Губы ее были холодны: д'Артаньяну показалось, что он поцеловал ста-
тую.
И все же он был упоен радостью, воспламенен любовью; он почти поверил
в нежные чувства миледи, он почти поверил в преступление де Варда. Если
бы де Вард оказался сейчас здесь, возле него, он мог бы его убить.
Миледи воспользовалась этой минутой.
- Его имя... - начала она.
- Де Вард, я знаю! - вскричал д'Артаньян.
- Как вы узнали об этом? - спросила миледи, схватив его за руки и пы-
таясь проникнуть взглядом в самую глубь его души.
Д'Артаньян понял, что увлекся и совершил ошибку.
- Говорите, говорите! Да говорите же! - повторяла миледи. - Как вы
узнали об этом?
- Как я узнал? - переспросил д'Артаньян.
- Да, как?
- Вчера я встретился в одном доме с де Бардом, и он показал мне
кольцо, которое, по его словам, было подарено ему вами.
- Подлец! - вскричала миледи.
Это слово, по вполне понятным причинам, отдалось в самом сердце д'Ар-
таньяна.
- Итак? - вопросительно произнесла миледи.
- Итак, я отомщу за вас этому подлецу! - ответил д'Артаньян с самым
воинственным видом.
- Благодарю, мой храбрый друг! - сказала миледи. - Когда же я буду
отомщена?
- Завтра, сию минуту, когда хотите!
Миледи чуть было не крикнула: "Сию минуту!" - но решила, что проявить
подобную поспешность было бы не особенно любезно по отношению к д'Ар-
таньяну.
И тому же ей надо было еще принять тысячу предосторожностей и дать
своему защитнику тысячу наставлений относительно того, каким образом из-
бежать объяснений с графом в присутствии секундантов. Д'Артаньян рассеял
ее сомнения одной фразой.
- Завтра вы будете отомщены, - сказал он, - или я умру!
- Нет! - ответила она. - Вы отомстите за меня, но не умрете. Это
трус.
- С женщинами - возможно, но не с мужчинами. Ктокто, а я кое-что знаю
о нем.
- Однако, если не ошибаюсь, в вашей стычке с ним вам не пришлось жа-
ловаться на судьбу.
- Судьба - куртизанка; сегодня она благосклонна, а завтра может по-
вернуться ко мне спиной.
- Другими словами, вы уже колеблетесь.
- Нет, боже сохрани, я не колеблюсь, но справедливо ли будет послать
меня на возможную смерть, подарив мне только надежду и ничего больше?
Миледи ответила взглядом, говорившим: "Ах, дело только в этом! Будьте
же смелее! "
И она пояснила свой взгляд, с нежностью проговорив!
- Вы правы.
- О, вы ангел! - вскричал д'Артаньян.
- Итак, мы обо всем договорились? - спросила она.
- Кроме того, о чем я прошу вас, моя дорогая.
- Но если я говорю, что вы можете быть уверены в моей любви?
- У меня нет завтрашнего дня, и я не могу ждать.
- Тише! Я слышу шаги брата. Он не должен застать вас здесь.
Она позвонила. Появилась Кэтти.
- Выйдите через эту дверь, - сказала миледи, отворив маленькую потай-
ную дверь, - и возвращайтесь в одиннадцать часов. Мы закончим этот раз-
говор. Кэтти проведет вас ко мне.
При этих словах бедная девушка едва не лишилась чувств.
- Ну, сударыня! Что же вы застыли на месте, словно статуя? Вы слыша-
ли? Сегодня в одиннадцать часов вы проведете ко мне господина д'Ар-
таньяна.
"Очевидно, все ее свидания назначаются на одиннадцать часов, - поду-
мал д'Артаньян. - Это вошло у нее в привычку".
Миледи протянула ему руку, которую он нежно поцеловал.
"Однако... - думал он, уходя и едва отвечая на упреки Кэтти, - однако
как бы мне не остаться в дураках! Нет сомнения, что эта женщина способна
на любое преступление. Будем же осторожны".
VII
ТАЙНА МИЛЕДИ
Д'Артаньян вышел из особняка и не поднялся к Кэтти, несмотря на нас-
тойчивые мольбы девушки; он сделал это по двум причинам: чтобы избежать
упреков, обвинений, просьб, а также чтобы немного сосредоточиться и ра-
зобраться в своих мыслях, а по возможности и в мыслях этой женщины.
