дым тоном и с таким бесстрастным выражением лица, что, не будь у д'Ар-
таньяна полной уверенности, он мог бы усомниться.
- Не лгите, мой прелестный ангел, - с улыбкой возразил он, - это бес-
полезно.
- Что все это значит? Говорите же! Вы меня убиваете!
- О, успокойтесь, по отношению ко мне вы ни в чем не виноваты, и я
уже простил вас.
- Но что же дальше, дальше?
- Де Вард не может ничем похвастать.
- Почему? Ведь вы же сами сказали мне, что это кольцо...
- Любовь моя, это кольцо у меня. Граф де Вард, бывший у вас в чет-
верг, и сегодняшний д'Артаньян - эго одно и то же лицо.
Неосторожный юноша ожидал встретить стыдливое удивление, легкую бурю,
которая разрешится слезами, но" он жестоко ошибся, и его заблуждение
длилось недолго.
Бледная и страшная, миледи приподнялась и, оттолкнув д'Артаньяна
сильным ударом в грудь, соскочила о постели.
Было уже совсем светло.
Желая вымолить прощение, д'Артаньян удержал ее за пеньюар из тонкого
батиста, но она сделала попытку вырваться из его рук. При этом сильном и
резком движении батист разорвался, обнажив ее плечо, и на одном прекрас-
ном, белоснежном, круглом плече д'Артаньян с невыразимым ужасом увидел
цветок лилии - неизгладимое клейма, налагаемое позорящей рукой палача.
- Боже милосердный! - вскричал он, выпуская пеньюар.
И он застыл на постели, безмолвный, неподвижный, похолодевший.
Однако самый ужас д'Артаньяна сказал миледи, что она изобличена; не-
сомненно, он видел все. Теперь молодой человек знал ее тайну, страшную
тайну, которая никому не была известна.
Она повернулась к нему уже не как разъяренная женщина, а как раненая
пантера.
- Негодяй! - сказала она. - Мало того, что ты подло предал меня, ты
еще узнал мою тайну? Ты умрешь!
Она подбежала к небольшой шкатулке с инкрустациями, стоявшей на ее
туалете, открыла ее лихорадочно дрожавшей рукой, вынула маленький кинжал
с золотой рукояткой, с острым и тонким лезвием и бросилась назад к полу-
раздетому д'Артаньяну.
Как известно, молодой человек был храбр, но и его устрашило это иска-
женное лицо, эти жутко расширенные зрачки, бледные щеки и кроваво-крас-
ные губы; он отодвинулся к стене, словно видя подползавшую к нему змею;
его влажная от пота рука случайно нащупала шпагу, и он выхватил ее из
ножен.
Однако, не обращая внимания на шпагу, миледи попыталась взобраться на
кровать, чтобы ударить его кинжалом, и остановилась лишь тогда, когда
почувствовала острие у своей груди.
Тогда она стала пытаться схватить эту шпагу руками, но д'Артаньян,
мешая ей сделать это и все время приставляя шпагу то к ее глазам, то к
груди, соскользнул на пол, ища возможности отступить назад, к двери, ве-
дущей в комнату Кэтти.
Миледи между тем продолжала яростно кидаться на него, издавая при
этом какое-то звериное рычание.
Это начинало походить на настоящую дуэль, и понемногу д'Артаньян при-
шел в себя.
- Отлично, моя красавица! Отлично! - повторял он. - Но только, ради
бога, успокойтесь, не то я нарисую вторую лилию на ваших прелестных щеч-
ках.
- Подлец! Подлец! - рычала миледи.
Продолжая пятиться к двери, д'Артаньян занимал оборонительное положе-
ние.
На шум, который они производили: она - опрокидывая стулья, чтобы нас-
тигнуть его, он - прячась за них, чтобы защититься, Кэтти открыла дверь.
Д'Артаньян, все время маневрировавший таким образом, чтобы приблизиться
к двери, в эту минуту был от нее не более как в трех шагах. Одним прыж-
ком он ринулся из комнаты миледи в комнату служанки, быстрый как молния,
захлопнул дверь, налегая на нее всей тяжестью, пока Кэтти запирала ее на
задвижку.
Тогда миледи сделала попытку проломить перегородку, отделявшую ее
спальню от комнаты служанки, - выказав при этом необычайную для женщины
силу; затем, убедившись, что это невозможно, начала колоть дверь кинжа-
лом, причем некоторые из ее ударов пробили дерево насквозь.
Каждый удар сопровождался ужасными проклятиями.
