рых друзей, испанцев? Ведь недаром же они открыли Перу; у них, наверное,
что-нибудь осталось от этого открытия!
Поглощенный расчетами, он позабыл о подагре: страсть кардинала к
деньгам была сильнее болезни. Вдруг Бернуин, запыхавшись, вбежал в ком-
нату.
- Что случилось? - спросил кардинал.
- Король! Король!
- Как! Король идет сюда? - вскричал Мазарини, поспешно пряча листок.
- Король здесь в такой поздний час? Я думал, что он уже давно лег. Что
произошло?
Людовик XIV слышал последние слова и увидел испуганное лицо кардина-
ла, приподнявшегося на постели при его появлении.
- Ничего особенного, господин кардинал, - сказал он, - пли, по край-
ней мере, ничего такого, что могло бы встревожить вас. Мне только необ-
ходимо сегодня же переговорить с вами об одном весьма важном деле.
Мазарини тотчас вспомнил, с каким вниманием король слушал его слова о
Марии Манчини, и вообразил, что важное дело касается его племянницы. По-
этому лицо его немедленно прояснилось и приняло выражение крайней любез-
ности. Эта перемена весьма обрадовала короля.
Он сел.
- Ваше величество, - обратился к нему Мазарини, - я должен был бы
слушать вас стоя, но мучительная подагра...
- Что за церемонии между нами, любезный господин кардинал, - отвечал
Людовик XIV ласково, - я ваш ученик, а не король, вы это хорошо знаете,
- особенно сегодня вечером, потому что я пришел к вам как проситель, и
даже как проситель самый покорный, желающий быть принятым благосклонно.
Мазарини, заметив, что король покраснел, укрепился в своем предполо-
жении, что за этими ласковыми словами кроются любовные помыслы. На этот
раз при всей своей догадливости хитрый политик ошибся: король покраснел
не от порыва юношеской страсти, а от чувства унижения своей королевской
гордости.
Как добрый дядюшка, Мазарини решился облегчить королю признание.
- Говорите, пожалуйста, и если вашему величеству угодно на минуту за-
быть, что я ваш подданный, если вам угодно назвать меня своим наставни-
ком и учителем, то позвольте и мне высказать всю мою преданную и нежную
любовь к вам.
- Благодарю вас, господин кардинал, - продолжая король. - Впрочем, то
о чем я намерен просить вас, сущая безделица.
- Тем хуже, - возразил кардинал, - тем хуже, ваше величество. Я желал
бы, чтобы вы попросили у меня чего-нибудь значительного, какой-нибудь
жертвы... Но, впрочем, чего бы вы ни попросили у меня, я готов на все
согласиться, чтобы угодить вам.
- Если так, вот в чем дело, - сказал король, сердце которого билось
так же сильно, как сердце кардинала, - ко мне приехал брат мой, король
Англии...
Мазарини привскочил на кровати, словно он прикоснулся к лейденской
банке или вольтовой дуге. От изумления или, скорее, от разочарования ли-
цо кардинала покрылось такой краской гнева, что Людовик при всей своей
неопытности в дипломатии тотчас увидел, что министр надеялся услышать
что-то совсем другое.
- Карл Второй! - вскричал Мазарини пронзительным голосом, с презри-
тельною улыбкою. - Как! У вас в гостях Карл Второй!
- Да, король Карл Второй, - отвечал Людовик, подчеркивая принадлежав-
ший внуку Генриха IV титул короля, который Мазарини пропустил. - Да,
господин кардинал, этот несчастный король тронул мое сердце, рассказав
мне о своих злоключениях. Он переживает страшные бедствия, господин кар-
динал. У меня тоже оспаривали престол, я тоже в дни волнений принужден
был бежать из столицы, я познал несчастье, и мне трудно оставить без по-
мощи брата, лишившегося всего и скрывающегося.
- Ах, - перебил кардинал с досадою, - отчего при нем нет какого-ни-
будь Мазарини, как при вас? Его корона была бы сохранена в неприкосно-
венности.
- Я знаю все, чем наш дом обязан вам, господин кардинал, - ответил
молодой король гордо, - и верьте, я, со своей стороны, этого никогда не
забуду. Именно потому, что мой брат, король английский, не имеет при
своей особе такого могущественного гения, как тот, который спас меня,
именно потому и хочу я доставить ему помощь этого гения, уверенный, что
если ваша рука коснется его, она возвратит ему корону, которую он поте-
рял в тот день, когда она упала к подножию эшафота его отца.
