При подобном подозрении Крополь принял величественный вид и ответил,
что "Гостиница Медичи" оказывает одинаковое гостеприимство людям и лоша-
дям.
Король и старый слуга сели на коней и, выехали на Парижскую дорогу,
не встретив на пути ни одного человека ни на улицах, ни в предместьях
города.
Для Карла II последний удар был тем сильнее, что он означал новое
изгнание.
Несчастные хватаются за малейшую надежду, как счастливые - за вели-
чайшее благополучие, и если приходится покинуть место, где эта надежда
ласкала их сердце, они испытывают ту смертельную тоску, какую чувствует
изгнанник, едва лишь вступит на корабль, что должен увезти его в изгна-
ние. Вероятно, сердце, раненное уже множество раз, сильнее ощущает ма-
лейший укол, ибо оно считает благом хоть минутное отсутствие зла, кото-
рое есть всего лишь отсутствие страдания. Ибо в конечном счете посреди
самых ужасных невзгод бог бросил нам надежду, как ту каплю воды, что
бессердечный богач в аду просил у Лазаря.
На мгновение надежда блеснула перед Карлом, когда Людовик ласково
принял его. Она как будто начала осуществляться, как вдруг отказ Мазари-
ни превратил этот мираж в несбыточную мечту. Обещание Людовика XIV, тот-
час же взятое назад, показалось Карлу II насмешкой, так же как его коро-
на, скипетр, друзья, как все, что окружало его в детстве и покинуло в
изгнании. Все показалось Карлу II насмешкой, все, кроме холодного и
мрачного покоя, который сулила ему смерть.
Вот о чем думал несчастный король, когда, опустив голову и бросив по-
водья, он ехал под теплыми и ласковыми лучами майского солнца
XVI
REMEMBER! [2]
Всадник, спешивший по дороге в Блуа, встретился с двумя путешествен-
никами и, - как он ни торопился, - минуя их, приподнял шляпу. Король ед-
ва заметил этого молодого человека, на вид лет двадцати пяти, поминутно
оглядывавшегося и ласково кивавшего головой старику, который стоял у ре-
шетки перед красивым домом с аспидвой крышей, сложенным из белых камней
и красных кирпичей.
Этот седой старик, худой и высокий, отвечал молодому человеку с оте-
ческой нежностью. Всадник исчез за первым поворотом дороги, обсаженной
красивыми деревьями, и старик собирался уже войти в дом, когда ваши пу-
тешественники, подъехав к решетке, привлекла его внимание.
Король, как мы уже сказали, ехал опустив поводья и отдавшись воле
своего коня. Парри следовал за ним. Желая насладиться теплыми лучами
солнца, он снял шляпу и стал смотреть по сторонам дороги. Взгляд его
встретился со взглядом старика, прислонившегося к решетке; тот вдруг
вскрикнул, точно пораженный чем-то, и шагнул навстречу путешественникам.
Посмотрев на Парри, он тотчас перевел взгляд на короля и несколько
секунд не сводил с него глаз. В ту же минуту лицо старика изменилось.
Едва он узнал Карла II (мы говорим - узнал, потому что только полная
уверенность могла произвести такое впечатление), как с благоговейным
изумлением всплеснул руками, снял шляпу и поклонился так низко, точно
хотел стать на колени.
Как ни был король рассеян, или, вернее, поглощен своими мыслями, он
все же заметил это движение старика. Остановив лошадь, он повернулся к
Парри и сказал:
- Боже мой, Парри! Что это за человек, который кланяется мне так низ-
ко? Неужели он знает меня?
Парри побледнел и в сильном волнении повернул свою лошадь к решетке.
- Ах, ваше величество, - сказал он, останавливаясь шагах в пяти от
старика, все еще стоявшего преклонив колено. - Я сам крайне поражен. Мне
кажется, я узнал его. Да, конечно, это он! Позвольте мне поговорить с
ним.
- Пожалуйста.
- Как! Это вы, господин Гримо? - молвил Парри.
- Да, я, - отвечал высокий старик, выпрямившись, но сохраняя прежнюю
почтительную позу.
- Ваше величество, - сказал Парри королю, - я не ошибся: это слуга
графа де Ла Фер, а граф де Ла Фер - тот достойный вельможа, о котором я
говорил вашему величеству так часто, что воспоминание о нем должно было
остаться не только в вашей памяти, но и в вашем сердце.
