переплет. Потом соскочил и отправился к подоконнику -- смотреть
на голубей.
-- Игра! Помнишь игру? Поиграй в нее! -- уговаривал
Квиллерен, открывая книгу и показывая коту, что от него
требуется. Коко не обратил на приглашение ни малейшего
внимания. Он был слишком поглощен происходившим за окном.
Журналист схватил Коко поперек туловища и поставил на открытый
словарь.-- Теперь играй, маленькая мартышка!
Но кот стоял, напряженно выгнув спину, и бросал на
Квиллерена взгляды, которые иначе как оскорбительными не
назовешь.
-- Ладно! -- разочарованно произнес журналист.-- Ты уже не
тот, что был раньше. Иди к своим дурацким голубям.
Коко вернулся к окну, за которым Бен Николас крошил хлеб
птицам.
Квиллерен снова отправился на улицу. Когда он уже почти
дошел до конца лестницы, из магазина выпорхнула Айрис Кобб.
-- Ну как, весело вам в Хламтауне? -- прощебетала она.
-- Кое-что раскапываю,-- ответил он.-- Странно, почему
полиция толком не расследовала смерть Энди. Неужели к вам не
заходили следователи и не задавали вопросов?
Она растерянно покачала головой. Из магазина послышался
хриплый мужской голос:
-- А я скажу вам, почему этого не делали! Хламтаун --
клоповник, а кому есть дело до того, что происходит в
клоповнике?
Миссис Кобб объяснила, понизив голос:
-- Эта тема -- его больное место. Он вечно ругается с
городским правлением. Конечно, Си Си, скорее всего, прав.
Полиция с удовольствием назвала это несчастным случаем и
закрыла дело. Хламтаун их не беспокоит.-- Тут ее лицо
оживилось: похоже, она обожала сенсации.-- А почему вы
спрашиваете о следователях? Вы что-то подозреваете?
-- Ничего определенного, но эта смерть была слишком
странной, чтобы списать ее в архив как несчастный случай.
-- Может, вы и правы. Может, произошло что-то, о чем никто
и не догадывается.-- Она поежилась.-- Мурашки по коже от таких
мыслей... Кстати, я продала медные подсвечники из вашей
спальни, но поставила взамен суссексскую свинью -- очень
редкую. Голова снимается, и из нее можно пить.
-- Спасибо,-- сказал Квиллерен.
Он стал спускаться с последних ступенек и вдруг резко
остановился. Щетка, которую принесла Юм-Юм! У нее голубая
ручка, а его щетка, кажется, была зеленой... Или нет?
Глава 9
Квиллерен широким шагом направился к "Голубому дракону",
вспоминая беззащитную Мэри, которую видел прошлой ночью. Но его
встретила другая мисс Дакворт -- такая, как в первый раз, --
холодная и непроницаемая в своем японском кимоно. В магазине
больше никого не было. Она села в резное тиковое кресло --
высокая и прямая, как дымок, поднимающийся от ее сигареты.
-- Мне передали, что вы звонили,-- сказал он, немного
разочарованный прохладным приемом.-- Вы хотели меня видеть?
-- Да. Я очень обеспокоена.
Она положила длинный мундштук и повернулась к нему.
-- Что случилось?
-- Прошлой ночью я совершила ошибку. Я боюсь,-- сказала
она, -- что я говорила вчера слишком много.
-- Вы были прекрасной компанией. Я наслаждался каждой
минутой.
-- Я не это имею в виду. Я не должна была раскрывать вам
свою тайну.
-- Вам нечего опасаться. Я дал слово.
-- Мне следовало вспомнить, какую шутку сыграл с отцом ваш
Джек Джонти, но, к сожалению, выпитое виски...
-- Вы расслабились от спиртного и это пошло вам на пользу.
Я ни за что не стану злоупотреблять вашим доверием.
Мэри Дакворт устремила на журналиста пронизывающий взгляд.
Что-то в усах Квиллерена убеждало людей в его искренности.
Другие усы могли быть злодейскими, высокомерными или
вызывающими жалость, но растительность на верхней губе
журналиста внушала доверие.
Мэри вздохнула и немного смягчилась.
