Зато Тхэн стал проявлять признаки беспокойства. Он уже не
столь пристально следил за мной. Вставал, снова садился, нервно
прохаживался по берегу, поглядывал на реку, но больше, задирая
голову, - на небо. И мне казалось. что в его безразличных гла-
зах, появилась тоска. Пустой, лишённый сознания мозг пиренита не
давал млечнику пищи. Психофаг метался в нервной системе Тхэна,
как в западне.
Нервы и у меня пошаливали, хоть я и выпил с водой лошадиную
дозу тонизатора. Упаковав практически всё снаряжение, кроме све-
тильника автоматического сачка, я забрался под тент, но нахо-
диться там долго без дела не смог. Ещё задолго до наступления
вечера вылез из-под тента и попытался приготовить ужин. Но, как
всегда бывает перед каким-нибудь ответственным делом, что-то
случается. Мизерное, незначительное, словно специально происхо-
дящее для того, чтобы вывести тебя из равновесия. По принципу
ложки дёгтя в бочке мёда.
Моя СВЧ-печь отказалась работать. Полчаса я потратил на то,
чтобы выяснить причину неисправности, но так и не понял, в чем
дело. Зато вспомнил, что млечник относится к СВЧ-излучению точно
так же, как и к потоку фотонов. И хотя печь была экранирована,
видно она всё-таки чем-то досаждала психофагу, так как в простую
поломку я не верил.
Попытавшись настроиться на философский лад - чему быть, то-
му не миновать, - я развёл костёр, повесил над ним чайник и
поужинал консервами. Тхэн есть отказался - оно и понятно, не та
пища нужна млечнику, а на физиологические потребности мате-
риальной оболочки, в которой он находился, ему было наплевать.
Впрочем, в прямом смысле он вряд ли умел это делать.
Вода в чайнике никак не хотела закипать. То ли я слишком
высоко повесил его над огнем, то ли просто не умел разводить
костёр. Но спешить мне было некуда, и я терпеливо сидел у
костра, изредка подбрасывая в огонь сухие ветки. Главное для ме-
ня сейчас - сохранять спокойствие. Ибо, следуя теории невезения,
за ложкой дёгтя в бочке мёда непременно следовало падение бу-
терброда маслом вниз. Хотя я всегда относился к последней сен-
тенции с некоторым предубеждением: скажите пожалуйста, кто будет
есть бутерброд, даже если он упадет на землю маслом вверх?
Вода закипела только с наступлением сумерек, когда я, нако-
нец, не жалея, подбросил в огонь большую охапку хвороста. Совер-
шенно неожиданно в лагерь вернулись долгоносы. Ноги у них подка-
шивались; они жалобно скулили, и жались поближе к костру. На
спине у одного долгоноса я заметил глубокие борозды от когтей
тигра. Только долгоносов мне сейчас и не хватало! Я швырнул в
них горящей головнёй, долгоносы шарахнулись в сторону, но далеко
не ушли.
Осторожно прихлёбывая из кружки горячий чай, я проводил
взглядом быстрый экваториальный закат Пирены. С наступлением ве-
чера Тхэн успокоился, сел на землю, а когда на небе высыпали
звёзды, наконец открыл рот.
- Господин Бугой, - спросил он неожиданно хорошо поставлен-
ным голосом, - так как вы всё-таки собираетесь ловить млечника?
Сердце моё ёкнуло, но я не подал вида. Транслингатор молчал
- Тхэн говорил на чистейшем интерлинге, позаимствовав лексику у
дикторов Галактического вещания.
Я отхлебнул из кружки и лишь тогда сказал:
- Вопрос поставлен неверно. В нём две ошибки. Первая - не
как я его собираюсь ловить, а на что.
- Хорошо, - согласился Тхэн. - На что вы собираетесь ловить
млечника?
- На его гипертрофированное чувство самосохранения, - как
можно более самодовольно заявил я. Только откровенная, неприкры-
тая наглость могла мне сейчас помочь. - Стоило только объявить
по Галактическому вещанию цель моей экспедиции, как млечник тут
же заинтересовался моей персоной и последовал за мной.
Некоторое время Тхэн молчал, переваривая мои слова. Затем
тем же ровным дикторским голосом поинтересовался:
- А в чём же состоит вторая ошибка в моём вопросе?
Я искренне рассмеялся. Надеюсь, искренность у меня получи-
лась натуральной.
