но, пожалуйста, перестанем говорить о деньгах.
- Напротив, будем говорить именно о деньгах, друг мой.
- О!
- Послушайте, я для этого только и приехала сюда.
- Но что же вы хотите сказать по этому поводу? - спросил министр, и в
глазах его блеснуло тревожное любопытство.
- Скажите, господин Фуке, министр финансов - лицо несменяемое?
- Вы удивляете меня, маркиза; вы говорите со мною, как вкладчица.
- По очень простой причине: я желаю поместить к вам капитал и, ес-
тественно, желаю знать, надежная ли у вас фирма.
- Право, маркиза, я не могу догадаться, к чему клонится ваш разговор.
- Я серьезно говорю вам, дорогой господин Фуке: у меня есть капитал,
который стесняет меня. Мне надоело покупать земли, и я хотела бы попро-
сить кого-нибудь из моих приятелей пустить этот капитал в оборот.
- Но я думаю, это не к спеху?
- Наоборот, даже очень к спеху.
- Хорошо. Мы потом поговорим об этом.
- Нет, не потом, так как я привезла деньги сюда.
И она указала на сундук; затем она открыла его, и И глазам Фуке
представились связки банковских билетов и куча золота.
Фуке поднялся со стула одновременно с г-жой де Бельер; на минуту он
задумался, потом вдруг попятился назад, побледнел и упал в кресло, зак-
рыв лицо руками.
- Ах, маркиза, маркиза!
- В чем дело?
- Какого вы мнения обо мне, если предлагаете мне подобные вещи?
- Но что же вы вообразили? Скажите.
- Эти деньги... ведь вы привезли, их для меня, вы привезли их потому,
что услышали о моем затруднительном положении. Ах, не отпирайтесь! Я
угадал. Разве я не знаю вашего сердца?
- Ну и прекрасно! Раз вы его знаете, вы видите, что я предлагаю вам
его.
- Значит, я угадал! - воскликнул Фуке. - Право, сударыня, я никогда
не давал вам повода так оскорблять меня.
- Оскорблять вас! - проговорила она, побледнев. - Вот странная щепе-
тильность у людей! Ведь вы говорили, что любите меня. И во имя этой люб-
ви просили, чтобы я поступилась своею честью, репутацией! А когда я
предлагаю вам деньги, вы отказываетесь от них!
- Маркиза, маркиза, вам предоставлялась полная свобода оберегать то,
что вы называете репутацией и честью. Предоставьте же и мне свободу за-
щищать мое достоинство. Пусть я буду разорен, пусть я паду под тяжестью
моих собственных ошибок, даже под тяжестью угрызений совести, но, закли-
наю вас всем святым, не наносите мне этого последнего удара!
- Вы говорите безрассудно, господин Фуке, - сказала маркиза.
- Очень может быть, маркиза.
- И безжалостно.
Фуке схватился за грудь, словно силясь подавить внутреннее волнение.
- Осыпайте меня упреками, маркиза, - простонал он, - я не стану отве-
чать вам.
- Вы не хотите принять от меня доказательство дружеского расположе-
ния?
- Не хочу.
- Поглядите на меня, господин Фуке.
Глаза маркизы загорелись.
- Я предлагаю вам свою любовь.
- О, маркиза!.. - мог только выговорить Фуке.
- Слышите ли? Я люблю вас, люблю давно; у женщин, как и у мужчин, бы-
вает ложный стыд, ложная щепетильность. Я давно люблю вас, но не хотела
признаться в этом.
- Ах! - проговорил Фуке, всплеснув руками.
- И вот я вам признаюсь... Вы на коленях молили меня о любви, я отка-
зывала вам; я была так же слепа, как вы в данную минуту. А теперь я сама
предлагаю вам свою любовь.
- Да, любовь, но только одну любовь, все!
- И любовь, и самое себя, и жизнь мою! Все, все.
- Я не вынесу такого счастья!
- А вы будете тогда счастливы? Говорите, говорите... если я буду ва-
ша, вся ваша?
- Это высшее блаженство!
- Так владейте же мною. Но если я ради вас поступаюсь предрассудком,
то и вы обязаны поступиться своей щепетильностью ради меня.
- Маркиза, маркиза, не искушайте меня!
