и теперь тормошил лапой чучело совы.
-- Так вот, что ты искал! Я должен был догадаться! -- с
отвращением сказал журналист.-- Слезай! Оставь в покое птицу!
Коко спустился на пол и с гордым видом вышел из комнаты,
ведя за собой на поводке Квиллерена.
-- Ты меня разочаровал,-- вздохнул журналист.-- У тебя
раньше лучше получалось. Давай попробуем на чердаке.
Чердак был оформлен в пасторальном стиле и напоминал
деревенский сарай: Стены обиты светлыми выцветшими планками и
увешаны табуретами для доения, керосиновыми фонарями и старыми
сельскохозяйственными принадлежностями. У стойла в углу застыл
вол из папье-маше, реликт мясной лавки девятнадцатого века, а
на соломенной подстилке сидела белая курица породы леггорн.
Посреди помещения кружком стояли кресла, и Квиллерена
заинтересовало их состояние. Кресло для гостиной -- из сильно
покореженной проволоки; резное деревянное без двух ножек;
качалка для веранды -- с одним подлокотником, прочие предметы
для сидения в разных стадиях разрушения. Пока он осматривал
этот хлам, Коко готовился прыгнуть на белую наседку.
Квиллерен дернул его за поводок.
-- Не понимаю, что с тобой случилось! -- возмутился он.--
Голуби, совы, куры! По-моему, я даю тебе слишком много птицы!
Пошли.
Коко поспешил вниз по лестнице и собрался было вернуться
домой, куда его нежным мяуканьем звала Юм-Юм.
-- Ну уж нет! У нас еще одно дело. И на этот раз
постарайся быть повнимательнее.
В комнате Бена мебель была расставлена без всякого плана,
все кругом завалено вещами сомнительной ценности. На люстре
висел длинный вязаный шарф с болтающимися грязными концами, а
многочисленные шляпы -- в том числе шелковый цилиндр и шапку
Санта Клауса -- можно было увидеть на столах, крючках, стульях
и лампах.
Квиллерен обнаружил, что его комната и жилище Бена --
близнецы, если не считать большого эркера. Прислушиваясь одним
ухом, не открывается ли дверь внизу, журналист осторожно обошел
все помещения. В кухонной раковине, как и следовало ожидать,
громоздилась грязная посуда. В гардеробной, до потолка забитой
свертками и коробками, он поискал ботинки, но Бен, где бы он ни
находился, явно был в них обут.
-- никаких улик,-- сказал Квиллерен, пробираясь к двери и
на ходу вынув свое красное перо из-за ленты шелкового цилиндра,
брошенного на стул. Потом дернул за поводок: -- От тебя помощи
не дождешься. Было ошибкой заводить тебе подружку. Ты утратил
свой талант.
Журналист не заметил, как Коко, по-беличьи сев на задние
лапы, теребит концы длинного шарфа, свисавшие с люстры.
Глава 15
Когда пришло время собрания в салуне "Развяжись пупок",
Квиллерен не без труда поднялся на третий этаж. Колено, которое
вроде бы немного отошло за день, к вечеру опять разболелось, и
хромота снова стала заметной.
Антиквары сидели кружком. Журналист сначала посмотрел на
ноги, а не на лица. Все явились в обуви, в которой обычно
ходили. Квиллерен увидел пару бархатных туфель, одну коричневую
кожаную туфлю рядом с загипсованной ногой, мужские ботинки
безупречно белого цвета и всевозможные резиновые сапоги и
галоши.
Он занял ближайшее свободное место -- на церковной скамье
с протертыми подушками -- и оказался между гипсовой ногой
Клатры и костылями Рассела Пэтча.
-- Похоже на автобусную остановку возле больницы,--
сказала рыжая, покровительственно склонившись к Квиллерену.--
Говорят, с вами что-то случилось?
-- Снег упал с крыши.
-- Я бы не тащилась по всем этим лестницам на одной ноге,
если бы мне не сказали, что вы тоже здесь будете.-- Она
подмигнула ему и дружески пихнула в бок.
-- Как прошли съемки? -- спросил Квиллерен.
-- Этот фотограф, что вы прислали, не человек, а дом!
-- Он что-нибудь разбил?
-- Только маленькую пивную кружку.
