легионы будут не нужны. Если, с другой стороны, он будет отражать душу
своего создателя, то тогда я смотрю на него, как на нечто меньшее, чем
улучшение, по сравнению с нынешним положением дел. Спасибо за предложение,
но я буду держаться Амбера, который уже существует.
- Ты дурак, Бенедикт, с хорошими манерами, но тем не менее, дурак, -
он снова начал осторожное продвижение.
Наконец, он остановился, примерно в шести метрах от Бенедикта, сунул
большие пальцы за пояс и уставился на него.
Бенедикт встретил его взгляд.
Я снова проверил облака.
Длинная масса их продолжала двигаться в сторону луны.
Однако, я мог вытащить Бенедикта в любое время.
Едва ли стоило тревожить его в данный момент.
- Почему ты тогда не подойдешь ко мне и не прикончишь меня? - произ-
нес, наконец, Бранд. - Я же безоружен. Это будет легко сделать. Тот факт,
что в жилах у нас обоих течет одна кровь, не составляет никакой разницы,
не так ли? Чего же ты ждешь?
- Я уже сказал тебе, что не желаю причинить тебе вред.
- И все же ты стоишь, готовый это сделать, если я попытаюсь пройти ми-
мо тебя.
Бенедикт просто кивнул.
- Признайся, что ты страшишься меня, Бенедикт. Вы все боитесь меня.
Даже когда я приближаюсь к тебе вот твк, безоружный, что-то, должно быть ,
переворачивается у тебя внутри. Ты видишь мою уверенность и не погимаешь
этого. Ты должен бояться.
Бенедикт не ответил, он молча слушал.
- Ты страшишься крови на твоих руках, - продолжал Бранд. - Ты стра-
шишься моего предсмертного проклятия.
- А ты страшишься крови Мартина на твоих? - спросил Бенедикт.
- Этого ублюдочного щенка? - бросил Бранд. - Он не был по-настоящему
одним из нас. Он был только орудием.
- Бранд, у меня нет желания убивать брата. Отдай мне этот кулон, кото-
рый ты носишь на шее, и вернись со мной сейчас же в Амбер. Еще не слишком
поздно все уладить.
Бранд откинул голову и рассмеялся:
- О, благородно сказано, Бенедикт! Как подобает истинному лорду коро-
левства! Ты вгоняешь меня в стыд своей чрезмерной добродетелью! И какова
же сут ь всего этого?
Он потянул руку и погладил Камень Правосудия:
- Этот? - он снова рассмеялся и шагнул вперед: - Эта безделушка? Если
я вам ее отдам, это купит нам мир, дружбу и порядок? Она выкупит мне жизнь?
Бранд снова остановился, теперь в трех метрах от Бенедикта. Он поднял
Камень между пальцами и посмотрел на него.
- Ты понимаешь всю силу этой штучки? - осведомился он.
- Довольно... - начал было Бенедикт, но голос застрял у него в горле.
Бранд поспешно сделал еще один шаг вперед.
Камень перед ним ярко горел.
Рука Бенедикта потянулась было к мечу, но не дотянулась до него. Он
стоял теперь, окостенев, словно вдруг превратился в статую.
Вот тогда-то я начал понимать, но к этому времени было уже слишком
поздно.
Все, что говориил Бранд, не имело никакого значения, это был просто
отвлеккющий маневр, отвлечение, бросаемое им, пока он осторожно подходил
на нужное ему расстояние.
Он и впрямь был частично настроен на Камень, и ограниченной власти,
данной ему этим, было все же достаточно, чтобы дать ему возможность произ-
водить им воздействие, про которое я не знал, но о котором он-то был от-
лично осведомлен.
Бранд заботливо устроил свое прибытие на приличном расстоянии от Бене-
дикта, испытал Камень, придвинулся чуть поближе, снова попробовал его и
продолжил это продвижение, пока не нашел точку, где Камень мог повлиять на
нервную систему Бенедикта и, частично обездвижить его.
- Бенедикт, - шепнул я, - тебе лучше идти теперь ко мне.
Я напряг свою волю, но он не шелохнулся и не ответил.
Его Карта все еще функционировала, я ощущал его присутствие, я наблю-
дал через нее события, но не мог дотянуться до него.
Камень явно воздействовал не только на его двигательные функции.