- Живо, живо, Кэтти! - вполголоса сказал д'Артаньян, когда дверь была
заперта на задвижку. - Помоги мне выйти из дома. Если мы дадим ей время
опомниться, она велит своим слугам убить меня.
- Но не можете же вы идти в таком виде? - сказала Кэтти. - Вы почти
раздеты.
- Да да, это правда, - сказал д'Артаньян, только теперь заметивший
свой костюм. - Одень меня во что можешь, только поскорее! Пойми, это
вопрос жизни и смерти...
Кэтти понимала это как нельзя лучше; она мгновенно напялила на него
какое-то женское платье в цветочках, широкий капор и накидку, затем, дав
ему надеть туфли на босу ногу, увлекла его вниз по лестнице. Это было
как раз вовремя - миледи уже позвонила и разбудила весь дом. Привратник
отворил дверь в ту самую минуту, когда миледи, тоже полунагая, крикнула,
высунувшись из окна:
- Не выпускайте!
VIII
КАКИМ ОБРАЗОМ АТОС БЕЗ ВСЯКИХ ХЛОПОТ НАШЕЛ СВОЕ СНАРЯЖЕНИЕ
Молодой человек убежал, а она все еще грозила ему бессильным жестом.
В ту минуту, когда он скрылся из виду, миледи упала без чувств.
Д'Артаньян был так потрясен, что, не задумываясь о дальнейшей участи
Кэтти, пробежал пол-Парижа и остановился лишь у дверей Атоса. Душевное
расстройство, подгонявший его ужас, крики патрульных, кое-где пустивших-
ся за ним вдогонку, гиканье редких прохожих, которые, несмотря на ранний
час, уже шли по своим делам, - все это только ускоряло его бег.
Он миновал двор, поднялся на третий этаж и неистово заколотил в дверь
Атоса.
Ему открыл Гримо с опухшими от сна глазами. Д'Артаньян ворвался в
комнату с такой стремительностью, что чуть было не сшиб его с ног.
Вопреки своей обычной немоте, на этот раз бедный малый заговорил.
- Эй, ты! - крикнул он. - Что тебе надо, бесстыдница? Куда лезешь,
потаскуха?
Д'Артаньян сдвинул набок свой капор и высвободил руки из-под накидки.
Увидев усы и обнаженную шпагу, бедняга Гримо понял, что перед ним мужчи-
на. Тогда он решил, что это убийца.
- На помощь! Спасите! На помощь! - крикнул он.
- Замолчи, дурак! - сказал молодой человек. - Я д'Артаньян. Неужели
ты меня не узнал? Где твой господин?
- Вы господин д'Артаньян? Не может быть! - вскричал Гримо.
- Гримо, - сказал Атос, выходя в халате из своей спальни, - вы, ка-
жется, позволили себе заговорить...
- Но, сударь, дело в том, что...
- Замолчите!
Гримо умолк и только показал своему господину на д'Артаньяна.
Атос узнал товарища и, несмотря на всю свою флегматичность, разразил-
ся хохотом, который вполне оправдывался причудливым маскарадным костю-
мом, представившимся его взору: капор набекрень, съехавшая до полу юбка,
засученные рукава и торчащие усы на взволнованном лице.
- Не смейтесь, друг мой, - вскричал д'Артаньян, - во имя самого бога,
не смейтесь, потому что, даю вам честное слово, тут не до смеха!
Он произнес эти слова таким серьезным тоном и с таким неподдельным
ужасом, что смех Атоса оборвался.
- Вы так бледны, друг мой... - сказал он, схватив его за руки. - Уж
не ранены ли вы?
- Нет, но со мной только что случилось ужасное происшествие. Вы один,
Атос?
- Черт возьми, да кому же у меня быть в эту пору!
- Это хорошо.
И д'Артаньян поспешно прошел в спальню Атоса.
- Ну, рассказывайте! - сказал последний, затворяя за собой дверь и
запирая ее на задвижку, чтобы никто не мог помешать им. - Уж не умер ли
король? Не убили ли вы кардинала? На вас лица нет! Рассказывайте же ско-
рее, я положительно умираю от беспокойства.
- Атос, - сказал д'Артаньян, сбросив с себя женское платье и оказав-
шись в одной рубашке, - приготовьтесь выслушать невероятную, неслыханную
историю.
- Сначала наденьте этот халат, - предложил мушкетер.
Д'Артаньян надел халат, причем не сразу попал в рукава - до такой
степени он был еще взволнован.
