товить друзьям самые лучшие комнаты.
Хотя еще не рассвело, наши путешественники, прибыв в Лондон, нашли
весь город в движении. Слух, что король, захваченный в плен полковником
Гаррисоном, находится на пути к столице, распространился еще накануне
вечером, и очень многие не ложились спать из боязни, что Стюарта (так
стали называть короля) привезут ночью и они его не увидят.
Предложение переменить платье было принято, как помнит читатель, еди-
нодушно, если не считать возражении Портоса. Потому друзья сразу заня-
лись этим делом. Хозяин распорядился принести одежду различных фасонов,
словно ему пришло на мысль сразу обновить весь свой гардероб. Атос выб-
рал черное платье, которое придало ему вид честного буржуа. Арамис никак
не хотел расстаться со своей шпагой и потому облачился в темный костюм
военного покроя. Портос соблазнился красным камзолом и зелеными штанами.
Д'Артаньян, который заранее выбрал себе цвет, мог раздумывать только
насчет его оттенка, и в новом костюме коричневого цвета стал похож на
торговца сахаром, удалившегося от дел.
Что касается Гримо и Мушкетона, то, сбросив ливреи, они совсем преоб-
разились. Гримо превратился в англичанина сухого, методичного и хладнок-
ровного. Мушкетон же являл собою тип англичанина-толстяка, обжоры и фла-
нера.
- Теперь, - сказал Д'Артаньян, - займемся главным: острижем волосы,
чтобы не подвергнуться насмешкам черни. Без шпаг мы теперь уже не дворя-
не, станем же пуританами по прическе. Это, как вам известно, очень важ-
ный признак, по которому можно отличить республиканца от роялиста.
Однако в этом существенном пункте Арамис оказался очень упрямым. Он
во что бы то ни стало хотел сохранить свою чудесную шевелюру, о которой
так заботился. Пришлось Атосу, который был весьма равнодушен к подобным
вещам, показать ему пример. Портос тоже без сопротивления подставил свою
голову Мушкетону, который запустил ножницы в его густые жесткие волосы.
Д'Артаньян остригся сам, и голова его приобрела сходство с теми, которые
можно видеть на медалях времен Франциска I или Карла IX.
- Какие мы уроды! - сказал Атос.
- Мне сдается, что от нас несет пуританами до тошноты, - добавил Ара-
мис.
- У меня мерзнет голова, - сказал Портос.
- А меня разбирает охота читать проповеди, - заявил Д'Артаньян.
- Ну а теперь, - сказал Атос, - когда мы сами не узнаем друг друга и
когда нам нечего бояться, что нас узнают другие, пойдемте посмотрим на
прибытие короля. Если его везли всю ночь, то он должен быть уже недалеко
от Лондона.
Действительно, не успели наши друзья прождать и двух часов в толпе,
как громкие крики и необычайное движение народа возвестили им о прибытии
короля. Ему выслали навстречу карету. Портос, благодаря своему ги-
гантскому росту, на целую голову возвышался над толпой и потому первый
увидал королевский экипаж. Д'Артаньян изо всех сил старался подняться на
цыпочки, а Атос и Арамис прислушивались к разговорам, чтобы понять наст-
роение народа. Карета проехала мимо. Д'Артаньян узнал Гаррисона, сидев-
шего у одной дверцы, и Мордаунта - у другой. Что же касается народа,
мнение которого старались выяснить Атос и Арамис, то он осыпал короля
потоком проклятий.
Атос вернулся домой в полном отчаянии.
- Друг мой, - сказал ему Д'Артаньян, - вы напрасно упорствуете. Я
повторяю вам, что дело плохо. Я сам равнодушен к нему и принял в нем
участие только ради вас и из любви ко всякого рода политическим приклю-
чениям, как и полагается мушкетеру. Я нахожу, что было бы очень забавно
отнять у этих крикунов добычу и оставить их с носом. Ладно, подумаю.
На другой день утром, подойдя к окну, выходившему на один из самых
людных кварталов Сити, Атос услыхал, как провозглашали парламентский
билль о том, что бывший король Карл I предается суду по обвинению в из-
мене и злоупотреблении властью.
Д'Артаньян стоял возле Атоса, Арамис рассматривал карту Англии. Пор-
тос наслаждался остатками вкусного завтрака.