- Он присутствовал при последних минутах моего отца? - спросил Карл,
вздрогнув при этом воспоминании.
- Именно так, ваше величество.
- Ах! - прошептал Карл.
Потом он обратился к Гримо, который следил за ним живыми и умными
глазами, стараясь угадать его мысли, и спросил:
- Друг мой, ваш господин, граф де Ла Фер, живет здесь?
- Да, - ответил Гримо, указывая рукой на здание.
- И он сейчас дома?
- Там, под каштанами.
- Парри, - сказал король, - я не хочу упустить такой драгоценной воз-
можности отблагодарить вельможу, которому наше семейство обязано столь
великолепным доказательством преданности и великодушия. Подержите мою
лошадь, друг мой.
И, бросив поводья Гримо, король один направился к Атосу, как к равно-
му. Карл запомнил лаконическое объяснение Гримо: "Там, под каштанами".
Поэтому он прошел мимо дома и направился прямо к указанной аллее. Ее не
трудно было найти: верхушки каштанов, уже покрытых листьями и цветами,
возвышались над всеми остальными деревьями.
Войдя под своды аллеи, освещенной полосами света там, где солнце про-
бивалось сквозь густую листву каштанов, король увидел Атоса. Тот прогу-
ливался, заложив руки за спину, в спокойной задумчивости. Карлу, вероят-
но, часто описывали внешность Атоса, поэтому он тотчас узнал его и пошел
прямо к нему.
Услышав шум шагов, граф де Ла Фер поднял голову и, видя, что к нему
подходит человек изящной и благородной наружности, снял шляпу. В нес-
кольких шагах от него Карл тоже снял шляпу, потом, как бы отвечая на не-
мой вопрос графа, сказал:
- Граф, я явился исполнить свой долг. Уже давно я хотел высказать вам
свою глубокую благодарность. Я - Карл Второй, сын того Карла Стюарта,
который правил Англией и погиб на эшафоте.
При этом имени Атос содрогнулся; он взглянул на молодого короля, сто-
явшего перед ним с непокрытой головой, и в его чистых голубых глазах
заблестели слезы.
Он почтительно поклонился, но король взял его за руку.
- Понимаете ли вы, граф, как я несчастлив! Нужно было, чтобы случай
привел меня к вам. Ах! Почему нет при мне людей, которых я люблю и ува-
жаю? Почему принужден я только хранить их имена в памяти, а заслуги в
сердце? Если б ваш слуга не узнал моего, я проехал бы мимо ваших ворот.
- Правда, - сказал Атос, отвечая словами на первую фразу короля и
поклоном на вторую, - правда, ваше величество видали дурные дни.
- А самые дурные, может быть, еще впереди!
- Не теряйте надежды, ваше величество!
- Граф, граф! - отвечал Карл, покачав головою. - Я надеялся до вче-
рашнего вечера, как добрый христианин, клянусь вам.
Атос вопросительно посмотрел на короля.
- О, это легко рассказать, - продолжал Карл II. - В изгнании, ограб-
ленный, заброшенный, я решился на последнюю попытку. Кажется, в Книге
судеб написано, что вечным источником всякого горя и всякой радости для
нашего семейства будет Франция! Вы сами это знаете, граф, ведь вы были
одним из тех французов, которых мой несчастный отец в сражениях видел по
правую руку от себя, а в день смерти - у эшафота.
- Ваше величество, - скромно ответил Атос, - я был не один; товарищи
мои и я в этом случае поступили как дворяне, не более. Но ваше величест-
во оказали мне честь, начав свой рассказ.
- Да, правда. Мне покровительствует... - вы понимаете, граф, как тя-
жело Стюарту выговорить это слово, - мне покровительствует двоюродный
брат мой, штатгальтер Голландии, но без участия или, по крайней мере,
без согласия Франции он ничего не хочет предпринять. Я приехал просить
этого согласия у короля Франции; он отказал мне...
- Король отказал вашему величеству?
- Нет, надо отдать ему справедливость, это сделал не он, а Мазарини.
Атос закусил губу.
- Вы полагаете, что я должен был ожидать отказа? - спросил король,
заметив движение Атоса.