- Итак? - спросил Атос.
- Итак... - ответил д'Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая го-
лос, - итак, миледи заклеймена на плече цветком лилии.
- Ах! - вскричал мушкетер, словно в сердце ему попала пуля.
- Послушайте, - сказал д'Артаньян, - вы уверены, что та женщина
действительно умерла?
- Та женщина? - переспросил Атос таким глухим голосом, что д'Артаньян
едва расслышал его.
- Да, та, о которой вы мне однажды рассказали в Амьене.
Атос со стоном опустил голову на руки.
- Этой лет двадцать шесть - двадцать семь, - продолжал д'Артаньян.
- У нее белокурые волосы? - спросил Атос.
- Да.
- Светлые, до странности светлые голубые глаза с черными бровями и
черными ресницами?
- Да.
- Высокого роста, хорошо сложена? С левой стороны у нее недостает од-
ного зуба рядом с глазным?
- Да.
- Цветок лилии небольшой, рыжеватого оттенка и как бы полустертый с
помощью разных притираний?
- Да.
- Но ведь вы говорили, что она англичанка?
- Все называют ее миледи, но очень возможно, что она француженка.
Ведь лорд Винтер - это всего лишь брат ее мужа.
- Д'Артаньян, я хочу ее видеть!
- Берегитесь, Атос, берегитесь: вы пытались убить ее! Это такая жен-
щина, которая способна отплатить вам тем же и не промахнуться.
- Она не посмеет что-либо рассказать - это выдало бы ее.
- Она способна на все! Приходилось вам когда-нибудь видеть ее
разъяренной?
- Нет.
- Это тигрица, пантера! Ах, милый Атос, я очень боюсь, что навлек
опасность ужасной мести на нас обоих...
И д'Артаньян рассказал обо всем: и о безумном гневе миледи и о ее уг-
розах убить его.
- Вы правы, и, клянусь душой, я не дал бы сейчас за свою жизнь и гро-
ша, - сказал Атос. - К счастью, послезавтра мы покидаем Париж; по всей
вероятности, нас пошлют к Ла-Рошели, а когда мы уедем...
- Она последует за вами на край света, Атос, если только узнает вас.
Пусть уж ее гнев падет на меня одного.
- Ах, друг мой, а что за важность, если она и убьет меня! - сказал
Атос. - Уж не думаете ли вы, что я дорожу жизнью?
- Во всем этом скрывается какая-то ужасная тайна... Знаете, Атос, эта
женщина - шпион кардинала, я убежден в этом.
- В таком случае - берегитесь. Если кардинал не проникся к вам восхи-
щением за лондонскую историю, то он возненавидел вас за нее. Однако ему
не в чем обвинить вас открыто, а так как ненависть непременно должна
найти исход, особенно если это ненависть кардинала, то берегитесь! Когда
вы выходите из дому, не выходите один; когда вы едите, будьте осторожны
- словом, не доверяйте никому, даже собственной тени.
- К счастью, - сказал д'Артаньян, - нам надо только дотянуть до пос-
лезавтрашнего вечера, так как в армии, надеюсь, нам не придется опа-
саться никого, кроме вражеских солдат.
- А пока что, - заявил Атос, - я отказываюсь от своих затворнических
намерений и буду повсюду сопровождать вас. Вам надо вернуться на улицу
Могильщиков, я иду с вами.
- Но как это ни близко отсюда, - возразил д'Артаньян, - я не могу ид-
ти туда в таком виде.
- Это правда, - согласился Атос и позвонил в колокольчик.
Вошел Гримо.
Атос знаком приказал ему пойти к д'Артаньяну и принести оттуда
платье. Гримо также знаком ответил, что превосходно все понял, и ушел.
- Так-то, милый друг! - сказал Атос. - Однако же вся эта история от-
нюдь не помогает нам в деле экипировки, ибо, если не ошибаюсь, все ваши
пожитки остались у миледи, которая вряд ли позаботится о том, чтобы вер-
нуть их. К счастью, у вас есть сапфир.
- Сапфир принадлежит вам, милый Атос! Ведь вы сами сказали, что это
фамильное кольцо.
- Да, мой отец купил его за две тысячи экю - так од говорил мне ког-
да-то. Оно составляло часть свадебных подарков, которые он сделал моей
матери, и оно просто великолепно! Мать подарила его мне, а я, безумец,
вместо того чтобы хранить это кольцо как святыню, в свою очередь, пода-
рил его этой презренной женщине...