-- Газеты всегда посылают слонов в посудные лавки,--
объяснил Квиллерен. Он так хотел рассмотреть все эти подошвы,
но никто из собравшихся даже ногу на ногу не закинул. Тогда
журналист повернулся к Расселу Пэтчу:
-- Красивые у вас туфли. Где вам удалось найти белые?
-- Пришлось сшить на заказ,-- ответил молодой человек,
вытягивая здоровую ногу, чтобы выгоднее представить свою обувь.
-- Надо же! Даже подошвы белые! -- удивился Квиллерен,
рассматривая бороздки на них и удовлетворенно гладя усы.--
Наверное, костыли сильно мешают, когда дело доходит до работы в
брошенных домах?
-- Справляюсь, да и недолго осталось ковылять на костылях.
-- Добыли что-нибудь в особняке Элсворта?
-- Нет, этот я пропустил. Кухонные шкафы сняли раньше, чем
я добрался, а меня интересует только это.
"Ложь,-- подумал Квиллерен.-- Все эти антиквары лгут. Все
они фигляры, не способные отличить реальности от фантазии". Но
вслух сказал:
-- А зачем вам кухонные шкафы?
-- По-настоящему старые удобно использовать для установки
стереосистем, если придать мебели провинциальный стиль. У меня
самого целая стена таких шкафов с электронной начинкой тысяч на
двадцать долларов. Тридцать шесть колонок. Вы любите музыку? У
меня на пленках есть все. Оперы, симфонии, камерная,
классическая, джаз...
-- Должно быть, неплохое капиталовложение,-- предположил
Квиллерен, насторожившись: парень явно богат и не скрывает
этого.
-- Бесценное! Приходите как-нибудь вечерком. Я живу прямо
над магазином.
-- Здание принадлежит вам?
-- В общем, да. Я снял его на некоторое время, но сделал
столько полезных изменений,-- то есть мы с другом,-- что
дешевле оказалось купить дом.
Когда появилась Мэри Дакворт, Квиллерен забыл о
расследовании. На ней была короткая голубая юбка в клетку, Мэри
уселась на кухонный стул периода Уоррена Хардинга и скрестила
длинные изящные ноги. Журналист в первый раз увидел ее колени.
Он считал себя знатоком коленей, а эти были хороши по всем
статьям: стройные, красивой формы и в высшей степени
соответствующие своему назначению, причем с обеих сторон
коленных чашечек тянулись вертикальные углубления, от которых
квиллереновы усы зашевелились.
-- О Боже! Она здесь! -- услышал он над ухом хрипловатый
голос.-- Не подпускайте ее ко мне, ладно? Она может попытаться
сломать вторую! -- пышная грудь рыжей вздымалась от
негодования.-- Знаете, она специально уронила мне на ногу
садовую урну из цельного железа.
-- Мэри?
-- Эта женщина,-- проговорила Клатра сквозь сжатые зубы,--
способна на все! Хорошо бы, если она убралась из Хламтауна! Ее
магазин здесь не к месту. Дорогие "изысканные" вещи портят
бизнес всем остальным.
Неожиданно раздались аплодисменты: Бен Николас, игравший
внизу роль швейцара, эффектно появился в своей адмиральской
треуголке,-- и собрание началось.
Сильвия Катценхайд изложила последние планы насчет
благотворительной вечеринки.
-- Город отгородит четыре квартала,-- сообщила она,-- и
украсит столбы пластмассовыми ангелами. Рождественские у них
уже кончились, но осталось немного с прошлой пасхи довольно
симпатичных. Исполнителей праздничных песен обеспечит Клуб
Управления Водопроводами и Канализацией.
Квиллерен спросил:
-- Нельзя ли открыть во время праздника "Древности"? Будет
грустно, если миссис Кобб лишится дополнительного дохода. Я сам
с удовольствием побуду там пару часов.
Клатра сжала его руку и сказала:
-- Вы просто киска! Мы тоже поможем -- я и мои сестры.
Будем сидеть по очереди.
Тут кто-то предложил послать цветы на похороны Кобба, и в
тот момент, когда начали собирать деньги, этажом ниже раздался
оглушительный шум. Поп-музыка -- резкая, громкая, ошеломляющая.
Несколько секунд все слушали, изумленно открыв рты, потом резко
заговорили:
-- Что это?
