стене жизнерадостный плакат: "Выдача трупов от 3-х до 4-х", а фельдшер
вразумляет больного, которому не нравится это объявление, словами: "Ес-
ли, говорит, вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте".
В 20-е годы многим казалось, что с проклятым наследием прошлого можно
покончить довольно быстро. М. Зощенко ни тогда, ни десятилетием позже не
разделял этих благодушных иллюзий. Сатирик видел поразительную жизненную
цепкость всевозможных общественных сорняков и отнюдь не преуменьшал спо-
собностей мещанина и обывателя к мимикрии и приспособленчеству.
Однако в 30-е годы для решения вечного вопроса о человеческом счастье
возникают новые предпосылки, обусловленные гигантскими социалистическими
преобразованиями, культурной революцией. Это оказывает существенное воз-
действие на характер и направление творчества писателя.
У Зощенко появляются учительные интонации, которых раньше не было
вовсе. Сатирик не только и даже не столько высмеивает, бичует, сколько
терпеливо учит, разъясняет, растолковывает, обращаясь к уму и совести
читателя. Высокая и чистая дидактика с особым совершенством воплотилась
в цикле трогательных и ласковых рассказов для детей, написанных в 1937 -
1938 годах.
В комической новелле и фельетоне второй половины 30-х годов грустный
юмор все чаще уступает место поучительности, а ирония - лирико-философс-
кой интонации ("Вынужденная посадка", "Поминки", "Пьяный человек", "Баня
и люди", "Встреча", "В трамвае" и др.). Взять, например, рассказ "В
трамвае" (1937). Это даже не новелла, а просто уличная сценка, жанровая
зарисовка, которая в прошлые годы легко могла бы стать ареной курьез-
но-веселых ситуаций, густо приправленных комической солью острот. Доста-
точно вспомнить "На живца", "Галоши" и т.п.
Теперь у писателя и гнев, и веселье редко вырываются наружу. Больше,
чем прежде, он декларирует высокую нравственную позицию художника, от-
четливо выявленную в узловых местах сюжета - там, где затрагиваются осо-
бо важные и дорогие сердцу писателя вопросы чести, достоинства, долга.
Отстаивая концепцию деятельного добра, М. Зощенко все больше внимания
уделяет положительным характерам, смелее и чаще вводит в сатирико-юмо-
ристический рассказ образы положительных героев. И не просто в роли ста-
тистов, застывших в своей добродетели эталонов, а персонажей, активно
действующих и борющихся ("Веселая игра", "Новые времена", "Огни большого
города", "Долг чести").
Прежде развитие комической фабулы у Зощенко состояло из беспрестанных
противоречий, возникавших между ироническим "да" и реальным "нет". Конт-
раст между высоким и низким, плохим и хорошим, комическим и трагическим
выявлялся самим читателем по мере его углубления в сатирический текст
повествования. Автор порою затушевывал эти контрасты, недостаточно четко
дифференцируя речь и функцию сказчика и свою собственную позицию.
Рассказ и фельетон 30-х годов строятся Зощенко на иных композиционных
началах не потому, что исчезает такой важный компонент новеллы прежних
лет, как герой-сказчик. Теперь персонажам сатирических произведений на-
чинает противостоять не только более высокая авторская позиция, но и са-
ма среда, в условиях которой пребывают герои. Это социальное противос-
тояние и двигает в конечном счете внутренние пружины сюжета. Наблюдая,
как попираются всевозможными чинушами, волокитчиками, бюрократами честь
и достоинство человека, писатель возвышает свой голос в его защиту. Нет,
гневной отповеди он, как правило, не дает, но в предпочитаемой им груст-
но-иронической манере повествования возникают мажорные интонации, прояв-
ляется твердая убежденность оптимиста.
