помещение, я назначил цену, не думая о ваших средствах... Но теперь...
Незнакомец покраснел. Он подумал, что его считают бедняком и оскорб-
ляют.
- А сегодня вы задумались о моих средствах? - спросил он хладнокров-
но.
- Сударь, я, благодаренье богу, человек честный. Хотя я и трактирщик,
во мне течет дворянская кровь. Мой отец служил в войсках маршала д'Анк-
ра. Упокой, господь, его душу!
- Об этом я не собираюсь с вами спорить; я только хочу узнать, и пос-
корее, к чему клонятся ваши вопросы.
- Сударь, вы, как человек разумный, поймете, что город наш очень мал,
двор наводнит его, все дома будут забиты приезжими, и поэтому квартиры
крайне вздорожают.
Незнакомец покраснел еще сильней.
- Так скажите ваши условия, - проговорил он.
- Мои условия скромные, сударь, потому что я ищу честных барышей и
хочу уладить дело, не проявляя неделикатности и грубости... Помещение,
которое вы изволите занимать, очень просторно, а вы совершенно один...
- Это мое дело.
- О, разумеется! Ведь я не выгоняю вас!
Кровь бросилась в лицо незнакомцу.
Он пронзил бедного Крополя таким взглядом, что тот охотно забился бы
под знаменитый камин, если бы его не удерживал на месте собственный ин-
терес.
- Вы хотите, чтобы я выехал? Так говорите прямо, но поскорее...
- Сударь... сударь... Вы не изволили понять меня. Я поступаю деликат-
но, но я неудачно выразился; или, быть может, вы, будучи иностранцем,
как я вижу по вашему выговору...
Действительно, в незнакомце нетрудно было узнать англичанина по лег-
кой картавости, заметной даже у тех англичан, которые наиболее чисто го-
ворят по-французски.
- Вы иностранец, сударь, и, может быть, не улавливаете оттенков моей
речи. Я хочу сказать, что вы могли бы расстаться с одной или двумя ком-
натами; тогда плата за квартиру значительно уменьшится, и совесть моя
успокоится. В самом деле, тяжело чрезмерно набавлять цену на квартиру,
когда уже получаешь за нее порядочную плату.
- Что стоило помещение вчера?
- Луидор, сударь, со столом и кормом вашей лошади.
- Хорошо, а сколько сегодня?
- А вот тут-то и затруднение! Сегодня приедет король; если двор будет
ночевать здесь, так придется засчитать и сегодняшний день. Выйдет, что
за три комнаты, по два луидора за каждую, надобно шесть луидоров. Два
луидора, сударь, это пустяки, но шесть луидоров - это уже много.
Незнакомец, только что весь красный, побледнел как смерть. С герои-
ческой бравадой он выхватил из кармана кошелек с вышитым гербом. Кошелек
был так тощ, так сплющен, что Крополь не мог не заметить этого.
Незнакомец высыпал из кошелька деньги на ладонь. Там оказалось три
двойных луидора, что составляло шесть простых.
Крополь между тем требовал семь. Он взглянул на незнакомца, словно
говоря: "Ну что же ты?"
- Мы договорились на луидоре, не так ли, трактирщик?
- Да, сударь, но...
Незнакомец пошарил в кармане штанов и вынул маленький бумажник, золо-
той ключик и немного серебряных денег. Их набралось на луидор.
- Покорно благодарю, сударь, - сказал Крополь. - Мне остается узнать,
угодно ли вам удержать комнаты и на завтрашний день. В таком случае я
оставлю их за вами. Если же вам не угодно, то я обещаю помещение чинам
свиты его величества, которые должны скоро приехать.
- Хорошо, - отвечал незнакомец после довольно продолжительного молча-
ния. - У меня нет больше денег, как вы видели сами: однако я оставлю за
собой комнаты. Вам придется продать кому-нибудь в городе этот брильянт
или взять его себе в обеспечение...
Крополь так долго рассматривал брильянт, что незнакомец поспешил до-
бавить:
- Мне было бы приятнее, если бы вы продали его, потому что он стоит
триста пистолей. Еврей - есть же какой-нибудь еврей в Блуа - даст вам
двести или по меньшей мере полтораста. Возьмите, сколько бы вам ни дали,
если бы даже пришлось получить только то, что приходится с меня за квар-
тиру. Ступайте!