-- Радио?
-- Кто там?
-- Никого!
-- Откуда это?
-- Внизу кто-то есть?
-- Кто бы это мог быть?
-- И как это они забрались?
-- Парадная дверь заперта, верно?
Квиллерен вскочил первым:
-- Пойдемте, посмотрим.
Он схватил деревянную кувалду, висевшую на стене, и,
прихрамывая, направился вниз по узкой лестнице. Мужчина
последовали за ним: Рассел на костылях и Бен с вилами в руках.
Звук доносился из комнаты Кобба. Дверь оказалась открытой.
В комнате было темно.
Квиллерен протянул руку, нащупал на стене выключатель,
вспыхнул свет.
-- Кто там? -- грозно крикнул журналист.
Ответа не последовало. Музыка гремела из маленького
приемника на аптекарском столе.
Трое мужчин стали обыскивать комнату, Квиллерен отметил
про себя, что Бен вошел последним.
В помещении никого не оказалось.
-- Может быть, в приемнике автоматический таймер? --
предположил Расс.
-- Нет здесь таймера,-- сказал журналист, выключая
маленького нарушителя тишины. Взглянув на стол, он нахмурился.
Бумаги были разбросаны. Стакан для карандашей перевернут. На
полу валялись счет за телефон, адресная книга и серой перышко.
Когда они вышли из комнаты Кобба, женщины начали с опаской
спускаться с третьего этажа.
-- Все спокойно? -- спрашивали они.
Клатра спросила:
-- Если это человек, то куда он пошел?
-- Что это было? Кто-нибудь знает, что это было?
-- Дурацкое радио,-- ответил Расс.-- Оно само включилось.
-- Как оно могло само?..
-- Не знаю,-- ответил Квиллерен.
Но он знал.
Антиквары вышли через парадную дверь, Бен отправился в
"Львиный хвост", а журналист открыл дверь своей комнаты и
поискал котов взглядом. Юм-Юм сидела на холодильнике с ясными
глазами и настороженными ушами,-- и те, и другие были чуточку
великоваты для ее крошечной заостренной мордочки. Коко жадно
глотал воду, хвост плашмя лежал на полу -- как всегда, когда
кот страдал от жажды.
-- Ладно, Коко,-- сказал Квиллерен.-- Как ты это сделал?
Ты что, спелся с Матильдой?
Кончик хвоста легонько шлепнул по полу, но кот продолжал
жадно лакать.
Квиллерен задумчиво обошел свое жилище. Конечно, Коко
может повернуть ручку радио, потершись о нее твердым маленьким
подбородком, но как этот пушистый Гудини пробрался в комнату
Коббов? Журналист отодвинул кровать-лебедя, но прохода не
обнаружил. Он попытался найти в ванной какой-нибудь люк
(водопроводчики начала века очень увлекались люками), но не
увидел там ничего похожего. На кухне имелась форточка,
выходившая в коридор и предназначенная, по-видимому, для
вентиляции; с холодильника на нее не трудно вспрыгнуть, но на
форточке висел замок.
Зазвонил телефон.
-- Квилл,-- послышался приятный голос Мэри,-- ты делаешь
что-нибудь со своим коленом? По-моему, сегодня вечером оно у
тебя болело.
-- Я прикладывал холодные компрессы, пока не спала
опухоль.
-- Что тебе нужно сейчас, так это инфракрасная лампа.
Позволь предложить мою.
-- Я был бы благодарен,-- ответил он.-- Да, я был бы очень
благодарен.
Готовясь к встрече с лампой, Квиллерен надел спортивного
вида шорты, неплохо выглядевшие прошлым летом на загородных
пикниках, и полюбовался собой в большом зеркале на двери
гардеробной, втягивая живот и выпячивая грудь. Он всегда думал,
что ему пошла бы шотландская юбка. Ноги прямые, крепкие,
мускулистые и умеренно волосатые -- вид достаточно
мужественный, но не зоологический. Припухлость вокруг левого
колена, портившая всю красоту, теперь, к радости журналиста,
исчезла.
Квиллерен сказал котам:
-- Ко мне придет дама, и я хочу, ребята, чтобы вы вели
себя немного сдержаннее. Никаких шумных потасовок, никакого
