Я включил насос и окатил Тхэна водой из шланга. Он пошат-
нулся и чуть было не упал. Но не от неожиданности - он даже глаз
не закрыл, когда в них попала струя. Просто напор воды нарушил
его равновесие.
Мне очень хотелось забраться в палатку, чтобы хоть одну
ночь выспаться по-человечески, но я пересилил себя и, как обыч-
но, расстелил спальник на земле. И, так как заговаривать насеко-
мых в эту ночь было некому, опрыскал всё вокруг репеллентом.
Вернувшиеся в сумерках с пастбища долгоносы жалобно заскулили и,
недовольно взбрыкивая, ушли в ночь.
"Как бы не разбежались", - привычно подумал я. Впрочем, ка-
жется, теперь это для меня не имело никакого значения.
Приняв две таблетки тониспада, я лёг на спальник вверх ли-
цом. Так лучше всего было наблюдать за Тхэном и не упускать его
из виду.
Тхэн долго стоял метрах в пяти от меня, чётким силуэтом вы-
рисовываясь на фоне звёзд, но затем всё-таки сел. Спиной к реке,
лицом ко мне. Как видно, вести сегодня переговоры с Колдуном он
не собирался.
Две таблетки тониспада позволяли отдыхать, не закрывая
глаз. Я словно раздвоился. Почти весь мозг спал, бодрствовала
лишь та его часть, которая ещё в реликтовые времена среднего
карбона заставила моих земноводных пращуров в поисках спасения
от хищников выбраться из воды и утвердиться на суше, а потом
весь последующий эволюционный период охраняла от исчезновения. Я
знал, что сплю, но одновременно с этим видел над собой звёзды,
реку в ногах, колышущуюся от ветра траву и застывшую чёрную тень
моего проводника. Чувство опасности необыкновенно обострилось и
будило меня даже от неслышного пролёта одиночных ночных насеко-
мых, изредка с дури залетавших в опрысканную репеллентом зону.
Но потом сознание расстроилось, и впервые на Пирене я увидел
сон.
Я сидел в утлой лодке на корме, а на её носу стоял Колдун
хакусинов и сверлил мой мозг тяжёлым недобрым взглядом.
- Что ты сделал с Тхэном? - жестко спросил он, и в моей го-
лове вспыхнула разрастающаяся точка боли.
- Я не трогал Тхэна, - ответил я, но не услышал своего го-
лоса.
Не услышал его и Колдун.
- Не молчи, тёмный человек, продолжал жечь словами мой мозг
Колдун, - раздувая огонёк боли. - Не прячься от меня. Я знаю,
что ты меня слышишь.
- Твой Тхэн заболел! - беззвучно закричал я. - И я здесь ни
при чём!
- Так что ты сделал с Тхэном? Почему я его не чувствую?! -
терзал меня Колдун.
Боль стала невыносимой. Ещё мгновение, и её пожар взорвался
бы ядерной вспышкой.
- Прекрати!!! - заорал я и вскочил. И едва успел отбить тя-
нувшуюся к моей голове руку Тхэна.
- Что тебе?! - стоя на коленях, крикнул я в темноту его ли-
ца. - Я предупреждал, чтобы ты не вздумал ко мне прикасаться!
Мои слова не оказали на него никакого действия. В слабом
свете далеко установленного от нас светильника автоматического
сачка я увидел, как его руки вновь потянулись ко мне. И тогда я
рванул из кармана парализатор и выстрелил.
Тхэн застыл с протянутыми руками, а затем медленно, как
статуя, завалился на бок с деревянным стуком. Я стёр холодную
испарину с лица, отдышался и подождал, пока бешено колотящееся
сердце не успокоится. И только затем оттащил застывшее в парали-
че тело Тхэна в сторону.
- Запомни, - сказал я, нагнувшись над ним. - сейчас я уста-
навливаю на парализаторе максимальную мощность. И если ты ещё
раз попытаешься прикоснуться ко мне, то будешь мёртвым.
Поправив сползшие с рук металлизированные перчатки, я вер-
нулся к расстеленному на земле спальнику. Теперь можно спать
спокойно. До утра Тхэн был полностью обездвижен.
Но спокойно уснуть мне не удалось. Не успел я улечься, как
из тьмы равнины донёсся перепуганный визг долгоносов, и земля
задрожала от их бешеного галопа. А затем все звуки ночи перекрыл
леденящий душу торжествующий рёв пиренского голого тигра, опове-
щавшего окрестности об удачном окончании своей охоты.