- Ах, сударь, - сказал Крополь, смущенный благородством, бескорыстием
незнакомца и его несокрушимым терпением при виде такой недоверчивости. -
В Блуа совсем не так грабят, как вы изволите думать, и если брильянт
стоит, как вы говорите...
Незнакомец опять взглянул на Крополя и поразил его, как молнией,
взглядом своих голубых глаз.
- Я не знаток в брильянтах! - вскричал Крополь. - Поверьте, сударь!
- Но ювелиры понимают толк в драгоценных камнях. Спросите их, - посо-
ветовал незнакомец. - Теперь, кажется, наши счеты покончены, не так ли?
- Да, сударь, и, к большому моему сожалению, я опасаюсь, что оскорбил
вас...
- Нисколько, - возразил незнакомец с величественным жестом.
- Или, может быть, вам показалось, что с благородных путешественников
дерут втридорога... Поверьте, сударь, что только необходимость...
- Ну хватит об этом, говорю вам... Оставьте меня одного!
Крополь низко поклонился и вышел с растерянным видом, который говорил
о его добром сердце и явных угрызениях совести.
Незнакомец сам затворил дверь и, оставшись один, посмотрел в пустой
кошелек, из которого он вынул шелковый мешочек, где лежал брильянт, пос-
леднее его достояние.
Он снова порылся в карманах, заглянул в бумажник и убедился, что
больше у него ничего нет. Тогда он поднял глаза к небу с высшим спо-
койствием отчаяния, вытер дрожащей рукой капельки пота, блестевшие в
морщинах его благородного лба, и снова обратил долу взор свой, некогда
полный непревзойденного величия. Гроза прошла вдали от него, быть может,
в глубине души своей он свершил молитву.
Потом он подошел "к окну, сел на прежнее место и просидел неподвижно,
как мертвый, до той минуты, когда небо потемнело и на улице показались
первые факелы, давая сигнал, что пора начинать иллюминацию и зажигать
огни во всех окнах.
VII
ПАРРИ
Пока незнакомец с любопытством смотрел на огоньки и прислушивался к
уличному шуму, в комнату вошел трактирщик Крополь с двумя лакеями, кото-
рые начале накрывать на стол.
Незнакомец не обратил на них никакого внимания.
Крополь подошел к нему и с глубочайшим почтением шепнул ему на ухо:
- Сударь, брильянт оценили.
- И что же?
- Ювелир его королевского высочества дает двести восемьдесят писто-
лей.
- Вы получили деньги?
- Я полагал, что должен это сделать, сударь. Впрочем, я взял их с ус-
ловием: вы можете вернуть деньги я получите брильянт обратно.
- Это лишнее. Я поручил вам продать его.
- В таком случае я исполнил или почти исполнил вашу волю, и хотя не
продал брильянта окончательно, однако же получил деньги.
- Так возьмите из них сколько следует, - распорядился незнакомец.
- Господин, я сделаю это, раз вы так решительно требуете.
Грустная улыбка тронула губы незнакомца.
- Остальное положите сюда.
Он указал на сундук и отвернулся. Крополь открыл довольно тяжелый ме-
шок и взял из него плату за номер.
- Надеюсь, сударь, - сказал он, - вы не огорчите меня, отказавшись
поужинать. Вы изволили отослать обед: это очень обидно для "Гостиницы
Медичи". Извольте взглянуть, сударь, ужин подан, и, осмелюсь прибавить,
он недурен.
Незнакомец спросил рюмку вина, отломил кусочек хлеба и остался у ок-
на.
Скоро раздались громкие звуки труб и фанфар. Вдали послышались крики.
Неясный шум наполнил нижнюю часть города. Прежде всего незнакомец разли-
чил топот приближавшихся коней.
- Король! Король! - кричала шумная толпа.
- Король! - повторил Крополь, бросив своего постояльца и все попытки
деликатного обхождения ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство.
На лестнице с Крополем встретились и окружили его г-жа Крополь, Пит-
рино, лакеи и поварята.
Кортеж подвигался медленно; его освещали тысячи факелов на улице и из
окон.
За ротой мушкетеров и отрядом дворян следовал портшез кардинала Маза-
рини, который, точно карету, везли четыре вороных лошади.
Дальше шли пажи и слуги кардинала.
