На этот раз Кэтти не встретила его - ее не было ни в прихожей, ни в
коридоре, ни у ворот. Д'Артаньяну пришлось самому разыскать лестницу и
маленькую комнатку.
Кэтти сидела, закрыв лицо руками, и плакала.
Она услышала, как вошел Д'Артаньян, но не подняла головы. Молодой че-
ловек подошел к ней и взял ее руки в свои; тогда она разрыдалась.
Как и предполагал Д'Артаньян, миледи, получив письмо, в порыве радос-
ти обо всем рассказала служанке; потом, в благодарность за то, что на
этот раз Кэтти выполнила его поручение так удачно, она подарила ей коше-
лек.
Войдя в свою комнату, Кэтти бросила кошелек в угол, где он и лежал
открытый; три или четыре золотые монеты валялись на ковре подле него.
Б ответ на ласковое прикосновение молодого человека бедная девушка
подняла голову. Выражение ее лица испугало даже д'Артаньяна; она с умо-
ляющим видом протянула к нему руки, но не осмелилась произнести ни одно-
го слова.
Как ни мало чувствительно было сердце д'Артаньяна, он был растроган
этой немой скорбью; однако он слишком твердо держался своих планов, и в
особенности последнего плана, чтобы хоть в чем-нибудь изменить намечен-
ный заранее порядок действий. Поэтому он не подал Кэтти никакой надежды
на то, что ей удастся поколебать его, а только изобразил ей свой посту-
пок как простой акт мести.
Кстати, эта месть намного облегчалась для него тем обстоятельством,
что миледи, желая, как видно, скрыть от своего любовника краску в лице,
приказала Кэтти погасить все лампы в доме и даже в своей спальне. Г-н де
Вард должен был уйти до наступления утра, все в том же полном мраке.
Через минуту они услышали, что миледи вошла в спальню. Д'Артаньян не-
медленно бросился в шкаф. Едва успел он укрыться там, как раздался коло-
кольчик.
Кэтти вошла к своей госпоже и закрыла за собой дверь, но перегородка
была так тонка, что слышно было почти все, о чем говорили между собой
обе женщины.
Миледи, казалось, была вне себя от радости; она без конца заставляла
Кэтти повторять мельчайшие подробности мнимого свидания субретки с де
Вардом, рас-г спрашивала, как он взял письмо, как писал ответ, каково
было выражение его лица, казался ли он по-настоящему влюбленным, и на
все эти вопросы бедная Кэтти, вынужденная казаться спокойной, отвечала
прерывающимся голосом, грустный оттенок которого остался совершенно не
замеченным ее госпожой - счастье эгоистично.
Однако час визита графа приближался, и миледи в самом деле заставила
Кэтти погасить свет в спальне, приказав ввести к ней де Варда, как
только он придет.
Кэтти не пришлось долго ждать. Едва Д'Артаньян увидел через замочную
скважину шкафа, что весь дом погрузился во мрак, он выбежал из своего
убежища; это произошло в ту самую минуту, когда Кэтти закрывала дверь из
своей комнаты в спальню миледи.
- Что там за шум? - спросила миледи.
- Это я, - отвечал Д'Артаньян вполголоса. - Я, граф де Вард.
- О, господи, - пролепетала Кэтти, - он даже не мог дождаться того
часа, который сам назначил!
- Что же? - спросила миледи дрожащим голосом. - Почему он не входит?
Граф, граф, - добавила она, - вы ведь знаете, что я жду вас!
Услыхав этот призыв, Д'Артаньян мягко отстранил Кэтти и бросился в
спальню.
Нет более мучительной ярости и боли, чем ярость и боль, терзающие ду-
шу любовника, который, выдав себя за другого, принимает уверения в люб-
ви, обращенные к его счастливому сопернику.
Д'Артаньян оказался в этом мучительном положении, которого он не
предвидел: ревность терзала его сердце, и он страдал почти так же
сильно, как бедная Кэтти, плакавшая в эту минуту в соседней комнате.
- Да, граф, - нежно говорила миледи, сжимая в своих руках его руку, -
да, я счастлива любовью, которую ваши взгляды и слова выдавали мне вся-
кий раз, как мы встречались с вами. Я тоже люблю вас. О, завтра, завтра
я хочу получить от вас какое-нибудь доказательство того, что вы думаете
обо мне! И чтобы вы не забыли меня, - вот, возьмите это.
