роили не очень-то любезную встречу. Еще бы! Именно в то время, как у мо-
ей жены - то есть в моем доме - музицируют и веселятся, когда и мне, в
свою очередь, хочется немножко развлечься, все убегают!.. Что же это
значит? Вероятно, в мое отсутствие делается что-нибудь дурное...
- Но сегодня было все то же, что и вчера и раньше, - оправдывалась
Монтале.
- Неужели! Значит, каждый день хохочут так, как сегодня!..
- Конечно, ваше высочество.
- И каждый день происходит то же самое?
- Все то же, ваше высочество.
- И каждый день такое же бренчанье?
- Ваше высочество, гитара была только сегодня; но когда ее не было,
играли на скрипке и на флейте: женщинам скучно без музыки.
- Черт возьми! А мужчинам?
- Какие же мужчины, ваше высочество?
- Господин де Гиш, господин де Маникан и остальные.
- Да ведь они - приближенные вашего высочества.
- Да, да, ваша правда, мадемуазель.
И принц ушел на свою половину. Он задумчиво опустился в глубокое
кресло, даже не взглянув в зеркало.
- И куда это пропал шевалье! - проговорил он.
Около кресла стоял лакей.
- Никто не знает, где он, ваше высочество.
- Опять этот ответ!.. Первого, кто скажет мне: "не знаю", я прогоню
со службы.
При этих словах принца все разбежались совершенно так же, как исчезли
при его появлении гости принцессы. Тогда принц пришел в неописуемую
ярость. Он толкнул ногою шифоньерку, которая разлетелась на кусочки.
Потом он отправился на галерею и хладнокровно сбросил наземь эмалевую
вазу, порфировый кувшин и бронзовый канделябр. Поднялся страшный грохот.
Сбежались люди.
- Что угодно вашему высочеству? - решился робко спросить начальник
стражи.
- Я занимаюсь музыкой, - отвечал принц, скрежеща зубами.
Начальник стражи дослал за придворным доктором. Но раньше доктора
явился Маликорн и доложил принцу:
- Ваше высочество, шевалье де Лоррен следует за мною.
Принц взглянул на Маликорна и улыбнулся. И действительно, в комнату
вошел шевалье.
XII
РЕВНОСТЬ Г-НА ДЕ ЛОРРЕНА
Герцог Орлеанский вскрикнул от удовольствия, увидев шевалье де Лорре-
на.
- Ах, как я рад! - сказал он. - Какими судьбами? Все говорили, что вы
пропали.
- Да, ваше высочество.
- Что же это, каприз?
- Каприз? Смею ли я капризничать, находясь рядом с вашим высочеством?
Глубокое уважение...
- Ну хорошо, уважение мы отложим в сторону, ты каждый день доказыва-
ешь обратное. Я тебя прощаю. Почему ты исчез?
- Потому что я не был нужен вашему высочеству.
- Как так?
- Около вашего высочества столько людей более интересных, чем я. Я
чувствовал, что не в силах тягаться с ними. И я удалился.
- Во всем этом нет ни капли здравого смысла. Что это за люди, с кото-
рыми ты не хотел тягаться? Гиш?
- Я никого не называю.
- Но ведь это же глупости! Чем тебе мешает Гиш?
- Я не говорю этого, ваше высочество. Не принуждайте меня. Вы знаете,
что Гиш мой хороший друг.
- Тогда кто же?
Шевалье прекрасно знал, что любопытство усиливается, как жажда, когда
у человека отнимают протянутый стакан.
- Нет, я хочу знать, почему ты пропал.
- Я заметил, что стесняю...
- Кого?
- Принцессу.
- Как так? - спросил удивленный герцог.
- Очень просто. Быть может, ее высочество испытывает что-то вроде
ревности, видя расположение, какое вы изволите мне выказывать.
- Она дала тебе понять это?
- Ваше высочество, с некоторого времени принцесса не обращается ко
мне ни с единым словом.
- С какого времени?
- С тех пор, как господин де Гиш нравится ей больше, чем я, и она
стала его принимать во всякое время.
Герцог покраснел.
- Во всякое время... Что вы сказали, шевалье? - строго произнес он.
- Вот видите, ваше высочество, я уже навлек на себя ваше неудо-
вольствие. Я так и знал.
- Дело не в неудовольствии, - вы употребляете странные выражения. В
чем же принцесса выказывает предпочтение Гишу перед вами?