Единственное, что было ясно во всей этой истории, - это что д'Ар-
таньян безумно любил миледи и что она совсем его не любила. На секунду
д'Артаньян понял, что лучшим выходом для него было бы вернуться домой,
написать миледи длинное письмо и признаться, что он и де Вард были до
сих пор одним и тем же лицом и что, следовательно, убийство де Барда бы-
ло бы для него равносильно самоубийству. Но и его тоже подстегивала сви-
репая жажда мести; ему хотелось еще раз обладать этой женщиной, уже под
своим собственным именем, и, так как эта месть имела в его глазах из-
вестную сладость, он был не в силах от нее отказаться.
Пять или шесть раз обошел он Королевскую площадь, оборачиваясь через
каждые десять шагов, чтобы посмотреть на свет в комнатах миледи, прони-
кавший сквозь жалюзи; сегодня миледи не так торопилась уйти в спальню,
как в первый раз, это было очевидно.
Наконец свет погас.
Вместе с этим огоньком исчезли последние следы нерешительности в душе
д'Артаньяна; ему припомнились подробности первой ночи, и с замирающим
сердцем, с пылающим лицом он вошел в особняк и бросился в комнату Кэтти.
Бледная как смерть, дрожа всем телом, Кэтти попыталась было удержать
своего возлюбленного, но миледи, которая все время прислушивалась, услы-
хала, как вошел д'Артаньян, и отворила дверь.
- Войдите, - сказала она.
Все это было исполнено такого невероятного бесстыдства, такой чудо-
вищной наглости, что д'Артаньян не мог поверить тому, что видел и слы-
шал. Ему казалось, что он стал действующим лицом одного из тех фантасти-
ческих приключений, какие бывают только во сне.
Тем не менее он порывисто бросился навстречу миледи, уступая той при-
тягательной силе, которая действовала на него, как магнит действует на
железо.
Дверь за ними закрылась.
Кэтти бросилась к этой двери.
Ревность, ярость, оскорбленная гордость, все страсти, бушующие в
сердце влюбленной женщины, толкали ее на разоблачение, но она погибла
бы, если бы призналась, что принимала участие в подобной интриге, и,
сверх того, д'Артаньян был бы потерян для нее навсегда. Это последнее
соображение, продиктованное любовью, склонило ее принести еще и эту пос-
леднюю жертву.
Что касается д'Артаньяна, то он достиг предела своих желаний: сейчас
миледи любила в нем не его соперника, она любила или делала вид, что лю-
бит его самого. Правда, тайный внутренний голос говорил молодому челове-
ку, что он был лишь орудием мести, что его ласкали лишь для того, чтобы
он совершил убийство, но гордость, самолюбие, безумное увлечение застав-
ляли умолкнуть этот голос, заглушали этот ропот. К тому же наш гасконец,
как известно не страдавший отсутствием самоуверенности, мысленно сравни-
вал себя с де Вардом и спрашивал себя, почему, собственно, нельзя было
полюбить его, д'Артаньяна, ради него самого.
Итак, он всецело отдался ощущениям настоящей минуты. Миледи уже не
казалась ему той женщиной с черными замыслами, которая на миг ужаснула
его; это была пылкая любовница, всецело отдававшаяся любви, которую, ка-
залось, испытывала и она сама.
Так прошло около двух часов. Восторги влюбленной пары постепенно
утихли. Миледи, у которой не было тех причин для забвения, какие были у
д'Артаньяна, первая вернулась к действительности и спросила у молодого
человека, придумал ли он какой-нибудь предлог, чтобы на следующий день
вызвать на дуэль графа де Варда.
Однако мысли д'Артаньяна приняли теперь совершенно иное течение, он
забылся, как глупец, и шутливо возразил, что сейчас слишком позднее вре-
мя, чтобы думать о дуэлях на шпагах.
Это безразличие к единственному предмету, ее занимавшему, испугало
миледи, и ее вопросы сделались более настойчивыми.
Тогда д'Артаньян, никогда не думавший всерьез об этой немыслимой дуэ-
ли, попытался перевести разговор на другую тему, но это было уже не в
его силах.
Твердый ум и железная воля миледи не позволили ему выйти из границ,
намеченных ею заранее.
Д'Артаньян не нашел ничего более остроумного, как посоветовать миледи
простить де Варда и отказаться от ее жестоких замыслов.
