- Что?
- Нет воды, нет газа, нет света... - скорбно перечислила та.
- Естественно, - пожала плечами Ирина и проскользнула мимо, слыша,
как Сарра Моисеевна горестно и недоуменно бормочет вслед: "У всех одно и
то же! Одно и то же!"
Милиции на этажах поубавилось. Остались лишь дежурные на лестничных
плошадках - вежливые лейтенанты, пытавшиеся по мере сил погасить беспо-
койство несчастных кооператоров.
Жильцы потерянно слонялись по лестнице, собирались группками, обмени-
вались мнениями. Паники уже не было, ее сменило уныние.
Ирине удалось узнать, что инженерные службы уже тянут к потерянному
дому времянки электрических кабелей, водопровода и газа. Вопрос с кана-
лизацией пока оставался открытым.
- Как в блокаду! - весело приветствовал Ирину Светозар Петрович, бод-
ро поднимавшийся к себе на этаж с чайником, наполненным водой.
- Где вы воду брали? - спросила она.
- В соседнем доме.
Ирина вдруг подумала, что давно не видела в своем доме такого едине-
ния людей, участия и предупредительности. Раньше едва здоровались в лиф-
те, а сегодня прямо как родные...
Она спустилась до четвертого этажа, где какой-то маленький и уверен-
ный кооператор разъяснял собравшимся вокруг него женщинам:
- Если кто в отъезде, встретят и дадут новый адрес. Родственникам и
знакомым пока не сообщат. До особого распоряжения. И нам нужно молчать.
- Как же? - недоуменно спросила одна из слушательниц. - У меня бабка
в понедельник должна прийти, дочка больная, а мне на работу...
- Все будет сделано, - успокоил ее маленький. - Нуждающимся вызовут
из "Невских зорь", устроят в садик. Но посторонние знать не должны, это
дело государственное!
Женщины притихли, понимая, что государственное дело - это вам не хух-
ры-мухры.
- А скажите, - начала другая, - у меня сестра должна завтра приехать.
Я телеграмму получила.
- Я же сказал: доступ в дом получают только прописанные и зарегистри-
рованные при обходе. Остальным наш адрес знать ни к чему. А про сестру
нужно заявить. Ее встретят, разъяснят.
Ирина пошла наверх, по пути соображая: муж прописан, но, по всей ви-
димости, не зарегистрирован. Она же сама его не зарегистрировала! Зна-
чит, ему не сообщат, где они. Ирину обуяло сомнение, но лишь на секунду:
"Пускай! Так ему и надо! Егорка все равно его неделями не видит, а уж
я... Перебьемся!"
Мимо Ирины вниз проследовали два милиционера, сопровождавшие элегант-
ного встревоженного человека лет сорока.
- Неужели и жене сообщите? - вдруг обратился он к милицейскому лейте-
нанту, останавливаясь.
- Вам, гражданин Зеленцов, не о жене надо думать, - спокойно отвечал
лейтенант. - Вы важные бумаги выкинули на улицу. Жена простит, а на-
чальство...
Мужчина кинул голову на грудь и пошел дальше.
"Жена простит... А вот как не простит!" - мстительно подумала Ирина.
Она вернулась домой, снова приласкала Егорку.
- Одевайся, сынок. Пойдем гулять. Я все узнала. Ничего страшного нет,
будем жить здесь. Так надо, - значительно сказала она.
- А где папа? - хмуро спросил Егор.
- Папа?.. Он уехал. У него срочная командировка. - А когда приедет?
- Не скоро... Да мы и сами с усами! Разве нам плохо вдвоем ?
- Хорошо... - неуверенно протянул Егорка.
Ирина бодрилась. Она будто хотела оттянуть окончательное решение, за-
рыться с головой в мелкие хлопоты, благо их сегодня было предостаточно.
Как вдруг с полной ясностью пришла мысль: все уже решено.
Она поняла это по тому, как в одно мгновение сцепились между собою
события и раздумья последнего времени: поздние приходы домой мужа - ах,
какой мерзкий запах исходил от него! - винный перегар и компактная пуд-
ра; ночное путешествие дома, сорвавшее их с Егоркой с насиженного места,
- это знак! не иначе, надо что-то решать; регистрация жильцов - пепел
старых писем на металлическом подносе с чеканкой...
Все это колебалось, дрожало в ее памяти, точно маленькие магнитики,
которые неуверенно ищут друг друга, но внезапно прилипают один к одному
- получается цепь.