-- Я вам верю. Против воли верю. Просто...
-- А теперь мне можно сесть?
-- О, простите! Как невежливо с моей стороны!..
Пожалуйста, чувствуйте себя как дома Не хотите ли чашечку кофе?
-- Нет, спасибо. Я только что ел суп у "Трех сестричек".
-- Наверное, похлебку из моллюсков,-- скривила губы
Мэри.-- Их магазин всегда напоминал мне рыбные ряды.
-- Суп был очень вкусным.
-- Из консервов, конечно.
"О-о, да это ревность",-- подумал Квиллерен и про себя
улыбнулся.
-- А сегодня вам снились кошмары? -- спросил он.
-- Нет. Впервые за два месяца я спокойно спала. Вы
оказались совершенно правы. Мне нужно было с кем-то
поговорить.-- Она замолчала, тепло взглянула ему в глаза и
добавила: -- Я благодарна вам, Квилл.
-- Теперь, когда вам стало лучше,-- попросил он,--
сделайте для меня одну вещь. Просто, чтобы удовлетворить мое
любопытство.
-- А именно?
Она моментально напряглась.
-- Вы не могли бы рассказать поподробнее о той ночи? Это
не просто нездоровый интерес, уверяю вас. Чисто
интеллектуальное любопытство.
Она прикусила губу.
-- Что мне еще сказать? Я рассказала вам все, что было.
-- Нарисуйте мне план комнаты, в которой вы нашли тело.
Он вручил ей шариковую ручку и сложенный в несколько раз
лист газетной бумаги -- его обычное снаряжение. Потом выбил
выкуренный табак о пепельницу, снова набил трубку и зажег.
Мэри безнадежно вздохнула и начала рисовать.
-- Это было в мастерской -- в задней части магазина.
Второй выход вот здесь. Справа длинный верстак с отделениями
для бумаг и крючками для инструментов. Вдоль стен мебель и
другие вещи, которые надо было склеить, покрыть лаком или
отполировать.
-- В том числе люстры?
-- Они висели на потолке -- около дюжины. Энди
специализировался на осветительных приборах.
-- А где была стремянка?
-- Посреди комнаты оставался свободный пятачок. Где-то
четыре с половиной метра по диагонали. Стремянка стояла
примерно вот здесь.-- Она поставила на плане крестик.-- А
хрустальная люстра лежала рядом на полу, разбитая вдребезги.
-- Справа или слева от стремянки?
-- Справа.
Она начертила еще один крестик.
-- А тело?
-- Слева от стремянки.
-- Лицом вниз?
Она кивнула. Квиллерен медленно и глубоко затянулся.
-- Энди был левшой или правшой?
Мэри снова насторожилась.
-- Вы уверены, что газета не послала вас расследовать этот
случай?
-- "Бегу" нет до этого никакого дела. Все, что нужно моей
газете,-- это развлекательные статьи на тему антиквариата.
Наверное, я слишком долго занимался криминальной хроникой.
Чувствую себя обязанным все перепроверить.
Девушка изучающе посмотрела в его спокойные глаза, на
опустившиеся пышные усы, и в ее голосе зазвучала забота:
-- Вам не хватает вашей прежней работы, да, Квилл?
Наверное, древности кажутся пресноватыми после привычных вам
злободневных происшествий.
-- Антиквариат -- мое задание,-- пожал он плечами.--
Журналист освещает события, не думая, интересно это ему или
нет.
Мэри опустила глаза.
-- Энди был правшой,-- сказала она, немного помолчав.-- А
какая разница?
Квиллерен изучал ее набросок.
-- Так, стремянка здесь... А разбитая люстра тут. А шпиль,
на который он упал, был... Слева от стремянки?
-- Да.
Посреди мастерской? Странное место для такого опасного
предмета.
-- Но он был именно там. На краю свободного пространства,
ближе к вещам, расставленным вдоль стен.
-- Вы видели его там раньше?
-- Не совсем там. Шпиль, как и все остальное, часто менял
место. В день перед смертью Энди он стоял на верстаке. Гланц
полировал медный шар.
-- А люди знали о существовании шпиля?
