГ

   На пятимиллионные Афины опускалась антрацитно-черная мартовская ночь.
Неподвижные облака, низко повисшие над засыпающим  городом,  смазывались
по краями неверным лимонным светом молодого месяца. Свет этот, сочась  в
небольшую комнатку - номер гостиницы, - делал очертания предметов и  си-
луэт человека, склонившегося над столом, зыбкими, расплывчатыми  и  даже
каким-то нереальными.
   В номере царил полумрак. Внизу, за стенами гостиницы, зажглись первые
уличные фонари. Ярко светились окна домов напротив,  вспыхнули  неоновые
рекламы. Человек, сидевший в полумраке, не включал свет. Склонившись над
столом, он, словно завороженный, слушал записанный  на  диктофон  чей-то
голос - голос человека, которого уже давно нет в живых.
   Иногда он останавливал диктофон, перематывал кассету обратно, и  зна-
комый, столько раз слышимый баритон неторопливо, обстоятельно и подробно
повествовал историю жизни Саши Македонского. О том, как  простой,  ничем
не примечательный курганский парень стал грозой и ужасом русской  мафии.
И объяснения, почему МУР, РУОП, специальные поисковые группы ГУИНа, про-
куратура и ФСБ с их воистину неограниченными возможностями так долго  не
могли выйти на след "курганского Рэмбо". И конечно же подробный перечень
тех, кого ему, Александру Солонику, приходилось "исполнять".
   - Я понял, что они меня ведут, и тогда... - таковыми  были  последние
слова Македонского. На этом запись оборвалась.
   Четыре аудиокассеты, оставленные знаменитым  киллером  в  специальной
номерной ячейке банка на Кипре, стали, по сути, его  посмертным  словом,
его завещанием. Так уж получилось, что завещал он их своему  Адвокату  -
одному из немногих людей, принявших в нем, Александре Солонике,  подлин-
ное участие.
   Тогда, весной 1995 года, самый знаменитый узник  "Матросской  тишины"
был нужен всем: МУРу, РУОПу, прокуратуре, ФСБ, бандитам, журналистам...
   Все хотели от него чего-то добиться, но никто не хотел помочь.
   А он, Адвокат, сделал для Солоника все что мог. Наверное, именно  по-
тому покойный и доверил завещание своему защитнику.
   Как ни странно, но эти кассеты ставили куда больше вопросов, чем  да-
вали ответов.
   Кто сообщил в дежурную часть московского РУОПа о схеме, спрятанной  в
собачьей будке за бензоколонкой?
   Как получилось, что из  дела  пропали  отпечатки  пальцев  погибшего,
главное свидетельство того, что в Варибоби обнаружен действительно Соло-
ник?
   Куда пропали деньги со всех счетов убитого? А пропали они буквально в
один день со страшной находкой в Варибоби?
   Куда исчезла его подруга Наташа Крылова, человек, который,  несомнен-
но, знал о погибшем многое?
   Кто, в конце концов, спланировал и осуществил многочисленные заказные
убийства лидеров российского криминалитета, волна которых прокатилась по
России и Западной Европе?
   А главное, записи эти не дали ответа на основной вопрос:  кто  же  на
самом деле похоронен под  мраморным  крестом  на  Третьем  муниципальном
кладбище Афин?!
   Взгляд постояльца гостиницы упал на газетный лист, и он, включив ноч-
ник, прочитал:
   "Не секрет, что труп Солоника хотят увидеть очень многие. Вот  только
вопрос: а мертв ли он? Допустим, что Саша Македонский "скорее мертв". Но
"мифы и легенды" Греции заставляют в этом усомниться..."
   Впрочем, жив он или мертв, теперь это уже не имело значения. Во  вся-
ком случае для Адвоката...
   Он сделал для своего подзащитного все, что мог,  и  продолжал  делать
даже теперь, после официального известия о его смерти.
   Он ездил по моргам, посольствам и консульствам, обивал пороги  минис-
терств, встречался с людьми, способными хоть что-нибудь прояснить.
   И теперь, после смерти знаменитого киллера,  кое-что  становилось  на
свои места.
   Когда-то Александр Македонский хотел, чтобы  Адвокат  написал  о  нем
книгу. Желательно правдивую. Он оставил исходные материалы. Он рассказал
обо всем, что касалось появления его на свет  Божий,  но  в  качестве  -
Александра Македонского. Он поведал о том, что никто и никогда не должен
был знать.
   Что-то он, Александр Солоник, знал наверняка, о чем-то  лишь  догады-
вался, а о чем-то приходилось и строить всего лишь гипотезы его  Адвока-
ту.
   Впрочем, за достоверность гипотез никто не может поручиться.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: