добной искренностью. - Раз ваша шпага не предсказала вам ничего пе-
чального, выходит, что арестовать меня отнюдь не является для вас пе-
чальной необходимостью?
- Арестовать вас? Вы говорите, арестовать вас?
- Конечно. Ваша примета...
- Она ни в коей мере не касается вас, поскольку вы арестованы еще со
вчерашнего вечера. Нет, не вас предстоит мне сегодня арестовать. Вот по-
этому-то я и радуюсь и говорю, что меня ожидает счастливый день.
С этими словами, произнесенными самым ласковым тоном, капитан покинул
Фуке, чтобы отправиться к королю.
Он успел уже переступить порог комнаты, когда Фуке обратился к нему:
- Докажите мне еще раз ваше расположение.
- Пожалуйста, монсеньер.
- Господина д'Эрбле! Дайте мне повидать господина д'Эрбле!
- Хорошо, я сделаю все, чтобы доставить его сюда.
У даАртаньяна и в мыслях, разумеется, не было, что ему с такой лег-
костью удастся выполнить свое обещание. И вообще было предначертано са-
мою судьбой, чтобы в этот день сбылись все предсказания, сделанные им
утром.
Как мы уже отметили несколько выше, он подошел к дверям королевской
спальни и постучал. Дверь отворилась. Капитан имел основание думать, что
сам король открывает ему. Это предположение было вполне допустимым, при-
нимая во внимание то возбуждение, в котором накануне он оставил Людовика
XIV. Но вместо короля, которого он собирался приветствовать со всей по-
добающей почтительностью, даАртаньян увидел перед собой худое бесстраст-
ное лицо Арамиса. Он был до того поражен этой неожиданностью, что чуть
не вскрикнул.
- Арамис! - проговорил он.
- Здравствуйте, дорогой даАртаньян, - холодно ответил прелат.
- Вы здесь... - пробормотал мушкетер.
- Король просит объявить, что после столь утомительной ночи он еще
отдыхает,
- Ах, - произнес даАртаньян, который не мог попять, каким образом
ваннский епископ, еще накануне столь мало взысканный королевской ми-
лостью, всего за шесть часов вырос, как исполинский гриб, самый большой
среди тех, которые подымались когда-либо по воле фортуны в тени коро-
левского ложа.
В самом деле, чтобы быть посредником между Людовиком XIV и его приб-
лиженными, чтобы приказывать его именем, находясь в двух шагах от него,
надо было стать чем-то большим, чем был, даже в свои лучшие времена, Ри-
шелье для Людовика XIII.
- Кроме того, - продолжал епископ, - будьте любезны, господин капитан
мушкетеров, допустить лиц, имеющих право на это, только к позднему ут-
реннему приему. Его величеству желательно почивать.
- Но, господин епископ, - возразил д'Артаньян, готовый взбунтоваться
и высказать подозрения, внушенные ему молчанием короля, - его величество
велел мне явиться к нему на прием пораньше с утра.
- Отложим, отложим, - раздался из глубины алькова голос Людовика, го-
лос, заставивший мушкетера вздрогнуть и замолчать.
Он поклонился, пораженный, остолбеневший и окончательно лишившийся
дара соображения от улыбки, которой раздавил его Арамис вслед за слова-
ми, произнесенными королем.
- А чтоб ответить вам на вопрос, за разрешением которого вы прибыли к
королю, дорогой даАртаньян, - добавил ваннский епископ, - вот вам при-
каз, с которым вам немедленно следует ознакомиться. Это приказ, касаю-
щийся господина Фуке.
ДаАртаньян взял приказ, протянутый ему Арамисом.
- Отпустить на свободу! - пробормотал он. - Так вот оно что! - И он
повторил свое "так вот оно что" на этот раз более понимающим тоном.
Этот приказ объяснял ему, почему он застал Арамиса у короля, видимо,
Арамис в большой милости, поскольку ему удалось добиться освобождения
из-под ареста Фуке; эта же королевская милость разъясняла и невероятную
самоуверенность, с которой д'Эрбле отдавал приказания именем короля. Да-
Артаньяну достаточно было понять хоть что-нибудь, чтобы понять все до
конца. Он откланялся и сделал два шага по направлению к выходу.
- Я иду с вами, - остановил его епископ.
