Фуке, сидя в карете у ворот крепости, злился, проклиная непредвиден-
ную помеху и ожидая возвращения ушедшего к майору сержанта. Наконец тот
появился, угрюмый и злой.
- Ну, - нетерпеливо спросил Фуке, - что приказал майор?
- Сударь, - ответил сержант, - майор рассмеялся мне в глаза и сказал,
что господин Фуке в Во. И если бы даже он оказался в Париже, то все рав-
но не поднялся бы в такую рань.
- Черт возьми! Вы - стадо болванов! - крикнул министр и выскочил из
кареты.
Прежде чем сержант успел захлопнуть калитку, Фуке, проскользнув во
двор через щель, стремительно бросился вперед, несмотря на крики звавше-
го на помощь сержанта.
Фуке бежал все дальше и дальше. Сержант, настигая его, крикнул часо-
вому, охранявшему вторую калитку:
- К оружию, часовой, к оружию!
Часовой встретил министра пикой; но Фуке, сильный и ловкий, ко всему
же еще и разгневанный, выхватил пику из рук солдата и ударил его по пле-
чу. Сержант, подойдя слишком близко, также получил свою порцию; оба ста-
ли истошно вопить, и на их крики выбежал в полном составе весь караул.
Однако между этими людьми нашелся один, знавший суперинтенданта в ли-
цо; он закричал:
- Монсеньер!.. Ах, монсеньер! ". Остановитесь же, господа, что вы де-
лаете?
И он удержал остальных, собиравшихся отомстить за товарищей.
Фуке велел пропустить его во внутренний двор, но услышал в ответ, что
это запрещено. Он велел позвать коменданта, который уже знал обо всем
этом шуме возле ворот и бежал вместе с майором, своим помощником, во
главе отряда из двадцати человек, убежденный, что на Бастилию было про-
изведено нападение.
Безмо сразу узнал Фуке и выронил обнаженную шпагу, которой размахивал
весьма смело.
- Ах, монсеньер! - пробормотал он. - Тысяча извинений.
- Сударь, - сказал весь красный и обливаясь потом суперинтендант, -
поздравляю вас, ваша охрана служит на славу.
Безмо побледнел, принимая эти слова за иронию, предвещавшую дикий
гнев.
Но Фуке отдышался и жестом подозвал часового, а также сержанта, поти-
равших плечи в местах ушибов.
- Двадцать пистолей часовому, - приказал од, - пятьдесят пистолей
сержанту. Поздравляю вас, господа; я замолвлю за вас словечко перед его
величеством. А теперь давайте побеседуем с вами, господин де Безмо.
И под одобрительный шепот солдат он последовал за комендантом Басти-
лии.
Безмо уже дрожал от стыда и тревоги. Последствия утреннего посещения
Арамиса начинали, казалось, сказываться, и притом такие последствия, ко-
торые и впрямь должны были ужасать человека, состоящего на государствен-
ной службе.
Стало еще хуже" когда Фуке, глядя на коменданта в упор, резко спро-
сил:
- Сударь, вы видели сегодня утром господина д'Эрбле?
- Да, монсеньер.
- И вам не внушает ужаса преступление, в котором вы принимали учас-
тие?
"Ну, начинается!" - подумал Безмо.
- Какое преступление, монсеньер? - пробормотал он.
- Преступление, за которое вас подобает, сударь, четвертовать; поду-
майте хорошенько об этом. Впрочем, теперь не время обрушивать на вас
гнев. Сейчас же ведите меня к вашему узнику.
- К какому узнику? - задрожал Безмо.
- Вы притворяетесь, что ни о чем не осведомлены, Превосходно, это са-
мое лучшее, что вы можете сделать. Если бы вы признались в том, что соз-
нательно участвовали в столь потрясающем деле, вам был бы конец. Но я
сделаю вид, что верю в ваше неведение.
- Умоляю вас, монсеньер...
- Хорошо, ведите меня к вашему узнику.
- К Марчиали?
- Кто такой Марчиали?
- Это арестант, привезенный сегодня утром господином д'Эрбле.
- Его зовут Марчиали? - удивился суперинтендант, смущенный наивной
уверенностью Безмо.
- Да, монсеньер, он здесь записан под таким именем.