Однако при первых же его словах молодая женщина вздрогнула и отстра-
нилась от него.
- Уж не боитесь ли вы, любезный д'Артаньян? - насмешливо произнесла
она пронзительным голосом, странно прозвучавшим в темноте.
- Как вы можете это думать, моя дорогая! - ответил д'Артаньян. - Но
что, если этот бедный граф де Вард менее виновен, чем вы думаете?
- Так или иначе, - сурово проговорила миледи, - он обманул меня, а
раз это так - он заслужил смерть.
- Пусть же он умрет, если вы осудили его, - проговорил д'Артаньян
твердым тоном, показавшимся миледи исполненным безграничной преданности.
И она снова придвинулась к нему.
Мы не можем сказать, долго ли тянулась ночь для миледи, но д'Ар-
таньяну казалось, что он еще не провел с ней и двух часов, когда сквозь
щели жалюзи забрезжил день, вскоре заливший всю спальню своим белесова-
тым светом.
Тогда, видя, что д'Артаньян собирается ее покинуть, миледи напомнила
ему о его обещании отомстить за нее де Варду.
- Я готов, - сказал д'Артаньян, - но прежде я хотел бы убедиться в
одной вещи.
- В какой же? - спросила миледи.
- В том, что вы меня любите.
- Мне кажется, я уже доказала вам это.
- Да, и я ваш телом и душой.
- Благодарю вас, мой храбрый возлюбленный! Но ведь и вы тоже докажете
мне вашу любовь, как я доказала вам свою, не так ли?
- Конечно, - подтвердил д'Артаньян. - Но если вы любите меня, как го-
ворите, то неужели вы не боитесь за меня хоть немного?
- Чего я могу бояться?
- Как - чего? Я могу быть опасно ранен, даже убит...
- Этого не может быть, - сказала миледи, - вы так мужественны и так
искусно владеете шпагой.
- Скажите, разве вы не предпочли бы какое-нибудь другое средство, ко-
торое точно так же отомстило бы за вас и сделало поединок ненужным?
Миледи молча взглянула на своего любовника: белесоватый свет утренней
зари придавал ее светлым глазам странное, зловещее выражение.
- Право, - сказала она, - мне кажется, что вы колеблетесь.
- Нет, я не колеблюсь, но с тех пор, как вы разлюбили этого бедного
графа, мне, право, жаль его, и, помоему, мужчина должен быть так жестоко
наказан потерей вашей любви, что уже нет надобности наказывать его
как-либо иначе.
- Кто вам сказал, что я любила его? - спросила миледи.
- Во всяком случае, я смею думать без чрезмерной самонадеянности, что
сейчас вы любите другою, - сказал молодой человек нежным тоном, - и,
повторяю вам, я сочувствую графу.
- Вы?
- Да, я.
- Но почему же именно вы?
- Потому что один я знаю...
- Что?
- ...что он далеко не так виновен или, вернее, не был так виновен пе-
ред вами, как кажется.
- Объяснитесь... - сказала миледи с тревогой в голосе, - объяснитесь,
потому что я, право, не понимаю, что вы хотите этим сказать.
Она взглянула на д'Артаньяна, державшего ее в объятиях, и в ее глазах
появился огонек.
- Я порядочный человек, - сказал д'Артаньян, решивший покончить с
этим, - и с тех пор, как ваша любовь принадлежит мне, с тех пор, как я
уверен в ней... а ведь я могу быть уверен в нашей любви, не так ли?
- Да, да, конечно... Дальше!
- Так вот, я вне себя от радости, и меня тяготит одно признание.
- Признание?
- Если б я сомневался в вашей любви, я бы не сделал его, но ведь вы
любите меня, моя прекрасная возлюбленная? Не правда ли, вы... вы меня
любите?
- Разумеется, люблю.
- В таком случае - скажите: простили бы вы мне, если бы чрезмерная
любовь заставила меня оказаться в чем-либо виноватым перед вами?
- Возможно.
Д'Артаньян хотел было приблизить свои губы к губам миледи, но она от-
толкнула его.
- Признание... - сказала она, бледнея. - Что это за признание?
- У вас было в этот четверг свидание с де Вардом здесь, в этой самой
комнате, не так ли?
- У меня? Нет, ничего подобного не было, - сказала миледи таким твер-
