родки бери. У вас, в Столице, может, с тарелок лопать привыкли, а у
нас всё по-простому.
- Да и у нас так же, - дипломатично усмехнулся я.
- Ну ладно, Лёха, такой, значит, расклад, - переключился Никитич
на куда более интересную тему. - Старуха моя, Марья Филипповна, сейчас
в Замохове, у старшего сына гостит, у Володьки. До августа там проси-
дит. Внуки, сам понимаешь, то сё... Да и по хозяйству помочь, как же
без этого, вы же, молодые, грязью зарастёте, если не контролировать.
Так что поживи у меня. Много с тебя не запрошу, по пятёрке в день уст-
роит?
- Нет проблем, - кивнул я. - Я и больше мог бы.
- Больше не надо, - отмахнулся Никитич. - Ты же не этот... не
дачник. Свой, можно сказать, парнишка. А зато что заплатишь, всё на
культурный отдых пойдёт, - хитро подмигнул он. - Старуха далеко, так
что некому меня контролировать. Дальше, значит, дела такие. Я, как ты
помнишь, плотничаю помаленьку, у нас тут бригада небольшая собралась,
строятся же люди, и им хорошо, и нам доход. Ну, и домой я лишь к вече-
ру прихожу. Ключ под ковриком у крыльца лежит, если раньше появишься.
Удобства где, видел. Колодец на улице, как выйдешь, направо до кирпич-
ного дома. Вёдра на задней тераске. Так что в курс я тебя ввёл. Когда,
говоришь, уезжать тебе надо?
- В понедельник с утра.
- Ну, парень молодой, найдёшь, чем себя занять, - кивнул Никитич.
У нас городок не больно интересный, но всё же... Места живописные, мо-
настырь посмотришь... В парк сходи, там у нас цивилизовано, кафе, мо-
роженное, пляж опять-таки. Прошлым летом Володька приезжал, обоих вну-
ков привёз, так их оттуда, с пляжа, за уши утянуть не могли... - Ники-
тич пожевал губами, хмыкнул, и надолго замолчал. Потом, видно, решив-
шись на что-то, хмуро произнёс:
- Ты извини, если что не так, но... В общем, твои обстоятельства
я помню. И знаешь, вон чего скажу. Старичок твой прозорливый, которого
тебе наобещали, это, конечно, хорошо, но и здесь, в Барсове у нас тоже
кое-чего сообразить можно. Дело, ты понимаешь, такое, молчком надо...
В общем, есть тут одна бабка, которая поможет. Я сам с ней и не знаком
толком, но люди говорят... Она, видишь ли, не сама гадает, но сведёт с
человеком, который умеет. Что-то ей, понятное дело, заплатишь, что-то
этому... знахарю. Я, конечно, ни за что ручаться не могу, но попробуй,
хуже не будет...
Пришлось сделать солидную паузу.
- Это хорошо, да хватит ли денег на моего старичка, если тут не
выгорит? - наконец протянул я. Видимо, Никитич не просёк моего удивле-
ния. Чему-то же нас всё-таки учили. Ладно... Но интересный получается
коленкор. Никитич... Кто бы мог подумать... Благонамеренный дядечка,
бывший церковный сторож... Ведь если официально посмотреть, своими
словами он статью заработал. "Пособничество в осуществлении оккультной
практики", триста вторая дробь "в", от трёх до пяти с конфискацией...
И ведь знает старый хрен, знает про статью. Но меня пожалел, а ещё
больше пятилетнего Саньку, сынишку моего... гипотетического. Рискнул.
Ладно... Уж как-нибудь постараюсь его отмазать в рапорте. Если вообще
придётся в это новое дело влезать. В конце концов, у меня есть своё
задание, с ним бы справиться, а трудовой энтузиазм и инициатива по та-
кой жаре сами собой издыхают.
- Про деньги не бойся, - утешил меня Никитич. - Там, говорят,
правило такое - не выйдет если чего, деньги назад возвращают. С бабки,
правда, обратно не сдерёшь, но ей-то как раз много и не дают, её дело
лишь свести с человеком. Так что, думаю, не разоришься.
- Ну, спасибо, Фёдор Никитич, - произнёс я почти искренне. -
Вдруг и в самом деле получится... Век не забуду.
- Да ладно тебе, - отмахнулся рукой бывший сторож. - Не о благо-
дарностях тебе сейчас думать надо, а о пацане своём, да о супруге
сдвинутой. Погоди, сейчас адрес бабкин тебе запишу.
