слабо светилось последнее, бессонное окно.
Марран встал у двери, не решаясь постучать. Затуманенное сознание
понемногу прояснялось - и по мере этого прояснения ему все сильнее
хотелось уйти.
Но тут дом проснулся.
Что-то обеспокоенно спросил женский голос, застучали шаги по
лестнице, осветились окна... Женский голос повторил свой вопрос нервно,
почти испуганно.
Дверь распахнулась. На Маррана легла полоса теплого, пахнущего жильем
света. Он заморгал полуослепшими глазами.
Та, что стояла в дверном проеме, пошатнулась и едва удержала фонарь.
...На обеденном столе горели две свечи. Топилась печка; щели вокруг
чугунной дверцы светились красным.
Он сидел, уронив голову на руки. В полубреду ему виделась ящерица на
горячем камне.
- ...слышишь меня?
Он с трудом поднял голову. Женщина стояла перед ним с бокалом темной
жидкости в трясущихся руках:
- Выпей...
Он начал пить нехотя, через силу, но каждый глоток возвращал ему
власть над мыслями и способность облекать их в слова.
- Три года... Три года, Ящерица...
Женщина запрокинула голову, закусила губу:
- Я вдруг почувствовала твое присутствие. Я поняла, что ты пришел...
- Прости.
Она сдавленно рассмеялась:
- А я всегда чувствовала, что ты идешь... У меня голова начинала
болеть, и я думала - опять негодный Марран...
Он попытался улыбнуться:
- Да?
Она раскачивалась на скамейке, глядя на него странным, не то
насмешливым, не то растерянным взглядом:
- А помнишь, как ты мне хвост оторвал?! И потом носил на шее, на
цепочке...
- А потом потерял...
- А я себе новый хвост отрастила...
- А помнишь, как ты меня дразнила? Марран - противный таракан...
- И еще Марран - хвастливый барабан...
- И облезлый кабан...
Она зашлась смехом:
- Не было кабана, это ты только что придумал...
И продолжала сразу, без перехода:
- А ты живой, Марран... Ты живой все-таки...
Ее смех оборвался.
- Я виноват перед тобой, Ящерица, - сказал с длинным вздохом ее
собеседник. - Не надо было приходить.
В соседней комнате завозился, заплакал ребенок. Женщина по имени
Ящерица вздрогнула, решительным мальчишеским движением стерла слезы и
вышла, прикрыв за собой дверь. Маррану показалось, что огонь в печи
почернел.
Женщина вернулась, бросила на собеседника быстрый испытующий взгляд -
тот ответил неким подобием улыбки:
- Мальчик или девочка?
- Мальчик, - отозвалась она сухо.
Он попытался снова вспомнить сочно-зеленый луг - и не смог. Краски
его видений разом выцвели, поблекли.
Пауза затянулась. Ящерица, заламывая пальцы, села за стол напротив
Маррана.
- Мой муж - прекрасный человек, Руал, - наконец сказала она, подавив
не то вздох, не то всхлип.
Черный огонь в печи жадно пожирал седеющие поленья.
- Он не маг, и я теперь тоже не хочу иметь с магией ничего общего, -
продолжала она с внезапной надменностью. - Слишком дорого обходится вражда
господ колдунов, а дружба - еще дороже... Это все, что ты хотел бы знать?
Марран не ответил.
Сделав над собой усилие, он встал, взял свечу со стола, обернулся к
овальному металлическому зеркалу на стене. Поднес свечку к лицу... Рука
дрогнула.
- Марран - хвастливый барабан... Похоже?
Она не отозвалась, подавленная. Тогда он попросил тоскливо:
- Догадайся, Ящерица... Догадайся, что со мной...
- Ларт и Эст объединились против тебя, взяли в клещи...
- Да... Но это не все.
- Они одолели тебя... Ты стал вещью, мебелью...
- Да. Но это еще не все.
- Тебе плохо...
Он свирепо обернулся:
- "Плохо"?! Я...
Осекся. Выдохнул сквозь сжатые зубы и сказал спокойно:
- Я просто больше не маг, Ящерица.
Она стояла в полумраке, где он не мог разглядеть ее лица.
- Как ты сказал?
- Как ты слыхала.