- Парламент! - воскликнул Атос. - Возможно ли, чтобы парламент издал
подобный билль!
- Слушайте, - сказал ему Д'Артаньян, - я плохо понимаю по-английски;
но так как английский язык есть по что иное, как испорченный французс-
кий, то даже я понимаю: "парламенте билл", конечно же, должно значить
"парламентский билль". Накажи меня бог, как говоря г англичане, если это
не так.
В этот момент вошел хозяин. Атос подозвал его.
- Этот билль издан парламентом? - спросил он поанглийски.
- Да, милорд, настоящим парламентом.
- Как - настоящим парламентом? Разве есть два парламента?
- Друг мой, - вмешался д'Артаньян, - так как я не понимаю по-английс-
ки, а мы все говорим по-испански, то давайте будем говорить на этом язы-
ке. Это ваш родной язык, и вы, должно быть, с удовольствием воспользуе-
тесь случаем поговорить на нем.
- Да, пожалуйста, - присоединился Арамис.
Что касается Портоса, то он, как мы сказали, сосредоточил все свое
внимание на свиной котлете, весь поглощенный тем, чтобы очистить косточ-
ку от покрывавшего ее жирного мяса.
- Так вы спрашивали?.. - сказал хозяин по-испански.
- Я спрашивал, - продолжал Атос на том же языке, - неужели существуют
два парламента - один настоящий, а другой не настоящий?
- Вот странность! - заметил Портос, медленно поднимая голову и изум-
ленно глядя на своих друзей. - Оказывается, я знаю английский язык! Я
понимаю все, что вы говорите.
- Это потому, мой дорогой, что мы говорим по-испански, - сказал ему
Атос со своим обычным хладнокровием.
- Ах, черт возьми! - воскликнул Портос. - Какая досада! А я-то думал,
что владею еще одним языком.
- Когда я говорю "настоящий парламент", сеньоры, - начал хозяин, - то
я подразумеваю тот, который очищен полковником Приджем.
- Ах, как хорошо! - воскликнул д'Артаньян. - Здешний народ, право, не
глуп. Когда мы вернемся во Францию, нужно будет надоумить об этом карди-
нала Мазарини и коадъютора. Один будет очищать парламент в пользу двора,
а другой - в пользу народа, так что от парламента ничего не останется.
- Кто такой этот полковник Придж? - спросил Арамис. - И каким образом
он очистил парламент?
- Полковник Придж, - продолжал объяснять испанец, - бывший возчик,
очень умный человек. Когда он еще ездил со своей телегой, он заметил,
что если на пути лежит камень, то гораздо легче поднять его и отбросить
в сторону, чем стараться переехать через него колесом. Так вот, из двух-
сот пятидесяти одного человека, составлявших парламент, сто девяносто
один мешали ему, и из них могла опрокинуться его политическая телега.
Посаму он поступил с ними так же, как раньше поступал с камнями: взял и
попросту выбросил из парламента.
- Чудесно! - воскликнул д'Артаньян, который, будучи сам умным челове-
ком, глубоко ценил ум везде, где только его встречал.
- И все эти выброшенные им члены парламента были сторонниками Стюар-
тов? - спросил Атос.
- Ну конечно, сеньор, и, вы понимаете, они могли выручить короля.
- Разумеется! - величественно заметил Портос. - Ведь они составляли
большинство.
- И вы полагаете, - сказал Арамис, - что король согласится предстать
перед подобным трибуналом?
- Придется! - отвечал испанец. - Если он вздумает отказаться" народ
принудит его к этому.
- Спасибо, сеньор Перес, - сказал Атос. - Я узнал теперь все, что мне
было нужно.
- Ну что, Атос? Видите вы наконец, что дело безнадежно, - спросил его
д'Артаньян, - и что за всеми этими Гаррисонами, Джойсами, Приджами и
Кромвелями нам никак не угнаться?
- Короля освободят в суде, - сказал Атос. - Самое молчание его сто-
ронников указывает на заговор.
Д'Артаньян пожал плечами.
- Но, - сказал Арамис, - если даже они осмелятся осудить своего коро-
ля, то они приговорят его к изгнанию или тюремному заключению, не
больше.
Д'Артаньян свистнув в знак сомнения.