- Именно так я и думал, ваше величество, - отвечал Атос почтительно.
- Я давно знаю этого пронырливого итальянца.
- Я хотел довести дело до конца и немедленно узнать, как решится моя
участь. Я сказал, брату моему Людовику, что я не хочу причинять Франции
и Голландии затруднений и попытаю счастья, как уже делал прежде, с двумя
сотнями дворян, если он захочет дать их мне, или с миллионом, если ему
угодно будет одолжить мне его.
- И что же?
- Что?.. Я испытываю сейчас странное чувство: я упиваюсь отчаянием.
Некоторые души - моя, по-видимому, принадлежит к их числу - находят нас-
лаждение в уверенности, что все потеряно и наконец настал час, когда на-
до погибнуть.
- О, надеюсь, ваше величество, - сказал Атос, - что вы еще не дошли
до такой крайности!
- Если вы говорите мне это, граф, если вы стараетесь оживить надежду
в моем сердце, значит, вы неправильно поняли меня. Я приезжал в Блуа,
граф, цросить как милостыню миллион у Людовика, надеясь при его помощи
поправить свои дела. Но брат мой Людовик отказал мне... Вы видите, что
все погибло.
- Позвольте, ваше величество, не согласиться с вами.
- Как, граф, вы не предполагаете во мне достаточно мужества, чтобы
оценить свое положение?
- Ваше величество, я всегда замечал, что резкие повороты судьбы слу-
чаются именно в отчаянных положениях.
- Благодарю вас, граф. Отрадно встретить человека с таким сердцем,
как ваше, человека, чья вера в бога и монархию никогда не позволит ему
разувериться в судьбе короля, каким бы испытаниям она его не подвергала.
К несчастью, ваши слова, граф, похожи на лекарства, которые излечивают
раны, но бессильны против смерти. Благодарю вас, граф, за желание уте-
шить меня; благодарю за вашу добрую память, но я знаю, что мне нужно де-
лать... Теперь меня ничто не спасет. И я так уверен в этом, что еду в
изгнание с моим старым Парри; еду упиваться своими бедствиями в пустын-
ном убежище, которое предлагает мне Голландия. Там, поверьте мне, граф,
скоро все кончится. Смерть не замедлит явиться. Ее так часто призывало
это тело, терзаемое душевными муками, и эта душа, взывающая к небесам.
- У вашего величества есть мать, сестра, братья, вы глава семейства,
вы должны просить у бога долгих лет жизни, а не скорой смерти. Вы в изг-
нании, в несчастье, но за вами ваше право. Вы должны искать битв, опас-
ностей, подвигов, а не покоя смерти.
- Граф, - ответил Карл, улыбаясь с невыразимой грустью, - слыхали ли
вы когда-нибудь, чтобы король завоевал государство с одним слугою, таким
старым, как Парри, и с тремястами экю, которые везет этот слуга в своем
кошельке?
- Нет, этого я не слыхал, но я знаю, что не один развенчанный король
вступал на престол с помощью твердой воли, постоянства друзей и миллиона
франков, умело израсходованного.
- Вы, очевидно, не поняли меня? Этот миллион я просил у брата моего
Людовика... и мне было отказано.
- Ваше величество, - произнес Атос, - не угодно ли вам уделить мне
несколько минут и внимательно выслушать то, что мне остается сказать
вам?
Карл пристально посмотрел на Атоса.
- Извольте, говорите.
- Соблаговолите пройти ко мне, ваше величество, - сказал граф, нап-
равляясь к дому.
Он привел короля в свой кабинет и предложил ему сесть.
- Ваше величество, - начал он, - говорили мне, что при нынешнем поло-
жении вещей в Англии с помощью миллиона франков вы сможете возвратить
себе престол?
- Могу, по крайней мере, решиться на попытку и, если она не удастся,
умереть как подобает королю.
- Так исполните ваше обещание и выслушайте меня терпеливо.
Карл кивнул в знак согласия. Атос подошел к двери, посмотрел, не
подслушивает ли кто-нибудь, запер задвижку и сел на прежнее место.
- Ваше величество, - сказал он, - изволили вспомнить, что я находился
при благородном и несчастном короле Карле Первом, когда палачи перевезли
