напевает старик Капилед, довольный удачной торговлей, а в его
сарноде трутся друг о друга несколько медяков - утром он
купит себе ломоть пирога и капусты.
"Нежной меди приятен сладкий голос", -
шепчет Капилед, приближаясь к двери своего дома.
Неожиданно за его спиной из темноты вырастают двое. Их
громкая речь спугивает задремавшего возле порога пса.
- Эй, отец! - говорит первый незнакомец,- ты воешь словно
осел, притворяющийся больным.
- Да, старик, - подхватывает второй, - если ты желаешь
что-нибудь утаить, иди к нам, мы тебе поможем.
Оба незнакомца разражаются пьяным хохотом. Перепуганный
Капилед спешит укрыться от них в своей лачуге, но громоздкий
лоток мешает старику проскользнуть в узкий дверной проем.
- Деньги - это смерть, - заявляет второй незнакомец, -
мы можем научить тебя этому.
Первый незнакомец перестает хохотать, и, похлопав своего
приятеля по плечу, с гордостью сообщает:
- Знакомься, отец. Это - Добряк. Он такой же добрый,
как курица, несущая в день целых три яйца, величиной с твою
голову.
- Страх - это деньги, - говорит второй незнакомец, -
дай-ка нам немного...
- ... Воды, - говорит первый незнакомец, прикрывая
второму рот ладонью - правда, отец, дай-ка нам немного воды.
Жажда, знаешь ли, не шутка.
- Страх - это вода, а вода - это деньги, - вставляет
второй незнакомец, вырываясь из рук первого, - разве не так?
Оба незнакомца смеются. В воздухе над их головами
пищит комар; старик Капилед стаскивает с уставшей шеи лоток.
- Подождите здесь, говорит он, исчезая в затхлой темноте
своего жилища, - я сейчас вынесу кувшин.
Незнакомцы одобрительно кивают друг другу. Дверь
пред их носом стремительно захлопывается, однако первый
успевает задержать ее.
- По-моему, старик дурно воспитан, - говорит он второму,
после чего оба незнакомца проникают вовнутрь.
Старик Капилед долго возится с огнивом - светильник
вспыхивает, рождая извивающуюся, словно хрупкая танцовщица,
струйку дыма и, вслед за ней, крошечное пламя, способное не
столько осветить, сколько наполнить комнату таинственными
отблесками и длиннопалыми трепещущими тенями.
- Вот вода, - говорит он, подавая первому незнакомцу
кувшин, - только, прошу вас, оставьте немного на утро, - конец
фразы Капилед произносит нетвердо, ибо не знает, что лучше:
предупредить - выпьют назло, или не предупреждать - выпьют
тем более, поскольку не предупредил.
Не обращая никакого внимания на его слова, первый
незнакомец надолго припадает к кувшину; вода несколькими
ручейками струится по его засаленной бороде, стекая за отворот
камзола.
- Отвратительная горечь, - скривившись говорит он,
передавая кувшин своему приятелю, - более походит на мышиную
мочу.
- Моча - это вино наоборот,- второй незнакомец набирает в
рот немного воды, после чего демонстративно сплевывает ее на
пол. Туда же он выливает и все остальное. Стараясь не замечать
этого, старик молча отводит глаза в сторону.
- А это что за лоток? - спрашивает первый незнакомец, без
всякого приглашения присаживаясь за стол,- Да ты не обижайся,
отец, право же, не вода у тебя, а сущие мышиные испражнения.
Ты бы все равно ее пить не смог.
- Вода - это деньги, - говорит второй незнакомец, - а
мыши - это дерьмо.
- Так что же это за лоток? - повторяет свой вопрос первый
незнакомец, - может быть, у тебя там есть что-нибудь вкусное?
- Это леденцы, - безразлично сообщает Капилед.
Незнакомцы, словно по команде, заливаются хохотом.
Старик недоуменно пожимает плечами:
- Ну посмейтесь, посмейтесь. Только что тут смешного?
Это же всем известно: я, Капилед - торговец леденцами и
карамелями, а отец мой был, добрая ему память, лучшим в округе
поваром и служил у первого богача города.
- А старик-то наш не прост, ой, не прост! - ухмыляется
первый незнакомец, фамильярно похлопывая Капиледа по спине, -
Леденцами торгует, молодец. В свои-то годы! А память какая,
память! Отца помнит - уважаю, серьезно, отец, очень уважаю.
Второй незнакомец продолжает смеяться, но видно, что
делает он это через силу:
- Ладно, хватит дурака валять, - говорит он наконец, -
мы уже замучили несчастного старикашку. Пойдем отсюда - денег
у него все равно нет.