Фуке проник своим взглядом до глубины души коменданта этой знаменитой
королевской тюрьмы. С проницательностью, свойственной людям, облеченным
на протяжении многих лет властью, он прочитал в этой душе искреннее не-
доумение. Впрочем, посмотрев хотя бы одну только минуту на эту физионо-
мию, можно ли было подумать, что Арамис взял подобного человека в сообщ-
ники?
- Это и есть тот самый узник, - спросил Фуке у Безмо, - которого гос-
подин д'Эрбле увез третьего дня?
- Да, монсеньер,
- И которого он привез сегодня утром обратно, - живо добавил Фуке,
тотчас же постигший сущность плана епископа.
- Да, да, монсеньер. Если монсеньер приехал затем, чтобы взять его у
меня, я буду бесконечно признателен монсеньеру. Я и так уже собирался
писать по поводу этого Марчиали.
- Что же он делает?
- С самого утра я в высшей степени недоволен им; у него такие припад-
ки бешенства, что кажется, будто Бастилия не выдержит и готова обру-
шиться.
- Я действительно избавлю вас от него, - заявил Фуке.
- Ах, тем лучше!
- Ведите же меня в его камеру.
- Вы все же дадите мне формальный приказ?
- Какой приказ?
- Приказ короля.
- Подождите, я вам подпишу его.
- Этого для меня недостаточно, монсеньер; мне нужен приказ короля.
Фуке сделал вид, будто чрезвычайно рассержен.
- Вы принимаете столько предосторожностей, когда дело идет об осво-
бождении этого заключенного, но покажите-ка мне приказ, на основании ко-
торого вы уже отпускали его отсюда!
Безмо показал приказ об освобождении шотландца Сельдона.
- Сельдон - это не Марчиали, - сказал Фуке.
- Но Марчиали не освобожден, монсеньер, он здесь.
- Вы же говорите, что господин д'Эрбле увозил его и затем привез сно-
ва?
- Я не говорил этого.
- Вы сказали об этом с такой определенностью, что мне кажется, будто
я и сейчас еще слышу, как вы произносите эти слова.
- Я обмолвился.
- Господин де Безмо, берегитесь!
- Я ничего де боюсь, монсеньер, у меня отчетность в полном порядке.
- Как вы смеете говорить подобные вещи?
- Я бы сказал то же самое и перед богом. Господин д'Эрбле привез мне
приказ об освобождении шотландца Сельдона, и Сельдон выпущен на свободу.
- Я вам говорю, что Марчиали также был выпущен из Бастилии.
- Это требуется доказать, монсеньер.
- Дайте мне увидеть его.
- Монсеньер, тот, кто правит всем королевством, должен бы знать, что
посещение заключенных без разрешения короля не дозволено.
- Но господин д'Эрбле... он-то входил к заключенному!
- Это тоже требуется доказать, монсеньер.
- Еще раз, господин де Безмо, будьте осторожны в выборе слов.
- За меня мои дела, монсеньер.
- Господин д'Эрбле - конченый человек.
- Конченый человек! Господин д'Эрбле? Непостижимо!
- Вы станете отрицать, что подчинились его влиянию?
- Я подчиняюсь, монсеньер, лишь правилам королевской службы; я испол-
няю свой долг; предъявите мне приказ короля, и вы войдете в камеру Мар-
чиали.
- Послушайте, господин комендант, даю вам честное слово, что, если вы
впустите меня к узнику, я в ту же минуту вручу вам приказ короля.
- Предъявите его немедленно, монсеньер.
- Вот что, господин де Безмо. Если вы сейчас же не исполните моего
требования, я велю арестовать и вас, и всех офицеров, находящихся под
вашей командой.
- Прежде чем совершить это насилие, монсеньер, соблаговолите принять
во внимание, - сказал побледневший Безмо, - что мы подчинимся лишь при-
казу его величества. Так почему же вы не хотите достать приказ короля,
чтобы увидеть этого Марчиали, раз вам все равно придется добыть коро-
левский приказ, чтобы причинить столько неприятностей ни в чем не повин-
ному человеку, каковым является ваш покорный слуга? Обратите ваше милос-
тивое внимание на то, что вы пугаете меня до смерти, монсеньер; я дрожу;
еще немного, и я упаду в обморок.
- Вы еще больше задрожите, господин де Безмо, когда я вернусь сюда с
тридцатью пушками и десятью тысячами солдат...
- Боже мой, теперь уже монсеньер теряет рассудок!
- Когда я соберу против вас и ваших проклятых бойниц весь парижский
народ, взломаю ваши ворота и велю повесить вас на зубцах угловой башни.
