- Как я мог его видеть? Я только сегодня утром приехал из Кадикса,
никогда раньше не бывал в Париже, и даже во Франции я в первый раз.
- Это другое дело, - сказал нотариус. - Дом, который граф собирается
купить, находится в Отейле.
Бертуччо побледнел, услышав эти слова.
- А где это Отейль? - спросил граф.
- В двух шагах отсюда, граф, - отвечал нотариус. - Сейчас же за Пас-
си; прелестное место, посреди Булонского леса.
- Так близко? - сказал Монте-Кристо. - Какой же это загородный дом?
Какого же вы черта, Бертуччо, выбрали мне дом у самой заставы?
- Я! - воскликнул Бертуччо с необычной поспешностью. - Помилуйте! Ва-
ше сиятельство никогда не поручали мне выбирать вам загородный дом; мо-
жет быть, ваше сиятельство соизволит вспомнить.
- Да, правда, - сказал Монте-Кристо, - теперь припоминаю; я прочел в
газете объявление, и меня соблазнили обманчивые слова: "загородный дом".
- Еще не поздно, - живо заговорил Бертуччо, - и, если вашему сия-
тельству будет угодно поручить мне поискать в другом месте, я найду
что-нибудь лучшее, либо в Ангеле, либо в Фонтенэ-Роз, либо в Бельвю.
- В общем это не важно, - небрежно возразил Монте-Кристо, - раз уж
есть этот дом, пусть он и остается.
- И ваше сиятельство совершенно правы, - подхватил нотариус, боявший-
ся лишиться вознаграждения, - это прелестная усадьба: проточная вода,
густые рощи, уютный дом, хоть и давно заброшенный, не говоря уж об обс-
тановке; она хоть и не новая, но представляет довольно большую ценность,
особенно в наше время, когда старинные вещи в моде. Прошу меня извинить,
но мне кажется, что ваше сиятельство тоже разделяет современный вкус.
- Продолжайте, не стесняйтесь, - сказал Монте-Кристо. - Так это при-
личный дом?
- Граф, он не только приличен, он прямо-таки великолепен.
- Что ж, не следует упускать такой случай, - сказал Монте-Кристо. -
Давайте сюда купчую, господин нотариус.
И он быстро подписал бумагу, бросив только взгляд на тот пункт, где
были указаны местонахождение дома и имена владельцев.
- Бертуччо, - сказал он, - принесите господину нотариусу пятьдесят
тысяч франков.
Управляющий нетвердым шагом вышел и возвратился с пачкой банковых би-
летов; нотариус пересчитал их с тщательностью человека, знающего, что в
эту сумму включен его гонорар.
- Теперь, - спросил граф, - мы покончили со всеми формальностями?
- Со всеми, господин граф.
- Ключи у вас?
- Они у привратника, который стережет дом; но вот приказ, по которому
он введет вас во владение.
- Очень хорошо.
И Монте-Кристо кивнул нотариусу головою, что означало: "Вы мне больше
не нужны, можете идти".
- Но мне кажется, - решился сказать честный нотариус, - господин граф
ошибся; мне, со всеми издержками, следует только пятьдесят тысяч.
- А ваше вознаграждение?
- Входит в эту сумму, господин граф.
- Но вы приехали сюда из Отейля?
- Да, конечно.
- Так надо же заплатить вам за беспокойство, - сказал граф.
И движением руки он отпустил его.
Нотариус вышел, пятясь задом и кланяясь до земли; в первый раз, с тех
пор как он был внесен в списки нотариусов, встречал он такого клиента.
- Проводите господина нотариуса, - сказал граф управляющему.
Бертуччо вышел.
Оставшись один, граф тотчас же вынул из кармана запирающийся на замок
бумажник и отпер его ключиком, который он носил на шее и с которым ни-
когда не расставался.
Порывшись в бумажнике, он остановился на листке бумаги, на котором
были сделаны кое-какие заметки, и сличил их с лежавшей на столе купчей,
словно проверяя свою память.
- Отейль, улица Фонтен, номер двадцать восемь; так и есть, - сказал
он. - Теперь вопрос: насколько можно верить признанию, сделанному под
влиянием религиозного страха или страха физического? Впрочем, через час
я все узнаю.
- Бертуччо! - крикнул он, ударяя чем-то вроде маленького молоточка со
складной ручкой по звонку, который издал резкий, протяжный звук, похожий
на звук там-тама. - Бертуччо!
