зажигалкой и выпуская из ноздрей дым. -- Будьте тверды. У меня нет желания
вдаваться в подробности, но повторяю: будьте тверды и имейте голову на
плечах. Иначе вы погибнете.
-- Вы имеете в виду Наденьку?
-- Наденьку? -- Лариса Павловна рассмеялась. Она еще раз затянулась и
проговорила спокойно и почти равнодушно, подчеркнув, однако, свои слова: --
Наденька шлюха. В шестнадцать лет родила неизвестно от кого, ребенка
родителям подкинула. Теперь, видите ли, у нее совесть заговорила...
После этого Лариса Павловна поднялась с кресла, и Владимир сделал к ней
невольное движение, чтобы подхватить, ибо не смог удержаться от впечатления,
что хозяйка упадет, настолько сильным был крен. Но Лариса Павловна,
удивленно, посмотрев на Пирошникова, отошла немного вверх, к телевизору, под
которым на полочке находился магнитофон. Удивительно, что вверх она
двигалась с тою же легкостью, что и вниз. Соседка нажала на кнопку, и
комната погрузилась в плавную музыку из кинофильма "Мужчина и женщина".
-- Я немного опьянела, -- сказала Лариса Павловна. -- Давайте
потанцуем.
Пирошников не на шутку растерялся. Дело даже не в том, что у него
возникло томительное предчувствие соблазна, -- это он мог еще перенести, по
крайней мере переносил раньше. Но вот уж решительно не представлял он танцев
на подобном полу! Тем не менее он встал и попытался приблизиться к Ларисе
Павловне. Она ждала его, улыбаясь. Пирошников сделал мучительный шаг далеко
друг от друга. Партнеры образовали несколько скособоченную букву "Л", и
Пирошников, изогнувшись, дотянулся до талии Ларисы Павловны с целью начать
танец. Хозяйка откинула голову и улыбнулась еще призывнее, но, когда
Пирошников сделал первый робкий поворот, Лариса Павловна оказалась, как и
должно было произойти, внизу, и тела их скрестились, образуя теперь уже
скособоченную букву "Х". На втором же повороте вся эта конструкция
разлетелась вдребезги, потому что партнер упал на тахту, увлекая за собою
партнершу.
Господи, смех и грех! Стыд-то какой! Лариса Павловна совершенно
неправильно истолковала это падение. Кажется, она даже оскорбилась, не столь
самим фактом, сколько поспешностью его наступления, и, пока Пирошников
боролся со своим вестибулярным аппаратом и хватался руками за что придется,
чтобы не скатиться с тахты, она, оттолкнувшись от партнера, вскочила на ноги
и воскликнула, покрываясь пятнами:
-- Зачем же так неинтеллигентно! Я вам удивляюсь!
-- Да ну его к черту! -- вырвалось наконец у Владимира. -- Пропади оно
все пропадом! -- И еще посильнее мог бы он выразиться, но тут дверь в
комнату отворилась, и наверху, на горке, появилась Наташа в беленькой
кофточке и с зеленой светящейся брошкой, что почему-то бросилось в глаза
Пирошникову, хотя момент был не самый подходящий для посторонних наблюдений.
Она окинула всю сцену быстрым взглядом и, не говоря ни слова и резко
поворотившись на каблуках, захлопнула дверь, а Владимир, чертыхаясь, сполз с
тахты и на четвереньках принялся карабкаться вверх к этой двери, скользя и
обламывая ногти.
-- Перестаньте, Владимир! Неужели на вас так действует спиртное?
Возьмите себя в руки! -- презрительно воскликнула Лариса Павловна, нависая
над ним, как Пизанская башня.
-- Отстаньте от меня! -- белея от стыда и злобы, закричал Пирошников
прямо в пол, не поднимая лица, и, добравшись до двери, толкнул ее и выполз
наружу. Там он поднялся и отряхнулся. Внизу отходила к окну наклоненная
фигура Ларисы Павловны, играла популярная музыка, голубел табачный дым.
Пирошников затворил дверь и побрел по коридору, разыскивая Наташу.