- Ты употребил глагол "поймать" в будущем времени, а нужно
- в прошедшем. М л е ч н и к а я у ж е п о й м а л, - про-
говорил я с расстановкой. - Когда млечник понял, что проникнуть
в мою психику ему не по силам, он атаковал моего проводника.
Откуда млечнику было знать, что пирениты - единственные в Галак-
тике гуманоиды, которые полностью владеют своей психикой, и что
они предпочтут убить своё сознание, лишь бы не отдать его на
съедение тебе, Papilio galaktikos!
На этот раз млечник замолчал надолго. Но когда он вновь за-
говорил, голос его звучал по-прежнему ровно и спокойно.
- Вы извратили мой вопрос так, как вам это выгодно. Я же
хотел узнать только то, что спросил.
Что ж, в логике ему не откажешь. Здесь он прав.
- Ну и что? - нагло заявил я.
- А то, что пока я в этом теле, вам меня не достать.
- А куда ты денешься? - фыркнул я. - Выйдешь из тела, как
миленький! Ни один абориген тебя к себе в сознание не пустит.
Далековато ты от них, да и силы твои на исходе. Они проста
отшвырнут тебя, как котёнка, и ты снова очутишься в теле Тхэна.
Да и будь ты в полной силе, на таком расстоянии они успели бы
убить не только своё сознание, но и тело, чтобы ты не смог найти
в нём временного пристанища. Как это сделал вчера Колдун хакуси-
нов. А единственный гуманоид на Пирене, в психике которого ты
мог бы восстановить свои силы, находится чересчур далеко отсюда,
чуть ли не на другой стороне планеты.
- Остаётся ещё ваше сознание, - напрямик сказал млечник. Он
упорно величал меня исключительно на "вы". Что значит, обучаться
по телеканалу!
- В мой мозг введены электроды защитной сетки, - с уничижи-
тельным презрением бросил я. - И если тебе удасться проникнуть в
мою нервную систему тактильным способом, то электроды уничтожат
моё сознание. Вместе с тобой.
- Не думал, что обо мне известно столь много, - ровным го-
лосом проговорил млечник, словно сообщая сводку погоды. - Упус-
тил я вас...
- Не все разговоры людей поступают в коммуникационные сети,
- съехидничал я.
- И всё же, каким способом вы собираетесь меня поймать? -
вернулся к началу разговора млечник.
- Не надо прикидываться, будто ты глупее, чем на самом де-
ле, - съязвил я. - Ведь ты при мне сегодня изучал гильзу
пространственной свёртки. Из кокона свёрнутого пространства тебе
не выбраться.
- Следует понимать, что если...
- На все твои если у меня есть парализатор! - грубо оборвал
я его и самодовольно похлопал себя по карману.
- Именно об это я и говорю, - спокойно заметил млечник.
Мышцы на теле Тхэна ходили волнами, лицо дёргалось, как у припа-
дочного, и это абсолютно не вязалось с его голосом. На самом де-
ле млечник, наверное, орал от ужаса и безнадёжности, но речевой
аппарат тела хакусина переводил его слова с монотонностью авто-
мата. - Если вы выстрелите в меня сейчас, то я просто рассеюсь в
пространстве, и ваша охота закончится ничем.
- Не смеши меня! - расхохотался я. - Ты слишком любишь се-
бя, чтобы решиться на самоубийство. Тем более, что жизнь я тебе
гарантирую.
- Да, - согласился он, - все козыри у вас в руках. Но вы не
учли одного обстоятельства...
- Сидеть! - заорал я и выхватил парализатор.
Он застыл с приподнятой рукой, будто я уже нажал на спуск.
Меня охватила оторопь. Чёрт, будь проклята его замедленная реак-
ция! Будь проклято его гипертрофированное чувство самосохране-
ния! Пожалуй, я действительно не учел одного обстоятельства: он
никогда не решится на американскую дуэль - кто выстрелит раньше?
- без стопроцентной гарантии своей жизни. Я-то стрелять не соби-
рался, но он ведь этого не знал! Переиграл я сам себя...
"Что делать? Что же делать? - лихорадочно билась мысль. -
Как выйти из этого положения?"
Спасла меня неожиданная зарница где-то далеко-далеко за го-
ризонтом за моей спиной.
