утреннике.
Узнав Иешуа, я не почувствовал ничего, кроме безмерной усталости -
все оказалось попусту; хорошо хоть Никодим нигде поблизости не отсвечивал.
Неужели Фабриций так и не успел передать предупреждение, ведь у него был
люфт не менее пятнадцати минут? Как это ни смешно, но мне сейчас, похоже,
действительно придется арестовать Назареянина и тем собственноручно
подвести черту под "Рыбой".
Впрочем, это все проблемы Империи, а мне нелишне позаботиться и о
собственной шкуре. Здесь мой единственный шанс - полностью
скомпрометировать Иуду в глазах Синедриона как двурушника, и тем самым
дезавуировать любые его заявления по "Рыбе". А для этого мне сейчас нужно
как минимум сорвать акцию Нафанаила по ликвидации Назареянина - только
тогда у дражайшего коллеги возникнет необходимость не только дать ход моей
дезинформации, но и сообщить ей должную убедительность. Мы теперь скованы
одной цепью - я и уже утративший для меня всякую реальную ценность Иешуа;
до следующего утра мне придется оберегать его жизнь, как свою. И едва лишь
я просчитал этот неожиданно возникший расклад, как у меня возникло
явственное предощущение опасности - то самое, что рождает кусачий холодок
под сердцем и вздыбливает невидимую шерсть на загривке.
Я привык распознавать это чувство и без раздумий повиноваться ему еще
в ту пору, когда сопливым мальчишкой-оперативником охотился в портовых
трущобах Тира за финикийскими гангстерами - а они, естественно, за мной;
трудно сосчитать, сколько раз оно спасало мне жизнь. Почему-то вдруг -
кипарисы в намерзших хлопьях лунного желе напомнили, что ли? - всплыла в
памяти вот такая же холодная весенняя ночь в Эдессе, игрушечном
королевстве на парфянской границе, где я некогда готовил вполне
всамделишный государственный переворот. И все уже было на мази, когда
Фортуна вдруг расхохоталась нам в лицо: буквально за два дня до "времени
Ч" ушел на Восток курировавший операцию сотрудник Антиохийского
Управления, и контрразведчики Артабана, не имея уже времени наладить
корректную контригру, вынуждены были просто _н_е_й_т_р_а_л_и_з_о_в_а_т_ь
нашу резидентуру, работавшую под крышей торгпредства. Со мною одним у них
вышла тогда накладка: решили брать непременно живым - ну, и в итоге
упустили совсем.
Что же, разминка, похоже, окончена, и сейчас начнется схватка с
загнанным в угол Нафанаилом, который и без того-то опасен, как хорошо
разогретая гюрза, охраняющая свою кладку. Я даже знал, что именно мне не
нравится: дражайший коллега слишком уж легко уступил мне всякую
инициативу. Разгадав мой трюк с факелами, он не потребовал их погасить и
даже зажег свои. Его коммандос пока не только не сделали никаких попыток
приблизиться к Назареянину, но напротив, рассредоточились по дальней
периферии поляны, оставив в ее центре лишь толпу первосвященнических
рабов. Неужто испугался приказа, громко отданного мною спецназовцам при
подходе к пещере: "Любого, кто тронет арестованного - рубить на месте"?
Кто испугался - этот матерый террорист, ценящий свою жизнь в копейку, а
чужую - в плевок? Не смешите меня. Просто он явно чего-то ждет, а это
означает, что его план (или один из планов), вопреки всем неожиданностям,
пока развивается нормально. И если я за считанные минуты не разгадаю
"домашнюю заготовку" дражайшего коллеги, то Назареянину конец, а вместе с
ним - и мне; это - как дважды два.
Первый ход, однако, сделал Иуда, которого я как-то упустил из виду.