И, сняв с пальца кольцо, она протянула его д'Артаньяну.
Д'Артаньян вспомнил, что уже видел это кольцо на руке миледи: это был
великолепный сапфир в оправе из алмазов.
Первым побуждением д'Артаньяна было вернуть ей кольцо, но миледи не
взяла его.
- Нет, нет, - сказала она, - оставьте его у себя в знак любви ко
мне... К тому же, принимая его, - с волнением в голосе добавила она, -
вы, сами того не зная, оказываете мне огромную услугу.
"Эта женщина полна таинственности", - подумал Д'Артаньян.
В эту минуту он почувствовал, что готов сказать миледи всю правду. Он
уже открыл рот, чтобы признаться в том, кто он и с какими мстительными
намерениями явился сюда, но в эту минуту миледи прибавила:
- Бедный мой друг, это чудовище, этот гасконец, чуть было не убил
вас!
Чудовищем был он, Д'Артаньян.
- Ваши раны все еще причиняют вам боль? - спросила миледи.
- Да, сильную боль, - ответил д'Артаньян, не зная хорошенько, что от-
вечать.
- Будьте спокойны, - прошептала миледи, - я отомщу на вас, и моя
месть будет жестокой!
"Нет! - подумал д'Артаньян. - Минута откровенности между нами еще не
наступила".
Д'Артаньян не сразу пришел в себя после этого короткого диалога, но
все помышления о мести, принесенные им сюда, бесследно исчезли. Эта жен-
щина имела над ним поразительную власть, он ненавидел и в то же время
боготворил ее; он никогда не думал прежде, что два столь противоречивых
чувства могут ужиться в одном сердце и, соединясь вместе, превратиться в
какую-то странную, какую-то сатанинскую любовь.
Между тем раздался бой часов, пора было расставаться. Уходя от миле-
ди, д'Артаньян не испытывал ничего, кроме жгучего сожаления о том, что
надо ее покинуть, и между страстными поцелуями, которыми они обменялись,
было назначено новое свидание - на следующей неделе. Бедная Кэтти надея-
лась, что ей удастся сказать д'Артаньяну хоть несколько слов, когда он
будет проходить через ее комнату, но миледи сама проводила его в темноте
и простилась с ним только на лестнице.
Наутро д'Артаньян помчался к Атосу. Он попал в такую странную исто-
рию, что нуждался в его совете. Он рассказал ему обо всем; в продолжение
рассказа Атос несколько раз хмурил брови.
- Ваша миледи, - сказал он, - представляется мне презренным создани-
ем, но все же, обманув ее, вы сделали ошибку: так или иначе, вы нажили
страшного врага.
Говоря это, Атос внимательно смотрел на сапфир в оправе из алмазов,
заменивший на пальце д'Артаньяна перстень королевы, который теперь бе-
режно хранился в шкатулке.
- Вы смотрите на это кольцо? - спросил гасконец, гордясь возможностью
похвастать перед друзьями таким богатым подарком.
- Да, - сказал Атос, - оно напоминает мне одну фамильную драгоцен-
ность.
- Прекрасное кольцо, не правда ли? - спросил д'Артаньян.
- Великолепное! - отвечал Атос. - Я не думал, что на свете существуют
два сапфира такой чистой воды. Должно быть, вы его выменяли на свой ал-
маз?
- Нет, - сказал д'Артаньян, - это подарок моей прекрасной англичанки
или, вернее, моей прекрасной француженки, ибо я убежден, что она роди-
лась во Франции, хоть и не спрашивал ее об этом.
- Вы получили это кольцо от миледи? - вскричал Атос, и в голосе его
почувствовалось сильное волнение.
- Вы угадали. Она подарила мне его сегодня ночью.
- Покажите-ка мне это кольцо, - сказал Атос.
- Вот оно, - ответил д'Артаньян, снимая его с пальца.
Атос внимательно рассмотрел кольцо и сильно побледнел; затем он при-
мерил его на безымянный палец левой руки; оно пришлось как раз впору,
словно было заказано на этот палец. Гневное и мстительное выражение ом-
рачило лицо Атоса, обычно столь спокойное.
- Не может быть, чтобы это было то самое кольцо, - сказал он. - Каким
образом могло оно попасть в руки леди Кларик? И в то же время трудно
представить себе, чтобы между двумя кольцами могло быть такое сходство.