Я снова взглянул на облака.
Они все еще нарастали, они тянулись к луне.
Казалось, что вскоре они смогут закрыть ее.
Если я не смогу вытащить Бенедикта, когда это случится, он упадет в
море, как только свет будет полностью перекрыт, а город распадется.
Бранд! Если бы он осознал это, он мог бы суметь воспользоваться Кам-
нем, чтобы разогнать тучи, но чтобы это сделать, ему, вероятно, пришлось
бы выпустить Бенедикта.
Я не думал, что он это сделает. И все же...
Тучи, казалось, теперь ползли медленнее.
Вся эта линия рассуждений могла стать ненужной.
Я вытащил Карту Бранда и отложил ее в сторону.
- Ах, Бенедикт! - улыбнулся Бранд. - Что толку из наилучшего из всех
живых фехтовальщика, если он не может пошевелиться, чтобы вынуть свой меч?
Я тебе говорил, что ты дурак. Ты думал, что я добровольно приду на бойню?
Тебе следовало добросовестно довериться страху, который ты, должно быть,
почувствовал. Тебе следовало бы знать, что я не войду сюда беспомощным. Я
говорил серьезно, когда сказал, что победить предстоит мне. Ты был хорошим
выбором, потому что ты самый лучший из всех. Я действительно желал бы,
чтобы ты принял мое предложение. Но теперь это не так важно. Меня нельзя
остановить. Ни у кого из других нет шанса, а с твоим исчезновением дело
пойдет намного легче.
Он сунул руку под плащ и достал оттуда кинжал.
- Приведи меня, Бенедикт! - заорал я.
Но мой крик был бесполезным, не было никакого отклика, никакой силы,
чтобы доставить меня туда.
Я схватил Карту Бранда, вспомнив свою битву с Эриком.
Если я смогу ударить Бранда через его Карту, то я, может быть, сумею
достаточно нарушить его сосредоточенность для того, чтобы освободился Бе-
недикт.
Я обратил на Карту все свои силы, готовясь к массированной моменталь-
ной атаке.
Но ничего не произошло.
Путь был замерзшим и темным.
Дело очевидно заключалось в том, что его сосредоточенность на текущей
задаче, его мысленная связанность с Камнем были настолько полными, что я
просто не мог дотянуться до него.
Меня заблокировали на каждом повороте.
Неожиданно Лестница надо мной стала бледнее, и я бросил быстрый взгляд
на луну.
Отросток кучевых облаков закрывал теперь часть ее поверхности.
Проклятье!
Я вернул свое внимание к Капте Бенедикта.
Дело оказалось медленным, но я восстановил контакт, указывающий, что
где-то внутри всего этого Бенедикт все еще сохранял сознание.
Бранд приблизился на шаг ближе и все еще ухмылялся над беспомощностью
Бенедикта.
Камень на тяжелой цепи горел ярким светом.
Они стояли теперь, разделяемые, наверное, тремя шагами. Бранд поигры-
вал кинжалом.
- Да, Бенедикт, - цедил он сквозь зубы, - ты предпочел бы умереть в
бою. С другой стороны, ты можешь рассматривать это как честь, сигнальную
честь. В некотором смысле, твоя смерть позволит родиться новому порядку.
На миг Лабиринт позади них померк.
Но я не мог оторвать взгляд от низ и изучать луну.
Там же, в тенях и мерцающем свете, спиной к Лабиринту, Бранд, каза-
лось, ничего не заметил.
Он сделал еще один шаг вперед.
- Но хватит возиться с этим, - заключил он. - Надо еще кое-что сде-
лать, а ночь не становится длиннее.
Бранд шагнул поближе и опустил клинок.
- Спокойной ночи, милый принц, - попрощался он и двинулся на сближение
с Бенедиктом.
В тот же миг странная механическая рука Бенедикта, вырванная из этого
города теней, серебра и лунного света, бросилась со скоростью бросающейся
жалить змеи.
Штука из сверкающих металлических пластин, похожих на грани драгоцен-
ного камня, запястье чудесного переплетения серебряного шнура, усеянного
крапинками огня, стилизованная скелетная заводная игрушка, механическое
насекомое, функциональная, смертельная, прекрасная на свой лад, она метну-
лась вперед со скоростью, за которой я не мог уследить, в то время, как
остальное его тело оставалось неподвижной статуей.
