- Его вначале навели на подозрения присутствие в тех местах Флоры и ее
странная связь с Эриком. Так, по кпайней мере, он утверждает. Но теперь
это не имеет значения. Что ты намерена с ним сделать, если мы заполучим
его в свои руки?
Филна тихо засмеялась:
- У тебя на боку меч, - заметила она.
- Не так давно Бранд говорил мне, что Блейз все еще жив. Это правда?
- Да.
- Тогда почему же здесь я, а не Блейз?
- Блейз не настроен на Камень, а ты настроен. Ты взаимодействуешь с
ним на близком расстоянии, и он попытается сохранить тебе жизнь, если тебе
будет грозить неминуемая опасность потерять ее. Риск, следовательно, не
такой большой, - объяснила Фиона.
Зтем, несколько минут спустя, она предупредила:
- Однако, не считай это гарантией. Быстый удар все же может опередить
его реакцию. Ты можешь умереть в его присутствии.
Свет перед нами стал ярче, но с этого направления не было ни малейшего
ветерка, звуков или запахов. Продвигаясь вперед, я размышлял над новыми
сведениями, полученными мной. Со времени моего возвращения было множество
объснений, каждое со своими сложными собственными мотивами, оправданиями
того, что произошло в мое отсутствие, того, что произошло с тех пор, того,
что происходило сейчас. Виденные мною эмоции, планы, чувства, цели - кру-
жились, словно полая вода по городу и факты, которые я мысленно воздвигал
на могиле своего другого "я". И хотя действие есть действие, в лучшей эйн-
штейновской традиции, каждая обрушившаяся на меня волна истолкования меша-
ла положение предметов, считавшихся мной надежно поставленных на якорь, и
этим приводили к изменению целого до такой степени, что вся жизнь казалась
почти перемещающейся игрой теней вокруг Амбера, какой-то недостижимой ис-
тины. И все же, я не мог отрицать, что знал теперь больше, чем несколько
лет назад, что я был ближе к сути дела, чем бывал раньше, что вся пьеса, в
которую меня затянуло по моем возвращении, не казалась катящейся к ка-
кой-то окончательной развязке.
А чего я хотел? Шанса выяснить, что было верно, и шанса соответство-
вать действию? Я рассмеялся. Кому когда-нибудь доводилось первое, не гово-
ря уже о втором? Тогда, значит, работоспособное приближение к истине.
Этого должно хватить, и шанс несколько раз взмахнуть мечом в правильном
направлении - самая высшая компенсация, какую я мог получить от первого
часа мира за перемены, наделанные с полудня. Я вновь рассмеялся и удосто-
верился, что клинок свободно выходит из ножен.
- Бранд утверждал, что Блейз набрал новую армию, - начал было я.
- Позже, - прервала Фиона. - Времени больше нет.
Она была права. Свет предстал большим, круглым отверстием.
Оно приближалось со скоростью, непропорциональной нашему продвижению,
как будто сам туннель сокращался. Казалось, что дневной свет вливался че-
рез то, что я считал входом в пещеру.
- Отлично, - проговорил я.
Спустя несколько минут мы добрались до отверстия и прошли через него.
Я зажмурился, когда мы вышли. Слева от меня было море, казалось, слив-
шееся с небом того же цвета. Золотое солнце, висевшее в нем, выпускало во
всех направлениях блесьтящие лучи. Позади меня не было теперь ничего, кро-
ме скалы. Наш проход в этом месте исчез без следа. Не слишком далеко внизу
и передо мной - наверное, на расстоянии в тридцать метров - лежал первич-
ный Лабиринт. Какая-то фигура преодолевала вторую из его внешних дуг, нас-
только сосредоточив свое внимание на этой деятельности, что явно не заме-
чала нашего присутствия. Блеск красного ударил мне в глаза, когда он
повернулся. Камень висел теперь на его шее, как он висел на моей, Эрика,
отца.
Фигура, конечно же, принадлежала Бранду.
Я спешился, поднял взгляд на Фиону, маленькую и глубоко расстроенную,
и вложил в ее руку поводья Барабана.
- Есть у тебя какой-нибудь иной совет, чем отправиться вслед за ним? -
прошептал я.
Она покачала головой.