- Монсеньер, монсеньер, ради бога!
- Я даю вам на размышление десять минут, - сказал Фуке совершенно
спокойным голосом. - Вот я сажусь в это кресло и жду. Если через десять
минут вы будете продолжать так же упорствовать, я выйду отсюда. Можете
сколько угодно считать меня сумасшедшим, но вы увидите, к чему поведет
ваше упрямство.
Безмо в отчаянье топнул ногой, но ничего не ответил.
Видя это, Фуке схватил со стола перо и бумагу и написал:
"Приказ господину купеческому старшине собрать ополчение горожан и
идти на Бастилию, чтобы послужить его величеству королю".
Безмо пожал плечами; тогда Фуке снова взялся за перо и на этот раз
написал:
"Приказ герцогу Бульонскому и принцу Конде стать во главе швейцарцев
и гвардии и идти на Бастилию, чтобы послужить его величеству королю..."
Безмо принялся размышлять. Фуке между тем писал:
"Приказ всем солдатам, горожанам, а также дворянам схватить и задер-
жать, где бы они ни находились, шевалье д'Эрбле, ваннского епископа, и
его сообщников, к которым принадлежат, во-первых, г-н де Безмо, комен-
дант Бастилии, подозреваемый в измене, мятеже и оскорблении его вели-
чества..."
- Остановитесь, монсеньер! - воскликнул Безмо. - Я ничего в этом не
понимаю; но в ближайшие два часа может случиться столько несчастий, хотя
б их причиной и было безумие, что король, который будет судить меня,
увидит, был ли я виноват, нарушая установленный им порядок, дабы пре-
дотвратить неизбежную катастрофу. Пойдемте в башню, монсеньер: вы увиди-
те Марчиали.
Фуке бросился вон из комнаты, и Безмо пошел вслед за ним, вытирая хо-
лодный пот, струившийся со лба.
- Какое ужасное утро! - говорил он. - Какая напасть!
- Идите скорее! - торопил коменданта Фуке.
Безмо сделал знак сторожу, чтобы тот шел вперед. Он боялся своего
спутника. Фуке это заметил и сурово сказал:
- Довольно ребячиться! Оставьте этого человека; берите же ключи в ру-
ки и показывайте дорогу. Надо, чтобы никто, понимаете, чтобы никто не
был свидетелем сцены, которая сейчас произойдет в камере Марчиали.
- Ах, - нерешительно произнес Безмо.
- Опять! Скажите еще раз нет, и я уйду из Бастилии; я сам доставлю по
назначению составленные мной приказы.
Безмо опустил голову, взял ключи и начал подниматься вместе с минист-
ром по лестнице, ведшей в верхние этажи башни.
По мере того как они взбирались все выше по этой извивающейся беско-
нечной спиралью лестнице, приглушенные стоны становились собственными
криками и ужасающими проклятиями.
- Что это? - спросил коменданта Фуке.
- Это ваш Марчиали, вот как вопят сумасшедшие!
Фуке вздрогнул. В крике более страшном, чем все остальные, он узнал
голос короля Франции. Он остановился и вырвал связку ключей из рук окон-
чательно растерявшегося Безмо. Последнего охватил страх, как бы этот но-
вый безумец не проломил ему одним из ключей, чего доброго, череп.
- Ах! - вскрикнул он. - Господин д'Эрбле мне об этом не говорил.
- Ключ! - закричал Фуке. - Где ключ от двери, которую я хочу отомк-
нуть?
- Вот он.
Ужасный вопль, сопровождаемый бешеными ударами в дверь, породил еще
более ужасное эхо на лестнице.
- Уходите! - сказал Фуке угрожающим голосом.
- Ничего не имею против, - пробормотал Безмо. - Итак, двое бешеных
останутся с глазу на глаз, и я убежден, что один прикончит другого.
- Уходите! - повторил еще раз Фуке. - Если вы вступите на эту лестни-
цу раньше, чем я позову вас, помните: вы займете место самого последнего
из заключенных в Бастилии.
- Я умру, тут и говорить нечего, - бормотал комендант, удаляясь шата-
ющейся походкой.
Вопли узника раздавались все громче. Фуке убедился, что Безмо дошел
до последних ступенек. Он вставил ключ в замок первой двери. Тогда он
явственно услышал хриплый голос Людовика, который звал, исходя бес-