- Заткнись, - обрывает его первый незнакомец, - мы же не
по деньги пришли, - поясняет он Капиледу,- а так, воды
хлебнуть, поговорить о том о сем. Ты бы, отец, рассказал нам
чего, угостил бы заодно леденцами, мы знаем, у тебя добрые
леденцы.
Старик Капилед нехотя ставит на стол свой лоток и
осторожно присаживается на край скамьи:
- Как хоть зовут вас? - простодушно спрашивает он, - Вот
его, вроде, Добряк, а тебя?
Незнакомцы лукаво перемигиваются:
- А меня - Горбун, - говорит первый, - хоть я, вроде и не
горбатей тебя.
- А меня - Хромой, - говорит его приятель, - а, вроде,
мои ноги не хуже твоих будут?
- Это уж точно.
- А еще меня в детстве звали Дурак и Скотина, -
добавляет второй незнакомец.
- За что ж это?
- Да уж и не знаю. Вроде, не дурней тебя.
Первый незнакомец смеется:
- Да ты не обижайся, отец, не обижайся. Он и вправду
дурак. Ты бы лучше нам вина принес. Мы бы выпили и сразу ушли.
Правда, полкувшинчика - и нас, как ветром сдует. Ты и не
заметишь. Полкувшинчика, если хочешь, давай с нами выпьем.
Старик отрицательно качает головой и разводит руками:
- Рад бы услужить, добрые люди, так ведь нет вина. вы уж
не взыщите. Лучше попробуйте леденцов - это моя гордость! Вот
есть сладкие, вот - кисленькие, зеленого цвета. Зеленые
леденцы - это каждый ребенок знает - всегда немного кислые и
чуть-чуть отдают горечью, как хвоя. Они потому и зеленые, что
в состав подмешивается немного хвойных отжимков и яблочная
кожура. Но это очень вкусно, вы только попробуйте. - Тон
старика, когда он заводит речь о леденцах, смягчается, глаза
наполняются влагой: "Неужели эти люди никогда не пробовали
леденцов? Несчастные!"
- Да-а, очень интересно, отец, очень, - тянет в ответ
первый, загребая ладонью горсть разноцветных конфет, половина
из которых сразу же просыпается ему на колени и отправляя их
одну за другой себе в рот, - но вот нам бы вина. Может, хоть
немного у тебя найдется. Ведь точно найдется, если как следует
поискать.
- Да, отец, ты уж лучше поищи, как следует, - озираясь
по сторонам, добавляет второй незнакомец, - а то знаешь...
- Так нет ведь, правда, нет, - Капилед прижимает руки
к груди, изображая неподдельную искренность, - вот
леденцы. Если я говорю, что они есть - так они есть.
("Фу ты, какая дрянь кислющая",- кривится первый незнакомец,
выплевывая на стол несколько наполовину разжеванных
конфет), - старик с трудом сдерживается, чтобы не
расплакаться.
- Кушайте на здоровье! Только ж вы не умеете. Нужно
брать по одному и сосать до тех пор, пока не останется
сердцевина. Ее нужно аккуратно выплюнуть на ладошку и в
угол - верное средство от мышей!
Второй незнакомец швыряет в угол с десяток леденцов:
- Это мышам, - поясняет он, - пусть подавятся. Видал?
Он мышей леденцами травит. И нас заодно. И детей тоже! Что б я
еще когда-нибудь их ел!
Подыгрывая ему, первый незнакомец хватается обеими руками
за живот и закатывает глаза:
- Ой, плохо, отец, ой, уморил ты меня, совсем уморил.
Так что теперь давай вина. И побыстрее - без него ведь никак в
таком деле. Если дома нет - сбегай, тут недалеко лавка. Ой,
плохо мне, отец, умру от твоих леденцов. Без вина точно умру!
- Ну, живо, беги в лавку. Слышал? - Грозно прикрикивает
на Капиледа второй незнакомец. - Если не побежишь - волоком
потащу! Видишь, человек умирает, а ему хоть бы хны! Небось,
когда дети корчатся от его сладостей, он себе только бока
почесывает? Наживается за их счет. Сам-то ведь не ешь свое
варево?!
- Помилуйте, - всхлипывает Капилед, падая на колени, -
добрые люди, помилуйте старика! Да лучше моих леденцов в
городе ничего нет - спросите любого. Право же, вы их просто
есть не умеете. Их же нельзя все сразу в рот класть - да и
дорого так. Нужно понемногу, по одному. Они хорошие, вкусные и
совершенно безвредные. Уж поверьте мне. Ну вы же не погоните
больного, нищего человека за вином?