На пороге появился управляющий.
- Господин Бертуччо, - сказал граф, - вы мне когда-то говорили, что
вы бывали во Франции?
- Да, ваше сиятельство, в некоторых местах бывал.
- Вы, вероятно, знакомы с окрестностями Парижа?
- Нет, ваше сиятельство, нет, - ответил управляющий с нервной дрожью,
которую Монте-Кристо, отлично разбиравшийся в таких вещах, правильно
приписал сильному волнению.
- Досадно, что вы не бывали в окрестностях Парижа, - сказал он, - по-
тому что я хочу сегодня же вечером осмотреть свое новое владение, и,
сопровождая меня, вы, наверно, могли бы дать мне ценные указания.
- В Отейль! - воскликнул Бертуччо, смуглое лицо которого стало мерт-
венно-бледным. - Мне - ехать в Отейль!
- Да что же удивительного в том, что вы поедете в Отейль, скажите на
милость? Когда я буду жить в Отейле, вам придется бывать там, раз вы
состоите при мне.
Под властным взглядом своего господина Бертуччо опустил голову и сто-
ял неподвижно и безмолвно.
- Что это значит? Что с вами? Прикажете звонить два раза, чтобы мне
подали карету? - сказал Монте-Кристо тем тоном, которым Людовик XIV про-
изнес свое знаменитое: "Мне чуть было не пришлось дожидаться".
Бертуччо метнулся из гостиной в переднюю и глухим голосом крикнул:
- Карету его сиятельства!
Монте-Кристо написал несколько писем; когда он запечатывал последнее,
управляющий показался в дверях.
- Карета его сиятельства подана, - сказал он.
- Хорошо! Возьмите шляпу и перчатки, - сказал Монте-Кристо.
- Так я еду с вашим сиятельством? - воскликнул Бертуччо.
- Разумеется, ведь вам необходимо кое-чем распорядиться, раз я соби-
раюсь там жить.
Не было примера, чтобы графу возражали, и управляющий беспрекословно
последовал за ним; тот сел в карету и знаком предложил Бертуччо сделать
то же.
Управляющий почтительно уселся на переднем сиденье.
V. ДОМ В ОТЕЙЛЕ
Монте-Кристо заметил, что Бертуччо, спускаясь с крыльца, перекрестил-
ся по-корсикански, то есть провел большим пальцем крест в воздухе, а са-
дясь в экипаж, прошептал коротенькую молитву. Всякий другой, нелюбопыт-
ный, человек сжалился бы над странным отвращением, которое почтенный уп-
равляющий проявлял к задуманной графом загородной прогулке, но, по-види-
мому, Монте-Кристо был слишком любопытен, чтобы освободить Бертуччо от
этой поездки.
Через двадцать минут они были уже в Отейле. Волнение управляющего все
возрастало. Когда въехали в селение, Бертуччо, забившийся в угол кареты,
начал с лихорадочным волнением вглядываться в каждый дом, мимо которого
они проезжали.
- Велите остановиться на улице Фонтен, у номера двадцать восемь, -
приказал граф, неумолимо глядя на управляющего.
Пот выступил на лице Бертуччо, однако он повиновался, высунулся из
экипажа и крикнул кучеру:
- Улица Фонтен, номер двадцать восемь.
Этот дом находился в самом конце селения. Пока они ехали, совершенно
стемнело - вернее, все небо заволокла черная туча, насыщенная электри-
чеством и придававшая этим преждевременным сумеркам торжественность дра-
матической сцены.
Экипаж остановился, и лакей бросился открывать дверцу.
- Ну что же, Бертуччо, - сказал граф, - вы не выходите? Или вы соби-
раетесь оставаться в карете? Да что с вами сегодня?
Бертуччо выскочил из кареты и подставил графу плечо, на которое тот
оперся, медленно спускаясь по трем ступенькам подножки.
- Постучите, - сказал граф, - и скажите, что я приехал.
Бертуччо постучал, дверь отворилась, и появился привратник.
- Что нужно? - спросил он.
- Приехал ваш новый хозяин, - сказал лакей.
И он протянул привратнику выданное нотариусом удостоверение.
- Так дом продан? - спросил привратник. - И этот господин будет здесь
жить?
- Да, друг мой, - отвечал граф, - и я постараюсь, чтобы вы не пожале-
ли о прежнем хозяине.