5
Я встал с первыми лучами солнца, приготовил нехитрый
завтрак из земных концентратов, поел, выпил кофе и накормил уже
пришедшего в себя Тхэна. Между нами возникло чувство взаимной
настороженности, но если я, стараясь не упускать проводника из
вида, подглядывал за ним исподтишка, то он продолжал откровенно
пялиться на меня, нимало не скрываясь. Однако попыток прикос-
нуться ко мне больше не предпринимал.
Прикинув в уме, что трёх гильз пространственной свёртки бу-
дет достаточно, чтобы замкнуть кольцо вокруг палатки, я загрузил
их в рюкзак и вскинул его на плечи.
- Идём со мной, - предложил я Тхэну. Упускать проводника из
вида я не собирался ни на секунду.
К моему удивлению Тхэн встал и последовал за мной.
Возле первой намеченной мною точки мы наткнулись на полови-
ну туши долгоноса, облепленную копошащимися насекомыми.
Пиренская жара сделала своё дело буквально за несколько часов, и
от туши тянуло тошнотворным смрадом разлагающегося мяса. Выбитые
на каменистой почве следы уцелевших долгоносов вели от места
трагедии вниз по течению. Кое-где в пыли просматривались и отпе-
чатки когтистых лап пиренского голого тигра, последовавшего за
долгоносами.
Зайдя с наветренной стороны от туши. я выбрал место с пес-
чаной почвой и принялся копать. Землекоп из меня оказался ника-
кой, и я потратил около часа, пока достиг нужной глубины. Конеч-
но, без скользящих по ручке лопаты металлизированных перчаток
дело пошло бы быстрее, но снимать их я не собирался. Ни днём, ни
ночью. Этой ночью они спасли меня от тактильного контакта с Тхэ-
ном, когда я отбил протянутую ко мне руку.
Пока я копал, Тхэн сидел на земле под всё усиливающимся
солнцепёком и не сводил с меня взгляда. Он-то сидел, а я, обли-
ваясь потом, копал, прекрасно понимая, что заставить сейчас это
делать Тхэна мне не удастся.
На вторую гильзу я потратил два часа. Жара стала невыноси-
мой, хотелось побыстрее установить гильзу, вернуться в лагерь и
забраться в прохладу палатки, но я намеренно сдерживал себя, ко-
пая медленно, неторопливо, сберегая силы. Млечник мог появиться
в любую минуту.
Именно на этой яме я понял, что переоценил свои силы, решив
за сегодня установить три гильзы. На третьей я упаду и стану
лёгкой добычей млечника. Поэтому, активизировав вторую гильзу, я
жадно допил из фляги остатки воды и под эскортом Тхэна вернулся
в лагерь. Но, как ни манила прохлада палатки, сел в её тени,
боясь упустить из вида своего проводника.
Первым делом я всыпал порошок тонизатора в чайник и напил-
ся. От жары это не помогло, но, по крайней мере, водный баланс в
организме восстановило.
Тхэн потоптался напротив и тоже сел. Похоже, и он не соби-
рался спускать с меня взгляда. И тут я увидел его ступни. Крова-
вое месиво, а не ноги. Что-то изменилось в организме моего про-
водника; если раньше острые камни и колючие шипы были ему нипо-
чём, то теперь они превратили его ноги в кровоточащие раны. Хотя
по его поведению, по тому, как он шёл, можно было подумать, что
его раны не приносят боли и совершенно ему безразличны. Я пос-
мотрел на землю. Цепочка кровавых следов тянулась от Тхэна в до-
лину, где мы ставили гильзы. А вот потеря им крови мне совсем ни
к чему. Слишком много я вложил в экспедицию, чтобы из-за такой
мелочи она бездарно провалилась.
- Сиди, как сидишь, - приказал я, достал аптечку, обработал
его раны и заклеил подошвы пластырем. Действовал я чрезвычайно
осторожно, всё время наблюдая за Тхэном, чтобы он не попытался
коснуться меня. Но он не воспользовался моментом, прекрасно соз-
навая, что моя реакция сейчас гораздо быстрее его.
Закончив санацию ран, я с нескрываемым сожалением бросил
перед Тхэном свою вторую пару бригомейских кроссовок.
- Обувайся.
