Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2
Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)
Demon's Souls |#9| Heart of surprises

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Юмор - Ильф, Петров Весь текст 936.48 Kb

Двенадцать стульев (полный вариант)

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 39 40 41 42 43 44 45  46 47 48 49 50 51 52 ... 80
за повести.
   Эпоха требовала многого, но у Хунтова почему-то не брала ничего.
   Теперь эпоха требовала пьесу. Поэтому Хунтов сидел на  подоконнике  и
перелистывал театральный справочник. От человека,  собирающегося  писать
пьесу, можно ждать, что он начнет изучать нравы  того  социального  слоя
людей, которых он собирается вывести на сцену. Можно  ждать,  что  автор
предполагаемой к написанию пьесы  примется  обдумывать  сюжет,  мысленно
очерчивать характеры действующих лиц, придумывать  сценические  квипрок-
во*. Но Хунтов начал с другого конца - с  арифметических  выкладок.  Он,
руководствуясь планом зрительного зала, высчитывал средний валовой  сбор
со спектакля в каждом театре. Его полное приятное лицо морщилось от нап-
ряжения, брови подымались и опадали.
   Хунтов быстро прочеркивал в записной книжке колонки цифр - он умножал
число мест на среднюю стоимость билета, причем производил вычисления  по
два раза: один раз, учитывая повышенные цены, а другой раз -  обыкновен-
ные.
   В голове московских зрелищных предприятий по количеству мест  и  рас-
ценкам на них шел Большой Академический театр. Хунтов расстался с ним  с
великим сожалением. Для того чтобы попасть в Большой театр,  нужно  было
бы написать оперу или балет. Но эпоха в данный отрезок времени требовала
драму. И Хунтов выбрал самый выгодный театр - Московский  Художественный
Академический. Качалов, думалось ему, Москвин, под руководством  Станис-
лавского сбор сделают. Хунтов подсчитал авторские проценты. По его  рас-
четам, пьеса должна была пройти в сезоне не меньше ста раз. Шли же  "Дни
Турбиных"*, думалось ему. Гонорару набегало много. Еще никогда судьба не
сулила Хунтову таких барышей.
   Оставалось написать пьесу. Но это беспокоило  Хунтова  меньше  всего.
Зритель дурак, думалось ему.
   - Мировой сюжет! - возгласил Ляпис, подходя  к  человеку,  непрерывно
звучащему в унисон с эпохой.
   Хунтову сюжет был нужен, и он живо спросил:
   - Какой сюжет?
   - Классный, - ответил Ляпис.
   Эпохальный мужчина приготовился уже записать слова Ляписа, но  подоз-
рительный по природе своей автор многоликого Гаврилы замолчал.
   - Ну! Говори же!
   - Ты украдешь!
   - Я у тебя часто крал сюжеты?
   - А повесть о комсомольце, который выиграл сто тысяч рублей*?
   - Да, но ее же не взяли.
   - Что у тебя вообще брали! Я могу написать замечательную поэму.
   - Ну, не валяй дурака! Расскажи!
   - А ты не украдешь?
   - Честное слово.
   - Сюжет классный. Понимаешь, такая  история.  Советский  изобретатель
изобрел луч смерти и запрятал чертежи в стул. И  умер.  Жена  ничего  не
знала и распродала стулья. А фашисты узнали и стали разыскивать  стулья.
А комсомолец узнал про стулья и началась борьба*. Тут можно такое накру-
тить...
   Хунтов забегал по комнате, описывая  дуги  вокруг  опустошенного  во-
робьяниновского стула.
   - Ты дашь этот сюжет мне.
   - Положим.
   - Ляпис! Ты не чувствуешь сюжета! Это не сюжет для поэмы.  Это  сюжет
для пьесы.
   - Все равно. Это не твое дело. Сюжет мой.
   - В таком случае я напишу пьесу раньше, чем ты успеешь написать  заг-
лавие своей поэмы.
   Спор, разгоревшийся между молодыми людьми, был прерван приходом Ибра-
гима.
   Это был человек легкий в обхождении, подвижный и веселый. Он был  ту-
чен. Воротнички душили его. На лице, шее и руках сверкали веснушки.  Во-
лосы были цвета сбитой яичницы. Изо рта шел густой  дым.  Ибрагим  курил
сигары "Фигаро": 2 штуки - 25 копеек. На нем  было  парусиновое  подобие
визитки, из карманов которого высовывались  нотные  свертки.  Матерчатая
панама сидела на его темени корзиночкой. Ибрагим обливался  грязным  по-
том.
   - Об чем спор? - спросил он пронзительным голосом.
   Композитор Ибрагим существовал милостями своей сестры. Из Варшавы она
присылала ему новые фокстроты. Ибрагим переписывал их на нотную  бумагу,
менял название* "Любовь в океане" на "Амброзию" или "Флирт в  метро"  на
"Сингапурские ночи" и, снабдив ноты стихами Хунтова, сплавлял их в музы-
кальный сектор.
   - Об чем спор? - повторил он.
   Соперники воззвали к беспристрастию Ибрагима. История о фашистах была
рассказана во второй раз.
   - Поэму нужно писать, - твердил Ляпис-Трубецкой.
   - Пьесу! - кричал Хунтов.
   Но Ибрагим поступил, как библейский присяжный  заседатель.  Он  мигом
разрешил тяжбу.
   - Опера, - сказал Ибрагим, отдуваясь. -  Из  этого  выйдет  настоящая
опера с балетом, хорами и великолепными партиями.
   Его поддержал Хунтов. Он сейчас же вспомнил величину сборов  Большого
театра. Упиравшегося Ляписа соблазнили рассказами  о  грядущих  выгодах.
Хунтов ударял ладонью по справочнику и выкрикивал цифры,  сбивавшие  все
представления Ляписа о богатстве.
