- Итак, господин Бекингэм уехал... теперь я знаю, почему он был уда-
лен и кем... Мне казалось, что после этого наступит спокойствие... Но
нет... Принц находит новый предлог. И вот...
- И вот, - с оживлением произнес король, - является другой. Очень ес-
тественно. Вы прекрасны, и вас всегда будут любить.
- В таком случае, - воскликнула принцесса, - около меня всегда будет
пустыня. О, я знаю, что этого-то и хотят, это-то мне и готовят. Но нет:
я предпочитаю вернуться в Лондон. Там меня знают и ценят. Там я не буду
бояться, что моих друзей назовут моими любовниками. Фи, какое недостой-
ное подозрение! Принц потерял в моих глазах весь престиж, с тех пор как
я увидела в нем тирана.
- Перестаньте, успокойтесь! Вся вина моего брата в том, что он любит
вас.
- Любит меня? Принц любит меня? Ах, государь!..
И Генриетта громко расхохоталась.
- Принц никогда не полюбит женщину, - сказала она. - Принц слишком
любит самого себя. Пет, к несчастью для меня, принц принадлежит к худше-
му разряду ревнивцев: он ревнив без любви.
- Признайтесь, однако же, - сказал король, который чувствовал явное
возбуждение от этого волнующего разговора, - признайтесь, что Гиш любит
вас.
- Ах, государь, я, право, не знаю!
- Вы должны видеть это. Влюбленный всегда выдает себя.
- Господин де Гиш ничем себя не выдал.
- Сестра, сестра, вы слишком усердно защищаете господина де Гиша.
- Я? Бог с вами, государь, недоставало только, чтобы и вы начали по-
дозревать меня.
- Нет, нет, принцесса, - с живостью возразил король, - не огорчай-
тесь, не плачьте! Успокойтесь, умоляю вас.
Но она плакала, крупные слезы текли по ее рукам. Король стал поцелуя-
ми осушать их.
Принцесса взглянула на него так грустно и так нежно, что Людовик был
поражен в самое сердце.
- Вы не питаете никаких чувств к Гишу? - спросил он с беспокойством,
не подходившим к его роли посредника.
- Никаких, решительно никаких.
- Значит, я могу успокоить брата?
- Ах, государь, его ничем не успокоишь. Не верьте, что он ревнует.
Ему наговорили, он наслушался дурных советов. У принца беспокойный ха-
рактер.
- Когда дело касается вас, не мудрено беспокоиться.
Принцесса опустила глаза и замолчала. Король тоже. Он все еще держал
ее руку.
Как показалось обоим, это молчание тянулось целую вечность.
Принцесса потихоньку высвободила руку. Теперь она была уверена в по-
беде. Поле битвы осталось за нею.
- Принц жалуется, - робко проговорил, король, - что вы предпочитаете
его обществу и его беседе общество других.
- Государь, принц только смотрится в зеркало да придумывает козни
против женщин с шевалье де Лорреном. Понаблюдайте сами, государь.
- Хорошо, я понаблюдаю. Но какой ответ передать моему брату?
- Ответ? Мой отъезд.
- Опять вы повторяете ото слово! - неосторожно воскликнул король, как
будто десятиминутная беседа должна была изменить намерения принцессы.
- Государь, я не могу быть здесь счастливой, - произнесла она. - Гос-
подин де Гиш мешает принцу. Что же, и его вышлют?
- Если нужно, то почему же нет? - с улыбкою отвечал Людовик XIV.
- Ну, а после господина де Гиша... о котором я, впрочем, буду сожа-
леть, предупреждаю вас, государь...
- Вы будете о нем сожалеть?
- Без сомнения. Он любезен, относится ко мне дружески, развлекает ме-
ня.
- Вы знаете, если бы брат слышал вас, - проговорил король, слегка за-
детый, - то я не взялся бы мирить вас, даже не попробовал бы.
- Государь, можете ли вы помешать принцу ревновать меня к первому
встречному? А ведь господин де Гиш вовсе не первый встречный.
- Опять! Предупреждаю вас, что я, как добрый брат, проникнусь наконец
предубеждением к господину де Гишу.
- Ах, государь, - сказала принцесса, - умоляю вас, не заражайтесь ни
симпатиями, ни предубеждениями принца! Оставайтесь королем. Так будет
лучше и для вас и для всех.