Тогда, повернувшись, я вытащил Грейсвандир и широким шагом двинулся
вперед.
- Желаю удачи, - тихо произнесла она.
Идя к Лабиринту, я увидел длинную цепь, ведущую из входа в пещеру к
неподвижному теперь телу грифона Винсера. Голова Винсера лежала на земле в
нескольких шагах от остального тела. Из тела и головы на камень текла нор-
малььного цвета кровь.
Приблизившись к началу Лабиринта, я проделал быстрый расчет. Бранд уже
совершил несколько поворотов вокруг главной спирали узора. Он углубился в
нее, приблизительно, на два с половиной витка. Если бы нас разделял только
один виток, я мог бы дотянуться до него своим мечом, коль скоро достигну
позиции, параллельной его собственной. Однако, чем дальше проникаешь в
узор, тем тяжелее становится идти, следовательно, Бранд передвигался с
постоянно уменьшающейся скоростью, так что это произойдет поблизости. Мне
незачем было догонять его. Я должен был просто набрать полтора витка и за-
нять позицию напротив его позиции.
Я поставил ногу на Лабиринт и двинулся вперед со всей быстротой, на
которую оказался способен. Мои ступни начали окружать голубые искры, когда
я пронесся через первый вираж вопреки возраставшему сопротивлению. Искры
быстро росли. Волосы мои начали подниматься, когда янаткнулся на первую
Вуаль, и треск искр был теперь вполне слышимым. Я проталкивался вопреки
давлению Вуали, гадая, заметил ли меня Бранд, не в состоянии отвлечься и
бросить хоть один взгляд в его направлении. Я встретил сопротивление с
увеличившейся силой и несколько шагов спустя миновал Вуаль и снова двигал-
ся с большой скоростью.
Я взглянул на Бранда. Он только-только выходил из ужасной второй Вуали
с голубыми искрами, высотой ему по пояс.
На лице у него была усмешка решимости и торжества, когда он высвобо-
дился, сделав беспрепятственный шаг вперед. Вот тут-то он и заметил меня.
Усмешка исчезла и он заколебался.
Это было очко в мою пользу. В Лабиринте никогда не останавливаются,
если это в твоих силах. Если остановишься, то сдвинуться снова будет сто-
ить массы добавочной энергии.
- Ты явился слишком поздно! - крикнул Бранд.
Я ему не ответил. Я просто продолжал идти. Голубые огни падали с узора
Лабиринта на клинок Грейсвандира.
-Тебе не пройти через черный участок, - заявил он.
Я продолжал идти. Темный район был теперь как раз передо мной. Я был
рад, что он занимал один из наиболее трудных участков на этом обороте вит-
ка. Бранд двинулся вперед и медленно начал свое продвижение к Великой Кри-
вой. Если я смогу настичь его там, это будет вообще не состязание. У него
не будет ни сил, ни быстроты, чтобы защищаться.
Приблизившись к поврежденному участку Лабиринта, я вспомнил, посредс-
твом чего мы с Ганелоном перерезали черную дорогу во время своего бегства
из Авалона. Я сумел сломить мощь черной дороги, держа в уме образ Лабирин-
та, когда мы пересекали ее. Теперь, конечно, вокруг меня повсюду был сам
Лабиринт, и расстояние было куда как меньше. Хотя моей первой мыслью было,
что Бранд просто попытается испугать меня своей угрозой, мне пришло в го-
лову, что сила темного участка вполне могла быть намного мощнее здесь, в
своем истоке. Когда я приблизился к нему, Грейсвандир запылал с неожидан-
ной интенсивностью, превосходившей его прежнее свечение. Повинуясь, я кос-
нулся его острием края черноты в месте, где кончался Лабиринт.
Грейсвандир разрезал черноту, и его нельзя было поднять над ней. Я
продолжал идти вперед, и мой меч рассекал участок передо мной, скользя
вперед по тому, что казалось приближением к первоначальному узору. Я сле-
довал по нему.
Солнце, казалось, потемнело, когда я осторожно двинулся по темной тер-
ритории.
Я вдруг стал ощущать свое сердцебиение и на лбу у меня выступил пот.
На все падал сероватый оттенок. Мир, казалось, померк. Лабиринт растаял.