Никитич пошарил на широкой, укреплённой в изголовье дивана полке,
отыскал там огрызок карандаша и, оторвав край устилавшей стол газеты,
принялся деловито на нём царапать.
- Вот, - удовлетворённо сообщил он, протягивая мне клочок. - Тут
и адрес, и нарисовано, как добраться. Ты, ясное дело, как придёшь к
бабке, на меня не ссылайся. Скажешь - люди посоветовали. Да она и сама
допытываться не станет. Знает - просто абы кто по такому делу к ней не
придёт. Но на всякий случай бумажку после порви. Мало ли... У нас тут
глушь, местная полиция ворон считает, но понимаешь, Управление контора
такая... Лучше дуром не подставляться.
- Это верно, - честно согласился я. - Спасибо, Фёдор Никитич.
- Ну всё, пора мне, - сейчас же засуетился дед. - Работа ждать не
станет.
- Вместе выйдем, - кивнул я, натягивая мятую рубашку. - В самом
деле, погуляю, посмотрю эти ваши достопримечательности.
Глава 4. О совпадениях.
Ну, достопримечательности потерпят. Сперва дело, а потом уже сом-
нительные радости города Барсова. Кстати, откуда такое название? Вот-
чина какого-нибудь князя Барса, прозванного так за храбрость? Впрочем,
может быть, как раз наоборот. Интересно, уж не красуется ли на городс-
ком гербе этот самый дымчатый, с тёмными пятнами горный кот? Надо бы
вечером у Никитича спросить. Должен знать, местный патриот как-никак.
Певец малой Родины.
На улице Глотова отыскал я очень удобную скамейку под раскидистым
тополем. Все преимущества разом - и тень, и тишина, и малозаметно. Са-
мая что ни на есть рабочая обстановка. Облокотившись об изрезанную де-
сятками инициалов спинку, я немного посидел в расслаблении, выкинув из
головы посторонние мысли. Хоть и пустячное, судя по всему, предстоит
дело, но порядок есть порядок. Настройка необходима. Пора на некоторое
время расстаться с маской незадачливого радиомонтажника Лёхи и стать
самим собой - поручиком Бурьяновым. А вышеозначенному поручику предс-
тоит разговор с одной милой старушкой, проживающей... - я перелистал
записную книжку, - проживающей по адресу: Малая Аллея, дом четырнад-
цать.
Аллея, значит, да к тому ж ещё и малая. Ну-ну... Что-то мне это
напоминало, крутилась в мозгах некая смутная мысль. Ведь слышал же я
где-то от кого-то совсем недавно про эту Малую Аллею. Или видел... Но
где?
Стоп! Кажется, уловил!
Я достал из кармана покрытый мелким почерком Никитича газетный
обрывок. Ну вот, так оно и есть! Малая Аллея, дом четырнадцать, Елена
Кузьминична.
Интересно получается! Бабуся-источник и бабуся-посредник, выхо-
дит, одно и то же лицо? Тем более интересно на это лицо взглянуть. По-
хоже, дело выходит не столь уж пресным, как думалось мне в прокуренном
кабинете начальника.
Оно ещё тогда показалось мне странным. Мелкая, рутинная работён-
ка, с которой вполне мог справиться местный райотдел - но почему-то
сигнал доходит прямо до Столичного Управления. И как это его местные
сотрудники не отследили? Может, столь обленились в здешней глуши, что
и почту не смотрят? Или... Или сигнал шёл не обычным путём? Но как? Уж
не секретным ли кодом РТ-8? Чушь! В этой Тьмутаракани о нём, надо по-
лагать, никто и не слышал. Уж во всяком случае, не бабка. Значит...
Вот это уже интересно - следующее после бабки звено. Кому она доложи-
ла? А если доложила, получается, что здесь, в Барсове сидит глубоко
запрятанный работник Управления? А чего ему тут делать? Тем более, лю-
дей и в Столице не хватает катастрофически, оно и понятно, ещё тогда,
десять лет назад, Ватолин, легендарный Первый Смотритель, отказался от
услуг бывших госбезовцев. Управление пришлось создавать практически на
пустом месте. Людей без архиерейского благословения даже и не тестиро-
вали. Сейчас-то помягче, сейчас и Училище наше в год по триста лбов
выплёскивает, и опыт какой-никакой образовался... Впрочем, те, первые
годы я знаю лишь по рассказам начальника. А Сан Михалыч очень даже се-
бе на уме мужик, если разобраться.