- Вы очаровательная насмешница, сестра, и я понимаю, почему даже те,
над кем вы смеетесь, обожают вас.
- Уж не поэтому ли, государь, вы, кого я избрала своим защитником,
собираетесь перейти на сторону моих преследователей?
- Я ваш преследователь? Храни меня бог!
- В таком случае, - томно продолжала она, - исполните мою просьбу.
Отпустите меня в Англию.
- Нет, никогда! - воскликнул Людовик XIV.
- Значит, я здесь пленница?
- Да, вы в плену у Франции.
- Что же мне тогда делать?
- Извольте, сестра, я вам скажу.
- Слушаю, выше величество.
- Вместо того чтобы окружать себя ветреными друзьями... вместо того
чтобы смущать нас вашим уединением, будьте всегда с нами, будем жить
дружною семьею. Слов нет, господин де Гиш очень любезный кавалер; но мы,
хотя и не обладаем его умом...
- Государь, зачем эта скромность?
- Нет, я говорю правду. Можно быть королем и в то же время понимать,
что имеешь меньше шансов нравиться, чем тот или иной придворный.
- Я готова поклясться, государь, что вы не верите ни одному сказанно-
му вами слову.
Король с нежностью посмотрел на принцессу.
- Можете вы обещать мне не проводить время в вашей комнате с чужими и
дарить свои досуги нам? Хотите, заключим наступательный и оборонительный
союз против общего врага?
- Да, государь, но верный ли вы союзник?
- Увидите.
- А когда начнется наш союз?
- Сегодня.
- Я сама составлю договор!
- Хорошо.
- А вы подпишите?
- Не читая.
- О, если так, государь, обещаю вам чудеса. Ведь вы светило двора, и
когда вы появитесь на нашем небосклоне...
- Ну?..
- Все засияет.
- О, принцесса, принцесса! - воскликнул Людовик XIV. - Вы знаете, что
весь свет исходит от вас. Правда, я избрал своим девизом солнце, но это
только эмблема.
- Государь, вы льстите вашей союзнице, следовательно, собираетесь ее
обмануть, - сказала принцесса, грозя королю тонким пальчиком.
- Как! Вы считаете, что я вас обманываю, уверяя вас в своей дружбе?
- Да.
- А что же побуждает вас сомневаться?
- Одна вещь.
- Одна-единственная?
- Да.
- Какая же? Я был бы очень несчастлив, если бы не мог справиться с
одной-единственной вещью.
- Эта вещь не в вашей власти, государь, она сильнее даже самого гос-
пода бога.
- Что это за вещь?
- Прошлое.
- Я не понимаю вас, принцесса, - сказал король именно потому, что
прекрасно понял.
Принцесса взяла его за руку.
- Государь, - улыбнулась она, - я имела несчастье так долго не нра-
виться вам, что часто спрашиваю себя, как могли вы избрать меня своей
невесткой?
- Вы мне не нравились?
- Полно, не отрицайте!
- Позвольте!
- Нет, нет, я ведь помню.
- Наш союз начинается с настоящей минуты! - воскликнул король с неп-
ритворным пылом. - Не будем вспоминать о прошлом, ни вы, ни я. У меня
перед глазами настоящее. Вот оно. Смотрите!
Он подвел принцессу к зеркалу, где отразилась раскрасневшаяся краса-
вица, при виде которой не устоял бы даже святой.
- Но все-таки я боюсь, - прошептала она, - что у нас не выйдет креп-
кого союза.
- Вы хотите, чтобы я принес клятву? - спросил король, возбужденный
тем оборотом, какой приняла их беседа.
- О, я не отказалась бы от клятвы! - сказала принцесса. - С ней дело
всегда кажется вернее.
Король склонил колени, а она с улыбкою, какую не передать ни художни-
ку, ни поэту, отдала ему обе руки, к которым он прижал свое пылающее ли-
цо. Ни он, ни она не находили слов.
Король почувствовал, как принцесса отнимает у него руки, легко
скользнувшие по его щекам. Он тотчас же встал и вышел из комнаты.
Придворным бросился в глаза его яркий румянец, и они заключили, что
сцена была бурная. Но шевалье де Лоррен поспешил заметить:
- Успокойтесь, господа! Когда его величество в гневе, он бледнеет.