   Началось распределение творческих обязанностей. Сценарий и прозаичес-
кую обработку взял на себя Хунтов. Стихи достались Ляпису. Музыку должен
был написать Ибрагим. Писать решили здесь и сейчас же.
   Хунтов сел на искалеченный стул и разборчиво  написал  сверху  листа:
"Акт первый".
   - Вот что, други, - сказал Ибрагим, - вы пока там нацарапаете, опиши-
те мне главных действующих лиц. Я подготовлю кой-какие  лейтмотивы.  Это
совершенно необходимо.
   Золотоискатели принялись вырабатывать характеры действующих лиц*. На-
метились, приблизительно, такие лица:
   Уголино - гроссмейстер ордена фашистов (бас).
   Альфонсина - его дочь (колоратурное сопрано).
   т. Митин - советский изобретатель (баритон).
   Сфорца - фашистский принц* (тенор).
   Гаврила - советский комсомолец (переодетое меццо-сопрано).
   Нина - комсомолка, дочь попа (лирич. сопрано).
   (Фашисты, самогонщики, капелланы, солдаты, мажордомы, техники,  сици-
лийцы, лаборанты, тень Митина, пионеры и др.)
   - Я, - сказал Ибрагим, которому открылись благодарные перспективы,  -
пока что напишу хор капелланов и сицилийские пляски. А вы пишите  первый
акт. Побольше арий и дуэтов.
   - А как мы назовем оперу? - спросил Ляпис.
   Но тут в передней послышались стук копыт о гнилой паркет, тихое  ржа-
ние и квартирная перебранка. Дверь в комнату золотоискателей отворилась,
и гражданин Шаринов, сосед, ввел в комнату худую, тощую лошадь с длинным
хвостом и седеющей мордой.
   - Гоу! - закричал Шаринов на лошадь. - Ну-о, штоб тебя...
   Лошадь испугалась, повернулась и толкнула Ляписа крупом.
   Золотоискатели были настолько поражены, что в страхе прижались к сте-
не. Шаринов потянул лошадь в свою комнату, из которой повыскакивало мно-
жество зеленоватых татарчат.  Лошадь  заупрямилась  и  ударила  копытом.
Квадратик паркета выскочил из гнезда и, крутясь, полетел в раскрытое ок-
но.
   - Фатыма! - закричал Шаринов страшным голосом. - Толкай сзади!
   Со всего дома в комнату золотоискателей мчались жильцы.  Ляпис  вопил
не своим голосом. Ибрагим иронически насвистывал "Амброзию". Хунтов раз-
махивал списком действующих лиц. Лошадь тревожно  косила  глазами  и  не
шла.
   - Гоу! - сказал Шаринов вяло. - О-о-о, ч-черт!..
   Но тут золотоискатели опомнились и потребовали объяснений. Пришел уп-
равдом с дворником.
   - Что вы делаете? - спросил управдом. - Где  это  видано?  Как  можно
вводить лошадь в жилую квартиру?
   Шаринов вдруг рассердился.
   - Какое тебе дело? Купил лошадь. Где поставить? Во дворе украдут!
   - Сейчас же уведите лошадь! - истерически кричал управдом. - Если вам
нужна конина - покупайте в мусульманской мясной.
   - В мясной дорого, - сказал Шаринов. - Гоу! Ты!.. Проклятая!..  Фаты-
ма!..
   Лошадь двинулась задом и согласилась наконец идти туда, куда ее вели.
   - Я вам этого не разрешаю, - говорил управдом, - вы ответите по суду.
   Тем не менее злополучный Шаринов увел лошадь в свою комнату и, непре-
рывно тпрукая, привязал животное к оконной ручке. Через минуту пробежала
Фатыма с большой и легкой охапкой сена.
   - Как же мы будем жить, когда рядом лошадь? Мы пишем оперу,  нам  это
неудобно! - завопил Ляпис.
   - Не беспокойтесь, - сказал управдом, уходя, - работайте.
   Золотоискатели, прислушиваясь к стуку копыт, снова засели за работу.
   - Так как же мы назовем оперу? - спросил Ляпис.
   - Предлагаю назвать "Железная роза".
   - А роза тут при чем?
   - Тогда можно иначе. Например, "Меч Уголино".
   - Тоже несовременно.
   - Как же назвать?
   И они остановились на отличном интригующем названии - "Лучи  смерти".
Под словами "акт первый" Хунтов недрогнувшей рукой написал: "Раннее  ут-
ро. Сцена изображает московскую улицу,  непрерывный  поток  автомобилей,
автобусов и трамваев. На перекрестке - Уголино в поддевке. С ним - Сфор-
ца..."
   - Сфорца в пижаме, - вставил Ляпис.
   - Не мешай, дурак! Пиши лучше стишки для ариозо Митина.  На  улице  в
пижаме не ходят!
   И Хунтов продолжал писать: "С ним - Сфорца в костюме комсомольца..."
   Дальше писать не удалось. Управдом с двумя милиционерами стали  выво-
дить лошадь из шариновской комнаты.
   - Фатыма! - кричал Шаринов. - Держи, Фатыма!
   Ляпис схватил со стола батон и трусливо шлепнул им по костлявому кру-
пу лошади.
   - Тащи! - вопил управдом.
   Лошадь крестила хвостом направо и налево. Милиционеры пыхтели. Фатима
с братьями-татарчатами обнимала худые колени лошади.  Гражданин  Шаринов
безнадежно кричал: "Гоу!"
   Золотоискатели пришли на помощь представителям закона,  и  живописная
группа с шумом вывалилась в переднюю.
   В опустевшей комнате пахло цирковой конюшней. Внезапный ветер  сорвал
со стола оперные листочки и вместе с соломой закружил по комнате. Ариозо
товарища Митина взлетело под самый потолок. Хор капелланов и зачатки си-
цилийской пляски пританцовывали на подоконнике.
   С лестницы доносились крик и брезгливое ржание. Золотоискатели, мили-
ционеры и представители домовой администрации напрягали последние  силы.
Осилив упорное животное, соавторы собрали развеянные листочки и  продол-
жали писать без помарок.

