Виталий Забирко
ЛОВЛЯ МЛЕЧНИКА НА ЖИВЦА
-------------------------
Ex Libris Tim Kelly
1
Я прибыл на Пирену трансгалактическим лайнером межна-
циональной компании "Торговый дом Кузнецова и внука Смита". Точ-
нее, лайнер доставил меня в систему Гангута, а уже на планету я
попал челночным катером, поскольку космопорта для галактических
кораблей на Пирене не было. Захолустная, бесперспективная для
торговли планета. Но для энтомолога - сущий рай, незагаженный
отбросами технологической цивилизации.
Катер приземлился на бетонную посадочную полосу посреди
плоской, выжженной солнцем, каменистой равнины и подрулил к зда-
нию космостанции: несуразной одноэтажной коробке с непомерно ог-
ромной чашей антенны галактической связи на крыше. За космостан-
цией виднелись чахлые деревья редкой рощицы, в центре которой
располагалось небольшое озерцо.
Встречало нас трое низкорослых темнокожих пиренита - все
босиком и практически голые: на двоих болтались просторные на-
бедренные повязки, а третий щеголял в потёртых шортах в обтяжку
и пробковом шлеме времён колонизации Африки. Как я тут же понял,
этот третий оказался не пиренитом, а единственным землянином на
планете - консулом Галактического Союза, пигмеем Мбуле Ниобе. В
дипломатическом корпусе Галактического Союза издавна повелось на
планеты с гуманоидным населением назначать консулов более-менее
похожих на аборигенов.
Мбуле Ниобе несказанно обрадовался моему появлению - жил он
здесь безвыездно двенадцать лет, до окончания контракта остава-
лось ещё три года, а заказываемые им грузы доставлялись с ока-
зией не чаще, чем раз в полгода.
Аборигены навьючили консульский груз и моё экспедиционное
снаряжение на четырёх громадных долгоносов с подрезанными
крыльями и погнали их к зданию станции. Насколько я знал, кос-
мостанция и посадочная полоса были единственными следами челове-
чества на Пирене. Чего мне и хотелось.
Пилот челночного катера попрощался с нами, катер без разбе-
га рванул в трепещущее от зноя марево у нас над головой и рас-
таял в зените. И настолько атмосфера Пирены была однородной и
изотермичной, что даже инверсионного следа в небе не осталось.
Рубашка на мне взмокла от пота сразу же после нескольких
шагов по Пирене, и я с ужасом представил, что вот так вот со
мной будет целых полгода. Климат на планете ровный, практически
без сезонных изменений.
- Снимай рубашку, - безапелляционно перейдя на панибратский
тон предложил консул. - Солнце здесь яркое, но не злое. Ультра-
фиолета в спектре мало, так что не обгоришь.
Изобразив на лице нерешительность с примесью некоторой
стеснительности, я вежливо отказался.
- Ну и прей себе, - махнул консул рукой, по-своему истолко-
вав мой отказ. - Через неделю сам снимешь, когда цивилизация с
тебя чуть-чуть пообсыпется.
Я только улыбнулся. При других обстоятельствах я сам бы без
напоминания стащил с себя рубашку.
Пока мы шли к космостанции, Мбуле Ниобе тараторил без умол-
ку. Странно, но двенадцать лет добровольной робинзонады не сде-
лали из него бирюка. Впрочем, оно и понятно - не времена парус-
ного флота. Межпространственная связь позволяла ему связываться
с любым закоулком освоенной Вселенной, и недостатка в собеседни-
ках он не испытывал - таких консулов-отшельников было хоть пруд
пруди. Но, естественно, общение с живым собеседником не шло ни в
какое сравнение с переговорами по межпространственной связи.
Поток консульского красноречия буквально захлестнул меня, и
мой сваренный вкрутую пиренской жарой мозг успевал схватывать
лишь обрывки из рассказа консула о житье-бытье на планете, о её
природе, о племенах, их обычаях, их взаимоотношениях, о местной
пище... К тому же, Ниобе настолько быстро перескакивал с одной
темы на другую, что я успевал только кивать, изредка вставляя
неопределённые междометия. Радушие и говорливость консула вряд
ли объяснялись исключительно моим появлением, скорее это было
складом его характера. Флегматику в консулах-одиночках делать
нечего. Можно свихнуться.