Опередив всех, он стремительно двинулся к Иешуа и, как будто прилипнув к
нему, начал быстро шептать что-то на ухо. Я лишь усмехнулся про себя:
"попытка к бегству", которую предатель наверняка сейчас предлагает
любимому Равви - хороший способ, да только Назареянин явно видит его
насквозь. Маневр этот мне не понравился, но особо и не взволновал:
какой-нибудь авантюры (вроде удара кинжалом) ждать от Иуды не стоило, ибо
за ним неотступной тенью следовал Петроний, не спускавший руки с эфеса
меча. Иуда между тем так же быстро отошел в сторону, шагов на десять, но
это меня, как ни странно, не успокоило; напротив, неслышные букцины в моем
мозгу затрубили сигнал тревоги на полную мощь. А когда я, обернувшись,
заметил, что Нафанаиловы коммандос вдруг начали на дальнем краю поляны
какие-то странные, бессистемные перемещения, то понял: на размышление у
меня остались секунды. Думай! Быстрее думай!!
Так... А если Иуда в действительности просто _п_о_к_а_з_ы_в_а_л
Назареянина? Кому? - да тому, кто прямо сейчас будет наносить удар, чтобы
уж безо всяких накладок. Но что за перестраховка - быть того не может,
чтобы Нафанаил не удосужился загодя показать Назареянина исполнителю, а
света от факелов сейчас более чем достаточно для... И-ди-от!!! Ведь это
для нас его достаточно - для тех, кто стоит _в_н_у_т_р_и_ освещенного
пространства и видит лицо Иешуа, обращенное к костру и линии факелов. А
сигнал-то, между тем, предназначен тому, кто скрывается сейчас в темноте,
за границей светового круга! Он, конечно, абсолютно невидим для всех нас,
но только - вот незадача! - сам тоже различает лишь _с_и_л_у_э_т_ы_ на
фоне огней - и поди узнай, кто из них Иешуа. Теперь, впрочем, уже знает...
Все это я додумывал уже на ходу, когда, заорав по-арамейски: "Всем
стоять!!", рванулся к застывшему - как на грех, на самом краю освещенного
пятна - Иешуа. И, разумеется, налетел на четко блокировавшего мне путь
Иуду, который очень грамотно повис на мне, не давая извлечь оружие и
истошно при этом вопя: "Свидетеля убираешь, гад?!" Петроний, естественно,
дернулся в нашем направлении и на миг упустил Иешуа из поля зрения. Вот
тут-то мой мозг и выложил аккуратненько итоговую калькуляцию: "Все!
Опоздал" - потому что шагах в пятнадцати за спиной Назареянина возникла,
будто сгустившись из ночного мрака, фигура в сером плаще-невидимке, и
каждое движение этого исполинского нетопыря выдавало в нем специалиста
высшего класса. Я и заметить-то его сумел потому лишь, что точно предвидел
- куда глядеть; остановленный же на полурывке Петроний - "Прикрывай
Назареянина!" - этого не знал, и к тому же, постояв лицом к огням, он в
эти первые мгновения ничего в темноте не видел, да и видеть не мог. Вот он
- бросок гюрзы! Обыграл-таки меня коллега Нафанаил...
Я так и не понял, откуда взялся за спиной у Назареянина тот ученик с
мечом (но сделал тогда же мысленную пометку напротив имени "Петр" - на
будущее). То ли он действительно проспал все на свете и лишь сейчас
вскочил на ноги, то ли ловко спрятался в темноте, едва лишь запахло
паленым - как бы то ни было, сейчас он возник именно там, где надо.
Конечно, не Бог весть что за препятствие для профессионала - меч в руках
рыбака. "Серый" молниеносно уклонился от неловкого тычка, который и
выпадом-то не назовешь, и за какое-то мгновение буквально прошел сквозь
Петра, оставив того лежать бесформенной грудой рухляди. Но именно этого-то
мгновения и хватило другому профессионалу - декуриону спецназа Петронию -
на то, чтобы оттолкнуть Иешуа в сторону и встретить "серого" лицом к лицу.
За этот участок я мог теперь не беспокоиться, но переводить дух было явно
рановато, ибо когда мне удалось наконец стряхнуть с себя Иуду, со всех
сторон уже набегали размахивающие дрекольем рабы Первосвященника; мои
спецназовцы же еще только поспешали к нам от краев поляны - наперегонки с
Нафанаиловыми коммандос, а от учеников, понятное дело, проку было как от
козла молока. И хотя у меня было выше крыши собственных проблем, я успел
все же краем глаза срисовать "серого" - плащ-невидимка, короткая окованная
дубинка и вытянутое костлявое лицо с залитой кровью щекой (ай да рыбак -
зацепил-таки!).