Поездка Зощенко на Беломорско-Балтийский канал (1933) стала для него
памятной вехой не только потому, что там он воочию увидел, как перерож-
даются в условиях гигантской стройки люди, гораздо более худшие, чем те,
которые были основными персонажами его произведений 20-х годов. Перед
писателем поновому раскрылись перспективы дальнейшего пути, ибо непос-
редственное изучение социалистической нови многое дало для решения таких
принципиальных для сатирика вопросов, как человек и общество, историчес-
кая обреченность прошлого, неотвратимость и неизбежность торжества высо-
кого и прекрасного. Социальное обновление родной земли обещало и
нравственное возрождение личности, возвращая не только отдельному инди-
виду, но как бы и всей планете ее давно утраченную молодость.
В результате поездки возникает повесть "История одной жизни" (1934),
рассказывающая о том, как вор, "прошедший суровую школу перевоспитания",
стал человеком. Повесть эта была благожелательно встречена М. Горьким.
Новое время врывается не только в очерки, новеллы и маленькие
фельетоны Зощенко, но и на страницы его большой прозы. Былое представле-
ние о живучести и неистребимости мещанства вытесняется крепнущей уверен-
ностью в победе новых человеческих отношений. Писатель шел от всеобщего
скепсиса при виде кажущейся непобедимой пошлости к критике старого в но-
вом и к поискам положительного героя. Так постепенно выстраивается цепь
повестей 30-х годов от "Возвращенной молодости" (1933) через "Голубую
книгу" (1935) к "Возмездию" (1936). В этих произведениях в причудливом
сплаве слились отрицание и утверждение, пафос и ирония, лирика и сатира,
героическое и комическое.
В "Возвращенной молодости" автора особенно интересует взаимосвязь со-
циологических и биологических, классово-политических и общечеловеческих
аспектов. Если раньше учительный тон появлялся лишь в финале маленьких
фельетонов, то теперь черты дидактики и проповедничества пронизывают всю
ткань произведения. Убеждение и внушение постепенно начинают теснить
средства сатирического осмеяния, незаметно выходят на передний план, оп-
ределяя само движение сюжета.
Композиционно "Возвращенная молодость" распадается на три неравные
части. Первая часть - это ряд небольших рассказов, предпосланных основ-
ному содержанию повести и излагающих в непритязательно забавной форме
взгляды автора на возможность возвращения молодости. Две последние но-
веллы, как отметил сам Зощенко, даже "заставляют подумать о необходимос-
ти научиться управлять собой и своим на редкость сложным телом".
Затем следует собственно беллетристическая часть, посвященная истории
о том, как пожилой профессор астрономии Волосатов обрел утраченную моло-
дость. И, наконец, заключает все предыдущее наиболее обширная часть -
научные комментарии к сюжетно-повествовательному разделу произведения.
Жанровое своеобразие больших прозаических полотен Зощенко бесспорно.
Если "Возвращенную молодость" еще можно было с некоторой долей условнос-
ти назвать повестью, то к остальным произведениям лирико-сатирической
трилогии ("Голубая книга", "Перед восходом солнца", 1943) испытанные
жанровые определения - "роман", "повесть", "мемуары" и т.п. - уже не
подходили. Реализуя свои теоретические установки, которые сводились к
синтезу документальных и художественных жанров, Зощенко создавал в
30-40-е годы крупные произведения на стыке беллетристики и публицистики.
Хотя в "Голубой книге" общие принципы совмещения сатирического и ди-
дактического, пафоса и иронии, трогательного и смешного оставались преж-
ними, многое по сравнению с предшествующей книгой изменилось. Так, нап-
ример, прием активного авторского вмешательства в ход повествования ос-
тался, но уже не в - виде научных комментариев, а в иной форме: каждый
основной раздел "Голубой книги" предваряется введением, а завершается
послесловием. Переделывая свои старые новеллы для этой книги, Зощенко не
только освобождает их от сказовой манеры и полублатного жаргона, но и
щедро вводит элемент поучения. Ко многим рассказам дописываются вступи-
тельные или заключительные строки явно дидактического свойства.