- Куда?
- К господину Фуке; я хочу быть свидетелем его радости.
- Ах, Арамис, до чего же вы меня только что удивили!
- Но теперь-то вы понимаете?
- Еще, бы! Понимаю ли я? - вслух сказал даАртаньян и тотчас же проце-
дил сквозь зубы для себя самого. - Черт возьми, нет, ничего я не пони-
маю. Но это не важно, приказ есть приказ.
И он любезно добавил:
- Проходите, монсеньер, проходите.
ДаАртаньян повел Арамиса к Фуке.
II
ДРУГ КОРОЛЯ
Фуке с нетерпением поджидал даАртаньяна. За время его отсутствия он
успел отослать явившихся к нему слуг и отказался принять кое-кого из
друзей, пришедших к нему несколько раньше обычного часа. У всякого, кто
бы ни подходил к его двери, он спрашивал, умалчивая о нависшей над его
головой опасности, лишь об одном" не знают ли они, где сейчас Арамис
Когда он увидел наконец даАртаньяна и идущего следом за ним прелата,
радость его была беспредельна - она сравнялась с мучавшим его беспо-
койством. Встретиться с Арамисом было для суперинтенданта своего рода
возмещением за несчастье быть арестованным.
Прелат был молчалив и серьезен; даАртаньян был сбит с толку этим не-
мыслимым нагромождением невероятных событий.
- Итак, капитан, вы доставляете мне удовольствие видеть господина
д'Эрбле?
- И еще нечто лучшее, монсеньер.
- Что же?
- Свободу.
- Я свободен?
- Да, вы свободны. Таков приказ короля.
Фуке взял себя в руки, чтобы, посмотрев в глаза Арамису, постараться
понять его безмолвный ответ.
- Да, да - и вы можете принести благодарность за это господину
ваннскому епископу, ибо ему, и только ему, вы обязаны переменой в реше-
нии короля.
- О! - воскликнул Фуке, скорее униженный этой услугой со стороны Ара-
миса, чем признательный за благоприятный исход своего дела.
- Монсеньер, - продолжал даАртаньян, обращаясь к Арамису, - оказывая
столь мощное покровительство господину Фуке, неужели вы ничего не сдела-
ете и для меня?
- Все, что захотите, друг мой, - бесстрастно ответил епископ.
- Я хочу спросить вас об одной-единственной вещи и сочту себя пол-
ностью удовлетворенным вашим ответом. Каким образом сделались вы фавори-
том его величества? Ведь вы виделись с королем не больше двух раз?
- От такого друга, как вы, ничего не скрывают, - с тонкой усмешкой
проговорил Арамис.
- Если так, поделитесь с нами вашим секретом.
- Вы исходите из того, что я виделся с королем не больше двух раз,
тогда как в действительности я видел его сотню раз, если не больше.
Только мы умалчивали об этом, вот и все.
И, нисколько не заботясь о том, что от этого признания даАртаньян
стал пунцовым, Арамис повернулся к Фуке, не менее, чем мушкетер, пора-
женному словами прелата.
- Монсеньер, - сказал он, - король просил меня известить вас о том,
что он ваш друг больше, чем когдалибо прежде, и что ваше прекрасное
празднество, которое вы с такою щедростью устроили для него, тронуло его
сердце.
Произнеся эту фразу, он так церемонно поклонился Фуке, что тот, нес-
пособный разобраться в тончайшей дипломатической игре, проводимой епис-
копом, замер на своем месте - безмолвный, оцепеневший, лишившийся дара
соображения.
ДаАртаньян понял, что этим людям необходимо о чемто поговорить с гла-
зу на глаз, и собрался было уйти, подчиняясь требованиям учтивости, ко-
торая в таких случаях гонит человека к дверям, но его жгучее любо-
пытство, подстрекаемое к тому же таким множеством тайн, посоветовало ему
остаться.
Однако Арамис, повернувшись к нему, ласково произнес:
- Друг мой, ведь вы не забыли, не так ли, о распоряжении короля, от-
меняющем на сегодняшнее утро малый прием?
Эти слова были достаточно ясными. Мушкетер понял, чего от него хотят;
он поклонился Фуке, затем, с оттенком иронического почтения, отвесил
поклон Арамису и вышел.