- Вино - это жизнь! - вставляет второй незнакомец.
- Помилуйте, я же совсем одинок! И детей у меня нет...
- Дети - это мыши, - снова вставляет второй незнакомец,
- мыши-то у тебя точно есть!
- И денег нет!
- Так их ни у кого нет, - распрямляясь говорит второй
незнакомец ("Ух, вроде, отпустил живот!"), - Иногда мне
кажется, будто их вообще нет. Вот нет - и все! Ни у меня, ни у
него, ни у лавочника, ни, - странно, да? - у самого
императора.
- Да, деньги - это вода, - угрюмо замечает второй
незнакомец, - у старика, поди, и воды нет!
- Да, - соглашается первый, - ведь нет?
- Нет. - Немного успокоившись, говорит Капилед,
поднимаясь с колен. - Это точно.
- Вот видишь, - обращается первый незнакомец ко второму,
- у старика даже воды нет. А кто ее выпил?
- Я, - честно сознается второй, - да только это ведь не
вода была.
Первый незнакомец молча кивает головой. Второй
сосредоточенно ковыряет пальцем в носу. Проходит немного
времени.
- Вина бы сейчас, - говорит наконец второй незнакомец, -
а, отец, у тебя вина не найдется?
- Да нет же, нет, уверяю вас, нет никакого вина! -
Капилед вскакивает из-за стола и исчезает за перегородкой, где
находится печь, на которой в чугунном котелке он варит свои
хваленые сладости. Рядом на стеллажах во многочисленных
кувшинах и плошках хранятся до времени различные ингредиенты.
- Здесь нет, здесь нет, здесь и подавно нет, - доносится
оттуда, - ага, вот! - старик появляется, неся перед собой
грязный, наполовину покрытый плесенью кувшин, в горлышке
которого уже давно успел обустроиться беззастенчивый паук.
- С вашего позволения, это грушевый сироп, - говорит
Капилед, быстрым движением смахивая посеревшую от пыли
паутину, - он по меньшей мере месяц, как прокис и его можно со
всей уверенностью считать молодым фруктовым вином. Пейте, если
хотите. Другого вина у меня нет.
- Похоже, этот человек смыслит только в своих леденцах,
или, вернее сказать, вообще ни в чем не смыслит. Где это
видано, чтобы пили прокисший сок? - бормочет первый незнакомец,
поднося кувшин к носу и принюхиваясь.
- Сильно воняет? - с интересом спрашивает у него второй,-
дай понюхать.
- Нюхай. Но воняет премерзко.
- Запах - это еда для головы! - констатирует второй
незнакомец, отставляя кувшин в сторону.
Оба на некоторое время погружаются в мучительные
раздумья. Капилед настороженно наблюдает за ними, ожидая,
когда будет вынесен окончательный приговор: "Неужели они станут
пить прокисший сироп? Они же отравятся!"
- Ладно, отец, сколько той жизни? - как бы отвечая
мыслям Капиледа, говорит первый незнакомец, - Выпьем!
- Жизнь - это вода. - в своей обычной манере
поддерживает его второй.
Старик молчит: "Право же, лучше им не мешать, может
уйдут?"
- Ты, отец, пил когда-нибудь вино у нашего лавочника? -
неожиданно спрашивает у него первый незнакомец.
Капилед отрицательно качает головой.
- Не пил? Ну тогда поверь мне на слово. Это не вино, а
самый настоящий грушевый сок.
- Особенно, если туда помочиться, - добавляет второй.
Первый незнакомец осторожно подталкивает кувшин к
Капиледу.
- Пей! Наше с тобой здоровье. Выпьешь - уйдем, обещаю.
Здоровье всемогущего императора! Да стоит империя вечно и
границы ее, - замечая нерешительность, с которой Капилед
протягивает руку к кувшину, первый незнакомец начинает повышать
голос, - да расширяться до необозримых пределов, ну?!
Старик медленно подносит к губам зловонный сосуд.
- Пей немного, оставь же и нам. Выпьешь - и мы сразу
уйдем.
Старик Капилед делает неуверенный глоток и тот час
сплевывает выпитое на пол:
- Какая мерзость, - бормочет он, снова падая перед
незнакомцами на колени, - помилуйте, добрые люди, пощадите. Ну
не могу я пить это вино! Дрянь это, а не вино! Пожалейте
несчастного старика, не заставляйте его пить эту гадость, -