Она медленно опустилась на скамейку.
- Это ты... Ты-то... Как же? Кто же ты теперь?
Он отчеканил зло:
- Бывший волшебник. Отставной кавалер. Ненужная вещь, которую
потеребили-подергали да и вышвырнули вон. Вышвырнули и забыли, и с тех пор
прекрасно без нее обходятся!
Она не удержалась и всхлипнула - громко и жалобно.
Марран криво усмехнулся:
- Не отчаивайся... Вот прекрасный случай предложить мне
покровительство.
Она смотрела на него потрясенно. Хотела что-то сказать - и не
решилась. Сникла, машинально принялась водить пальцем по краю блюдца.
Потом снова набрала в грудь воздуха - и выдохнула, так и не проронив ни
слова. Заколебалось пламя свечи.
Он оторвал глаза от скатерти:
- Ладно, говори...
Она покусала губы и выговорила, глядя в сторону:
- Можешь ругать меня, говорить, что хочешь... Ты всегда любил меня
оскорблять... Но объясни! Объясни, что произошло между вами... Это
какое-то затмение... Ты был...
- Любимцем судьбы.
Женщина быстро глянула на собеседника - тот скалил зубы.
- Ну, посмейся... Самое время нам посмеяться... Светлое небо, да
Легиар прощал тебе то, что никому на свете не прощал! Господин Бальтазарр
Эст, это мрачное чудовище - и играл с тобой на равных! И как вышло...
Она запнулась. Он смотрел на нее с сосредоточенным интересом:
- Ну, продолжай.
- Я хочу спросить, Руал, за что тебя... Только не ври.
Он чуть усмехнулся:
- А ты как думаешь?
Она помедлила. Опустила глаза:
- Я думаю... Что ты сам доигрался. Крутил, вертел, куражился... Есть
вещи, за которые...
Лицо его вдруг застыло - и она испугалась. Пробормотала, будто
оправдываясь:
- Но была же причина...
Радостно возопил первый утренний петух. Крик этот, не принеся Руалу
облегчения, подсказал выход:
- Сейчас рассветет - и я уйду.
- Куда?
- В дальнюю дорогу. Не бойся, я не собирался злоупотреблять
гостеприимством... твоей семьи.
Она вспыхнула:
- Ну и не надо было приходить!
- Ну и напрасно пришел...
- Ну и напрасно!
Он шагнул к двери - и наткнулся в полумраке на тяжелую рогатую
вешалку.
Его отбросило, будто ударом гигантского кулака. Задыхаясь, он упал на
пол, закрывая лицо руками, забился в судорогах...
Она в спешке наполнила стакан темной жидкостью, бормотала заклинания,
плела руками сложное невидимое кружево...
Марран не сразу пришел в себя. Он долго смотрел в приоткрывшуюся
дверцу печурки, приговаривая про себя: это огонь. Это огонь.
- Руал, очнись... ЭТО прошло... Теперь ты снова жив и будешь жить...
Что-то неприятно хрустнуло. Марран раздавил в руке стакан с остатками
напитка и теперь наблюдал безучастно, как белую салфетку пятнают черные
капли крови.
- Господин Легиар так презирает меня, что не соизволил самолично
снять заклятие... Послал мальчишку...
Она устало вздохнула, и, принимая из его рук осколки, осторожно
провела пальцем по линии пореза.
- Послушай меня, Руал. Ты никогда меня не слушал - послушай хоть раз.
Ничего не вернуть и ничего не исправить. Забудь о НИХ, и ты будешь жив...
И она поставила на стол совершенно целый стакан.
Марран разглядывал руку - глубокий порез на ней быстро затягивался.
Скрипнула кроватка в соседней комнате. Его собеседница насторожилась
было, но ребенок, пошевелившись, затих. Женщина испытующе глянула на
Маррана - и глаза их встретились.
- Ничего не исправить... - проговорил он с трудом. - Ты права...
Ящерица отращивает потерянный хвост много раз, до бесконечности. Но не
всем так везет...
- Руал, - сказала она решительно. - Я помогу тебе во что бы то ни
стало.
Он обнажил зубы в нехорошей усмешке:
- Спасибо. Я знал, что обязательно получу нового покровителя...