- Благодарю вас, ваше величество, за доброе мнение обо мне, - отвечал
Мазарини, - но нам нечего делать там, где люди беснуются, отрицают бога
и рубят головы своим королям. Они опасны, видите ли, очень опасны, и к
ним противно прикоснуться с той минуты, как они забрызгали себя коро-
левской кровью и грязью раздоров. Такой политики я никогда не любил и
отстраняюсь от нее.
- Но вы можете помочь нам, создав ему иную.
- Какую?
- Например, восстановив Карла Второго.
- Боже мой! - воскликнул Мазарини. - Неужели несчастный король еще
увлекается этой химерой?
- Разумеется, - возразил Людовик, испугавшись препятствий, которые
верный глаз его министра видел в этом предприятии. - Он просит для это-
го... не более... как миллион.
- Только-то! Один миллион, не больше! - насмешливо повторил Мазарини
с итальянским акцентом. - Братец, всего-навсего миллиончик, братец! Ка-
кое-то семейство нищих!
- Монсеньер, - сказал Людовик XIV, подняв голову, - это семейство ни-
щих - ветвь нашего дома.
- А ваше величество так богаты, что можете раздавать миллионы? У вас
есть миллионы?
- Да, - отвечал юный король с величественной скорбью, которую он су-
мел, однако, скрыть, - да, господин кардинал, я знаю, что я беден, но
французская корона стоит все же миллиона; а для доброго дела я, пожалуй,
готов заложить свою корону. Я найду еврея, которые охотно дадут мне за
нее миллион.
- Итак, вы говорите, ваше величество, что вам нужен миллион? - спро-
сил Мазарини.
- Да, миллион.
- Ваше величество сильно ошибаетесь. Вам нужно гораздо больше. Берну-
ин!.. Вы сейчас узнаете, сколько вам нужно на самом деле... Бернуин!
- Как, господин кардинал? Вы собираетесь спрашивать лакея о моих де-
лах?
- Бернуин! - повторил кардинал, притворяясь, что не замечает возмуще-
ния короля. - Пойди сюда и скажи, какую сумму я хотел иметь сейчас?
- Монсеньер! Монсеньер! - повысил голос Людовик, побледнев от негодо-
вания. - Разве вы не слыхали моих слов?
- Не гневайтесь, ваше величество: я открыто веду ваши дела. Во Фран-
ции все это знают: книги мои не под замками. Бернуин, что ты сейчас
здесь делал?
- Складывал цифры.
- И сложил?
- Точно так.
- И все для того, чтобы узнать, сколько нужно его величеству в насто-
ящую минуту? Не так ли я сказал тебе? Говори откровенно, друг мой.
- Да, так вы изволили сказать.
- Хорошо. А сколько было нужно?
- Сорок пять миллионов, кажется.
- А какую сумму насчитали мы, соединив все паши средства, ничего не
пропустив?
- Тридцать девять миллионов двести шестьдесят тысяч франков.
- Хорошо, Бернуин, больше мне ничего от тебя не нужно. Теперь оставь
нас, - прибавил кардинал, устремив проницательный взгляд на молодого ко-
роля, который не мог вымолвить ни слова от изумления и едва прошептал:
- Но... однако же...
- А, вы еще сомневаетесь? - спросил кардинал. - Так вот доказа-
тельство того, что я вам сказал.
И он вынул из-под подушки листок, исписанный цифрами, и подал его ко-
ролю, который отвернулся, до такой степени он был огорчен.
- Вы желаете получить миллион, а так как он в этот счет не внесен,
значит, вам нужно сорок шесть миллионов. Поверьте, в мире нет еврея, ко-
торый решился бы дать взаймы такую сумму, даже под залог французской ко-
роны.
Король, сжав кулаки под пышными манжетами, отодвинул свое кресло.
- Тогда, - сказал он, - брат мой, король английский, умрет с голоду.
- Ваше величество, - отвечал Мазарини тем же тоном, - не забывайте
пословицы, которая выражает самую здравую политику: "Будь доволен, что
ты беден, когда твой сосед беден тоже".