XV
СОВЕТЧИКИ
Король ушел от принцессы в страшном возбуждении, причину которого и
сам не мог бы себе объяснить И в самом деле, невозможно понять тайную
игру странных симпатий, которые внезапно, без всякой причины зарождаются
в двух созданных для взаимной любви сердцах, иногда после многих лет
полного равнодушия.
Почему Людовик раньше почти ненавидел принцессу? Почему теперь он на-
ходил эту самую женщину такой прекрасной, такой желанной? Почему сама
принцесса, заинтересованная другим, уже целую неделю выказывала королю
исключительное внимание?
Людовик не собирался соблазнять принцессу. Узы, соединявшие Генриетту
с его братом, были для него или казались ему неодолимою преградою. Он
был даже слишком далеко от этой преграды, чтобы заметить ее существова-
ние. Но, находясь во власти играющих нашим сердцем страстей, к которым
толкает нас юность, никто не может сказать, где он остановится, даже
тот, кто заранее учел все вероятности успеха или падения Что же касается
принцессы, то ее влечение к королю понять нетрудно: она была молода, ко-
кетлива и страстно жаждала поклонения. Это была одна из тех неудержимых
порывистых натур, которые, выступив на сцену, готовы пройти по горящим
угольям, чтобы вызвать аплодисменты и крики зрителей.
Следовательно, не было ничего удивительного, что, по мере движения
вперед, она перешла от обожания Бекингэма к де Гишу, превосходившему Бе-
кингэма достоинством, которое так ценят женщины, а именно своей новиз-
ной; значит, скажем мы, не было ничего особенного в том, что честолюбие
принцессы дошло до того, что она жаждала восхищения короля, который был
не только первым по положению в своем царстве, но действительно являлся
одним из самых прекрасных и умных людей.
Для объяснения внезапно вспыхнувшего чувства Людовика к своей невест-
ке психология привела бы разные банальности, а биология указала бы на
тайное сродство натур. У принцессы были прелестные черные глаза, у Людо-
вика - голубые. Принцесса была смешлива и экспансивна, Людовик скрытен и
подвержен меланхолии. Случаю угодно было, чтобы они столкнулись в первый
раз на почве общей заинтересованности в разрешении семейного конфликта:
от соприкосновения эти две противоположные натуры вспыхнули. Людовик
вернулся к себе в убеждении, что принцесса самая соблазнительная женщина
при дворе Принцесса же, оставшись одна, с восторгом думала о неотразимом
впечатлении, которое она произвела на короля.
Но ее чувство оставалось пассивным, а у короля оно проявлялось бурно:
Людовик был тогда молод и легко воспламенялся; к тому же он не считался
ни с какими преградами для осуществления своих желаний.
Король сообщил принцу, что все улажено, принцесса питает к нему пол-
ное уважение и самую искреннюю привязанность, но у нее гордый и недовер-
чивый характер и надо щадить ее самолюбие. Принц возразил ему своим
обычным в разговорах с братом кисло-сладким тоном, что он не может тол-
ком объяснить себе самолюбие женщины, поступающей далеко не безупречно,
и что вообще пострадавшее лицо в этом деле, бесспорно, он, принц.
На это король ответил ему довольно резким тоном, показывавшим, как
близко к сердцу принимал он интересы своей невестки:
- Принцесса, слава богу, вне подозрений.
- Со стороны других - да, я соглашаюсь, - ответил принц, - но я гово-
рю о себе.
- И вам, брат мой, я скажу, - продолжал король, - что поведение прин-
цессы не заслуживает вашего порицания. Да, конечно, она молодая женщина,
пожалуй, рассеянная и даже странная, но - в глубине души - благородная.
Английский характер не всегда хорошо понимают во Франции, и свобода анг-
лийских нравов нередко удивляет тех, кто не знает, какая душевная чисто-
та лежит в ее основе.
- Что же, - проговорил принц, начиная все более и более раздражаться,
- если ваше величество даете отпущение грехов моей супруге, которую я
обвиняю, то, конечно, она невинна, и мне остается только замолчать.
- Послушайте, брат, - горячо возразил король, совесть которого нашеп-
тывала ему, что принц не совсем не прав, - послушайте, брат, все, что я