За ними ехала карета королевы-матери; фрейлины сидели у дверец, а
приближенные ехали верхом по обеим сторонам кареты.
За королевой показался король на превосходной саксонской лошади с
длинной гривой. Кланяясь, юный государь обращал свое красивое лицо, ос-
вещенное факелами, которые несли его пажи, к окнам, откуда кричали осо-
бенно громко.
Возле короля, отступив шага на два, ехали принц Конде, Данжо и еще
человек двадцать придворных; их слуги и багаж замыкали торжественную
процессию.
Во всем этом великолепии было что-то воинственное.
Только некоторые придворные постарше были в дорожных костюмах; все
остальные были в военных мундирах. На многих - кирасы и перевязи, как во
времена Генриха IV и Людовика XIII.
Когда король проезжал мимо, незнакомец высунулся в окно, чтобы лучше
видеть, потом закрыл лицо руками. Сердце его переполнилось горькой за-
вистью. Его опьяняли звуки труб, оглушали восторженные крики народа; он
на мгновение словно потерял рассудок среди этого шума, блеска и роскоши.
- Да, он - король! Король! - прошептал незнакомец с тоскливым отчая-
нием.
Прежде чем он вышел из мрачной задумчивости, весь этот шум и все ве-
ликолепие исчезли. На перекрестке внизу под окнами незнакомца раздава-
лись только нестройные хриплые голоса, время от времени кричавшие:
- Да здравствует король!
Осталось также всего шесть факелов в руках обитателей "Гостиницы Ме-
дичи": два в руках Крополя, один у Питрино и по одному у каждого пова-
ренка.
Крополь беспрестанно повторял:
- Как хорош король! Как он похож на своего славного родителя.
- Гораздо лучше, - твердил Питрино.
- И какая гордость в лице! - говорила г-жа Крополь, вступившая уже в
пересуды с соседями и соседками.
Крополь выражал свои впечатления, не замечая старика с ирландской ло-
шадью на поводу, старавшегося пробраться сквозь толпу женщин и мужчин,
стоявшую перед "Гостиницей Медичи".
В эту минуту из окна раздался голос незнакомца:
- Хозяин, дайте возможность войти в вашу гостиницу.
Крополь повернулся и, увидев старика, дал ему дорогу. Окно закрылось.
Старик молча вошел.
Незнакомец встретил старика на лестнице, заключил его в свои объятия
и провел в комнату прямо к креслу.
Тот не захотел сесть.
- Нет, нет, милорд, - сказал он. - Мне сидеть в вашем присутствии? Ни
за что! Ни за что!
- Парри! - воскликнул незнакомец. - Прошу тебя, сядь! Ты приехал из
Англии... из такой дали... Ах! Не в твои лета переносить такие невзгоды,
какие тебе приходится терпеть на службе у меня!.. Отдохни!..
- Прежде всего я должен дать вам отчет, милорд...
- Парри... умоляю тебя... не говори мне ничего... Если бы ты привез
хорошее известие, ты заговорил бы иначе. Значит, вести твои печальные.
- Милорд, - остановил его старик, - не торопитесь огорчаться. Не все
еще потеряно. Надо запастись волей, терпением, а главное - покорностью
судьбе.
- Парри, - отвечал незнакомец, - я пробрался сюда один, сквозь тысячу
засад и опасностей. Веришь ли ты, что у меня есть воля? Я думал об этом
путешествии десять лет, невзирая на предостережения и препятствия: ве-
ришь ли ты в мое терпение? Сегодня вечером я продал последний брильянт
моего отца, потому что мне нечем было заплатить за квартиру и трактирщик
выгнал бы меня.
Парри вздрогнул от негодования. Молодой человек ответил ему пожатием
руки и улыбкой.
- У меня остается еще двести семьдесят четыре пистоля, и мне кажется,
что я богат; я не отчаиваюсь, Парри. Веришь ли ты, что я покорен судьбе?
Старик поднял дрожащие руки к небу.
- Говори, - попросил незнакомец, - не скрывай от меня ничего. Что
случилось?
- Рассказ мой будет очень краток, милорд. Но, ради бога, не дрожите
так!
- Я дрожу от нетерпения, Парри. Говори же скорее: что сказал тебе ге-
нерал?
- Сначала он не хотел меня принимать.
- Он подумал, что ты шпион?