- Вам знакомо это кольцо? - спросил д'Артаньян.
- Мне показалось, что я узнал его, - ответил Атос, - но, должно быть,
я ошибся.
И он вернул кольцо д'Артаньяну, не отрывая от него взгляда.
- Вот что, д'Артаньян, - сказал он через минуту, - снимите с пальца
это кольцо или поверните его камнем внутрь: оно вызывает во мне такие
мучительные воспоминания, что иначе я не смогу спокойно разговаривать с
вами... Кажется, вы хотели посоветоваться со мной о чем-то, говорили,
что не знаете, как поступить... Погодите... покажите-ка мне еще раз этот
сапфир. На том, о котором я говорил, должна быть царапина на одной из
граней: причиной был один случай.
Д'Артаньян снова снял с пальца кольцо и передал его Атосу.
Атос вздрогнул.
- Посмотрите, - сказал он, - ну, не странно ли это?
И он показал д'Артаньяну царапину, о существовании которой только что
вспомнил.
- Но от кого же вам достался этот сапфир, Атос?
- От моей матери, которая, в свою очередь, получила его от мужа. Как
я уже сказал вам, это была старинная фамильная драгоценность... и она
никогда не должна была уходить из нашей семьи.
- И вы... вы продали ее? - нерешительно спросил д'Артаньян.
- Нет, - ответил Атос со странной усмешкой. - Я подарил ее в ночь
любви, так же, как сегодня ее подарили вам.
Д'Артаньян задумался; душа миледи представилась ему какой-то мрачной
бездной.
Он не надел кольцо, а положил его в карман.
- Послушайте, - сказал Атос, взяв его за руку, - вы знаете, д'Ар-
таньян, что я люблю вас. Будь у меня сын, я не мог бы любить его больше,
чем вас. Поверьте мне: откажитесь от этой женщины! Я не знаю ее, но ка-
кой-то внутренний голос говорит мне, что это погибшее создание и что в
ней есть нечто роковое.
- Вы правы, - ответил д'Артаньян. - Да, я расстанусь с ней. Признаюсь
вам, что эта женщина пугает и мена самого.
- Хватит ли у вас решимости? - спросил Атос.
- Хватит, - ответил д'Артаньян. - И я сделаю это не откладывая.
- Хорошо, мой мальчик. Вы поступите правильно, - сказал Атос, пожимая
руку гасконцу с почти отеческой нежностью. - Дай бог, чтобы эта женщина,
едва успевшая войти в вашу жизнь, не оставила в ней страшного следа.
И Атос кивнул д'Артаньяну, давая ему понять, что он хотел бы остаться
наедине со своими мыслями.
Дома д'Артаньян застал ожидавшую его Кэтти. После целого месяца го-
рячки бедняжка изменилась бы не так сильно, как после этой бессонной и
мучительной ночи.
Госпожа послала ее к мнимому де Варду. Миледи обезумела от любви,
опьянела от счастья; ей хотелось знать, когда любовник подарит ей вторую
ночь.
И несчастная Кэтти, вся бледная, дрожа, ждала ответа д'Артаньяна.
Атос имел на молодого человека сильное влияние, и теперь, когда его
самолюбие и жажда мести были удовлетворены, советы друга, присоединив-
шись к голосу собственного сердца, дали д'Артаньяну силу решиться на
разрыв с миледи. Он взял перо и написал следующее:
"Не рассчитывайте, сударыня, на свидание со мной в ближайшие нес-
колько дней; со времени моего выздоровления у меня столько дел подобного
рода, что мне пришлось навести в них некоторый порядок. Когда придет ва-
ша очередь, я буду иметь честь сообщить вам об этом.
Целую ваши ручки.
Граф де Бард".
О сапфире не было сказано ни слова. Хотел ли гасконец сохранить у се-
бя оружие против миледи или же - будем откровенны - оставил у себя этот
сапфир как последнее средство для приобретения экипировки?
Впрочем, неправильно было бы судить о поступках одной эпохи с точки
зрения другой. То, что каждый порядочный человек счел бы для себя позор-
ным в наши дни, казалось тогда простым и вполне естественным, и юноши из
лучших семей бывали обычно на содержании у своих любовниц.
Д'Артаньян отдал Кэтти письмо незапечатанным; прочитав его, она сна-