Людовик подумал несколько минут, с любопытством поглядывая на бумагу,
краешек которой высовывался из-под подушки.
- Итак, - повторил он, - исполнить моей просьбы о деньгах никоим об-
разом нельзя?
- Невозможно.
- Подумайте: он будет моим врагом, если вступит на престол без моей
помощи.
- Если ваше величество боитесь только этого, то можете быть спокойны!
- с живостью заверил его кардинал.
- Хорошо, я больше не настаиваю.
- По крайней мере, убедил ли я ваше величество? - спросил Мазарини,
беря руку короля.
- Вполне.
- Просите о чем угодно другом, и я почту за счастье исполнить ваше
желание.
- Любую мою просьбу?
- Все, все! Разве я не предан душой и телом вашему величеству? Эй,
Бернуин! Факелов и провожатых его величеству! Его величество возвращает-
ся в свои покои.
- Нет еще, кардинал! Раз вы готовы исполнить любую, другую мою
просьбу, то я воспользуюсь случаем...
- Для вашего величества? - протянул кардинал, надеясь, что король за-
говорит наконец о его племяннице.
- Нет, не для меня, а опять для брата моего Карла.
Лицо Мазарини снова омрачилось, он пробормотал несколько слов, но ко-
роль их не расслышал.
XI
ПОЛИТИКА КАРДИНАЛА МАЗАРИНИ
Вместо нерешительности, с какой четверть часа назад юный король обра-
щался к кардиналу, теперь в его глазах блистала воля. С ней можно было
бороться, может быть, даже победить ее, но воспоминание о поражении,
точно рана, жгло бы сердце короля.
- Господин кардинал, - сказал Людовик, - на этот раз моя просьба не
затруднит вас. Исполнить ее легче, чем найти миллион.
- Ваше величество так полагаете? - спросил кардинал, посматривая на
молодого короля хитрым взглядом, умевшим читать затаенные мысли.
- Да, я так думаю, и когда вы узнаете, о чем я намерен просить...
- А вы думаете, я этого не знаю?
- Как? Вы знаете, о чем я хочу просить?
- Выслушайте меня, ваше величество... Вот вам собственные слова коро-
ля Карла...
- Посмотрим!
- Слушайте: "Если этот скряга, этот мерзкий итальянец..."
- Господин кардинал!
- Если это не слова его, то, наверное, их смысл. Поверьте, я вовсе не
сержусь на него. Каждый из нас смотрит на других через призму своих
страстей. Король Карл сказал вам: "Если этот мерзкий итальянец откажет
нам в миллионе, который мы у него просим; если мы будем принуждены, за
неимением денег, отказаться от дипломатии, то, по крайней мере, выпросим
у него пятьсот дворян".
Король вздрогнул, потому что кардинал ошибся только в цифре.
- Не так ли, ваше величество, не этого ли просил он? - воскликнул
кардинал с торжествующим видом. - Потом Карл Второй прибавил еще: "У ме-
ня есть друзья по ту сторону пролива; этим друзьям недостает только на-
чальника и знамени. Когда они увидят меня, когда увидят французское зна-
мя, то непременно пойдут за мной: они поймут, что я пользуюсь вашей по-
мощью. Французский мундир в моем войске заменит тот миллион, в котором
кардинал мне откажет (он очень хорошо знал, что я не дам ему миллиона).
Я одержу победу при помощи этих пятисот дворян, и вся честь победы будет
принадлежать вашему величеству". Вот что сказал он вам или почти то же,
- не так ли? И, верно, разукрасил речь свою блестящими метафорами, увле-
кательными картинами; ведь в этом семействе все любят ораторствовать.
Его отец говорил даже на эшафоте.
От стыда на лице Людовика XIV выступил пот. Он чувствовал, что не мо-
жет позволить, чтобы при нем оскорбляли его брата; но он не знал еще,
как проявить свою волю, особенно в присутствии человека, которому все
повиновались, даже вдовствующая королева.
Наконец он превозмог себя.
- Но, господин кардинал, нам нужно не пятьсот человек, а только двес-
ти.
- Вы видите, ваше величество, я угадал, о чем он просит.
- Я никогда не сомневался в вашей проницательности и потому думаю,
что вы не откажете моему брату Карлу в просьбе, такой простой и легко