- Фуке, одно слово "нет" - и я сейчас же открываю эту дверь. - И она
показала на дверь, выходившую на улицу. - И вы никогда больше меня не
увидите. А если "да" - я пойду за вами всюду, с закрытыми глазами, одна,
без защиты, без сожаления, без ропота. А это мое приданое!
- Это ваше разорение, - сказал Фуке, опрокидывая сундук так, что бу-
маги и золото высыпались на пол, - здесь миллионное состояние.
- Ровно миллион... Здесь, мои драгоценности, которые не понадобятся
мне больше, если вы не любите меня; не понадобятся и в том случае, если
вы меня любите так же сильно, как я вас люблю!
- О, это слишком большое счастье для меня! Слишком большое! - воск-
ликнул Фуке. - Я уступаю, я сдаюсь, я побежден вашей любовью. Я принимаю
приданое...
- А вот и сама невеста! - засмеялась маркиза, бросаясь в его объятия.
X
БОЖЬЯ ЗЕМЛЯ
А в это время Бекингэм и де Вард ехали вместе, как добрые приятели,
по дороге, ведущей из Парижа в Кале.
Бекингэм так торопился, что отменил большую часть своих визитов.
Он сделал один общий визит принцу, принцессе, молодой королеве и
вдовствующей королеве.
Герцог расцеловался с де Гишем и с Раулем; уверил первого в полном
уважении к нему, а второго - в своей преданности и вечной дружбе, перед
которой бессильно время и расстояние.
Фургоны с поклажею двинулись вперед; сам Бекингэм выехал вечером в
карете в сопровождении всей своей свиты.
Де Барда обижало, что этот англичанин как будто тащит его на буксире,
и он перебирал в своем изворотливом уме всевозможные средства избежать
этих цепей, но не мог найти ни одного подходящего, и волей-неволей ему
пришлось платиться за свой скверный характер и злой язык.
В конце концов, взвесив все обстоятельства, де Вард уложил вещи в че-
модан, нанял двух лошадей и в сопровождении только одного лакея отпра-
вился к той заставе, где должен был пересесть в карету Бекингэма.
Герцог принял своего противника как нельзя лучше. Он подвинулся, что-
бы дать ему возможность усесться поудобнее, предложил ему конфет и прик-
рыл его колени собольим мехом. Потом они стали говорить о дворе, не упо-
миная о принцессе, о принце, не касаясь его семьи, о короле, умалчивая о
его невестке, о королеве-матери, обходя ее невестку, об английском коро-
ле, избегая называть его сестру.
Вот почему это путешествие, сопровождавшееся продолжительными оста-
новками, было очаровательно.
Бекингэм, настоящий француз по уму и образованию, был в восторге от
такого интересного спутника.
Дорогою они то закусывали, то пробовали лошадей на прекрасных лугах,
то охотились за зайцами, так как Бекингэм вез с собою борзых. Словом,
время проходило незаметно.
Покидая Францию, Бекингэм тосковал больше всего о новой француженке,
которую он привез в Париж; его мысли были полны воспоминаний, а следова-
тельно, сожалений.
И когда он невольно погружался в задумчивость, де Вард умолкал и ста-
рался не мешать ему.
Такая чуткость, наверно, тронула бы Бекингэма и, быть может, изменила
бы его отношение к де Варду, если бы тот не смотрел на него злыми глаза-
ми, с ехидной улыбкой.
Инстинктивная ненависть неистребима: ничто не может ее загасить;
иногда слой пепла покрывает ее, но под ним она раскаляется еще сильнее.
Истощив весь запас дорожных развлечений, они доехали наконец до Кале.
Это было к концу шестого дня путешествия.
Еще накануне люди герцога уехали вперед, чтобы нанять лодку для пере-
езда на маленькую яхту, которая лавировала в виду берега или останавли-
валась, - когда чувствовала, что ее белые крылышки утомились, - на расс-
тоянии двух-трех пушечных выстрелов от берега.
По частям весь экипаж герцога был свезен на яхту, и Бекингэму доложи-
ли, что все готово и он может когда угодно переправиться сам, вместе с
французским дворянином - своим спутником.
Никому и в голову не приходило, что французский дворянин не был прия-
телем герцога.
Бекингэм велел передать командиру яхты, чтобы он держал ее наготове;
море было тихое, все предвещало великолепный закат, и герцог решил отп-
лыть только в ночь, а вечером хотел прогуляться по песчаному берегу.