Ну что, пора от размышлений переходить к делу. А то еще утопает
Кузьминична на какой-нибудь базар - и жди её полдня, жарься в невиди-
мой духовке.
Я спрятал записную книжку, вложив туда и бумажку Никитича, под-
нялся со скамейки - ох, как это было неприятно, из прохладной тополи-
ной тени - да на плюющееся издевательским огнём солнце.
Идти предстояло довольно далеко - во всяком случае, так выходило
по дяди Фединой записке. Сперва до центра, потом через рынок - на
Центральное шоссе, по нему до микрорайона Столбцы, а там уже и рукой
подать до Малой Аллеи.
Вчера, во время слепого блуждания по Барсовским улицам, я бо-
лее-менее уже представлял план города, и как дойти до центра, в об-
щем-то знал.
Но жара... Нет, всё-таки я, согласно легенде, парнишка простой,
почти что отдыхающий - а значит, рубашку долой, в сумку её, гадину, в
сумку! Довольно с меня и майки. И ту бы скинул, но ведь бабки на ла-
вочках шептаться станут. А лишний шёпот мне ни к чему.
Вот что хорошо было в этом городе - попадались местами ларьки с
квасом. Странно, как я вчера их не приметил. Впрочем, наверное, к пяти
часам их уже закрывают.
Путь до городского центра можно было бы измерять выпитыми стака-
нами. Иногда возникала у меня трезвая мысль - а ну как в городе с туа-
летами похуже, чем с ларьками? А дикие кусты могут в нужную минуту и
не возникнуть. Что тогда? Да, трезвость была права. Но жажда тем не
менее перетягивала канат.
Центр оказался довольно тихим и пустынным местом. Уж на что домик
Никитича стоял на отшибе, но даже и на тамошних улицах люди встреча-
лись не в пример чаще. А тут - вымерло население, точно динозавры.
Лишь изредка пронесётся на велике лопоухий пацан, прочапает куда-то
бабка с неподъемного вида баулом, или пара-тройка помятых личностей не
спеша проследует к магазину. А ведь суббота, между прочим, на работе
никто не торчит. По огородам, что ли, расползлись? Воду на своём горбу
таскают, бедолаги.
Я их очень даже неплохо понимал. В такую пору стоит лишь раз не
полить посадки - и прощай овощи-фрукты. Ушла любовь, увяли помидоры.
Сейчас это надлежало толковать буквально.
Вот и приземистое, вросшее в землю корнями здание городской упра-
вы. Чёрно-жёлтый флаг обвис на штыре унылой тряпкой, вот тебе и
"Взвейся, державное знамя..." Тёмные прямоугольники окон подслеповато
уставились на меня, словно недоумевая - чего этот, в майке, сюда при-
пёрся? По какой такой казённой надобности?
Возле высокого крыльца отдыхали несколько пропылённых машин и
грязно-серая, с едва заметными подпалинами рыжая дворняга. Смотрела
она грустно. "Всё равно ведь ничего не дашь," - написано было на её
умной мохнатой физиономии.
Чем-то мне она не понравилась. Не то чтобы лаяла псина, скалила
зубы - нет, ни намёка на агрессию. Но настроение почему-то сразу же
испортилась, точно дохлую мышь съел. Что-то вспомнилось вдруг пакост-
но-склизкое, и тут же вновь забылось, но гнилой запах, однако же, не
желал выветриваться из мозгов.
А вот уже и рынок виден. Впрочем, его приближение и раньше можно
было вычислить - народ стал мало-помалу появляться. Ну-ну, суббота,
базарный день.
Можно обойти базар стороной, и крюк не такой уж длинный получит-
ся, но можно и насквозь. Искать обходы мне не слишком хотелось, а мо-
жет, по человеческому обществу соскучился - и я пошёл прямым путём.
Человеческое общество возникло тут же, не успел я пройти сквозь
главный вход - настежь распахнутые железные ворота, некогда окрашенные
салатовой краской, но многолетние дожди поучаствовали в творческом
процессе, и ныне ворота приобрели весьма подозрительный цвет. Такой,
наверное, имеют сдохшие крокодилы.
Нельзя сказать, чтобы торговля шла особенно бойко, но всё же я
был удивлён обилием фруктов и овощей. Надо же, несмотря на засуху,
