"Подождите, я зажгу лампу, - сказала Карконта, - уже темно, легко
ошибиться".
В самом деле, пока они спорили, настала ночь, а с нею пришла и гроза,
уже с полчаса как надвигавшаяся. В отдалении глухо грохотал гром; но ни
ювелир, ни Кадрусс, ни Карконта не обращали на него никакого внимания,
всецело поглощенные бесом наживы.
Я и сам испытывал странное очарование при виде всего этого золота и
бумажных денег. Мне казалось, что я вижу все это во сне, и, как во сне,
я чувствовал себя прикованным к месту.
Кадрусс сосчитал и пересчитал деньги и банковые билеты, потом передал
их жене, которая в свою очередь сосчитала и пересчитала их.
Тем временем ювелир вертел перстень при свете лампы, и алмаз метал
такие молнии, что он не замечал тех, которые уже полыхали в окнах, пред-
вещая грозу.
"Ну что же? Счет верен?" - спросил ювелир.
"Да, - сказал Кадрусс, - принеси кошелек, Карконта, и отыщи какой-ни-
будь мешок".
Карконта подошла к шкафу и вернулась со старым кожаным бумажником; из
него вынули несколько старых засаленных писем и на их место положили ас-
сигнации: она принесла и мешок, где лежало два или три экю по шесть лив-
ров - по-видимому, все Состояние жалкой четы.
"Ну вот, - сказал Кадрусс, - хоть вы нас и ограбили, может быть, ты-
сяч на десять франков, но не отужинаете ли вы с нами? Я предлагаю от ду-
ши".
"Благодарю вас, - отвечал ювелир, - но, должно быть, уже поздно, и
мне пора в Бокер, а то жена начнет беспокоиться. - Он посмотрел на часы.
- Черт возьми! - воскликнул он. - Уже скоро девять, я раньше полуночи не
попаду домой. Прощайте, друзья; если к вам еще когданибудь забредет та-
кой аббат Бузони, вспомните обо мне".
"Через неделю вас уже не будет в Бокере, - сказал Кадрусс, - ведь яр-
марка закрывается на будущей неделе".
"Да, по это ничего по значит, напишите мне в Париж: господину Жоанне-
су, Пале-Рояль, галерея Пьер, номер сорок пять; я нарочно приеду, если
надо будет".
Раздался удар грома, и молния сверкнула так ярко, что почти затмила
свет лампы.
"Ого, - сказал Кадрусс, - как же вы пойдете в такую погоду?"
"Я не боюсь грозы", - сказал ювелир.
"А грабителей? - спросила Карконта. - Во время ярмарки на дорогах
всегда пошаливают".
"Что касается грабителей, - сказал Жоаннес, - то у меня для них
кое-что припасено".
И он вытащил из кармана пару маленьких пистолетов, заряженных до са-
мой мушки.
"Вот, - сказал он, - собачки, которые и лают и кусают; это для первых
двух, которые польстились бы на ваш алмаз, дядюшка Кадрусс".
Кадрусс с женой обменялись мрачным взглядом. Казалось, у них у обоих
одновременно мелькнула какая-то ужасная мысль.
"В таком случае счастливого пути!" - сказал Кадрусс.
"Благодарю!" - отвечал ювелир.
Он взял свою трость, прислоненную к старому ларю, и вышел. В то время
как он открывал дверь, в комнату ворвался такой сильный порыв ветра, что
лампа едва не погасла.
"Ну и погодка, - сказал он, - а ведь мне идти два лье пешком!"
"Оставайтесь, - сказал Кадрусс, - переночуете здесь".
"Да, оставайтесь, - дрожащим голосом сказала Карконта, - мы позабо-
тимся, чтобы вам было удобно".
"Никак нельзя. Мне необходимо вернуться к ночи в Бокер. Прощайте!"
Кадрусс медленно подошел к порогу.
"Ни зги не видно, - проговорил ювелир уже за дверью. - Куда мне по-
вернуть, направо или налево?"
"Направо, - сказал Кадрусс, - с пути не собьетесь, дорога с обеих
сторон обсажена деревьями".
"Вижу, вижу", - донесся издали слабый голос.
"Да закрой же дверь! - сказала Карконта. - Я не выношу открытых две-
рей, когда гремит гром".
"И когда в доме имеются деньги, верно?" - отвечал Кадрусс, дважды по-
ворачивая ключ в замке.
Он подошел к шкафу, вновь достал мешок и бумажки, и оба принялись в
третий раз пересчитывать свое золото и ассигнации.