Механические пальцы схватили цепь Камня на шее Бранда.
Рука тут же двинулась вверх, подняв Бранда высоко над полом.
Бранд выронил кинжал и обеими руками схватился за шею.
Позади него Лабиринт снова померк, но затем свет вернулся с немного
более бледным свечением.
Лицо Бранда при свете фонаря было страшного, искаженного вида.
Бенедикт оставался замершим, державшим его на высокой, неподвижной че-
ловеческой виселице.
Лабиринт снова потускнел.
Лестница надо мной стала удаляться.
Луна была наполовину окутана облаками.
Бранд, извиваясь, поднял руки над головой и ухватился за цепь по обеим
сторонам от державшей ее металлической руки.
Он был силен, как и все мы.
Я увидел, как вздуваются и твердеют его мускулы.
К тому времени лицо его потемнело, и шея предстала массой напрягшихся
жил.
Бранд закусил губу, кровь текла по его бороде, когда он рванул цепь.
С резким щелчком цепь порвалась и Бранд упал на пол, ловя воздух отк-
рытым ртом.
Он сразу же откатился, держаст руками за горло.
Бенедикт очень медленно опустил свою странную руку.
Он все еще держал цепь и Камень.
Бенедикт размял другую руку и глубоко вздохнул.
Лабиринт потускнел еще больше.
Тир-на Ног-т надо мной стал прозрачным.
Луна почти скрылась за облаками.
- Бенедикт! - крикнул я. - Ты меня слышишь?
- Да, - очень тихо ответил он и начал погружаться сквозь пол.
- Город тает! Ты должен немедленно уходить ко мне!
Я протянул руку.
- Бранд... - прошептал он, после чего повернулся.
Но Бранд тоже погружался, и я видел, что Бенедикт не мог добратьсяя до
него.
Я схватил Бенедикта за левую руку и рванул.
Мы оба упали на землю рядом с высоким скальным выступом.
Я помог ему подняться на ноги.
Затем мы оба уселись на камень.
Долгое время мы молчали.
Я вновь посмотрел вверх: Тир-на Ног-т исчез.
Я мысленно перебрал все, что случилось так быстро и так внезапно за
этот день. На мне теперь лежал огромный груз усталости, и я чувствовал,
что соя энергия подошла к концу и что вскоре я засну.
Я едва мог ччетко мыслить.
Жизнь в последнее время была чересчур насыщенной.
Я снова прижался затылком к камню, глядя на облака и звезды.
Части, которые, казалось, должны сложиться, если только применить нуж-
ное встряхивание, верчение или подталкивание, сейчас встряхивались, верте-
лись и подталкивались чуть ли не по своей собственной воле.
- Как ты думаешь, он погиб? - спросил Бенедикт. Он отвлек меня от по-
лусонных всплывающих силуэтов.
- Возможно. Он был в плохой форме, когда все распалось.
- Путь вниз долгий. Он мог найти время для выработки какого-нибудь
плана спасения сродни его прибытию.
- Сейчас это не имеет большого значения, - рассудил я. - ты вырвал ему
клыки.
Бенедикт хмыкнул. Он все еще держал Камень, намного менее красный, чем
он был недавно.
- Верно, - наконец, проговорил он. - Лабиринт теперь в безопасности.
Желал бы я, чтобы некоторое время назад, давным-давно, что-то не было ска-
зано, или что-то сделанное не было сделано, что-то, если бы мы знали, что
могло бы позволить ему вырастить себя иным, что-то обеспечивающее, чтобы
он стал другим человеком, чем то злое, исковерканное существо, которое я
увидел там. Теперь лучше всего будет, если он умер. Но это потеря чего-то,
что могло бы быть.
Я не ответил ему. То, что он сказал, могло быть, а могло и не быть
правдой.
Это не имело значения. Бранд мог быть на грани сумасшествия, что бы
это ни значило, а потом опять же, мог и не быть.
Всегда есть причина. Когда бы там что ни испортилось, когда бы там ни
случилось, что-то жестокое. Для этого есть всегда причина.
Одднако, у нас на руках все равно испорченая, возмутительная ситуация,
и объяснение ничуточки не обдегчает ее. Если кто-то делает что-то действи-
тельно мерзкое, для этого есть причина.