Фуке, сгоравший от нетерпения в ожидании, когда же наступит этот мо-
мент, бросился к двери, запер ее и, возвратившись к Арамису, заговорил:
- Дорогой д'Эрбле, пришло, как кажется, время, когда я вправе рассчи-
тывать, что услышу от вас объяснения по поводу происходящего. Говоря по
правде, я ничего больше не понимаю.
- Сейчас все разъяснится, - сказал Арамис, усаживаясь и усаживая Фу-
ке. - С чего начинать?
- Вот с чего: прежде всего, почему король выпустил меня на свободу?
- Вам подобало бы скорее спросить, почему он велел взять вас под
арест.
- Со времени ареста у меня было довольно времени, чтобы подумать об
этом, и я пришел к выводу, что тут все дело в зависти. Мое празднество
раздосадовало Кольбера, и он нашел кое-какие обвинения против меня, нап-
ример, Бель-Иль?
- Нет, о Бель-Иле пока никаких разговоров не было.
- Тогда в чем же дело?
- Помните ли вы о расписках на тринадцать миллионов, которые были ук-
радены у вас по распоряжению Мазарини?
- Да, конечно. Но что из этого?
- То, что вас объявили вором.
- Боже мой!
- Но это не все. Помните ли вы о письме, написанном вами мадемуазель
Лавальер?
- Увы! Помню.
- Так вот: вас объявили предателем и соблазнителем.
- Но почему же в таком случае меня все же простили?
- Мы еще но дошли до сути. Мне хочется, чтобы вы поняли хорошенько
существо дела. Заметьте себе следующее: король считает вас казнокрадом.
О, мне отлично известно, что вы ничего не украли, но ведь король не ви-
дел расписок, и он не может не считать вас преступником
- Простите, но я не вижу...
- Сейчас увидите. Король, прочитав к тому же ваше любовное послание к
Лавальер и ознакомившись с предложениями, которые вы ей в нем сделали,
не имеет ни малейшего основания испытывать какие-либо сомнения относи-
тельно ваших намерений насчет этой прелестницы, разве не так?
- Разумеется. Но ваш вывод?
- Я подхожу к его изложению. Король - ваш смертельный враг, неумоли-
мый враг, враг навсегда.
- Согласен. Но разве я настолько могуществен, что он не решился, нес-
мотря на всю свою ненависть, погубить меня любым из тех способов, кото-
рыми он может с удобством воспользоваться, поскольку проявленная мной
слабость и свалившееся на меня несчастье дают ему право на них?
- Итак, мы с вами установили, - холодно продолжал Арамис, - что ко-
роль никогда не помирится с вами.
- Но ведь он прощает меня.
- Неужели вы верите в это? - спросил епископ, меряя Фуке испытующим
взглядом.
- Не веря в искренность его сердца, я не могу не верить самому факту.
Арамис едва заметно пожал плечами.
- Но почему же Людовик Четырнадцатый поручил вам известить меня о
своем благоволении и благодарности? - удивился Фуке.
- Король не давал мне никаких поручений к вам.
- Никаких поручений... Но этот приказ? - сказал пораженный Фуке.
- Приказ? Да, да, вы правы, такой приказ существует.
Эти слова были произнесены таким странным тоном, что Фуке вздрогнул.
- Вы что-то скрываете от меня, я это вижу, - заметил суперинтендант
финансов.
Арамис погладил подбородок своими холеными, поразительно белыми
пальцами.
- Король посылает меня в изгнание? Говорите же!
- Не уподобляйтесь детишкам, разыскивающим в известной игре спрятан-
ные предметы по колокольчику, который звенит или смолкает, когда они
приближаются к этим предметам или, напротив, отходят от них.
- В таком случае говорите!
- Догадайтесь!
- Вы вселяете в меня страх.
- Ба! Это значит, что вы все еще не догадываетесь.
- Что же сказал король? Во имя нашей дружбы прошу вас ничего не утаи-
вать от меня.
- Король ничего не сказал.
- Я умру от нетерпения, д'Эрбле. Вы убьете меня. Я все еще суперин-
тендант Франции?
- Да, и будете им, пока захотите.
- Но какую необыкновенную власть приобрели вы над волей его величест-
ва? Вы заставляете его исполнять ваши желания!
- Как будто.
- Но этому трудно поверить.