Я никогда не видел такой алчности, какую выражали эти два лица, осве-
щенные тусклой лампой. Особенно отвратительна была женщина; лихорадочная
дрожь, которая всегда ее трясла, еще усилилась, и без того бледное лицо
сделалось мертвенным, ввалившиеся глаза пылали.
"Для чего ты ему предлагал переночевать здесь?" - спросила она глухим
голосом.
"Да... для того, чтобы избавить его от тяжелого пути в Бокер", -
вздрогнув, ответил Кадрусс.
"Ах, вот что, - сказала женщина с непередаваемым выражением, - а я-то
вообразила, что не для этого".
"Жена, жена! - воскликнул Кадрусс. - Откуда у тебя такие мысли, и по-
чему ты не держишь их про себя?"
"Что ни говори, - сказала Карконта, помолчав, - а ты не мужчина".
"Это почему?" - спросил Кадрусс.
"Если бы ты был мужчина, он бы не ушел отсюда".
"Жена!"
"Или не дошел бы до Бокера".
"Жена!"
"Дорога заворачивает, и он не знает другой дороги, а вдоль канала
есть тропинка, которая срезает путь".
"Жена, ты гневишь бога. Вот, слышишь?"
Всю комнату озарила голубоватая молния, одновременно раздался ужасаю-
щий удар грома, и медленно замирающие раскаты, казалось, неохотно удаля-
лись от проклятого дома.
"Господи!" - сказала, крестясь, Карконта.
В ту же минуту, посреди жуткой тишины, которая обычно следует за уда-
ром грома, послышался стук в дверь.
Кадрусс с женой вздрогнули и в ужасе переглянулись.
"Кто там?" - крикнул Кадрусс, вставая с места, и, сгребя в кучу золо-
то и бумажки, разбросанные по столу, прикрыл их обеими руками.
"Это я!" - ответил чей-то голос.
"Кто вы?"
"Да я же! Ювелир Жоаннес!"
"Ну вот! А еще говорил, что я гневлю господа!.. - заявила с гнусной
улыбкой Карконта. - Сам господь вернул его к нам".
Кадрусс, бледный и дрожащий, упал на стул.
Карконта, напротив, встала и твердыми шагами пошла отворять.
"Входите, дорогой господин Жоаннес", - сказала она.
"Право, - сказал ювелир, весь мокрый от дождя, - можно подумать, что
сам черт мешает мне вернуться сегодня в Бокер. Из двух зол надо выбирать
меньшее, господин Кадрусс: вы предложили мне гостеприимство, я принимаю
его и возвращаюсь к вам ночевать".
Кадрусс пробормотал что-то, отирая пот со лба.
Карконта, впустив ювелира, дважды повернула ключ в замке.
VII. КРОВАВЫЙ ДОЖДЬ
Ювелир, войдя, окинул комнату испытующим взглядом, но там не было ни-
чего, что могло бы вызвать в нем подозрения или же укрепить их.
Кадрусс все еще прикрывал обеими руками бумажки и золото. Карконта
улыбалась гостю насколько могла приветливее.
"Ага, - сказал ювелир, - вы, по-видимому, все еще боялись, не просчи-
тались ли, если после моего ухода опять стали пересчитывать свое бо-
гатство?"
"Да нет, - сказал Кадрусс, - но самый случай, который дал нам его,
настолько неожиданный, что мы никак не можем поверить нашему счастью, и
если у нас перед глазами не лежит вещественное доказательство, то нам
все еще кажется, что это сон".
Ювелир улыбнулся.
"Ночует у вас тут кто-нибудь?" - спросил он.
"Нет, - отвечал Кадрусс, - это у нас не заведено; до города недалеко,
и на ночь у нас никто не остается".
"Значит, я вас очень стесню?"
"Да что вы, сударь! - любезно сказала Карконта. - Нисколько не стес-
ните, уверяю вас".
"Где же вы меня поместите?"
"В комнате наверху".
"Но ведь это ваша комната?"
"Это не важно; у нас есть вторая кровать в комнате рядом с этой".
Кадрусс удивленно взглянул на жену.
Ювелир стал напевать какую-то песенку, греясь у камина, куда Карконта
подбросила охапку хвороста, чтобы гость мог обсушиться.
Тем временем она расстелила на краю стола салфетку и поставила на не-
го остатки скудного обеда и яичницу.
Кадрусс снова спрятал ассигнации в бумажник, золото в мешок, а все
вместе - в шкаф. Он в мрачном раздумье ходил взад и вперед по комнате,
время от времени поглядывая на ювелира, который в облаке пара стоял у
камина и, пообсохнув с одного бока, поворачивался к огню другим.