-- О, да. Все уверяли Энди, что он купил совершенно
никчемную вещь. А он шутил, что какой-нибудь недотепа из
богатого предместья станет подавать к столу крендельки на
острие шпиля.
-- А как он вообще появился у Гланца? Аукционист говорил,
что из старого дома, предназначенного к сносу.
-- Энди купил шпиль у Рассела Пэтча. Расс постоянно
обчищает заброшенные дома. Кстати, так он и повредил ногу. Они
с Коббом мародерствовали, как обычно, и Расс упал с крыши.
-- Давайте-ка уточним,-- сказал Квиллерен.-- Энди не
признавал краж, но с удовольствием покупал у воров? По закону
эта вещь -- опасная покупка.
Мэри пожала плечами, отчасти извиняясь за Энди, отчасти
упрекая Квиллерена.
Журналист курил трубку и удивлялся этой женщине -- то
обезоруживающе искренней, то мгновенно замыкающейся в себе;
гибкой, как ива, и сильной, как дуб; скрывавшейся под
вымышленным именем; совершенно уверенной в некоторых
подробностях и полностью несведущей в других; одновременно
страстной и холодной.
Через некоторое время он спросил:
-- Вас вполне устраивает заключение о том, что Энди погиб
от несчастного случая?
Ответа не последовало -- только загадочный взгляд.
-- Это могло быть самоубийством.
-- Нет!
-- Это могло быть попыткой ограбления.
-- Почему вы не оставите все как есть? -- сказала Мэри,
устремив на Квиллерена широко раскрытые глаза.-- Если пойдут
слухи, неизбежно пострадает Хламтаун. Вы понимаете, что это
единственный район в городе, которому до сих пор удавалось
сдерживать уровень преступности? Покупатели все еще чувствуют
себя в безопасности, и я хочу, чтобы так оставалось.-- В ее
голосе послышалась горечь.-- Глупо, конечно, с моей стороны
думать, что у нас есть будущее. Город хочет снести все это и
построить стерильные небоскребы. А пока мы -- трущоба, и банки
отказывают в кредитах тем, кто хочет улучшить положение.
-- А ваш отец? -- поинтересовался Квиллерен.-- Он одобряет
официальную политику?
-- Считает ее весьма разумной. Понимаете, в Хламтауне
никто не хочет видеть сообщества живых людей -- только колонку
мертвой статистики. А постучись власть имущие к нам в двери,
они нашли бы не цифры, а семьи благонамеренных иммигрантов,
обнаружили бы стариков, не желающих перебираться в новые
районы, скромных бизнесменов вроде мистера Ломбардо -- разных
национальностей, рас, возрастов -- и известное количество так
называемых отбросов общества, в большинстве своем безобидных.
Таким и должен быть район -- кипящий острой сборной солянкой.
Но у сильных мира сего вегетарианский склад ума -- они боятся
смешивать лук и морковку с говяжьей вырезкой.
-- А кто-нибудь из вас пытался их переубедить?
-- Си Си -- пару раз, но что может сделать один человек?
-- С вашим именем и влиянием вы бы могли, Мэри.
-- Да папа и слушать об этом не станет! Ни за что! Знаете,
как я записана в бюро лицензий? Продавец-антиквар! Вот уж
смаковали бы это газеты!.. А видите вон тот
чиппендейловский<$FЧиппендейл (англ. Chippendale) -- стиль
английской мебели XVIII века.> стул у камина? Ему же цена
двести тысяч! Но я -- антиквар класса C, вот и все.
-- Кто-то должен представлять район в муниципалитете,--
сказал Квиллерен.
-- Вы, несомненно, правы. У Та нет права голоса.-- Она
подошла к окну.-- Взгляните на эти мусорные баки! В любой
другой части города мусор собирают в задних аллеях, но в
Хламтауне они, видите ли, слишком узки для уборщиков, и те
требуют ставить уродливые контейнеры прямо на тротуары
центральных улиц. Опорожнять баки должны по четвергам. Сегодня
суббота, но мусор, как видите, все еще здесь.
-- Это из-за погоды.
-- Вы говорите совсем как городские бюрократы. Отговорки!
Вот все, что мы слышим.