вместо старых!
Она поднялась:
- Ты не смеешь так со мной разговаривать!
- А ты преврати меня во что-нибудь, - посоветовал он без улыбки. -
Увидишь, как это просто теперь, - и тоже встал.
Они стояли друг против друга, и ей приходилось задирать голову, глядя
ему в глаза.
И тогда он ее обнял.
Растерявшись, она забилась, как пойманная пичуга. Он оторвал ее ноги
от земли и поднял так, что их лица оказалось на одном уровне. Она
ослабела.
- Прощай, - сказал Руал Ильмарранен по кличке Марран. - Прощай,
Ящерица. Я не приму твоего покровительства, как ты когда-то не приняла
моего.
И он осторожно поставил ее на пол.
Они снова смотрели друг другу в глаза, и она задирала голову выше,
чем надо - чтобы слезы вкатились обратно. Он улыбнулся с трудом - тогда
она встала на цыпочки и быстро поцеловала его в запекшиеся губы, чтобы в
следующую секунду резко оттолкнуть.
За окном светало - женщина по имени Ящерица отошла к окну,
отвернувшись от Маррана.
- Все, - сказала она глухо. - Теперь уходи.
Догорали свечи. На столе осталась белая салфетка, запятнанная каплями
крови.
...Когда я добрался до пристани, солнце уже садилось в горку
безмятежных золотых облаков. Ларт виден был издалека - одетый во все
черное, как и подобает странствующему магу, он взад-вперед расхаживал по
пирсу. Ветер живописно развевал его длинный плащ.
Я смиренно поставил дорожный сундучок у высоких ботфорт.
- Ну? - спросил он скучным голосом.
Я доложился, опустив, впрочем, последний эпизод.
- Это все? - осведомился Ларт, наблюдая за приближающейся шлюпкой.
Я собрался с духом.
- Вам привет, хозяин. От некоего Маррана.
Шлюпка неуклюже привалилась к пирсу. Ларт покусал губу и ничего не
ответил. Тогда я обнаглел.
- И попрошу, если можно, в будущем избавить меня от подобных
испытаний.
Не ответив ни слова, он круто повернулся и пошел прочь, навстречу
матросам из шлюпки, которые, кланяясь и приседая, приглашали нас занять
места на зафрахтованном суденышке.
В каюте на двоих, самой роскошной на этой посудине и все равно
удивительно тесной и темной, я разбирал багаж, слушая доносившийся с
палубы через приоткрытое окошко разговор Ларта с капитаном. Они уточняли
курс: хозяина, как всегда, тянули рифы и мели, шкипер несмело возражал.
Наконец, звякнули монеты, и разговор был свернут. Заскрипели ступеньки,
противно подпела дверь, каюта наполнилась сначала мутным вечерним светом,
а затем Лартом, который за все задевал кончиком шпаги и вполголоса
ругался. Я помог ему снять плащ. С палубы доносились поспешные команды,
грохот якорной цепи и суматоха отплытия.
Ларт обрушился на койку, не снимая сапог. Я стал зажигать свечку, в
этот момент суденышко качнулось и я чуть было не свалился на хозяина.
Ответом было презрительное мычание. Я извинился.
Кораблик лег на курс, наполнив паруса вечно попутным по Лартовой
милости, но от этого не менее холодным ветром. Этот ветер пробрал меня до
костей, пока я ходил справляться об ужине. Вернувшись, я застал хозяина в
той же позе и в том же состоянии духа.
- Нас накормят, - сообщил я, усаживаясь. Ларт отозвался невнятно.
Проследив за его неподвижным взглядом, я с трудом разглядел на темном
потолке толстого паука в паутине. Я не думал, что на корабле могут быть
пауки, но деловито осведомился:
- Убрать?
Ларт не ответил.
Некоторое время мы слушали завывания ветра и плеск воды за бортом.
- Значит, он передавал мне привет? - заговорил со мной Ларт впервые
за этот вечер.
- Горячий, - ответил я осторожно.
- А потом?
- Потом ушел.
- Далеко?
- Я не следил за ним, хозяин.
- И приключение тебе не понравилось?
- Никоим образом.
- Мне тоже, - буркнул он и повернулся лицом к стене.