Вырвавшееся у нее в разговоре с милиционерами "не проживает" с жало-
бою на мужа еще не было результатом обдуманного решения. Вылились разд-
ражение, обида и мечта о свободе. На самом же деле, помыслить не могла,
чтобы Евгений сегодня же вечером, на худой конец - завтра не заявился,
как огурчик. Но теперь Ирина поняла, что самому, без ее помощи, мужу
трудно будет найти улетевший дом. Что-то усмехнулось в ее душе, выгляну-
ла откуда-то острая мордочка злорадства: накося, выкуси!
И вот последняя капля: "Папа уехал. Срочная командировка". И никаких
гвоздей.
Ирина перевела дух. Магнитики сцепились - не разорвать. Она почти фи-
зически ощутила, как обрушивается с ее плеч страшная тяжесть... гора
свалилась, верно говорят! Наконец свободна! Все как нельзя кстати: ника-
ких ссор, никакой разводной тягомотины - улетели от него, и все!
А магнитики продолжали сцепляться. Ирина знала за собою такое
свойство: мысли и чувства долго бродят внутри, примериваются друг к дру-
гу, пока сразу, как сегодня, не выстраиваются в мгновенное решение. И
тогда в дело вступает железная логика.
"Мы улетели, - внятно сказала она себе. - Мы хотим жить с Егором од-
ни. Значит, мы не хотим, чтобы он нас нашел и все началось сначала. Сле-
довательно, надо оборвать нити, которые еще не оборваны: вернуть ему ве-
щи и выписать Егорку из прежнего детсада". С глаз долой, из сердца вон!
- У нас есть такая поговорка, милорд.
- И получается?
Детский сад на улице Кооперации был пока единственным официальным
местом, которое мог бы использовать блудный муж, если бы захотел встре-
титься со своею семьею. Даже если переводить Егорку в другой садик, туда
следовало бы явиться за справками, а Евгений не дурак, может подкарау-
лить. Значит, нужно торопиться!
Ирина окинула взглядом комнату, мысленно отмечая ниточки: семейную
фотографию с годовалым Егоркой (Евгений Викторович худощав, похож на Жа-
на-Луи Барро); книги по архитектуре старого Петербурга (Демилле покло-
нялся архитектурной классике, в особенности Карлу Росси); из-под дивана
торчат шлепанцы мужа, на стуле висит его домашняя фуфайка...
- Егор, ступай приберись у себя в игрушках! - скомандовала мать, -
отсылая сына в другую комнату.
Егорка понуро поплелся в детскую.
Ирина, не мешкая, стянула с платяного шкафа огромный чемодан, пода-
ренный когда-то на свадьбу Екатериной Ивановной, - бабушкин чемодан с
латунными накладками и замками - и опрокинула его содержимое на диван.
Там были старые тряпки, шерсть, лоскуты...
Действуя проворно, но аккуратно, она принялась складывать в чемодан
вещи мужа. В кармашек на внутренней стороне крышки вложила документы.
Поколебавшись, сунула в паспорт двадцать пять рублей - разделила налич-
ный капитал почти поровну, ибо в шкатулке, где испокон веку складывались
деньги, обнаружилось пятьдесят два рубля. Ничего, до получки доживем!
Ирина изумилась собственной нечаянной предусмотрительности, которая зак-
лючалась в том, что месяц назад она сменила место службы, Отдаленная
мысль о том, что в случае развода с Евгением это может иметь значение,
уже тогда возникала у нее, а отношения в семье последнее время были нас-
только натянуты, что Ирина сочла возможным даже не сказать мужу о пере-
мене работы.
Следовательно, он может искать ее лишь на прежнем месте, в строи-
тельно-монтажном управлении, но и там ему не скажут, ибо уволилась она
по собственному желанию, а новое место работы не сообщила никому. Ирина
была по натуре довольна замкнута.
Что ж, и в этом можно усмотреть перст судьбы...
Ирина сняла со стены фотографию. Положить в чемодан? Оставить?.. Если
положить, то муж воспримет это как укор, а может быть, намек на желаемое
возвращение. Но оставить... Нет! Рвать так рвать!
Она быстрым движением разорвала фотографию надвое, потом еще... Об-
рывки бросила на подносик, в пепел. Оттуда, присыпанный черными
хлопьями, вдруг страшно глянул на нее Егоркин глаз.