Казалось, что в этом месте легко будет сделать неверный шаг, и я был уве-
рен, что резуультат будет таким же, что и осттупиться в целой части Лаби-
ринта. Выяснять это мне не хотелось.
Я держал глаза опущенными, следуя за линией, чертимой передо мной
Грейсвандиром. Голубой огонь клинка был теперь единственным оставшимся в
мире светом.
Правая нога, левая нога...
Затем я вдруг оказался за пределами мрака, и Грейсвадир снова свободно
взлетел в моей руке, огни частично уменьшились, не знаю, то ли по контрас-
ту с вновь освещенной перспективой, то ли по каким-то иным причинам.
Оглядевшись, я увидел, что Бранд приближается к Великой Кривой. Что же
касается меня, то я прокладывал себе путь ко второй Вуали. В последующие
несколько минут мы оба будем прилагать напряженные усилия, связанные с их
прохождением. Но Великая Кривая была труднее и продолжительнее. Я вновь
буду свободен и буду передвигаться быстрее, прежде чем он преодолеет свой
барьер.
Затем мне придется во второй раз пересечь поврежденный участок.
Он может к тому времени освободиться, но двигаться будет медленнее,
чем я, потому что будет находиться на участке, где идти станет даже еще
труднее.
Постоянное статическое электричество поднималось при каждом сделанном
мною шаге, и все мое тело пронизало ощущение щекотки. Искры поднимались до
бедер при моем продвижении.
Это было все равно, что шагать по полю электрической ржи.
Волосы мои к тому времени частично приподнялись. Я чувствовал, как они
шевелятся. Один раз я быстро оглянулся и увидел Фиону, все еще на коне,
неподвижную и следящую за нами.
Я заторопился ко второй Вуали.
Углы, короткие резкие повороты. Сила все поднимается и поднимается
против меня, так что все мое внимание, вся моя энергия были теперь заняты
борьбой с ней. Снова пришло знакомое ощущение безвременности, как будто я
занимался только этим, лишь этим всегда и занимался. И воля, сфокусировав-
шая желания до такой интенсивности: Бранд, Фиона, Амбер, мое личное отож-
дествление. Искры поднимались до еще больших высот, когда я боролся, пово-
рачивая, трудился, с каждым шагом, требовавшим больших усмлмй, чем
предыдущий.
Я пробивался снова в черный район.
Рефлекторно я опустил вновь Грейсвандир и выдвинул его вперед. Снова
скорость, одноцветный туман, разрезаемый голубизной мооего клинка, откры-
вавшего передо мной дорогу, словно хирургический надрез.
Когда я вышел на нормальный свет, я поискал взглядом Бранда.
Он все еще находился в западном квадрате, борясь с Великой Кривой,
пройдя примерно две трети пути через нее. Если я поднажму как следует, то
может быть, сумею настичь его как раз тогда, когда он из нее выйдет. Я
бросил все свои силы на продвижение с как можно большей скоростью.
Когда я добрался до северного конца Лабиринта и до виража, ведущего
назад, до меня вдруг дошло, что я собирался делать.
Я мчался пролить на Лабиринт еще боьше крови.
Если бы дело дошло до простого выбора между дальнейшим повреждением
Лабиринта и полным уничтожением его Брандом, то я знал бы, что мне надо
делать. И все же я чувствовал, что должен существовать другой способ. Да...
Я лишь чуточку замедлили шаг. Все будет зависеть от своевременности. В
тот момент ему будет проходить гораздо тяжелее, чем мне, так что в этом
отношении я имел преимущество. Вся моя новая стратегия требовала
организации нашей встречи точно на нужном месте. По иронии судьбы, я в этот
момент вспомнил заботу Бранда о своем коврике. Проблема сохранения в
чистоте этого места была, однако, намного сложней.
Он приближался к концу Великой Кривой, и я ему позволил это, вычислив
расстояние до черноты. Я решил устроить ему кровопускание над уже
поврежденным участком.
Единственное преимущество, каким он, казалось, обладал, заключалось в
том, что я буду расположен справа от него. Чтобы свести к минимуму выгоду,
получаемую им от этого, когда мы скрестим клинки, мне придется оставаться