- Я умолкаю, - ответил шевалье с церемонным поклоном.
- Напротив, я настаиваю на том, чтобы вы говорили. Если вы из-за это-
го удалились, значит, вы очень ревнивы?
- Кто любит, тот всегда ревнив, ваше высочество. Разве вы сами не из-
волите ревновать ее высочество? Разве ваше высочество не омрачились бы,
если бы постоянно видели около принцессы кого-нибудь, к кому она выказы-
вает явное благоволение? А ведь дружба такое же чувство, как и любовь.
Ваше высочество иногда оказывали мне величайшую честь, называя меня сво-
им другом.
- Да, да... Но вот опять двусмысленность. Знаете, шевалье, вы не мас-
тер разговаривать.
- Какая двусмысленность, ваше высочество?
- Вы сказали: выказывает явное благоволение... Что вы подразумеваете
под благоволением?
- Ровно ничего особенного, ваше высочество, - сказал кавалер самым
благодушным тоном. - Ну, например, когда муж видит, что жена приглашает
к себе какого-нибудь мужчину предпочтительно перед другими; когда этот
мужчина всегда находится у ее изголовья или у дверцы ее кареты; когда
нога этого мужчины вечно по соседству с платьем этой женщины; когда они
оба то и дело оказываются рядом, хотя по ходу разговора этого совсем не-
нужно; когда букет женщины оказывается одинакового цвета с лентами муж-
чины; когда они вместе занимаются музыкой, садятся рядом за ужин; когда
при появлении мужа разговор прерывается; когда человек, за неделю перед
тем совершенно равнодушный к мужу, внезапно оказывается самым лучшим его
другом... тогда...
- Тогда... Договаривай же!
- Тогда, ваше высочество, мне кажется, муж вправе ревновать. Но ведь
эти мелочи не имеют никакого отношения к нашему разговору.
Принц, видимо, волновался и испытывал внутреннюю борьбу; наконец он
произнес:
- Но вы все-таки не объяснили мне, почему вы сбежали. Вы сейчас мне
заявили, что боялись стеснить, да еще прибавили, что заметили со стороны
принцессы пристрастие к обществу де Гиша.
- Ваше высочество, этого я не говорил!
- Нет, сказали.
- Если сказал, то потому, что не видел тут ничего особенного.
- Однако что-то вы все-таки в этом видели?
- Ваше высочество, вы ставите меня в затруднительное положение.
- Нужды нет, продолжайте. Если ваши слова - правда, зачем вам сму-
щаться?
- Сам я всегда говорю правду, ваше высочество, но я колеблюсь, когда
приходится повторять то, что говорят другие.
- Повторять? Значит, что-то говорят?
- Признаюсь, это так.
- Кто же?
Шавинье изобразил негодование.
- Ваше высочество, - сказал он, - вы подвергаете меня настоящему доп-
росу, обращаясь со мною, как с подсудимым... А между тем всякий достой-
ный дворянин старается забыть слухи, которые долетают до его ушей. Ваше
высочество требуете, чтобы я превратил пустую болтовню в целое событие.
- Однако, - вскричал с досадою принц, - ведь вы же сбежали именно
из-за этих слухов!
- Я должен сказать правду. Мне говорили, что господин де Гиш постоян-
но находится в обществе принцессы, вот и все; повторяю, самое невинное и
совершенно позволительное развлечение. Не будьте несправедливы, ваше вы-
сочество, не впадайте в крайность, не преувеличивайте. Вас это не каса-
ется.
- Как! Меня не касаются слухи о постоянных посещениях моей жены Ги-
шем?..
- Нет, ваше высочество, нет. И то, что я говорю нам, я сказал бы са-
мому де Гишу - до такой степени считаю невинными его ухаживания за прин-
цессой... я сказал бы это ей самой. Однако, вы понимаете, чего я боюсь?
Я боюсь прослыть ревнивцем по обязанности, в силу вашей благосклонности
ко мне, в то время как я ревнивец из дружбы к вам. Я знаю вашу слабость,
знаю, что, когда вы любите, вы знать ничего не хотите, кроме вашей люб-
ви. Вы любите принцессу, да и можно ли не любить ее? Посмотрите же, в
каком безвыходном положении я очутился. Принцесса избрала среди ваших
друзей самого красивого и привлекательного; она так сумела повлиять на
вас в его пользу, что вы стали пренебрегать всеми другими. А ваше пре-
небрежение - смерть для меня; с меня довольно немилости ее высочества.