"Вот! - сказала Карконта, ставя на стол бутылку вина. - Если угодно,
можете приниматься за ужин".
"А вы?" - спросил Жоаннес.
"Я ужинать не буду", - отвечал Кадрусс.
"Мы очень поздно обедали", - поспешила добавить Карконта.
"Так мне придется ужинать одному?" - спросил ювелир.
"Мы будем вам прислуживать", - ответила Карконта с готовностью, какой
она никогда не проявляла даже по отношению к платным посетителям.
Время от времени Кадрусс бросал на нее быстрый, как молния, взгляд.
Гроза все еще продолжалась.
"Слышите, слышите? - сказала Карконта. - Право, хорошо, сделали, что
вернулись".
"Но если, пока я ужинаю, буря утихнет, я все-таки пойду", - сказал
ювелир.
"Это мистраль, - сказал, покачивая головой, Кадрусс, - это протянется
до завтра".
И он тяжело вздохнул.
"Ну, что делать, - сказал ювелир, садясь к столу, - тем хуже для тех,
кто сейчас в пути".
"Да, - отвечала Карконта, - они проведут плохую ночь".
Ювелир принялся за ужин, а Карконта продолжала оказывать ему всячес-
кие услуги, как подобает внимательной хозяйке; она, всегда такая сварли-
вая и своенравная, была образцом предупредительности и учтивости. Если
бы ювелир знал ее раньше, такая разительная перемена, конечно, удивила
бы его и не могла бы не возбудить в нем подозрений. Что касается Кадрус-
са, то он продолжал молча шагать по комнате и, казалось, избегал даже
смотреть на гостя.
Когда тот поужинал, Кадрусс пошел открыть дверь.
"Гроза как будто проходит", - сказал он.
Но в эту минуту, словно чтобы показать, что он ошибается, оглуши-
тельный раскат грома потряс весь дом; порыв ветра вместе с дождем вор-
вался в дверь и, потушил лампу. Кадрусс снова запер дверь; его жена
угольком из догоравшего камина зажгла свечу.
"Вы, должно быть, устали, - сказала она ювелиру, - я постлала чистые
простыни, идите наверх и спите спокойно".
Жоаннес подождал еще немного, чтобы посмотреть, не утихает ли буря,
и, убедившись, что гроза и дождь только усиливаются, пожелал хозяевам
спокойной ночи и ушел наверх.
Он шел по лестнице над моей головой, и я слышал, как ступеньки скри-
пели под его ногами.
Карконта проводила его алчным взглядом, тогда как Кадрусс, напротив,
стоял к нему спиной и даже не смотрел в его сторону.
Все эти подробности, о которых я вспомнил позже, ничуть меня не пора-
зили, пока все это происходило у меня перед глазами; в общем все, что
случилось, было вполне естественно, и, если не считать истории с алма-
зом, которая показалась мне довольно неправдоподобной, все вытекало одно
из другого.
Я смертельно устал, но собирался воспользоваться первой минутой, ког-
да уймется дождь и уляжется буря, а потому решил поспать несколько часов
и убраться отсюда среди ночи.
Я слышал, как наверху ювелир поудобнее устраивался на ночь. Вскоре
под ним заскрипела кровать; он улегся:
Я чувствовал, что мои глаза слипаются, а так как у меня не возникало
ни малейшего подозрения, - то я и не пытался бороться со сном; в послед-
ний раз я заглянул в соседнюю комнату. Кадрусс сидел у стола, на дере-
вянной скамейке, которая в деревенских трактирах заменяет стулья; он си-
дел ко мне спиной, так что я не мог видеть его лица, да и сиди он иначе,
я все равно не мог бы его разглядеть, потому что голову он склонил на
руки.
Карконта некоторое время молча наблюдала за ним, потом пожала плечами
и села напротив него.
В эту минуту потухающее пламя охватило еще не тронутый сухой сук; в
темной комнате стало немного светлее. Карконта но сводила глаз с мужа, а
так как он сидел все в той же позе, она протянула свои скрюченные пальцы
и дотронулась до его лба.
Кадрусс вздрогнул. Мне показалось, что губы Карконты шевелились; но
или она говорила слишком тихо, или сон уже притупил мои чувства, -
только звук ее голоса не долетал до меня. Глаза мои тоже заволакивались
туманом, и я уже не отдавал себе отчета, наяву я все это вижу или во