-==Глава 14. Наташа==-
От утренней деловой успокоенности не осталось и следа. Владимир снова
пребывал в раздерганности чувств и мыслей, порожденной недолгим общением с
Ларисой Павловной и странным ее жилищем. К этому примешалось еще
необъяснимое чувство вины перед Наташей, которая конечно же подумает теперь
Бог знает что. Поэтому первым делом надлежало найти и по мере возможности
успокоить девушку.
Он заглянул в Наденькину комнату и увидел, что Толик безмятежно спит,
но Наташи в комнате не обнаружил. Неужели она ушла? Пирошников бросился в
кухню, но и там не было его вчерашней знакомой, а находилась, как всегда,
бабка Нюра, которая взглянула на него с иконописной суровостью. Оставался
последний и весьма призрачный шанс обнаружить Наташу в мастерской.
Пирошников направился туда, и -- слава Богу! -- Наташа была там. Она сидела
посреди комнаты на стуле спиною к двери и, даже не видя еще ее лица,
Пирошников представил себе его выражение. Выражение это конечно же должно
было быть каменным.
Пирошников обошел Наташу и встал так, чтобы ее взгляд падал на него,
поскольку излишне объяснять, что Наташа не только не повернула головы, но и
глазами не повела в сторону Владимира. Она надменно и безучастно глядела
сквозь молодого человека, так что он ощутил себя бесплотным и прозрачным,
как тюлевая занавеска. Это рассердило его, ибо он вдруг подумал, что никакой
его вины перед Наташею нет, так что ее поведение, в сущности, ничем не
оправдано. Тем не менее он осторожно приблизился к ней и взял ее за локоть
со словами: "Здравствуйте, Наташа..." -- а девушка, не отстраняясь,
ответила: "Здравствуйте", но достаточно холодно.
Тогда Пирошников, не испытывая, собственно, ничего, кроме жалости, и
словно желая что-то припомнить, наклонился к ней и провел губами по ее
мягким и блестящим волосам, но Наташа вдруг закрыла лицо ладонями, плечи ее
вздрогнули, и Пирошников увидел, как сквозь сжатые пальцы Наташиных рук
пробились две тонкие струйки слез. Он попытался отнять ее ладони от лица, и
ему удалось это на мгновение, за которое он успел заметить моментально
покрасневший и припухший носик и обесцветившиеся глаза, но его знакомая
вырвала руки, нашла платочек и прижала его к лицу. Объяснение начиналось
тоскливо и старомодно.
Всему виной было, наверное, если не считать эпизода у Ларисы Павловны,
вчерашнее поведение лестницы, заставившей Пирошникова взглянуть на себя и
Наташу со стороны -- та самая зеркальная стена, раз и навсегда отъединившая
его от предполагаемой любви.
Наташа, однако, знать ничего не знала о каких-то зеркальных стенах, и
это стало ясно еще вчера. Утерев слезы, она вдруг обвила руками шею
Пирошникова, который все еще стоял, склонившись над ней, и притянула его к
себе с облегчающим чувством прощения. Пирошникова простили! Вчерашний эпизод
был вычеркнут, сегодняшнее знакомство с Ларисой Павловной забыто, все
начиналось сызнова. Ах, если бы хоть что-нибудь можно было начать сызнова!
Для удобства Пирошников опустился на одно колено рядом со стулом и
оказался прижатым к беленькой кофточке, непосредственно к зеленой брошке,
куда он погрузился глазом, отчего в голове у него все окрасилось в яркие
изумрудные тона. Наташа шевелила ему волосы на затылке и глубоко и
отдохновенно дышала. Молодой человек закрыл глаз -- изумрудный свет померк,
он открыл глаз -- и брошка вновь зажглась, как огонек такси. Ему приятно
было такое обращение Наташи, чему мешало, правда, сознание постыдной
неадекватности, если можно так выразиться, его состояния состоянию своей
приятельницы.
Между тем она ожидала ответа, и Пирошников это чувствовал. Он поднял
лицо и поспешно поцеловал Наташу, куда пришлось, а точнее, в нос, но тут же
поднялся, взял ее за руку и подвел к окну, не отдавая себе отчета в
необходимости своих действий.
-- Тебе нужно сегодня же выйти. Слышишь? Так не может больше
продолжаться, -- проговорила Наташа.