Вот поэтому-то, ваше высочество, я и решил уступить место фавориту,
счастью которого я завидую, хотя питаю к нему прежнюю искреннюю дружбу и
восхищение. Скажите, можно ли возразить против этого рассуждения? Разве
мое поведение нельзя назвать поведением доброго друга?
Принц взялся за голову и стал ерошить волосы. Молчание длилось до-
вольно долго, так что шевалье мог оценить действие своих ораторских при-
емов. Наконец принц сказал:
- Ну, слушай, говори все, будь откровенен. Ты знаешь, я уже заметил
кое-что в этом роде со стороны этого сумасброда Бекингэма.
- Ваше высочество, не обвиняйте принцессу, иначе я покину вас. Как!
Неужели вы ее подозреваете?
- Нет, нет, шевалье, я ни в чем не подозреваю мою жену. Но все-та-
ки... я вижу... сопоставляю...
- Бекингэм был просто сумасшедший.
- Сумасшедший, на поведение которого ты мне открыл глаза.
- Нет, нет, - с живостью перебил шевалье, - не я открыл вам глаза, а
де Гиш. Не надо смешивать.
И он разразился язвительным смехом, напоминавшим шипение змеи.
- Ну да, ты сказал только несколько слов. Гиш проявил больше рвения.
- Еще бы, я думаю! - продолжал шевалье тем же тоном. - Он отстаивал
святость алтаря и домашнего очага.
- Что такое? - грозно произнес принц, возмущенный этой насмешкой.
- Конечно. Разве господину де Гишу не принадлежит первое место в ва-
шей свите?
- Словом, - сказал, несколько успокоившись, принц, - эта страсть Бе-
кингэма была замечена?
- Разумеется!
- Ну, хорошо! А страсть господина де Гиша тоже все видят?
- Ваше высочество, вы опять изволите ошибаться: никто не говорит о
том, что господин де Гиш пылает страстью.
- Ну хорошо, хорошо!
- Вы видите сами, ваше высочество, что было бы во сто раз лучше оста-
вить меня в моем уединении, чем раздувать нелепые подозрения, которые
принцесса будет вправе считать преступными.
- Что же надо делать, по-твоему?
- Не надо обращать ни малейшего внимания на общество этих новых эпи-
курейцев, тогда все слухи постепенно затихнут.
- Посмотрим, посмотрим.
- О, времени у нас довольно, опасность не велика! Главное для меня -
не потерять вашей дружбы. Больше мне и думать не о чем.
Принц покачал головой, точно хотел сказать: тебе не о чем, а у меня
забот по горло.
Подошел час обеда, и принц послал за принцессой. Ему принесли ответ,
что ее высочество не выйдет к парадному столу, а будет обедать у себя.
- Это моя вина, - сказал принц. - Я проявил себя ревнивцем, и теперь
на меня за это дуются.
- Пообедаем одни, - сказал шевалье со вздохом. - Жаль Гиша.
- О, Гиш не будет долго сердиться, он добрый!
- Ваше высочество, - вдруг заговорил шевалье, - мне пришла в голову
хорошая мысль. Во время нашего разговора я, кажется, расстроил ваше вы-
сочество. Значит, я должен и уладить все... Я пойду отыщу графа и приве-
ду его.
- Какая у тебя добрая душа, шевалье.
- Вы так сказали, будто это очень удивило вас.
- Черт побери! Как ты злопамятен!
- Может быть; по крайней мере, признайтесь, я умею заглаживать причи-
ненное мной зло.
- Да, признаю.
- Ваше высочество, благоволите подождать меня несколько минут.
- Хорошо, ступай... Я пока примерю свои новые костюмы.
Шевалье ушел, созвал слуг и отдал им приказания. Они разошлись кто
куда; остался один только камердинер.
- Поди, узнай сейчас же, - сказал он ему, - не у принцессы ли госпо-
дин де Гиш. Можешь ты это сделать?
- Очень легко, ваша милость. Я спрошу у Маликорна, а он узнает от ма-
демуазель Монтале. Только не стоит спрашивать, вся прислуга господина де
Гиша разошлась, а с нею вместе, наверное, ушел и он сам.
- Все-таки разузнай получше.
Не прошло и десяти минут, как камердинер вернулся. Он с таинственным