Ирина склонилась над распахнутым чемоданом, заплакала.
Вещи ее мужа, пахнущие его потом и чужой компактной пудрой, лежали
перед нею, как останки.
- Мама...
Ирина поспешно утерла слезы. На пороге стоял Егорка с игрушечным па-
ровозом в руках. Промелькнуло воспоминание: они с Евгением покупают этот
паровоз в ДЛТ года полтора назад, перед днем рождения Егорки... Было хо-
рошее, настоящее! Что говорить!
Она поспешила к сыну, желая отвлечь его от разверстого чемодана с ве-
щами.
- Что? Что случилось?
- Колесо отломалось, - сообщил Егорка, показывая паровоз.
- Папа почи... - сорвалось у нее, но она осеклась, схватила паровоз,
приговаривая: - Ну, где же это колесо? Сейчас мы его приладим!
Вдруг откуда-то сбоку прилетел приятный бархатный голос:
- Ирина Михайловна? Вы дома?
Мать с сыном поспешили на зов и увидели генерала Николаи, который
стоял у своего открытого окна в костюме и при галстуке. Николаи делал
знаки, чтобы Ирина открыла окно.
Она распахнула створки, легким движением поправила прическу.
- Вы уж не обессудьте старика. У вас же, как я понимаю, сегодня раз-
руха... Вот я себе и позволил...
С этими словами Григорий Степанович поставил на подоконник полиэтиле-
новый пакет, из которого торчала красная крышка термоса.
- Здесь кофе, бутерброды. Окажите честь...
- Спасибо. Ну, зачем же... - робко запротестовала Ирина.
- Благодарить будете после. Берите.
- Но как?
- Все предусмотрено, - улыбнулся генерал.
В руках у него появилась длинная палка с крюком на конце, предназна-
ченная для задергивания штор. Григорий Степанович повесил пакет на крюк
и протянул его к окну Ирины.
Ирина, рассмеявшись, сняла пакет с крюка.
- Видите, как просто! Нет, положительно я нахожу в вашем прибытии
нечто в высшей степени приятное. Для себя, разумеется, - сказал генерал.
Ирина, не переставая благодарить, вынула из пакета термос и заверну-
тые в фольгу бутерброды.
- Приятного аппетита, - Григорий Степанович слегка поклонился и стал
закрывать окно.
- А пакет? Термос?..
- Пустяки, - отмахнулся он. - Мы ведь теперь соседи.
Ирина и Егор с аппетитом позавтракали, и мать велела Егорке оде-
ваться, а сама пошла упаковывать чемодан. Она закрыла его на замки, не
забыв уложить в отдельную сумку чертежные принадлежности и книги по ар-
хитектуре, затем кинула взгляд на обрывки фотографии. Егоркин глаз
по-прежнему пугал ее. Ирина собрала клочки, пачкая пальцы в саже, и, не-
долго думая, сунула на книжную полку между томами сочинений Тургенева.
Она кое-как обтерла пальцы платком и сказала уже одетому Егору:
- Присядем на дорогу.
Они вдвоем уселись на чемодан, причем Егорка сделал это так покорно,
будто понимал, насколько серьезно прощание.
- Вот и все, - сказала мать, поднимаясь.
...Постовые на этажах провожали взглядами молодую женщину в синтети-
ческой куртке и в брюках, которая тащила в одной руке огромный и с виду
тяжелый чемодан, а в другой - набитую сумку. За ручку чемодана, пытаясь
помочь, держался мальчик лет шести с серьезным лицом. Инструкций на этот
счет, если жильцы станут покидать дом, пока выработано не было. Все же
один из лейтенантов счел нужным спросить:
- Вы, гражданочка, куда направляетесь?
- Вещи несу в химчистку, - не моргнув, ответила Ирина.
Лейтенант с сомнением взглянул на чемодан.
- Вы уж там осторожнее. Согласно предписанию.
- Знаю, знаю! - с готовностью кивнула она.
Трамвай 1 40 повез мать с сыном по бывшему Гесслеровскому, ныне Чка-
ловскому проспекту, пересек Карповку и, миновав Каменный остров, резво
побежал к новостройкам северной части города.
Глава 11
МАЙОР РЫСКАЛЬ
- Вот скажите, милорд, такую вещь... Представьте себе, что у вас в
Лондоне, в ваше время или несколько позже, произошел такой случай. Мно-