Пирошников согласно кивнул, хотя чувствовал, что не все так просто, и
черт его дернул за язык рассказать об увиденном в комнате Ларисы Павловны
окне, из которого при желании можно было бы выбраться на волю. Наташа
недоверчиво посмотрела на него и спросила:
-- А ты не ошибся? Как это может быть?
-- Откуда я знаю? -- развел руками Пирошников. -- Здесь все может быть!
-- Это нужно обязательно использовать! Это единственный выход! --
горячо и без особых раздумий заявила Наташа, не учитывая некоторых связанных
с подобным выходом трудностей.
-- Боюсь, что она обиделась. Я не совсем вежливо с нею простился, --
сказал Пирошников, криво усмехаясь.
-- Какое это имеет значение? Она должна понять... В конце концов, она
ведь тоже женщина, -- серьезно объяснила Наташа и уже намеревалась что-то
делать, куда-то идти, но Владимир, засомневавшись вдруг в правильности своих
наблюдений, вскочил на подоконник и открыл форточку.
-- Да... -- заключил Пирошников нехотя, спрыгнув с подоконника. -- Окно
действительно внизу. Черт знает что! Пятый этаж и полуподвал в одной
квартире!
-- Сейчас это не имеет значения, -- решительно произнесла Наташа. --
Пойдем!
-- Куда?
-- К соседке. Ты ей все объяснишь...
-- Да не надо ей объяснять. Она все прекрасно знает.
-- Тем более. Чего ты медлишь? Я бы на твоем месте просто бросилась к
этому окну!
-- Угу, -- буркнул Пирошников, представив Наташу на наклонном полу
выполняющей этот головоломный трюк. Однако, покоряясь ее настойчивости, он
дал вывести себя в коридор, и через минуту они стояли у двери, которую
Пирошников открыть сразу же все-таки убоялся. Он отошел к комоду и закурил,
выигрывая время. Наташа смотрела не него требовательно, не понимая подобной
нерешительности, и наконец не выдержала:
-- Ну чего же ты? Иди!.. -- Она взяла его за руку и мягко прильнула,
вдохновляя, но Владимиру стало вдруг до крайности тоскливо. Он не знал, как
ему отделаться от Наташиного участия.
-- Я спущусь и встречу тебя на улице. Хочешь? И мы пойдем по городу! Ты
только представь! -- восторженно шептала Наташа.
"Да, -- подумал молодой человек капризно, -- куда это мы пойдем,
интересно знать? И главное -- зачем? Ну, положим, мы отправимся гулять, а
потом придем ко мне... И что дальше? То же самое? У меня там, должно быть,
беспорядок отменный..."
Он вдруг, к удивлению своему, понял, что не слишком-то хочет попасть
домой, даже и с Наташей. Нет, именно с Наташей меньше всего, поскольку такое
посещение накладывало новые обязательства. Еще он сообразил, что почему-то
вообще не рвется выбраться из этой квартиры сейчас, словно не все, что
положено было сделать, им сделано... Толик? Странно, но он вспомнил о
Толике, который, по всей вероятности, еще сладко спал, и Владимиру
показалось неудобным -- что вовсе уж смешно! -- уходить, не попрощавшись с
Наденькой.
Наташа истолковала его молчание благоприятным для себя образом. Она
встала на цыпочки и поцеловала Пирошникова, а потом подтолкнула к двери
Ларисы Павловны, за которой все еще играла музыка. Убедившись, что молодой
человек подготовлен для решительного шага, она сбегала за шубкой и с нею под
мышкой направилась быстрым шагом к выходу из квартиры, откуда, оглянувшись,
махнула Пирошникову рукой, мелко пошевелив при этом пальчиками. Засим она
скрылась из виду.
Пирошников, как вы понимаете, снова попал в идиотское положение. Опять
ему предстояло обмануть надежды. Но для очистки совести он все же решился
сделать попытку, заранее уверенный в неуспехе. Он понуро поплелся в комнату
Наденьки, где оделся, но никаких прощальных слов писать не стал, а лишь
взглянул на спящего Толика и поправил тому одеяльце. Набрав в грудь воздуха,
Пирошников постучал к Ларисе Павловне.
-- Открыто! -- донеслось из-за двери, и он с замиранием сердца потянул
ручку на себя.
Принципиально, так сказать, комната Ларисы Павловны не претерпела