"Откуда на Пирене грозы?" - удивился я и, хоть и с опозда-
нием, но, надеясь, что реагирую натурально, оглянулся.
Как взметнулась рука Тхэна, я не видел, но ветвистую мол-
нию, сорвавшуюся с его пальцев, заметил краем глаза, Со страшным
грохотом молния вонзилась мне в грудь, швырнула на тент, и я,
ломая стойки и кутаясь в полотнище тента, покатился по земле.
Дико заверещали долгоносы, галопом уносясь прочь.
Притворившись мёртвым и благодаря судьбу, что сорванное по-
лотнище тента не закутало мне лицо, я из-под полуприкрытых век
наблюдал за Тхэном. Некоторое время он смотрел на меня, а потом
стал медленно, словно оглядывая окрестности, поворачивать голо-
ву. Вначале в одну сторону, почти на сто восемьдесят градусов,
потом в другую. Когда его взгляд скользнул вдоль берега, я уви-
дел, как зелёный мигающий огонёк активированной гильзы
пространственной свёртки, установленной последней вблизи лагеря,
разбрызнулся беззвучными искрами. Вот, значит, что имел в виду
млечник под неучтенным мною обстоятельством.
"Клюнул. И на это ты тоже клюнул", - подумал я, осторожно
просовывая под тентом руку к пряжке ремня на поясе.
Тхэн запрокинул голову и уставился на звёзды. Затем, не от-
рывая взгляда от неба, медленно лег навзничь, сложил на груди
руки и перестал дышать. И тогда началось. Из тела Тхэна поднялся
светящийся пар, который мгновенным рывком собрался в шар над
грудью хакусина, и уже этот шар стал медленно, подобно цветку,
раскрываться крыльями млечника.
И когда млечник полностью развернул свои крылья, и они ста-
ли вибрировать, готовя психофага к прыжку в n-мерность, я рас-
щёлкнул пряжку на ремне и нажал спрятанную в ней кнопку. И млеч-
ник навечно застыл в метровом кубе нуль-временной ловушки. Самой
совершенной ловушке в мире для кого бы то ни было.
Есть! - чуть не заорал я, титаническим усилием разорвал
спеленавший меня тент и вскочил на ноги. Нервная дрожь била ме-
ня, как в лихорадке. С трудом оторвав взгляд от пойманного млеч-
ника, я поднял глаза к небу.
Ну! Ну, когда же? Что они там тянут?!
Чтобы сбить нервное напряжение, я начал считать про себя
секунды.
Мгла пала на тридцать второй. Пятикилометровый купол волно-
вой защиты отрезал меня, участок реки и огромную площадь долины
от всего мира. Погасли звёзды, и теперь лишь светильник автома-
тического сачка освещал окрестности.
- Бугой! Бугой! - взорвался транслингатор голосом Геориди.
- Что у тебя?
- Какого чёрта! - рявкнул я. - Почему так долго не было ку-
пола?!
- Ты поймал его ?! - орал Геориди, словно не слыша меня.
- Да! Но почему так долго не было купола? А если их - стая?
Вам что - на меня плевать? Главное - трофей?!
- Мы были на другой стороне планеты...
- Какого чёрта?! - окончательно осатанел я, давая волю
взбудораженным нервам.
- А какого чёрта ты заводил дружбу с консулом?! - взорвался
в ответ Геориди. - Аборигены ему сообщили, что вчера ночью в
среднем течении Нунхэн погиб Колдун хакусинов. Консул весь день
вызывал тебя по рации, а вечером ринулся к тебе на птерокаре.
Сам понимаешь, что нам пришлось делать.
Я вспомнил зарницу за горизонтом. Вот, значит, что за гроза
там была...
- Так вы его...
- В пыль, - отрезал Геориди.
- Ладно, - примиряюще сказал я. - Когда сюда прибудете?
- Часа через два.
- Хорошо, жду.
- До встречи. Да, поздравляю! - спохватился Геориди.
- Спасибо, - хмыкнул я.
Транслингатор отключился:
Вот уже полгода, за три месяца до того, как я прибыл на
Пирену, галактический крейсер, скрываясь в коконе искривленного
пространства, исключавшем его обнаружение, барражировал в систе-
ме Гангута. На его борту находилось трое человек с вживленными в
мозг сетками психозащиты: пилот, штурман и бывший гипермиллиар-
дер Геориди. Бывший, потому что четыре сетки психозащиты, вклю-