   Глава XXXIII. В театре Колумба

   Ипполит Матвеевич постепенно становился подхалимом. Когда он  смотрел
на Остапа, глаза его приобретали голубой жандармский оттенок*.
   В комнате Иванопуло было так  жарко,  что  высохшие  воробьяниновские
стулья потрескивали, как дрова в  камине.  Великий  комбинатор  отдыхал,
подложив под голову голубой жилет.
   Ипполит Матвеевич смотрел в окно. Там, за окном, по кривым переулкам,
мимо крошечных московских садов, проносилась гербовая карета.  В  черном
ее лаке попеременно отражались кланяющиеся прохожие, кавалергард с  мед-
ной головой, городские дамы и пухлые белые облачка. Громя мостовую  под-
ковами, лошади пронесли карету мимо Ипполита Матвеевича. Он отвернулся с
разочарованием.
   Карета несла на себе герб МКХ, предназначалась для перевозки  мусора,
и ее дощатые стенки ничего не отражали. На козлах сидел бравый старик  с
пушистой седой бородой. Если бы Ипполит Матвеевич знал, что кучер не кто
иной, как граф Алексей Буланов, знаменитый гусар-схимник, он,  вероятно,
окликнул бы старика, чтобы поговорить о прелестных  прошедших  временах.
Но он не знал, кто проезжает перед ним в образе кучера, да и кучер  вряд
ли захотел бы говорить с ним о прелестных временах. Граф Алексей Буланов
был сильно озабочен. Нахлестывая лошадей, он грустно размышлял о  бюрок-
ратизме, разъедающем ассенизационный подотдел, из-за которого графу  вот
уже полгода как не выдавали положенный по гендоговору* спецфартук.
   - Послушайте, - сказал вдруг великий комбинатор, - как  вас  звали  в
детстве?
   - А зачем вам?
   - Да так! Не знаю; как вас называть. Воробьяниновым звать вас  надое-
ло, а Ипполитом Матвеевичем слишком кисло. Как же вас звали? Ипа?
   - Киса, - ответил Ипполит Матвеевич, усмехаясь.
   - Конгениально! Так вот что, Киса, посмотрите, пожалуйста, что у меня
на спине. Болит между лопатками.
   Остап стянул через голову рубашку "ковбой". Перед Кисой  Воробьянино-
вым открылась обширная спина захолустного Антиноя - спина очаровательной
формы, но несколько грязноватая.
   - Ого, - сказал Ипполит Матвеевич, - краснота какая-то.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 39 40 41 42 43 44 45  46 47 48 49 50 51 52 ... 80
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (9)

Реклама