"Ни с места!! - вновь заорал я, вращая длинный испанский меч так,
чтобы между Назареянином и иудеянами повис сплошной полог из лунных
бликов. - Стоять, сучьи дети, всех изрублю на месте!" Встали... И
правильно: кому охота подставлять башку под меч, когда твое начальство уже
загодя репетирует позу "я не я, и корова не моя". Вон достопочтенный
Нафанаил - стоит сейчас в самом дальнем углу поляны и демонстративно
изучает расположение небесных светил. Так вот, значит, что он удумал,
сучий потрох: "При задержании Назареянина, имевшем целью последующую его
депортацию в Галилею, между сектантами и слугами первосвященника возникла
драка (обычные иудейско-галилейские разборки), в ходе которой глава секты
получил удар колом по голове, от коего, к сожалению, скончался на месте".
Что же, план был не лишен изящества; вот только, как известно, "на всякий
кол есть свой коловорот"...
Пользуясь тем, что все уставились на освещенный пятачок, где
спецназовцы уже сомкнули кольцо вокруг Иешуа, я потихоньку скользнул в
тень. Склонившись над лежащим без сознания Петром, я нашарил в траве
оброненный им меч и зашвырнул его подальше в темноту: не хватает еще
позволить Нафанаилу арестовать учеников за вооруженное сопротивление.
Понадобятся ли они нам в будущем - это дело десятое, мне же сейчас важно
просто не дать в руки дражайшему коллеге даже такого утешительного приза,
как их арест: чем плачевнее будут его дела, тем активнее он будет топить
Иуду. Самое смешное, что эти ребята, похоже, так и не успели понять, что
же произошло прямо у них на глазах; будем надеяться, что и не поймут...
- Ну что же, Нафанаил, я вижу, наш давешний "провокатор" написал в
своем доносе чистую правду; надеюсь, вы понимаете, что ваша попытка
ликвидировать Назареянина получит должное отражение и в моем рапорте, и в
представлении прокуратора?
- М_о_я_ попытка?! О чем это вы, любезный Афраний?
- О человеке с дубинкой, остановленном декурионом.
- Гм... И вы можете предъявить этого человека?
Все верно. "Серый", конечно, уже растворился в глубине сада, а
приказа о его преследовании спецназовцы не получали - не до того было.
Впрочем, нет худа без добра...
- Боюсь, что вы переутомились, любезный Афраний, и у вас начались
галлюцинации. Слишком много работаете...
- Наверное, вы правы, достопочтенный Нафанаил, и нас с декурионом
просто посетила коллективная галлюцинация; это бывает. Так значит, как я
понимаю, мы сейчас отпустим этих оборванцев на все четыре стороны?
- То есть как это отпустим? После прямого вооруженного сопротивления
властям?
- Постойте-постойте, Нафанаил. И что же вы собираетесь им
инкриминировать? Отрубление уха у призрака?
- Призрака?!
- Ну да. Мы ведь с вами, кажется, пришли к выводу, что киллер с
дубинкой мне примерещился, разве не так?
До моего хитроумного диверсанта дошло, наконец, что он малость
перемудрил.
- Черт вас раздери, трибун! Остается еще, правда, такая "мелочь", как
незаконное ношение оружия...
- Оружия? Я вижу, любезный Нафанаил, что вы тоже переутомились и тоже
страдаете галлюцинациями. Думаю, нам обоим пора в отпуск. Знаете, у меня
есть на примете отличное местечко в горах - рыбалка, охота; махнем на
пару, а?
Взгляд начальника Отдела специальных операций отразил богатую гамму
чувств, из коих преобладающим было бессильное бешенство.
- Я не блефую, Нафанаил, тем более, что ваши люди наверняка уже
обшарили место стычки. Меч пребывает там же, где и ваш киллер; давайте из
этого и будем исходить.
- Я все-таки никак не пойму, трибун, зачем вы хотите освободить этих
бандитов?
- Ну так, значит, вы вообще ничего не поняли в происходящем; какого
же черта вы тогда лезете в эту чужую кашу? Ладно, Нафанаил: карты на стол.