- Признаться, сударь, - сказал привратник, - мне не приходится о нем
жалеть, потому что мы его почти никогда не видали. Вот уже пять лет, как
он у нас не был, и он хорошо сделал, что продал дом, не приносивший ему
никакого дохода.
- А как звали вашего прежнего хозяина? - спросил Монте-Кристо.
- Маркиз де Сен-Меран. Я уверен, что ему не пришлось взять за дом то,
что он ему стоил.
- Маркиз де Сен-Меран, - повторил Монте-Кристо. - Мне это имя как
будто знакомо; маркиз де СенМеран...
И он сделал вид, что старается вспомнить.
- Старый дворянин, - продолжал привратник, - верный слуга Бурбонов. У
него была единственная дочь, он выдал ее за господина де Вильфора, кото-
рый служил королевским прокурором сперва в Ниме, потом в Версале.
Монте-Кристо взглянул на Бертуччо: тот был белее стены, к которой
прислонился, чтобы не упасть.
- И дочь его умерла? - спросил граф. - Я припоминаю, что слышал про
это.
- Да, сударь, тому уже двадцать один год, и с тех пор мы и трех раз
не видели бедного маркиза.
- Так, благодарю вас, - сказал Монте-Кристо, рассудив, при взгляде на
изнемогающего Бертуччо, что не следует больше натягивать струну, чтобы
она не лопнула, - благодарю вас. А теперь дайте нам огня.
- Прикажете проводить вас?
- Нет, не нужно. Бертуччо мне посветит.
И Монте-Кристо присоединил к этим словам две золотые монеты, вызвав-
шие взрыв благословений и вздохов.
- Сударь, - сказал привратник, тщетно пошарив на выступе камина и на
полках, - у меня здесь нет ни одной свечи.
- Возьмите с экипажа фонарь, Бертуччо, и пойдем посмотрим комнаты, -
сказал граф.
Управляющий молча повиновался, но по дрожанию фонаря в его руке было
видно, чего это ему стоило.
Они обошли довольно обширный нижний этаж, затем второй этаж, состояв-
ший на гостиной, ванной и двух спален. Одна из этих спален сообщалась с
винтовой лестницей, выходившей в сад.
- Посмотрите, вот отдельный выход, - сказал граф, - это довольно
удобно. Посветите мне, Бертуччо. Идите вперед, и посмотрим, куда ведет
эта лестница.
- В сад, ваше сиятельство, - сказал Бертуччо.
- А откуда вы это знаете, скажите на милость?
- Я хочу сказать, что она должна вести в сад.
- Ну что ж, проверим.
Бертуччо тяжко вздохнул и пошел вперед. Лестница точно вела в сад.
У наружной двери управляющий остановился.
- Ну что же вы? - сказал граф.
Но тот, к кому он обращался, не двигался с места, ошеломленный, ос-
толбенелый, подавленный. Его блуждающие глаза как бы искали в окружающем
следы ужасного прошлого, а его судорожно сжатые руки, казалось, отталки-
вали какие-то страшные воспоминания.
- Ну? - повторил граф.
- Нет, нет, - воскликнул Бертуччо, опуская фонарь и прислоняясь к
стене, - нет, ваше сиятельство, я дальше не пойду, это невозможно!
- Что это значит? - произнес непреклонным голосом Монте-Кристо.
- Да вы же видите, ваше сиятельство, - воскликнул управляющий, - что
тут какая-то чертовщина; собираясь купить в Париже дом, вы покупаете его
именно в Отейле, и в Отейле попадаете как раз на номер двадцать восемь
по улице Фонтен. Ах, почему я еще дома не сказал вам все! Вы, конечно,
не потребовали бы, чтобы я ехал с вами. Но я надеялся, что вы все-таки
купили не этот дом. Как будто нет в Отейле других домов, кроме того, где
совершилось убийства!
- Что за мерзости вы говорите! - сказал МонтеКристо, внезапно оста-
навливаясь. - Ну и человек! Настоящий корсиканец. Вечно какие-нибудь
тайны и суеверия! Берите фонарь и осмотрим сад: со мной вам не будет
страшно, надеюсь.
Бертуччо поднял фонарь и повиновался. Дверь распахнулась, открывая
тусклое небо, где луна тщетно боролась с целым морем облаков, которые
застилали ее своими темными, на миг озаряемыми волнами и затем исчезали,
еще более темные, в глубинах бесконечности.
Управляющий хотел повернуть налево.
- Нет, нет, - сказал Монте-Кристо, - зачем нам идти по аллеям? Вот