Внутри космостанция делилась на восемь отсеков: ангар,
склад, диспетчерскую, кухню, столовую, комнату для прислуги,
апартаменты консула и гостевую. Ниобе помог мне перетащить
экспедиционное снаряжение в гостевую комнату, и тут же, извинив-
шись, с явным сожалением ушёл рассортировывать свои грузы,
пообещав через часок наведаться и пригласить меня на обед.
Гостевую комнату, похоже, никто не занимал со дня постройки
космостанции. И, хотя здесь было чисто прибрано, застелена све-
жая постель и работал кондиционер - консула за неделю предупре-
дили о моём прибытии, - затхлый, тяжёлый воздух нежилого помеще-
ния так и не выветрился, намертво впитавшись в обшарпанные сте-
ны, потолок и покоробившийся пластик пола.
Я открыл холодильник и с удовольствием обнаружил, что он
доверху забит банками с консервированными напитками. Вскрыв бан-
ку темноте пива, я захлопнул холодильник, перевёл регулятор кон-
диционера на пять градусов ниже выставленной температуры и, ста-
щив с ног ботинки и носки, лег на кровать поверх одеяла. Посве-
жевший поток воздуха из кондиционера приятно овевал покрытое ис-
париной лицо, а ледяное пиво, скользнув долгожданным холодом по
пищеводу, вернулось в голову охлажденной кровью и остудило раз-
горячённый мозг. Отупение от жары, охватившее меня с первых ми-
нут пребывания на Пирене, сняло, как рукой. Блаженствуя, я сде-
лал ещё пару глотков и тут же пожалел о снятых ботинках. На
большой палец правой ноги степенно взобрался огромный восьмино-
гий жук, чем-то похожий на земного Antia mannerheimi, и, усев-
шись, стал покусывать ноготь жвалами, поводя по сторонам парой
длинных гребенчатых усиков. Дрыгнув ногой, я сбросил жука на
пол, но тут же почувствовал, как по левой ступне, щекоча, упорно
карабкается какая-то многоножка. Стряхнув и её, я сел на крова-
ти.
В моей комнате царил энтомологический рай. Казалось, из
всех щелей и углов выползали разнообразные насекомые: шести-,
восьми-, десяти- и более ногие; первичнобескрылые и крылатые,
скрыто- и наружночелюстные. Закованные в хитиновые панцири и
мягкие, как слизняки. Просто нашествие какое-то. Словно они
прослышали о прибытии на планету энтомолога и спешили засвиде-
тельствовать ему своё почтение. Некоторые из особенно нетерпели-
вых раскрывали крылья и взлетали.
- Э, - сказал я с нервным смешком, - вы ошиблись Я узкий
специалист. Меня интересуют только парусники.
Обиженный таким ответом ярко-зелёный жук на лету сложил
крылья и ухнул прямо в банку с пивом. Я осторожно поставил банку
на пол, уселся на кровати в позе Будды и стал с интересом наблю-
дать за нашествием. С тайной надеждой что их привлек в комнату
не запах человеческого тела.
Так оно и оказалось. Конечным пунктом нашествия насекомых
являлся потолок. Крылатые достигали его довольно быстро, а вот
бескрылым приходилось взбираться по стене; но, все они, оказав-
шись на потолке, замирали в полной неподвижности. Некоторые из
них срывались, но, побарахтавшись на полу, упрямо возобновляли
свой крестный ход. К счастью, на кровать влезали немногие, ка-
ким-то чутьём угадывая более короткий путь.
Через час, когда консул заглянул ко мне в комнату, потолок
был почти полностью облеплен насекомыми. В некоторых местах они
висели в два-три слоя, и я с замиранием сердца покорно ждал,
когда эта хитиновая масса не выдержит собственного веса и рухнет
на меня.
Консул с изумлением уставился на потолок, перевёл недоуме-
вающий взгляд на меня и вдруг неудержимо расхохотался. Хохоча,
он подошёл к окну и распахнул его настежь. И именно тогда вся
масса насекомых и рухнула вниз.