- Это мы еще успеем узнать, - сказал Атос, - так как" разумеется, бу-
дем ходить на заседания.
- Вам не долго придется ждать, - сказал хозяин. - Заседания суда нач-
нутся завтра.
- Вот как! - заметил Атос. - Значит, следствие было произведено
раньше, чем король был взят в плен?
- Без сомнения, - сказал д'Артаньян. - Оно ведется ' с того дня, как
короля купили.
- Знаете, - сказал Арамис, - ведь это наш друг Мордаунт совершил если
не самую сделку, то, по крайней мере, всю подготовительную работу к ней.
- И потому, - заявил д'Артаньян, - знайте, что всюду, где бы он мне
ни попался под руку, я убью его, как собаку.
- Фи! - отозвался Атос. - Такую презренную тварь!
- Именно потому, что он презренная тварь, я и убью его, - отвечал
д'Артаньян. - Ах, дорогой друг, я достаточно уже исполнял ваши желания,
будьте же в данном случае терпимы к моим. К тому же на этот раз, нравит-
ся вам или нет, но я заявляю вам, что этот Мордаунт будет убит только
моей рукой.
- И моей, - сказал Портос.
- И моей, - добавил Арамис.
- Трогательное единодушие! - воскликнул Д'Артаньян. - Как оно идет
таким честным буржуа, как мы! А теперь пройдемтесь по городу; даже Мор-
даунт не узнает нас на расстоянии четырех шагов в таком тумане. Пойдемте
глотать туман.
- Да, - сказал Портос, - для разнообразия поело пива.
И четверо друзей вышли, как говорится, "подышать местным воздухом".
XXI
СУД
На другой день многочисленный конвой отвел Карла I в верховный суд,
который должен был его судить.
Толпа наводняла улицы и завладела крышами домов, примыкавших к зда-
нию. Поэтому с первых же своих шагов наши друзья натолкнулись на почти
непреодолимое препятствие в виде живой стены. Какие-то простолюдины,
здоровенные и грубые парни, толкнули Арамиса так сильно, что Портос под-
нял свой грозный кулак и опустил его на вымазанную мукой физиономию од-
ного из них - видимо, булочника; от удара лицо булочника мгновенно пере-
менило цвет и покрылось кровью, став похожим на помятую кисть спелого
винограда. Это произвело некоторое волнение в толпе; три человека броси-
лись было на Портоса, по Атос отстранил одного из них, д'Артаньян друго-
го, а Портос перебросил третьего через голову. Несколько англичан, люби-
тели бокса, тотчас же оценили ловкость и быстроту этого маневра и захло-
пали в ладоши. Немногого недоставало, чтобы вся эта сцена, во время ко-
торой наши друзья стали уже побаиваться, что толпа их, пожалуй, разда-
вит, не вызвала бурного ликования; но наши путешественники, избегая все-
го, что могло бы обратить на них внимание, поспешили укрыться от востор-
гов жителей. Впрочем, доказав свою геркулесовскую силу, они кое-чего до-
бились: толпа расступилась перед ними. Они свободно достигли цели, кото-
рая еще минуту назад казалась им недостижимой, и пробрались к зданию су-
да.
Весь Лондон теснился у дверей, которые вели на трибуны, назначенные
для публики. Когда четверым друзьям удалось наконец проникнуть на одну
из них, они увидели, что три первые скамьи уже заняты. Это не слишком
огорчило их, так как они отнюдь не желали быть узнанными. Они заняли
места, очень довольные тем, что им удалось протолкаться. Один Портос
очень жалел, что не попал в первый ряд, так как ему хотелось щегольнуть
своим красным камзолом и зелеными штанами.
Скамьи были расположены амфитеатром, и с высоты своих мест друзья
могли видеть все собрание. Случайно они попали на среднюю трибуну и очу-
тились как раз против кресла, приготовленного для Карла I.
Около одиннадцати часов утра король появился на пороге зала. Его ок-
ружала стража. Он был в шляпе, держался спокойно и обвел твердым и уве-
ренным взглядом весь зал, словно пришел председательствовать на собрании
покорных подданных, а не отвечать на обвинение суда, состоящего из мя-
тежников.
Судьи, радуясь возможности унизить короля, видимо, готовились вос-