Тхэн посмотрел на лежащую перед ним обувь, перевёл взгляд
на мои ноги и стал послушно напяливать кроссовки. Нет, не так уж
безразлично он относился к своему телу. Раны, видимо, всё-таки
досаждали.
Непривычный к обуви, он потратил на натягивание кроссовок с
полчаса. Всё это время я стоял рядом и наблюдал. Когда же он,
наконец, справился со столь непростой для себя задачей, я взял
пустой чайник и пошёл к насосу. Под неусыпным надзором Тхэна
сменил фильтры, искупался в одежде под струей, смыв с себя пот и
пыль земляных работ, а затем набрал полный чайник воды. И уже
собирался возвращаться в тень палатки, как мое внимание привлек-
ла стремительно перемещающаяся на горизонте точка. Словно катер
летел по самому обрезу воды и неба. Чёрт, неужели консул всё же
нарушил мой запрет и решил навестить меня ? Только этого не хва-
тало!
Я надел на глаза бинокуляры и поймал в них точку. Нет, не
катер Ниобе стремительно разрезал воды Великой Реки. В утлой
лодке моего сна мчался ко мне Колдун хакусинов. Лодка шла со
скоростью глиссера, почти не касаясь воды, но никаких приспособ-
лений для этого у неё не было. На носу лодки в грозной позе
стоял Колдун и смотрел на меня недобрым пронзительным взглядом.
И я мог поклясться, что видел он меня так же отчётливо, как и я
его в бинокулярах.
Вдруг его взгляд сместился чуть в сторону, и выражение лица
стало меняться с калейдоскопической быстротой. Грозная решимость
уступила место недоумению и непониманию, которые тут же перешли
в отвращение и открытую неприязнь. Лодка внезапно вильнула и
против всяких законов физики унесла Колдуна за ближайший остров.
Причём Колдун так и остался непоколебимо стоять на её носу,
словно силы инерции для него не существовало.
Я растерянно сорвал с глаз бинокуляры и оглянулся. Тхэн,
встав с земли, ковылял в бригомейских кроссовках к берегу. Его
взгляд, наконец оторвавшийся от меня, был устремлен на остров,
за которым скрылась лодка Колдуна.
Больше никаких особых событий в этот день не произошло. До
самого вечера мы с Тхэном сидели друг напротив друга и играли в
гляделки. Лучше получалось у Тхэна, так как я только изредка
бросал на него взгляды, лишь бы не упустить из поля зрения.
Чтобы как-то снять изнуряющую сознание жару и заставить го-
лову нормально работать, я изготовил сухой лёд и, по кубику бро-
сая его в чайник, протирал ледяной водой лицо и затылок. Это хо-
рошо помогало, хотя такой варварский метод грозил простудой при
пятидесятиградусной жаре.
Вечером я вскрыл два саморазогревающихся пакета со свиными
лангетами, мы поужинали, и я лег спать, приняв снова две таблет-
ки тониспада. Долгоносы так и не вернулись в лагерь - то ли, по-
теряв с Тхэном контакт, они почувствовали себя вольными животны-
ми, то ли просто тигр загнал их далеко в долину. Но мне было уже
всё равно, что с ними станется.
Эта ночь прошла более спокойно, чем предыдущая. Хотя мне
опять приснился Колдун. Но на этот раз сон был коротким, и обжи-
гающая боль не сверлила мозг.
- Я знаю, пришелец Бугой, что ты меня слышишь, - сказал
Колдун.
Лицо его было угрюмым и злым.
- Тхэна нет. Он умер, - продолжал он. - Тот, кто сейчас ря-
дом с тобой - не Тхэн. Я не знаю, есть ли твоя вина в том, что
произошло. Ты прячешь свои мысли. Но, если ты виноват...
И в этот момент сон оборвался. Глухой удар далеко за гори-
зонтом разбудил меня. Тхэн, не шевелясь, сидел на своём месте;
стрекотали цикады, сияли звёзды, но что-то в долине изменилось.
Какой-то необычный шум доносился от реки. Еле различимые шипе-
ние, бульканье, клёкот... И тут я вспомнил, что сегодня ночью
Нунхэн должна прорвать сооруженную ей же плотину из лёсса и уйти
в долину выбирать новое русло. Значит, свершилось...
За ночь уровень воды в реке понизился, и она отступила от
берега метра на три, обнажив илистое топкое дно. Появилось много
новых островов, а старые, ещё выше поднявшись над водой, кое-где