Брезгливые не становятся энтомологами. Но только идиоту мо-
жет понравиться, если ему на голову высыплют ведро живых, копо-
шащихся тараканов. Я как ошпаренный соскочил на пол и стал лихо-
радочно стряхивать облепивших меня насекомых, меся ногами кашу
из хитиновых панцирей и трахей. Ниобе залился совсем уж истери-
ческим хохотом.
Через минуту, отряхнув с себя большую часть насекомых, я
вдруг с изумлением обнаружил, что они лежат на полу абсолютно
неподвижно - большинство лапками вверх. Я недоуменно посмотрел
на Ниобе.
- Д-дневная диапауза, - всё ещё давясь смехом выдавил кон-
сул. - Выше двадцати восьми градусов местные насекомые впадают в
спячку. Будь осторожнее в следующий раз с настройкой кондиционе-
ра - не буди спящих пауков!
Я не стал объяснять консулу в чём состоит разница между на-
секомыми и пауками - тем более, что Arahnida здесь тоже встреча-
лись, - подобрал с пола носки, отряхнул их, затем вытряхнул зас-
тывших в диапаузе насекомых из ботинок и на цыпочках, держа бо-
тинки и носки в руках, пошёл в душевую. Мне была известна осо-
бенность пиренских насекомых во время дневной жары впадать в
спячку, но то, что их биологический хронометр подскажет им, что
ещё не вечер, и для продолжения диапаузы погонит на потолок -
самое жаркое место в комнате, - оказалось для меня новостью.
Представляю, что здесь творится вечером!
Когда я вышел из душевой, Ниобе сидел на подоконнике и бол-
тал ногами, а один из аборигенов заканчивал сметать насекомых в
большой пятиведёрный чан, трамбуя их веником, так как в чан они
уже не помещались.
- Спасибо, Урма, - сказал консул. - Можешь идти. Абориген,
крякнув от натуги, взгромоздил чан себе на голову и вышел.
Ниобе соскочил с подоконника, закрыл окно и выставил регу-
лятор кондиционера на тридцать градусов.
- Жарковато, - сказал он, - зато насекомых не будет. А те-
перь - прошу ко мне.
В своём кабинете он усадил меня в кресло, включил телеканал
Галактического вещания и приготовил пару коктейлей. Как я давно
заметил, включенный экран телеканала великолепно справляется с
ролью коммуникационного связующего во время застолья. Вроде бы
его никто и не смотрит, и не слушает, но он прекрасно заполняет
паузы в разговоре, а иногда и направляет русло беседы.
- "Пирена", - сказал Ниобе, протягивая мне узкий стакан. -
Я назвал этот коктейль "Пирена". Кроме земной водки всё ос-
тальное здесь из местных трав. Ручаюсь, тебе понравится.
Коктейль мне действительно понравился. В меру пряный, алко-
голя чуть-чуть, кислинки и сладости как раз по моему вкусу. Но в
названии коктейля консул был не оригинален. Почти на каждой из
полусотни планет, где мне довелось побывать, гостеприимные хо-
зяева считали своим долгом угостить меня коктейлем из местных
напитков. За редким исключением все они носили названия их пла-
неты.
- Как ты уже убедился, - улыбнулся Ниобе, - работы здесь
для энтомолога непочатый край.
Я пожал плечами.
- Как сказать. Боюсь, что вы ошибаетесь. - Панибратство
консула я категорически проигнорировал. - Меня не интересуют си-
нантропные насекомые. Как, впрочем, и все остальные, кроме па-
русников. Я скорее не энтомолог, а коллекционер.
Ниобе вопросительно посмотрел на меня поверх стакана.
- Парусники - это бабочки? - спросил он.
- По земной классификации - семейство бабочек из отряда че-
шуекрылых. Но в космической систематике эстет-вид Papilionidae
объединяет различные живые организмы, имеющие лишь внешнее
сходство с земными парусниками, и их главными отличительными
признаками являются большие, так называемые "вырезанные", крылья
и их цветовая гамма. Так, например, межзвёздный парусник
Parnassius diaastros имеет только одно крыло и ни внешне, ни по
своему строению и близко не напоминает насекомых. Но чего стоит
форма его крыла, не говоря уже о гамме расцветки теневой плос-