Он обратил внимание окружающих на прекрасное зрелище: небо на гори-
зонте алело пурпуром, и пушистые облака вздымались амфитеатром от сол-
нечного диска до зенита, точно горные хребты, нагроможденные друг на
друга.
Теплый воздух, солоноватый запах моря, ласковое дуновение ветерка, а
вдали - темные очертания яхты с переплетающимися, как кружево, снастями
на фоне алевшего неба; там и сям на горизонте паруса, похожие на крылья
чаек, реющих над морем, - этой картиною действительно можно было залюбо-
ваться. Толпа зевак сопровождала лакеев в раззолоченных ливреях, прини-
мая управляющего и секретаря за хозяина и его приятеля.
Что касается Бекингэма, просто одетого в серый атласный жилет и лило-
вый бархатный камзол, в шляпе, надвинутой на глаза, без орденов и шитья,
то ни его, ни де Варда, который был весь в черном, как стряпчий, не за-
мечали вовсе.
Люди герцога получили приказание держать лодку наготове у мола, но не
подъезжать к берегу раньше, чем их позовет герцог или его друг.
- Сохраняйте спокойствие, что бы вы ни увидели, - сказал герцог, на-
меренно подчеркнув последнюю фразу.
Пройдя несколько шагов по берегу, Бекингэм обратился к де Варду:
- Мне кажется, сударь, что нам пора... Начинается прилив; минут через
десять вода так смочит песок, по которому мы ходим, что мы не будем
чувствовать под ногами земли.
- Милорд, я к вашим услугам; но...
- Но мы находимся еще на земле короля; вы это хотели сказать?
- Разумеется.
- В таком случае пойдемте дальше. Видите клочок земли, окруженный со
всех сторон водою; вода прибывает и скоро зальет островок. Этот остро-
вок, наверно, не принадлежит никому, кроме господа бога, потому что он
не нанесен на карты. Видите вы его?
- Вижу, мы даже не сможем добраться до него сейчас, не промочив ноги.
- Нам будет очень удобно на этой маленькой сцене. Как вам кажется?
- Я буду чувствовать себя хорошо везде, где моя шпага будет иметь
честь скреститься с вашей, милорд.
- Так идем туда! Я в отчаянии, что из-за меня вы промочите себе ноги,
господин де Вард; но зато вы можете сказать королю: "Государь, я не
дрался на земле вашего величества". Может быть, это слишком тонко, но
такова уж ваша природа, господа французы! Не обижайтесь, это придает
особенную прелесть вашему уму, прелесть, свойственную только вашей на-
ции. Знаете ли, надо нам поспешить, господин де Вард, вода поднимается,
и скоро наступит ночь.
- Я не прибавлял шагу, только чтобы не идти впереди вашей светлости.
Скажите, милорд, у вас еще не промокли ноги?
- Пока нет. Взгляните-ка в ту сторону: видите, мои люди смотрят на
нас и боятся, как бы мы не утонули. Смотрите, как забавно танцует лодка
на гребнях волн, но от этого зрелища у меня делается морская болезнь.
Разрешите мне повернуться к ним спиной.
- Заметьте, милорд, что тогда солнце будет вам бить прямо в глаза.
- Ну, вечером лучи его слабее, к тому же оно скоро зайдет; так что не
беспокойтесь.
- Как вам угодно, милорд.
- Я понимаю, господин де Вард, я вам очень признателен. Желаете снять
камзол? Будет удобнее.
- Согласен.
Бекингэм снял камзол и бросил его на песок. Де Вард последовал его
примеру.
Очертания двух фигур, казавшихся с берега белыми призраками, ясно об-
рисовывались на фоне красно-фиолетовой мглы, спускавшейся с неба на зем-
лю.
- Честное слово, герцог, мы не можем теперь отступить! - сказал де
Вард. - Чувствуете ли вы, как наши ноги вязнут в песке?
- Да, по самую щиколотку, - ответил Бекингэм.
- Я к вашим услугам, герцог.
Де Вард взял шпагу, герцог тоже.
- Господин де Вард, - заговорил тогда Бекингэм, - еще одно последнее
слово... Я с вами дерусь потому, что вы мне не нравитесь, потому, что вы
истерзали мне сердце насмешками над моею страстью, которую я действи-
тельно питаю в настоящую минуту, за которую готов отдать жизнь. Вы злой