Общая тональность "Голубой книги" тоже меняется по сравнению с "Возв-
ращенной молодостью" в сторону дальнейшего просветления фона. Здесь ав-
тор по-прежнему выступает преимущественно сатириком и юмористом, но в
книге "больше радости и надежды, чем насмешки, и меньше иронии, чем нас-
тоящей, сердечной и нежной привязанности к людям".
Сюжетной близости между этими произведениями нет. Вместе с тем "Голу-
бая книга" не случайно названа писателем второй частью трилогии. Здесь
получила дальнейшее развитие тема гуманизма, проблема подлинного и мни-
мого человеческого счастья. Это придает цельность разнородному истори-
ческому и современному материалу, сообщает повествованию внутреннюю гра-
цию и единство.
В "Возвращенной молодости" впервые у Зощенко с большой силой прозву-
чал мотив исторической обреченности наследия старого мира, каким бы не-
зыблемым и живучим вначале оно ни казалось. Под этим углом зрения по-но-
вому была определена первоочередная задача сатирика: "выколачивать из
людей всю дрянь, которая накопилась за тысячи лет".
Углубление социального историзма - вот завоевание автора "Голубой
книги". Перед читателем проходит как бы комический парад вековых ценнос-
тей собственнического общества, показаны их нищета и убожество на фоне
тех идеалов и свершений, которые демонстрирует миру социалистическая ре-
волюция. Зощенко исторически обозревает далекое и относительно близкое
прошлое человечества, нравственные нормы, порожденные моралью собствен-
ников. В соответствии с этим замыслом книга распадается на пять основных
разделов: "Деньги", "Любовь", "Коварство", "Неудачи" и "Удивительные со-
бытия".
В каждом из первых четырех разделов Зощенко проводит читателя по раз-
ным векам и странам. Так, например, в "Деньгах" сатирик рассказывает,
как в Древнем Риме преторианцы торговали троном императора, как папы от-
пускали грехи за деньги, как окончательно проворовался светлейший князь
Меншиков, позарившись на червонцы, которые петербургское купечество пре-
поднесло на именины Петру И. Сатирик в комически сниженной манере перес-
казывает события мировой истории, связанные с неизменным торжеством зо-
лотого тельца, говорит о крови и грязи, за долгие годы прилипших к
деньгам.
Зощенко использует материал исторического анекдота, чтобы сделать из
него не только убийственную сатирическую зарисовку рыцарей наживы, но и
притчу, то есть подвести современника к постижению генезиса тех пороков
прошлого, которые сохранились в мещанине и обывателе наших дней.
Исторические экскурсы Зощенко имеют точный и выверенный адрес. Сати-
рик, поминая императоров и королей, князей и герцогов, метит в доморо-
щенных рвачей и выжиг, о коих и ведет речь в комических новеллах.
История и современность завязаны здесь в тугой узел. События прошлого
отражаются в комических новеллах сегодняшнего дня, как в серии кривых
зеркал. Используя их эффект, сатирик проецирует ложное величие былого на
экран новой эпохи, отчего и минувшее, и еще сохранившееся нелепое в жиз-
ни приобретают особо глупый и неприглядный вид.
В ряде откликов на "Голубую книгу" верно было отмечено принципиальное
новшество этой работы писателя. "Зощенко увидел в прошлом, - писал А.
Дымшиц, - не только прообразы современных мещан, но и разглядел в нем
ростки нашей революции, о которых с большим лиризмом рассказал в лучшем
во всех отношениях разделе "Голубой книги" - ее пятом разделе - "Удиви-
тельные события" [7]. Пафосно-лирический пятый раздел, венчая книгу в
целом, придавал ей возвышенный характер.
Героико-романтическое и просветительное начало все смелее и реши-
тельнее утверждалось в прозе Зощенко второй половины 30-х годов. Худо-
жественные принципы "Возвращенной молодости" и "Голубой книги" писатель
развивает в серии новых повестей и рассказов.
В 1936 году были завершены три повести: "Черный принц", "Талисман
(Шестая повесть И. П. Белкина)", представляющая собой блестящую по форме
